— Лейкоу поднялся. — Послушайте, я понимаю, мое появление для вас весьма неожиданно. Вам, безусловно, потребуется время, чтобы все обдумать. Завтра я еду в Рим, вернусь в субботу. Не позвоните ли вы мне в гостиницу в конце недели, чтобы сообщить о вашем решении?
С этими словами Харви Лейкоу вышел. В комнате установилась тишина.
— Ну, что ты обо всем этом думаешь? — спросил, наконец, Сергей у Ирмы.
— Он прав, — ровным голосом ответила она, — здесь ты вершины не достигнешь. Да ты и сам знаешь об этом, вспомни, как ты пытался перекупить чужих модельеров, — никто не согласился.
Сергей кивнул. Он уже давно ощущал потребность в новом дизайнере, его собственный, со странностями и необычными привязанностями, уже, похоже, выдохся.
— И все-таки это опасно. Я могу потерять все.
— Единственное, что тебе нужно, — это несколько удачных лет, а потом все пойдет само собой. Те пятнадцать процентов, которые они тебе предлагают, с лихвой перекроют то, что ты можешь иметь здесь. А на твою парижскую фирму они не покушаются — владей ею безраздельно.
Сергей не сводил с Ирмы глаз.
— Америка... Я так много о ней слышал. Мне все время хотелось поехать туда. И все же... Боюсь.
— Тебе не о чем беспокоиться, — улыбнулась Ирма. — Американки ничем не отличаются от прочих женщин. Тебе самому пора бы это понять. Все они влюблены в то, что у мужчины в штанах.
— Чтобы увидеть себя со стороны, — Сергей потянулся за сигаретой, — мне достаточно просто довериться твоей искренности.
— Поэтому-то ты известен куда большему кругу людей, чем этот твой глупенький мальчик, которого ты держишь под лестницей. Соглашайся.
Он вставил сигарету в мундштук, прикурил.
— Скажи-ка мне, — внезапно обратилась к нему Ирма.
— Да?
— Ты и в самом деле не помнишь его жену?
— Помню, — в его глазах мелькнула тень печали, — отлично помню.
— Я так и думала, — с удовлетворением заметила Ирма. — Мне всегда казалось, что такой мужчина, как ты, не забывает своих женщин.
— Наверное, я должен был испытывать волнение, — произнес Сергей после того, как наполнивший бокалы официант отошел. — Но чего нет, того нет.
Жизель молчала, глядя на него своими огромными голубыми глазами.
— Мне тридцать пять, — продолжал он, — но лишь впервые в жизни я нашел свое место. И не хочу его терять. Видимо, это потому, что оно уж больно оказалось для меня подходящим. Или это признак старости?
— Ты неизменно молод, — улыбнулась Жизель.
Сергей сумрачно посмотрел на нее. — Я чувствую себя стариком. Когда я вспоминаю о дочери, которой уже тринадцать, я понимаю, сколько воды утекло.
— Как Анастасия? У нее все в порядке? Что с учебой?
— С учебой так, как и должно быть. Дело в другом. Мне ненавистна мысль о том, что нам придется расстаться, а брать ее с собой в чужой мир я боюсь. Ей там придется нелегко — новые лица, новый язык. Не слишком ли велика плата?
— Школы в Америке получше, чем здесь.
— Значит, ты считаешь, что мне нужно ехать? — Сергей отпил кофе. — А мне казалось, что ты не любишь эту страну.
— В профессиональном плане я не нашла в Америке ничего для себя хорошего. Но тебе там может открыться целый мир.
— Это ты сейчас так говоришь. Сама-то думаешь туда возвращаться?
— Как актриса — нет. Но на твоем месте, если бы я была так же молода, горела бы желанием побеждать, я бы ни минуты не колебалась.
На мгновение Сергей задумался.
— Нет, это невозможно. Я не могу оставить Анастасию здесь одну.
— Поезжай, — со значением в голосе сказала Жизель. — Пробудь там хотя бы год, посмотри. За дочь можешь не беспокоиться — пока ты в отъезде, я буду с ней.
Телефон зазвонил, когда они завтракали, сидя за столом у большого окна, выходящего на Елисейские поля. Харви Лейкоу поднялся и пересек номер.
— Алло?
— Мистер Лейкоу? Это князь Никович.
— Да?
— Я решил принять ваше предложение.
— Отлично. Рад за вас. Вы не пожалеете. — В голосе Лейкоу слышалось удовлетворение.
— Мне тоже так кажется.
— Тогда, если вы позволите, я зайду к вам в понедельник утром. Попробуем заставить шестеренки прокручиваться.
Г — Полностью в вашем распоряжении.
Лейкоу положил трубку и вернулся к столу.
— Ну что же, — сказал он довольным голосом, — он согласен.
— Очень рада, — с улыбкой ответила ему жена.
— Посмотришь, что будет, когда об этом узнают в «Элайдс сторз», — с видом триумфатора произнес Харви. — От этого удара им не оправиться.
— Я уверена в этом.
— Как кстати ты вспомнила о Никовиче! Все, с кем мы говорили, смотрели на нас сверху вниз, как будто наши деньги чем-то для них плохи.
— Не волнуйся, Харви, они об этом пожалеют.
— Ты даже не представляешь себе, черт побери, как ты права! Особенно после того, как они увидят, каков наш план относительно Никовича. — Лейкоу наконец уселся, отпил кофе, скорчил гримасу и поставил чашку на стол. — А ты еще говорила, что парижане умеют готовить кофе!
Жена рассмеялась.
— Странная вещь, — он переменил тему, — ты его помнишь, а он тебя — нет. Хотел бы я знать почему.
— Ничего странного, Харви, — мягко сказала миссис Лейкоу, глядя мимо мужа в окно. — Ведь я была просто одной из американок, одной из тех, кто нанимал его в качестве гида. А он тогда был еще мальчишкой, к тому же очень робким.
— Я бы на его месте никогда не смог забыть тебя.
Она медленно перевела взгляд на лицо мужа. Бесконечное счастье мелькнуло на мгновение в ее глазах. Подавшись вперед, она прижалась губами к его щеке.
— Потому что ты — это ты, — прошептала она, — и я люблю тебя.
5
Выполнявший спецрейс ДС-9 набрал высоту, и тяжелый рокот моторов сменился ровным негромким гулом. Усталым движением Сергей положил правую руку себе на пояс и расстегнул ремень безопасности. Нажав на кнопку, выпрямил спинку кресла, закурил и посмотрел в иллюминатор. Внизу поблескивали огни Нового Орлеана, потом они ушли в сторону: самолет разворачивался над Мексиканским заливом, беря курс на Флориду.
— Мистер Никович, — в кресло рядом опустился худощавый мужчина с бледным лицом, Норман Бэрри — специалист по связям с общественностью. С присущим ему встревоженным выражением лица он держал в руке пачку бумаг. — Я подумал, что сейчас самое время обсудить наши планы на завтра.
— Позже, Норман. Хочу попробовать немного вздремнуть — Сергей увидел, как помрачнело озабоченное лицо его собеседника. — Оставь бумаги мне. Я посмотрю их и позову тебя, как только ты мне понадобишься.
— Хорошо, сэр.
Бэрри поднялся, положил документы в кресло и направился к выходу из салона первого класса. Через приоткрывшуюся дверцу до слуха Сергея донесся взволнованный щебет манекенщиц.
От нечего делать Сергей скосил взгляд на лежащие рядом бумаги. На верхнем листе двумя красками, белой и синей, было напечатано: «ПРИБЫТИЕ КНЯЗЯ НИКОВИЧА. 19 сентября 1951 года, Майами, штат Флорида, аэропорт, 9.00. Встречают: мэр города, члены городского совета, представители Большой торговой палаты Майами, генеральный директор сети универмагов „Бартлетт“, репортеры, фотографы, представители кинокомпаний и телевидения».
Предусмотрено, учтено и расписано по минутам было все, как в железнодорожном расписании. Хоть бы что-нибудь забыли. Но нет — и так весь день напролет, до самой полуночи, когда нужно будет вновь подняться на борт самолета, чтобы вернуться в Нью-Йорк. Сергей посмотрел вдоль прохода.
Ирма. Андерсен уже спала, рот ее был чуть приоткрыт. От удивления Сергей даже потряс головой — он был намного моложе и все же чувствовал себя совершенно без сил. Откуда она черпала энергию для каждого изнурительного дня? А дней таких прошло десять. Сан-Франциско, Чикаго, Лос-Анджелес, Даллас, Новый Орлеан, что там еще? Ночные перелеты, по дню на каждый из крупных городов.
И ведь это не первая поездка. Весь прошедший год был полон лихорадочной деятельности. И только теперь он начал понимать, что является движущей силой бизнеса в Штатах. Ничего удивительного в том, что американские бизнесмены завоевывают мир и умирают молодыми. Ведь они не дают себе передышки. Ни на минуту.
И все это началось меньше чем через два месяца после его встречи в Париже с Лейкоу. Началось совершенно невинно — так падает в воду маленький камешек, а круги от него расходятся все шире и шире. В один прекрасный день появилась всего лишь одна коротенькая типографская строчка, которая вдруг начинала повторяться в тысячах рекламных объявлений магазинов «Амаль-гамэйтед Федерал». Платье — или шляпка — или обувь — или еще что-то, но — из коллекции князя Никовича! Косметика от князя Никовича — это взгляд всепобеждающей Красоты!
Причем задолго до того, как рекламируемый товар запущен в производство, Сергею казалось, что он вступил в гонки с самим временем. В пентхаусе (Особняк, выстроенный на крыше другого здания), расположенном на крыше семидесятиэтажного здания компании «Амальгамэй-тед Федерал» в Нью-Йорке, в одно и то же время делались тысячи разных дел — это был какой-то ад, по сравнению с которым самый безумный день в Париже представлялся днем бездельника на рождественских каникулах.
Рядом с его кабинетом располагались три конференц-зала, и бывали такие дни, когда их не хватало. Приходилось бегом бегать из одного в другой. Гигантское предприятие, разбитое на отделы и секторы, было специализировано и разграничено, как это умеют делать только в Америке. Без вездесущей прессы не обходилось ни одно мероприятие.
Сергей превратился в символ, он олицетворял собою широкомасштабную кампанию. Фоторепортеры преследовали его на Бродвее, в опере, на благотворительных балах, словом, повсюду, где бы он ни появился. За этим специально следила Ирма Андерсен, равно как и за тем, чтобы имя его не реже двух раз в неделю появлялось в колонках самых важных новостей. Ни дня не проходило без того, чтобы где-нибудь в Соединенных Штатах не публиковалось интервью с ним. Еженедельно он выступал по радио или с телеэкрана со специальным обращением к женщинам.
Несколько месяцев назад Норман Бэрри ворвался в его кабинет, возбужденно размахивая экземпляром «Эдвертай-зинг эйдж»
— Мы сделали это! Сделали!
Сергей поднял голову от разложенных на столе рисунков.
— Сделали что?
— "Эдвертайзинг эйдж" утверждает, что вы — самый популярный в Америке мужчина. Вас знают даже лучше, чем командующего как-там-его!
— Командующий как-там-его? — переспросил Сергей не поняв.
— Ну знаете, — протянул Норман, — Генерал Уайтхед. Любитель тоника «Швеппс».
— Вот как? — Сергей иронично приподнял бровь, озадаченно посмотрел на Бэрри. — Думаешь, нам стоит заключить пари? Может, заняться еще и производством водки? Водка «Князь Никович»!
— Фантастическая идея! В самом деле! — с энтузиазмом вскричал Норман, но, взглянув на Сергея, тут же осекся. — Вы шутите!
Сергей позволил себе едва заметно улыбнуться.
— Я связан по рукам и ногам, такого со мной еще никогда не бывало, — поделился с ним Бэрри.
— Со мной тоже, — в тон ему ответил Сергей.
Все ждали 10 сентября. В этот день в Нью-Йорке должно было состояться представление коллекции, как это было прежде в Париже. Модели должны были быть доставлены специальным рейсом «Эр Франс». Затем манекенщицы вместе с Сергеем отправятся самолетом по стране. Десять городов за десять дней.
Лейкоу был прав. Сергей наклонился и взял в руки номер «Женской моды». В глаза бросился крупный заголовок:
«НИКОВИЧ! ДВАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ В ТЕЧЕНИЕ ПЕРВОГО ГОДА?!»
Утром следующего дня Харви Лейкоу лично явился в нью-йоркский аэропорт, чтобы встретить огромный лайнер. Он оказался на борту, прежде чем кто-либо из пассажиров успел подняться из своего кресла.
— Я хотел увидеть вас перед тем, как сюда ринутся репортеры.
— Репортеры? А что им нужно? Поездка вчера закончилась.
— Вы не понимаете, — улыбнулся Лейкоу. — Они хотят интервью. Вы — новость дня. Важнейшее событие в мире американской моды за последние сто лет.
— Боже мой! — Сергей без сил упал в кресло. — Все, что мне сейчас нужно, это лечь в постель и проспать три дня.
— Теперь, мой мальчик, — Лейкоу по-отечески похлопал его по плечу, — тебе придется спать меньше. Надо держать марку! Уже время подумать о весенней коллекции!
Для ответа у Сергея не нашлось ни сил, ни слов.
— Да, кстати, — добавил Лейкоу, — директора компании устраивают в твою честь сегодня вечером ужин в ресторане «21». Грандиозная работа, мой мальчик. Кроме того, наши жены умирают от желания встретиться с тобой.
Двадцати четырех часов в сутки было явно мало. Сергею едва хватило времени переодеться в вечерний костюм и не опоздать к началу. Когда шквал поздравлений и приветствий несколько утих, Сергей обнаружил рядом с собой Майру Лейкоу.
Она почти не изменилась, а глаза и вовсе остались прежними, темно-голубыми.
— Спасибо за то, что ты меня помнишь, — сказал он тихим голосом.
И смех у нее был все тот же.
— А тебе спасибо, что ты не помнишь меня. — Улыбка ее исчезла. — Мне хотелось тогда почувствовать себя молодой. И — свободной.
Он взглянул на нее.
— А сейчас?
— Сейчас? — Она повернула голову туда, где среди гостей беседовал с кем-то ее муж. — Сейчас я всем довольна. Теперь мне приятно вести себя в соответствии с возрастом.
6
На лице манекенщицы было написано присущее ее профессии выражение скуки. Она чуть повела плечами, и на блузе из яркого шифона появились уродливые складки.
— Давайте теперь посмотрим без подкладки, — предложил Сергей.
С той же миной манекенщица расстегнула блузу и сбросила ее. Бюстгальтер соскользнул с ее маленьких твердых грудей, она с невозмутимым видом поддернула его и, накинув на плечи новую блузку, принялась застегивать пуговицы.
Сергей не сводил с девушки взгляда. Теперь ткань ровно облегала изящную фигурку, движения тела не топорщили ее. Однако — в этом была вся беда — лифчик сквозь тонкую материю явственно просвечивал.
Во Франции это абсолютно ничего бы не значило. Напротив, многие француженки строили свои расчеты именно на том, что ткань, из которой сшита верхняя одежда, достаточно проницаема для взгляда. По этой же причине и белье их было таким интересным: яркие цвета, кружева, оборочки.
С американками все обстояло иначе. Просвечивающий бюстгальтер считался у них верхом неприличия. Поверх него обязательно надевали комбинацию, а в результате блузки из шифона, как бы удачно скроены они ни были, никогда не выглядели как следовало.
Сергей посмотрел на модельера и покачал головой.
— Боюсь, что это не то.
Движением руки он отпустил девушку и повернулся к Сергею.
— Что же делать? Такая блузка — неотъемлемая часть дамского костюма в нашей весенней коллекции.
— Это не ваша вина, — с симпатией отозвался Сергей. — Виноваты американки. Несмотря на то, что все знают, что на женщине бюстгальтер, она ни за что не хочет уничтожить иллюзию, которую эта часть ее туалета создает. В противном случае для чего бы ей это так прятать?
— Попробую-ка я еще раз.
— Попробуйте, но не слишком обольщайтесь. Если только...
— Если только что?
— А нельзя ли сшить бюстгальтер из той же ткани, что и блуза!
— В общем-то нет. Нет той плотности.
— А если покрыть его шифоном сверху?
— Это стоит попробовать. — Лицо модельера просветлело. — Нужно тщательно продумать расцветку. Если рисунок будет слишком крупным, может ничего не выйти.
— Попробуйте. В случае удачи это может стать сенсацией нашего весеннего показа. — Сергей внезапно улыбнулся. Собственно говоря, если что-то получится, мы так и назовем эту модель — «Сенсасс».
— Сенсасс?
— Это жаргонное словечко, во французском оно значит «сенсация».
Художник рассмеялся.
— Спокойной вам ночи!
— Спокойной ночи. — Сергей поднял телефонную трубку. — Попросите, пожалуйста, мистера Бэрри зайти ко мне.
Он встал из-за стола, потянулся. Стрелки часов показывали ровно шесть. Подойдя к окну, посмотрел вниз: на улице было уже почти темно, Нью-Йорк зажигал огни.
Услышав звук открываемой двери, Сергей обернулся — в кабинет входил Норман.
— Я хотел только уточнить, что у меня сегодня запланировано на вечер?
— На вечер?
— Да, на вечер.
— Я был уверен, что вам уже сказали — вечер у вас полностью свободен.
Сергей вернулся к столу, сел.
— То есть ты хочешь сказать, что вечером мне не предстоит никаких дел? — Норман развел руками. — Ты хочешь сказать, что я свободен? Предоставлен самому себе? — В голосе Сергея звучал неприкрытый сарказм. — И я могу даже выспаться?
Однако на Нормана сарказм не произвел абсолютно никакого впечатления.
— Боже мой! Я никогда об этом не думал!
— Не думал о чем?
— А ваши женщины? Мне почему-то всегда казалось, что у вас есть все, что вы пожелаете. Сергей рассмеялся.
— Как бы не так! Когда в последний раз ты давал мне минуту свободного времени?
— Это можно исправить. — Норман потянулся к телефону.
— Не стоит беспокоиться, я слишком устал. Все, что мне сейчас нужно, это принять горячую ванну и поужинать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
С этими словами Харви Лейкоу вышел. В комнате установилась тишина.
— Ну, что ты обо всем этом думаешь? — спросил, наконец, Сергей у Ирмы.
— Он прав, — ровным голосом ответила она, — здесь ты вершины не достигнешь. Да ты и сам знаешь об этом, вспомни, как ты пытался перекупить чужих модельеров, — никто не согласился.
Сергей кивнул. Он уже давно ощущал потребность в новом дизайнере, его собственный, со странностями и необычными привязанностями, уже, похоже, выдохся.
— И все-таки это опасно. Я могу потерять все.
— Единственное, что тебе нужно, — это несколько удачных лет, а потом все пойдет само собой. Те пятнадцать процентов, которые они тебе предлагают, с лихвой перекроют то, что ты можешь иметь здесь. А на твою парижскую фирму они не покушаются — владей ею безраздельно.
Сергей не сводил с Ирмы глаз.
— Америка... Я так много о ней слышал. Мне все время хотелось поехать туда. И все же... Боюсь.
— Тебе не о чем беспокоиться, — улыбнулась Ирма. — Американки ничем не отличаются от прочих женщин. Тебе самому пора бы это понять. Все они влюблены в то, что у мужчины в штанах.
— Чтобы увидеть себя со стороны, — Сергей потянулся за сигаретой, — мне достаточно просто довериться твоей искренности.
— Поэтому-то ты известен куда большему кругу людей, чем этот твой глупенький мальчик, которого ты держишь под лестницей. Соглашайся.
Он вставил сигарету в мундштук, прикурил.
— Скажи-ка мне, — внезапно обратилась к нему Ирма.
— Да?
— Ты и в самом деле не помнишь его жену?
— Помню, — в его глазах мелькнула тень печали, — отлично помню.
— Я так и думала, — с удовлетворением заметила Ирма. — Мне всегда казалось, что такой мужчина, как ты, не забывает своих женщин.
— Наверное, я должен был испытывать волнение, — произнес Сергей после того, как наполнивший бокалы официант отошел. — Но чего нет, того нет.
Жизель молчала, глядя на него своими огромными голубыми глазами.
— Мне тридцать пять, — продолжал он, — но лишь впервые в жизни я нашел свое место. И не хочу его терять. Видимо, это потому, что оно уж больно оказалось для меня подходящим. Или это признак старости?
— Ты неизменно молод, — улыбнулась Жизель.
Сергей сумрачно посмотрел на нее. — Я чувствую себя стариком. Когда я вспоминаю о дочери, которой уже тринадцать, я понимаю, сколько воды утекло.
— Как Анастасия? У нее все в порядке? Что с учебой?
— С учебой так, как и должно быть. Дело в другом. Мне ненавистна мысль о том, что нам придется расстаться, а брать ее с собой в чужой мир я боюсь. Ей там придется нелегко — новые лица, новый язык. Не слишком ли велика плата?
— Школы в Америке получше, чем здесь.
— Значит, ты считаешь, что мне нужно ехать? — Сергей отпил кофе. — А мне казалось, что ты не любишь эту страну.
— В профессиональном плане я не нашла в Америке ничего для себя хорошего. Но тебе там может открыться целый мир.
— Это ты сейчас так говоришь. Сама-то думаешь туда возвращаться?
— Как актриса — нет. Но на твоем месте, если бы я была так же молода, горела бы желанием побеждать, я бы ни минуты не колебалась.
На мгновение Сергей задумался.
— Нет, это невозможно. Я не могу оставить Анастасию здесь одну.
— Поезжай, — со значением в голосе сказала Жизель. — Пробудь там хотя бы год, посмотри. За дочь можешь не беспокоиться — пока ты в отъезде, я буду с ней.
Телефон зазвонил, когда они завтракали, сидя за столом у большого окна, выходящего на Елисейские поля. Харви Лейкоу поднялся и пересек номер.
— Алло?
— Мистер Лейкоу? Это князь Никович.
— Да?
— Я решил принять ваше предложение.
— Отлично. Рад за вас. Вы не пожалеете. — В голосе Лейкоу слышалось удовлетворение.
— Мне тоже так кажется.
— Тогда, если вы позволите, я зайду к вам в понедельник утром. Попробуем заставить шестеренки прокручиваться.
Г — Полностью в вашем распоряжении.
Лейкоу положил трубку и вернулся к столу.
— Ну что же, — сказал он довольным голосом, — он согласен.
— Очень рада, — с улыбкой ответила ему жена.
— Посмотришь, что будет, когда об этом узнают в «Элайдс сторз», — с видом триумфатора произнес Харви. — От этого удара им не оправиться.
— Я уверена в этом.
— Как кстати ты вспомнила о Никовиче! Все, с кем мы говорили, смотрели на нас сверху вниз, как будто наши деньги чем-то для них плохи.
— Не волнуйся, Харви, они об этом пожалеют.
— Ты даже не представляешь себе, черт побери, как ты права! Особенно после того, как они увидят, каков наш план относительно Никовича. — Лейкоу наконец уселся, отпил кофе, скорчил гримасу и поставил чашку на стол. — А ты еще говорила, что парижане умеют готовить кофе!
Жена рассмеялась.
— Странная вещь, — он переменил тему, — ты его помнишь, а он тебя — нет. Хотел бы я знать почему.
— Ничего странного, Харви, — мягко сказала миссис Лейкоу, глядя мимо мужа в окно. — Ведь я была просто одной из американок, одной из тех, кто нанимал его в качестве гида. А он тогда был еще мальчишкой, к тому же очень робким.
— Я бы на его месте никогда не смог забыть тебя.
Она медленно перевела взгляд на лицо мужа. Бесконечное счастье мелькнуло на мгновение в ее глазах. Подавшись вперед, она прижалась губами к его щеке.
— Потому что ты — это ты, — прошептала она, — и я люблю тебя.
5
Выполнявший спецрейс ДС-9 набрал высоту, и тяжелый рокот моторов сменился ровным негромким гулом. Усталым движением Сергей положил правую руку себе на пояс и расстегнул ремень безопасности. Нажав на кнопку, выпрямил спинку кресла, закурил и посмотрел в иллюминатор. Внизу поблескивали огни Нового Орлеана, потом они ушли в сторону: самолет разворачивался над Мексиканским заливом, беря курс на Флориду.
— Мистер Никович, — в кресло рядом опустился худощавый мужчина с бледным лицом, Норман Бэрри — специалист по связям с общественностью. С присущим ему встревоженным выражением лица он держал в руке пачку бумаг. — Я подумал, что сейчас самое время обсудить наши планы на завтра.
— Позже, Норман. Хочу попробовать немного вздремнуть — Сергей увидел, как помрачнело озабоченное лицо его собеседника. — Оставь бумаги мне. Я посмотрю их и позову тебя, как только ты мне понадобишься.
— Хорошо, сэр.
Бэрри поднялся, положил документы в кресло и направился к выходу из салона первого класса. Через приоткрывшуюся дверцу до слуха Сергея донесся взволнованный щебет манекенщиц.
От нечего делать Сергей скосил взгляд на лежащие рядом бумаги. На верхнем листе двумя красками, белой и синей, было напечатано: «ПРИБЫТИЕ КНЯЗЯ НИКОВИЧА. 19 сентября 1951 года, Майами, штат Флорида, аэропорт, 9.00. Встречают: мэр города, члены городского совета, представители Большой торговой палаты Майами, генеральный директор сети универмагов „Бартлетт“, репортеры, фотографы, представители кинокомпаний и телевидения».
Предусмотрено, учтено и расписано по минутам было все, как в железнодорожном расписании. Хоть бы что-нибудь забыли. Но нет — и так весь день напролет, до самой полуночи, когда нужно будет вновь подняться на борт самолета, чтобы вернуться в Нью-Йорк. Сергей посмотрел вдоль прохода.
Ирма. Андерсен уже спала, рот ее был чуть приоткрыт. От удивления Сергей даже потряс головой — он был намного моложе и все же чувствовал себя совершенно без сил. Откуда она черпала энергию для каждого изнурительного дня? А дней таких прошло десять. Сан-Франциско, Чикаго, Лос-Анджелес, Даллас, Новый Орлеан, что там еще? Ночные перелеты, по дню на каждый из крупных городов.
И ведь это не первая поездка. Весь прошедший год был полон лихорадочной деятельности. И только теперь он начал понимать, что является движущей силой бизнеса в Штатах. Ничего удивительного в том, что американские бизнесмены завоевывают мир и умирают молодыми. Ведь они не дают себе передышки. Ни на минуту.
И все это началось меньше чем через два месяца после его встречи в Париже с Лейкоу. Началось совершенно невинно — так падает в воду маленький камешек, а круги от него расходятся все шире и шире. В один прекрасный день появилась всего лишь одна коротенькая типографская строчка, которая вдруг начинала повторяться в тысячах рекламных объявлений магазинов «Амаль-гамэйтед Федерал». Платье — или шляпка — или обувь — или еще что-то, но — из коллекции князя Никовича! Косметика от князя Никовича — это взгляд всепобеждающей Красоты!
Причем задолго до того, как рекламируемый товар запущен в производство, Сергею казалось, что он вступил в гонки с самим временем. В пентхаусе (Особняк, выстроенный на крыше другого здания), расположенном на крыше семидесятиэтажного здания компании «Амальгамэй-тед Федерал» в Нью-Йорке, в одно и то же время делались тысячи разных дел — это был какой-то ад, по сравнению с которым самый безумный день в Париже представлялся днем бездельника на рождественских каникулах.
Рядом с его кабинетом располагались три конференц-зала, и бывали такие дни, когда их не хватало. Приходилось бегом бегать из одного в другой. Гигантское предприятие, разбитое на отделы и секторы, было специализировано и разграничено, как это умеют делать только в Америке. Без вездесущей прессы не обходилось ни одно мероприятие.
Сергей превратился в символ, он олицетворял собою широкомасштабную кампанию. Фоторепортеры преследовали его на Бродвее, в опере, на благотворительных балах, словом, повсюду, где бы он ни появился. За этим специально следила Ирма Андерсен, равно как и за тем, чтобы имя его не реже двух раз в неделю появлялось в колонках самых важных новостей. Ни дня не проходило без того, чтобы где-нибудь в Соединенных Штатах не публиковалось интервью с ним. Еженедельно он выступал по радио или с телеэкрана со специальным обращением к женщинам.
Несколько месяцев назад Норман Бэрри ворвался в его кабинет, возбужденно размахивая экземпляром «Эдвертай-зинг эйдж»
— Мы сделали это! Сделали!
Сергей поднял голову от разложенных на столе рисунков.
— Сделали что?
— "Эдвертайзинг эйдж" утверждает, что вы — самый популярный в Америке мужчина. Вас знают даже лучше, чем командующего как-там-его!
— Командующий как-там-его? — переспросил Сергей не поняв.
— Ну знаете, — протянул Норман, — Генерал Уайтхед. Любитель тоника «Швеппс».
— Вот как? — Сергей иронично приподнял бровь, озадаченно посмотрел на Бэрри. — Думаешь, нам стоит заключить пари? Может, заняться еще и производством водки? Водка «Князь Никович»!
— Фантастическая идея! В самом деле! — с энтузиазмом вскричал Норман, но, взглянув на Сергея, тут же осекся. — Вы шутите!
Сергей позволил себе едва заметно улыбнуться.
— Я связан по рукам и ногам, такого со мной еще никогда не бывало, — поделился с ним Бэрри.
— Со мной тоже, — в тон ему ответил Сергей.
Все ждали 10 сентября. В этот день в Нью-Йорке должно было состояться представление коллекции, как это было прежде в Париже. Модели должны были быть доставлены специальным рейсом «Эр Франс». Затем манекенщицы вместе с Сергеем отправятся самолетом по стране. Десять городов за десять дней.
Лейкоу был прав. Сергей наклонился и взял в руки номер «Женской моды». В глаза бросился крупный заголовок:
«НИКОВИЧ! ДВАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ В ТЕЧЕНИЕ ПЕРВОГО ГОДА?!»
Утром следующего дня Харви Лейкоу лично явился в нью-йоркский аэропорт, чтобы встретить огромный лайнер. Он оказался на борту, прежде чем кто-либо из пассажиров успел подняться из своего кресла.
— Я хотел увидеть вас перед тем, как сюда ринутся репортеры.
— Репортеры? А что им нужно? Поездка вчера закончилась.
— Вы не понимаете, — улыбнулся Лейкоу. — Они хотят интервью. Вы — новость дня. Важнейшее событие в мире американской моды за последние сто лет.
— Боже мой! — Сергей без сил упал в кресло. — Все, что мне сейчас нужно, это лечь в постель и проспать три дня.
— Теперь, мой мальчик, — Лейкоу по-отечески похлопал его по плечу, — тебе придется спать меньше. Надо держать марку! Уже время подумать о весенней коллекции!
Для ответа у Сергея не нашлось ни сил, ни слов.
— Да, кстати, — добавил Лейкоу, — директора компании устраивают в твою честь сегодня вечером ужин в ресторане «21». Грандиозная работа, мой мальчик. Кроме того, наши жены умирают от желания встретиться с тобой.
Двадцати четырех часов в сутки было явно мало. Сергею едва хватило времени переодеться в вечерний костюм и не опоздать к началу. Когда шквал поздравлений и приветствий несколько утих, Сергей обнаружил рядом с собой Майру Лейкоу.
Она почти не изменилась, а глаза и вовсе остались прежними, темно-голубыми.
— Спасибо за то, что ты меня помнишь, — сказал он тихим голосом.
И смех у нее был все тот же.
— А тебе спасибо, что ты не помнишь меня. — Улыбка ее исчезла. — Мне хотелось тогда почувствовать себя молодой. И — свободной.
Он взглянул на нее.
— А сейчас?
— Сейчас? — Она повернула голову туда, где среди гостей беседовал с кем-то ее муж. — Сейчас я всем довольна. Теперь мне приятно вести себя в соответствии с возрастом.
6
На лице манекенщицы было написано присущее ее профессии выражение скуки. Она чуть повела плечами, и на блузе из яркого шифона появились уродливые складки.
— Давайте теперь посмотрим без подкладки, — предложил Сергей.
С той же миной манекенщица расстегнула блузу и сбросила ее. Бюстгальтер соскользнул с ее маленьких твердых грудей, она с невозмутимым видом поддернула его и, накинув на плечи новую блузку, принялась застегивать пуговицы.
Сергей не сводил с девушки взгляда. Теперь ткань ровно облегала изящную фигурку, движения тела не топорщили ее. Однако — в этом была вся беда — лифчик сквозь тонкую материю явственно просвечивал.
Во Франции это абсолютно ничего бы не значило. Напротив, многие француженки строили свои расчеты именно на том, что ткань, из которой сшита верхняя одежда, достаточно проницаема для взгляда. По этой же причине и белье их было таким интересным: яркие цвета, кружева, оборочки.
С американками все обстояло иначе. Просвечивающий бюстгальтер считался у них верхом неприличия. Поверх него обязательно надевали комбинацию, а в результате блузки из шифона, как бы удачно скроены они ни были, никогда не выглядели как следовало.
Сергей посмотрел на модельера и покачал головой.
— Боюсь, что это не то.
Движением руки он отпустил девушку и повернулся к Сергею.
— Что же делать? Такая блузка — неотъемлемая часть дамского костюма в нашей весенней коллекции.
— Это не ваша вина, — с симпатией отозвался Сергей. — Виноваты американки. Несмотря на то, что все знают, что на женщине бюстгальтер, она ни за что не хочет уничтожить иллюзию, которую эта часть ее туалета создает. В противном случае для чего бы ей это так прятать?
— Попробую-ка я еще раз.
— Попробуйте, но не слишком обольщайтесь. Если только...
— Если только что?
— А нельзя ли сшить бюстгальтер из той же ткани, что и блуза!
— В общем-то нет. Нет той плотности.
— А если покрыть его шифоном сверху?
— Это стоит попробовать. — Лицо модельера просветлело. — Нужно тщательно продумать расцветку. Если рисунок будет слишком крупным, может ничего не выйти.
— Попробуйте. В случае удачи это может стать сенсацией нашего весеннего показа. — Сергей внезапно улыбнулся. Собственно говоря, если что-то получится, мы так и назовем эту модель — «Сенсасс».
— Сенсасс?
— Это жаргонное словечко, во французском оно значит «сенсация».
Художник рассмеялся.
— Спокойной вам ночи!
— Спокойной ночи. — Сергей поднял телефонную трубку. — Попросите, пожалуйста, мистера Бэрри зайти ко мне.
Он встал из-за стола, потянулся. Стрелки часов показывали ровно шесть. Подойдя к окну, посмотрел вниз: на улице было уже почти темно, Нью-Йорк зажигал огни.
Услышав звук открываемой двери, Сергей обернулся — в кабинет входил Норман.
— Я хотел только уточнить, что у меня сегодня запланировано на вечер?
— На вечер?
— Да, на вечер.
— Я был уверен, что вам уже сказали — вечер у вас полностью свободен.
Сергей вернулся к столу, сел.
— То есть ты хочешь сказать, что вечером мне не предстоит никаких дел? — Норман развел руками. — Ты хочешь сказать, что я свободен? Предоставлен самому себе? — В голосе Сергея звучал неприкрытый сарказм. — И я могу даже выспаться?
Однако на Нормана сарказм не произвел абсолютно никакого впечатления.
— Боже мой! Я никогда об этом не думал!
— Не думал о чем?
— А ваши женщины? Мне почему-то всегда казалось, что у вас есть все, что вы пожелаете. Сергей рассмеялся.
— Как бы не так! Когда в последний раз ты давал мне минуту свободного времени?
— Это можно исправить. — Норман потянулся к телефону.
— Не стоит беспокоиться, я слишком устал. Все, что мне сейчас нужно, это принять горячую ванну и поужинать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85