Быстро шагая по улице, он вдруг заметил какого-то джентльмена, шедшего рядом с изящной молодой дамой, очень походившей на Сабрину. Рис проводил ее взглядом – и замер, почувствовав вдруг странное волнение. Ему казалось, что в душе его… словно что-то перевернулось.
– Я слышал, вы на днях вернулись из своего поместья, Роуден, – раздался у него за спиной голос лорда Кэвилла, тот вышел из «Уайтса» следом за Рисом. – Чего ради вас понесло в провинцию зимой? Ведь в Лондоне гак много развлечений…
– Неотложные дела, – сухо ответил Рис.
– Неотложные? Гм, уж не женились ли вы, случайно, Роуден?
Кэвилл смотрел на него с недоумением.
Разумеется, Рис не собирался держать свой брак в тайне, но вместе с тем он не спешил сообщать о своей женитьбе. Однако слухи, похоже, уже поползли… Может, Уиндем проговорился? Нет, маловероятно. Скорее всего, новость просочилась из комиссии, выдававшей брачные лицензии. Да, наверное, именно так все произошло…
– Видите ли, все дело в коврах, – ответил Рис с серьезнейшим видом.
Решив, что на встречу с Софи вполне можно опоздать, Рис направился к себе домой. А дома его ждал сюрприз – очередное письмо от миссис Бейли. На сей раз, он сразу же узнал ее почерк. И он нисколько не сомневался: случилось что-то весьма неприятное. Миссис Бейли прекрасно знала свое дело и не стала бы беспокоить его из-за пустяков.
Рис распечатал письмо, и оно оказалось еще более странным, чем предыдущее.
«Милорд, приношу извинения за беспокойство, однако спешу вас уведомить: графиню Роуден видели в Бакстед-Хите на крышах.
Ваша экономка миссис Маргарет Бейли».
На крышах?! Черт побери, что бы это значило? Неужели Сабрина… сошла с ума и, вообразив себя голубкой, забралась на крышу? Или она собиралась броситься оттуда вниз головой, протестуя, таким образом, против…
Нет-нет, такого просто быть не может. Здравомыслящая и жизнерадостная Сабрина никогда не решилась бы на подобную глупость. Записка поражала своей таинственностью и загадочностью, но при этом не оставляла ему никакого выбора. «А может, в этом и состоял замысел экономки? – подумал Рис. – Вернее, замысел Сабрины… Но неужели она способна на такую хитрость?»
Как бы то ни было, его жена оказалась еще более непредсказуемой, чем София Ликари. Он пробыл в Лондоне всего две недели, а его опять вынуждали вернуться в Ла-Монтань.
Повернувшись к почтарю, доставившему письмо, Рис выудил из кармана несколько мелких монет.
– Не доставите ли еще одну записку? Я хочу известить синьору Ликари, что не смогу присутствовать на ее сегодняшнем выступлении. Мне надо срочно вернуться к себе в поместье.
Рис приехал в Ла-Монтань немного позже, чем рассчитывал. Снег снова растаял, и карета постоянно застревала в дорожной грязи или в какой-нибудь глубокой рытвине. И тогда приходилось выбираться на обочину и брести по колено в грязи, пока лошади вытаскивали из рытвины экипаж.
– Значит, на крышах?! – закричал граф, едва лишь увидел миссис Бейли.
Экономка кивнула и с совершенно, невозмутимым видом ответила:
– Совершенно верно, сэр. Графине стало известно, что ветер повредил несколько крыш в Бакстед-Хите.
– И поэтому она взобралась на… – Рис умолк; разговор вдруг показался ему ужасно нелепым и бессмысленным.
Экономка же как ни в чем не бывало, продолжала:
– Да, на крышу, сэр. Во всяком случае, мне так передали.
Рис хотел спросить, кто передал, но тотчас же вспомнил, что в таком маленьком городке, как Бакстед-Хит, слухи распространяются с чрезвычайной быстротой.
– А сейчас графиня дома?
– Боюсь, нет, сэр.
Пытаясь хоть немного успокоиться, Рис сделал несколько глубоких вздохов, потом задал очередной вопрос:
– А может быть, вы знаете, где она сейчас находится?
– Полагаю, графиня отправилась посмотреть на ветряную мельницу. Мельница тоже сильно пострадала. А все крыши она уже осмотрела.
Глава 18
Быстро помывшись, переодевшись, Рис приказал оседлать Галлего и поскакал в Бакстед-Хит. Приблизившись к мельнице, он придержал коня и осмотрелся. Одно из «крыльев» мельницы было повреждено – в том не было ни малейших сомнений. Но где же Сабрина? Не ужели с ней что-то случилось?!
В следующее мгновение он увидел ее – она стояла подбоченившись и запрокинув голову; шляпка же свалилась у нее с головы и висела за спиной. А рядом с Сабриной стоял какой-то коренастый мужчина, судя по всему, сам мельник. Он то и дело кивал в сторону мельницы и энергично размахивал руками – вероятно, описывал, какой страшный был ветер и каковы теперь последствия, а Сабрина, слушая его, время от времени кивала, выражая сочувствие.
Рис приблизился к ним еще немного, и они оба, услышав топот копыт, вздрогнули и оглянулись. Спешившись и бросив поводья, Рис подошел к мельнице. Мельник уставился на него в изумлении, затем, опомнившись, склонился в низком поклоне. Хотя он никогда не видел графа, у него не возникло ни малейшего сомнения в том, что перед ним сам лорд Роуден.
– Рис, ты?! – изумилась Сабрина и тут же присела в реверансе; вид у нее при этом был немного виноватый.
«Похоже, она все-таки понимает, что графине не подобает беседовать с мельником», – подумал Рис. Взглянув на жену с усмешкой, он произнес:
– Рад видеть вас, миледи.
Сабрина откашлялась и в смущении проговорила:
– Милорд, это мистер Пайк, наш мельник. А это… Гм… Мистер Пайк, перед вами граф Роуден.
Мельник снова поклонился графу. Сабрина же тем временем продолжала:
– Так вот, мы тут с мистером Пайком беседовали…
– Вижу, что беседовали, – перебил Рис. Сабрина тотчас поняла, что муж ужасно недоволен, но мельник, поглощенный своими заботами, не уловил строгих ноток в голосе графа. Сокрушенно покачав головой, он пробормотал:
– Да, плоховато выглядит мельница, не правда ли, милорд? – Указав на сломанное крыло мельницы, он продолжал: – Вон, смотрите, как треснул вращающийся вал. Да и парусина на крыльях слишком ветхая… Старушку построили уже очень давно, лет двести назад. Но мы, Пайки, никогда не видели такой страшной бури, как эта. Да и «Полли» была явно не готова к такой передряге.
– «Полли»? – нахмурился Рис. – Черт побери, кто она такая?
– «Полли» – прозвище мельницы, – ответила Сабрина.
Рис посмотрел на жену с язвительной улыбкой.
– А вы, миледи, наверное, собирались подняться по лестнице на самый верх мельницы, чтобы все как следует изучить, не так ли?
– Нет-нет, – поспешно ответила Сабрина. – Ничего я не собиралась.
– А ей больше нет нужды подниматься наверх, – с веселой улыбкой объяснил Пайк. – Она только что спустилась. После того как осмотрела треснувший вал. Уж поверьте мне, милорд, миледи разбирается в мельницах.
Сабрина выразительно взглянула на словоохотливого мельника, но тот на сей раз, ничего не понял.
– Я также слышал, что вы, графиня, поднимались и на крыши, – заметил Рис, стараясь держать себя в руках.
– Только на одну, – снова вмешался мельник, явно желавший внести точность. – Видите ли, милорд, у Марго Банфилд ветром снесло почти всю крышу. Кроме того, буря повредила крышу у Руфуса Керлисса, а также сорвала крышу с амбара на ферме Дженкинса. – Называя имена пострадавших, мистер Пайк каждый раз загибал по одному пальцу.
Граф надолго задумался, потом вдруг спросил:
– А у вашей «Полли» пострадали только вал и крыло? Или еще что-нибудь?
– Нет, только это, – ответил мельник. – Я уже проверял.
– Что ж, думаю, вал придется менять, – заявил Рис. – Трещина слишком большая, ее не залатаешь.
– Я тоже так думаю, милорд, – с почтительным поклоном ответил мельник.
В этот момент к мельнице подошли трое рослых и очень похожих друг на друга мужчин. Причем один из них нес длинный ящик, видимо, с инструментами. Вес трое поклонились Сабрине, и она ответила им улыбкой, затем, повернувшись к мужу, сказала:
– Милорд, это братья Феррисы – Альберт, Джордж и Гарри.
Братья поклонились графу, потом один из них произнес:
– Мы все трое – к вашим услугам, милорд.
– Рад видеть вас, джентльмены. – Рис неожиданно улыбнулся. – Вы ведь пришли помочь мистеру Пайку, верно?
– Да, милорд. Пайк помог нам чинить крышу, и мы не хотим оставаться в долгу.
– В таком случае надо приступать, – решительно заявил Рис. – Возможно, нам все-таки удастся починить старушку «Полли». Что скажете, мистер Пайк?
– Вы правы, милорд, – кивнул мельник. – Можно попробовать, хотя это будет очень непросто. Думаю, что в первую очередь нужно заменить сломанное крыло.
– Тогда за дело! Ведь вы принесли с собой инструменты, мистер Феррис?
– Да, милорд, – отозвался один из братьев.
– Отлично! – Граф расплылся в улыбке. – Мне крайне интересно узнать, как устроено, крыло, мистер Пайк.
Стащив с себя куртку, Рис протянул ее жене.
Сабрина взглянула на мужа с удивлением, но благоразумно промолчала. И она еще больше удивилась, когда мужчины взялись за работу; сидя в сторонке на бревне, она наблюдала за мужем и глазам своим не верила. Сильные и мускулистые руки Риса с легкостью справлялись с любым делом; причем он обращался с инструментами с такой ловкостью, словно всю жизнь занимался такой работой.
А братья Феррис общались с ним вполне по-дружески, как будто забыли, что он граф. Впрочем, мужчины всегда поражали Сабрину своей увлеченностью, с которой они брались за дело. Время от времени Рис спрашивал что-то у мистера Пайка относительно устройства крыла и, похоже, быстро улавливал суть дела, а потом снова принимался за работу. Его ловкие и умелые руки без всяких усилий справлялись с любым заданием.
«Какие же удивительные у него руки, – думала Сабрина, глядя на мужа. – За что бы он ни взялся, все у него получается…»
Несколько часов спустя работа была окончена, и «Полли» завертелась под восторженные крики мужчин. Затем мистер Пайк остановил мельницу и, взглянув на Риса, спросил:
– Можно ли предложить вам и графине по кружке сидра?
Рис с улыбкой покачал головой:
– Благодарю вас, мистер Пайк, но нам с графиней давно пора домой. – С этими словами он выразительно взглянул на Сабрину.
– Спасибо вам за помощь, лорд Роуден, – сказал мельник. Потом вдруг с ухмылкой добавил: – Может, мы увидим вас на крыше Марго Банфилд?
Рис рассмеялся в ответ и отошел на некоторое расстояние от мельницы, чтобы полюбоваться своей работой. Через несколько минут, попрощавшись с мельником и братьями, он усадил Сабрину в седло впереди себя и направил коня в сторону Ла-Монтань. Причем за все время пути граф не проронил ни слова.
– Иди за мной, – бросил он через плечо, едва лишь они с Сабриной переступили порог особняка.
Они вошли в библиотеку, и Рис, даже не предложил жене сесть, осведомился:
– Тебе ведь нравится здесь бывать, не так ли? Она внимательно посмотрела на мужа, пытаясь понять, к чему он клонит.
– Да, нравится.
– А почему?
– Почему?.. – переспросила она, пожав плечами.
– Я задал вопрос, Сабрина. Скажи, почему тебе нравится в библиотеке?
– Ну, у нее такой непритя… – Она запнулась, заметив, как помрачнело лицо мужа. – Здесь очень уютно. И мне нравится читать.
Он тяжело вздохнул и проговорил, едва сдерживая раздражение:
– Ты хотела сказать, что у библиотеки непритязательный вид, не так ли?
Сабрина промолчала, но ее молчание означало только одно: ей нечего возразить.
– Так вот, дорогая – продолжал Рис, пытаясь сохранять самообладание, – тебе надо наконец-то понять, что ты – графиня. И ты ею останешься до конца своей жизни. Пойми, ты хозяйка здесь, нравится тебе это или нет. Хотя мне, конечно, будет приятнее, если ты полюбишь этот дом. И я требую от тебя только одного – чтобы ты вела себя так, как подобает графине. Разве ты не понимаешь, что графини не забираются на крыши?
Сабрина в раздражении передернула плечами.
– Но ведь ты же сам говорил, что мы будем жить так, как нам захочется.
Рис тяжело вздохнул.
– Да, верно, я так говорил. Но я не могу допустить, чтобы ты забиралась на крыши и беседовала с мельником, словно ты – наемный рабочий. Кроме того… – Граф сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. – Кроме того, тебе следует понять, что многие дамы посчитали бы твой брак очень выгодной партией. Ведь теперь тебе больше никогда не придется думать о деньгах… – Сказав это, Рис невольно отвел глаза; он понял, что так говорить не следовало. Но Сабрина молчала, и он продолжал: – Пойми, дорогая, я очень за тебя беспокоился. Ведь ты могла упасть и разбиться. Крыша, лестница… понимаешь?
– Но ведь я не упала… – ответила она с улыбкой. – Видишь ли, у меня прекрасное… чувство равновесия, кажется, так это называется. И вообще, я не привыкла бездельничать. В Тинбюри я все время была чем-то занята. Там я постоянно помогала людям, и моя жизнь была полна смысла. А что теперь?..
Рис задумался. Возможно, Сабрина была в чем-то права, но что он мог ей предложить?
– Сегодня ты был великолепен, ты работал с наслаждением, – сказала неожиданно она.
Рис взглянул на жену с удивлением.
– Да, верно. Неужели ты это поняла? Сабрина улыбнулась:
– Конечно, поняла. И еще, Рис… Все они радовались, когда ты стал им помогать. Ведь ты трудился вместе с ними…
– Возможно, но вот что я скажу тебе, Сабрина. Я больше не намерен вместе с ними трудиться, потому что в этом нет необходимости. Разумеется, и ты не должна там появляться.
Сабрина потупилась и с вздохом пробормотала:
– Рис, прости меня, пожалуйста. Но я просто…
– Хотела помочь. Я знаю. Но разве нельзя помогать людям как-то иначе? Неужели обязательно надо забираться на крыши или раздавать ковры из нашего дома?
– Наверное, можно, – ответила она с улыбкой. – Я попытаюсь.
«А ведь она действительно огорчилась, – думал Рис, глядя на жену. – И все-таки она… чудесная, хотя немного упрямая и совершенно непредсказуемая. А какие у нее чувственные губы…»
Повинуясь внезапному порыву, Рис взял жену за руку и взглянул на ее ладонь. Какая красивая, какая прелестная ручка… Вот только кожа чересчур шероховатая. Да, руки у нее совсем не изнеженные.
– У леди не бывает таких рук, – прошептал он, посмотрев ей в глаза.
– Конечно, не бывает, – ответила Сабрина.
И тут Рис вдруг почувствовал, что его влечет к ней неудержимо – желание нахлынуло внезапно, нахлынуло совершенно неожиданно. Он поднес к губам ладонь жены и впился в нее жадным поцелуем. Она замерла, и он услышал, как из груди ее вырвался тихий вздох. Когда же Рис поднял голову, она обвила его шею руками и прижалась губами к его губам.
– О, Сабрина… слишком много одежды, – прохрипел он, когда поцелуй их прервался.
Рис снял с жены шерстяную накидку, затем принялся раздевать ее, отбрасывая вещи в сторону. Минуту спустя он прижал Сабрину к стене и, чуть приподняв ее за бедра, со стоном вошел в нее. На сей раз, она мгновенно уловила ритм его движений и устремилась ему навстречу.
Покачивая бедрами, они раз за разом сливались воедино, наслаждаясь этим танцем любви.
– Рис!.. О, Рис!.. – то и дело шептала Сабрина, словно побуждая его двигаться все быстрее. В какой-то момент голова ее запрокинулась, а из горла вырвался громкий крик.
Но Рис тут же прикрыл ее рот ладонью – ведь поблизости вполне могли находиться слуги. Затем, крепко прижавшись к Сабрине, он тихо застонал, и по его телу пробежала последняя дрожь.
Все было невероятно хорошо, пожалуй, даже слишком хорошо, вот только… Неужели именно так надо предаваться любви? Неужели это обязательно нужно делать в библиотеке, прислонившись к стене? Как будто в доме мало было уютных комнат, предназначенных специально для такого рода общения…
Рис обвел взглядом комнату, и ему почудилось, что портрет какого-то предка взирал на них с Сабриной с явной укоризной. Улыбнувшись жене, он прошептал ей на ухо:
– У тебя действительно замечательное чувство равновесия.
– Рис, неужели такое происходит между всеми супругами? Ты ведь понимаешь, о чем я?..
Вопрос удивил его, но он прекрасно понял, что она имела в виду. Ей хотелось узнать, все ли мужчины и женщины впадают в такое состояние, стоит им только прикоснуться друг к другу.
– Нет, такое бывает не у всех; – ответил Рис.
И тут Сабрина вдруг провела пальцами по его бровям, как бы приглаживая их.
– Они такие взлохмаченные, – сказала она с улыбкой. Затем внимательно посмотрела на него и прошептала:
– Рис, скажи, а ты каждый раз чувствуешь… такое? То есть со всеми или только со мной?
Ему хотелось солгать, но он вдруг понял, что солгать не удастся: Сабрина каким-то образом научилась заглядывать ему в душу.
– Так же, Рис? Со всеми или нет?
– Нет, не со всеми, – ответил он уклончиво. И тут же, сообразив, что глупо скрывать правду тихо добавил: – Ничего подобного со мной раньше не происходило.
Сабрина склонила голову к плечу и внимательно на него посмотрела. Потом вдруг рассмеялась и, отстранившись от него, принялась подбирать с пола свою одежду. Рис тоже начал приводить себя в порядок. Заметив какой-то синий шерстяной комок, лежавший на диване, спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29