– Бэрк? Он в Эдинбурге?
– Ищет вас. Вернее, он разыскивает Кэтти Леннокс.
Кэтрин вновь бессильно откинулась на подушки. Ему показалось, что она в обмороке, однако пятна румянца у нее на щеках свидетельствовали о том, что это не так.
– Откуда вы знаете? Вы уверены?
Теперь она не смотрела в глаза Оуэну и запомнившимся ему рассеянным жестом начала покусывать большой палец.
– Он пробыл здесь по крайней мере две недели согласно сведениям, полученным от моих людей.
Кэткарт выждал несколько секунд, потом спросил:
– Зачем он вас ищет, Кэтрин? Что ему нужно?
Кэтрин в ответ лишь неопределенно пожала плечами.
– Дорогая моя, я хочу, чтобы вы с ним встретились.
– Зачем?
Вопрос прозвучал едва слышно.
– Я хочу, чтобы он узнал от вас кое-какие сведения и передал их своему начальству. Сведения будут ложными. Вы возьметесь за это?
В комнате наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в очаге да тиканьем часов на каминной полке. Кэтрин уставилась на свои ладони, сохраняя полную неподвижность и думая обо всем, что потеряла. Честь, гордость, невинность. Уважение к себе. Надежду на счастье. Ей казалось, что ничего у нее в жизни не осталось, кроме ненависти к себе, но оказалось, что она заблуждалась. В ее душе еще сохранилась ненависть к Джеймсу Бэрку.
– И что ему за это будет? – спросила она после долгого молчания.
– Ничего серьезного. Он виконт, к тому же очень богат. Шлепнут по рукам, вот и все. Если вы рассчитываете причинить ему крупные неприятности, увы, вас ждет разочарование.
Кэтрин вновь покачала головой.
– Вы меня неправильно поняли, – пробормотала она, но объяснять ничего не стала.
Через несколько секунд она вновь села прямо:
– Ладно, Оуэн, я это сделаю.
Ее глаза загорелись, голос зазвенел, и в нем прозвучала твердая решимость:
– Будьте добры, подайте мне мой капот.
Он взял капот и помог ей одеться. Кэтрин откинула покрывала и встала с постели, скользнув ногами прямо в домашние туфельки.
– Хотите чаю?
– Нет, спасибо, – удивленно ответил Оуэн.
– Ну а я выпью с вашего позволения.
Она дернула шнур звонка, и почти тотчас же в дверях появилась горничная. Приняв заказ, она бросила удивленный и обрадованный взгляд на хозяйку и немедленно умчалась.
Едва сдерживая волнение, Кэтрин принялась ходить от кровати к окну и обратно.
– Ну и когда же мы приступим? Как это будет обставлено? Только обещайте мне, Оуэн, больше никаких карточных игр!
– Обещаю, их не будет.
Сколько ни старался, Оуэн Кэткарт не мог отвести от нее глаз:
– Скажите мне, Кэтрин, что этот майор Бэрк знает о вас? Кем он вас считает?
Метание взад-вперед прекратилось. Она посмотрела в пол, потом бесстрашно подняла на него взгляд.
– Он думает, что я шлюха.
В ее тихих словах прозвучала нескрываемая горечь. Кэткарт принялся поглаживать свою бородку:
– Вы серьезно? То есть вы говорите в буквальном смысле? Он считает вас проституткой?
– Я имела в виду именно это.
– Боже милостивый, да он, должно быть, настоящий осел! Что ж, отлично, мы это используем, все детали предоставьте мне. Принц хочет провести остаток зимы в Инвернессе, Кэтрин, но город занят войсками короля. Мы должны найти способ выманить их оттуда, чтобы принц вошел туда с остатками своей армии. Стоит им только войти в Инвернесс, как выбить их из города станет невозможно никакими силами. Я должен хорошенько обдумать те сведения, которые вам придется сообщить майору Бэрку, чтобы помочь нам достигнуть цели. Могу ли я снова навестить вас завтра?
– Да, разумеется.
– И еще одно. У нас очень мало времени. Если майор покинет Эдинбург прежде, чем мы успеем его использовать, для нас это будет непоправимо. Другой такой возможности может не представиться. Но, с другой стороны, вы были больны и все еще не вполне оправились…
– Оуэн, не беспокойтесь на мой счет. Даже мой доктор говорит, что у меня нет никакой болезни. Да будь я даже при смерти, и то встала бы со смертного одра, лишь бы оставить Джеймса Бэрка в дураках! Ни за что на свете я не упустила бы такой возможности!
Такая жестокая, неумолимая нота прозвучала в ее голосе, а в глазах появился такой ледяной блеск, что Оуэн Кэткарт слегка поежился.
– Прекрасно, дорогая моя, – сказал он тихо, – я постараюсь все устроить как можно скорее.
– Вот и хорошо. Я уже готова.
* * *
Ничем не примечательное двухэтажное здание с оштукатуренным фасадом и многочисленными трубами на черепичной крыше в безликой деловой части города по внешнему виду невозможно было отличить от любой другой пивной со сдающимися наверху меблированными комнатами. Однако именно здесь располагался «Единорог», лучший и самый дорогой бордель в Эдинбурге, в чем воочию мог убедиться любой счастливец, как только ему удавалось проникнуть за тяжелые входные двери и пройти мимо устрашающего вида вышибал. Преодолевшему эти преграды открывалась экзотическая красота внутреннего убранства, особенно близкая сердцу тех, кто отдавал предпочтение Древней Греции или Риму, так как все помещения, за исключением нескольких особых комнат в задней части дома, были отделаны именно в этом стиле, а все женщины рядились в туники, тоги, хламиды и прочие одеяния, которые в Эдинбурге 1746 года могли сойти за греческие или римские костюмы.
Бэрк не знал никакого пароля и не мог сослаться на имя какого-нибудь влиятельного завсегдатая в качестве рекомендации, но зато у него было много денег, поэтому массивные двери приветливо распахнулись перед ним. Лакей, наряженный древнеримским оруженосцем, проводил его в прихожую, где у него приняли шляпу и плащ, а затем провел в просторную гостиную, имевшую вид подземного грота. Стены и пол были вытесаны из грубого камня, равно как и скамьи, и низкие столики, в обдуманном беспорядке разбросанные по залу. В каждом углу стояли мраморные статуи обнаженных языческих богов и богинь, некоторые из них держали горящие факелы. Стены были увешаны роскошными гобеленами с изображением бесчисленных любовных сцен. В середине зала располагался утопленный в полу бассейн, обрамленный искусственными скалами с настоящим живым мхом. Здесь тоже горели факелы, в воде плескались две полуобнаженные наяды, занятые беседой с неким полностью одетым джентльменом, который развлекался, бросая им виноградины. В углу юная леди в костюме дриады перебирала струны арфы. По всему помещению разливался неяркий, щадящий глаза и льстящий самолюбию некоторых посетителей розоватый свет искусно расставленных масляных ламп, задрапированных кисеей. Только бы пожар не начался раньше, чем он успеет закончить свое дело и уйти, взмолился Бэрк.
Он подошел к каменному возвышению, напоминавшему языческий алтарь, но в действительности служившему баром, и официант в тоге вручил ему бокал шампанского, не дожидаясь никаких просьб.
– Я предпочитаю виски, – начал было Бэрк, но официант лишь пожал плечами.
– Извини, приятель, мы подаем только шипучее, – проговорил он с густейшим шотландским акцентом, который никак не вязался с его костюмом.
Краснощекий шотландец с пышными баками появился из-под арки, занавешенной полупрозрачным серебристым пологом, и подошел к бару.
– Еще одну, Томми, – бросил он официанту в тоге, а затем дружески повернулся к Бэрку:
– Отличное местечко! Кажется, я вас тут раньше не встречал?
Бэрк признал, что это его первый визит.
– Но не последний, бьюсь об заклад! Тут есть все, о чем только может мечтать мужчина.
Шотландец поправил шейный платок и пятерней расчесал бакенбарды. Покончив с туалетом, он одним глотком опрокинул бокал шампанского и громко рыгнул.
– О, черт, ужасно не хочется уходить, но моя благоверная сегодня закатывает одну из своих дурацких вечеринок.
При этом бывалый посетитель скорчил недовольную гримасу, и Бэрк сочувственно улыбнулся в ответ.
– Ничего не поделаешь, мне пора. Да, кстати, если вы тут в первый раз, значит, еще не слыхали о Линор.
– Линор?
– Вот-вот, я как раз от нее.
На его лице появилось неповторимое выражение, являвшее собой смесь гордости с благоговением.
– Она тут новенькая, но – Богом клянусь! – лучше нее девчонки не найдете во всем доме. Спросите ее, – посоветовал завсегдатай, тыча пальцем в грудь Бэрку, – не прогадаете.
Бэрк допил содержимое своего бокала и не заметил, как многозначительно подмигнули друг другу «посетитель» и официант.
Облокотившись на стойку бара, он стал рассеянно наблюдать за женщинами в бассейне. Как его занесло в это немыслимое место? Сюда тянулась единственная ниточка, которую ему удалось обнаружить путем долгих и упорных расспросов впервые за те несколько недель, что он провел в Эдинбурге, разыскивая Кэт, однако сейчас у него не было сомнений в том, что здесь он ее не найдет. Она по-прежнему оставалась для него загадкой, но в одном сомневаться не приходилось: она не работала в борделе. Страшная картина, от которой мутился разум, пронеслась перед его мысленным взором: ему вспомнилось, как он бросил соверен к ее ногам. Но теперь наконец истина, очевидная даже для слабоумного, открылась и ему: Кэт говорила правду, когда уверяла, что действовала не по своей воле. Теперь стало ясно и то, каким образом Джулиан ее принудил: он пригрозил, что донесет на Бэрка за укрывательство предполагаемой участницы якобитского заговора в своем доме. И в награду за все ее труды, за готовность терпеть извращенные издевательства Джулиана ради его спасения он обошелся с нею хуже, чем с уличной девкой.
Это было чудовищно. Думая о случившемся, Бэрк всякий раз содрогался от отвращения к себе, но страшное воспоминание неумолимо возвращалось снова и снова, терзая его подобно кошмару. За этот грех ему предстояло гореть в аду. Однако вся правда заключалась в том, что он уже был в аду, который создал себе собственными руками.
По крайней мере она здесь, в городе, и можно было хотя бы надеяться, что кто-то заботится о ней. Мысль о том, что она могла погибнуть, затеряться и замерзнуть где-то среди диких пустошей Шотландского нагорья, больная, одинокая и беспомощная, сводила его с ума. Бэрк вновь начал вспоминать о бесконечных дверях, в которые ему пришлось безуспешно стучаться, получая в ответ на свои отчаянные расспросы лишь косые и недоверчивые взгляды. Особенно ему запомнилась последняя дверь в крошечной деревушке под Келсо. У женщины были добрые глаза, но о чем бы он ни спрашивал, она отрицательно качала головой. Он вывел своего коня обратно на большую дорогу и уже готов был вскочить в седло, когда маленький мальчик, ростом не выше его колена, окликнул его из придорожных кустов:
– Это вы ищете красивую леди?
Неистовство Бэрка едва не заставило испуганного мальчишку задать стрекача. Каким-то чудом ему удалось успокоить малыша и выслушать страшный рассказ о том, как однажды утром, больше недели назад, он нашел здесь на дороге потерявшую сознание женщину, как побежал к Кроуфордам (тут мальчик указал пальцем на только что покинутый Бэрком коттедж) и уговорил мистера Кроуфорда выйти. Они вместе подняли «красивую леди» и внесли ее в дом.
– Она там? В доме?
– Нет, она уехала.
– Уехала? Куда? Когда?
Малыш попятился в испуге:
– Я ничего не знаю! Мистер Кроуфорд отвез ее в фургоне в Келсо два дня назад, как раз к почтовой карете до Эдинбурга.
– До Эдинбурга!
Бэрк закрыл глаза, повторяя про себя это слово, точно молитву. Изумленному мальчишке он дал соверен.
– А она поправится? – крикнул мальчик ему вслед, когда Бэрк уже стал поворачивать коня, чтобы отъехать. – У нее были такие грустные глаза. Она поправится?
Бэрк не знал ответа. Но по крайней мере теперь он был уверен, что Кэт где-то здесь, хотя казалось, будто город поглотил ее без следа. Его поражало, как мало он, в сущности, знает о ней. Это мешало ему в поисках. Он не знал, с чего начать. Она могла оказаться где угодно.
Где угодно, но только не здесь, поправил себя Бэрк, с отвращением оглядываясь вокруг. Здесь он только даром теряет время. Однако мысль о возвращении в пустой гостиничный номер показалась ему нестерпимой. Когда официант протянул ему второй бокал шампанского, Бэрк молча взял его.
– Добрый вечер.
Он обернулся. Рядом с ним стояла женщина с иссиня-черными волосами, белой кожей и ярко-красными губами, закутанная в неизменную тогу.
– Вы хорошо проводите время? Может быть, я могу еще что-то сделать, чтобы доставить вам удовольствие? – негромко спросила она.
Голос у нее был низкий, с придыханием, и она им умело пользовалась.
– Я ищу девушку, – ответил Бэрк.
– Ну, разумеется, – с готовностью согласилась сирена, посылая ему обольстительную улыбку.
– Не просто девушку, а мою знакомую, – добавил он.
Женщина надула губки с очаровательным кокетством.
Она была необыкновенно хороша собой, Бэрк даже удивился, почему она его совершенно не волнует.
– Ее зовут Кэтти Леннокс. Или Кэтрин, или просто Кэт.
– Боюсь, что здесь вы не найдете ни Кэтти, ни Кэтрин, ни даже просто Кэт. Мне очень жаль.
С этими словами она взяла его под руку.
– Возможно, это не настоящее имя. Она высокая и стройная, с огненно-рыжими волосами и бирюзовыми глазами. Ее кожа…
Досадливо нахмурившись, женщина убрала руку.
– Это Линор, – сказала она с томной усталостью в голосе, словно подобные расспросы имели место уже не в первый раз и успели до смерти ей надоесть.
– Нет, я так не думаю, – улыбнулся Бэрк, – вы, должно быть, ошиблись.
Она пожала плечами:
– Всякое бывает, но женщина, которую вы описываете, – это Линор. Дело в том, что на нее большой спрос, вряд ли вам удастся встретиться с нею сегодня. А впрочем, попытайтесь – вот она перед вами.
Он взглянул на другой конец зала и увидел девушку, появившуюся из-под арки под руку с двумя мужчинами. Сначала Бэрк не мог разглядеть ее лица и заметил лишь стройную нежную шейку, потому что она запрокинула голову, даря прощальный поцелуй одному из своих спутников, потом другому. Мужчины разошлись в разные стороны, и девушка посмотрела прямо на Бэрка.
Это была Кэт.
Бокал выскользнул из его пальцев и со звоном вдребезги разбился о каменный пол.
21
Звон разбитого стекла окончательно лишил Кэтрин присутствия духа. Одним лишь неимоверным усилием воли ей удалось не дрогнуть под потрясенным, полным недоверия взглядом Бэрка. И как только ей могло прийти в голову, что она будет наслаждаться этой минутой? Ей хотелось бежать без оглядки или, еще лучше, провалиться сквозь землю и умереть.
Вместо этого она сделала шаг по направлению к нему, потом еще и еще один. И на каждом шагу она с мучительным стыдом ощущала, что нелепый наряд, который на нее напялили, почти прозрачен, а под ним у нее ничего нет.
Когда они оказались так близко друг от друга, чтобы разговаривать, не повышая голоса, но не настолько близко, чтобы он мог до нее дотянуться, Кэтрин остановилась.
– Что ты тут делаешь? – спросила она, стараясь придать своему голосу нужную нотку рассерженного удивления.
Бэрк никак не мог опомниться. Все еще не в силах заговорить, он только качал и качал головой в немом ужасе. Казалось бы, уже одно это должно было доставить ей удовольствие, но нет, даже намека на радость она не ощутила. Кэтрин повторила вопрос, и Бэрк наконец обрел дар речи:
– Ты здесь не работаешь.
Он огляделся вокруг и, невесело рассмеявшись, повторил:
– Ты здесь не работаешь.
– Ты так думаешь? Интересно, почему же тогда по утрам я чувствую себя такой разбитой? Чего тебе надо, Бэрк? Хочешь девушку? Их тут много. Пойду подыщу тебе какую-нибудь.
Он схватил ее за голую руку, когда она повернулась, делая вид, что уходит, и с глухим рычанием притянул к себе. Кэтрин не знала, что он собирается делать, и не успела даже испугаться, так как в эту самую минуту между ними словно из-под земли вырос высокий широкоплечий субъект, наряженный римским легионером. Он положил здоровенную, как окорок, лапищу на плечо Бэрку.
– Этот малый пристает к вам, мисс Линор?
– Да!
– Убери руки, или я тебя убью, – со всей серьезностью заявил Бэрк легионеру.
Кэтрин прижала дрожащую руку к груди. Все шло наперекосяк, вовсе не так, как предполагалось.
– Спасибо, Боб, я думаю, ты можешь идти, – раздался справа от нее глуховатый голос с легким придыханием.
Кэтрин обернулась. Рядом с нею, любезно улыбаясь Бэрку, стояла Кара, все еще красивая хозяйка «Единорога», «мадам», как все ее называли.
– А теперь, сэр, позвольте вам помочь. Я вижу, вы познакомились с Линор. Сожалею, но она уже занята на весь вечер. Впрочем, не унывайте, здесь есть множество других, не менее очаровательных юных леди, и любая из них почтет за честь услужить вам.
Доблестный страж ретировался, а Бэрк немного ослабил хватку, которой сжимал руку Кэтрин.
– Очень любезно с вашей стороны, – заявил он, внезапно овладев собой, – но, видите ли, мне никто другой не нужен. Я хочу только… Линор.
Кара негромко рассмеялась:
– Уверяю вас, сэр, вы тут не один такой, но боюсь, что это невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49