Он сказал, что человек может всего добиться в жизни, если умеет читать.Мэдди грустно улыбнулась. Ну что ж, по крайней мере капитан уважительно относится к образованию хоть и исповедует дискриминацию женщин. Видимо, и восемнадцатом веке все мужчины так относились к противоположному полу. Мэдди задумалась: сможет ли она изменить себя настолько, чтобы приспособиться к обществу, в котором к женщине относятся как к рабыне, как к своеобразному движимому имуществу?Но кажется, совершенно иное отношение здесь к тем, кому довелось родиться леди. Да, чувствуется, деньги в любые времена играли не последнюю роль.– Он прав, – сказала Мэдди, отвлекаясь от своих мыслей. – Образование действительно очень важная вещь.– О, капитан Йорк всегда прав.Мэдди снова улыбнулась. У этого мальчика восхищение кумиром не имело границ.– Где же ты познакомился с капитаном Йорком?– В Лондоне, – ответил тот, как будто припомнив что-то грустное. – Я находился тогда в приюте для беспризорников, Ужасное место, должен вам сказать, мадам. Мы работали по четырнадцать, а иногда и по пятнадцать часов в сутки, и к тому же нас все время били. Однажды я сбежал оттуда. Я спрятался под днищем кареты и уехал из Лондона в поисках лучшей жизни. В то время мне было семь лет. Долго бродил по каким-то деревням, воровал продукты и шел куда глаза глядят. Совершенно случайно я забрел в Портсмут, где меня поймали за то, что я украл кусочек картофельного пирога у уличного торговца. Констебль хотел снова отправить меня в приют, но я отчаянно сопротивлялся, хотя до смерти хотел есть. На мое счастье, именно в этот момент рядом оказался капитан Йорк. Он заплатил за пирог и сказал констеблю, что позаботится обо мне. С тех пор мы всегда вместе.Мэдди сочувственно посмотрела на парня. Бедный ребенок! Ему ведь не больше десяти лет. Какая ужасная судьба! На какое-то мгновение она вспомнила капитана. Может быть, она ошиблась в нем? Похоже, у него все-таки доброе сердце. Почему же по отношению к ней он так жесток? Он постоянно грубит и вовсе не находит для нее своего драгоценного времени.– Он всегда был к тебе добрым? Он тебя когда-нибудь бил?Уилл гневно затряс головой:– Нет, мадам, что вы! Он покупает мне одежду, кормит, заботится обо мне. Он очень добрый и щедрый.Мэдди одобрительно кивнула и улыбнулась:– Да, да, ты вполне заслужил это. Ну ладно, давай приступим к нашим занятиям, а то твой капитан рассердится на меня.Уилл ответил ей такой же радостной улыбкой.– Мне кажется, что вы нравитесь ему, мадам. Но его доброта не распространяется на всех. Иногда он бывает очень строг.– Почему?– В нашей команде есть такие головорезы мадам! Капитан дожжен быть сильным и суровым, иначе он не удержит их в повиновении.– Понятно, – мягко протянула Мэдди. Может быть, это действительно так и капитан Йорк не такое уж чудовище. Но может ли она полностью полагаться на мнение Уилла? Ведь он благоговеет перед, капитаном и всегда находится на его стороне.Когда шхуна бросила якорь неподалеку от острова Иль-Сан-Круа, над морем уже опус кались сумерки. С палубы Мэдди отчетливо различала очертания острова, до нее доносились громкие крики снующих по верхней палубе матросов. Но самым громким, отчетливым и внятным был, естественно, голос капитана. Только сейчас она поняла, что далеко не все члены команды владели английским. Они вообще объяснялись на каком-то малопонятном языке. Это была причудливая смесь голландского, испанского, португальского, но преобладал, как ей показалось, все-таки английский в его самом примитивном варианте. По-видимому, команда судна была многонациональной.Вскоре суета утихла, и капитан быстро поднялся на палубу, где Мэдди было позволено дышать свежим воздухом. Бен Йорк остановился и окинул ее оценивающим взглядом.– Надень то зеленое платье. Я вернусь через час.Все произошло так быстро, что Мэдди даже не успела ответить. Он мгновенно исчез с ее горизонта. Надень это… Надень то… Кто он такой, черт возьми? Какая наглость! Мэдди резко повернулась и направилась в каюту. Что же теперь делать? Она пересекла маленькое помещение несколько раз, а потом тяжело опустилась на стул. Следует ли ей послушаться? Больше всего ее возмутило не само приказание, а тон, которым оно было сделано. С трудом поборов в себе гнев, она все же решила, что нет абсолютно никаких причин, чтобы не надеть то самое зеленое платье. К тому же, если она поборет свое возмущение и сделает ему приятное, может быть, у них получится сегодня нечто, напоминающее разговор.Час прошел удивительно быстро. Мэдди еще находилась в своей каюте, когда в комнате капитана послышались какие-то звуки. Она приоткрыла дверь и выглянула. К ее удивлению, там был не Бен Йорк, а Черный Генри, как раз накрывавший небольшой круглый стол белоснежной скатертью. Мэдди растерянно следила за происходящим: на столе появились серебряные тарелки, вилки и редкой красоты серебряный подсвечник, затем серебряная ваза с букетом диких роз и бутылка красного вина.Закончив сервировку, Черный Генри оглядел результат своих трудов, а затем поспешно покинул каюту. Теперь Мэдди могла все осмотреть. Посуда из серебра оказалась просто великолепной! Это было тяжелое испанское серебро, и на каждом предмете красовалась буква «У».В этот момент дверь с шумом распахнулась и на пороге появился Бен Йорк. Он был совсем не похож на того капитана каперского судна, которого она видела раньше. На нем были новые, плотно обтягивающие бриджи, белоснежная рубашка и красный бархатный пиджак, отделанный золотой тесьмой. Его темные волосы были аккуратно причесаны, а губы растянулись в довольной улыбке.– Хоть раз ты беспрекословно выполнила мое желание.– А почему бы мне не выполнить его? – холодно поинтересовалась Мэдди.– Я решил устроить небольшой праздник, но моя каюта так мала, что мне пришлось украсить ее хоть как-то, чтобы мы могли приятно провести сегодняшний вечер.– А что, есть какой-то особый повод?– Мой день рождения, и у меня нет никого, с кем бы я мог его отпраздновать. К тому же шхуна стоит на якоре, и несложно достать хорошие продукты. Мы уже наловили свежей рыбы, и наш кок сейчас приготовит что-нибудь вкусное.Капитан Йорк был чрезвычайно изменчив: то грубый тиран, то обходительный джентльмен.Он откупорил бутылку вина и налил ей и себе.Мэдди долго смотрела на именинника, не произнося ни слова. Он сбил ее с толку, хотя своей непредсказуемостью больше всего и нравился ей.– Я бы подняла тост по поводу вашего дня рождения, если бы знала ваше имя.Его лицо озарилось какой-то озорной, мальчишеской улыбкой.– Меня зовут Бен, Бен Йорк.– За ваш день рождения, капитан Бен Йорк, торжественно сказала единственная гостья, поднимая бокал и отвечая улыбкой на улыбку.– Обычно женщины не поднимают тост за мужчин. Это им не положено.Мэдди рассмеялась.– Но здесь нет никого другого, кто мог бы поднять тост за ваше здоровье.– Верно.– Могу я спросить, сколько вам лет?– Тридцать.– Я так и думала.– А тебе, таинственная девушка?– Двадцать четыре.– Двадцать четыре? Ты же красавица! Как случилось, что ты еще не замужем? Или я ошибаюсь?– О нет, нет, я не замужем. – «Он, должно быть, решил, что я старая дева», – подумала она, вспомнив, что женщины в восемнадцатом веке в ее годы уже имели кучу детей. Она призадумалась, пытаясь отыскать хотя бы одно разумное объяснение своему семейному положению. – Я училась в… – Мэдди задумалась, не зная, стоит ли говорить ему об учебе в университете. – Я занималась дома с учителями, – выдавила она наконец.Бен поглядел на нее с явным недоверием.– Знаешь, малышка, – сказал он через какое-то время, – в твоей истории не все стыкуется. Ты сказала, что отправилась из Портсмута вместе со своим дядей, но ты говоришь не так, как обычно говорят англичане. У тебя такой акцент, какого я раньше никогда в жизни не слышал. Затем ты сообщила мне, что твой дядя высадил тебя на том острове, где мы тебя нашли, но английские суда не плавают в этих водах. Мы стояли на якоре несколько дней и не видели ни одного корабля. К тому же, когда мы тебя нашли, ты отнюдь не умирала от голода и жажды.Мэдди хотела уклониться от его испытующего взгляда, но это ей не удалось.– Если вы не поверили моему рассказу, то зачем же вы взяли меня на борт «Уилмы»?– С моей стороны было бы крайне жестоко оставить тебя на острове или отдать в руки жаждущих крови матросов.– И это единственная причина?– Нет, крошка. Я вполне цивилизованный человек. К тому же я нахожу тебя очень привлекательной. Ты ни на кого не похожая, но удивительно красивая женщина. Правда, по началу я думал, что ты шпионка, но потом пришел к выводу, что это не так.– Я рада, что вы взяли меня с собой.– Ну, радоваться особенно нечему. Женщина на судне всегда вызывает неприятности. В особенности женщина, которая лжет.Мэдди открыто посмотрела ему в глаза. Впервые за все это время она почувствовала, что ей хочется плакать. Все, что случилось с ней, показалось просто невыносимым.– Моя ложь более правдоподобна, чем моя правда, – тихо сказала она.– А ты попробуй поделиться со мной.Мэдди долго не могла произнести ни звука: она понимала, как неправдоподобно прозвучат ее – слова.– Я перенеслась в совершенно другое время. Я не знаю, как и почему я оказалась на этом острове в 1702 году, так что ничего не могу и объяснить.Бен пристально смотрел ей в глаза, но она не отвела взгляда.– Я уже почти верю тебе…– Это правда.– Ну, правда ли, нет ли… Но я верю тому, что ты не знаешь, как попала на этот остров. В этом смысле ты производишь впечатление честного человека. Возможно, ты просто потеряла память.– Нет, я все помню. Мне казалось поначалу, что это все мне приснилось.– Может быть, именно этим объясняется твоя странная речь? Хотя это вовсе не значит, что я окончательно поверил тебе. Скажи мне, малышка, какое твое настоящее имя?– Меня зовут Мэдди.– Мэдди, – медленно повторил он. – Как странно. Что оно означает?– Это уменьшительное от Мэдлин.– Ну ладно. Мэдди, независимо от того, верю ли я тебе или нет, это не имеет отношения к твоему положению. Ты была на том острове и слишком много знаешь о нем. Я уверен, ты догадываешься, что мы там делали, или сможешь догадаться об этом через некоторое время. А значит, ты останешься со мной на этой шхуне. Я заставлю тебя держать язык за зубами и забыть все то, что ты видела на острове. И сделаю это исключительно в целях твоей безопасности.Мэдди молча кивнула. Какая, в сущности, разница: она так или иначе вынуждена будет остаться с этим человеком. В конце концов у нее нет мужа, ей некуда идти, да и разве не мечтала она с детства о приключениях? Но как при этом станут развиваться их с капитаном Йорком отношения? Что он задумал? Он сказал, что Мэдди привлекает его, а стало быть, он будет стремиться затащить ее в постель. Но она понимала, что еще не готова к такому повороту событий. Она все еще пребывала в смятении.– Путешествие во времени, – сказал он, потирая подбородок. – Должен признаться, что это многое объясняет – твою манеру говорить, неожиданную образованность.– Но вы все-таки не верите мне?– Не совсем. Но твоя история может оказаться весьма любопытной и увлекательной. Подобно Шахерезаде ты можешь тысячу и одну ночь рассказывать мне прелюбопытные вещи. Хорошо, из какого же времени в будущем ты пришла сюда?– Из 1995 года, – с замиранием сердца ответила Мэдди. – К тому же я не англичанка, а американка.– Американка? Не понимаю.– В 1774 году в американских колониях произойдет революция, и они отделятся от Англии.– А что произойдет с французами на этой земле?– Они потерпят поражение в 1764 году. Квебек падет под ударами британских войск генерала Вулфа. – Мэдди почувствовала необыкновенную гордость от того, что так много знает, при этом надеясь, что некому будет слишком дотошно проверять ее.– Ну, малышка, это похоже на сказку! Впрочем, она довольно интересная. Расскажи, пожалуйста, откуда ты родом и какой образ жизни вела в своем будущем.Мэдди набрала побольше воздуха и шумно выдохнула его. Она не могла винить его в том, что он не верит ее словам, да это и не важно было в конце концов. Главное, теперь она могла говорить ему правду, а не мучаться, изощряясь в фантазиях.– Все женщины в моем времени добились полного равенства с мужчинами, – гордо сказала она. – Я училась в университете…– В университете? Вместе с мужчинами? Это был Оксфорд или Кембридж? Или твои родители отправили тебя в Испанию, в знаменитый университет Саламанки, или…– Нет, я училась в университете Калифорнии, в Лос-Анджелесе.– Значит, это был испанский университет, хотя такого места вообще нет и в помине.– Это сейчас его нет, а в будущем это будет самый большой штат. Но вовсе не испанский. Калифорния будет захвачена американцами и станет одним из пятидесяти их штатов.По его лицу пробежала тень.– Твои фантазии содержат немало интригующих деталей. – Он взял бокал и сделал глоток. – Подожди меня здесь. Я скоро вернусь.Он быстро вышел, оставив Мэдди одну. Она тоже отхлебнула вина и подивилась его превосходному вкусу.Вскоре Бен вернулся в каюту, держа в руках свиток пергамента. Вслед за ним появился один из матросов с большим подносом, наполненным разнообразной едой.– Сперва нам нужно перекусить, – сказал Бен. – А затем, дорогая моя, я послушаю твой удивительный рассказ.– А вы расскажите мне о себе, – попросила его Мэдди.– Мне, собственно, нечего рассказывать.– Скажите, почему вы помогаете Уиллу?В глазах Бена появилось какое-то отрешенное выражение.– Наверное, потому, что мой отец тоже был таким парнем, а я многим обязан своему отцу.– А где ваш отец сейчас?– Он уже давно умер, но я не забываю его.– А мать?– Я почти не помню ее. Она умерла во время родов.Мэдди опустила голову.– Простите меня.– Но не когда я родился. Она умерла, рожая моего брата.– А где же ваш брат сейчас?– Ты очень любопытна, крошка. Он сейчас в Кюрасао, присматривает за нашими делами.– Я никогда не была в Кюрасао. Это то самое место, куда мы сейчас направляемся?Бен уже покончил с едой и вытер губы.– Да, через некоторое время мы будем там.Мэдди тоже закончила есть и отодвинула тарелку.– Спасибо. Было очень вкусно.Бен поднялся со стула и стал освобождать стол от посуды. Затем он развернул на нем свиток пергамента.– А сейчас, малышка, ты покажешь мне все изменения, которые произойдут, как ты утверждаешь, в будущем.Мэдди с любопытством взглянула на карту. Она была какая-то странная. С одной стороны, она казалась более детальной, чем можно было предположить, а с другой – уж слишком неточной. Американский континент в средней своей части был чересчур узким: похоже, никто еще не пересекал его с востока на запад, и истинные размеры континента были неизвестны. Наиболее изученной частью оказалась Мексика, а наименее исследованной – Канада.– А теперь покажи мне, пожалуйста, что представляет собой та Америка, о которой ты говорила, – попросил ее капитан.– Вся эта часть станет называться Соединенными Штатами Америки, – пояснила Мэдди. – Кроме того, ей будут принадлежать еще Гавайские острова в Тихом океане и Аляска. Это вот здесь. – Она провела рукой далеко на север.А все остальное?– Вот тут пройдет граница с Мексикой, а здесь будет территория Канады.– И эта Канада будет независимой от Франции и Британии?– Да, но в течение долгого времени эта территория будет известна как Британская Северная Америка.– И когда же все это произойдет?– Во время Американской революции 1776 года, а также поражения Мексики в середине девятнадцатого века. Именно тогда будет захвачена территория Техаса и Калифорнии. Что же касается Канады, то она станет независимой только после 1982 года.Какое-то время капитан еще смотрел на карту, а потом медленно поднял голову и взглянул Мэдди в глаза.– Ты рассказала мне очень интересную и весьма изобретательную сказку, милая моя. Причем настолько убедительно, что тебе трудно не поверить.– Значит, теперь вы мне верите?На его губах появилась едва заметная улыбка.– Не совсем, но ты позабавила меня этой историей. Свое окончательное суждение на этот счет я вынесу позже.– Понятно. Откровенно говоря, я и не надеялась, что вы мне поверите.– Мне очень хотелось бы. Позже я задам тебе еще несколько вопросов и обдумаю твои ответы.Бен повернулся к шкафу, налил вина в оба бокала и протянул один ей.– Ну ладно, малышка, нам нужно покончить с этой бутылкой. Незакупоренное вино долго не хранится.– Оно превращается в уксус.– Да, ты вполне образованная девушка.– Вы проявляете неподдельный интерес к картам, – осторожно заметила Мэдди. – Намного больший, чем это необходимо для морского капитана.– Честно говоря, я довольно слабый картограф, но в одном ты права – география интересует меня больше всего на свете.– Если вы дадите мне бумагу и гусиное перо, то я смогу набросать вам карту в том виде, в котором она существует в двадцатом веке.– Прекрасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35