Протекла еще одна томительная пауза. Бэрк вздохнул поглубже, чтобы успокоиться:
– Но теперь, когда у меня было время немного поразмыслить… видишь ли, эта идея уже не кажется мне такой… невероятной.
Она стояла, отвернувшись от него. Он крепче сжал ее руку, взятую в плен, и еще раз судорожно перевел дух.
– Кэт, ты согласишься… – Опять у него не хватило дыхания.
Нет, он просто не мог это выговорить. Жениться на Кэт? Невозможно. Это казалось абсолютно нелепым, фантастичным, просто смехотворным! Хорошо еще, что она на него не смотрит: рот у него открывался и закрывался совершенно беззвучно, и Бэрк понимал, что со стороны похож на рыбу.
– Соглашусь на что? – спросила Кэтрин, поражаясь, как это ей удается не упасть в обморок, когда в легких совершенно нет воздуха.
Каким-то чудом Бэрк все-таки сумел закончить фразу:
– Выйти за меня замуж.
– Извини, я не расслышала.
Конечно, он говорил тихо, но оба они прекрасно знали, что это неправда. Скрипнув зубами со злости, Бэрк повторил свое предложение чуточку громче.
Ну вот они, те самые слова, которых Кэтрин так долго от него ждала. Но теперь ей не понравился его тон. Вот так, наверное, приговоренный к обезглавливанию с досадой говорит палачу: «Хватит тянуть, поторопись!», увидев, что тот в решающую минуту решил поточить топор.
– А почему, собственно, ты хочешь на мне жениться? – спросила она, нарочно желая его помучить, но голос у нее, несмотря на все усилия, предательски дрогнул. – Ты же меня терпеть не можешь! Ты говоришь, что я тебя погубила, и считаешь меня продажной тварью. Так зачем же тебе на мне жениться?
Если так рассуждать, подумал Бэрк, то он и сам не знал зачем. Она была права во всем, кроме одного: насчет того, что он ее терпеть не может. Тут она здорово ошибалась.
– Это… это не так-то легко объяснить, Кэт. Есть многое такое… Да повернись ты, ради Бога, и посмотри на меня!
– Нет.
Повернуться к нему? Об этом не могло быть и речи!
– …Ну так объясни мне почему.
О, теперь Бэрк точно знал, что она желает услышать! Нет уж, дудки, не дождется!
– А почему ты хочешь за меня замуж? – уклончиво ответил он вопросом на вопрос, стараясь выиграть время.
– Кто сказал, что я хочу?
– Ты же сама говорила, что мне придется на тебе жениться…
– Я сказала «пришлось бы»! И я ничего не говорила о себе!
– Ну ладно, допустим. Ну а все-таки, если бы ты захотела, то почему?
– А может, я и не захотела бы!
Кэтрин высвободила свою руку и сделала шаг в сторону от него, но Бэрк обхватил ее за талию и вернул на прежнее место. Он подтащил ее к грот-мачте и прижал спиной к толстому столбу, упершись в него руками по обе стороны от ее головы.
– Ну давай сделаем вид, что ты этого хочешь, – настойчиво повторил Бэрк, близко-близко склонившись к ее лицу. – Ну просто шутки ради. Итак, если бы ты захотела, то почему?
Он нежно провел пальцами вверх-вниз по ее шее:
– Не ради моих денег, это мы знаем, и не ради моего завидного положения в обществе.
Когда она попыталась заговорить, Бэрк склонился еще ниже и легонько коснулся губами ее губ, заставив их раскрыться от неожиданности.
– Тут годится только одно объяснение, Кэт, – заговорил он, не отрывая губ от ее рта и принимаясь гладить ее плечи. – Ты захотела бы выйти за меня замуж, только если бы любила меня.
Кэтрин начала дрожать, твердя себе, что терпит все это и не оказывает сопротивления только чтобы ему не повредить. Пусть он делает что хочет, в конце концов его оттолкнет ее холодность. К тому времени, как несовершенство этого плана стало для нее очевидным, уже поздно было изобретать новую тактику. Она пыталась устоять, не шевелясь и не произнося ни звука, но Бэрк целовал ее так жарко, так страстно, что она растаяла и с радостным трепетом услышала свой собственный бессильный стон.
– Ведь ты любишь меня, правда? – страстно прошептал он ей на ухо. – Скажи, что любишь. Скажи мне, Кэт, умоляю тебя, скажи, потому что я так безумно тебя люблю, что не переживу отказа.
– О, Господи… – Кэтрин не верила своим ушам. – Ты говоришь неправду. Этого не может быть.
– Я люблю тебя. Я тебя боготворю. Ты – лучшее, что у меня есть, ты для меня все. Как же я могу тебя не любить?
Она отчаянно цеплялась за него, крепко-накрепко зажмурив глаза, боясь заглянуть ему в лицо:
– Но ведь я предала тебя, Бэрк! Все, что ты говорил…
– Кончено. Забыто. Выходи за меня, Кэт. Я люблю тебя.
Кэтрин осторожно оттолкнула его и сделала глубокий вдох. Ее глаза были переполнены непролитыми слезами.
– Конечно, я люблю тебя, – призналась она, словно речь шла о чем-то совершенно очевидном. – Я всегда тебя любила. Но послушай, Бэрк…
Он прижался губами к ее руке в неистовом поцелуе и воскликнул «О, Кэт!» с такой неподдельной радостью, что в груди у нее вскипел хмельной, бесшабашный смех.
– А ты как думал? – изумилась она. – Зачем бы я стала рисковать жизнью, чтобы тебя спасти?
Бэрк задумался:
– Из чувства вины?
Она скорчила рожицу, заставившую его запрокинуть голову и расхохотаться. Он вновь привлек ее к себе, улыбаясь ей в лицо.
– Только одно объяснение. Должно быть, ты от меня без ума.
– Да, должно быть, я сошла с ума!
– Нет, ты просто любишь меня… невероятно сильно, просто до безумия, – торжествующе пояснил Бэрк. – И все-таки это ничто по сравнению с тем, как я тебя люблю.
Ее улыбка задрожала и угасла.
– Это невозможно, Бэрк. Ты – вся моя жизнь. Знаешь, перестав злиться, я бы согласилась стать твоей любовницей, – не стыдясь, призналась Кэтрин. – Я бы не смогла с тобой расстаться.
– Каким же я был болваном! И как мне только в голову пришло предложить такое! Но я бы тоже ни за что не смог расстаться с тобой, Кэт.
Он снова поцеловал ее и еще крепче обнял.
– А знаешь, мне ужасно нравится этот спор. Лучший из всех, что у нас когда-либо были. Давай всегда будем спорить только об этом: кто кого сильнее любит.
В знак согласия Кэтрин испустила блаженный вздох. Какое счастье – всем телом ощущать его длинное, поджарое, крепкое тело! Оно принадлежало ему целиком и полностью. И как это чудесно – держать друг друга в объятиях и признаваться в любви вместо того, чтобы ссориться и кричать. Наконец-то! И все же…
– Но, Бэрк, послушай…
– Никаких «но». Я наслаждаюсь покоем. Впервые за долгое время.
– Да, но я хотела спросить…
Он притворно застонал:
– Ну что еще?
– Как ты можешь жениться на женщине, у которой было так много любовников?
Если бы Бэрк в эту минуту заглянул ей в глаза, он заметил бы в них озорной огонек. Вместо этого он замер, уставившись невидящим взглядом на чистую, словно ножом отрезанную линию горизонта, темно-синюю на фоне желтого неба.
– Когда мы поженимся, Кэт, – ответил он тихо, но твердо, – мы принесем друг другу клятву любви и верности. И с этой минуты будем принадлежать только друг другу. Все, что мы делали в прошлом, перестанет существовать.
Наконец-то слезы выплеснулись и заструились по ее лицу:
– О, Бэрк! Дорогой мой, единственный…
Кэтрин казалось, что она ничего не весит, что сейчас оторвется от земли и улетит, подхваченная беспредельным счастьем.
– А как же насчет «Единорога»? – всхлипывая, продолжала она с необъяснимым упрямством, словно какой-то бес понукал ее, вынуждая говорить о себе самые ужасные вещи. – Как ты можешь…
– Ты никогда там не работала, – ответил Бэрк, только в эту минуту до конца осознав, что так оно и есть.
Она испустила дрожащий вздох, не зная, смеяться ей или плакать:
– Нет, не работала. Разумеется, нет.
Она вскинула голову:
– А ты знаешь, что я умею читать по-гречески?
Бэрк покачал головой, улыбаясь со сдержанным удивлением.
– Нет, но я рад это слышать. Я бы не мог жениться на женщине, не умеющей читать по-гречески.
– И по-латыни тоже. Мой отец был замечательным человеком, выдающимся ученым. Я хочу рассказать тебе о нем.
– Я очень хочу о нем услышать, Кэт. Ах, милая, я столько всего хочу тебе дать, но у меня ничего нет, – внезапно с горечью воскликнул он, обнимая ее. – Так что подумай хорошенько, прежде чем за меня выходить, потому что мы не сможем…
– О, у меня куча денег! Я собиралась все отдать тебе, а потом уехать куда-нибудь. Но так даже гораздо лучше.
Бэрк пристально взглянул на нее, словно решив, что она шутит. По виду было не похоже.
– Сдается мне, что нам предстоит долгий разговор, – заметил он.
– Но только, надеюсь, не сейчас. Тебе не кажется, что мы и так уже слишком долго разговариваем?
Он поцеловал палец, который она прижала к его губам.
– А когда нам ждать возвращения братьев Дерн?
– Еще не скоро. О, Бэрк, я так счастлива! Поцелуй меня, я больше не могу ждать.
Он повиновался. Полушутливый, преувеличенно страстный поцелуй наполнился искренней нежностью по мере того, как опадали последние звенья старой брони, так долго отделявшей его сердце от самых заветных чаяний и чувств.
– Я так люблю тебя, – прошептал Бэрк, нежно и в то же время беспокойно прижимая ее к себе. – Пойдем со мной, Кэт, милая, дорогая моя, давай спустимся в каюту, я хочу ощутить тебя рядом на этой узкой койке и показать тебе, как сильна моя любовь.
У Кэтрин подогнулись колени:
– А как насчет твоего бедного тела? Я не хочу причинять тебе боль, Бэрк, и мы не можем…
Его веселый смех заставил ее замолчать.
– Ох, Кэт, что за старомодные рассуждения! – Он поцеловал ее еще раз. – К тому же женщина с твоим громадным опытом, безусловно, найдет способ все сделать так, чтобы я не пострадал. Ты ведь знаешь немыслимое множество поз, не так ли?
Конечно, он ее просто поддразнивал, но она хотела быть твердо уверенной:
– Ты же знаешь, что это неправда, верно? Что мой опыт совсем не велик?
Бэрк заговорил серьезно:
– Конечно, знаю, хотя было время, когда я попрекал тебя, уверяя, что ты переспала с половиной английской армии. Теперь мне наплевать, даже если бы это оказалось правдой.
И в самом деле, что за женщина его обнимает? – спросил Бэрк самого себя. Ведь он о ней ровным счетом ничего не знает, и самое удивительное, что ему совершенно все равно. Он любит ее и никогда больше от себя не отпустит. Что еще нужно для счастья?
– Мне почему-то с трудом в это верится, – проговорила между тем Кэтрин, сияя ослепительной улыбкой, – хотя с твоей стороны, конечно, очень мило так думать.
Они в обнимку двинулись по направлению к трапу, ведущему в каюту.
– А если бы я сказала, что ты был моим первым и единственным любовником, как бы ты к этому отнесся? – спросила она, улыбаясь и положив голову ему на плечо.
Бэрку она казалась прекрасной, как никогда. В последних лучах заходящего солнца ее волосы полыхали огнем, а персиковая кожа налилась золотисто-розовым румянцем.
– Я бы сказал, что за таким поразительным утверждением кроется некая долгая и захватывающая история. В один прекрасный день я с удовольствием ее выслушаю.
– В один прекрасный день?
– Угу. Думаю, в конце концов нам все-таки придется подняться, чтобы глотнуть свежего воздуха. Где-нибудь ближе к четвергу.
День стоял воскресный.
– Боже, – прошептала Кэтрин, дрожа от сладостного предвкушения.
Крошечная каюта показалась обоим роскошными палатами. Вскоре им должна была понадобиться лампа, но пока тесное помещение заливал кроткий вечерний свет. Они целовались, упиваясь вновь обретенной нежностью, шепча друг другу чистые, безыскусные, правдивые слова любви.
– Как ты думаешь, когда мы поженимся, – прошептал Бэрк, не отрывая губ от ее шеи, – ты сможешь назвать меня по имени? Меня зовут Джеймс, на случай если ты забыла.
– А тебе этого хочется? Наверное, смогу. Но только при одном условии.
– Какая у тебя сладкая кожа, Кэт, – рассеянно пробормотал Бэрк, – так бы и съел. Что? – переспросил он, подняв голову, когда до него дошло. – Какое еще условие?
Какое? Теперь, когда он потихоньку стягивал платье с ее плеча, преследуя отодвигающуюся ткань страстными поцелуями по всему завоеванному пространству, ей стало трудно сосредоточиться на том, что она хотела сказать.
– У-условие такое: ты должен узнать, как меня зовут.
Подобные тонкости показались ему чересчур сложными для осмысления. Впрочем, это не имело значения. Бэрк потянул платье и спустил его еще ниже, обнажив одну безупречную грудь, едва прикрытую кружевом сорочки.
– Я знаю, как тебя зовут, – проговорил он охрипшим от волнения голосом, глядя ей в лицо, пока его руки ласкали ее сквозь тонкий шелк.
– Ты – Кэт, моя прекрасная Кэт, моя любовь и моя жизнь. Я жить без тебя не могу.
Ее бирюзовые глаза подернулись дымкой страсти.
– Значит, мне придется тебе уступить. Но только один раз.
Бэрк глухо зарычал.
– Да ты никак с ума сошла, женщина! Сто тысяч раз – и то мало!
Он нетерпеливо подтолкнул ее к койке и прижал ее голову к подушке.
– Мне всей жизни не хватит, чтобы насытиться тобою, Кэт.
Его поцелуй был глубоким, жадным и сладким до боли.
– Мне тоже, – откликнулась она, когда обрела способность говорить. – Но запомни: в последний раз ты проводишь время с Кэтти Леннокс. Зато потом я буду твоей навсегда!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49