– Он никак не хочет работать. Чертова стрелка все время поворачивается на юг. Ты только посмотри, Хью.
Был вечер, они сидели у костра, оставив за плечами четыре недели пути от Калагандры. Им пришлось долго добираться до Западной Австралии из-за штормов, бушевавших в Большом Австралийском заливе. Капитану их судна приходилось то и дело искать тихую бухту и пережидать непогоду. И в Калагандре не сразу нашлись желающие отправиться в пустыню на поиски потерявшейся женщины, когда золото лежало буквально у них под ногами. И вот, 1 ноября, спустя почти три месяца после отъезда из «Меринды», люди, верблюды и припасы – все необходимое было в наличии, и экспедиция смогла наконец отправиться навстречу неведомому.
По расчетам, они должны были находиться поблизости от места, где прошел ливневый паводок. Фрэнк с Хью навестили Эрика Грэхема в больнице св. Албана, где за ним ухаживала сестра Вероника.
– Так получилось, что мы заблудились, – объяснял Грэхем. – Компас как будто сошел с ума. А потом на нас обрушился ливневый паводок. Если бы на меня не наткнулись золотоискатели, я бы погиб, как и остальные.
Хью достал свой компас.
– Да, с моим тоже творится непонятное, – сказал он Фрэнку. – И мы как раз в тех местах, где это начинает происходить, как и говорил Эрик.
Грэхем начертил приблизительную карту их похода в неизведанные земли. Его блокнот пропал во время паводка, но он смог восстановить в памяти несколько ориентиров. Хью достал теперь карту Эрика и принялся рассматривать ее при свете костра.
– По словам Эрика, они старались, сколько могли, выдерживать направление на восток и делали примерно двадцать пять миль в день. Через четыре недели они находились приблизительно здесь, где на карте изображена гряда крутых холмов. Мы миновали их три дня назад, значит, до места, где их застиг паводок, совсем недалеко, – заключил Хью.
Фрэнк посмотрел на карту, обозначения заканчивались на этом месте.
– А куда нам идти дальше?
– А дальше будем рассчитывать на знания Иезекииля и двух местных проводников, – с этими словами Хью скатал карту и отправил в свой седельный вьюк. – Завтра поищем в окрестностях следы первоначального лагеря Джоанны. Если она и Бет или кто-то из них спасся, они, возможно, собрали уцелевшие припасы, устроили новый лагерь неподалеку и ждут спасателей. Они едва ли отважились бы идти куда-то наугад.
– А что, если они были вынуждены уйти? – предположил Фрэнк. – Я к тому, что мы не нашли поблизости воду. Возможно, им пришлось отправиться на поиски воды.
– Если и так, то уйти пешком далеко они не смогли и остались бы у первого попавшегося на пути источника. Идти дальше не имело смысла.
Хью пристально посмотрел на друга, сидевшего по другую сторону костра.
– О чем задумался, Фрэнк?
– Хью, зная Джоанну, могу предположить, что она могла продолжить поиски Карра-Карра. Проделав такой путь, она, может быть, не смогла сидеть и ждать, когда ее придут спасать.
– Да, мне тоже приходила в голову такая мысль, – Хью задумчиво отхлебнул из кружки.
Он посмотрел на Сару, не сводящую с огня красновато-карих глаз. Она продолжала утверждать, что Джоанна и Бет живы, ее уверенность крепла по мере их продвижения на восток.
– По крайней мере, у нас есть возможность ориентироваться по солнцу и звездам, – сказал Фрэнк, убирая в карман бесполезный компас. – Слава богу, небо ясное.
Спасательная экспедиция состояла из десяти человек. Хью с Фрэнком, трое рабочих с фермы «Меринда» и Сара со стариком Иезекиилем прибыли из Мельбурна в Перт на пароходе, а в Калагандре к ним присоединился констебль Ральф Каррадерз и два проводника-аборигена Джеки-Джеки и Том. В их распоряжении было пятнадцать верблюдов, провиант и вода на несколько месяцев, медикаменты, компасы, палатки и инструменты, ружья и патроны.
– В какую сторону отправимся завтра, мистер Уэстбрук? – полюбопытствовал констебль Каррадерз. Он видел в этом походе увлекательное приключение. Бесконечная череда дней пути в неизвестность под жарким солнцем и ночевки у костра. Каррадерз был молод и не женат, а в полицию в малообжитых краях его в первую очередь привела любовь к приключениям. И когда он услышал от комиссара Фокса о готовящейся спасательной экспедиции, он не мог упустить возможность утолить жажду приключений.
– Мы продолжим путь на восток, мистер Каррадерз, – ответил Хью, всматриваясь в обступившую их ночь. Мысли его были о Джоанне. В эту ли сторону она направилась? На самом ли деле она где-то неподалеку? В небе висела белая круглая луна, и, глядя на нее, Хью пытался представить, смотрит ли в этот момент и Джоанна на эту луну. Сколько ночей они провели вместе, как страстно любили друг друга. Он вспоминал, как они смеялись и радовались вместе, вспоминал обо всем, что им пришлось разделить: о печалях и радостях. Он молился, чтобы Джоанна и Бет остались живы, и отказывался верить, что это не так. Он решил найти их, во что бы то ни стало, и намерен был оставаться в этих местах, пока не найдет их.
– Интересно, куда ушел Иезекииль? – спросил Фрэнк.
Хью смотрел на друга, мысленно подсчитывая, сколько лет они знакомы. Ему вспомнился несколько напыщенный молодой владелец Лизмора и мельбурнской «Таймс», который поддержал его в то время, как другие овцеводы оставили его, неопытного выходца из Квинсленда, в одиночку бороться с трудностями. На память ему вдруг пришли давнишние воспоминания: как с ним впервые заговорил на овцеводческой выставке Иан Гамильтон и как на одном из сельских праздников Фрэнк предупредил его: «Берегись, Хью, кажется, моя сестра Полин положила на тебя глаз». И Хью подумал, что звезды и молчание пустыни влияют на память очень странно.
– Старик сказал, что собирается пройтись и поискать следы лагеря. Иезекииль видит в темноте не хуже кошки.
– Ну, а я пойду на боковую, – Фрэнк поднялся, потирая спину. Он заметно сбавил вес, но все же для такого путешествия закалки у него недоставало. Он ругал на чем свет стоит свой сидячий образ жизни и жалел, что не прислушался к советам Айви сделать свою жизнь более активной. Фрэнк стоял на пороге пятидесятилетия, и в этот вечер все эти годы давали о себе знать особенно отчетливо. Направляясь к палатке, которую он делил с Хью, Фрэнк дал себе слово, что после возвращения домой будет ездить верхом, охотиться, кататься на лодке и даже попробует заняться новым видом спорта – теннисом.
Каррадерз объявил, что намерен как следует выспаться, чтобы раньше встать и быть готовым к долгому пути, и с этими словами он отправился осуществлять свое намерение. Проводники-аборигены и трое парней из «Меринды» устроились на своих тюфяках возле привязанных верблюдов, и у костра остались только Хью и Сара. Некоторое время они сидели молча, наблюдая за паром, поднимающимся над котелком с чаем, и время от времени поглядывали на небо, словно желая убедиться, что звезды никуда не исчезли. Хью чувствовал, что Сара за последние недели изменилась. Ее кожа потемнела от солнца, жара разгорячила. Но были и другие изменения. Она стала очень молчаливой и все больше уходила в себя. Он подумал о том, что каждую ночь она отправлялась в пустыню, когда, по ее расчетам, все должны были спать. Иногда она проводила там час. А иногда возвращалась на рассвете.
– Думаю, пора спать, – сказал Хью. – С завтрашнего дня нам придется двигаться без карты и компасов.
– Я еще посижу немного. Спокойной ночи, Хью. Она снова уставилась на тлеющие угольки и вернулась мыслями к Филипу, вспоминая, как он поцеловал ее на прощанье в гавани у всех на глазах, не обращая внимания, кто и как на него смотрел. За четыре недели у нее было предостаточно времени, чтобы о многом передумать: о Джоанне, которая сделала свой выбор, отправившись на поиски своей судьбы, о Филипе. «Так и мне надо поступать, – думала Сара. – Я должна решить, что хочу, и следовать своей песенной линии, пока не приду к цели. Но как это сделать? Все, что мне нужно – это Филип. Он – все для меня. Но на нашем пути столько законов и запретов».
Когда, как ей казалось, все уснули, Сара ушла от лагеря как можно дальше, но не теряя его из вида. Она остановилась и посмотрела на звезды. Сара чувствовала вокруг себя предков, ощущала движение духов, прошедших этим путем до нее, либо как творцы-прародители, либо как реальные люди: молодая чета Мейкпис, ищущая рай, Эмили, мать Джоанны, и девушка аборигенка, спасающиеся от опасности. Она знала, что чувства и мечты всех, кто проходил по этим местам, продолжали здесь существовать. Они перешептывались, собравшись вокруг Сары, как стая мелких рыбешек вокруг большой рыбины. Она ощущала их дыхание, слышала трепет их сердец и подумала: «И я оставлю свою страсть на этом месте».
Сара закрыла глаза и попыталась перенестись душой сквозь ночь, представив, что Филип за тысячу миль ее ждет. Она почувствовала крепость и жар его тела, вкус поцелуя на губах. Ей до боли захотелось, чтобы он был рядом. Но внезапно перед ней промелькнула другая картина: лица людей на причале, которые смотрели, как белый мужчина целует на людях аборигенку. А они не знали, что он к тому же и женат.
Ах, Филип, что же нам делать?
Она услышала шаги в темноте и обернулась. К ней по песку шел Иезекииль. Он сел рядом и поднял глаза к звездам.
– Вот наше место, – тихо сказал он. – Здесь, в этом краю аборигенов. Мы с тобой аборигены: ты и я.
Сара молчала. Старик протянул к ней раскрытую ладонь. Она присмотрелась и увидела голубую сережку.
– Это сережка Джоанны! – узнала она. – Где ты ее нашел?
– Вон на том дереве. Она отметила место, оставила знак. Она идет туда, – он указал на восток. – Миссис там.
– Ты говоришь, что она оставила след?
– Она сотворяет песенную линию.
– Это же замечательно, Иезекииль! Мы должны сейчас же рассказать Хью!
Но он остановил ее жестом и сказал:
– Я не пойду. Вы теперь ее найдете.
– Почему ты не пойдешь, Иезекииль?
– Меня зовут Гириджин, – сказал он. – Давно-давно белые забрали у меня мое имя. Они называют меня Иезекииль. Но я Гириджин. Сегодня мы прошли мимо Места Мечтания Прародителя Эму. Я вернусь туда и там останусь. Я возвращаюсь к моим предкам.
Он замолчал, в его глазах был влажный блеск. Потом он обнял ее. Она почувствовала на лице его колючую бороду и поразилась его худобе. Иезекииль всегда казался здоровым и крепким, но теперь перед ней был уставший старик, жаждущий покоя. Она смотрела ему вслед, пока он не исчез в ночной тьме. Сара не пыталась его удержать, зная, что он следует обычаю своего племени и хочет встретить смерть в одиночестве, достойно и в положенный срок.
И вдруг собственный путь предстал перед ней настолько явственно, словно это была тропа, проложенная по песку, залитому лунным светом. Эта тропа вела через землю аборигенов, через землю белых людей прямо к Филипу. И в конце Сара увидела, как бежит она в объятия любимого человека и целует его у всех на виду, потому что нечего было стесняться, потому что они не нарушали никаких законов. Она аборигенка, как сказал ей Иезекииль-Гириджин, а по законам ее народа она могла объявить мужчину своим мужем, и у него могла быть не одна жена.
Ей захотелось продолжить поиски, чтобы как можно скорее возвратиться в «Меринду». Сара задержалась, молча прощаясь с Гириджином, и поспешила в лагерь рассказать Хью радостную новость.
Джоанна вступила под темные своды пещеры и, прежде чем идти дальше, проверила, крепко ли привязана к поясу кожаная сумка. Она высоко подняла факел. Гора издавала приглушенное гудение. Джоанна ощущала идущую от горы силу, и ей казалось, что она входит внутрь чего-то живого. От самого входа в непроглядную темень уходила утоптанная тропа, выбитая, как видно, многими поколениями матерей и дочерей. Дневной свет за спиной ее слабел, она углублялась в недра громадной пульсирующей горы с мыслью о том, что может ждать ее в конце тропы.
Снаружи, волнуясь, прислушиваясь к затихающим шагам матери, осталась ждать Бет. Она смотрела на аборигенов, собравшихся внизу на равнине, чувствовала запах дыма многочисленных костров, слышала пение и бой барабанов. Когда шаги матери затихли во тьме пещеры, Бет вдруг стало страшно. Спокойствие и уверенность, которое давало присутствие рядом матери, ушли вместе с ней, и Бет осталась одна в окружении сотен аборигенов. Не в силах усидеть на месте, она вскочила и заходила перед входом в пещеру. Бет посмотрела на солнце, неспешно ползущее к зениту, и подумала, долго ли мать пробудет внутри горы? Она волновалась все сильнее и сильнее. У одного из костров мужчины в танце рассказывали об охоте на кенгуру. Тела их были раскрашены, в руках они держали копья и бумеранги, сопровождая танец яростными воплями и криками. Бет смотрела на вход в пещеру. Солнце освещало начало тропы, теряющейся во тьме. Она оглянулась на шумную дымную долину и без дальнейших раздумий скользнула внутрь горы.
Двигаясь по темным извилистым коридорам, Джоанна потеряла счет времени. Пламя факела отбрасывало на стены пугающие тени. Она видела разноцветные прожилки в камне стен: ярко-зеленые полосы пересекались с красными, оранжевыми и коричневыми. Она чувствовала, как приподнимаются волосы на затылке, но не от страха, а от силы горы, возможно, это был магнетизм, как предположила Бет, или что-то еще. А могли быть у горы, как у человека, пульс и энергия?
Коридор сузился настолько, что она задевала стены плечами. И ей приходилось наклоняться, чтобы не удариться головой о низко нависший свод. Тропа уводила ее все дальше в глубины земли. Некоторые коридоры были такими узкими, что она сомневалась, сможет ли протиснуться сквозь них. Время остановилось, тьма стала еще плотнее. Джоанна ощущала давящую массу горы. Она слышала собственное дыхание, казавшееся очень громким. Ели бы она остановилась, то смогла бы услышать грохот своего пульса, эхом отражающийся от стен подземелья. Коридору не было конца. У нее начало закладывать уши. Изменился воздух, становилось трудно дышать. Трещал и шипел, грозя погаснуть, факел. Джоанна страшно боялась этого. Остаться без факела было все равно что ослепнуть.
До нее донесся какой-то звук. Она остановилась, прислушалась, напрягая слух. Это было тихое ритмичное постукивание. Джоанна шла, широко раскрыв глаза. Свет факела позволял видеть всего на пару шагов вперед. Ей казалось, что еще шаг, и она натолкнется на гладкую глухую стену, но тропа вела дальше. Джоанна остановилась, прислушиваясь. Постукивание не прекращалось, становясь временами то громче, то тише.
На стенах начали появляться непонятные рисунки. Она разглядывала их при свете факела. Пляска пламени, казалось, оживляла фигуры на стенах, создавая впечатление, что они движутся. Это были изображения мужчин, женщин, животных, мифических зверей из давних времен. Дальше рисунки увеличивались в размере, и их становилось все больше. Изображения о чем-то рассказывали, но Джоанна не могла уловить мысль древних художников. Ощущая заряжающую энергию горы Мечтания, Джоанна спускалась все глубже и глубже.
Внезапно перед ней открылся простор огромной пещеры. Мощные сталактиты спускались с потолка навстречу растущим вверх гигантским сталагмитам. Джоанна гадала, не то ли это место, куда пришла с женщинами ее бабушка, и не здесь ли совершали свои тайные обряды матери и дочери. Постукивание слышалось очень явственно, это был звук падающих капель. Она увидела большой пруд с черной, как смоль, водой, которая приливала к берегам и откатывалась, подчиняясь какой-то неведомой силе. Пещера напоминала Джоанне виденный когда-то в Лондоне собор. Там, так же как и здесь, звучало эхо, и кладка готического собора была очень похожа на чрево этой сказочной горы.
Что-то лежало на полу. Она наклонилась и увидела разбросанные вокруг кости мелких животных, высохшую кожуру от фруктов, семена, скорлупу орехов. Может быть, это обитель какого-то духа? Не наблюдает ли за ней хозяин пещеры? Осторожно вступила она на уступ, окаймляющий черное озеро, и у нее сразу же возникла мысль, что под водой могло таиться какое-нибудь страшилище. Уступ сужался, прижимаясь к стене, и стены и уступ оказались очень скользкими. Джоанна хотела опереться о стену и оступилась. Поскользнувшись, она сумела удержаться, но факел выпал у нее из рук и полетел в черную воду.
Джоанна в ужасе следила за гаснущим пламенем. И в следующее мгновение у нее захватило дух от необычного зрелища: пещера внезапно наполнилась бледно-зеленым свечением. Оно исходило от стен, от известковых образований и сводчатого потолка. Этот призрачный свет придавал пещере еще больше таинственности, и его было вполне достаточно, чтобы видеть, куда идти. Она продолжила свой путь по уступу и, достигнув противоположной стороны озера, увидела проход в дальней стене: там было продолжение тропы. Джоанна остановилась в нерешительности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Был вечер, они сидели у костра, оставив за плечами четыре недели пути от Калагандры. Им пришлось долго добираться до Западной Австралии из-за штормов, бушевавших в Большом Австралийском заливе. Капитану их судна приходилось то и дело искать тихую бухту и пережидать непогоду. И в Калагандре не сразу нашлись желающие отправиться в пустыню на поиски потерявшейся женщины, когда золото лежало буквально у них под ногами. И вот, 1 ноября, спустя почти три месяца после отъезда из «Меринды», люди, верблюды и припасы – все необходимое было в наличии, и экспедиция смогла наконец отправиться навстречу неведомому.
По расчетам, они должны были находиться поблизости от места, где прошел ливневый паводок. Фрэнк с Хью навестили Эрика Грэхема в больнице св. Албана, где за ним ухаживала сестра Вероника.
– Так получилось, что мы заблудились, – объяснял Грэхем. – Компас как будто сошел с ума. А потом на нас обрушился ливневый паводок. Если бы на меня не наткнулись золотоискатели, я бы погиб, как и остальные.
Хью достал свой компас.
– Да, с моим тоже творится непонятное, – сказал он Фрэнку. – И мы как раз в тех местах, где это начинает происходить, как и говорил Эрик.
Грэхем начертил приблизительную карту их похода в неизведанные земли. Его блокнот пропал во время паводка, но он смог восстановить в памяти несколько ориентиров. Хью достал теперь карту Эрика и принялся рассматривать ее при свете костра.
– По словам Эрика, они старались, сколько могли, выдерживать направление на восток и делали примерно двадцать пять миль в день. Через четыре недели они находились приблизительно здесь, где на карте изображена гряда крутых холмов. Мы миновали их три дня назад, значит, до места, где их застиг паводок, совсем недалеко, – заключил Хью.
Фрэнк посмотрел на карту, обозначения заканчивались на этом месте.
– А куда нам идти дальше?
– А дальше будем рассчитывать на знания Иезекииля и двух местных проводников, – с этими словами Хью скатал карту и отправил в свой седельный вьюк. – Завтра поищем в окрестностях следы первоначального лагеря Джоанны. Если она и Бет или кто-то из них спасся, они, возможно, собрали уцелевшие припасы, устроили новый лагерь неподалеку и ждут спасателей. Они едва ли отважились бы идти куда-то наугад.
– А что, если они были вынуждены уйти? – предположил Фрэнк. – Я к тому, что мы не нашли поблизости воду. Возможно, им пришлось отправиться на поиски воды.
– Если и так, то уйти пешком далеко они не смогли и остались бы у первого попавшегося на пути источника. Идти дальше не имело смысла.
Хью пристально посмотрел на друга, сидевшего по другую сторону костра.
– О чем задумался, Фрэнк?
– Хью, зная Джоанну, могу предположить, что она могла продолжить поиски Карра-Карра. Проделав такой путь, она, может быть, не смогла сидеть и ждать, когда ее придут спасать.
– Да, мне тоже приходила в голову такая мысль, – Хью задумчиво отхлебнул из кружки.
Он посмотрел на Сару, не сводящую с огня красновато-карих глаз. Она продолжала утверждать, что Джоанна и Бет живы, ее уверенность крепла по мере их продвижения на восток.
– По крайней мере, у нас есть возможность ориентироваться по солнцу и звездам, – сказал Фрэнк, убирая в карман бесполезный компас. – Слава богу, небо ясное.
Спасательная экспедиция состояла из десяти человек. Хью с Фрэнком, трое рабочих с фермы «Меринда» и Сара со стариком Иезекиилем прибыли из Мельбурна в Перт на пароходе, а в Калагандре к ним присоединился констебль Ральф Каррадерз и два проводника-аборигена Джеки-Джеки и Том. В их распоряжении было пятнадцать верблюдов, провиант и вода на несколько месяцев, медикаменты, компасы, палатки и инструменты, ружья и патроны.
– В какую сторону отправимся завтра, мистер Уэстбрук? – полюбопытствовал констебль Каррадерз. Он видел в этом походе увлекательное приключение. Бесконечная череда дней пути в неизвестность под жарким солнцем и ночевки у костра. Каррадерз был молод и не женат, а в полицию в малообжитых краях его в первую очередь привела любовь к приключениям. И когда он услышал от комиссара Фокса о готовящейся спасательной экспедиции, он не мог упустить возможность утолить жажду приключений.
– Мы продолжим путь на восток, мистер Каррадерз, – ответил Хью, всматриваясь в обступившую их ночь. Мысли его были о Джоанне. В эту ли сторону она направилась? На самом ли деле она где-то неподалеку? В небе висела белая круглая луна, и, глядя на нее, Хью пытался представить, смотрит ли в этот момент и Джоанна на эту луну. Сколько ночей они провели вместе, как страстно любили друг друга. Он вспоминал, как они смеялись и радовались вместе, вспоминал обо всем, что им пришлось разделить: о печалях и радостях. Он молился, чтобы Джоанна и Бет остались живы, и отказывался верить, что это не так. Он решил найти их, во что бы то ни стало, и намерен был оставаться в этих местах, пока не найдет их.
– Интересно, куда ушел Иезекииль? – спросил Фрэнк.
Хью смотрел на друга, мысленно подсчитывая, сколько лет они знакомы. Ему вспомнился несколько напыщенный молодой владелец Лизмора и мельбурнской «Таймс», который поддержал его в то время, как другие овцеводы оставили его, неопытного выходца из Квинсленда, в одиночку бороться с трудностями. На память ему вдруг пришли давнишние воспоминания: как с ним впервые заговорил на овцеводческой выставке Иан Гамильтон и как на одном из сельских праздников Фрэнк предупредил его: «Берегись, Хью, кажется, моя сестра Полин положила на тебя глаз». И Хью подумал, что звезды и молчание пустыни влияют на память очень странно.
– Старик сказал, что собирается пройтись и поискать следы лагеря. Иезекииль видит в темноте не хуже кошки.
– Ну, а я пойду на боковую, – Фрэнк поднялся, потирая спину. Он заметно сбавил вес, но все же для такого путешествия закалки у него недоставало. Он ругал на чем свет стоит свой сидячий образ жизни и жалел, что не прислушался к советам Айви сделать свою жизнь более активной. Фрэнк стоял на пороге пятидесятилетия, и в этот вечер все эти годы давали о себе знать особенно отчетливо. Направляясь к палатке, которую он делил с Хью, Фрэнк дал себе слово, что после возвращения домой будет ездить верхом, охотиться, кататься на лодке и даже попробует заняться новым видом спорта – теннисом.
Каррадерз объявил, что намерен как следует выспаться, чтобы раньше встать и быть готовым к долгому пути, и с этими словами он отправился осуществлять свое намерение. Проводники-аборигены и трое парней из «Меринды» устроились на своих тюфяках возле привязанных верблюдов, и у костра остались только Хью и Сара. Некоторое время они сидели молча, наблюдая за паром, поднимающимся над котелком с чаем, и время от времени поглядывали на небо, словно желая убедиться, что звезды никуда не исчезли. Хью чувствовал, что Сара за последние недели изменилась. Ее кожа потемнела от солнца, жара разгорячила. Но были и другие изменения. Она стала очень молчаливой и все больше уходила в себя. Он подумал о том, что каждую ночь она отправлялась в пустыню, когда, по ее расчетам, все должны были спать. Иногда она проводила там час. А иногда возвращалась на рассвете.
– Думаю, пора спать, – сказал Хью. – С завтрашнего дня нам придется двигаться без карты и компасов.
– Я еще посижу немного. Спокойной ночи, Хью. Она снова уставилась на тлеющие угольки и вернулась мыслями к Филипу, вспоминая, как он поцеловал ее на прощанье в гавани у всех на глазах, не обращая внимания, кто и как на него смотрел. За четыре недели у нее было предостаточно времени, чтобы о многом передумать: о Джоанне, которая сделала свой выбор, отправившись на поиски своей судьбы, о Филипе. «Так и мне надо поступать, – думала Сара. – Я должна решить, что хочу, и следовать своей песенной линии, пока не приду к цели. Но как это сделать? Все, что мне нужно – это Филип. Он – все для меня. Но на нашем пути столько законов и запретов».
Когда, как ей казалось, все уснули, Сара ушла от лагеря как можно дальше, но не теряя его из вида. Она остановилась и посмотрела на звезды. Сара чувствовала вокруг себя предков, ощущала движение духов, прошедших этим путем до нее, либо как творцы-прародители, либо как реальные люди: молодая чета Мейкпис, ищущая рай, Эмили, мать Джоанны, и девушка аборигенка, спасающиеся от опасности. Она знала, что чувства и мечты всех, кто проходил по этим местам, продолжали здесь существовать. Они перешептывались, собравшись вокруг Сары, как стая мелких рыбешек вокруг большой рыбины. Она ощущала их дыхание, слышала трепет их сердец и подумала: «И я оставлю свою страсть на этом месте».
Сара закрыла глаза и попыталась перенестись душой сквозь ночь, представив, что Филип за тысячу миль ее ждет. Она почувствовала крепость и жар его тела, вкус поцелуя на губах. Ей до боли захотелось, чтобы он был рядом. Но внезапно перед ней промелькнула другая картина: лица людей на причале, которые смотрели, как белый мужчина целует на людях аборигенку. А они не знали, что он к тому же и женат.
Ах, Филип, что же нам делать?
Она услышала шаги в темноте и обернулась. К ней по песку шел Иезекииль. Он сел рядом и поднял глаза к звездам.
– Вот наше место, – тихо сказал он. – Здесь, в этом краю аборигенов. Мы с тобой аборигены: ты и я.
Сара молчала. Старик протянул к ней раскрытую ладонь. Она присмотрелась и увидела голубую сережку.
– Это сережка Джоанны! – узнала она. – Где ты ее нашел?
– Вон на том дереве. Она отметила место, оставила знак. Она идет туда, – он указал на восток. – Миссис там.
– Ты говоришь, что она оставила след?
– Она сотворяет песенную линию.
– Это же замечательно, Иезекииль! Мы должны сейчас же рассказать Хью!
Но он остановил ее жестом и сказал:
– Я не пойду. Вы теперь ее найдете.
– Почему ты не пойдешь, Иезекииль?
– Меня зовут Гириджин, – сказал он. – Давно-давно белые забрали у меня мое имя. Они называют меня Иезекииль. Но я Гириджин. Сегодня мы прошли мимо Места Мечтания Прародителя Эму. Я вернусь туда и там останусь. Я возвращаюсь к моим предкам.
Он замолчал, в его глазах был влажный блеск. Потом он обнял ее. Она почувствовала на лице его колючую бороду и поразилась его худобе. Иезекииль всегда казался здоровым и крепким, но теперь перед ней был уставший старик, жаждущий покоя. Она смотрела ему вслед, пока он не исчез в ночной тьме. Сара не пыталась его удержать, зная, что он следует обычаю своего племени и хочет встретить смерть в одиночестве, достойно и в положенный срок.
И вдруг собственный путь предстал перед ней настолько явственно, словно это была тропа, проложенная по песку, залитому лунным светом. Эта тропа вела через землю аборигенов, через землю белых людей прямо к Филипу. И в конце Сара увидела, как бежит она в объятия любимого человека и целует его у всех на виду, потому что нечего было стесняться, потому что они не нарушали никаких законов. Она аборигенка, как сказал ей Иезекииль-Гириджин, а по законам ее народа она могла объявить мужчину своим мужем, и у него могла быть не одна жена.
Ей захотелось продолжить поиски, чтобы как можно скорее возвратиться в «Меринду». Сара задержалась, молча прощаясь с Гириджином, и поспешила в лагерь рассказать Хью радостную новость.
Джоанна вступила под темные своды пещеры и, прежде чем идти дальше, проверила, крепко ли привязана к поясу кожаная сумка. Она высоко подняла факел. Гора издавала приглушенное гудение. Джоанна ощущала идущую от горы силу, и ей казалось, что она входит внутрь чего-то живого. От самого входа в непроглядную темень уходила утоптанная тропа, выбитая, как видно, многими поколениями матерей и дочерей. Дневной свет за спиной ее слабел, она углублялась в недра громадной пульсирующей горы с мыслью о том, что может ждать ее в конце тропы.
Снаружи, волнуясь, прислушиваясь к затихающим шагам матери, осталась ждать Бет. Она смотрела на аборигенов, собравшихся внизу на равнине, чувствовала запах дыма многочисленных костров, слышала пение и бой барабанов. Когда шаги матери затихли во тьме пещеры, Бет вдруг стало страшно. Спокойствие и уверенность, которое давало присутствие рядом матери, ушли вместе с ней, и Бет осталась одна в окружении сотен аборигенов. Не в силах усидеть на месте, она вскочила и заходила перед входом в пещеру. Бет посмотрела на солнце, неспешно ползущее к зениту, и подумала, долго ли мать пробудет внутри горы? Она волновалась все сильнее и сильнее. У одного из костров мужчины в танце рассказывали об охоте на кенгуру. Тела их были раскрашены, в руках они держали копья и бумеранги, сопровождая танец яростными воплями и криками. Бет смотрела на вход в пещеру. Солнце освещало начало тропы, теряющейся во тьме. Она оглянулась на шумную дымную долину и без дальнейших раздумий скользнула внутрь горы.
Двигаясь по темным извилистым коридорам, Джоанна потеряла счет времени. Пламя факела отбрасывало на стены пугающие тени. Она видела разноцветные прожилки в камне стен: ярко-зеленые полосы пересекались с красными, оранжевыми и коричневыми. Она чувствовала, как приподнимаются волосы на затылке, но не от страха, а от силы горы, возможно, это был магнетизм, как предположила Бет, или что-то еще. А могли быть у горы, как у человека, пульс и энергия?
Коридор сузился настолько, что она задевала стены плечами. И ей приходилось наклоняться, чтобы не удариться головой о низко нависший свод. Тропа уводила ее все дальше в глубины земли. Некоторые коридоры были такими узкими, что она сомневалась, сможет ли протиснуться сквозь них. Время остановилось, тьма стала еще плотнее. Джоанна ощущала давящую массу горы. Она слышала собственное дыхание, казавшееся очень громким. Ели бы она остановилась, то смогла бы услышать грохот своего пульса, эхом отражающийся от стен подземелья. Коридору не было конца. У нее начало закладывать уши. Изменился воздух, становилось трудно дышать. Трещал и шипел, грозя погаснуть, факел. Джоанна страшно боялась этого. Остаться без факела было все равно что ослепнуть.
До нее донесся какой-то звук. Она остановилась, прислушалась, напрягая слух. Это было тихое ритмичное постукивание. Джоанна шла, широко раскрыв глаза. Свет факела позволял видеть всего на пару шагов вперед. Ей казалось, что еще шаг, и она натолкнется на гладкую глухую стену, но тропа вела дальше. Джоанна остановилась, прислушиваясь. Постукивание не прекращалось, становясь временами то громче, то тише.
На стенах начали появляться непонятные рисунки. Она разглядывала их при свете факела. Пляска пламени, казалось, оживляла фигуры на стенах, создавая впечатление, что они движутся. Это были изображения мужчин, женщин, животных, мифических зверей из давних времен. Дальше рисунки увеличивались в размере, и их становилось все больше. Изображения о чем-то рассказывали, но Джоанна не могла уловить мысль древних художников. Ощущая заряжающую энергию горы Мечтания, Джоанна спускалась все глубже и глубже.
Внезапно перед ней открылся простор огромной пещеры. Мощные сталактиты спускались с потолка навстречу растущим вверх гигантским сталагмитам. Джоанна гадала, не то ли это место, куда пришла с женщинами ее бабушка, и не здесь ли совершали свои тайные обряды матери и дочери. Постукивание слышалось очень явственно, это был звук падающих капель. Она увидела большой пруд с черной, как смоль, водой, которая приливала к берегам и откатывалась, подчиняясь какой-то неведомой силе. Пещера напоминала Джоанне виденный когда-то в Лондоне собор. Там, так же как и здесь, звучало эхо, и кладка готического собора была очень похожа на чрево этой сказочной горы.
Что-то лежало на полу. Она наклонилась и увидела разбросанные вокруг кости мелких животных, высохшую кожуру от фруктов, семена, скорлупу орехов. Может быть, это обитель какого-то духа? Не наблюдает ли за ней хозяин пещеры? Осторожно вступила она на уступ, окаймляющий черное озеро, и у нее сразу же возникла мысль, что под водой могло таиться какое-нибудь страшилище. Уступ сужался, прижимаясь к стене, и стены и уступ оказались очень скользкими. Джоанна хотела опереться о стену и оступилась. Поскользнувшись, она сумела удержаться, но факел выпал у нее из рук и полетел в черную воду.
Джоанна в ужасе следила за гаснущим пламенем. И в следующее мгновение у нее захватило дух от необычного зрелища: пещера внезапно наполнилась бледно-зеленым свечением. Оно исходило от стен, от известковых образований и сводчатого потолка. Этот призрачный свет придавал пещере еще больше таинственности, и его было вполне достаточно, чтобы видеть, куда идти. Она продолжила свой путь по уступу и, достигнув противоположной стороны озера, увидела проход в дальней стене: там было продолжение тропы. Джоанна остановилась в нерешительности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60