Его промокшие ноги начали замерзать, но он не обращал на это никакого внимания.
Йель пребывал в полной растерянности – что теперь делать, куда идти? Сейчас ему хотелось только одного – молча стоять здесь, как стоят солдаты в почетном карауле, в знак уважения к человеку, который был его отцом.
И это, к сожалению, было все, что он мог сделать.
Погасив свечу, мисс Нортрап не легла в постель. Стоя возле окна в темной комнате, она наблюдала за ним. Она знала, что он не ушел. Он чувствовал на себе ее неодобрительный и любопытный взгляд.
Интересно, что бы она сказала, если бы он назвал ей свое настоящее имя? Поучительная история о блудном сыне получила бы совершенно неожиданное развитие. Сын возвращается, но не в объятия горячо любящего отца, а в пустоту и безысходность.
Наконец, убедившись в том, что он не замышляет ничего дурного, Саманта отправилась спать. Йель не сводил глаз с фамильного склепа. Он не был набожным человеком, но этой ночью он научился молиться.
Йель просидел под деревом всю ночь. Увидев, как занимается тусклый зимний рассвет, он поднялся на ноги. Все тело одеревенело от холода и сильно болело. Йель слишком долго прожил в тропиках, и кровь грела его все хуже. Он медленно побрел в сторону Спраула, в гостиницу «Медведь и буйвол».
Когда он был еще ребенком, они с отцом пару раз заезжали в эту гостиницу. Сейчас, конечно же, его там никто не узнает, ведь все думают, что он умер.
Йель назвался в гостинице Марвином Брауном, заказал бутылку бренди, чтобы согреться, и, велев, чтобы его не беспокоили, сделал то, чего не позволял себе целых одиннадцать лет, то есть с тех пор, как проснулся на борту того самого злосчастного корабля. Он просто напился до потери сознания.
Выпив все до последней капли, он заказал еще одну бутылку и, ожидая, пока ее принесут, пришел к выводу, что его жизнь похожа на стоявшую перед ним пустую бутылку. Когда же начало смеркаться и первый день пребывания на родине подошел к концу, он почувствовал, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Все его тело словно налилось свинцом. Видимо, та морозная ночь, которую он провел, сидя под деревом, не прошла бесследно. Он закрыл глаза и провалился в блаженное забытье. Тогда же у него начался сильный жар.
Джон Седлер, хозяин гостиницы, пребывал в полной растерянности. Причиной тому стала болезнь мистера Брауна. Поначалу Седлер подумал, что этот человек просто в стельку пьян. Однако на рассвете его начало сильно тошнить. Рвотные позывы были такими громкими, что Джон с женой проснулись от этого шума.
– Так ему и надо, – сказала его жена. – Нельзя так много пить.
Джону же показалось, что дело здесь не только в том, что парень перебрал.
Когда мистер Браун не вышел к завтраку, Джон решил разбудить его.
– Так ему и надо! Из-за него мы полночи глаз не могли сомкнуть, – сказал он жене, и она кивнула в знак согласия.
Он постучал в дверь комнаты Марвина Брауна, однако ему никто не ответил.
Потом он стукнул в дверь кулаком.
И снова никто не отозвался.
Тогда, повернув ручку, он открыл дверь. В гостинице «Медведь и буйвол» ни одна дверь не запиралась на замок. Гостиница была такой маленькой и находилась так далеко от большой дороги, что в подобной роскоши не было никакой необходимости.
Джон вошел в комнату и сразу же выбежал обратно.
– Этот человек серьезно болен, – сказал он жене.
– Ты уверен?
– Мне кажется, что он вот-вот отдаст Богу душу.
– Тогда нужно послать за мисс Нортрап, – сказала его жена. – Она знает, что нужно делать в таких случаях.
– Точно. Она во всем разберется, – сказал он и послал своего старшего сына за дочерью викария.
ГЛАВА 2
Саманта поскребла чашкой по дну ящика, в котором хранился чай, и ей удалось собрать небольшую горстку чайных листьев. Вода в чайнике уже почти закипела. Ей сейчас просто необходимо выпить чашку горячего крепкого чая.
Сегодня было холодно, и ей пришлось потратить немного своего драгоценного угля, чтобы развести огонь в кухонном камине. Пытаясь согреться, она надела оба своих платья. Научиться этой маленькой хитрости ее заставила крайняя нужда. Дело в том, что в этом году ей приходилось экономить буквально на всем. Одно из этих платьев было черным, траурным. Она надела его первым и взяла в руки второе платье, сшитое из плотной коричневой ткани. Саманта натянула его поверх черного, поскольку ей давно надоел этот мрачный цвет.
Она чувствовала себя разбитой и уставшей. Глаза у нее были красными, а веки тяжелыми. После ночного приключения с Марвином Брауном ей почти весь день пришлось провести на ногах. Сначала она бегала по деревне, выполняя различные поручения, а потом дежурила у постели младшей дочери Чендлеров, у которой была сильная горячка. Ей нужно было хорошенько выспаться этой ночью, однако она так и не смогла сомкнуть глаз. Всю ночь она беспокойно ворочалась в постели, и ее одолевали тревожные мысли.
Все началось с того, что вчера утром уважаемые деревенские дамы под предводительством жены сквайра Биггерса нанесли ей визит. Судя по всему, в понедельник вечером в гостинице «Медведь и буйвол» состоялось собрание деревенской общины. Саманту на него не пригласили, потому что на этом собрании решалась ее судьба.
Выпив изрядное количество чаю (Саманте пришлось потратить почти весь свой скудный запас), деревенские дамы объявили приговор. На собрании большинством голосов было принято решение о том, что Саманта должна сложить с себя полномочия викария. Ее траур уже закончился, а значит, пришло время освободить дом для нового викария, который недавно женился и хочет как можно скорее въехать в жилище, на которое имеет полное право.
Саманта вспомнила выдвинутый ей ультиматум, и у нее задрожали руки. В этот момент она как раз наливала кипяток в чашку с заваркой. Наполнив чашку, она дала напитку настояться.
Она, конечно же, была готова к такому повороту событий. По всем правилам ей следовало освободить дом викария сразу же после смерти отца, но ей просто некуда было идти. Ее мать была сиротой, а все родственники отца умерли раньше его.
Саманта надеялась, что община подыщет для нее какое-нибудь пристанище. В конце концов, это было бы вполне справедливо, ведь ее отец, который всегда заботился обо всех сирых и убогих, почти всю свою жизнь посвятил тому, чтобы помогать бедным найти пропитание и одежду.
Однако после его смерти жители деревни, похоже, забыли все то хорошее, что сделал для них викарий Нортрап, или, может быть, решили, что, позволив Саманте оставаться в доме до окончания траура, они тем самым сполна отплатили ему за то, что он всю жизнь служил им верой и правдой.
И тут она вспомнила о Марвине Брауне и об их странной встрече на кладбище. Саманта, конечно, не считала себя суеверной, но тем не менее пришла к выводу, что его появление – это первый знак того, что ее жизнь скоро изменится.
Она беспокойно ходила из угла в угол по маленькой кухне и размышляла о своей судьбе. Она была уверена в том, что в этом мире есть еще что-то, чего она пока не успела познать и никогда не познает, если позволит жителям деревни выгнать ее из дома и заставить поселиться у этих старых дев, сестер Дойл.
Ей, конечно же, хотелось простого женского счастья. Хотелось, чтобы у нее был муж, дети, собственный дом. Однако Саманта понимала, что в ее возрасте выйти замуж практически невозможно.
Она взяла со стола чашку, мысленно провозгласила тост за светлое будущее и уже собиралась сделать первый глоток, как вдруг кто-то постучал в кухонную дверь.
Ей не хотелось никого видеть, но тоненький детский голосок произнес:
– Мисс Нортрап, откройте, пожалуйста! Нам нужна ваша помощь!
Она сразу же узнала голос Томми Седлера – старшего сына хозяина гостиницы. Хозяин посылал за ней только в том случае, если кто-то был болен.
Поставив чашку на стол, она подбежала к двери.
– Что случилось, Томми? – спросила она, открыв дверь. В комнату сразу же ворвался холодный воздух, и она жестом пригласила мальчика войти.
– Заболел один из наших постояльцев, мисс Нортрап, – сказал этот рыжеволосый парень, сняв с головы шапку. – Папа просит вас прийти и осмотреть этого человека. Он очень болен, мисс. Мы боимся, что он может умереть.
– Я только возьму свою корзинку и надену плащ, – сразу же ответила Саманта. В ее корзинке всегда лежали различные лекарства, травы и целебные мази. А еще – книга доктора Риса, знаменитого врача из Морпета. Саманта часто находила в ней полезные советы. Она также вела свой собственный дневник, в котором записывала названия и рецепты всевозможных полезных снадобий.
Завязывая под подбородком ленты своей черной шляпы, она с сожалением посмотрела на чай, который так и не успела выпить. Что ж, с этим ничего не поделаешь. Привычка помогать больным и нуждающимся стала ее второй натурой. Она помогала всем, даже совершенно незнакомым ей людям.
Выйдя из дома, она заметила, что все небо затянуто тяжелыми серыми тучами. Это не предвещало ничего хорошего. Саманта еще плотнее закуталась в свой плащ. Холод от замерзшей земли проникал сквозь тонкие подошвы ее ботинок.
В такой морозный день все разумные люди предпочитают сидеть дома. Однако, когда они с Томми, проделав половину пути, уже шагали по деревне, сзади раздался чей-то громкий окрик. «Эге-гей!» – неслось им вдогонку.
Обернувшись, Саманта увидела, что к ним от своего дома бегут Хетти и Мейбл Дойл. Обеим сестрам уже давно перевалило за пятьдесят, и они были так похожи друг на друга, что их иногда принимали за близнецов, хотя на самом деле мисс Мейбл была на пару лет старше своей сестры. Их плечи уже сгорбились от старости. Они бежали навстречу Саманте, подметая дорогу своими огромными, развевающимися на ветру черными плащами. Сестры Дойл всегда напоминали Саманте двух больших и довольных жизнью жуков.
Она замедлила шаг и придала своему лицу приветливое выражение, стараясь ничем не выказать раздражения. Ей не хотелось, чтобы сестры подумали, будто ей неприятно их общество. Обе женщины были ужасно обидчивыми, и если ей в скором времени придется жить вместе с ними, то нужно научиться сдерживать свои чувства.
– Приветствую вас, мисс Хетти и мисс Мейбл, – вежливо поздоровалась она.
– Доброе утро, доброе утро, – в унисон пропели они. Мисс Мейбл заговорила первой.
– Куда это вы…
– Куда вы направляетесь? – перебив ее, выпалила мисс Хетти.
– Заболел один из постояльцев гостиницы. Прошу прощения, но нам…
– Один из постояльцев? – спросила мисс Мейбл.
– Должно быть, тот черноволосый мужчина, – предположила мисс Хетти.
– Черноволосый? – переспросила Саманта и сразу же вспомнила густые черные волосы мистера Брауна.
– Да, тот самый, который приехал в деревню вчера утром, – подтвердила мисс Мейбл. – Миссис Седлер сказала, что он пришел очень рано. Ему даже пришлось подождать, пока они встанут и начнут обслуживать посетителей.
– Говорят, что он пьет, – призналась мисс Хетти. У нее была привычка говорить нараспев. – Ужасно много пьет.
Саманта почувствовала что-то неладное, и у нее по спине пробежал холодок.
– Томми, а этот постоялец назвал свое имя?
– Да, мисс. Его зовут Марвин Браун, – послушно ответил мальчик.
Значит, мистер Браун не уехал. Интересно, что могло задержать его? Всякого рода тайны и загадки – большая редкость для Спраула.
– Вы знаете его? – спросила ее мисс Хетти, удивленно вскинув брови.
– Нет, – поспешно ответила Саманта. Потом она поняла, что с ее стороны глупо отрицать очевидный факт. В Спрауле сплетни распространяются очень быстро, и этим обычно занимаются сестры Дойл.
Пребывая в нерешительности, Саманта сделала шаг назад, словно собираясь вернуться домой.
– Что с вами, мисс Нортрап? – спросила мисс Мейбл. – Вы ужасно побледнели. Неужели и вы тоже заболели?
Саманта покачала головой, отвернувшись от них. Ей хотелось куда-нибудь скрыться от их проницательных глаз.
– Со мной все в порядке, благодарю вас, – ответила Саманта. Она ведет себя как последняя дура. Ну и что с того, что Марвин Браун не уехал из Спраула, как она предполагала? А что плохого в том, что сейчас ему нужна ее помощь?
Она быстро зашагала в сторону гостиницы. Томми и сестры Дойл последовали за ней.
– Какое глупое имя – Марвин! Вам не кажется? – спросила мисс Мейбл, пытаясь догнать Саманту.
– Я знала одного Марвина Брауна, – сказала мисс Хетти.
– В самом деле? – спросила мисс Мейбл.
– Да. Ты его тоже знала, – ответила ее сестра. – Он служил гувернером у герцога Эйлборо. Неужели ты не помнишь? Много лет тому назад, когда его сыновья были еще маленькими.
– А-а, много лет тому назад, – повторила мисс Мейбл. – Да, кажется, я вспомнила его. Он был таким высокомерным! Еще бы, ведь он приехал из Лондона! Помню, что его постоянно раздражало то, как мы говорим. Он считал, что мы разговариваем на шотландском диалекте и совершенно забыли настоящий английский язык – язык, на котором говорит наш король. Вот болван!
Мистер Браун вполне соответствовал этому описанию, однако Саманте почему-то не верилось в то, что человек, которого она встретила прошлой ночью, – гувернер. Такого просто не может быть, ведь он явно моложе их нового герцога.
Саманта тряхнула головой. Ей до ужаса надоела болтовня сестер. Они могут трещать без умолку с утра до вечера. Она вдруг с ужасом подумала о том, что, если покорится своей судьбе и переедет к ним в дом, то сойдет с ума в первый же день.
Словно прочитав ее мысли, мисс Мейбл сказала:
– Вы уже подумали насчет переезда к нам? Вы согласны жить с нами?
– Да, – перебила ее мисс Хетти. – Мы с нетерпением ждем вас. У меня так болит левое колено…
– Эта ужасная боль в спине просто сводит меня с ума, – перебив сестру, заявила мисс Мейбл.
– О да, у тебя действительно сильно болит спина, – согласилась мисс Хетти. – Но мое больное колено мешает мне ходить, – пояснила она и для большей убедительности начала прихрамывать. – Было бы просто прекрасно, если бы вы переехали к нам. Мы бы навсегда забыли о своих недугах и болезнях. Правда, сестра?
– Что ж, я уже почти приняла решение, – уклончиво ответила Саманта.
– Наша община давным-давно все решила за вас, – сказала мисс Мейбл.
– Точно, – подтвердила мисс Хетти. – И теперь мы ждем не дождемся, когда вы переедете к нам. Это будет чудесно – три уважаемые старые девы, живущие в мире и согласии.
Этот огромный мир сразу же показался Саманте маленьким и душным. Она вдруг ясно осознала: то, чего она больше всего боялась (прожить свою жизнь в одиночестве и умереть в одиночестве), все-таки случится. Переезд в дом сестер Дойл не спасет ее от одиночества. Все в деревне сторонились сестер.
Последний год был не из легких, однако дальнейшая жизнь казалась еще более мрачной и тяжелой.
К счастью, они уже подошли к гостинице, и Саманте не пришлось отвечать на вопрос мисс Дойл. Она постаралась поскорее проскользнуть в таверну через узкую дверь.
Все считали, что гостиница «Медведь и буйвол» приносит своим владельцам приличный доход. Она была единственным местом, если не считать церкви, где могли собраться жители Спраула и ближайших окрестностей. Джон Седлер и его семейство слыли людьми гостеприимными. К тому же они были большими любителями всякого рода сплетен. А если владельцы публичного заведения обладают такими великолепными достоинствами, то и само это заведение просто не может не нравиться посетителям.
Естественно, в «Медведе и буйволе» знали всё о том, что происходит в Спрауле, и все эти ценные сведения тут же передавались сестрам Дойл.
Джон Седлер встретил Саманту прямо возле двери, и она кивком поздоровалась с ним. Хозяин гостиницы был явно чем-то встревожен.
– Как я поняла, у вас здесь кто-то заболел?
– Да, да, – ответил он и повел Саманту через общий зал с выбеленными стенами и огромным камином. Здесь не было ничего, кроме деревянных столов и скамеек. – Мисс Мейбл, мисс Хетти, не будете ли вы так любезны присесть за стол? Томми сейчас принесет вам по кружке горячего сидра.
– Это было бы просто замечательно, – сказала мисс Мейбл, – однако нам хотелось бы увидеть этого Марвина Брауна.
– Да, да, мы хотим на него посмотреть, – поддержала мисс Мейбл ее сестра, и они обе пошли за Самантой и хозяином гостиницы к лестнице, которая вела на второй этаж. Именно там располагались комнаты для гостей.
Мистер Седлер пожал плечами. Он знал, что если сестры Дойл хотят что-то узнать, то остановить их практически невозможно.
– Мисс Нортрап уже пришла? – крикнула его жена.
– Да, миссис Седлер, она уже здесь, – ответил ее муж. Берди Седлер вышла из кухни, которая была расположена за общим залом. – Как хорошо, что вы пришли, мисс Нортрап! Мы очень боимся, что этот человек подхватил какую-то заразу.
– Когда он заболел? – спросила Саманта, пока супруги Седлер вели ее вверх по узкой лестнице. За ними следовали сестры Дойл и Томми, испуганно жавшийся к своей матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Йель пребывал в полной растерянности – что теперь делать, куда идти? Сейчас ему хотелось только одного – молча стоять здесь, как стоят солдаты в почетном карауле, в знак уважения к человеку, который был его отцом.
И это, к сожалению, было все, что он мог сделать.
Погасив свечу, мисс Нортрап не легла в постель. Стоя возле окна в темной комнате, она наблюдала за ним. Она знала, что он не ушел. Он чувствовал на себе ее неодобрительный и любопытный взгляд.
Интересно, что бы она сказала, если бы он назвал ей свое настоящее имя? Поучительная история о блудном сыне получила бы совершенно неожиданное развитие. Сын возвращается, но не в объятия горячо любящего отца, а в пустоту и безысходность.
Наконец, убедившись в том, что он не замышляет ничего дурного, Саманта отправилась спать. Йель не сводил глаз с фамильного склепа. Он не был набожным человеком, но этой ночью он научился молиться.
Йель просидел под деревом всю ночь. Увидев, как занимается тусклый зимний рассвет, он поднялся на ноги. Все тело одеревенело от холода и сильно болело. Йель слишком долго прожил в тропиках, и кровь грела его все хуже. Он медленно побрел в сторону Спраула, в гостиницу «Медведь и буйвол».
Когда он был еще ребенком, они с отцом пару раз заезжали в эту гостиницу. Сейчас, конечно же, его там никто не узнает, ведь все думают, что он умер.
Йель назвался в гостинице Марвином Брауном, заказал бутылку бренди, чтобы согреться, и, велев, чтобы его не беспокоили, сделал то, чего не позволял себе целых одиннадцать лет, то есть с тех пор, как проснулся на борту того самого злосчастного корабля. Он просто напился до потери сознания.
Выпив все до последней капли, он заказал еще одну бутылку и, ожидая, пока ее принесут, пришел к выводу, что его жизнь похожа на стоявшую перед ним пустую бутылку. Когда же начало смеркаться и первый день пребывания на родине подошел к концу, он почувствовал, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Все его тело словно налилось свинцом. Видимо, та морозная ночь, которую он провел, сидя под деревом, не прошла бесследно. Он закрыл глаза и провалился в блаженное забытье. Тогда же у него начался сильный жар.
Джон Седлер, хозяин гостиницы, пребывал в полной растерянности. Причиной тому стала болезнь мистера Брауна. Поначалу Седлер подумал, что этот человек просто в стельку пьян. Однако на рассвете его начало сильно тошнить. Рвотные позывы были такими громкими, что Джон с женой проснулись от этого шума.
– Так ему и надо, – сказала его жена. – Нельзя так много пить.
Джону же показалось, что дело здесь не только в том, что парень перебрал.
Когда мистер Браун не вышел к завтраку, Джон решил разбудить его.
– Так ему и надо! Из-за него мы полночи глаз не могли сомкнуть, – сказал он жене, и она кивнула в знак согласия.
Он постучал в дверь комнаты Марвина Брауна, однако ему никто не ответил.
Потом он стукнул в дверь кулаком.
И снова никто не отозвался.
Тогда, повернув ручку, он открыл дверь. В гостинице «Медведь и буйвол» ни одна дверь не запиралась на замок. Гостиница была такой маленькой и находилась так далеко от большой дороги, что в подобной роскоши не было никакой необходимости.
Джон вошел в комнату и сразу же выбежал обратно.
– Этот человек серьезно болен, – сказал он жене.
– Ты уверен?
– Мне кажется, что он вот-вот отдаст Богу душу.
– Тогда нужно послать за мисс Нортрап, – сказала его жена. – Она знает, что нужно делать в таких случаях.
– Точно. Она во всем разберется, – сказал он и послал своего старшего сына за дочерью викария.
ГЛАВА 2
Саманта поскребла чашкой по дну ящика, в котором хранился чай, и ей удалось собрать небольшую горстку чайных листьев. Вода в чайнике уже почти закипела. Ей сейчас просто необходимо выпить чашку горячего крепкого чая.
Сегодня было холодно, и ей пришлось потратить немного своего драгоценного угля, чтобы развести огонь в кухонном камине. Пытаясь согреться, она надела оба своих платья. Научиться этой маленькой хитрости ее заставила крайняя нужда. Дело в том, что в этом году ей приходилось экономить буквально на всем. Одно из этих платьев было черным, траурным. Она надела его первым и взяла в руки второе платье, сшитое из плотной коричневой ткани. Саманта натянула его поверх черного, поскольку ей давно надоел этот мрачный цвет.
Она чувствовала себя разбитой и уставшей. Глаза у нее были красными, а веки тяжелыми. После ночного приключения с Марвином Брауном ей почти весь день пришлось провести на ногах. Сначала она бегала по деревне, выполняя различные поручения, а потом дежурила у постели младшей дочери Чендлеров, у которой была сильная горячка. Ей нужно было хорошенько выспаться этой ночью, однако она так и не смогла сомкнуть глаз. Всю ночь она беспокойно ворочалась в постели, и ее одолевали тревожные мысли.
Все началось с того, что вчера утром уважаемые деревенские дамы под предводительством жены сквайра Биггерса нанесли ей визит. Судя по всему, в понедельник вечером в гостинице «Медведь и буйвол» состоялось собрание деревенской общины. Саманту на него не пригласили, потому что на этом собрании решалась ее судьба.
Выпив изрядное количество чаю (Саманте пришлось потратить почти весь свой скудный запас), деревенские дамы объявили приговор. На собрании большинством голосов было принято решение о том, что Саманта должна сложить с себя полномочия викария. Ее траур уже закончился, а значит, пришло время освободить дом для нового викария, который недавно женился и хочет как можно скорее въехать в жилище, на которое имеет полное право.
Саманта вспомнила выдвинутый ей ультиматум, и у нее задрожали руки. В этот момент она как раз наливала кипяток в чашку с заваркой. Наполнив чашку, она дала напитку настояться.
Она, конечно же, была готова к такому повороту событий. По всем правилам ей следовало освободить дом викария сразу же после смерти отца, но ей просто некуда было идти. Ее мать была сиротой, а все родственники отца умерли раньше его.
Саманта надеялась, что община подыщет для нее какое-нибудь пристанище. В конце концов, это было бы вполне справедливо, ведь ее отец, который всегда заботился обо всех сирых и убогих, почти всю свою жизнь посвятил тому, чтобы помогать бедным найти пропитание и одежду.
Однако после его смерти жители деревни, похоже, забыли все то хорошее, что сделал для них викарий Нортрап, или, может быть, решили, что, позволив Саманте оставаться в доме до окончания траура, они тем самым сполна отплатили ему за то, что он всю жизнь служил им верой и правдой.
И тут она вспомнила о Марвине Брауне и об их странной встрече на кладбище. Саманта, конечно, не считала себя суеверной, но тем не менее пришла к выводу, что его появление – это первый знак того, что ее жизнь скоро изменится.
Она беспокойно ходила из угла в угол по маленькой кухне и размышляла о своей судьбе. Она была уверена в том, что в этом мире есть еще что-то, чего она пока не успела познать и никогда не познает, если позволит жителям деревни выгнать ее из дома и заставить поселиться у этих старых дев, сестер Дойл.
Ей, конечно же, хотелось простого женского счастья. Хотелось, чтобы у нее был муж, дети, собственный дом. Однако Саманта понимала, что в ее возрасте выйти замуж практически невозможно.
Она взяла со стола чашку, мысленно провозгласила тост за светлое будущее и уже собиралась сделать первый глоток, как вдруг кто-то постучал в кухонную дверь.
Ей не хотелось никого видеть, но тоненький детский голосок произнес:
– Мисс Нортрап, откройте, пожалуйста! Нам нужна ваша помощь!
Она сразу же узнала голос Томми Седлера – старшего сына хозяина гостиницы. Хозяин посылал за ней только в том случае, если кто-то был болен.
Поставив чашку на стол, она подбежала к двери.
– Что случилось, Томми? – спросила она, открыв дверь. В комнату сразу же ворвался холодный воздух, и она жестом пригласила мальчика войти.
– Заболел один из наших постояльцев, мисс Нортрап, – сказал этот рыжеволосый парень, сняв с головы шапку. – Папа просит вас прийти и осмотреть этого человека. Он очень болен, мисс. Мы боимся, что он может умереть.
– Я только возьму свою корзинку и надену плащ, – сразу же ответила Саманта. В ее корзинке всегда лежали различные лекарства, травы и целебные мази. А еще – книга доктора Риса, знаменитого врача из Морпета. Саманта часто находила в ней полезные советы. Она также вела свой собственный дневник, в котором записывала названия и рецепты всевозможных полезных снадобий.
Завязывая под подбородком ленты своей черной шляпы, она с сожалением посмотрела на чай, который так и не успела выпить. Что ж, с этим ничего не поделаешь. Привычка помогать больным и нуждающимся стала ее второй натурой. Она помогала всем, даже совершенно незнакомым ей людям.
Выйдя из дома, она заметила, что все небо затянуто тяжелыми серыми тучами. Это не предвещало ничего хорошего. Саманта еще плотнее закуталась в свой плащ. Холод от замерзшей земли проникал сквозь тонкие подошвы ее ботинок.
В такой морозный день все разумные люди предпочитают сидеть дома. Однако, когда они с Томми, проделав половину пути, уже шагали по деревне, сзади раздался чей-то громкий окрик. «Эге-гей!» – неслось им вдогонку.
Обернувшись, Саманта увидела, что к ним от своего дома бегут Хетти и Мейбл Дойл. Обеим сестрам уже давно перевалило за пятьдесят, и они были так похожи друг на друга, что их иногда принимали за близнецов, хотя на самом деле мисс Мейбл была на пару лет старше своей сестры. Их плечи уже сгорбились от старости. Они бежали навстречу Саманте, подметая дорогу своими огромными, развевающимися на ветру черными плащами. Сестры Дойл всегда напоминали Саманте двух больших и довольных жизнью жуков.
Она замедлила шаг и придала своему лицу приветливое выражение, стараясь ничем не выказать раздражения. Ей не хотелось, чтобы сестры подумали, будто ей неприятно их общество. Обе женщины были ужасно обидчивыми, и если ей в скором времени придется жить вместе с ними, то нужно научиться сдерживать свои чувства.
– Приветствую вас, мисс Хетти и мисс Мейбл, – вежливо поздоровалась она.
– Доброе утро, доброе утро, – в унисон пропели они. Мисс Мейбл заговорила первой.
– Куда это вы…
– Куда вы направляетесь? – перебив ее, выпалила мисс Хетти.
– Заболел один из постояльцев гостиницы. Прошу прощения, но нам…
– Один из постояльцев? – спросила мисс Мейбл.
– Должно быть, тот черноволосый мужчина, – предположила мисс Хетти.
– Черноволосый? – переспросила Саманта и сразу же вспомнила густые черные волосы мистера Брауна.
– Да, тот самый, который приехал в деревню вчера утром, – подтвердила мисс Мейбл. – Миссис Седлер сказала, что он пришел очень рано. Ему даже пришлось подождать, пока они встанут и начнут обслуживать посетителей.
– Говорят, что он пьет, – призналась мисс Хетти. У нее была привычка говорить нараспев. – Ужасно много пьет.
Саманта почувствовала что-то неладное, и у нее по спине пробежал холодок.
– Томми, а этот постоялец назвал свое имя?
– Да, мисс. Его зовут Марвин Браун, – послушно ответил мальчик.
Значит, мистер Браун не уехал. Интересно, что могло задержать его? Всякого рода тайны и загадки – большая редкость для Спраула.
– Вы знаете его? – спросила ее мисс Хетти, удивленно вскинув брови.
– Нет, – поспешно ответила Саманта. Потом она поняла, что с ее стороны глупо отрицать очевидный факт. В Спрауле сплетни распространяются очень быстро, и этим обычно занимаются сестры Дойл.
Пребывая в нерешительности, Саманта сделала шаг назад, словно собираясь вернуться домой.
– Что с вами, мисс Нортрап? – спросила мисс Мейбл. – Вы ужасно побледнели. Неужели и вы тоже заболели?
Саманта покачала головой, отвернувшись от них. Ей хотелось куда-нибудь скрыться от их проницательных глаз.
– Со мной все в порядке, благодарю вас, – ответила Саманта. Она ведет себя как последняя дура. Ну и что с того, что Марвин Браун не уехал из Спраула, как она предполагала? А что плохого в том, что сейчас ему нужна ее помощь?
Она быстро зашагала в сторону гостиницы. Томми и сестры Дойл последовали за ней.
– Какое глупое имя – Марвин! Вам не кажется? – спросила мисс Мейбл, пытаясь догнать Саманту.
– Я знала одного Марвина Брауна, – сказала мисс Хетти.
– В самом деле? – спросила мисс Мейбл.
– Да. Ты его тоже знала, – ответила ее сестра. – Он служил гувернером у герцога Эйлборо. Неужели ты не помнишь? Много лет тому назад, когда его сыновья были еще маленькими.
– А-а, много лет тому назад, – повторила мисс Мейбл. – Да, кажется, я вспомнила его. Он был таким высокомерным! Еще бы, ведь он приехал из Лондона! Помню, что его постоянно раздражало то, как мы говорим. Он считал, что мы разговариваем на шотландском диалекте и совершенно забыли настоящий английский язык – язык, на котором говорит наш король. Вот болван!
Мистер Браун вполне соответствовал этому описанию, однако Саманте почему-то не верилось в то, что человек, которого она встретила прошлой ночью, – гувернер. Такого просто не может быть, ведь он явно моложе их нового герцога.
Саманта тряхнула головой. Ей до ужаса надоела болтовня сестер. Они могут трещать без умолку с утра до вечера. Она вдруг с ужасом подумала о том, что, если покорится своей судьбе и переедет к ним в дом, то сойдет с ума в первый же день.
Словно прочитав ее мысли, мисс Мейбл сказала:
– Вы уже подумали насчет переезда к нам? Вы согласны жить с нами?
– Да, – перебила ее мисс Хетти. – Мы с нетерпением ждем вас. У меня так болит левое колено…
– Эта ужасная боль в спине просто сводит меня с ума, – перебив сестру, заявила мисс Мейбл.
– О да, у тебя действительно сильно болит спина, – согласилась мисс Хетти. – Но мое больное колено мешает мне ходить, – пояснила она и для большей убедительности начала прихрамывать. – Было бы просто прекрасно, если бы вы переехали к нам. Мы бы навсегда забыли о своих недугах и болезнях. Правда, сестра?
– Что ж, я уже почти приняла решение, – уклончиво ответила Саманта.
– Наша община давным-давно все решила за вас, – сказала мисс Мейбл.
– Точно, – подтвердила мисс Хетти. – И теперь мы ждем не дождемся, когда вы переедете к нам. Это будет чудесно – три уважаемые старые девы, живущие в мире и согласии.
Этот огромный мир сразу же показался Саманте маленьким и душным. Она вдруг ясно осознала: то, чего она больше всего боялась (прожить свою жизнь в одиночестве и умереть в одиночестве), все-таки случится. Переезд в дом сестер Дойл не спасет ее от одиночества. Все в деревне сторонились сестер.
Последний год был не из легких, однако дальнейшая жизнь казалась еще более мрачной и тяжелой.
К счастью, они уже подошли к гостинице, и Саманте не пришлось отвечать на вопрос мисс Дойл. Она постаралась поскорее проскользнуть в таверну через узкую дверь.
Все считали, что гостиница «Медведь и буйвол» приносит своим владельцам приличный доход. Она была единственным местом, если не считать церкви, где могли собраться жители Спраула и ближайших окрестностей. Джон Седлер и его семейство слыли людьми гостеприимными. К тому же они были большими любителями всякого рода сплетен. А если владельцы публичного заведения обладают такими великолепными достоинствами, то и само это заведение просто не может не нравиться посетителям.
Естественно, в «Медведе и буйволе» знали всё о том, что происходит в Спрауле, и все эти ценные сведения тут же передавались сестрам Дойл.
Джон Седлер встретил Саманту прямо возле двери, и она кивком поздоровалась с ним. Хозяин гостиницы был явно чем-то встревожен.
– Как я поняла, у вас здесь кто-то заболел?
– Да, да, – ответил он и повел Саманту через общий зал с выбеленными стенами и огромным камином. Здесь не было ничего, кроме деревянных столов и скамеек. – Мисс Мейбл, мисс Хетти, не будете ли вы так любезны присесть за стол? Томми сейчас принесет вам по кружке горячего сидра.
– Это было бы просто замечательно, – сказала мисс Мейбл, – однако нам хотелось бы увидеть этого Марвина Брауна.
– Да, да, мы хотим на него посмотреть, – поддержала мисс Мейбл ее сестра, и они обе пошли за Самантой и хозяином гостиницы к лестнице, которая вела на второй этаж. Именно там располагались комнаты для гостей.
Мистер Седлер пожал плечами. Он знал, что если сестры Дойл хотят что-то узнать, то остановить их практически невозможно.
– Мисс Нортрап уже пришла? – крикнула его жена.
– Да, миссис Седлер, она уже здесь, – ответил ее муж. Берди Седлер вышла из кухни, которая была расположена за общим залом. – Как хорошо, что вы пришли, мисс Нортрап! Мы очень боимся, что этот человек подхватил какую-то заразу.
– Когда он заболел? – спросила Саманта, пока супруги Седлер вели ее вверх по узкой лестнице. За ними следовали сестры Дойл и Томми, испуганно жавшийся к своей матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33