– Я только что разговаривал с Фрэнком, – нарушил молчание Хью. – Он сообщил мне добрые вести. После нашей встречи у реки я стал размышлять о возможностях сбыта ланолина. Я поделился своими мыслями с Фрэнком. Он знает всех деловых людей от Аделаиды до Сиднея. Он навел справки в двух фармацевтических компаниях и заинтересовал их нашим предложением. Они обещали закупить у нас весь ланолин! – Он помолчал и продолжил: – Так что и в этом году я не останусь без дохода. Спасибо вам, мисс Друри.
Джоанна поразилась, как подходила Хью окружающая изысканная обстановка. Невзрачный домишко и грязный двор «Меринды» никак не сочетались с этим высоким мужчиной в красивой замшевой куртке. Она взглянула на него по-новому. Перед ней стоял не простой владелец овцефермы, а джентльмен. И она подумала: «Вот какой дом ему подходит, и такой уклад жизни тоже для него».
– Предлагаю присоединиться к гостям.
Он протянул руку, и она вложила в нее свою.
– Как Адам? – спросила Джоанна, когда они покидали библиотеку. – Я опасалась, как бы он не испугался такого множества людей.
– Он никак не может сообразить, что происходит.
В коридоре внимание Джоанны привлекла странная вещица на стене, которую она раньше не заметила. Она остановилась, чтобы получше рассмотреть необычную картину. Особенность ее состояла в том, что она была выполнена не на холсте или дереве, а представляла собой огромный кусок коры с нарисованными на нем кругами, волнистыми линиями, скоплениями точек и рядами черточек.
– Это живопись на коре, – пояснил Хью. – Фрэнк как-то рассказал мне, что купил этот рисунок у старика-аборигена, пришедшего с севера. Он принадлежал к. одному из племен-обитателей тех мест.
Джоанна продолжала смотреть на картину, и вдруг среди казавшегося хаоса стали проступать вполне четкие контуры. Она различила человеческие лица, фигуры пышногрудой женщины и мужчины с неправдоподобно большими гениталиями. Вырисовывались кенгуру с детенышем во чреве, подобие дерева, облака, река и нечто огромное и причудливое, окружающее все остальное. Джоанна всмотрелась и поняла, что видит змею, приготовившуюся пожрать все и вся.
– Какая страшная вещь, – сказала она, отступая.
– Вероятно, она задумывалась с тем, чтобы устрашать. Старик, продавший Фрэнку этот рисунок, говорил, что он якобы является выражением так называемой песни-отравы.
– Песни-отравы? – потрясенно переспросила она.
– Это был один из способов покарать кого-либо. У аборигенов существовал очень строгий свод правил поведения, и тот, кто осмеливался нарушить один из их законов или табу, приговаривался к смерти. Смерть человека можно было вызвать по-разному, в том числе и «пропеть» его. Видите фигуры в центре рисунка? Они представляют весь сотворенный мир: людей и животных, деревья и реки, облака и так далее. А обрамляет рисунок Змея-Радуга, готовая их пожрать. Хранитель либо хранительница песен, глядя на этот рисунок, пела полагающуюся по ритуалу песню-отраву. И они верили в то, что человека, кому адресовалась песня, ждала смерть.
Джоанна похолодела.
– А люди после этого на самом деле умирали?
– Мне доводилось слышать рассказы, о том что они действительно умирали. Песни-отравы считаются очень сильным колдовством. Дело в том, что «пропетый» человек не может отменить заклятья, не может освободиться от него. Никакие лекарства не способны его исцелить, потому что доктора бессильны перед могуществом песенных заклинаний.
– А не тот ли это яд, та отрава, которой боялась мать? – с заметным усилием говорила Джоанна, глядя на Хью. – Может быть, она слышала, как песню-отраву пропели над ее родителями, а возможно, и над ней самой. Может быть, в детстве это произошло на ее глазах, только она не могла ничего об этом вспомнить? Мистер Уэстбрук, могла ли песня-отрава стать причиной смерти моей матери?
– Сомневаюсь, мисс Друри. По вашим словам, она в то время была совсем еще ребенком и едва ли могла понять происходящее.
Джоанна вспомнила о записях деда.
– А что, если мой дед записал песню-отраву? Что, если он отправил ее из Австралии вместе с моей матерью, не представляя себе, что делает? И вдруг записи, которые я пытаюсь расшифровать, и есть та самая песня-отрава, погубившая мою мать?
– Мисс Друри, все это предрассудки. Мы цивилизованные люди. Как мы можем поверить, что песней можно убить? – сказал Хью, но и сам не почувствовал уверенности в своих словах.
Он немало лет прожил в малонаселенных внутренних районах австралийского континента, где племена аборигенов становились его единственными спутниками и соседями. И за это время он имел возможность убедиться в существовании сил и загадок, для которых не годились рациональные объяснения «цивилизованного» мира. А еще ему припомнился спор с Иезекиилем за два дня до этого. Старик продолжал убеждать его, что Джоанне следует покинуть «Меринду».
– Я вижу духов вокруг нее, хозяин, – говорил Иезекииль. – Она владеет сильной магией. Она нарушает равновесие. В снах предки говорят мне: «Заставь эту женщину уйти».
Хью в очередной раз сказал старику, что это полнейшая бессмыслица и он больше слушать не хочет ничего подобного. Тогда Иезекииль ответил ему:
– На твое стадо напали вши, хозяин, настрига нет. Идут и другие беды.
Теперь Иезекииль убеждал работников-аборигенов, что на ферме Хью поселилась неудача. Четверо лучших работников уже ушли, не было спокойствия и среди остальных.
Когда Хью увидел страх, с которым Джоанна смотрела на рисунок, ему вдруг стало ясно, что он не может допустить, чтобы она узнала о словах Иезекииля, и ему надо держать старика подальше от нее.
– Мисс Друри, пойдемте посмотрим, как там Адам, – касаясь ее руки, предложил он.
Они вышли из дома, и яркий солнечный свет на мгновение ослепил ее, так что она даже прикрыла рукой глаза.
Ей все еще виделась картина на коре во всей своей причудливой красоте. Она не могла вытеснить из памяти образы с рисунка и слова: «песня-отрава».
Подошла Полин и увела Хью. Джоанна смотрела им вслед и вдруг услышала, как ее окликнули. Обернувшись, она увидела направлявшегося к ней доктора Рамзи. На нем был темно-зеленый сюртук с черным галстуком. Не прикрытые шляпой волосы отливали червонным золотом.
– Мисс Друри, как я рад вас видеть.
– Здравствуйте, мистер Рамзи.
– Как поживаете? Как Адам? Удалось вам его разговорить хоть немного?
– Маленькие успехи есть, – ответила она, выискивая в толпе Адама, и увидела его в окружении стайки детей.
– К сожалению, науке еще мало известно о мозге человека, но ваша доброта и терпение принесут свои плоды. Ему повезло, что с ним вы, мисс Друри. Пойдемте выпьем по бокалу шампанского. Я начал читать книгу Дарвина «О происхождении видов», – продолжал Рамзи, когда они шли через лужайку. – Вам знакома эта работа?
– Книгу я не читала, но слышала о ней, – Джоанна почувствовала на себе чей-то взгляд. – И мне кажется, мой дедушка, следы которого я пытаюсь отыскать, учился в Кембридже в одно время с Дарвином.
Она обвела взглядом рассеявшихся по лужайке гостей, сидевших в креслах и стоявших группами. На нее не смотрел никто, но она не могла избавиться от ощущения, что за ней наблюдают.
– Завидую я мистеру Дарвину, – говорил тем временем Рамзи. – Как, должно быть, замечательно сознавать, что ты создаешь историю. Так много всего совершается в наши дни в науке и медицине. Сколько сделано новых открытий, столько появилось великих людей. Пастер, Листер, Кох – их всех будут помнить. Моя самая большая мечта, мисс Друри, внести не менее весомый вклад в медицинскую науку.
И тут она увидела застывшего на краю парка Иезекииля. На нем была все та же превратившаяся в лохмотья рубашка и пропыленные штаны. Если бы не развевающиеся на ветру длинные белые волосы, его можно было бы принять за изваяние, так неподвижно он стоял. Его пристальный взгляд следил за ней точно так же, как и до этого у реки.
– Что с вами, мисс Друри, вам нехорошо?
– Нет, что вы, все замечательно. Как приятно на солнце, правда? – она отвернулась от Иезекииля и его навязчивого взгляда и увидела Адама в окружении нескольких гостей. Они подняли вокруг него суету, стараясь водрузить ему на голову праздничный колпачок.
– Не нравится мне, что они так толпятся вокруг Адама, – посетовала Джоанна. – Он все еще недоверчив к людям и опасается толпы. А чей это милый белокурый мальчик разговаривает с ним?
– Это Джадд, сын Колина Макгрегора, а за ним стоит сам Колин. Его отец из шотландских аристократов.
Джоанна присмотрелась к интересному, хотя и несколько мрачноватому мужчине, наблюдавшему за стараниями мальчиков познакомиться.
– Так это муж Кристины Макгрегор. Как у нее дела?
– Если она будет внимательна к своему здоровью, ей удастся выносить ребенка. Кстати, видите ту даму в черном, несколько надменную. Такое впечатление, что она устраивает прием при дворе.
Джоанна увидела представительную даму в платье с широченным кринолином. Она пила чай в окружении других женщин, выделяясь среди них властной манерой держаться.
– Это Мод Рид, – начал объяснять Рамзи. – Она, можно сказать, матриарх района. У нее восемь дочерей, двадцать три внука и внучек и бессчетное количество правнуков, и к ним должны прибавиться в скором времени, насколько мне известно, еще трое. Миссис Рид жена Джона Рида. Вон он стоит там, – и Рамзи указал туда, где стоял Хью с Фрэнком Даунзом и тем крупным мужчиной, что подошел к ним, как только они приехали, Джоанна заметила взгляд, брошенный Хью в сторону Иезекииля. и как он вдруг неожиданно помрачнел. Дэвид Рамзи продолжал рассказывать ей о других гостях, а она смотрела, как Хью направился через лужайку к старому аборигену. Разговор их она слышать не могла, но видела по лицу Хью, что он рассержен. Лицо Иезекииля оставалось непроницаемым, но он качал головой и размахивал руками.
– Доктор Рамзи, – обратилась к собеседнику Джоанна.
– Зовите меня, пожалуйста, Дэвидом.
– Дэвид, видите того старика?
– Да, это Иезекииль. Когда здешние жители отправляются на охоту, они берут его с собой как проводника-следопыта.
– Он живет в Лизморе?
– Нет, и никто не знает, где он живет. Просто он появляется здесь время от времени, и его нанимают. Мы не знаем, чем он занимается. А почему вы о нем спросили?
– Почему он так пристально на меня смотрит?
– Думаю, он это делает из любопытства.
Джоанна видела, что Иезекииль по-прежнему невозмутим, а Хью сердится не на шутку. Она гадала, из-за чего у них вышел спор и не она ли тому причина? Ей вспомнился рисунок, связанный с песней-отравой, и сны. Холодящее чувство тревоги вновь вернулось к ней.
– Мисс Друри, вы позволите мне заехать к вам как-нибудь? – спросил Рамзи. – Я имел в виду, что скоро в Стратфилде будет рождественский бал, и вы оказали бы мне большую честь, согласившись составить мне компанию.
– Не знаю, смогу ли я поехать. Возможно, будет лучше, если я останусь с Адамом.
– Ну, тогда, может быть, съездим как-нибудь в воскресенье на пикник.
Джоанна смотрела на его приятное лицо, зеленые глаза, обрамленные рыжеватыми ресницами, россыпь веснушек на щеках, и ее поразило, как молодо он выглядит, хотя должен быть, по меньшей мере, на пять лет старше ее.
Тем временем Хью закончил разговор и возвратился к гостям, а Иезекииль скрылся среди деревьев. Джоанна увидела, как Полин подошла к Хью и подхватила ею под руку. Неожиданно для себя Джоанна сказала:
– Хорошо, Дэвид, от пикника я бы не отказалась. Адам вдруг вскрикнул. Джоанна подбежала к нему и взяла на руки.
– Я ничего такого не сделал, – оправдывался человек в наряде клоуна. – Я только старался его рассмешить.
– Все хорошо, Адам, – успокаивала малыша Джоанна. – Это же делается ради шутки.
– Ну, на самом деле, почему бы такому большому мальчику бояться клоуна? – Мод Рид подошла к ним, шурша огромным кринолином.
– Ему трудно понять, – стала объяснять Джоанна. – Он не знает, что такое клоуны и что значит ходить в гости. Но он освоится, правда, Адам?
– Мисс Друри права, Мод, – Джоанна обернулась на голос и увидела идущую к ним Полин. – Пойдем. Адам, попробуем мороженое. Могу поспорить, что ты никогда еще не ел мороженое. Мисс Друри, не хотите ли перекусить?
Они подошли к столам, где гостям предлагались кексы и пудинги, салаты и колбасы, сыры и фрукты. У столов прислуживали слуги, а повара нарезали ветчину, ростбиф и оленину. Адам сначала неуверенно попробовал предложенное Полин мороженое, а потом вошел во вкус и принялся за него всерьез.
– Попробуйте этот пудинг, мисс Друри, – угощала Полин. – Мне сказали, что рецепт исключительно австралийский – изобретение ссыльных, я полагаю. Хью рассказывал мне, что вы родом из Индии. Виктория, должно быть, кажется вам совсем чужой. Я слышала, Индия такая… такая бедная. Вы уверены, что приживетесь здесь? В Австралии жизнь совсем другая, вы сами увидите. Мы в нашем Западном районе не похожи на других. Приезжим всегда очень трудно приспособиться. Иногда это им так и не удается.
Полин положила им на тарелки понемногу картофельного салата, охлажденных устриц и ломтики холодного ростбифа.
– Не так давно сюда из Англии приехала одна молодая женщина, – продолжала свои рассуждения Полин. – Она была очень похожа на вас, тоже молодая и неопытная. Эта женщина вышла замуж за одного из наших овцеводов. У нее хватило терпения всего на год. Она поняла, что жизнь здешняя ей ненавистна, и отправилась в Англию на первом же корабле.
– В Виктории я только временно, мисс Даунз, – ответила Джоанна. – Я приехала в Австралию, чтобы выяснить кое-что о своей семье. Полагаю, что мне по наследству достался участок земли.
– В самом деле? – удивилась Полин и тут заметила, что вазочка Адама опустела. – Пойдем, Адам, я хочу тебе кое-что показать, – сказала она, ставя на стол тарелки. – Пойдемте с нами, мисс Друри.
Втроем они вошли в дом.
– Мне говорили, что для воспитания ребенка очень важно то, что его окружает, – говорила Полин, когда они поднимались по парадной лестнице. – Я прекрасно знаю, что из себя представляет этот домишко в «Меринде». Он совсем не подходит для ребенка. А о дворе и не говорю. Согласитесь, что для ребенка место мало подходящее.
– Адам привык жить на ферме, – ответила Джоанна.
– Да, но на ферме он будет недолго. Как только Хью построит дом, жизнь у Адама станет рангом выше. Ну, вот мы и пришли, – она открыла дверь и отступила в сторону.
Джоанна и Адам заглянули в детскую спальню. Там стояла кровать с балдахином и комод. Стены были оклеены обоями в цветочек, а через высокое мансардное окно в комнату лился солнечный свет. Игрушек там было великое множество: набивные медвежата, деревянные солдатики, железная дорога, мольберт с красками, лошадь-качалка – все, чего ребенок только может пожелать.
– Я покупала это сама специально для Адама. – Полин наклонилась к нему и спросила: – Как тебе нравится твоя новая комната, Адам?
Джоанна оглядела комнату. Ей было трудно представить, как после речных просторов Адам сможет привыкнуть к заключению в четырех стенах.
– Я хочу, Адам, чтобы мы подружились как можно скорее, – сказала она Адаму и объявила Джоанне: – Он теперь поселится в Лизморе. После праздника сегодня в «Меринду» он не вернется.
– Но мистер Уэстбрук ничего мне не говорил.
– Хью сам еще не знает. Но он согласится со мной. Нам с Адамом нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу.
– Я понимаю, – ответила Джоанна. – Но в последнее время в жизни Адама перемен произошло больше чем достаточно. Он пережил страшную потерю, и у него были другие переживания, о которых мы не знаем.
– Мне это известно. Хью все объяснил. Я намерена пригласить домашнего учителя. Он будет давать Адаму уроки правильной речи. Ты не против, Адам?
Джоанна ужаснулась при мысли, что Адама заставят сидеть в классной комнате. Потом ее захватило другое чувство. Ей казалось, у нее собираются отобрать то, что принадлежит ей, и относилось это не только к Адаму, но и к Хью.
Они вернулись на лужайку, к столу, где Хью, Фрэнк и Джон Рид угощались пропитанными вином бисквитами со взбитыми сливками и клубникой.
– Хью, – говорил Джон Рид, – ты собираешься вывести породу овец, которых можно было бы держать в тех районах Квинсленда и Нового Южного Уэльса, где сушь и жара. Могу тебе сказать, что идея твоя бредовая. Затевали это дело и до тебя, но ни у кого ничего не вышло.
– А у меня выйдет.
– Вы квинслендцы – упрямцы страшные.
– Быть квинслендцем, значит, уметь выживать, – улыбнулся Хью.
Джон подозрительно посмотрел на Фрэнка.
– Что-то ты сегодня молчаливый, Даунз. Это на тебя не похоже.
– Есть о чем подумать, Джон, вот и молчу, – ответил Фрэнк.
Он хотел пригласить на сегодняшний праздник Айви Дирборн, но Полин воспротивилась. Айви по-прежнему отказывалась встречаться с ним, чем совершенно сбивала его с толку, поскольку портрет она повесила на стену в пабе Финнегана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60