– Она скинула с ног ботинки для верховой езды, стянула чулки. – Наконец-то!
Вынула из волос шпильки, стряхнула шиньон, сбросила с плеч жакет и устремилась в глубь дома. Доминик в первый момент остолбенел, потом кинулся за ней.
Мэриан рванулась в сад. Подняв восхищенные глаза к высокому небу Шропшира, сбежала по ступеням в цветник. Ее необыкновенные светлые волосы колыхались за спиной. Роксана с громким лаем бежала за ней по пятам. Лондонская леди в одно мгновение снова превратилась в дикарку, которая с первого взгляда покорила сердце Доминика.
Он бежал за ней по цветнику, ощущая такое же радостное возбуждение. Все эти сады стали для него знакомыми, как линии на собственной руке. Он держался позади Мэриан, не пытаясь догнать ее. Любовался ее гибкой летящей фигуркой.
Они выбежали на небольшую поляну в дикой части сада. Мэриан опустилась на мягкую траву, не заботясь о шикарном костюме для верховой езды.
– Как чудесно снова оказаться дома! Доминик бросился на землю рядом с ней. Роксана с довольным видом легла с другой стороны.
– Как на твой взгляд, Уорфилд изменился?
– Он стал еще лучше. – Она легла на спину, с наслаждением вытянулась. – Иногда, наверное, стоит уезжать, чтобы потом насладиться возвращением домой. Может быть, когда-нибудь мне захочется попутешествовать. Увидеть Рим, Вену, Афины. – Неожиданно она рассмеялась. – И может, быть, когда-нибудь я напишу книгу о том, как составлять букеты – такие, которые мало кто сможет понять и оценить.
– Возможно, ты откроешь новую моду. – Он вспомнил о том, что им надо обсудить еще одну тему. – А как ты относишься к детям? Обычно они появляются довольно скоро после свадьбы.
Она нахмурилась. Глаза ее потемнели. Расстроенный, Доминик вспомнил, что она уже много лет не общалась с деть-, ми, так что ей, наверное, нелегко представить себя в роли матери. Остается только надеяться, что у нее нет чувства ненависти к самому понятию семьи.
– Это моя вина. Нам следовало обсудить это раньше. Но, думаю, еще не поздно. Существуют способы предотвратить рождение ребенка, если ты, не хочешь его иметь.
Она села, скрестив ноги, с расстроенным выражением лица.
– Наверное, я предпочла бы немного подождать. Но меня беспокоит другое. Я… я… вспоминаю какой-то обрывок разговора о рождении ребенка. Какой-то спор. Никак не могу вспомнить, когда это было и кто говорил.
– Может, кто-нибудь из горничных, которую осуждали за то, что забеременела без мужа?
– Не-е-т. Это произошло давным-давно. Много лет назад. И там звучала такая злость…
Да, видимо, слишком много злости, если она до сих пор вспоминает тот эпизод с такой тревогой. Он взял ее руку.
– Это воспоминание отравляет тебе всякую мысль о ребенке?
Она пожала плечами:
– Да нет, это не имеет значения. Просто промелькнула мысль. – Она наклонила голову набок, задумалась. – Я никогда не думала о том, чтобы иметь детей… Наверное, это весело. Как щенки или котята.
– Только ты могла такое сказать.
Он воспрял духом. Может быть, Со временем ей так же захочется иметь детей, как и ему.
Он наклонился и поцеловал ее. Ее губы, сладкие как мед, прильнули к его рту. Она пощекотала его. Он засмеялся и стал искать чувствительные к щекотке места на ее теле. Вначале они раздевали друг друга как бы играя? но постепенно поцелуи и ласки становились все более страстными, и наконец они слились свободно и радостно. Никакие тени больше не омрачали их соединение. Она казалась языческой принцессой в своей великолепной наготе, на сочной траве, усыпанной маргаритками. Богиня, от одного вида которой он просто таял от страсти. Таял и растворялся.
Потом они лежали обнявшись под ласковыми лучами солнца, с трудом переводя дыхание. Доминик гладил ее волосы. Когда он заговорил, голос его звучал хрипло от едва. сдерживаемого волнения.
– Я люблю тебя, Мэриан. Люблю быть с тобой, люблю того человека, которым становлюсь рядом с тобой.
Она закрыла глаза, однако он успел заметить промелькнувшую в них тревогу, а может быть, неловкость… Неужели она никогда не сможет ответить на его чувство? Неужели для того, чтобы понять, что такое любовь, надо вырасти в нормальном человеческом обществе, пройти через все стадии ухаживания и брака?
Внезапно пришла другая мысль, обдавшая его ледяным холодом: Мэриан больше в нем не нуждается. Их брак дал ей необходимую защиту. Теперь она признанная хозяйка Уорфилда, который любит больше всего на свете.
Он прижал ее к себе, стараясь не думать о своем обещании оставить ее, как только она об этом попросит. Но ведь не сейчас же это случится. Она хорошо к нему относится. Она доверяет ему настолько, что разделила с ним Уорфилд. И Наниматься с ним любовью ей, несомненно, нравится.
Однако узы любви, привязанности и преданности, скрепляющие брак, ей неведомы, это вне пределов ее восприятия. Возможно ли, что наступит такой день, когда ей больше не захочется видеть его рядом? Возможно ли, что когда-нибудь она потеряет контроль над собой и прогонит его? После того как угаснет самая жаркая страсть, не захочет ли она попробовать того же с кем-нибудь другим? Не заведет ли себе любовника? Если такое случится, он сам уйдет, добровольно.
Он приказал себе остановиться. Мэриан – страстная любовница, и он ей, конечно же, небезразличен. Придется жить сегодняшним днем. Если у них появятся дети, связь между ними станет крепче. И даже если в каком-нибудь порыве ярости она его прогонит, то ведь потом всегда может позвать обратно.
Облако закрыло солнце. Доминик обвился вокруг нее, прикрыл со всех сторон. Они ведь не только любовники, но и друзья.
Он будет молить Бога, чтобы этого оказалось достаточно.
Глава 38
Отец с сестрой вернулись в Дорнлей! Проклятие. С вершины холма, верхом на лошади. Кайл хорошо видел дом и сразу заметил, как подъехал экипаж, из которого вышли Рексэм и Люсия. Он быстро развернул коня и поскакал в противоположном направлении. Он уже прожил несколько дней в полном покое и одиночестве, но, как оказалось, все еще не был готов с кем-то общаться.
Кайл долго размышлял, стоит ли ему первому сообщить им новость о том, что Доминик увел богатую невесту, предназначавшуюся для наследника Рексэма. Нет, пожалуй, все-таки не стоит. Ведь тогда ему придется выслушивать вопли разъяренного отца. Кроме того, воспоминания об этом все еще причиняют ему боль.
Ярость, охватившая Кайла в Лондоне, постепенно утихла, оставив после себя чувство изнеможения и пустоты. Рано или поздно ему придется что-то решать… что-то делать. Но черт его побери, если он знает, что именно!
Некоторое время ему удавалось избегать встреч с отцом и сестрой, благо места в Дорнлее было более чем достаточно. Однако на второй день вечером, вернувшись к себе после длительной прогулки по горам и холмам, он застал в своей комнате Люсию. Она сидела в его любимом кресле с книгой в руках. – Поздно бежать, я тебя увидела.
Первой мыслью было повернуться и уйти. Уж от сестры-то он всегда убежит. Однако… бегать, как белка, в своем собственном доме? Недостойно. Кайл вошел в комнату.
– Мне следовало запереть дверь перед уходом. Люсия закрыла книгу и отложила в сторону.
– Ты же не можешь прятаться от нас до бесконечности. Я по крайней мере на твоей стороне.
Он швырнул шляпу через всю комнату. Она попала точнехонько на угол спинки резного деревянного стула.
– Это что же, ты готова послать Доминика куда подальше?
– Нет, я и на его стороне тоже. Я готова поддержать вас обоих. Тебя я, конечно, знаю лучше, но Доминик мой брат, как и ты.
Кайл едва удержался от злобного выпада. Не стоит горячиться – он в ссоре с Домиником, а не с Люсией.
– Ты знаешь, что он сделал? Она кивнула.
– Сегодня от него пришли письма для меня и отца. Папе сообщили официальную версию о том, как все произошло. Мне Дом рассказал всю историю, потому что я ему помогла, и он считал, что я заслуживаю того, чтобы знать правду. – Она смотрела на брата, нахмурив брови. – Он написал, что ты явился сразу после венчания и что ты… очень расстроен этим неожиданным известием.
– Как выразительно!
Сжав зубы, Кайл подошел к висящему на стене шкафчику и взял графин с бренди. Он принес его сюда, наверх, в первый же вечер после приезда, чтобы всегда иметь под рукой этот эликсир забвения. Налив себе большую порцию, он уже собирался поставить графин обратно в шкафчик, когда услышал голос Люсии:
– А мне ты не предлагаешь выпить? Он обернулся:
– Ты еще слишком молода для бренди. Она иронически изогнула брови:
– Я совершеннолетняя и, кроме того, собираюсь замуж. Думаю, вполне могу позволить себе немного спиртного.
Он молча – плеснул ей бренди, совсем чуть-чуть, подал бокал. Растянулся в другом кресле, не таком удобном.
– Надеюсь, ты зашла не для долгой сестринской беседы. Я сейчас не в настроении.
– Да, это я уже поняла, – Она осторожно отхлебнула из бокала. – Ты знаешь о том, что мы с папой заезжали в Уорфилд, когда Доминик играл там твою роль?
Кайл весь напрягся.
– Боже правый! Значит, Рексэм уже давно знает об обмане?
Люсия покачала головой:
– Ты же знаешь, что он из тщеславия не хочет носить очки. Он так ничего и не понял. Доминик прекрасно тебя имитирует. Я-то, конечно, сразу заметила, что это не ты. Но потом Доминик мне все объяснил. Рассказал, почему он там оказался, и попросил не выдавать его. – Она поймала взгляд Кайла. – Я согласилась на это ради вас обоих.
Кайл невольно поморщился, представив себе, что должен был почувствовать Доминик, когда его родственники неожиданно нагрянули в Уорфилд. Наверное, в первый момент ему захотелось бежать без оглядки.
В первый раз Кайл задал себе вопрос о том, что же произошло в его отсутствие. Наверное, все пошло не так, как они задумали. Пытаясь подавить любопытство, он снова опустился в кресло.
– Ну, хорошо, говори, что собиралась сказать. Ты ведь не уйдешь, пока все не выскажешь.
– Совершенно верно. Ты должен знать всю эту историю. Кайл разглядывал свой бокал, восхищаясь тем, как свет от свечи преломляется в золотистой жидкости.
– Доминик не просил меня успокоить? Он ведь наверняка знал, что из этого ничего не получится.
– Поэтому он об этом и не просил. Это мое собственное решение. Я не могу смириться с мыслью о том, что мои братья разошлись на всю оставшуюся жизнь.
– Придется тебе привыкать к этой мысли. Если повезет, я его никогда больше не увижу. То, что он сделал… непростительно.
Она громко фыркнула:
– Почему же? Ты что, так сильно любил Мэриан? Если бы ты ее любил, ни за что не предложил бы брату поухаживать за ней.
Он напрягся.
– У меня были для этого причины.
Голос Люсии смягчился:
– Я в этом не сомневаюсь. Но твои поступки никак не говорят о том, что ты любил свою невесту. Ты ведь встречался с ней всего один раз, не так ли? Вряд ли ты даже хорошо запомнил, как она выглядит, не говоря уж о том, чтобы ее полюбить.
– Ты думаешь только о любви. Не все вступают в брак по любви, как ты. Леди Мэриан ненормальная, в нее нельзя влюбиться. Цель этого брака – защитить ее от охотников за наследством. – Он почувствовал, как в душе снова поднимается гнев. – И по моей собственной вине этим самым охотником за наследством, соблазнившим ее, оказался мой брат.
В этот момент он понял, что гнев его отчасти вызван сознанием собственной вины. Он нарушил свои обязательства, и в результате пострадала невинная беззащитная слабоумная девушка.
– Ты увидел в леди Мэриан лишь несчастное создание, нуждающееся в защите. Доминик же рассмотрел в ней прекрасную женщину, достойную любви.
– Это он так говорит? – Кайл проглотил остаток бренди. Снова потянулся за графином. – Никогда не знал за ним таланта так убедительно лгать.
– Кайл, я видела Мэриан. Мне она показалась просто очаровательной. По словам ее опекунш, с приездом Доминика в Уорфилд она стала вести себя намного лучше. Как я понимаю, сейчас она почти нормальная женщина, и это заслуга Доминика. Ты мог бы сделать для нее то же самое?
Кайл застыл, не успев налить бренди. У него сохранились лишь очень смутные воспоминания о том, что произошло в доме Кимбаллов. Он тогда едва обращал внимание на леди Мэриан. Он вообще никогда не воспринимал ее как реальную женщину, тем более в тот день, когда его снедала всепоглощающая ярость. Он видел только брата. Сейчас он внезапно вспомнил, что она тогда заговорила… И сказала весьма определенно, что ей нужен Доминик, а не он.
Ну конечно, что еще она могла сказать?! Доминик соблазнил ее и настроил против своего старшего брата. Однако она говорила, и вполне разумно. Все считали, что она на это не способна. Значит, Мэриан действительно очень изменилась за то короткое время, что Доминик пробыл в Уорфилде.
Бренди пролилось ему на руку. Он поймал себя на том, что забыл о графине. Кровь бросилась ему в голову. Он сделал большой глоток. – Если это брак по большой любви, почему Доминик потащил ее к алтарю в такой спешке? Это просто неприлично. Он мог бы дождаться моего возвращения и убедить меня в том, что любит эту девушку. Возможно, я бы это понял.
– У него не было выбора. Дядя упрятал Мэриан в сумасшедший дом. Доминик решил сделать все. чтобы такое никогда больше не могло повториться.
– В сумасшедший дом?! С какой стати Эмуорт это сделал? Он ведь сказал мне, что хочет выдать Мэриан замуж с одной целью – чтобы избежать такой участи.
– Это сделал другой дядя, лорд Грэм. – Люсия провела рукой по волосам. – Я лучше начну с самого начала.
Она вкратце рассказала о болезни Эмуорта, побудившей Грэма вернуться в Англию раньше намеченного срока, и о последовавших затем неприятных событиях, о том, как Доминику пришлось вызволять Мэриан из сумасшедшего дома и поспешно организовывать бракосочетание, чтобы иметь возможность официально защищать ее. Кайл слушал, нахмурив брови, не зная, можно ли этому верить, или Доминик просто сыграл на желании сестры думать о нем хорошо.
– Доминик сумел разрешить эту проблему без громкого скандала. Официальная версия, которую он изложил в письме к папе, заключается в том, что тебе показалось, будто они с Мэриан лучше подходят друг другу, и ты из чистого великодушия послал его в Уорфилд вместо себя.
– Да, ничего не скажешь, врать он умеет, – хохотнул Кайл.
– А ты предпочел бы, чтобы все узнали правду – что тебе оказалось недосуг поухаживать за собственной невестой? Тебе что, на самом деле так уж нужна Мэриан, или ты просто не можешь пережить, что брат отнял у тебя игрушку?
Он смотрел на бренди в бокале. Возможно, в обвинениях сестры и есть доля правды.
– Дело не в соперничестве между нами. Я ему доверился, а он меня предал. Люсия вздохнула:
– Отчасти я тебя понимаю. С другой стороны, я понимаю и Доминика. Неожиданно возникшие обстоятельства вынудили его действовать именно так. Он осознавал, что причинит тебе боль, но выбора у него не было. Доминик знал, что должен защитить любимую женщину. – Она наклонила голову. – Ты когда-нибудь любил, Кайл?
Ножка бокала разлетелась на мелкие осколки. Бренди расплескалось. Люсия бросилась на помощь, но он яростно махнул рукой. Перевязал окровавленную кисть полотенцем, Какое право имеет Доминик говорить о любви! Он всю жизнь наслаждался интрижками. Ни одной женщине не хранил верность в течение десяти лет. Он не знает, что это такое, когда любимая умирает на твоих руках.
Кайл с ужасом почувствовал, что вот-вот взорвется.
– Уходи, Люсия. Сейчас же!
Упрямая, как и все Ренбурны, она, вместо того чтобы уйти, подошла к нему, положила руку ему на плечо.
– Прости меня. Кайл. Теперь я вижу, как ты переживаешь. Но может быть, на самом деле все к лучшему. Доминик любит Мэриан. Ты ее не любил. Теперь у тебя есть шанс встретить женщину, которую ты полюбишь.
Он отдернул руку в ужасе от мысли, что едва не ударил сестру.
– Люсия, ты не имеешь ни малейшего представления о том, что говоришь.
– Я не знаю, что это такое, когда тебя предает брат-близнец. Но я кое-что знаю о любви, потому что люблю Роберта, Доминика и тебя.
Он резко отвернулся, моля Бога о том, чтобы она ушла. Наконец услышал, как Люсия направилась к двери. Однако на пороге она остановилась.
– Доминик и Мэриан устраивают праздник в честь своей свадьбы в канун Иванова дня. Мы с папой уезжаем завтра утром. Если ты сможешь простить Доминика, я думаю, тебе там тоже будут рады.
Он покачал головой, отвергая и ее, и брата, и весь проклятый мир, где невозможно сохранить ни любовь, ни доверие, ни честь, ни достоинство.
Когда сестра ушла, он запер дверь и упал на кровать, прижав окровавленную руку к груди. Его била дрожь. Надо бы позвать Моррисона. Лакей догнал его на следующий день после возвращения в Дорнлей. Хотя он и не сумел предотвратить катастрофу в Уорфилде, но раны перевязывать умеет. Однако Кайл почувствовал, что не сможет сейчас вынести присутствие другого человека, даже такого преданного и исполнительного, как Моррисон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Вынула из волос шпильки, стряхнула шиньон, сбросила с плеч жакет и устремилась в глубь дома. Доминик в первый момент остолбенел, потом кинулся за ней.
Мэриан рванулась в сад. Подняв восхищенные глаза к высокому небу Шропшира, сбежала по ступеням в цветник. Ее необыкновенные светлые волосы колыхались за спиной. Роксана с громким лаем бежала за ней по пятам. Лондонская леди в одно мгновение снова превратилась в дикарку, которая с первого взгляда покорила сердце Доминика.
Он бежал за ней по цветнику, ощущая такое же радостное возбуждение. Все эти сады стали для него знакомыми, как линии на собственной руке. Он держался позади Мэриан, не пытаясь догнать ее. Любовался ее гибкой летящей фигуркой.
Они выбежали на небольшую поляну в дикой части сада. Мэриан опустилась на мягкую траву, не заботясь о шикарном костюме для верховой езды.
– Как чудесно снова оказаться дома! Доминик бросился на землю рядом с ней. Роксана с довольным видом легла с другой стороны.
– Как на твой взгляд, Уорфилд изменился?
– Он стал еще лучше. – Она легла на спину, с наслаждением вытянулась. – Иногда, наверное, стоит уезжать, чтобы потом насладиться возвращением домой. Может быть, когда-нибудь мне захочется попутешествовать. Увидеть Рим, Вену, Афины. – Неожиданно она рассмеялась. – И может, быть, когда-нибудь я напишу книгу о том, как составлять букеты – такие, которые мало кто сможет понять и оценить.
– Возможно, ты откроешь новую моду. – Он вспомнил о том, что им надо обсудить еще одну тему. – А как ты относишься к детям? Обычно они появляются довольно скоро после свадьбы.
Она нахмурилась. Глаза ее потемнели. Расстроенный, Доминик вспомнил, что она уже много лет не общалась с деть-, ми, так что ей, наверное, нелегко представить себя в роли матери. Остается только надеяться, что у нее нет чувства ненависти к самому понятию семьи.
– Это моя вина. Нам следовало обсудить это раньше. Но, думаю, еще не поздно. Существуют способы предотвратить рождение ребенка, если ты, не хочешь его иметь.
Она села, скрестив ноги, с расстроенным выражением лица.
– Наверное, я предпочла бы немного подождать. Но меня беспокоит другое. Я… я… вспоминаю какой-то обрывок разговора о рождении ребенка. Какой-то спор. Никак не могу вспомнить, когда это было и кто говорил.
– Может, кто-нибудь из горничных, которую осуждали за то, что забеременела без мужа?
– Не-е-т. Это произошло давным-давно. Много лет назад. И там звучала такая злость…
Да, видимо, слишком много злости, если она до сих пор вспоминает тот эпизод с такой тревогой. Он взял ее руку.
– Это воспоминание отравляет тебе всякую мысль о ребенке?
Она пожала плечами:
– Да нет, это не имеет значения. Просто промелькнула мысль. – Она наклонила голову набок, задумалась. – Я никогда не думала о том, чтобы иметь детей… Наверное, это весело. Как щенки или котята.
– Только ты могла такое сказать.
Он воспрял духом. Может быть, Со временем ей так же захочется иметь детей, как и ему.
Он наклонился и поцеловал ее. Ее губы, сладкие как мед, прильнули к его рту. Она пощекотала его. Он засмеялся и стал искать чувствительные к щекотке места на ее теле. Вначале они раздевали друг друга как бы играя? но постепенно поцелуи и ласки становились все более страстными, и наконец они слились свободно и радостно. Никакие тени больше не омрачали их соединение. Она казалась языческой принцессой в своей великолепной наготе, на сочной траве, усыпанной маргаритками. Богиня, от одного вида которой он просто таял от страсти. Таял и растворялся.
Потом они лежали обнявшись под ласковыми лучами солнца, с трудом переводя дыхание. Доминик гладил ее волосы. Когда он заговорил, голос его звучал хрипло от едва. сдерживаемого волнения.
– Я люблю тебя, Мэриан. Люблю быть с тобой, люблю того человека, которым становлюсь рядом с тобой.
Она закрыла глаза, однако он успел заметить промелькнувшую в них тревогу, а может быть, неловкость… Неужели она никогда не сможет ответить на его чувство? Неужели для того, чтобы понять, что такое любовь, надо вырасти в нормальном человеческом обществе, пройти через все стадии ухаживания и брака?
Внезапно пришла другая мысль, обдавшая его ледяным холодом: Мэриан больше в нем не нуждается. Их брак дал ей необходимую защиту. Теперь она признанная хозяйка Уорфилда, который любит больше всего на свете.
Он прижал ее к себе, стараясь не думать о своем обещании оставить ее, как только она об этом попросит. Но ведь не сейчас же это случится. Она хорошо к нему относится. Она доверяет ему настолько, что разделила с ним Уорфилд. И Наниматься с ним любовью ей, несомненно, нравится.
Однако узы любви, привязанности и преданности, скрепляющие брак, ей неведомы, это вне пределов ее восприятия. Возможно ли, что наступит такой день, когда ей больше не захочется видеть его рядом? Возможно ли, что когда-нибудь она потеряет контроль над собой и прогонит его? После того как угаснет самая жаркая страсть, не захочет ли она попробовать того же с кем-нибудь другим? Не заведет ли себе любовника? Если такое случится, он сам уйдет, добровольно.
Он приказал себе остановиться. Мэриан – страстная любовница, и он ей, конечно же, небезразличен. Придется жить сегодняшним днем. Если у них появятся дети, связь между ними станет крепче. И даже если в каком-нибудь порыве ярости она его прогонит, то ведь потом всегда может позвать обратно.
Облако закрыло солнце. Доминик обвился вокруг нее, прикрыл со всех сторон. Они ведь не только любовники, но и друзья.
Он будет молить Бога, чтобы этого оказалось достаточно.
Глава 38
Отец с сестрой вернулись в Дорнлей! Проклятие. С вершины холма, верхом на лошади. Кайл хорошо видел дом и сразу заметил, как подъехал экипаж, из которого вышли Рексэм и Люсия. Он быстро развернул коня и поскакал в противоположном направлении. Он уже прожил несколько дней в полном покое и одиночестве, но, как оказалось, все еще не был готов с кем-то общаться.
Кайл долго размышлял, стоит ли ему первому сообщить им новость о том, что Доминик увел богатую невесту, предназначавшуюся для наследника Рексэма. Нет, пожалуй, все-таки не стоит. Ведь тогда ему придется выслушивать вопли разъяренного отца. Кроме того, воспоминания об этом все еще причиняют ему боль.
Ярость, охватившая Кайла в Лондоне, постепенно утихла, оставив после себя чувство изнеможения и пустоты. Рано или поздно ему придется что-то решать… что-то делать. Но черт его побери, если он знает, что именно!
Некоторое время ему удавалось избегать встреч с отцом и сестрой, благо места в Дорнлее было более чем достаточно. Однако на второй день вечером, вернувшись к себе после длительной прогулки по горам и холмам, он застал в своей комнате Люсию. Она сидела в его любимом кресле с книгой в руках. – Поздно бежать, я тебя увидела.
Первой мыслью было повернуться и уйти. Уж от сестры-то он всегда убежит. Однако… бегать, как белка, в своем собственном доме? Недостойно. Кайл вошел в комнату.
– Мне следовало запереть дверь перед уходом. Люсия закрыла книгу и отложила в сторону.
– Ты же не можешь прятаться от нас до бесконечности. Я по крайней мере на твоей стороне.
Он швырнул шляпу через всю комнату. Она попала точнехонько на угол спинки резного деревянного стула.
– Это что же, ты готова послать Доминика куда подальше?
– Нет, я и на его стороне тоже. Я готова поддержать вас обоих. Тебя я, конечно, знаю лучше, но Доминик мой брат, как и ты.
Кайл едва удержался от злобного выпада. Не стоит горячиться – он в ссоре с Домиником, а не с Люсией.
– Ты знаешь, что он сделал? Она кивнула.
– Сегодня от него пришли письма для меня и отца. Папе сообщили официальную версию о том, как все произошло. Мне Дом рассказал всю историю, потому что я ему помогла, и он считал, что я заслуживаю того, чтобы знать правду. – Она смотрела на брата, нахмурив брови. – Он написал, что ты явился сразу после венчания и что ты… очень расстроен этим неожиданным известием.
– Как выразительно!
Сжав зубы, Кайл подошел к висящему на стене шкафчику и взял графин с бренди. Он принес его сюда, наверх, в первый же вечер после приезда, чтобы всегда иметь под рукой этот эликсир забвения. Налив себе большую порцию, он уже собирался поставить графин обратно в шкафчик, когда услышал голос Люсии:
– А мне ты не предлагаешь выпить? Он обернулся:
– Ты еще слишком молода для бренди. Она иронически изогнула брови:
– Я совершеннолетняя и, кроме того, собираюсь замуж. Думаю, вполне могу позволить себе немного спиртного.
Он молча – плеснул ей бренди, совсем чуть-чуть, подал бокал. Растянулся в другом кресле, не таком удобном.
– Надеюсь, ты зашла не для долгой сестринской беседы. Я сейчас не в настроении.
– Да, это я уже поняла, – Она осторожно отхлебнула из бокала. – Ты знаешь о том, что мы с папой заезжали в Уорфилд, когда Доминик играл там твою роль?
Кайл весь напрягся.
– Боже правый! Значит, Рексэм уже давно знает об обмане?
Люсия покачала головой:
– Ты же знаешь, что он из тщеславия не хочет носить очки. Он так ничего и не понял. Доминик прекрасно тебя имитирует. Я-то, конечно, сразу заметила, что это не ты. Но потом Доминик мне все объяснил. Рассказал, почему он там оказался, и попросил не выдавать его. – Она поймала взгляд Кайла. – Я согласилась на это ради вас обоих.
Кайл невольно поморщился, представив себе, что должен был почувствовать Доминик, когда его родственники неожиданно нагрянули в Уорфилд. Наверное, в первый момент ему захотелось бежать без оглядки.
В первый раз Кайл задал себе вопрос о том, что же произошло в его отсутствие. Наверное, все пошло не так, как они задумали. Пытаясь подавить любопытство, он снова опустился в кресло.
– Ну, хорошо, говори, что собиралась сказать. Ты ведь не уйдешь, пока все не выскажешь.
– Совершенно верно. Ты должен знать всю эту историю. Кайл разглядывал свой бокал, восхищаясь тем, как свет от свечи преломляется в золотистой жидкости.
– Доминик не просил меня успокоить? Он ведь наверняка знал, что из этого ничего не получится.
– Поэтому он об этом и не просил. Это мое собственное решение. Я не могу смириться с мыслью о том, что мои братья разошлись на всю оставшуюся жизнь.
– Придется тебе привыкать к этой мысли. Если повезет, я его никогда больше не увижу. То, что он сделал… непростительно.
Она громко фыркнула:
– Почему же? Ты что, так сильно любил Мэриан? Если бы ты ее любил, ни за что не предложил бы брату поухаживать за ней.
Он напрягся.
– У меня были для этого причины.
Голос Люсии смягчился:
– Я в этом не сомневаюсь. Но твои поступки никак не говорят о том, что ты любил свою невесту. Ты ведь встречался с ней всего один раз, не так ли? Вряд ли ты даже хорошо запомнил, как она выглядит, не говоря уж о том, чтобы ее полюбить.
– Ты думаешь только о любви. Не все вступают в брак по любви, как ты. Леди Мэриан ненормальная, в нее нельзя влюбиться. Цель этого брака – защитить ее от охотников за наследством. – Он почувствовал, как в душе снова поднимается гнев. – И по моей собственной вине этим самым охотником за наследством, соблазнившим ее, оказался мой брат.
В этот момент он понял, что гнев его отчасти вызван сознанием собственной вины. Он нарушил свои обязательства, и в результате пострадала невинная беззащитная слабоумная девушка.
– Ты увидел в леди Мэриан лишь несчастное создание, нуждающееся в защите. Доминик же рассмотрел в ней прекрасную женщину, достойную любви.
– Это он так говорит? – Кайл проглотил остаток бренди. Снова потянулся за графином. – Никогда не знал за ним таланта так убедительно лгать.
– Кайл, я видела Мэриан. Мне она показалась просто очаровательной. По словам ее опекунш, с приездом Доминика в Уорфилд она стала вести себя намного лучше. Как я понимаю, сейчас она почти нормальная женщина, и это заслуга Доминика. Ты мог бы сделать для нее то же самое?
Кайл застыл, не успев налить бренди. У него сохранились лишь очень смутные воспоминания о том, что произошло в доме Кимбаллов. Он тогда едва обращал внимание на леди Мэриан. Он вообще никогда не воспринимал ее как реальную женщину, тем более в тот день, когда его снедала всепоглощающая ярость. Он видел только брата. Сейчас он внезапно вспомнил, что она тогда заговорила… И сказала весьма определенно, что ей нужен Доминик, а не он.
Ну конечно, что еще она могла сказать?! Доминик соблазнил ее и настроил против своего старшего брата. Однако она говорила, и вполне разумно. Все считали, что она на это не способна. Значит, Мэриан действительно очень изменилась за то короткое время, что Доминик пробыл в Уорфилде.
Бренди пролилось ему на руку. Он поймал себя на том, что забыл о графине. Кровь бросилась ему в голову. Он сделал большой глоток. – Если это брак по большой любви, почему Доминик потащил ее к алтарю в такой спешке? Это просто неприлично. Он мог бы дождаться моего возвращения и убедить меня в том, что любит эту девушку. Возможно, я бы это понял.
– У него не было выбора. Дядя упрятал Мэриан в сумасшедший дом. Доминик решил сделать все. чтобы такое никогда больше не могло повториться.
– В сумасшедший дом?! С какой стати Эмуорт это сделал? Он ведь сказал мне, что хочет выдать Мэриан замуж с одной целью – чтобы избежать такой участи.
– Это сделал другой дядя, лорд Грэм. – Люсия провела рукой по волосам. – Я лучше начну с самого начала.
Она вкратце рассказала о болезни Эмуорта, побудившей Грэма вернуться в Англию раньше намеченного срока, и о последовавших затем неприятных событиях, о том, как Доминику пришлось вызволять Мэриан из сумасшедшего дома и поспешно организовывать бракосочетание, чтобы иметь возможность официально защищать ее. Кайл слушал, нахмурив брови, не зная, можно ли этому верить, или Доминик просто сыграл на желании сестры думать о нем хорошо.
– Доминик сумел разрешить эту проблему без громкого скандала. Официальная версия, которую он изложил в письме к папе, заключается в том, что тебе показалось, будто они с Мэриан лучше подходят друг другу, и ты из чистого великодушия послал его в Уорфилд вместо себя.
– Да, ничего не скажешь, врать он умеет, – хохотнул Кайл.
– А ты предпочел бы, чтобы все узнали правду – что тебе оказалось недосуг поухаживать за собственной невестой? Тебе что, на самом деле так уж нужна Мэриан, или ты просто не можешь пережить, что брат отнял у тебя игрушку?
Он смотрел на бренди в бокале. Возможно, в обвинениях сестры и есть доля правды.
– Дело не в соперничестве между нами. Я ему доверился, а он меня предал. Люсия вздохнула:
– Отчасти я тебя понимаю. С другой стороны, я понимаю и Доминика. Неожиданно возникшие обстоятельства вынудили его действовать именно так. Он осознавал, что причинит тебе боль, но выбора у него не было. Доминик знал, что должен защитить любимую женщину. – Она наклонила голову. – Ты когда-нибудь любил, Кайл?
Ножка бокала разлетелась на мелкие осколки. Бренди расплескалось. Люсия бросилась на помощь, но он яростно махнул рукой. Перевязал окровавленную кисть полотенцем, Какое право имеет Доминик говорить о любви! Он всю жизнь наслаждался интрижками. Ни одной женщине не хранил верность в течение десяти лет. Он не знает, что это такое, когда любимая умирает на твоих руках.
Кайл с ужасом почувствовал, что вот-вот взорвется.
– Уходи, Люсия. Сейчас же!
Упрямая, как и все Ренбурны, она, вместо того чтобы уйти, подошла к нему, положила руку ему на плечо.
– Прости меня. Кайл. Теперь я вижу, как ты переживаешь. Но может быть, на самом деле все к лучшему. Доминик любит Мэриан. Ты ее не любил. Теперь у тебя есть шанс встретить женщину, которую ты полюбишь.
Он отдернул руку в ужасе от мысли, что едва не ударил сестру.
– Люсия, ты не имеешь ни малейшего представления о том, что говоришь.
– Я не знаю, что это такое, когда тебя предает брат-близнец. Но я кое-что знаю о любви, потому что люблю Роберта, Доминика и тебя.
Он резко отвернулся, моля Бога о том, чтобы она ушла. Наконец услышал, как Люсия направилась к двери. Однако на пороге она остановилась.
– Доминик и Мэриан устраивают праздник в честь своей свадьбы в канун Иванова дня. Мы с папой уезжаем завтра утром. Если ты сможешь простить Доминика, я думаю, тебе там тоже будут рады.
Он покачал головой, отвергая и ее, и брата, и весь проклятый мир, где невозможно сохранить ни любовь, ни доверие, ни честь, ни достоинство.
Когда сестра ушла, он запер дверь и упал на кровать, прижав окровавленную руку к груди. Его била дрожь. Надо бы позвать Моррисона. Лакей догнал его на следующий день после возвращения в Дорнлей. Хотя он и не сумел предотвратить катастрофу в Уорфилде, но раны перевязывать умеет. Однако Кайл почувствовал, что не сможет сейчас вынести присутствие другого человека, даже такого преданного и исполнительного, как Моррисон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40