Остальные рассредоточились по секретам среди развалин.
Шархель спросил нас:
— Место себе уже нашли?
— А чего искать! — фыркнул Сашка Колчин и продекламировал: — И под каждым ей кустом был готов и стол, и дом.
— Командир! — вернулся Женя. Телефонный аппарат он держал так, словно тот сейчас взорвется. — Где Миша?!
— Альпинистов расставлять пошел.
— На пару слов, командир! — Женя потянул Шархеля за рукав, кося в мою сторону недобрым глазом.
Они отошли. Женя что-то с жаром зашептал Шархелю.
— Кажется, что-то стряслось, — сквозь зубы еле слышно процедил Сашка Колчин.
— И стряслось что-то именно у меня, — добавил я, пристально глядя на офицеров.
— Я о том и говорю.
Шархель и Женя вернулись к нам. Шархель раздумчиво поизучал мое лицо. Спросил с нехорошей ласковостью:
— Ты где взял тот пакет, Лешенька?
— Что именно вас интересует? — с перепугу перешел я на официальный тон.
— Все твои пленки и так называемые коды — липа! — рявкнул Женя. — Москва сказала! — Он потряс кулаком с зажатым в нем спутниковым телефоном.
— Я не понимаю, о чем вы! — проблеял я. — Почему липа?! Какая липа?! Я их взял из тайника Вяземского и «скрипача»! Я же говорил!
— Он говорил! — возвел очи горе Женя, а потом наставил на меня автомат. — Я тебя сейчас шлепну на месте! Чтобы ты больше никогда ничего не говорил!
— Опусти автомат! — приказал Шархель Жене.
— Хрен!
— Опусти! Я командир! Это приказ!
Женя нехотя, но подчинился.
— Его могли обмануть, — медленно произнес Шархель.
Я мелко-мелко закивал головой. Могли, могли!
— А теперь, Женя, прикинь, — медленно произнес Шархель. — Если коды и пленка — липа, то… Что тогда?
— Тогда… Тогда… — Женя переводил взгляд с Шархеля на меня. Вдруг густо покраснел: — Тогда… это засада!!!
Он дернул затвором. Я вздрогнул.
— Не дури. — Шархель отвел от меня ствол автомата.
И тут грянули выстрелы — от водопада.
В нашу сторону пятились задом фигурки спецназовцев. Они бешено лупили в поток воды из автоматов. Пуля клюнула одну фигурку в голову. Она мотнулась в сторону, словно хотела заглянуть себе за спину. Ноги заплелись, и фигурка винтом повалилась на землю.
Оцепенение длилось всего секунду. Женя схватил рацию:
— Поддержать огнем! Всем приказываю поддержать огнем!
— Придурок! — заорал Шархель. — Как они будут поддерживать их, если стреляют из-за водопада? Они сами на линии огня!
Женя снова навел на меня автомат:
— С-сука!
Шархель молниеносно достал Женю ударом ноги в ухо. Маэ-гери? Женя повалился снопом. К нему вдруг подскочил Колчин и добавил ногой по почкам.
— Ты чего это? — глуповато спросил я.
— Ненавижу, когда на меня или моих друзей направляют автомат! — Глаза Колчина сверкали.
Мы оглянулись на фигурки бойцов. Из десятка человек осталось только два. И, судя по фонтанчикам пуль у них под ногами, неизвестные просто-напросто играли с ними.
— Стоять! Убью! Руки за голову!
Мы снова повернули головы. Да-а, крепка шкура, тверда кость у гэрэушника Жени! Он уже вскочил и ухитрился поднять оружие. Опасно водил стволом:
— Вы все заодно! Предатели!
— Пошел ты, — сплюнул Шархель и не подчинился
А вот мы с Колчиным подчинились. Ну вас всех к едрене фене!
— Эти пленки! Эти коды! — затараторил Женя. — Они должны были заставить нас поверить в карту! Твой друган просто заманил нас в засаду! Неужели не понимаешь, Шархель?
У него на груди вдруг завопила рация:
— Нужна помощь, нужна помощь!
— Миша? Миша…
Мы все снова обернулись на водопад. Миша, взмокший от чужой крови, тащил на плечах бойца. На груди у него болтались сразу три автомата. Когда он подбежал к нам и свалил бойца на землю, тот уже был мертв. Пока Миша бежал, снайпер, забавляясь, всадил в раненого несколько пуль.
— Твою мать! Твою мать! Засада! Там была засада! — Миша упал на колени, стащил автоматы с шеи, бросил на землю. — Женя? Женя?! Ты чего их на прицеле держишь?! Совсем дюбнулся?!
— Эта сволота — предатели! Это они завели нас в ловушку!
— Неправда! — пикнул я пересохшим горлом.
— Я говорил с Москвой, Миша! Москва сказала: все микропленки и коды — липа.
От удивления лицо Миши вытянулось до лошадиных стандартов. Он схватил автомат и вскочил.
В ту же секунду вокруг запрыгали фонтанчики пыли.
— Снайпер!
Шархель долбанул очередь поверх Жениной головы.
Миша вскрикнул, валясь на бок:
— Нога!
На выручку бросился Женя, пытаясь уволочь Мишу из-под обстрела.
Мы с Колчиным упали на землю и, как два заправских пловца, заработали руками.
Шархель гаркнул нам:
— К оружию!
Мы схватили по автомату из тех, что припер Миша.
— Бегом! В развалины! — гаркнул Шархель. Мы с Колчиным заскакали между камней и рытвин обрушенного кишлака. Сзади доносился мат Шархлля, бежавшего следом за нами и матерившегося.
— К бою! К бою! — летала над развалинами команда Миши.
— Сейчас они нас загонять начнут! — выдохнул Шархель.
Мы остановились. Дышали тяжело. Автоматы казались отлитыми из свинца. Шархель свалил рюкзак, прихваченный им у спецназовцев, на землю. Стал доставать оттуда снаряженные магазины.
— Держите! У нас мало времени! У нас его нет! Пойдете еще дальше, я перпендикулярно к вам. Постараюсь зайти им во фланг, когда они начнут прочесывание.
То, что снаружи казалось развалинами кишлака, изнутри выглядело как лабиринт. Обрушенные стены и крыши, полузасыпанные улицы, сарайчики, хибарки и дворики. Все это соединялось, расходилось, закручивалось серпантином, падало и вздымалось, а потом снова расходилось во все стороны и под немыслимыми углами.
Я пробежал несколько десятков метров по глинобитному проходу, виляя между торчащими камнями и брусками дерева. В полной уверенности, что Колчин следует за мной. Потом свернул пару раз вправо и пару раз влево. Прополз в дыру, оставленную каким-нибудь упитанным кроликом, и привалился к стене. Отдышаться! Колчина рядом не оказалось. Я осторожно выглянул. Посмотрел по сторонам, и тут меня огорошило: заблудился! Над кишлаком нависла тишина. Страх заползал через дыру в стене и хватал липкими лапками за горло. Где Колчин? Убежал в другую сторону? Ну и как его теперь искать? А где Шархель? И вообще! Куда теперь?! И чего ждать?!
Я потянул затвор автомата и убедился, что патрон в патроннике. Поставил предохранитель на автоматическую стрельбу. Вытащил гранату и загнал ее в подствольник.
Я вылез из сарайчика и, осторожно ступая, двинулся вдоль глинобитной стены. Через несколько метров она делала поворот на девяносто градусов. Я присел и почти от самой земли выглянул за угол.
Никого. Слева стена. Справа стена. Через десять метров коридор перекрывает земляная насыпь. Что за ним, придется проверять. Я проскочил эти десять метров и плюхнулся у насыпи. Медленно пополз наверх. Возле самой вершины подался вправо, к самой стене. В этом месте куча песка и щебня покато уходила вниз, и я мог, не высовываясь из-за гребня, посмотреть, что там дальше.
Дальше — проблема в виде Т-образного тупика. Верхняя планка этого самого «Т» состояла из стены полуразрушенной хижины и темного дверного проема.
Тишина над кишлаком загустела настолько, что я мог слышать, как сыплются из-под моей руки песчинки. Я продвинул автомат вперед. О своем тыле я почему-то совершенно не позаботился. Казалось, что вся опасность сосредоточилась впереди. Я сопел носом и ждал. Не знаю, сколько прошло времени, но я никак не решался двинуться вперед. Темный дверной проем перед глазами просто завораживал. Я смотрел в темноту и чего-то ждал. По спине пошли мурашки. Выступил холодный пот. Я лежал, боясь пошевелиться.
Да в чем дело?! Это же просто темный дверной проем! Надо пройти перекресток и куда-нибудь свернуть. Потом найти нору покрепче и засесть там. Нельзя же так долго сидеть на одном месте. Они же не спят. Наверняка шарятся где-то рядом… Все так. Но я не двигался и не мог оторвать глаз от этого треклятого дверного провала. Пошевелись я сейчас — и меня тут же разорвет.
Я смотрел-смотрел-смотрел-смотрел…
И тут…
Темнота расступилась, выпустив из себя вооруженного человека.
Я чуть не заорал.
Это был спецназовец из отряда Миши и Жени. Стоя на пороге, он водил носом, словно принюхиваясь. Сделал шаг и снова замер.
Я смотрел на него не отрываясь. Мои пальцы нащупали спусковой крючок подствольного гранатомета.
Человек сделал еще один шаг и поднял автомат. Ствол, как стрелка компаса, указал на меня.
Я нажал спуск. Ударила в руку отдача. Граната угодила спецназовцу в грудь. Разворотила, вбросив обратно в темноту дверного проема.
Мать честная! Мать честная! Мать честная!
Я вскочил. Ноги сами вынесли меня на гребень насыпи. Одним прыжком я оказался на глинобитной стене. Упал и замер. Унимал свою разгоряченную дыхалку и краем глаза сканировал пространство слева и справа.
В ширину стенка не превышала семидесяти сантиметров. Я перевернулся на живот и осторожно глянул вниз. На темный проем двери, на углы перекрестка. Там по-прежнему стойко держалась тишина. Темнота тоже молчала.
Я пополз по стене навстречу перекрестку. Сначала вытягивал руку — насколько хватало возможности. Упирался пальцами, потом тянул вперед руку с автоматом. Потом упирался носками и, чуть приподнимаясь, толкал свое тело вперед. Ползти так тяжело и до муторного долго. Но получается намного тише, чем елозить коленками и вилять задницей, как прописано в военных уставах.
Совсем чуть не доползая до края стены, я снова перевернулся на спину, положил автомат на живот, достал еще гранату, загнал ее в ствол. Снова перевернулся и прополз еще чуть. Снизу раздался шорох. Быстро же нашли!
Я снова перевернулся на спину. Положил автомат на грудь стволом к голове. Нет, стреляться не собирался. Просто так удобнее соскакивать со стены.
Внизу снова плавала тишина. У них, по сути, три пути. Либо вернутся, либо пройдут дальше по улочке. Третий путь — полезут на насыпь. Вот оттуда они меня и увидят. Я положил автомат стволом вниз и чуть приподнял голову. Как раз вовремя!
Спецназовцы лежали за гребнем насыпи спиной ко мне и осторожно выглядывали из-за вершины.
Пот застилал мне глаза и мешал целиться.
Они могут в любую секунду обернуться и увидеть меня. Тогда кранты. Я положил автомат плашмя. Теперь надо сделать так, чтобы не попасть себе в носок ноги и ухитриться вогнать гранату аккуратно в насыпь между спецназовцами. У меня всего одна попытка. Или я разорву их в клочья, или они меня превратят в лейку для поливки здешних чахлых кустарников.
Я задержал дыхание и надавил на спуск.
Автомат дернулся, и подствольный гранатомет тыльным выступом угодил в мое причинное место. В глазах помутилось от боли.
Взрыв.
Скуля, я открыл глаза и уставился на насыпь.
Со страшными ранами, словно их надкусила нечистая сила, двое бойцов лежали на спине, раскинув руки.
Надо сматываться!
Но это только в голливудских боевиках автоматы и пистолеты стреляют бесконечно. А мне нужны были боеприпасы.
Я крутанулся на стене и пополз к насыпи. Вот уж никак не думал, что буду стрелять в своих. А хрен ли делать, если они меня убить хотят?!
Я спрыгнул со стены и, держа одной рукой автомат на изготовку, другой стал быстро отстегивать клапаны на разгрузках убитых, доставая оттуда магазины.
Где-то слева началась перестрелка. В бой включались все новые и новые автоматы.
Я распихал магазины по карманам, пару ручных гранат сунул за пазуху.
Автоматная стрельба уже вываливалась в переулки и дворики.
Мне очень не хотелось туда идти, но я знал: в перестрелке участвуют либо Шархель, либо Колчин. Я просто обязан им помочь! Я зарядил подствольник и пополз на звук выстрелов.
Стена свернула. Еще десяток метров ползком. Меня колотило. Звуки метались между развалин, эхо разносило их все дальше и дальше, ударяя попутно о стены и камни.
Я молча матерился. Кто, где, в кого стреляет?
Так. Справа вроде бы автоматов больше, чем слева. Нас меньше. Значит, слева Колчин или Шархель. Справа — противник. О'кей! Я, получается, лежу посередине. Они атакуют справа налево. Мне надо продвинуться немного вперед, до конца забора. И тогда я смогу увидеть их продвижение вперед. А значит, ударю им во фланг.
Ох, ё! А снайперы?! О них забыл?! Лежу тут на верхотуре, как пластмассовый утенок в тире, и ползаю туды-сюды. Что делать?
Я огляделся. Справа — проход. Слева — дворик и остатки разрушенного дома. Наверное, мне туда. Я соскользнул со стены и, пригибаясь, побежал к развалинам. С ходу нырнул внутрь дома, быстро вскочил и огляделся сразу на триста шестьдесят градусов.
Никого.
Стрельба слегка поостыла. Потом резко оборвалась. Неужели все? Убили? Но кого? В углу я заметил какие-то торчащие из-под земли тряпки. Кинулся к ним и стал тащить их, раскапывать землю и снова тащить. Пока не вырвал с хрустом останки человека в халате. Он уже давно истлел. Только кости, обтянутые кожей.
Ну, и на хрена он мне?
Потом я сказал «мама» и начал сдирать с его лица кожу. Она сходила с черепа довольно легко. Была сухой и хрупкой. Сняв лоскут кожи примерно до плеч, я насыпал себе на голову песка и тщательно размешал, втирая себе в волосы. Потом надел халат, прихватил автомат и выскочил из развалин.
Стрельба возобновилась. Новый приступ? Сориентировавшись по звукам, я побежал вдоль стены. На мое счастье, в конце зиял приличный провал. Передо мной открывалась небольшая площадка.
Стрельба слева пошла одиночными. Справа припустили долгими густыми очередями. Площадку пересекала неглубокая канавка. Наверное, когда-то это был арык. Я нацепил на себя кожу, обмотал ствол автомата тряпкой, запахнул халат и быстро перебежал в канаву. Прополз чуть вперед, но так, чтобы из-за угла, откуда палили штурмующие, меня не было видно. Я молил Бога только об одном — чтобы поблизости не оказалось снайпера.
Улегшись поудобнее на живот, ногами к площадке, я положил автомат под себя, чуть распустил халат и присыпал себя песком. Наружу выглядывал только мой глаз и край черепа с почерневшей кожей. Я надеялся, мой «прикид» вполне сойдет со стороны за истлевшего покойника.
Стрельба слева прекратилась. Справа тоже примолкли.
Я ждал. В любом случае, чтобы добраться до Колчина или Шархеля, им придется пересечь площадку. Иначе они давно бы уже взяли его с флангов.
Тикали в мозгу секунды. Я лежал не шевелясь.
Наконец заскрипели шаги. С противоположного края из-за угла осторожно появилась куча мусора.
Aгa! Справа противник. Прямо передо мной куча мусора — то бишь снайпер. Слева — кто-то из наших.
— Колчин! — раздался голос. — Мы знаем, у тебя патроны давно кончились!
— Ты иди проверь! — крикнул в ответ Сашка.
— Выходи с поднятыми руками — останешься жив!
— Пошел ты! Козел! Русские не сдаются!
— Мы тоже русские! Но нас больше! Давай сдавайся! Твои друзья давно уже смылись! Мы знаем, что ты никого не подставлял! Чего тебе бояться?
Я лежал и думал: вот Санька пойдет сейчас сдаваться. На фига они тогда выставили напротив снайпера, если не собираются его убивать?
— Пошли в жопу! — заорал Колчин. — Не стану к вам выходить!
— Слушай, хватит паниковать! — увещевал все тот же голос. — Ты устал, мы устали! Давай мы сейчас выйдем без оружия к тебе, а ты нам навстречу! Переговорим!
Минута на размышление.
— Ладно! — крикнул Колчин.
Вот оно. Он выйдет — и его шлепнет снайпер.
Я напрягся. В принципе, я сейчас как раз в зоне видимости снайпера. Но раз я до сих пор жив, он меня принял за истлевший труп. Двигаться мне пока рано. Он может заметить.
Позади захрустели шаги. Я поднял глаза наверх, надеясь ухватить появление Сашки как можно раньше. Показались ноги и смотрящий вниз ствол автомата. Куча мусора за углом чуть шевельнулась. Ага! Снайпер припал к окуляру? Когда станет стрелять? Дойдет ли Колчин до противника? Они сначала поговорят или его застрелят сразу? Когда мне стрелять?
Колчин прошел еще несколько метров и остановился. Встал как раз между мной и снайпером. Идиот!
К Колчину подошел Женя. Демонстративно показал пустые ладони и заиграл резиновой улыбкой:
— Я безоружен, Саша.
— Настоящий мужчина всегда вооружен по крайней мере одним орудием насилия, — серьезно сказал Колчин.
— Все шутим?.. Давай поговорим откровенно. Я думаю, что твой друг нас всех подставил. Извини, мы тогда не разобрались. Спешка, бой, стрельба. К тебе у нас нет никаких претензий. Но вот друга твоего надо найти. Ты знаешь, где он прячется?
Я тем временем по миллиметру полз вперед. Чтобы выйти на прямую линию к куче мусора.
— Знаешь что, дорогой мой… — задушевно сказал Сашка Колчин. — Леша мой друг. Я ему верю. Мы с ним по жизни столько дерьма вместе хлебали. А тебя я не знаю. Ты мне никто. Может, это ты все придумал? Может, ты с Москвой даже не разговаривал? Почему мы должны тебе верить?
Знак! Наверное, Женя должен подать знак снайперу.
С величайшей осторожностью, как сторож на пороховом складе, я выдвинул из канавки подствольник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Шархель спросил нас:
— Место себе уже нашли?
— А чего искать! — фыркнул Сашка Колчин и продекламировал: — И под каждым ей кустом был готов и стол, и дом.
— Командир! — вернулся Женя. Телефонный аппарат он держал так, словно тот сейчас взорвется. — Где Миша?!
— Альпинистов расставлять пошел.
— На пару слов, командир! — Женя потянул Шархеля за рукав, кося в мою сторону недобрым глазом.
Они отошли. Женя что-то с жаром зашептал Шархелю.
— Кажется, что-то стряслось, — сквозь зубы еле слышно процедил Сашка Колчин.
— И стряслось что-то именно у меня, — добавил я, пристально глядя на офицеров.
— Я о том и говорю.
Шархель и Женя вернулись к нам. Шархель раздумчиво поизучал мое лицо. Спросил с нехорошей ласковостью:
— Ты где взял тот пакет, Лешенька?
— Что именно вас интересует? — с перепугу перешел я на официальный тон.
— Все твои пленки и так называемые коды — липа! — рявкнул Женя. — Москва сказала! — Он потряс кулаком с зажатым в нем спутниковым телефоном.
— Я не понимаю, о чем вы! — проблеял я. — Почему липа?! Какая липа?! Я их взял из тайника Вяземского и «скрипача»! Я же говорил!
— Он говорил! — возвел очи горе Женя, а потом наставил на меня автомат. — Я тебя сейчас шлепну на месте! Чтобы ты больше никогда ничего не говорил!
— Опусти автомат! — приказал Шархель Жене.
— Хрен!
— Опусти! Я командир! Это приказ!
Женя нехотя, но подчинился.
— Его могли обмануть, — медленно произнес Шархель.
Я мелко-мелко закивал головой. Могли, могли!
— А теперь, Женя, прикинь, — медленно произнес Шархель. — Если коды и пленка — липа, то… Что тогда?
— Тогда… Тогда… — Женя переводил взгляд с Шархеля на меня. Вдруг густо покраснел: — Тогда… это засада!!!
Он дернул затвором. Я вздрогнул.
— Не дури. — Шархель отвел от меня ствол автомата.
И тут грянули выстрелы — от водопада.
В нашу сторону пятились задом фигурки спецназовцев. Они бешено лупили в поток воды из автоматов. Пуля клюнула одну фигурку в голову. Она мотнулась в сторону, словно хотела заглянуть себе за спину. Ноги заплелись, и фигурка винтом повалилась на землю.
Оцепенение длилось всего секунду. Женя схватил рацию:
— Поддержать огнем! Всем приказываю поддержать огнем!
— Придурок! — заорал Шархель. — Как они будут поддерживать их, если стреляют из-за водопада? Они сами на линии огня!
Женя снова навел на меня автомат:
— С-сука!
Шархель молниеносно достал Женю ударом ноги в ухо. Маэ-гери? Женя повалился снопом. К нему вдруг подскочил Колчин и добавил ногой по почкам.
— Ты чего это? — глуповато спросил я.
— Ненавижу, когда на меня или моих друзей направляют автомат! — Глаза Колчина сверкали.
Мы оглянулись на фигурки бойцов. Из десятка человек осталось только два. И, судя по фонтанчикам пуль у них под ногами, неизвестные просто-напросто играли с ними.
— Стоять! Убью! Руки за голову!
Мы снова повернули головы. Да-а, крепка шкура, тверда кость у гэрэушника Жени! Он уже вскочил и ухитрился поднять оружие. Опасно водил стволом:
— Вы все заодно! Предатели!
— Пошел ты, — сплюнул Шархель и не подчинился
А вот мы с Колчиным подчинились. Ну вас всех к едрене фене!
— Эти пленки! Эти коды! — затараторил Женя. — Они должны были заставить нас поверить в карту! Твой друган просто заманил нас в засаду! Неужели не понимаешь, Шархель?
У него на груди вдруг завопила рация:
— Нужна помощь, нужна помощь!
— Миша? Миша…
Мы все снова обернулись на водопад. Миша, взмокший от чужой крови, тащил на плечах бойца. На груди у него болтались сразу три автомата. Когда он подбежал к нам и свалил бойца на землю, тот уже был мертв. Пока Миша бежал, снайпер, забавляясь, всадил в раненого несколько пуль.
— Твою мать! Твою мать! Засада! Там была засада! — Миша упал на колени, стащил автоматы с шеи, бросил на землю. — Женя? Женя?! Ты чего их на прицеле держишь?! Совсем дюбнулся?!
— Эта сволота — предатели! Это они завели нас в ловушку!
— Неправда! — пикнул я пересохшим горлом.
— Я говорил с Москвой, Миша! Москва сказала: все микропленки и коды — липа.
От удивления лицо Миши вытянулось до лошадиных стандартов. Он схватил автомат и вскочил.
В ту же секунду вокруг запрыгали фонтанчики пыли.
— Снайпер!
Шархель долбанул очередь поверх Жениной головы.
Миша вскрикнул, валясь на бок:
— Нога!
На выручку бросился Женя, пытаясь уволочь Мишу из-под обстрела.
Мы с Колчиным упали на землю и, как два заправских пловца, заработали руками.
Шархель гаркнул нам:
— К оружию!
Мы схватили по автомату из тех, что припер Миша.
— Бегом! В развалины! — гаркнул Шархель. Мы с Колчиным заскакали между камней и рытвин обрушенного кишлака. Сзади доносился мат Шархлля, бежавшего следом за нами и матерившегося.
— К бою! К бою! — летала над развалинами команда Миши.
— Сейчас они нас загонять начнут! — выдохнул Шархель.
Мы остановились. Дышали тяжело. Автоматы казались отлитыми из свинца. Шархель свалил рюкзак, прихваченный им у спецназовцев, на землю. Стал доставать оттуда снаряженные магазины.
— Держите! У нас мало времени! У нас его нет! Пойдете еще дальше, я перпендикулярно к вам. Постараюсь зайти им во фланг, когда они начнут прочесывание.
То, что снаружи казалось развалинами кишлака, изнутри выглядело как лабиринт. Обрушенные стены и крыши, полузасыпанные улицы, сарайчики, хибарки и дворики. Все это соединялось, расходилось, закручивалось серпантином, падало и вздымалось, а потом снова расходилось во все стороны и под немыслимыми углами.
Я пробежал несколько десятков метров по глинобитному проходу, виляя между торчащими камнями и брусками дерева. В полной уверенности, что Колчин следует за мной. Потом свернул пару раз вправо и пару раз влево. Прополз в дыру, оставленную каким-нибудь упитанным кроликом, и привалился к стене. Отдышаться! Колчина рядом не оказалось. Я осторожно выглянул. Посмотрел по сторонам, и тут меня огорошило: заблудился! Над кишлаком нависла тишина. Страх заползал через дыру в стене и хватал липкими лапками за горло. Где Колчин? Убежал в другую сторону? Ну и как его теперь искать? А где Шархель? И вообще! Куда теперь?! И чего ждать?!
Я потянул затвор автомата и убедился, что патрон в патроннике. Поставил предохранитель на автоматическую стрельбу. Вытащил гранату и загнал ее в подствольник.
Я вылез из сарайчика и, осторожно ступая, двинулся вдоль глинобитной стены. Через несколько метров она делала поворот на девяносто градусов. Я присел и почти от самой земли выглянул за угол.
Никого. Слева стена. Справа стена. Через десять метров коридор перекрывает земляная насыпь. Что за ним, придется проверять. Я проскочил эти десять метров и плюхнулся у насыпи. Медленно пополз наверх. Возле самой вершины подался вправо, к самой стене. В этом месте куча песка и щебня покато уходила вниз, и я мог, не высовываясь из-за гребня, посмотреть, что там дальше.
Дальше — проблема в виде Т-образного тупика. Верхняя планка этого самого «Т» состояла из стены полуразрушенной хижины и темного дверного проема.
Тишина над кишлаком загустела настолько, что я мог слышать, как сыплются из-под моей руки песчинки. Я продвинул автомат вперед. О своем тыле я почему-то совершенно не позаботился. Казалось, что вся опасность сосредоточилась впереди. Я сопел носом и ждал. Не знаю, сколько прошло времени, но я никак не решался двинуться вперед. Темный дверной проем перед глазами просто завораживал. Я смотрел в темноту и чего-то ждал. По спине пошли мурашки. Выступил холодный пот. Я лежал, боясь пошевелиться.
Да в чем дело?! Это же просто темный дверной проем! Надо пройти перекресток и куда-нибудь свернуть. Потом найти нору покрепче и засесть там. Нельзя же так долго сидеть на одном месте. Они же не спят. Наверняка шарятся где-то рядом… Все так. Но я не двигался и не мог оторвать глаз от этого треклятого дверного провала. Пошевелись я сейчас — и меня тут же разорвет.
Я смотрел-смотрел-смотрел-смотрел…
И тут…
Темнота расступилась, выпустив из себя вооруженного человека.
Я чуть не заорал.
Это был спецназовец из отряда Миши и Жени. Стоя на пороге, он водил носом, словно принюхиваясь. Сделал шаг и снова замер.
Я смотрел на него не отрываясь. Мои пальцы нащупали спусковой крючок подствольного гранатомета.
Человек сделал еще один шаг и поднял автомат. Ствол, как стрелка компаса, указал на меня.
Я нажал спуск. Ударила в руку отдача. Граната угодила спецназовцу в грудь. Разворотила, вбросив обратно в темноту дверного проема.
Мать честная! Мать честная! Мать честная!
Я вскочил. Ноги сами вынесли меня на гребень насыпи. Одним прыжком я оказался на глинобитной стене. Упал и замер. Унимал свою разгоряченную дыхалку и краем глаза сканировал пространство слева и справа.
В ширину стенка не превышала семидесяти сантиметров. Я перевернулся на живот и осторожно глянул вниз. На темный проем двери, на углы перекрестка. Там по-прежнему стойко держалась тишина. Темнота тоже молчала.
Я пополз по стене навстречу перекрестку. Сначала вытягивал руку — насколько хватало возможности. Упирался пальцами, потом тянул вперед руку с автоматом. Потом упирался носками и, чуть приподнимаясь, толкал свое тело вперед. Ползти так тяжело и до муторного долго. Но получается намного тише, чем елозить коленками и вилять задницей, как прописано в военных уставах.
Совсем чуть не доползая до края стены, я снова перевернулся на спину, положил автомат на живот, достал еще гранату, загнал ее в ствол. Снова перевернулся и прополз еще чуть. Снизу раздался шорох. Быстро же нашли!
Я снова перевернулся на спину. Положил автомат на грудь стволом к голове. Нет, стреляться не собирался. Просто так удобнее соскакивать со стены.
Внизу снова плавала тишина. У них, по сути, три пути. Либо вернутся, либо пройдут дальше по улочке. Третий путь — полезут на насыпь. Вот оттуда они меня и увидят. Я положил автомат стволом вниз и чуть приподнял голову. Как раз вовремя!
Спецназовцы лежали за гребнем насыпи спиной ко мне и осторожно выглядывали из-за вершины.
Пот застилал мне глаза и мешал целиться.
Они могут в любую секунду обернуться и увидеть меня. Тогда кранты. Я положил автомат плашмя. Теперь надо сделать так, чтобы не попасть себе в носок ноги и ухитриться вогнать гранату аккуратно в насыпь между спецназовцами. У меня всего одна попытка. Или я разорву их в клочья, или они меня превратят в лейку для поливки здешних чахлых кустарников.
Я задержал дыхание и надавил на спуск.
Автомат дернулся, и подствольный гранатомет тыльным выступом угодил в мое причинное место. В глазах помутилось от боли.
Взрыв.
Скуля, я открыл глаза и уставился на насыпь.
Со страшными ранами, словно их надкусила нечистая сила, двое бойцов лежали на спине, раскинув руки.
Надо сматываться!
Но это только в голливудских боевиках автоматы и пистолеты стреляют бесконечно. А мне нужны были боеприпасы.
Я крутанулся на стене и пополз к насыпи. Вот уж никак не думал, что буду стрелять в своих. А хрен ли делать, если они меня убить хотят?!
Я спрыгнул со стены и, держа одной рукой автомат на изготовку, другой стал быстро отстегивать клапаны на разгрузках убитых, доставая оттуда магазины.
Где-то слева началась перестрелка. В бой включались все новые и новые автоматы.
Я распихал магазины по карманам, пару ручных гранат сунул за пазуху.
Автоматная стрельба уже вываливалась в переулки и дворики.
Мне очень не хотелось туда идти, но я знал: в перестрелке участвуют либо Шархель, либо Колчин. Я просто обязан им помочь! Я зарядил подствольник и пополз на звук выстрелов.
Стена свернула. Еще десяток метров ползком. Меня колотило. Звуки метались между развалин, эхо разносило их все дальше и дальше, ударяя попутно о стены и камни.
Я молча матерился. Кто, где, в кого стреляет?
Так. Справа вроде бы автоматов больше, чем слева. Нас меньше. Значит, слева Колчин или Шархель. Справа — противник. О'кей! Я, получается, лежу посередине. Они атакуют справа налево. Мне надо продвинуться немного вперед, до конца забора. И тогда я смогу увидеть их продвижение вперед. А значит, ударю им во фланг.
Ох, ё! А снайперы?! О них забыл?! Лежу тут на верхотуре, как пластмассовый утенок в тире, и ползаю туды-сюды. Что делать?
Я огляделся. Справа — проход. Слева — дворик и остатки разрушенного дома. Наверное, мне туда. Я соскользнул со стены и, пригибаясь, побежал к развалинам. С ходу нырнул внутрь дома, быстро вскочил и огляделся сразу на триста шестьдесят градусов.
Никого.
Стрельба слегка поостыла. Потом резко оборвалась. Неужели все? Убили? Но кого? В углу я заметил какие-то торчащие из-под земли тряпки. Кинулся к ним и стал тащить их, раскапывать землю и снова тащить. Пока не вырвал с хрустом останки человека в халате. Он уже давно истлел. Только кости, обтянутые кожей.
Ну, и на хрена он мне?
Потом я сказал «мама» и начал сдирать с его лица кожу. Она сходила с черепа довольно легко. Была сухой и хрупкой. Сняв лоскут кожи примерно до плеч, я насыпал себе на голову песка и тщательно размешал, втирая себе в волосы. Потом надел халат, прихватил автомат и выскочил из развалин.
Стрельба возобновилась. Новый приступ? Сориентировавшись по звукам, я побежал вдоль стены. На мое счастье, в конце зиял приличный провал. Передо мной открывалась небольшая площадка.
Стрельба слева пошла одиночными. Справа припустили долгими густыми очередями. Площадку пересекала неглубокая канавка. Наверное, когда-то это был арык. Я нацепил на себя кожу, обмотал ствол автомата тряпкой, запахнул халат и быстро перебежал в канаву. Прополз чуть вперед, но так, чтобы из-за угла, откуда палили штурмующие, меня не было видно. Я молил Бога только об одном — чтобы поблизости не оказалось снайпера.
Улегшись поудобнее на живот, ногами к площадке, я положил автомат под себя, чуть распустил халат и присыпал себя песком. Наружу выглядывал только мой глаз и край черепа с почерневшей кожей. Я надеялся, мой «прикид» вполне сойдет со стороны за истлевшего покойника.
Стрельба слева прекратилась. Справа тоже примолкли.
Я ждал. В любом случае, чтобы добраться до Колчина или Шархеля, им придется пересечь площадку. Иначе они давно бы уже взяли его с флангов.
Тикали в мозгу секунды. Я лежал не шевелясь.
Наконец заскрипели шаги. С противоположного края из-за угла осторожно появилась куча мусора.
Aгa! Справа противник. Прямо передо мной куча мусора — то бишь снайпер. Слева — кто-то из наших.
— Колчин! — раздался голос. — Мы знаем, у тебя патроны давно кончились!
— Ты иди проверь! — крикнул в ответ Сашка.
— Выходи с поднятыми руками — останешься жив!
— Пошел ты! Козел! Русские не сдаются!
— Мы тоже русские! Но нас больше! Давай сдавайся! Твои друзья давно уже смылись! Мы знаем, что ты никого не подставлял! Чего тебе бояться?
Я лежал и думал: вот Санька пойдет сейчас сдаваться. На фига они тогда выставили напротив снайпера, если не собираются его убивать?
— Пошли в жопу! — заорал Колчин. — Не стану к вам выходить!
— Слушай, хватит паниковать! — увещевал все тот же голос. — Ты устал, мы устали! Давай мы сейчас выйдем без оружия к тебе, а ты нам навстречу! Переговорим!
Минута на размышление.
— Ладно! — крикнул Колчин.
Вот оно. Он выйдет — и его шлепнет снайпер.
Я напрягся. В принципе, я сейчас как раз в зоне видимости снайпера. Но раз я до сих пор жив, он меня принял за истлевший труп. Двигаться мне пока рано. Он может заметить.
Позади захрустели шаги. Я поднял глаза наверх, надеясь ухватить появление Сашки как можно раньше. Показались ноги и смотрящий вниз ствол автомата. Куча мусора за углом чуть шевельнулась. Ага! Снайпер припал к окуляру? Когда станет стрелять? Дойдет ли Колчин до противника? Они сначала поговорят или его застрелят сразу? Когда мне стрелять?
Колчин прошел еще несколько метров и остановился. Встал как раз между мной и снайпером. Идиот!
К Колчину подошел Женя. Демонстративно показал пустые ладони и заиграл резиновой улыбкой:
— Я безоружен, Саша.
— Настоящий мужчина всегда вооружен по крайней мере одним орудием насилия, — серьезно сказал Колчин.
— Все шутим?.. Давай поговорим откровенно. Я думаю, что твой друг нас всех подставил. Извини, мы тогда не разобрались. Спешка, бой, стрельба. К тебе у нас нет никаких претензий. Но вот друга твоего надо найти. Ты знаешь, где он прячется?
Я тем временем по миллиметру полз вперед. Чтобы выйти на прямую линию к куче мусора.
— Знаешь что, дорогой мой… — задушевно сказал Сашка Колчин. — Леша мой друг. Я ему верю. Мы с ним по жизни столько дерьма вместе хлебали. А тебя я не знаю. Ты мне никто. Может, это ты все придумал? Может, ты с Москвой даже не разговаривал? Почему мы должны тебе верить?
Знак! Наверное, Женя должен подать знак снайперу.
С величайшей осторожностью, как сторож на пороховом складе, я выдвинул из канавки подствольник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24