– Ты должна иметь в виду, дорогая, что «Таймс» – одна из самых респектабельных лондонских газет. Поверь, там не станут печатать непроверенные домыслы. А если не веришь мне, то спроси Пола, он хорошо разбирается в таких вопросах, – с гордостью за мужа добавила Мэри.
Сабрина в смущении пожала плечами:
– Но я не понимаю… А почему эта история попала и газету?
– Из-за судебного разбирательства. Сначала Анну Холт подозревали в убийстве, но потом следствие пришло к иным выводам. Теперь установлено, что она не имеет никакого отношения к убийству своего покровителя. А всю вину возлагают на некоего Морли. Во всяком случае, не обошлось без его участия. Но сама Анна Холт как сквозь землю провалилась. С тех пор никто о ней ничего не знает. К сожалению, я больше я ничего не могу тебе сообщить. Хотя Пол может поделиться с тобой своими соображениями. Мне кажется, он еще что-то знает. Наверное, он просто не хотел перегружать меня излишними подробностями этого дела, поэтому и не стал ничего объяснять. – Мэри действительно не любила «перегружать» свой ум, и это, судя по всему, вполне устраивало ее мужа.
Сабрина в задумчивости молчала. «Неужели я наконец-то все узнаю? – спрашивала она себя. – Да, похоже, что узнаю… Если, конечно, все это не совпадение».
– Но ведь Сабрина – очень распространенное имя, – пробормотала она, взглянув на подругу.
– Совершенно верно, – согласилась Мэри.
– И еще больше женщин носит имя Анна.
– И это правда, – подтвердила Мэри. Немного помолчав, она снова оживилась: – Дорогая, ты только представь! Ведь ты – дочь известного политика! – Мэри захлебывалась от восторга. – К тому же сестра виконтессы и жена графа! Какая захватывающая интрига!
Последние слова Мэри прозвучали слишком уж легкомысленно, и их вряд ли стоило принимать всерьез. Решив умерить восторг подруги, Сабрина сказала:
– Лучше расскажи мне о дочери Кэтрин.
– Да-да, конечно! – закивала Мэри. – Так вот, Кэтрин очень даже…
Речь Мэри лилась журчащим ручьем, и Сабрина, совершенно ее не слушая, лишь кивала время от времени, делая вид, что ее очень интересовал рассказ о Кэтрин и ее дочери. На самом деле она снова вспоминала ту страшную ночь, когда ее разлучили с сестрами и матерью. Ей всегда казалось, что она помнит тихий голос женщины, успокаивавшей тогда трех маленьких девочек. Возможно, это была ее мать, и не исключено, что она наконец-то узнает о ней хоть что-нибудь. «Может, написать леди Грантем?» – подумала она неожиданно. Но эта мысль показалась ей настолько нелепой, что она тут же отбросила ее. Сабрина опасалась, что рассказ подруги окажется досужим вымыслом. И если все это окажется ложью, то ей будет нелегко перенести горечь разочарования. Именно поэтому она решила никому не писать.
– Интересно, Роуден?
Рис пригласил Уиндема в свой читальный зал, но художник читать не любил и явно скучал. Художник, заглянув в книгу, с удивлением воскликнул:
– О Боже, как много рисунков ветряных мельниц! Граф взглянул на приятеля с усмешкой и снова уткнулся в книгу. Минуту спустя сказал:
– Не мучь себя, дружище.
– Роуден, зачем тебе все это нужно?
– Я намерен построить в Бакстед-Хите новую мельницу. Напротив старой. Тогда можно будет больше молоть зерна. Это принесет выгоду и мне, как хозяину, и работникам, живущим на моей земле.
Уиндем не знал, что и думать. После минутного замешательства он пробормотал:
– У мадам Гало в «Бархатной перчатке» появилась новая девушка. Говорят, она такое вытворяет, что даже не верится.
Рис оторвался от книги.
– В самом деле?
– Наконец-то ты становишься самим собой? – обрадовался Уиндем. – Я хотел проверить, осталось ли в тебе хоть что-нибудь от прежнего графа Роудена. В последнее время тебя невозможно узнать, ты сам не свой.
«Сам не свой? – задумался Рис. – Что бы это значило?»
– Но я не видел эту новую девушку. Может быть, все это всего лишь сплетни, – продолжал Уиндем. – Ты не хочешь присоединиться ко мне и съездить туда?
– Да, пожалуй. Почему бы и нет? – пожал плечами Рис.
Перед самым рассветом Рис выбрался из кареты и начал подниматься по ступеням своего лондонского особняка. Конечно, ему не следовало ездить к мадам Гало. Хозяйка действительно взяла к себе новую девушку. Но эта девушка почти ничем не отличалась от всех прочих – во всяком случае, на Риса она не произвела никакого впечатления, и он, вызвав свой экипаж, поехал домой. «Мог бы и не ездить туда», – думал он, преодолевая последние ступеньки.
Двери особняка были предупредительно распахнуты вышколенным дворецким, и Рис, едва переступив порог, прокричал:
– Чай и ванную!
Ему сейчас хотелось только одного – лечь в теплую ванну и ни о чем не думать.
А уже утром он нашел на подносе для почты письмо. Причем почерк был незнакомый. Повертев письмо в руках, граф с усмешкой подумал: «Хорошо, что хоть не от миссис Бейли».
Распечатав письмо и прочитав его – оно было очень коротким, – Рис ужасно встревожился. Он прочитал письмо еще раз и надолго задумался. Потом протянул руку к графину с бренди и пробормотал себе под нос:
– К сожалению, этому нельзя не верить.
Дернув за шнур звонка, граф вызвал слугу и велел закладывать экипаж.
Глава 20
Карета выехала на гравийную дорожку перед парадным входом в особняк, и Рис, не дожидаясь, когда экипаж остановится, взлетел по ступеням лестницы. Вбежав в холл, он тут же вызвал миссис Бейли.
– Милорд, какая… – Экономка умолкла, глядя на него с изумлением.
– Вы хотели сказать, неожиданность? Да, понимаю. Прошу извинить меня за мой неожиданный приезд. Весьма сожалею, что не успел выслать впереди себя герольдов с медными трубами. И очень жаль, что местные поселянки не успели усыпать цветами дорогу, ведущую к дворцу.
Миссис Бейли с улыбкой закивала; она наконец-то поняла: графу захотелось пошутить.
– А где леди Роуден? – спросил Рис. – Мне необходимо с ней поговорить.
Экономка молчала в нерешительности. Наконец ответила:
– Графиня… Сейчас ее нет дома, сэр. Рису очень не понравился такой ответ.
– Так, где же она? Отвечайте, миссис Бейли.
– Вы сможете найти ее в церкви или в доме приходского священника, сэр.
Рис испытующе посмотрел на экономку. Ему показалось, что в голосе ее прозвучало осуждение, но за что именно она его осуждала? Или, может быть, она осуждала Сабрину? Да, возможно, миссис Бейли неодобрительно относилась к тому, что его жена навещала приходского священника. Или же экономка подозревала… Нет, не стоит ломать себе голову! Надо немедленно все выяснить! Взглянув на экономку, Рис сказал:
– Благодарю вас, миссис Бейли, – и тут же направился в конюшню.
Сидя на скамье, Сабрина внимательно слушала проповедь Джеффри, но тот вдруг умолк и уставился на дверь церкви. При этом лицо его исказилось гримасой отчаяния.
Сабрина обернулась и, тут же вскочив на ноги, воскликнула:
– Рис?!
В дверном проеме действительно стоял граф Роуден. Стоял с таким видом, словно не знал, входить или нет. Сабрина не могла рассмотреть выражение на его лице, но было заметно, что он очень бледен. И он явно смотрел в ее сторону. Наконец граф приблизился и проговорил:
– Миссис Бейли сообщила мне, где можно тебя найти, Сабрина. – Его голос звучал ровно, нельзя было понять, в каком он настроении. Тут граф вдруг повернулся к кузену и, коротко кивнув, сказал: – Добрый день, Джеффри.
Молодой священник тоже кивнул, но не сказал ни слова.
Сабрина подошла поближе к мужу и в страхе замерла. На лице Риса было такое выражение, которого она никогда раньше не видела.
– Что-нибудь случилось? – спросила она с дрожью в голосе.
– Нет, ничего. – Он подал ей руку. – Пойдем же… Взяв жену под руку, граф вывел ее во двор и усадил в седло. Затем сел впереди нее. И лишь когда они отъехали от церкви, Сабрина вдруг сообразила, что они даже не попрощались с Джеффри.
– Судя по всему, ты нанес визит вежливости, – осторожно заметила Сабрина, покрепче обхватив мужа руками.
– Да, можно и так сказать. – Рис снова надолго умолк. – А как ты там оказалась? – спросил он неожиданно.
– Прогуливалась пешком. Вот и зашла…
– Пешком?!
Она улыбнулась его искреннему удивлению.
– Идти ведь совсем недалеко. Конечно, вы, милорд, привыкли разъезжать в карете. А вот мне нравится ходить пешком. И мне нисколько не страшно, потому что все местные жители знают меня.
Рис усмехнулся, однако промолчал. Сабрине показалось, что он о чем-то задумался, и она не решалась беспокоить его вопросами – ведь было совершенно ясно, что он очень огорчен.
«Но что же случилось? – думала Сабрина. – Почему у него в церкви был такой странный вид?»
Внезапно она заметила у него на шее толстый шерстяной шарф, и сердце ее радостно подпрыгнуло в груди – это был тот самый синий шарф, который она связала для него.
Собравшись с духом, Сабрина, наконец, решила заговорить, но тут Рис нарушил молчание.
– Деймиен умер. Вчера пришло письмо, – проговорил он каким-то странным голосом, без всякого выражения.
Сердце Сабрины болезненно сжалось; она прекрасно понимала, что означает для Риса смерть этого человека.
– А когда… это случилось? – решилась спросить она.
– Точно не знаю. – Рис тяжело вздохнул. – Письмо доставили вчера. Но, очевидно, его уже похоронили. Видишь ли, Деймиен тяжело болел. Он завещал мне свои стихотворения и десять фунтов – с указанием поставить их на скачках на «темную лошадку».
– Значит, ты должен выполнить его волю и поставить деньги при первом же удобном случае, – заметила Сабрина.
Рис невесело рассмеялся.
– В таком случае я непременно проиграю. Ему никогда не везло в картах и на скачках. Вероятно, не хватало… верного предчувствия, если можно так сказать.
– Но ведь он прислушивался к своему внутреннему голосу? Если писал стихи, то обязательно прислушивался. Кроме того, он оставил тебя своим душеприказчиком. И, наверное, ты почтишь его память, съездив в Литтл-Оррик.
Рис вдруг обернулся и посмотрел ей в лицо. Причем смотрел так, как будто давно ее не видел. Или, может быть, так, словно только сейчас разглядел в ее лице что-то очень важное, раньше ускользавшее от его внимания. Внезапно он улыбнулся и, кивнув на мельницу, мимо которой они в этот момент проезжали, проговорил:
– Похоже, исправна. На этой неделе я зайду к мистеру Пайку. Мне надо кое о чем с ним поговорить.
Тем самым он давал ей понять, что приехал в Ла-Монтань не на один день, а надолго.
Едва переступив порог дома, Рис тотчас же вызвал миссис Бейли и попросил принести в библиотеку две чашки горячего шоколада. Сабрина взглянула на мужа вопросительно, и он, словно прочитав ее мысли, с улыбкой сказал:
– Я не имею в виду ничего предосудительного. Просто поговорим. Не возражаешь?
– Нет, конечно, – ответила Сабрина. – С удовольствием поговорю с тобой.
На языке у него уже вертелся язвительный вопрос: «Выполняя свой долг – или все-таки по доброй воле?» Но Рис удержался. Ведь он прекрасно помнил, какое лицо у нее было в церкви. Это было лицо женщины, которой нечего было скрывать, нечего утаивать.
Миссис Бейли принесла шоколад и тут же удалилась. Едва лишь дверь за ней закрылась, Рис спросил:
– Сабрина, можно задать тебе один вопрос?
– Да, конечно.
Он пристально посмотрел ей в глаза:
– Скажи, ты любила Джеффри?
– Ах!.. – вырвалось у Сабрины. Конечно, она предчувствовала, что муж рано или поздно задаст этот вопрос, но сейчас она не была к нему готова.
Покачав головой, она пробормотала:
– Рис. Не думай ничего плохого. Мы с Джеффри никогда в жизни…
– Так неужели? – Рис смотрел ей в глаза все так же пристально. Впрочем, он видел, что жена не лгала, не лукавила, не хитрила. – Да, конечно… – пробормотал он с облегчением.
– Так почему же ты… – Она умолкла; ей не хотелось обвинять мужа в глупой ревности.
– Видишь ли, Сабрина, я просто хотел узнать… – Он замялся; для гордого человека задать подобный вопрос было очень нелегко. – Сабрина, может быть, ты разочарована? – Он прекрасно понимал, что до замужества Сабрина мечтала совсем о другой жизни. И именно он, Рис, навязывал ей то, к чему она совсем не стремилась.
Она задумалась, потом снова покачала головой:
– Нет, Рис, я нисколько не разочарована.
Тут она вдруг улыбнулась ему, и у него перехватило дыхание; он тотчас же почувствовал, что ему хочется прикоснуться к ней, хочется обнять ее и увести в спальню.
«Но неужели все это только из-за улыбки?» – спрашивал он себя с удивлением.
Решив, что муж не намерен продолжать разговор, Сабрина повернулась к книжным полкам, сделав вид, что ее заинтересовали какие-то книги.
– Сабрина?.. – послышался его голос.
Она отвернулась от полки и взглянула на мужа вопросительно.
– Ты необыкновенно хороша в постели, дорогая. Глаза Сабрины широко распахнулись, щеки залились румянцем, и Рис понял, что выразился крайне неудачно. Его заявление прозвучало как слова дворецкого «Обед подан, сэр».
Пожав плечами, Сабрина заметила:
– Ты говоришь так, как будто заказываешь себе мясо к обеду.
– Неужели? В таком случае приношу свои извинения. И все же, несмотря на мою оплошность, должен признаться: мне с тобой очень хорошо, дорогая.
Сабрина снова покраснела. Она в растерянности смотрела на мужа, не зная, что ответить на столь откровенное признание. Потом вдруг взглянула ему прямо в глаза и сказала:
– А мне очень хорошо с тобой. Необыкновенно хорошо. – И теперь в глазах ее мерцали огоньки, а на губах играла лукавая улыбка.
У Риса, словно гора с плеч свалилась. Он вздохнул с облегчением и расплылся в улыбке. И жена тут же улыбнулась ему в ответ. Он понимал: надо что-то сказать, надо как-то выразить свои чувства. Но ему лишь удалось вымолвить:
– Что ж, вот и хорошо.
Внезапно Сабрина нахмурилась, и Рис почувствовал смутное беспокойство – словно ему грозили какие-то серьезные неприятности.
– Я хочу кое-что прояснить в наших отношениях, милорд.
– Прояс… – Он осекся и взглянул на нее с беспокойством.
– Совершенно верно, милорд. Мне хотелось бы узнать, когда вы соблаговолите уложить меня в постель?
– О, прямо сейчас! – в восторге воскликнул Рис. Да, он в ней не ошибся. Они действительно понимали друг друга с полуслова, вернее, вовсе без слов. – Да-да, дорогая, сейчас, немедленно. В твоих покоях, если тебе так хочется. – Ему казалось, что он уже слышит прерывистое дыхание Сабрины и видит, как вздымается ее грудь.
– Знаешь, дорогой, – протянула она в задумчивости, – мне как-то неудобно заходить в наши апартаменты и сразу закрывать за собой двери. Ведь любому слуге станет ясно, с какой целью мы закрываемся.
О, какая его жена предусмотрительная! И какая наивная!
Весело рассмеявшись, Рис проговорил:
– Сабрина, неужели ты считаешь, что наши слуги настолько слепы, глупы и наивны, что не знают, чем мы занимаемся в тот или иной момент?
Склонив голову к плечу, она молчала. Ей нечего было возразить.
– Хорошо, Рис. Только я первая поднимусь наверх, а ты подождешь десять минут. И только тогда пройдешь за мной следом.
– Слушаюсь, миледи, – с ухмылкой отозвался Рис. Сабрина направилась к выходу, изящно покачивая бедрами. У самой двери обернулась и заявила:
– Только имей в виду: это должны быть настоящие десять минут.
Бросив на мужа кокетливый взгляд, графиня скрылась за дверью.
Он поднялся к ней в спальню, как и было условлено, – ровно через десять минут. Комната была ярко освещена лучами солнца, а в камине пылал огонь. Сабрина хотела задернуть занавески, но Рис остановил ее – он хотел видеть свою жену при ярком дневном свете.
Они медленно приблизились друг к другу и на мгновение замерли. А потом вдруг принялись раздевать друг друга с лихорадочной поспешностью. Казалось, прошло всего лишь несколько секунд, – а они, уже обнаженные, очутились в постели, в объятиях друг друга. И почти тотчас же, слившись воедино, они забыли обо всем на свете, утратили представление о времени. Минута проходила за минутой, а они, не замечая ничего вокруг, наслаждались своей близостью, наслаждались пьянящей страстью, бурлившей в их крови. Лишь ненадолго затихая, в изнеможении, они снова и снова с громкими стонами устремлялись навстречу друг другу.
Заснули же они только на рассвете, заснули, крепко прижавшись, друг к другу.
«Наверное, это и есть счастье», – промелькнуло у Сабрины за мгновение до того, как она погрузилась в сон.
Глава 21
А утром, едва проснувшись, она поняла: Рис остался с ней, он никуда не ушел. Да, она проснулась в его объятиях – и снова почувствовала себя счастливой.
Рис еще спал, тихонько посапывая, и она принялась рассматривать его – при этом осторожно проводила пальцем по его бугристым мышцам, шрамам, родинкам. Вглядываясь в его лицо, она невольно улыбалась. У спящего Риса было необыкновенно трогательное выражение – как у спящего ребенка.
Внезапно он открыл глаза – и тотчас же улыбнулся ей. Затем взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29