Бог свидетель, таких я повидал довольно, хотя, разумеется… — На лице генерала яснее обозначились морщинки, приобретенные за долгие годы службы. Он помедлил. — Но не будем попусту тратить время. Тебе удалось завоевать уважение товарищей, несмотря на то что ты вырос среди враждебных племен, с которыми мы ведем борьбу. Как ни странно, половина наших солдат, даже тех хвастунов, что обещают стереть сиу с лица земли, относятся к индейцам-изменникам более уважительно, нежели к лентяям, как они называют индейцев-союзников. И как это ни прискорбно, большинство не в состоянии отличить мирных индейцев от тех, которых мы преследуем.
— Значит, с играми в перемирие покончено?
Шерман покачал головой.
— Ты ведь уехал осенью? Значит, тебе известно, что случилось, когда мы попытались купить земли в горах Блэк-Хилс.
— Мы с самого начала знали, что они откажутся от сделки.
Шерман пожал плечами:
— Я не правительство. Со времени твоего отъезда убито немало рудокопов. Под этим предлогом мы заявили, что всех индейцев, покинувших пределы резерваций, будем считать враждебными. К этой же категории причислены индейцы на так называемых спорных землях. Шестого декабря комиссар по делам индейцев Смит отдал приказ своим подчиненным в Небраске и Дакоте предупредить Сидящего Быка, Бешеного Коня и других вождей враждебных племен, что правительство приказывает им вернуться в резервации до тридцать первого января.
— И этот срок истекает.
— Да.
— Значит, правительство рассчитывает, что индейцы не подчинятся приказу, и под этим предлогом намеревается развязать ожесточенную войну? — с расстановкой спросил Слоан.
— Бешеный Конь и Сидящий Бык — отъявленные смутьяны. Мне давно не терпится разделаться с ними. Да, я помню, что речь идет о твоих друзьях и родственниках, Слоан. Если сможешь переубедить их — попытайся. Чужая смерть доставляет мне радость лишь на поле боя. Если погибнет тысяча воинов противника, значит, шансы моих людей вы жить возрастут в тысячу раз.
— Несмотря на нарушение соглашений… — пробормотал Слоан. Он знал, что каждому индейскому племени были отведены свои земли, но обширные территории Запада по-прежнему оставались спорными, не принадлежащими индейцам, согласившимся принять обычаи белых.
— «Белым запрещается селиться на любых участках спорных земель или обрабатывать их без согласия индейцев», — процитировал Слоан один из пунктов договора, заключенного в форте Ларами. — А горы Блэк-Хилс причислены к спорным землям.
— Знаю, знаю, но не уверен, что Господь Бог удержит поток рудокопов, старателей и авантюристов, стремящихся в Блэк-Хилс. Там нашли золото. Лавина белых готова захлестнуть горы, как приливная волна. Как я уже сказал, военные игры не всегда идут вразрез с политикой — в том-то все и дело.
— Понимаю, — кивнул Слоан. — Вы планируете за хватить враждебные племена в клещи.
Шерман насторожился:
— Ты слышал о моих планах?
— Я по пути заехал к деду.
Шерман фыркнул:
— Старый боевой конь послужил бы мне в бою лучше половины юных болванов, скопившихся в армии. Стало быть, теперь, сидя в Джорджтауне, он разоблачает мои замыслы!
Слоан пожал плечами:
— Сэр, такие планы не удержишь в тайне: газеты излагают их во всех подробностях.
— Подробности экспедиции еще предстоит разработать, но в целом ты прав: да, по-моему, стремительный двухсторонний удар — наилучший способ разрешения конфликта. Значит, предстоит зимняя война. Мы захватим враждебные племена в клещи двух многочисленных, хорошо вооруженных соединений. А теперь объясни, как я намерен этого добиться.
— Вы прикажете двум командующим вести свои войска навстречу друг другу, чтобы зажать индейцев в клещи где-нибудь на западе Блэк-Хилс — например, возле рек Паудер или Тан.
— Да. И что ты об этом думаешь?
Слоан замялся.
— А что говорят командующие?
— Крук настоятельно советует поспешить.
Слоан опустил взгляд, пряча улыбку.
— Генерал, вы и представить себе не можете, какая нам предстоит зима. В этих местах жгучие морозы сменяются неожиданными оттепелями. Ветры, снегопады, град любые погодные условия способны повлиять на исход войны.
Понадобится величайшая осторожность, чтобы добиться мира с враждебными племенами. Нельзя поручиться, что болваны, о которых вы только что говорили, не нападут на поселения дружественных племен и что индейцы, которых американское правительство считает союзниками, не примкнут к нашим врагам, образовав одно многочисленное племя.
Шерман поскреб подбородок.
— Нам обоим известно, что вожди принимают решения в одиночку.
— Да, но вспомните, сколько сторонников у Сидящего Быка и Бешеного Коня.
Слоан понял, что Шерман старательно обдумывает его слова. В отличие от многих генерал признавал, что индейцы способны действовать сообща.
— Учитывая обстоятельства, следует признать, что ты вернулся домой как нельзя кстати. Нам некогда терять время. Тебе прекрасно известно, что кое-кто не торопится оповестить индейцев об ультиматуме правительства. И даже если оседлые индейцы, примкнувшие к отрядам Бешеного Коня и Сидящего Быка, сообщат остальным о выдвинутых требованиях, им могут не поверить. Отвезти эту весть в Блэк-Хилс должен ты. Индейцы доверяют тебе.
— Ручаюсь, это ничего не изменит. Бешеный Конь — мудрый и рассудительный воин, свое прозвище он получил не потому, что когда-либо действовал второпях или очертя голову. Он унаследовал имя отца, когда стал взрослым. Это вдумчивый, серьезный человек, годами пристально наблюдающий за судьбами своего народа. Он уверен, что белые не умеют говорить правду, и, насколько мне известно, не доверяет ни одному белому.
— Зато он доверяет тебе.
— Я не белый.
Шерман улыбнулся:
— Напрасно ты так думаешь. Словом, вы получили приказ, майор Трелони, притом чертовски странный приказ. Вы отправитесь в горы и сделаете все возможное, чтобы Сидящий Бык и Бешеный Конь поняли: Большой Отец в Вашингтоне желает уладить разногласия между нами, и если это означает истребление сиу, покинувших резервации… Надеюсь, майор Трелони, они не станут стрелять в гонца. Полагаю, вам удастся поддерживать связь с моими командующими.
Слоан кивнул:
— Пожалуй, да. Боюсь только, сэр, нам не на что рассчитывать, если наши войска увязнут в снегу. Если я правильно вас понял, мы не дадим враждебным племенам времени выполнить условия ультиматума даже в случае их согласия?
— Понимайте меня как вам угодно, майор. Но вопрос о целесообразности войны против сиу не в моей компетенции, — отрезал Шерман и забарабанил пальцами по столу. — Знаю, вы недолюбливаете моего друга, генерала Шеридана…
— Дело в том, сэр, что каждый раз, глядя на меня, он думает лишь об одном: в безопасности ли его жена и дети.
Шерман слегка улыбнулся, но не возразил.
— На войне каждый из нас приобрел свои представления о жизни, — сухо заметил он. — Генерал Шеридан вряд ли будет присутствовать в зоне военных действий, но командует дивизией он, а ваша обязанность — соблюдать субординацию. Надеюсь, вы не забудете об этом.
— Как положено офицеру, — подтвердил Слоан. — Мне известно, что Шеридан старше меня по званию.
— А что касается связи с войсками, то генерал Орд вышел в отставку; его пост занял генерал Крук. Я помню о том, что вы сочувствуете враждебным племенам, и все-таки постарайтесь, чтобы наших людей не застигли врасплох и они не погибли, увязнув в снегу.
— Постараюсь, сэр.
Шерман кивнул:
— Я жду от вас известий не позднее чем через месяц.
Телеграфируйте обо всех новостях, и вы получите дальнейшие указания. Вашей базой будет форт Авраама Линкольна. Генерал Терри выступит оттуда…
— Терри? Терри давно не командовал боевыми действиями, сэр. Обычно выполнение задачи берет на себя Кастер…
— Кастер уехал в отпуск на Восток. Само собой, он надеется вернуться вовремя и возглавить свои войска, но… словом, вы знаете генерала Кастера. Президент Грант предпочитает не распространяться о нем. Джордж бывает чертовски опрометчив и туп; с его тактикой трудно согласиться, но, думаю, даже вы сейчас предпочли бы видеть в роли командующего именно его. Он одним из первых заговорил о взяточничестве и коррупции в комиссии по делам индейцев, он выдвинул обвинения против Белкнапа и зашел настолько далеко, что намекнул на причастность к этому преступлению брата президента Гранта. Он ввязался в битву совсем другого рода, к которым не привык.
— По-моему, Кастеру иногда изменяет рассудительность, — заметил Слоан. — Признаюсь, я не питаю должного уважения к Кастеру, однако он возглавляет седьмой кавалерийский полк, а мне пришлось долгое время служить в нем. Это мой полк. В сущности, сэр, форт Авраама Линкольна не только наша база — там мой дом. Дело в том, что я недавно женился.
— Что ж, поздравляю, майор Трелони, — отозвался Шерман, попыхивая сигарой. — И могу вас обрадовать: полковника Перри в Техасе хватил удар.
— Не понимаю, почему я должен радоваться, — пробормотал Слоан.
Шерман усмехнулся:
— Перри был славным воякой, он умел действовать быстро и точно. С его смертью в наших рядах образовалась брешь. Вам следует ждать продвижения по службе. Я рад первым сообщить вам об этом.
Слоан медленно кивнул. Он не стремился к повышению, его вполне устраивало положение связного офицера и адъютанта Шермана, особенно свобода, которую обеспечивал такой пост. Он не был привязан к одному подразделению и радовался атому.
— Сэр, мое положение…
— Майор, вы по-прежнему подчиняетесь мне. Разумеется, я жду от вас уважения по отношению к старшим офицерам, с которыми вам придется сталкиваться при выполнении задания. Вы чертовски удачливы, майор. Должно быть, вы единственный человек в армии, которому удается сохранять какую-то свободу. И если надеетесь убедить враждебно настроенных индейцев принять ультиматум — не мешкайте. Насколько мне известно, через Бисмарк еще ходят поезда.
Слоан поспешно встал, пожал Шерману руку и вышел.
Если поезда и вправду еще ходили, ему предстоял долгий путь.
Никогда еще Слоан не отправлялся на задание в таком подавленном состоянии. Его обуревали мрачные предчувствия.
Сабрина считала, что у нее нет причин откладывать переезд в форт Авраама Линкольна. Ястреб и Скайлар охотно вызвались бы сопровождать ее, обеспечив безопасность в пути.
Но в Чикаго они узнали, что Слоан отправился на запад Блэк-Хилс, и поскольку надвигалась суровая зима, то поездка могла затянуться надолго.
Этот довод и перевесил в сомнениях Сабрины: она просто не могла заставить сестру с мужем сопровождать ее в форт в такую погоду.
По правде говоря, на ее решение повлияла и двухмесячная разлука со Слоаном. Бывали моменты, когда Сабрине отчаянно хотелось увидеться с ним. В такие минуты ее влекло к Слоану, как мотылька к пламени, но Сабрина напоминала себе, что пламя жжет и ранит. А бывало, Сабрина старательно отгоняла воспоминания о Слоане, делая вид, что между ними ничего не произошло. Она знала, что не создана для жизни на Западе. Она радовалась возможности побыть рядом с беременной сестрой, но все чаще задумывалась: не передумал ли Слоан сохранять брачные узы в течение всей жизни. Может быть, она невольно убедила его в том, что развод станет наилучшим выходом для них обоих? Сабрина помнила, как в минуту слабости пообещала Слоану вернуться в Дакоту вместе с Ястребом и Скайлар, и сдержала обещание.
Дни летели один за другим, складываясь в недели. Сабрина была счастлива в Мэйфэйре. Она с удовольствием помогала сестре готовиться к рождению ребенка. Но время от времени ее посещала тягостная мысль: она могла бы родить почти одновременно со Скайлар. Сабрина и не предполагала, что потеря ребенка причинит ей такую боль. Оказалось, она чувствовала зародившуюся в глубине ее тела жизнь. Сабрина не завидовала сестре, но с тоской вспоминала о собственной потере. Надо было забыть о случившемся. Теперь, когда они возвратились домой, Шотландия и поспешная свадьба казались Сабрине страшным сном.
А ее знакомство со Слоаном в Золотом городе состоялось целую вечность назад, в другой жизни, но иногда, в минуты странного трепета, она припоминала его до мельчайших подробностей. Чтобы вернуться к жизни, следовало поскорее обо всем забыть, и Сабрина старательно пыталась сделать это.
Но иногда мысли и чувства отказывались подчиняться ей… Несмотря на все усилия, она часто гадала, где сейчас Слоан и что с ним.
В самый разгар зимы, несмотря на холод, а может, именно поэтому, Ястреб и Скайлар решили устроить импровизированный прием. Пригласили всех соседей — на обширных землях Дакоты соседями считались те, кто жил на расстоянии нескольких дней пути верхом. Среди них оказались военные и предприниматели из Золотого города с женами и родственницами, несколько рудокопов, разведчиков и даже слуг. Последние прислуживали гостям и веселились по очереди.
Для приема выбрали чудесный вечер, приготовления оказались чрезвычайно увлекательными. Сабрина и Скайлар вместе придумывали наряды, смеялись и перешучивались, уверяя друг друга, что выглядят модно и неотразимо. Скайлар уговорила сестру надеть бархатное платье ярко-синего цвета на редкость женственного покроя, сама Скайлар остановилась на темно-зеленом туалете. Обе сестры оставили волосы распущенными.
Стоя на крыльце рядом с Ястребом и Скайлар встречающими гостей, Сабрина с наслаждением вдыхала прохладный воздух, ощущая его бодрящую чистоту. Наступал один из тех редких зимних вечеров, когда температура неожиданно поднялась до пятидесяти градусов (По Фаренгейту.). Завтра она вновь опустится ниже нуля, а пока погода стояла отменная. Землю покрывал пушистый, свежевыпавший снег, небо приобрело чистый кобальтовый оттенок, пронизанный золотым отблеском лунного света. Сабрина тепло поприветствовала Генри Пирпонта, своего давнего знакомого и поверенного Ястреба. Двоюродный брат Ястреба, Вяз, привез свою миловидную белую жену Лили. Военные прибывали вместе с женами; несколько матрон из Золотого города вывезли в свет дочерей, достигших брачного возраста, стремясь познакомить их с холостыми молодыми офицерами.
Уже в начале вечера дом был переполнен. Сабрина с удовольствием развлекала пестрое сборище гостей. Офицеры кавалерии все как один держались любезно и предупредительно, и Сабрина вновь чувствовала себя юной и жизнерадостной. Легкий флирт, шутки, восхищенные мужские взгляды доставляли ей неизъяснимое наслаждение.
Она танцевала с офицерами, которые были очарованы ею, но твердо помнили, что это жена Слоана.
— Мэм, вы затмили всех местных красавиц, — уверял ее во время танца лейтенант Блейк, рослый юноша с серьезным лицом.
— Вы неисправимый льстец, лейтенант. Оглянитесь: нас окружает множество прелестных девушек.
Лейтенант вздохнул:
— Одна-две — не больше. Но по-настоящему красивые женщины всегда оказываются замужем! — Он вновь добродушно улыбнулся. — Впрочем, вы сделали удачный выбор.
— Благодарю.
— Майор Трелони — удивительный человек. Путешествуя в одиночку, он способен за два дня преодолеть расстояние, на которое другие тратят целую неделю. Он знает окрестные земли лучше, чем кто бы то ни было. Майор издалека слышит засады и, как бы ни бушевали стихии, неуклонно движется вперед. Он способен уберечь своих спутников даже в бурю. За таким человеком я готов следовать куда угодно!
Сабрина приподняла бровь, размышляя, не добивается ли юноша таким образом продвижения по службе: Слоан предупреждал ее о подобных случаях.
— Но ведь майор Трелони наполовину индеец, — на помнила она Блейку, стараясь изобразить непринужденную улыбку.
Лейтенант Блейк удивленно нахмурился.
— Здесь повсюду индейцы, мэм. Любой человек, кого ни возьми, оказывается наполовину или на четверть сиу или шайеном, — добавил он и пожал плечами. — Более того, мы часто пользуемся помощью следопытов кроу и ри, хотя и те и другие — заклятые враги сиу. В армии белые уживаются с индейцами. Лично мне нравятся шайены, «настоящие люди», как они себя называют. Их жизненные принципы слишком высоки, но… — Он снова пожал плечами. — В чужой монастырь со своим уставом не ходят, верно?
Сабрина рассмеялась: лейтенант ей нравился. Вряд ли он добивался повышения по службе.
— Вы правы. Пожалуй, мало кто из белых согласился бы жить среди индейцев.
— Это точно.
— Но ведь вы служите в кавалерии. Вам приходится сражаться с ними.
— Я — выпускник Вест-Пойнта, мэм. Я привык исполнять приказы.
Кружась по комнате в танце, Сабрина нахмурилась.
— Я встречала немало людей, уверенных, что хороший индеец — мертвый индеец, а военные часто дружат с ними.
Слишком уж жестока эта война.
Блейк пожал плечами:
— Она не так жестока, как война с мятежниками, мэм, хотя в то время мне не довелось сражаться. Тогда многим приходилось убивать старых товарищей, командиров, наставников… Должно быть, они прошли сквозь ад!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Значит, с играми в перемирие покончено?
Шерман покачал головой.
— Ты ведь уехал осенью? Значит, тебе известно, что случилось, когда мы попытались купить земли в горах Блэк-Хилс.
— Мы с самого начала знали, что они откажутся от сделки.
Шерман пожал плечами:
— Я не правительство. Со времени твоего отъезда убито немало рудокопов. Под этим предлогом мы заявили, что всех индейцев, покинувших пределы резерваций, будем считать враждебными. К этой же категории причислены индейцы на так называемых спорных землях. Шестого декабря комиссар по делам индейцев Смит отдал приказ своим подчиненным в Небраске и Дакоте предупредить Сидящего Быка, Бешеного Коня и других вождей враждебных племен, что правительство приказывает им вернуться в резервации до тридцать первого января.
— И этот срок истекает.
— Да.
— Значит, правительство рассчитывает, что индейцы не подчинятся приказу, и под этим предлогом намеревается развязать ожесточенную войну? — с расстановкой спросил Слоан.
— Бешеный Конь и Сидящий Бык — отъявленные смутьяны. Мне давно не терпится разделаться с ними. Да, я помню, что речь идет о твоих друзьях и родственниках, Слоан. Если сможешь переубедить их — попытайся. Чужая смерть доставляет мне радость лишь на поле боя. Если погибнет тысяча воинов противника, значит, шансы моих людей вы жить возрастут в тысячу раз.
— Несмотря на нарушение соглашений… — пробормотал Слоан. Он знал, что каждому индейскому племени были отведены свои земли, но обширные территории Запада по-прежнему оставались спорными, не принадлежащими индейцам, согласившимся принять обычаи белых.
— «Белым запрещается селиться на любых участках спорных земель или обрабатывать их без согласия индейцев», — процитировал Слоан один из пунктов договора, заключенного в форте Ларами. — А горы Блэк-Хилс причислены к спорным землям.
— Знаю, знаю, но не уверен, что Господь Бог удержит поток рудокопов, старателей и авантюристов, стремящихся в Блэк-Хилс. Там нашли золото. Лавина белых готова захлестнуть горы, как приливная волна. Как я уже сказал, военные игры не всегда идут вразрез с политикой — в том-то все и дело.
— Понимаю, — кивнул Слоан. — Вы планируете за хватить враждебные племена в клещи.
Шерман насторожился:
— Ты слышал о моих планах?
— Я по пути заехал к деду.
Шерман фыркнул:
— Старый боевой конь послужил бы мне в бою лучше половины юных болванов, скопившихся в армии. Стало быть, теперь, сидя в Джорджтауне, он разоблачает мои замыслы!
Слоан пожал плечами:
— Сэр, такие планы не удержишь в тайне: газеты излагают их во всех подробностях.
— Подробности экспедиции еще предстоит разработать, но в целом ты прав: да, по-моему, стремительный двухсторонний удар — наилучший способ разрешения конфликта. Значит, предстоит зимняя война. Мы захватим враждебные племена в клещи двух многочисленных, хорошо вооруженных соединений. А теперь объясни, как я намерен этого добиться.
— Вы прикажете двум командующим вести свои войска навстречу друг другу, чтобы зажать индейцев в клещи где-нибудь на западе Блэк-Хилс — например, возле рек Паудер или Тан.
— Да. И что ты об этом думаешь?
Слоан замялся.
— А что говорят командующие?
— Крук настоятельно советует поспешить.
Слоан опустил взгляд, пряча улыбку.
— Генерал, вы и представить себе не можете, какая нам предстоит зима. В этих местах жгучие морозы сменяются неожиданными оттепелями. Ветры, снегопады, град любые погодные условия способны повлиять на исход войны.
Понадобится величайшая осторожность, чтобы добиться мира с враждебными племенами. Нельзя поручиться, что болваны, о которых вы только что говорили, не нападут на поселения дружественных племен и что индейцы, которых американское правительство считает союзниками, не примкнут к нашим врагам, образовав одно многочисленное племя.
Шерман поскреб подбородок.
— Нам обоим известно, что вожди принимают решения в одиночку.
— Да, но вспомните, сколько сторонников у Сидящего Быка и Бешеного Коня.
Слоан понял, что Шерман старательно обдумывает его слова. В отличие от многих генерал признавал, что индейцы способны действовать сообща.
— Учитывая обстоятельства, следует признать, что ты вернулся домой как нельзя кстати. Нам некогда терять время. Тебе прекрасно известно, что кое-кто не торопится оповестить индейцев об ультиматуме правительства. И даже если оседлые индейцы, примкнувшие к отрядам Бешеного Коня и Сидящего Быка, сообщат остальным о выдвинутых требованиях, им могут не поверить. Отвезти эту весть в Блэк-Хилс должен ты. Индейцы доверяют тебе.
— Ручаюсь, это ничего не изменит. Бешеный Конь — мудрый и рассудительный воин, свое прозвище он получил не потому, что когда-либо действовал второпях или очертя голову. Он унаследовал имя отца, когда стал взрослым. Это вдумчивый, серьезный человек, годами пристально наблюдающий за судьбами своего народа. Он уверен, что белые не умеют говорить правду, и, насколько мне известно, не доверяет ни одному белому.
— Зато он доверяет тебе.
— Я не белый.
Шерман улыбнулся:
— Напрасно ты так думаешь. Словом, вы получили приказ, майор Трелони, притом чертовски странный приказ. Вы отправитесь в горы и сделаете все возможное, чтобы Сидящий Бык и Бешеный Конь поняли: Большой Отец в Вашингтоне желает уладить разногласия между нами, и если это означает истребление сиу, покинувших резервации… Надеюсь, майор Трелони, они не станут стрелять в гонца. Полагаю, вам удастся поддерживать связь с моими командующими.
Слоан кивнул:
— Пожалуй, да. Боюсь только, сэр, нам не на что рассчитывать, если наши войска увязнут в снегу. Если я правильно вас понял, мы не дадим враждебным племенам времени выполнить условия ультиматума даже в случае их согласия?
— Понимайте меня как вам угодно, майор. Но вопрос о целесообразности войны против сиу не в моей компетенции, — отрезал Шерман и забарабанил пальцами по столу. — Знаю, вы недолюбливаете моего друга, генерала Шеридана…
— Дело в том, сэр, что каждый раз, глядя на меня, он думает лишь об одном: в безопасности ли его жена и дети.
Шерман слегка улыбнулся, но не возразил.
— На войне каждый из нас приобрел свои представления о жизни, — сухо заметил он. — Генерал Шеридан вряд ли будет присутствовать в зоне военных действий, но командует дивизией он, а ваша обязанность — соблюдать субординацию. Надеюсь, вы не забудете об этом.
— Как положено офицеру, — подтвердил Слоан. — Мне известно, что Шеридан старше меня по званию.
— А что касается связи с войсками, то генерал Орд вышел в отставку; его пост занял генерал Крук. Я помню о том, что вы сочувствуете враждебным племенам, и все-таки постарайтесь, чтобы наших людей не застигли врасплох и они не погибли, увязнув в снегу.
— Постараюсь, сэр.
Шерман кивнул:
— Я жду от вас известий не позднее чем через месяц.
Телеграфируйте обо всех новостях, и вы получите дальнейшие указания. Вашей базой будет форт Авраама Линкольна. Генерал Терри выступит оттуда…
— Терри? Терри давно не командовал боевыми действиями, сэр. Обычно выполнение задачи берет на себя Кастер…
— Кастер уехал в отпуск на Восток. Само собой, он надеется вернуться вовремя и возглавить свои войска, но… словом, вы знаете генерала Кастера. Президент Грант предпочитает не распространяться о нем. Джордж бывает чертовски опрометчив и туп; с его тактикой трудно согласиться, но, думаю, даже вы сейчас предпочли бы видеть в роли командующего именно его. Он одним из первых заговорил о взяточничестве и коррупции в комиссии по делам индейцев, он выдвинул обвинения против Белкнапа и зашел настолько далеко, что намекнул на причастность к этому преступлению брата президента Гранта. Он ввязался в битву совсем другого рода, к которым не привык.
— По-моему, Кастеру иногда изменяет рассудительность, — заметил Слоан. — Признаюсь, я не питаю должного уважения к Кастеру, однако он возглавляет седьмой кавалерийский полк, а мне пришлось долгое время служить в нем. Это мой полк. В сущности, сэр, форт Авраама Линкольна не только наша база — там мой дом. Дело в том, что я недавно женился.
— Что ж, поздравляю, майор Трелони, — отозвался Шерман, попыхивая сигарой. — И могу вас обрадовать: полковника Перри в Техасе хватил удар.
— Не понимаю, почему я должен радоваться, — пробормотал Слоан.
Шерман усмехнулся:
— Перри был славным воякой, он умел действовать быстро и точно. С его смертью в наших рядах образовалась брешь. Вам следует ждать продвижения по службе. Я рад первым сообщить вам об этом.
Слоан медленно кивнул. Он не стремился к повышению, его вполне устраивало положение связного офицера и адъютанта Шермана, особенно свобода, которую обеспечивал такой пост. Он не был привязан к одному подразделению и радовался атому.
— Сэр, мое положение…
— Майор, вы по-прежнему подчиняетесь мне. Разумеется, я жду от вас уважения по отношению к старшим офицерам, с которыми вам придется сталкиваться при выполнении задания. Вы чертовски удачливы, майор. Должно быть, вы единственный человек в армии, которому удается сохранять какую-то свободу. И если надеетесь убедить враждебно настроенных индейцев принять ультиматум — не мешкайте. Насколько мне известно, через Бисмарк еще ходят поезда.
Слоан поспешно встал, пожал Шерману руку и вышел.
Если поезда и вправду еще ходили, ему предстоял долгий путь.
Никогда еще Слоан не отправлялся на задание в таком подавленном состоянии. Его обуревали мрачные предчувствия.
Сабрина считала, что у нее нет причин откладывать переезд в форт Авраама Линкольна. Ястреб и Скайлар охотно вызвались бы сопровождать ее, обеспечив безопасность в пути.
Но в Чикаго они узнали, что Слоан отправился на запад Блэк-Хилс, и поскольку надвигалась суровая зима, то поездка могла затянуться надолго.
Этот довод и перевесил в сомнениях Сабрины: она просто не могла заставить сестру с мужем сопровождать ее в форт в такую погоду.
По правде говоря, на ее решение повлияла и двухмесячная разлука со Слоаном. Бывали моменты, когда Сабрине отчаянно хотелось увидеться с ним. В такие минуты ее влекло к Слоану, как мотылька к пламени, но Сабрина напоминала себе, что пламя жжет и ранит. А бывало, Сабрина старательно отгоняла воспоминания о Слоане, делая вид, что между ними ничего не произошло. Она знала, что не создана для жизни на Западе. Она радовалась возможности побыть рядом с беременной сестрой, но все чаще задумывалась: не передумал ли Слоан сохранять брачные узы в течение всей жизни. Может быть, она невольно убедила его в том, что развод станет наилучшим выходом для них обоих? Сабрина помнила, как в минуту слабости пообещала Слоану вернуться в Дакоту вместе с Ястребом и Скайлар, и сдержала обещание.
Дни летели один за другим, складываясь в недели. Сабрина была счастлива в Мэйфэйре. Она с удовольствием помогала сестре готовиться к рождению ребенка. Но время от времени ее посещала тягостная мысль: она могла бы родить почти одновременно со Скайлар. Сабрина и не предполагала, что потеря ребенка причинит ей такую боль. Оказалось, она чувствовала зародившуюся в глубине ее тела жизнь. Сабрина не завидовала сестре, но с тоской вспоминала о собственной потере. Надо было забыть о случившемся. Теперь, когда они возвратились домой, Шотландия и поспешная свадьба казались Сабрине страшным сном.
А ее знакомство со Слоаном в Золотом городе состоялось целую вечность назад, в другой жизни, но иногда, в минуты странного трепета, она припоминала его до мельчайших подробностей. Чтобы вернуться к жизни, следовало поскорее обо всем забыть, и Сабрина старательно пыталась сделать это.
Но иногда мысли и чувства отказывались подчиняться ей… Несмотря на все усилия, она часто гадала, где сейчас Слоан и что с ним.
В самый разгар зимы, несмотря на холод, а может, именно поэтому, Ястреб и Скайлар решили устроить импровизированный прием. Пригласили всех соседей — на обширных землях Дакоты соседями считались те, кто жил на расстоянии нескольких дней пути верхом. Среди них оказались военные и предприниматели из Золотого города с женами и родственницами, несколько рудокопов, разведчиков и даже слуг. Последние прислуживали гостям и веселились по очереди.
Для приема выбрали чудесный вечер, приготовления оказались чрезвычайно увлекательными. Сабрина и Скайлар вместе придумывали наряды, смеялись и перешучивались, уверяя друг друга, что выглядят модно и неотразимо. Скайлар уговорила сестру надеть бархатное платье ярко-синего цвета на редкость женственного покроя, сама Скайлар остановилась на темно-зеленом туалете. Обе сестры оставили волосы распущенными.
Стоя на крыльце рядом с Ястребом и Скайлар встречающими гостей, Сабрина с наслаждением вдыхала прохладный воздух, ощущая его бодрящую чистоту. Наступал один из тех редких зимних вечеров, когда температура неожиданно поднялась до пятидесяти градусов (По Фаренгейту.). Завтра она вновь опустится ниже нуля, а пока погода стояла отменная. Землю покрывал пушистый, свежевыпавший снег, небо приобрело чистый кобальтовый оттенок, пронизанный золотым отблеском лунного света. Сабрина тепло поприветствовала Генри Пирпонта, своего давнего знакомого и поверенного Ястреба. Двоюродный брат Ястреба, Вяз, привез свою миловидную белую жену Лили. Военные прибывали вместе с женами; несколько матрон из Золотого города вывезли в свет дочерей, достигших брачного возраста, стремясь познакомить их с холостыми молодыми офицерами.
Уже в начале вечера дом был переполнен. Сабрина с удовольствием развлекала пестрое сборище гостей. Офицеры кавалерии все как один держались любезно и предупредительно, и Сабрина вновь чувствовала себя юной и жизнерадостной. Легкий флирт, шутки, восхищенные мужские взгляды доставляли ей неизъяснимое наслаждение.
Она танцевала с офицерами, которые были очарованы ею, но твердо помнили, что это жена Слоана.
— Мэм, вы затмили всех местных красавиц, — уверял ее во время танца лейтенант Блейк, рослый юноша с серьезным лицом.
— Вы неисправимый льстец, лейтенант. Оглянитесь: нас окружает множество прелестных девушек.
Лейтенант вздохнул:
— Одна-две — не больше. Но по-настоящему красивые женщины всегда оказываются замужем! — Он вновь добродушно улыбнулся. — Впрочем, вы сделали удачный выбор.
— Благодарю.
— Майор Трелони — удивительный человек. Путешествуя в одиночку, он способен за два дня преодолеть расстояние, на которое другие тратят целую неделю. Он знает окрестные земли лучше, чем кто бы то ни было. Майор издалека слышит засады и, как бы ни бушевали стихии, неуклонно движется вперед. Он способен уберечь своих спутников даже в бурю. За таким человеком я готов следовать куда угодно!
Сабрина приподняла бровь, размышляя, не добивается ли юноша таким образом продвижения по службе: Слоан предупреждал ее о подобных случаях.
— Но ведь майор Трелони наполовину индеец, — на помнила она Блейку, стараясь изобразить непринужденную улыбку.
Лейтенант Блейк удивленно нахмурился.
— Здесь повсюду индейцы, мэм. Любой человек, кого ни возьми, оказывается наполовину или на четверть сиу или шайеном, — добавил он и пожал плечами. — Более того, мы часто пользуемся помощью следопытов кроу и ри, хотя и те и другие — заклятые враги сиу. В армии белые уживаются с индейцами. Лично мне нравятся шайены, «настоящие люди», как они себя называют. Их жизненные принципы слишком высоки, но… — Он снова пожал плечами. — В чужой монастырь со своим уставом не ходят, верно?
Сабрина рассмеялась: лейтенант ей нравился. Вряд ли он добивался повышения по службе.
— Вы правы. Пожалуй, мало кто из белых согласился бы жить среди индейцев.
— Это точно.
— Но ведь вы служите в кавалерии. Вам приходится сражаться с ними.
— Я — выпускник Вест-Пойнта, мэм. Я привык исполнять приказы.
Кружась по комнате в танце, Сабрина нахмурилась.
— Я встречала немало людей, уверенных, что хороший индеец — мертвый индеец, а военные часто дружат с ними.
Слишком уж жестока эта война.
Блейк пожал плечами:
— Она не так жестока, как война с мятежниками, мэм, хотя в то время мне не довелось сражаться. Тогда многим приходилось убивать старых товарищей, командиров, наставников… Должно быть, они прошли сквозь ад!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36