Диана представила его Кэтрин, и та присела в реверансе, назвав его милордом. Он почтительно склонился над ее рукой:
– Диана так много рассказывала мне о вас! Теперь мне кажется, будто я знал вас всю жизнь. Вы должны называть меня Эдвином, а не то я буду думать, что вы обращаетесь к моему отцу.
Она улыбнулась, приятно удивленная простотой его манер. Оказалось, что Диана ничуть не преувеличила, описывая его наружность и неотразимое обаяние.
– Тогда я прошу вас называть меня Кэтрин, потому что мне тоже кажется, что мы старые друзья.
– Не устроить ли нам полдник? – предложила Оливия после того, как все уселись. – Ноул, прикажите подать нам холодного мяса и фруктов. И еще, пожалуй, немного сыра и булочки.
Она так старательно следила за своим произношением, что со стороны казалось, будто говорит ученый попугай. Диана перехватила взгляд подруги и принялась беззвучно двигать губами, подражая изысканной артикуляции Оливии. Кэтрин пришлось отвернуться, чтобы подавить с трудом сдерживаемый смех.
В этот праздничный день Оливия оделась и причесалась с особым тщанием, но ее негнущееся парчовое платье в широкую желто-белую полоску было выбрано не слишком удачно и не шло к ее бледным чертам. Она подняла руку, чтобы продемонстрировать золотой браслет с лиловыми камнями.
– О, Джеймс, я просто влюблена в свой новый браслет! Как это мило с твоей стороны, вспомнить, что аметист – мой любимый камень! Выглядит очень даже comme il faut, вам не кажется? – обратилась она к Кэтрин. – И в то же время вполне a la mode.
– Да, совсем в вашем духе.
Лицо Кэтрин оставалось невозмутимым, но ее глаза озорно блеснули. Она обратила внимание, как Бэрк закашлялся, чтобы скрыть смешок. Они не разговаривали в последние дни, но Кэтрин не могла упустить возможность его развеселить.
Оливия взглянула на нее с подозрением.
– Что вы думаете о восстании, миссис Пелл? – спросила она вдруг. – Вы сочувствуете бунтарям?
Прямота вопроса ошеломила Кэтрин. Она дала избитый ответ:
– Я ничего не смыслю в политике.
– О, разумеется, нет, – подхватила Оливия таким тоном, словно разбираться в политике было делом, не достойным порядочной женщины. – Но я уверена, что вы разделяете нашу общую радость: судя по последним сведениям, этот сброд отступает.
Кэтрин судорожно сглотнула, не зная, что сказать. Она бросила взгляд на Бэрка, но и он не пришел ей на помощь.
– Эдвин, – продолжала Оливия, демонстративно вращая браслет на запястье, – расскажите миссис Пелл то, что вы нам раньше говорили о поведении так называемого Красавчика в Торнхилле.
– Да ничего особенного, – смущенно замялся Эдвин. – Это была просто шалость.
– Шалость? Хотите узнать, что они устроили в замке Драмланриг?
– Не сомневаюсь, что вам не терпится мне рассказать, – заметила Кэтрин.
– Они натаскали соломы во все комнаты, кроме той, где спал сам принц, чтобы устроить себе ночлег. Они зарезали сорок овец из стада герцога прямо в доме. Они забрались в погреба и выпили почти все вино, а что не смогли выпить, просто вылили. Они расплавили всю оловянную посуду. А когда им пришлось отступить, они пытались унести с собой одеяла и постельное белье, но их остановил герцог Пертский.
И опять Кэтрин не нашлась, что ответить.
– Да, но они очень достойно вели себя в Глазго, – вставил Эдвин. – Многие думали, что они разграбят город, но они этого не сделали.
– Как это великодушно с их стороны! – ядовито прошипела Оливия, вновь повернувшись к Кэтрин. – Скажите, миссис Пелл, мне давно хотелось об этом спросить: зачем ваши мужчины носят эти дурацкие коротенькие юбочки? Разве им не холодно? А правда ли, что женщины из так называемого высшего сословия ходят босиком зимой и летом?
У Кэтрин руки зачесались от злости, но она была избавлена от необходимости отвечать, потому что в эту минуту в комнате появилась леди Рената под руку со своим сыном. Ее светлость выглядела чрезвычайно величественно в наряде из красновато-коричневого атласа, но ее глаза, точь-в-точь как у дочери, прищурились от досады при виде Кэтрин:
– Ах это вы, миссис Пелл. Поправляетесь, как я погляжу? Очень мило.
Эдвин пошел навстречу, чтобы ее приветствовать. Когда леди Ротбери наконец уселась, он вернулся к своему месту на диване рядом с Кэтрин и обнаружил, что оно занято Джулианом. Нахмурившись, Эдвин присоединился к Бэрку у камина.
Кэтрин обрадовалась замене едва ли не меньше, чем он сам. Бледный и дрожащий, Джулиан выглядел так, словно его только что стащили с одра смертельной болезни. На нем был муаровый, светло-зеленый с розоватым отливом камзол, никак не оживлявший его желтушного безжизненного лица. Мертвенные глаза тускло засветились, когда он вступил с ней в скучную, то и дело спотыкающуюся беседу. Ее неприятно поражала манера Джулиана ронять слова небрежно, не прислушиваясь к ним, словно предмет разговора совершенно его не занимал, как, впрочем, и ее саму. Напротив, он был как будто погружен в свои собственные, странные и нездоровые мысли, пока его язык болтал Бог весть о чем. Краем уха Кэтрин слышала, как Бэрк, Эдвин и Диана обсуждают последний роман Филдинга. Ей страстно хотелось к ним присоединиться. С другого боку от нее Оливия взволнованно обсуждала с матерью бал, который они готовились дать в Уэддингтоне на следующей неделе: «Она, конечно, страшно вульгарна и двух слов связать не может, по правде говоря, она просто непереносима, но, дорогая моя, у нее стотысячное состояние! Разумеется, нам придется ее пригласить».
Потом Диана подошла к клавесину и начала тихонько подбирать какой-то печальный мотив. Эдвин последовал за нею, и она с ходу перешла на что-то более веселое.
– Идите к нам, Кэтрин, – позвала она.
Ни секунды не раздумывая, Кэтрин поднялась с дивана и направилась к ним, радуясь возможности избавиться от Джулиана.
Диана заиграла модную песенку, а Эдвин подхватил слова звучным тенором. Кэтрин тоже стала негромко подпевать.
– Вы играете? – надменно осведомилась Оливия, подплывая к ним.
Кэтрин отрицательно покачала головой. На самом деле она умела играть не хуже Дианы, но ей ничего иного не оставалось, как скрывать свои таланты. Миссис Пелл еще могла бы быть музыкантшей, а вот Кэтти Леннокс, безусловно, нет.
– Спойте что-нибудь по-шотландски, – предложила Оливия, как будто речь шла о диковинном языке вроде китайского или санскрита. – Мне кажется, вы, шотландцы, ужасно забавно говорите на королевском английском.
– Вы, очевидно, имеете в виду королевский немецкий, – поправила ее Кэтрин, скромно опустив глаза.
Бэрк многозначительно откашлялся у нее за спиной, но Кэтрин не могла устоять перед искушением и громко, нарочито фальшивя, затянула без аккомпанемента непристойную песенку, припев которой звучал так:
Немецкого дворянчика
Росточком в полвершка
Послал нам Бог в правители.
Ха-ха, ха-ха, ха-ха!
Бэрк взял ее под руку посреди первого куплета и отвел к чайному столику. Лицо у него было каменное. Позади слышался возмущенный лепет Оливии.
Эдвин подошел к ним через несколько минут, и Кэтрин обрадовалась случаю поговорить с ним. Ее первое впечатление об этом молодом человеке оказалось благоприятным; при разговоре с ним оно еще больше укрепилось. Как хорошо, что Диана отдала свое сердце человеку достойному! Он был высок ростом и хорошо сложен, с ярким румянцем, говорившим о любви к здоровым развлечениям на свежем воздухе. Пренебрегая париком, Эдвин носил довольно длинную прическу из своих србственных, слегка вьющихся, светлых, чуть с рыжинкой волос. Черты лица у него были волевые и правильные, карие глаза светились добродушным весельем. Он флиртовал с нею ровно настолько, чтобы казаться любезным, но не навязчивым. Она стала откровенно расспрашивать его о жизни, и он с готовностью рассказал ей о том, что из-за болезни отца вынужден в последнее время чаще бывать дома и помогать в управлении имением. Он обожал все виды развлечений – верховую езду, охоту, азартные игры – и любил просто валять дурака, но в последнее время, по мере того как неумолимо угасало здоровье старого лорда Бальфура, стала все чаще проявляться созерцательная сторона его натуры. Потом он признался, что склонен к непоседливости, что им владеет тяга к перемене мест, однако на Кэтрин он произвел впечатление человека, вот-вот готового остепениться.
– Миссис Пелл, могу я попросить вас на два слова? С глазу на глаз.
Кэтрин узнала этот нудный брюзжащий голос и повернулась безо всякой охоты. Меньше всего на свете ей хотелось выслушивать откровения Джулиана Лаундза с глазу на глаз.
– Да, конечно, – сказала она с тяжким вздохом и последовала за ним через всю гостиную к оконной нише.
– Извините, что отвлек вас от компании. Я скоро уезжаю, и это, возможно, мой последний шанс поговорить с вами до отъезда.
Она возликовала, услышав, что он уезжает, но постаралась не показывать виду.
– Как вы, конечно, уже догадались, – продолжал между тем Джулиан, – я нахожу вас весьма привлекательной.
Кэтрин пала духом. Он собирается сделать ей предложение. Господи, этого только не хватало!
– Мистер Лаундз…
– Прошу вас, позвольте мне закончить. Я – человек не то чтобы богатый, но вполне состоятельный, мой отец был бароном, а мой отчим – граф и пэр Англии.
– Но…
– Миссис Пелл, выслушайте меня до конца.
Ей хотелось отойти подальше, чтобы не ощущать его гнилостного дыхания, но отступать было некуда.
– Полагаю, что смогу обеспечить вас вполне прилично, даже щедро и, уж поверьте, не хуже, – тут он пренебрежительно засмеялся, – чем покойный мистер Пелл.
Кэтрин даже почувствовала себя оскорбленной за своего никогда не существовавшего супруга. У нее создалось впечатление, что Джулиан нарочно ведет себя вызывающе, хотя внешне его манеры оставались безупречно вежливыми. Она нетерпеливо перебила его:
– Я очень польщена, мистер Лаундз, и благодарна вам за доброту и снисходительность, но я вынуждена отклонить ваше предложение. Я больше никогда не выйду замуж.
К ее изумлению Джулиан расхохотался в ответ, не дав ей договорить.
– Вы меня неправильно поняли, мадам, – сказал он с фальшиво сочувственной улыбкой. – Я не просил вас выходить за меня замуж.
Кэтрин растерянно заморгала:
– Но тогда…
– Я предложил вам стать моей любовницей.
Она лишилась дара речи.
– Могу ли я заключить из вашего молчания, что вы не принимаете мое предложение? – нимало не смутившись, спросил он после долгой паузы.
– Да как вы… Разумеется, нет!
– Очень жаль. В то же время должен признать, что меня ваш отказ ничуть не удивляет. Я давно заметил, что вы испытываете ко мне… э-э-э… некоторую холодность. Увы, ваше отношение не только не угасило моей страсти, au contraire, можно сказать, что оно заставило ее разгореться еще жарче.
Нелепость и оскорбительность этого разговора невозможно было переносить. Не говоря больше ни слова, Кэтрин попыталась оттолкнуть его плечом и уйти, но он лишь пошире расставил ноги и не сдвинулся с места.
– Еще одно слово, миссис Пелл. Как я уже говорил, мне надо ненадолго уехать, но, когда я вернусь, возможно, мне удастся заставить вас переменить ваше решение.
– Мистер Лаундз, вероятность этого настолько мала, что ею смело можно пренебречь. А теперь, пожалуйста, уйдите с дороги.
Он опять рассмеялся:
– Я своего добьюсь, поверьте. Вы мне достанетесь.
Кэтрин была слишком возмущена, чтобы отвечать, наглость Джулиана заставила ее задохнуться. Она с силой оттолкнула его, и на этот раз он отступил, позволив ей пройти.
Глубоко погрузившись в кресло у камина, Бэрк проследил взглядом за Кэт, пока она, ничего не замечая вокруг, шла обратно к клавесину. Она сделала вид, что слушает музыку, но он ясно видел, что она чем-то расстроена. Что сказал ей этот подонок Джулиан? Ноздри у нее раздувались: верный признак того, что она рассержена. Изучая ее профиль, ее грациозную осанку и прелестную улыбку, он невольно спросил себя, что было бы, доведись ему встретить ее на светской вечеринке у мачехи или на балу в Блайт-парке. Разумеется, он был бы очарован. Она затмила всех женщин, которых он когда-либо знал. Он постарался бы ее завоевать и не остановился бы ни перед чем, чтобы сделать ее своей.
Но они познакомились не на вечеринке, он встретил ее в тюрьме. Она выглядела как настоящая леди, но это была лишь видимость. Настоящая леди не позволила бы сделать из себя ставку в карточной игре, она не стала бы ложиться в постель с негодяями и скотами только потому, что они были при деньгах.
Скверные мысли точили его, толкая к безрассудству и жестокости. Ему надоело смотреть, как Кэт общается с другими людьми, он хотел наслаждаться ею сам. Оливия опять принялась выводить ее из себя: слов не было слышно, но он увидел, как Кэт отшатнулась словно ужаленная, и понял, что взрыв неминуем. Поднявшись с кресла, Бэрк стремительно направился к ней:
– Вы выглядите усталой, миссис Пелл. Позвольте мне проводить вас обратно в вашу комнату.
– Неужели нельзя поручить это дворецкому, Джеймс? – раздраженно возразила Оливия.
Не обращая на нее внимания, он взял Кэтрин под руку. Эдвин поклонился и заявил, что очарован знакомством. Диана улыбнулась и сказала, что скоро ее навестит. Рената и Оливия холодно кивнули, Джулиана нигде не было видно.
* * *
– О, Боже, Кэт, ты выглядишь злющей, как оса.
– А ты слышал, что она сказала?
– Нет, а что?
Кэтрин так и кипела: слова давались ей с трудом:
– Она назвала нас дикарями!
Он усмехнулся:
– Кого это «нас»?
– Шотландцев! Горцев! Всех! Эта расфуфыренная белоголовая кукла, обсыпанная мукой, еще смеет…
Бэрк весело рассмеялся и обнял ее за талию:
– Успокойся, любовь моя, возьми себя в руки. Я хочу представить тебя своему отцу.
Не успела она сказать хоть слово, как он постучал в дверь, возле которой они находились. Изнутри послышалось отрывистое: «Войдите!» Бэрк отворил дверь и посторонился, пропуская Кэтрин вперед.
Граф Ротбери поднялся с кресла, растерявшись при виде красивой рыжеволосой женщины в домашнем халате, замершей на пороге его кабинета.
– Отец, позвольте представить вам миссис Пелл. Кэтрин, это мой отец, лорд Ротбери.
Кэтрин сделала самый глубокий реверанс, на какой только была способна. Его светлость наклонил голову, но так и не вышел из-за стола, видимо, не считая нужным себя утруждать.
– Ах да, миссис Пелл! Позвольте мне от имени моего сына и всей моей семьи выразить вам нашу сердечную признательность за ваш самоотверженный поступок. Вы, безусловно, проявили подлинное мужество.
Кэтрин невнятно пробормотала в ответ что-то подобающее случаю: она совершенно позабыла о том, что спасла жизнь Бэрка от огня.
– Пелл, Пелл… – задумчиво продолжал между тем лорд Ротбери. – Вы не состоите в родстве с Уинстоном Пеллом из Бата? – осведомился он, глядя на нее сверху вниз.
– Затрудняюсь ответить, милорд, но нет, вряд ли.
– Гм, – лорд Ротбери, казалось, утратил к ней всякий интерес. – Ну-ка посмотрим… Где же это? Ах да, вот оно. – Он нашел на столе листок бумаги и поднял его. – Вот чек для вас. За спасение Джеймса и возмещение всех ваших потерь.
Он подошел к ней, протянув руку с чеком. Кэтрин отшатнулась, глядя на его руку с отвращением и ужасом, словно он протягивал ей паука.
– Благодарю вас, – сказала она сухо, – но я не могу его принять.
Ее тон ясно и недвусмысленно дал ему понять, что настаивать бесполезно.
– Вот как? Ну что ж, в таком случае, сударыня, не смею вас задерживать. Рад был познакомиться.
На сей раз он действительно поклонился, на его лице было написано недоумение. Кэтрин вышла в коридор.
– Джеймс? – окликнул его сэр Невилл прежде, чем Бэрк успел закрыть за собой дверь. – На пару слов, если можно.
Бэрк бросил на Кэтрин извиняющийся взгляд и вернулся в кабинет.
– Я заметил некоторую… натянутость, – негромко проговорил его отец. – Надеюсь, я ее не обидел? Мне казалось, что денежное вознаграждение – это как раз то, что нужно для женщины ее сословия. Она ведь из простых , не так ли? По крайней мере Рената мне так сказала.
Лицо Бэрка окаменело. В воздухе повисла ледяная пауза.
– Да, отец, она из простых, – ответил он кратко, повернулся на каблуках и вышел, оставив лорда Ротбери в полной растерянности посреди кабинета.
Он догнал Кэтрин уже на середине коридора и схватил ее за руку, чтобы удержать.
– Отец не имел в виду ничего плохого, Кэт. Извини, если его предложение тебя обидело.
Кэтрин уже и сама жалела о том, что так поторопилась. Ей пришло в голову, что Кэтти Леннокс ухватилась бы за предложенный чек, не моргнув глазом.
– О, я вовсе не обиделась, – ответила она беспечно, – я просто подумала, что миссис Пелл могла бы обидеться.
Бэрк попятился.
– Какой же я дурак! – воскликнул он со злобной ухмылкой. – Такой ошибки я больше не повторю.
Как ей была ненавистна эта циничная ухмылочка, как больно ранил ее этот ледяной взгляд!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Диана так много рассказывала мне о вас! Теперь мне кажется, будто я знал вас всю жизнь. Вы должны называть меня Эдвином, а не то я буду думать, что вы обращаетесь к моему отцу.
Она улыбнулась, приятно удивленная простотой его манер. Оказалось, что Диана ничуть не преувеличила, описывая его наружность и неотразимое обаяние.
– Тогда я прошу вас называть меня Кэтрин, потому что мне тоже кажется, что мы старые друзья.
– Не устроить ли нам полдник? – предложила Оливия после того, как все уселись. – Ноул, прикажите подать нам холодного мяса и фруктов. И еще, пожалуй, немного сыра и булочки.
Она так старательно следила за своим произношением, что со стороны казалось, будто говорит ученый попугай. Диана перехватила взгляд подруги и принялась беззвучно двигать губами, подражая изысканной артикуляции Оливии. Кэтрин пришлось отвернуться, чтобы подавить с трудом сдерживаемый смех.
В этот праздничный день Оливия оделась и причесалась с особым тщанием, но ее негнущееся парчовое платье в широкую желто-белую полоску было выбрано не слишком удачно и не шло к ее бледным чертам. Она подняла руку, чтобы продемонстрировать золотой браслет с лиловыми камнями.
– О, Джеймс, я просто влюблена в свой новый браслет! Как это мило с твоей стороны, вспомнить, что аметист – мой любимый камень! Выглядит очень даже comme il faut, вам не кажется? – обратилась она к Кэтрин. – И в то же время вполне a la mode.
– Да, совсем в вашем духе.
Лицо Кэтрин оставалось невозмутимым, но ее глаза озорно блеснули. Она обратила внимание, как Бэрк закашлялся, чтобы скрыть смешок. Они не разговаривали в последние дни, но Кэтрин не могла упустить возможность его развеселить.
Оливия взглянула на нее с подозрением.
– Что вы думаете о восстании, миссис Пелл? – спросила она вдруг. – Вы сочувствуете бунтарям?
Прямота вопроса ошеломила Кэтрин. Она дала избитый ответ:
– Я ничего не смыслю в политике.
– О, разумеется, нет, – подхватила Оливия таким тоном, словно разбираться в политике было делом, не достойным порядочной женщины. – Но я уверена, что вы разделяете нашу общую радость: судя по последним сведениям, этот сброд отступает.
Кэтрин судорожно сглотнула, не зная, что сказать. Она бросила взгляд на Бэрка, но и он не пришел ей на помощь.
– Эдвин, – продолжала Оливия, демонстративно вращая браслет на запястье, – расскажите миссис Пелл то, что вы нам раньше говорили о поведении так называемого Красавчика в Торнхилле.
– Да ничего особенного, – смущенно замялся Эдвин. – Это была просто шалость.
– Шалость? Хотите узнать, что они устроили в замке Драмланриг?
– Не сомневаюсь, что вам не терпится мне рассказать, – заметила Кэтрин.
– Они натаскали соломы во все комнаты, кроме той, где спал сам принц, чтобы устроить себе ночлег. Они зарезали сорок овец из стада герцога прямо в доме. Они забрались в погреба и выпили почти все вино, а что не смогли выпить, просто вылили. Они расплавили всю оловянную посуду. А когда им пришлось отступить, они пытались унести с собой одеяла и постельное белье, но их остановил герцог Пертский.
И опять Кэтрин не нашлась, что ответить.
– Да, но они очень достойно вели себя в Глазго, – вставил Эдвин. – Многие думали, что они разграбят город, но они этого не сделали.
– Как это великодушно с их стороны! – ядовито прошипела Оливия, вновь повернувшись к Кэтрин. – Скажите, миссис Пелл, мне давно хотелось об этом спросить: зачем ваши мужчины носят эти дурацкие коротенькие юбочки? Разве им не холодно? А правда ли, что женщины из так называемого высшего сословия ходят босиком зимой и летом?
У Кэтрин руки зачесались от злости, но она была избавлена от необходимости отвечать, потому что в эту минуту в комнате появилась леди Рената под руку со своим сыном. Ее светлость выглядела чрезвычайно величественно в наряде из красновато-коричневого атласа, но ее глаза, точь-в-точь как у дочери, прищурились от досады при виде Кэтрин:
– Ах это вы, миссис Пелл. Поправляетесь, как я погляжу? Очень мило.
Эдвин пошел навстречу, чтобы ее приветствовать. Когда леди Ротбери наконец уселась, он вернулся к своему месту на диване рядом с Кэтрин и обнаружил, что оно занято Джулианом. Нахмурившись, Эдвин присоединился к Бэрку у камина.
Кэтрин обрадовалась замене едва ли не меньше, чем он сам. Бледный и дрожащий, Джулиан выглядел так, словно его только что стащили с одра смертельной болезни. На нем был муаровый, светло-зеленый с розоватым отливом камзол, никак не оживлявший его желтушного безжизненного лица. Мертвенные глаза тускло засветились, когда он вступил с ней в скучную, то и дело спотыкающуюся беседу. Ее неприятно поражала манера Джулиана ронять слова небрежно, не прислушиваясь к ним, словно предмет разговора совершенно его не занимал, как, впрочем, и ее саму. Напротив, он был как будто погружен в свои собственные, странные и нездоровые мысли, пока его язык болтал Бог весть о чем. Краем уха Кэтрин слышала, как Бэрк, Эдвин и Диана обсуждают последний роман Филдинга. Ей страстно хотелось к ним присоединиться. С другого боку от нее Оливия взволнованно обсуждала с матерью бал, который они готовились дать в Уэддингтоне на следующей неделе: «Она, конечно, страшно вульгарна и двух слов связать не может, по правде говоря, она просто непереносима, но, дорогая моя, у нее стотысячное состояние! Разумеется, нам придется ее пригласить».
Потом Диана подошла к клавесину и начала тихонько подбирать какой-то печальный мотив. Эдвин последовал за нею, и она с ходу перешла на что-то более веселое.
– Идите к нам, Кэтрин, – позвала она.
Ни секунды не раздумывая, Кэтрин поднялась с дивана и направилась к ним, радуясь возможности избавиться от Джулиана.
Диана заиграла модную песенку, а Эдвин подхватил слова звучным тенором. Кэтрин тоже стала негромко подпевать.
– Вы играете? – надменно осведомилась Оливия, подплывая к ним.
Кэтрин отрицательно покачала головой. На самом деле она умела играть не хуже Дианы, но ей ничего иного не оставалось, как скрывать свои таланты. Миссис Пелл еще могла бы быть музыкантшей, а вот Кэтти Леннокс, безусловно, нет.
– Спойте что-нибудь по-шотландски, – предложила Оливия, как будто речь шла о диковинном языке вроде китайского или санскрита. – Мне кажется, вы, шотландцы, ужасно забавно говорите на королевском английском.
– Вы, очевидно, имеете в виду королевский немецкий, – поправила ее Кэтрин, скромно опустив глаза.
Бэрк многозначительно откашлялся у нее за спиной, но Кэтрин не могла устоять перед искушением и громко, нарочито фальшивя, затянула без аккомпанемента непристойную песенку, припев которой звучал так:
Немецкого дворянчика
Росточком в полвершка
Послал нам Бог в правители.
Ха-ха, ха-ха, ха-ха!
Бэрк взял ее под руку посреди первого куплета и отвел к чайному столику. Лицо у него было каменное. Позади слышался возмущенный лепет Оливии.
Эдвин подошел к ним через несколько минут, и Кэтрин обрадовалась случаю поговорить с ним. Ее первое впечатление об этом молодом человеке оказалось благоприятным; при разговоре с ним оно еще больше укрепилось. Как хорошо, что Диана отдала свое сердце человеку достойному! Он был высок ростом и хорошо сложен, с ярким румянцем, говорившим о любви к здоровым развлечениям на свежем воздухе. Пренебрегая париком, Эдвин носил довольно длинную прическу из своих србственных, слегка вьющихся, светлых, чуть с рыжинкой волос. Черты лица у него были волевые и правильные, карие глаза светились добродушным весельем. Он флиртовал с нею ровно настолько, чтобы казаться любезным, но не навязчивым. Она стала откровенно расспрашивать его о жизни, и он с готовностью рассказал ей о том, что из-за болезни отца вынужден в последнее время чаще бывать дома и помогать в управлении имением. Он обожал все виды развлечений – верховую езду, охоту, азартные игры – и любил просто валять дурака, но в последнее время, по мере того как неумолимо угасало здоровье старого лорда Бальфура, стала все чаще проявляться созерцательная сторона его натуры. Потом он признался, что склонен к непоседливости, что им владеет тяга к перемене мест, однако на Кэтрин он произвел впечатление человека, вот-вот готового остепениться.
– Миссис Пелл, могу я попросить вас на два слова? С глазу на глаз.
Кэтрин узнала этот нудный брюзжащий голос и повернулась безо всякой охоты. Меньше всего на свете ей хотелось выслушивать откровения Джулиана Лаундза с глазу на глаз.
– Да, конечно, – сказала она с тяжким вздохом и последовала за ним через всю гостиную к оконной нише.
– Извините, что отвлек вас от компании. Я скоро уезжаю, и это, возможно, мой последний шанс поговорить с вами до отъезда.
Она возликовала, услышав, что он уезжает, но постаралась не показывать виду.
– Как вы, конечно, уже догадались, – продолжал между тем Джулиан, – я нахожу вас весьма привлекательной.
Кэтрин пала духом. Он собирается сделать ей предложение. Господи, этого только не хватало!
– Мистер Лаундз…
– Прошу вас, позвольте мне закончить. Я – человек не то чтобы богатый, но вполне состоятельный, мой отец был бароном, а мой отчим – граф и пэр Англии.
– Но…
– Миссис Пелл, выслушайте меня до конца.
Ей хотелось отойти подальше, чтобы не ощущать его гнилостного дыхания, но отступать было некуда.
– Полагаю, что смогу обеспечить вас вполне прилично, даже щедро и, уж поверьте, не хуже, – тут он пренебрежительно засмеялся, – чем покойный мистер Пелл.
Кэтрин даже почувствовала себя оскорбленной за своего никогда не существовавшего супруга. У нее создалось впечатление, что Джулиан нарочно ведет себя вызывающе, хотя внешне его манеры оставались безупречно вежливыми. Она нетерпеливо перебила его:
– Я очень польщена, мистер Лаундз, и благодарна вам за доброту и снисходительность, но я вынуждена отклонить ваше предложение. Я больше никогда не выйду замуж.
К ее изумлению Джулиан расхохотался в ответ, не дав ей договорить.
– Вы меня неправильно поняли, мадам, – сказал он с фальшиво сочувственной улыбкой. – Я не просил вас выходить за меня замуж.
Кэтрин растерянно заморгала:
– Но тогда…
– Я предложил вам стать моей любовницей.
Она лишилась дара речи.
– Могу ли я заключить из вашего молчания, что вы не принимаете мое предложение? – нимало не смутившись, спросил он после долгой паузы.
– Да как вы… Разумеется, нет!
– Очень жаль. В то же время должен признать, что меня ваш отказ ничуть не удивляет. Я давно заметил, что вы испытываете ко мне… э-э-э… некоторую холодность. Увы, ваше отношение не только не угасило моей страсти, au contraire, можно сказать, что оно заставило ее разгореться еще жарче.
Нелепость и оскорбительность этого разговора невозможно было переносить. Не говоря больше ни слова, Кэтрин попыталась оттолкнуть его плечом и уйти, но он лишь пошире расставил ноги и не сдвинулся с места.
– Еще одно слово, миссис Пелл. Как я уже говорил, мне надо ненадолго уехать, но, когда я вернусь, возможно, мне удастся заставить вас переменить ваше решение.
– Мистер Лаундз, вероятность этого настолько мала, что ею смело можно пренебречь. А теперь, пожалуйста, уйдите с дороги.
Он опять рассмеялся:
– Я своего добьюсь, поверьте. Вы мне достанетесь.
Кэтрин была слишком возмущена, чтобы отвечать, наглость Джулиана заставила ее задохнуться. Она с силой оттолкнула его, и на этот раз он отступил, позволив ей пройти.
Глубоко погрузившись в кресло у камина, Бэрк проследил взглядом за Кэт, пока она, ничего не замечая вокруг, шла обратно к клавесину. Она сделала вид, что слушает музыку, но он ясно видел, что она чем-то расстроена. Что сказал ей этот подонок Джулиан? Ноздри у нее раздувались: верный признак того, что она рассержена. Изучая ее профиль, ее грациозную осанку и прелестную улыбку, он невольно спросил себя, что было бы, доведись ему встретить ее на светской вечеринке у мачехи или на балу в Блайт-парке. Разумеется, он был бы очарован. Она затмила всех женщин, которых он когда-либо знал. Он постарался бы ее завоевать и не остановился бы ни перед чем, чтобы сделать ее своей.
Но они познакомились не на вечеринке, он встретил ее в тюрьме. Она выглядела как настоящая леди, но это была лишь видимость. Настоящая леди не позволила бы сделать из себя ставку в карточной игре, она не стала бы ложиться в постель с негодяями и скотами только потому, что они были при деньгах.
Скверные мысли точили его, толкая к безрассудству и жестокости. Ему надоело смотреть, как Кэт общается с другими людьми, он хотел наслаждаться ею сам. Оливия опять принялась выводить ее из себя: слов не было слышно, но он увидел, как Кэт отшатнулась словно ужаленная, и понял, что взрыв неминуем. Поднявшись с кресла, Бэрк стремительно направился к ней:
– Вы выглядите усталой, миссис Пелл. Позвольте мне проводить вас обратно в вашу комнату.
– Неужели нельзя поручить это дворецкому, Джеймс? – раздраженно возразила Оливия.
Не обращая на нее внимания, он взял Кэтрин под руку. Эдвин поклонился и заявил, что очарован знакомством. Диана улыбнулась и сказала, что скоро ее навестит. Рената и Оливия холодно кивнули, Джулиана нигде не было видно.
* * *
– О, Боже, Кэт, ты выглядишь злющей, как оса.
– А ты слышал, что она сказала?
– Нет, а что?
Кэтрин так и кипела: слова давались ей с трудом:
– Она назвала нас дикарями!
Он усмехнулся:
– Кого это «нас»?
– Шотландцев! Горцев! Всех! Эта расфуфыренная белоголовая кукла, обсыпанная мукой, еще смеет…
Бэрк весело рассмеялся и обнял ее за талию:
– Успокойся, любовь моя, возьми себя в руки. Я хочу представить тебя своему отцу.
Не успела она сказать хоть слово, как он постучал в дверь, возле которой они находились. Изнутри послышалось отрывистое: «Войдите!» Бэрк отворил дверь и посторонился, пропуская Кэтрин вперед.
Граф Ротбери поднялся с кресла, растерявшись при виде красивой рыжеволосой женщины в домашнем халате, замершей на пороге его кабинета.
– Отец, позвольте представить вам миссис Пелл. Кэтрин, это мой отец, лорд Ротбери.
Кэтрин сделала самый глубокий реверанс, на какой только была способна. Его светлость наклонил голову, но так и не вышел из-за стола, видимо, не считая нужным себя утруждать.
– Ах да, миссис Пелл! Позвольте мне от имени моего сына и всей моей семьи выразить вам нашу сердечную признательность за ваш самоотверженный поступок. Вы, безусловно, проявили подлинное мужество.
Кэтрин невнятно пробормотала в ответ что-то подобающее случаю: она совершенно позабыла о том, что спасла жизнь Бэрка от огня.
– Пелл, Пелл… – задумчиво продолжал между тем лорд Ротбери. – Вы не состоите в родстве с Уинстоном Пеллом из Бата? – осведомился он, глядя на нее сверху вниз.
– Затрудняюсь ответить, милорд, но нет, вряд ли.
– Гм, – лорд Ротбери, казалось, утратил к ней всякий интерес. – Ну-ка посмотрим… Где же это? Ах да, вот оно. – Он нашел на столе листок бумаги и поднял его. – Вот чек для вас. За спасение Джеймса и возмещение всех ваших потерь.
Он подошел к ней, протянув руку с чеком. Кэтрин отшатнулась, глядя на его руку с отвращением и ужасом, словно он протягивал ей паука.
– Благодарю вас, – сказала она сухо, – но я не могу его принять.
Ее тон ясно и недвусмысленно дал ему понять, что настаивать бесполезно.
– Вот как? Ну что ж, в таком случае, сударыня, не смею вас задерживать. Рад был познакомиться.
На сей раз он действительно поклонился, на его лице было написано недоумение. Кэтрин вышла в коридор.
– Джеймс? – окликнул его сэр Невилл прежде, чем Бэрк успел закрыть за собой дверь. – На пару слов, если можно.
Бэрк бросил на Кэтрин извиняющийся взгляд и вернулся в кабинет.
– Я заметил некоторую… натянутость, – негромко проговорил его отец. – Надеюсь, я ее не обидел? Мне казалось, что денежное вознаграждение – это как раз то, что нужно для женщины ее сословия. Она ведь из простых , не так ли? По крайней мере Рената мне так сказала.
Лицо Бэрка окаменело. В воздухе повисла ледяная пауза.
– Да, отец, она из простых, – ответил он кратко, повернулся на каблуках и вышел, оставив лорда Ротбери в полной растерянности посреди кабинета.
Он догнал Кэтрин уже на середине коридора и схватил ее за руку, чтобы удержать.
– Отец не имел в виду ничего плохого, Кэт. Извини, если его предложение тебя обидело.
Кэтрин уже и сама жалела о том, что так поторопилась. Ей пришло в голову, что Кэтти Леннокс ухватилась бы за предложенный чек, не моргнув глазом.
– О, я вовсе не обиделась, – ответила она беспечно, – я просто подумала, что миссис Пелл могла бы обидеться.
Бэрк попятился.
– Какой же я дурак! – воскликнул он со злобной ухмылкой. – Такой ошибки я больше не повторю.
Как ей была ненавистна эта циничная ухмылочка, как больно ранил ее этот ледяной взгляд!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49