Ледяные ванны. Смирительные рубашки. Пиявки и слабительное. Ничего удивительного, что Эмуорт и слышать не хочет о том, чтобы отправить сюда Мэриан. Даже если бы врачи могли гарантировать полное выздоровление, вряд ли он, Доминик, решился бы подвергнуть ее такому лечению.
– Многие ли из ваших пациентов возвращаются домой здоровыми?
– Такие случаи бывают. Наиболее успешно идет лечение у женщин, страдающих меланхолией. Со временем, возможно, медицина научится излечивать все душевные расстройства, но я не думаю, что доживу до этого.
По крайней мере он честен. И все равно ни за что бы Доминик не доверил Мэриан заботам этого человека. Никакой меланхолией она не страдает. Напротив, она вся как солнечный свет. Временами как легкий шквал. Но уж никак не унылый дождь.
– Вы их все время держите взаперти?
– Прогулки по саду – одна из привилегий, которой мы их поощряем за хорошее поведение. Пойдемте, я вам покажу.
После мрачных картин, которые он только что увидел, эти слова прозвучали вдохновляюще. Сам сад, однако, произвел на Доминика удручающее впечатление – тропинки, усыпанные гравием, несколько крохотных лужаек и кустарников, скамейки, вот и все. Вероятно, доктор считает цветочные клумбы чересчур возбуждающими.
Высокие каменные стены заканчивались наверху острыми, изогнутыми внутрь пиками. Если эта считается одной из самых прогрессивных клиник в Англии, то лучше сразу умереть, чем когда-либо попасть сюда.
Доктор проследил за его взглядом:
– Никто из наших пациентов еще ни разу не пытался бежать. В деревне нас считают самыми спокойными соседями.
В дальнем конце сада две крупные женщины в сером по пятам следовали за двумя пациентками. Через некоторое время они повернулись и направились в сторону дома. Доминик успел заметить глаза той, что постарше, слева. Она смотрела совершенно пустым взглядом, мимо него. В глазах другой, напряженно смотревшей прямо на него, что-то промелькнуло. Довольно молодая, высокая, с густыми черными волосами и выразительными чертами лица… При других обстоятельствах ее можно было бы назвать даже красивой. Крейторн понизил голос:
– Та, что слева, миссис Гилл, скоро, наверное, вернется домой. Она пыталась совершить самоубийство, но теперь абсолютно спокойна. Минеральные укрепляющие средства и настойки с наркотиками сняли возбуждение.
«И довели несчастную женщину почти до бессознательного состояния», – подумал Доминик.
– А вторая?
– Миссис М… – Доктор запнулся на полуслове. – Эту пациентку мы называем миссис Браун. Ее муж настаивает на самом лучшем лечении, но боится, что соседи узнают о ее состоянии. Кажется, он сказал всем, что она в Италии, лечит легкие. Жаль, что он решил прибегнуть ко лжи.
И он не одинок. Доминик уже знавал подобные случаи.
– Она поправляется?
– У неё бывают длительные периоды прояснения рассудка, но потом наступают приступы полного безумия, в особенности когда приезжает муж. Мне пришлось попросить его навещать ее пореже. Боюсь, я ничем не могу его обнадежить. Ее поведение совершенно непредсказуемо. – Крейторн задумчиво разглядывал пациентку. – Прошу прощения, я на одну минутку.
Он кивнул Доминику и подошел к одной из санитарок.
Доминик медленно пошел по направлению к стене. Какое. печальное место по сравнению с удивительными, необыкновенными садами Мэриан…
Сзади раздался крик. Он обернулся. Миссис Браун бежала к нему, санитарки, пыхтя, пытались поспеть за ней.
Доминик никогда в жизни не боялся женщин. С другой стороны, и сумасшедших он тоже еще никогда не видел. И все равно будь он проклят, если побежит от женщины. Однако она не собиралась на него нападать. Вместо этого она схватила его за руку:
– Умоляю вас, сэр… Я вовсе не сумасшедшая. Я не знаю, почему меня держат здесь. Если вы скажете моему отцу, он позаботится о том, чтобы меня выпустили. Генерал Эймс из Холлиуэлл-Гранжа. Умоляю вас, сэр…
Больше юна ничего не успела сказать. Надзирательницы Нагнали ее. Она упала на колени, обхватила его ноги.
– Умоляю, сэр, дайте ему знать. Эймс из Холлиуэлл-Гранжа. Передайте, чтобы приехал за мной.
Санитарки оттащили ее от Доминика. Приблизился доктор Крейторн.
– Ваш отец знает о том, что вы здесь, миссис Браун. Но он слишком расстроен и не может вас навещать. Вам же известно об этом. Ваш муж много раз вам это объяснял.
– Мой муж лжет! – Она снова подняла глаза на Доминика. – Это он упрятал меня сюда. И знаете почему? Потому что я ему не покорилась. Потому что у меня смешанная кровь. Потому что я с ним не соглашалась.
Больше она ничего не успела сказать. Одна из надзирательниц заткнула ей рот, другая заломила руки за спину. Они утащили ее. Доминик смотрел вслед, весь дрожа.
– Я считаю, что с пациентами следует быть честным… но она все еще подвержена галлюцинациям и приступам буйства. Я не вижу никакого улучшения в ее состоянии. К счастью, муж способен обеспечить ей самое лучшее лечение. Может быть, когда-нибудь с Божьей помощью…
Голос его затих. Доминик знал, что никогда в жизни не забудет отчаянного выражения глаз миссис Браун. Он не сомневался в том, что доктор Крейторн честный человек и хороший специалист. И тем не менее дал себе торжественную клятву, что Мэриан никогда в жизни не попадет в такое место.
Глава 13
Доминик медленно возвращался в Уорфилд, преследуемый мрачными мыслями. Это, конечно, прекрасно, что он дал самому себе клятву защитить Мэриан, однако право распоряжаться ее судьбой получит Кайл. Лишь он будет вправе принимать решения.
Доминик напомнил себе, что его брат хотя и высокомерная сволочь, но с женщинами никогда жестоко не обращался. Даже если Мэриан докатится до полного безумия, он, конечно, оставит ее в Уорфилде, где она по крайней мере может дышать свежим воздухом, наслаждаться своими цветами, где она чувствует доброе отношение окружающих.
А если нет?.. Чем он, Доминик, сможет ей помочь?
Он доехал до перекрестка, где пересекалось несколько дорог. Взглянул на табличку, на которой значилось с полдюжины названий. Заметил одно из них. Холлиуэлл.
Передайте моему отцу… генералу Эймсу из Холлиуэлл-Гранжа… Умоляю вас, сэр…
Мороз прошел у него по коже. Он повторял себе, что название Холлиуэлл поблизости еще ничего не значит, что оно вообще встречается довольно часто, что миссис Браун сумасшедшая, что ее словам нельзя доверять. И все же…
Он повернул Пегаса в сторону Холлиуэлла. Ну что же, он доедет до деревни, выяснит, что там нет никакой усадьбы и никакого генерала Эймса. Тогда он с чистой совестью сможет вернуться в Уорфилд. Потеряет час времени. Это небольшая плата за то, чтобы изгнать из памяти отчаянные темные глаза несчастной женщины.
Через несколько минут Доминик подъехал к массивным воротам. На правом каменном столбе значилось «Холлиуэлл», на левом – «Гранж». Он натянул поводья. Нахмурился. Это тоже еще ничего не доказывает. Едва ли не в каждой английской деревне есть хотя бы один дом под названием «Гранж» – усадьба. Возможно, в лучшие времена миссис Браун доводилось здесь бывать.
Но что, если Холлиуэлл-Гранж действительно принадлежит генералу Эймсу, ее отцу, и он настолько расстроен болезнью дочери, что не может ее навещать? Тогда расспросы Доминика еще больше расстроят его. И все же придется это перенести. Доминик понял, что не простит себе, если повернет обратно сейчас, когда он так близок к тому, чтобы узнать правду.
Аккуратная подъездная дорожка очень скоро привела его к усадьбе. Как и следовало из названия, первоначально это был фермерский дом, который с годами достраивался и увеличивался в размерах. Элегантным его, конечно, не назовешь, но выглядит он просторным и удобным, решил Доминик. Во все стороны от дома простирались плодородные поля и пастбища. Как и во многих фермерских усадьбах, большую часть внутреннего двора занимали хозяйственные постройки. Имелся здесь и загон для скота.
Доминик проехал во двор привязать коня, прежде чем попробовать постучаться в дом. В этот момент какой-то пожилой джентльмен в куртке из оленьей шкуры, какие носят в деревне, вышел из конюшни, ведя под уздцы небольшую серебристо-серую кобылу.
– Какая красавица! – вырвалось у Доминика. Пожилой джентльмен вскинул на него глаза. Высокий, седеющий, прямой как палка, он вполне мог быть генералом в отставке.
– Она не только хороша, но еще и умеет вести себя. Ее зовут Мунбим – Лунный Свет. – Он окинул восхищенным взглядом Пегаса. – А у вас, я вижу, хороший вкус в том, что касается лошадей.
– Надеюсь. Да и какой мужчина думает иначе. Доминик покрепче ухватил Пегаса, которому явно не терпелось поближе познакомиться с серебристой кобылой.
Пожилой джентльмен завел кобылу в загон. Обернулся к Доминику. Тот обратил внимание на то, какое у него темное обветренное лицо. Кожа будто годами прожаривалась на солнце.
– Я – Эймс. Вы не меня искали?
На несколько секунд Доминик замер, не зная, как назвать себя. Но нет, собственное имя не подойдет: слишком близко от Уорфилда.
Он спешился.
– Мое имя Максвелл. Я остановился на время в Уорфилде.
– В таком случае вы, должно быть, знакомы с малюткой леди Мэриан. Как она?
– Она давно не малютка. – Доминик привязал Пегаса и подошел к Эймсу. Несколько минут они молча любовались серебристой кобылой, связанные дружеским чувством общности любителей. Доминик не торопился переходить к той теме, которая составляла цель его визита. – Леди Мэриан уже двадцать три года. Вы с ней встречались?
Эймс беззвучно присвистнул.
– Как летит время! Я ее не видел с самой Индии. Наши семьи всегда были добрыми соседями здесь, в Шропшире. Несколько лет назад, после возвращения из Индии, я подумывал навестить Мэриан, но, услышав разговоры о ее душевном расстройстве, решил, что лучше не напоминать ей о том, что произошло тогда. – Он вздохнул. – Какая страшная трагедия… Я все время спрашивал себя, не мог ли я сделать что-нибудь, чтобы предотвратить гибель ее родителей.
– У вас выправка военного человека. Вы находились в Индии в то время, когда погибли лорд и леди Грэм? Эймс мрачно кивнул:
– Грэм разъезжал с парламентской миссией по всей Индии. Я командовал армейским подразделением в Камбее, на севере страны. Это был последний пункт, который посетили Грэмы, прежде чем погибли. Из Камбея они направились в Алвари, резиденцию одного из местных правителей. Там и произошел налет. Дворец сгорел дотла, около ста человек погибли. – Он вздохнул. – Тяжелее всех пришлось брату Грэма – теперешнему лорду Грэму.
– Он тоже путешествовал с их миссией?
В таком случае удивительно, что младшему Грэму удалось спастись.
Эймс покачал головой:
– Нет, он служил под моим началом, в чине майора. Прекрасный был офицер, надо сказать. Говорил на урду, как местный житель. Покойный лорд Грэм включил Камбей в свой маршрут отчасти для того, чтобы повидать брата. До этого они не виделись несколько лет. После той трагедии майор Грэм долго не мог успокоиться. Все повторял, что если бы его брат не приезжал в Камбей, то остался бы жив.
– По крайней мере леди Мэриан выжила. Это должно служить ему утешением.
Лицо Эймса смягчилось.
– Такая бесстрашная малышка. У нее был серый пони, и она носилась по равнинам, как какой-нибудь… афганский бандит. Большинство матерей умерли бы на месте от такого зрелища, но леди Грэм только смеялась и подбадривала ее.
Доминик удивленно вскинул глаза:
– Леди Мэриан умела ездить верхом?! – С трех лет, если верить родителям.
А после того уже никогда… Но в таком случае неудивительно, что ей так понравилось, когда он посадил ее на Пегаса. Вероятно, подсознательно вспомнились счастливые дни детства.
– Мунбим продается? – спросил он, не успев подумать, повинуясь импульсу. – По-моему, это идеальная лошадь для девушки. Я бы хотел подарить ее леди Мэриан.
– Вообще-то я не собирался ее продавать. Но для леди Мэриан… – Эймс смотрел вдаль отсутствующим взглядом. – Когда я думаю об этой девушке, не могу не вспомнить о своей дочери. Йена была на несколько лет старше. Когда Грэмы приехали в Камбей, она взяла на себя роль гида, водила Мэриан по всему лагерю. Мои люди обожали их обеих.
Сердце Доминика забилось чаще.
– У вас есть дочь?
– Была. Она умерла позапрошлой осенью. Похоже, он говорит правду. С другой стороны, возможно, он предпочитает, чтобы посторонние считали его дочь.
умершей, чем душевнобольной.
Доминик заговорил, внимательно глядя на него:
– Я только что побывал в клинике в Блэйднэме. Там одна из пациенток попросила меня передать генералу Эймсу из Холлиуэлл-Гранжа, что муж поместил ее туда против ее воли и что она не сумасшедшая.
Обветренное лицо генерала смертельно побледнело. Доминику показалось, будто он физически ощущает его боль.
– Но это невозможно. Моя дочь умерла. Доминик почувствовал страшную неловкость.
– Извините меня. Вероятно, эта женщина жила где-нибудь по соседству, знала вашу усадьбу и в своем душевном расстройстве вообразила, будто жила именно здесь. Еще раз простите за то, что расстроил вас.
Он повернулся, желая только одного – как можно скорее уехать. Резкий голос генерала остановил его:
– Эта женщина… Как она выглядит?
– Высокая. Темные волосы. Карие глаза. Примерно моего возраста. В клинике ее называют миссис Браун, но доктор сказал, что это вымышленное имя. – Перед мысленным взором Доминика встало это полное отчаяния лицо. Он постарался припомнить каждую мельчайшую деталь. – На подбородке у нее едва заметный шрам. – Он показал, где именно.
Генерал замер. Лицо его окаменело.
– Боже правый! У нее… у Йены был шрам на подбородке… В шесть лет она упала с дерева. Это она. Это она!
Слова эти висели в воздухе бесконечно долго. Он повернулся и ударил кулаком по железным перилам с выражением муки на лице.
– Этот мерзавец сказал мне, что она умерла! Умерла от оспы в мое отсутствие. Что ее пришлось срочно похоронить. Он… он даже показал мне ее могилу на нашем семейном кладбище.
– Так муж инсценировал ее смерть?! – в ужасе воскликнул Доминик.
Эймс с видимым усилием взял себя в руки.
– Джордж Мортон! Чтоб ему гореть в аду!
– Она сказала, что муж отправил ее в клинику потому, что она ему не подчинялась. Не соглашалась с ним. – Доминик вспомнил собственного отца. – Есть люди, которые не терпят, когда им возражают. Возможно, Мортон из таких.
– Но сказать, что она сумасшедшая! Как может человек так ужасно поступить с собственной женой! Она в таком же здравом уме, как и я. Хотя, конечно, живя в сумасшедшем доме, без всякой надежды выйти оттуда, могла повредиться рассудком. – Лицо Эймса еще больше потемнело. – Я с самого начала предупреждал, что Мортон охотится за ее наследством, но она и слушать не хотела. Он злодей, просто Злодей! – На губах генерала появилась улыбка, от которой кровь стыла в жилах. – Перед лицом Господа клянусь, что он заплатит за это. Но сначала я должен забрать Йену домой.
Он круто повернулся и устремился к конюшне. Доминик направился за ним. Бог знает, на что способен этот человек в пылу гнева.
– Мортон заслужил долгую и мучительную смерть. Но вы, сэр, нужны своей дочери живым, а не болтающимся на виселице.
Эймс уже седлал высокого коня.
– Ну нет, я не собираюсь его убивать. Это было бы слишком просто. С помощью закона я расчленю его на части, постепенно, шаг за шагом. Поместье, в котором он живет, – это приданое Йены. Я отниму земли у него, отниму его доброе имя, его так называемые честь и достоинство – все, что имеет для него ценность-. К тому времени, как я с ним разделаюсь, он будет мечтать о том, чтобы я всадил пулю в его подлый коварный мозг.
При других обстоятельствах Доминик мог бы посочувствовать незнакомому Мортону, но не сейчас.
– Пожалуйста, дайте мне знать в Уорфилд, когда ваша дочь окажется дома, в безопасности.
– Обязательно. – Генерал остановился на секунду, крепко сжал руку Доминика. – Чуть не забыл поблагодарить вас. Я ваш вечный должник, Максвелл. Возьмите Мунбим. Это мой подарок леди Мэриан.
У Доминика перехватило дыхание.
– Но это невозможно! Такая ценность!
– О чем вы говорите! Вы только что вернули мне дочь. Если вам понадобится моя кровь, вам стоит сказать лишь слово.
С этими словами он вскочил в седло и умчался.
У Доминика голова пошла кругом. Не зная, как быть, он задумчиво смотрел на серебристую кобылку. Похоже, генерал сделал этот подарок в здравом уме и твердой памяти. А для Мэриан спокойная, хорошо вышколенная Мунбим подходит просто идеально.
Он обернулся к Пегасу. Взглянул коню прямо в глаза:
– Мы забираем эту юную леди с собой в Уорфилд. В дороге ты будешь вести себя как следует. Ты меня понял?
Пегас заржал и дернул головой.
– Смотри же не забудь, – сурово произнес Доминик. Он пошел за кобылой, по дороге задаваясь вопросом, знал ли доктор Крейторн о том, что проделал Мортон, Но нет, похоже, забота доктора о пациентах и подчиненных, его гордость своим заведением вполне искренни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40