Думаю, в ближайшем будущем обе придут, чтобы посмотреть на тебя.
Последняя фраза вызвала немедленную и бурную реакцию.
– Что? Посмотреть на меня? Зачем? С какой стати?
– Они всегда интересуются теми, кто интересен мне.
– И что же, теперь в этот круг вхожу и я?
– Ты сама так решила. Сказала, что приехала в город специально, чтобы меня спасти. Так стоит ли удивляться, если любящие тетушки пожелают познакомиться с той, которая способна на столь смелое заявление?
– Но ведь я всего лишь пошутила…
– Никогда не шути с монашками. Они не любят и не понимают шуток.
– Трудно поверить.
– Неверие… – Коул покачал головой. – Вот чем никогда не стал бы хвастаться перед людьми церкви.
– Ты просто пытаешься сбить меня с толку и заставить нервничать.
– И как, получается?
Еще как получалось! Но Лина ни за что на свете не призналась бы в слабости ни самому Коулу, ни тетушке-монашке.
– Можешь не отвечать, – милостиво разрешил он.
– И не собираюсь, – заверила она.
– Существует еще одно обстоятельство…
– Не имею ни малейшего желания выслушивать, – высокомерно заявила Лина.
– Уверена? А мне как раз кажется, что тебе должно быть чрезвычайно интересно.
– Настолько неинтересно, что даже говорить не хочется.
– Как знаешь. – Коул пожал плечами. – В таком случае тебе безразлично, что сквозь это платье все видно? Мне казалось, информация способна заинтересовать, но, судя по всему, я ошибся.
– Что?! – Лина немедленно посмотрела вниз.
– Платье, – повторил Коул. – Оно просвечивается насквозь.
– Где именно?
– Везде. От талии и ниже.
Лина подняла голову и попыталась испепелить противника взглядом.
– Просто пытаешься одурачить.
– Нет, говорю чистую правду.
– Разве? В таком случае какого цвета мои трусики?
Коул сосредоточил взгляд на интимной части Лининого туалета, и, лишь перехватив нескромный взгляд, Лина запоздало поняла неприличную неуместность вопроса.
– Впрочем, это совсем не важно, – поспешно исправилась она.
– Розовые. На тебе розовые трусики.
– Просто догадался.
Коул слегка прищурился, и в уголках глаз появились смешливые морщинки.
– Розовые в горошек.
Черт возьми! Она же прекрасно знала, что нужно сменить белье! Одно из основополагающих правил моды заключается в том, что белье должно гармонировать с верхней одеждой.
Розовые трусы, да еще в глупый горошек, дурно сочетались с этим ужасным платьем. Надо было надеть… что-нибудь голое!
Судя по всему, это слово стало сегодня главным.
Даже самое подходящее по цвету белье не смогло бы решить проблему полупрозрачного платья. Конечно, материал оказался слишком тонким и просвечивал. Но когда Лина смотрелась в зеркало в ванной, бросался в глаза только безумный, непристойный вырез. Прочие детали просто ускользнули от внимания.
Так в чем же дело? Может быть, она нечаянно взяла пример с принцессы Дианы и встала против солнца – так, что оно просвечивало ее со спины насквозь, словно гигантский софит?
Лина оглянулась. Да, конечно. Проблема именно в этом.
Модель быстро перешла на другое место и встала так, что солнце оказалось сбоку, а не сзади.
– Так лучше? – уточнила она, на мгновение забыв, с кем разговаривает.
– Зависит от точки зрения, – последовал ответ.
– Эта точка зрения также откровенна, как и предыдущая?
– Если тебя интересует, вижу ли я сейчас сквозь платье, то ответ будет отрицательным.
Лина вздохнула с облегчением.
– Но зато сейчас тебе угрожает потеря верхней части платья.
Лина вновь испуганно посмотрела вниз. Коул рассмеялся:
– Шучу.
– Идиот! – Она в ярости шлепнула его по руке, причем сильно.
– Ой!
Пекинская шавка Мисти мгновенно вскочила и с оглушительным лаем бросилась на защиту обожаемого доктора. Немного попрыгала вокруг, а потом решительно вцепилась в подол длинного платья и принялась с силой тянуть.
Послышался негромкий треск, а в следующую секунду Лина увидела, что платье, недавно позволявшее заметить лишь щиколотки, внезапно превратилось в ультрамини.
– Какие красивые ноги, – оценил Коул. В ответ зарычали обе – и собака, и Лина.
– Классно выглядишь! – Сью Эллен как раз направлялась к ним.
Лина снова зарычала. Она ненавидела свои похожие на творог бедра. Ну возможно, «ненавидела» – это слишком сильно сказано. Скорее, бедра просто не были ее козырем, как говорила в лучшие дни Айрин. То есть в их с агентом лучшие дни, а не в лучшие дни бедер: у тех вся жизнь была так себе.
Больше всего на свете Лину бесили тощие, нулевого размера модели, постоянно ноющие, как они ненавидят свои жирные бедра. Потому что это было не просто вранье, а вранье многослойное.
Иногда, надев правильные шорты, Лина не предъявляла своим бедрам серьезных претензий. Но только не сегодня, в присутствии Коула. Вполне достаточно его комментариев относительно розовых трусов в горошек и ног. Она знала, что он ее дразнит, насмехается в спину – точно так же, как делал это в детстве.
Она только что его стукнула. Недостойно опускаться до школьного уровня и вновь распускать руки. К тому же отвратительная шавка у ног могла запросто откусить кусок тела.
– Простите, что нарушаю ваш тет-а-тет, – заявила Сью Эллен, – но необходимо продолжить фотосессию.
– Не собираюсь позировать в таком виде, – выдавила Лина сквозь зубы.
– Я же сказала: выглядишь великолепно. Правда, она выглядит грандиозно? – Вопрос адресовался Коулу.
– Неподражаемо, – кивнул эксперт.
– Он смотрел сквозь платье. – Едва услышав собственные слова, Лина осознала их глупость.
Сью Эллен нахмурилась:
– О чем ты? Он же не супермен с рентгеновским зрением.
– Я стояла спиной к солнцу, и платье просвечивало насквозь… да что там! Я же с самого начала говорила, что оно никуда не годится. Но разве ты меня послушала? Не-е-ет! А ты, – Лина перевела прицельный огонь на Коула, – ты стоишь и издеваешься!
– Уверяю, даже и не думал издеваться! – возразил тот.
– Красивые ноги, – передразнила Лина.
– Спасибо, – последовал сдержанный ответ, – но, честно говоря, мои ноги лучше смотрятся в шортах.
– Вот! Вот об этом-то я и говорю!
Коул удивленно поднял темную бровь:
– О моих ногах?
– О твоем отношении!
– В отличие от тебя не могу похвастаться определенным отношением.
Сью Эллен нетерпеливо хлопнула в ладоши:
– Дети, мы попусту теряем время! Придется отложить препирательства!
– Я же сказала: не собираюсь фотографироваться в таком виде.
В этот момент послышался отдаленный раскат грома. В воздухе заметно нарастало напряжение: стремительно приближалась гроза.
Сью Эллен встревоженно подняла глаза к небу, потом вновь посмотрела на сестру:
– Но выхода нет! Ты должна сделать этот снимок, причем быстро!
– Ни за что!
Лина почти бегом бросилась к своему дому. Так хотелось положить руки на попу и проверить, что ее все-таки прикрывает злосчастное платье! Но проявить неуверенность в себе? Показать собственную слабость, уязвимость? Не дождутся!
Впрочем, демонстрация целлюлита тоже не добавляла оптимизма.
Лина поднялась на крыльцо и распахнула дверь. Новый раскат грома прозвучал ближе и громче; от неожиданности Лина даже подпрыгнула. И лишь оказавшись внутри, поняла, что Коул побежал следом и вместе с ней вошел в дом. Раздражение поднялось мутной волной и захлестнуло, всколыхнув все неурядицы, случившиеся в жизни в последнее время.
– Что ты здесь делаешь? На сегодня и без того вполне достаточно твоего оскорбительного юмора!
Коул явно не осознавал опасности: иначе пустился бы наутек, спасая собственную жизнь. Но вместо разумного отступления на безопасную территорию он просто стоял и смотрел снисходительно, словно хотел списать ее поведение на разыгравшиеся гормоны. Да, мужчины порой смотрят на женщин именно с этим обидным выражением.
– Если бы ты хоть немного успокоилась и с минуту послушала…
– Зачем? Чтобы ты мог соврать и заявить, что даже и не думал насмехаться?
– А я и на самом деле не думал насмехаться.
Лина восприняла утверждение как блеф. Разве можно было поверить в доброе отношение, симпатию, интерес? Существовал лишь один способ доказать истину.
– Что ж, прекрасно. – Она поманила его пальцем.
Коул подошел неуверенно, осторожно, словно предчувствуя подвох.
Поцелуй застал его врасплох. Лина увидела, как удивленно расширились голубые глаза – за мгновение до того, как встретились губы.
Да, она решилась на серьезное испытание и ничуть не сомневалась, что Коул постарается избежать ответа или откровенно ее отвергнет. Но вот чего никак не ожидала, так это взаимности. Да, Коул не только вернул поцелуй, но и углубил, продолжил, украсил…
Невероятно! Лина не рассчитывала на развитие. Парень оказался первоклассным мастером поцелуев. Начал медленно, словно стремясь ощутить неповторимую полноту вкуса. Она покорно раскрыла губы. Разве можно было противостоять властному призыву языка? Коул не торопился, не проявлял агрессивного напора в попытке доказать собственное утверждение. Но тихий глубокий стон не скрыл искренней глубины наслаждения. Да, Фланниган отдался чувственному исследованию и сопереживанию с той же полнотой, что и сама Лина.
Действо выглядело почти религиозным. Подобно Моисею, он заставил расступиться Красное море – в данном случае красные губы. И вот уже подобрался к жемчужным воротам, скользнул языком за безупречно белые зубы, в темную влажную пещеру рта.
Интересно, откуда вдруг явились эти странные ассоциации? Может быть, во всем виновата тетушка-монашка? Впрочем, разве это существенно?
Коул привлек ее ближе; прижал с такой силой, что мягкая пышная грудь расплющилась на его крепкой груди. Руки скользнули на щедрую попу и по-хозяйски завладели территорией.
Слепая страсть вступила в свои права. Рот в рот, тело к телу. Вот уже его пальцы запутались в ее волосах, призывая прижаться крепче и окончательно забыться в горячем поцелуе. Ее ладони скользнули под футболку и прошлись вдоль позвоночника. Ах, какая теплая кожа!
Объятие набирало силу и неумолимо выходило из-под контроля, угрожая превратиться в стихийное бедствие. И вдруг – ослепительная вспышка молнии и почти одновременно – оглушительный удар грома. Оба испуганно метнулись в разные стороны.
Через секунду в трейлер ворвалась промокшая Сью Эллен с дрожащей Мисти на руках.
– Льет как из ведра. Вернее, как из бочки. Вот, возьми. – Она сунула собачку Коулу. – Бедняга совсем продрогла.
Лина подняла к губам ослабевшие пальцы. Не в силах стоять и делать вид, что ничего не произошло, она побежала в ванную, захлопнула дверь и для надежности повернула ручку.
Трудно было отрицать тот несомненный факт, что Коул вовсе не испугался испытания и не бросился наутек. Так что теория насмешек и издевательства лопнула, как мыльный пузырь. А растерянность и недоумение многократно возросли.
В тот же вечер, несколько позднее, в дверь постучали. Лина открыла и увидела на крыльце сестру Мэри. В руках она торжественно держала большое, накрытое крышкой блюдо.
– Добро пожаловать в Рок-Крик.
– Я здесь не чужая, – возразила Лина. Не хотелось принимать пищу под ложным предлогом, особенно из рук монахини. – Выросла в этом городе.
– Знаю. Но ты так долго отсутствовала. Надеюсь, питаешься нормально? Не так, как все эти модели, страдающие анорексией и булимией?
– Неужели при взгляде на мою фигуру в голову приходят подобные мысли?
– Выглядишь вполне прилично, но ведь внешность может оказаться обманчивой.
– И все же худой меня нельзя назвать при всем желании.
– Тебя беспокоит собственный вес?
– Она до сих пор не пригласила тебя войти? Плохой признак! – Наблюдение прозвучало из уст только что подошедшей женщины.
– Вы, должно быть, сестра сестры Мэри, – приветствовала Лина.
– А тебе нравится, когда люди представляют тебя как сестру Сью Эллен?
– Если честно, то нет, – призналась Лина.
– Ну и я тоже не слишком радуюсь, когда меня считают всего лишь чьей-то сестрой. Или тетей Коула. Я – Нэнси Крамплер.
– О, право, мне очень жаль!
– Очень жаль, что Коул – мой племянник? С какой стати?
– Нет-нет. Жаль, что обидела, назвав сестрой сестры Мэри. И неловко, что не пригласила пройти, – объяснила Лина. Гроза миновала, но сырость и прохлада до сих пор ощущались в вечернем воздухе. – Входите, пожалуйста. Может быть, хотите кофе или еще чего-нибудь?
– Под чем-нибудь еще ты наверняка подразумеваешь крепкие напитки? – уточнила Нэнси и повернулась к сестре: та едва заметно ткнула ее локтем.
– Что? Надеюсь, нам не придется иметь дело со злоупотреблением алкоголем?
– Похоже, наше появление оказалось неожиданным. Разве Коул не предупредил, что мы собираемся нанести визит? – поинтересовалась сестра Мэри.
– Предупредил. Но я решила, что он просто шутит.
– Почему же?
– Ну, видите ли… доктор Фланниган вообще производит впечатление человека, склонного пошутить, – неуверенно пролепетала Лина.
Нэнси пронзила Лину орлиным взглядом. Вообще-то Лине до сих пор не приходилось встречаться с орлами, но если бы встреча неожиданно состоялась, то хищные птицы наверняка смотрели бы стальными глазами Нэнси.
– И этим ты хочешь сказать?..
– Коул похвалился, что обе тетушки очень им гордятся.
– А почему бы нам и не гордиться?
– Что вы, конечно! – Лина поставила накрытое блюдо на обеденный стол. – Может быть, все-таки желаете кофе или лимонада?
– Желаем услышать правдивые ответы на кое-какие вопросы. – Сестра Мэри снова ткнула локтем, и голос Нэнси зазвучал еще резче. – Что? Я всего лишь говорю правду. Разве это плохо?
– Не стоит проявлять излишнюю прямолинейность, – парировала сестра Мэри.
– Но она до сих пор не представила никакой информации.
– Пока что ты не дала девочке шанса. Итак, Лина, расскажи, пожалуйста, немного о себе. Ты выросла здесь и… – подсказала монашка.
– И я не католичка, – зачем-то ляпнула Лина.
– Ничего удивительного, – постановила Нэнси. – Расскажи что-нибудь, чего мы не знаем.
– Умею печь очень вкусные шоколадные пирожные «мокко».
– С нуля или из готовой смеси?
– С нуля.
Нэнси одобрительно кивнула:
– Это хорошо. Так. Дальше.
– Никогда не пекла кексы.
– Хотелось бы услышать о чем-нибудь помимо кулинарных способностей.
Лина чувствовала себя так, словно несчастный случай заманил ее в лапы инквизиции.
– Простите, а вы всегда настолько…
– Прямолинейны? Я – да, – незамедлительно ответила Нэнси, – а сестра все-таки немного более…
– Уступчива, – подсказала сестра Мэри.
Нэнси осуждающе покачала головой:
– Да уж, настолько уступчива, что взялась соборовать хомяка.
– Хомяк не умер. А я всего лишь помолилась за его скорейшее выздоровление.
– Лучше скажи, сколько раз ты это делала.
– Молилась за выздоровление? Даже и сосчитать невозможно.
– Я имела в виду, молилась за пациентов Коула, – уточнила Нэнси.
– Почему тебя это беспокоит?
– Да потому, что глупо молиться за животных.
– По-твоему, молиться вообще глупо.
– И что же дальше?
Не зная, как напомнить о собственном присутствии, Лина слегка откашлялась.
– Может быть, мне оставить вас, чтобы не мешать?
Нэнси нахмурилась:
– С какой стати?
– Вы разговариваете о сугубо личном.
– Ничего подобного. Все в городе в курсе наших разногласий. И о тебе скоро будут знать всю подноготную. Вот потому-то мы и хотим получить информацию первыми. Ведь ты работаешь у Коула, а мы непременно проверяем всех его сотрудников. Так что объясни, почему уехала из Рок-Крик и зачем вернулась?
Лина предпочла начать с легкого вопроса.
– Уехала в Чикаго сразу после окончания школы, чтобы работать моделью большого размера.
– Да, об этом я слышала. – Нэнси смерила жертву критическим взглядом. – Но только, по-моему, для этого ты недостаточно велика.
– Шестнадцатый размер в мире нулевых.
– В жизни случаются истории и похуже, – заметила сестра Мэри.
Нэнси покачала головой.
– Говоришь в точности как монашка.
– А я и есть монашка.
– В данном случае ты – просто тетушка Коула, так что могла бы оставить свое облачение за порогом.
– Вообще-то мы не носим специального облачения… ну ладно. Продолжай же, Лина. Ты остановилась на том, что…
– Некоторое время работала в Чикаго, причем вполне успешно.
– А потом? Что случилось потом? – Нэнси явно не терпелось услышать продолжение. – Если бы не произошло ничего плохого, ты вряд ли вернулась бы.
– Может быть, девочка соскучилась по родному городу и семье.
– О, не надо! – Нэнси закатила глаза. – Не забывай: речь идет о Рок-Крик и Сью Эллен.
– Не смейте оскорблять мою сестру! – грозно предупредила Лина. Терпение наполнило чашу и угрожало перехлестнуть через край.
– Смотри-ка! А она, оказывается, с характером! – удивилась Нэнси.
Монахиня кивнула:
– Девочка предана сестре. Очень хорошо.
– И уже начинает уставать от вашей бесцеремонности, – добавила Лина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29