— Что ж, давайте послушаем! Ну же, расскажи нам, Дженни… а может, ты предпочитаешь, чтобы мы называли тебя Кэролайн? Или Кэри?
Его сарказм уязвил Дженни, но она сохраняла внешнее спокойствие.
— Я понимаю, ты сильно обижен, — сказала она, — но надеюсь, в тебе хватит терпения выслушать меня.
Щеки Кристиана залились густым румянцем. Да, Дженни права — он вел себя как последний дурак.
— Я слушаю, — сказал он, притворившись скучающе-равнодушным, но в голосе его сквозили горькие нотки.
Дженни заговорила, обращаясь в основном к Сьюзен со Скоттом и лишь иногда поглядывая на Кристиана. Сначала она рассказала им о встрече в парке со Стивеном Беннингтоном.
— Я сказала Кристиану, что Стивен был моим женихом, потому что Стивен хотел, чтобы я это сказала. Я думала, после этого он заткнется, но не тут-то было. На самом деле все несколько сложнее, чем хотел бы представить Стивен. Да, мы с ним действительно были помолвлены, но это длилось совсем недолго и я расторгла помолвку еще до того, как о ней объявили официально. Об этом знали всего несколько директоров банка. Вряд ли Стивен поставил их в известность о том, что я передумала выходить за него. Портрет, что ты видела в банке, Сьюзен, был написан в то время, когда мы были помолвлены. Это было в конце июля… сразу после моего возвращения из Европы. — Дженни замолчала, догадавшись по растерянным лицам своих слушателей, что ее не совсем понимают. — Наверное, я не с того начала, — сказала она, — думаю, надо сначала рассказать вам о моем отце.
— Мы все наслышаны о Чарлзе Ван Дайке, — сказал Скотт, — его финансовые успехи ни для кого не были тайной.
— Верно, — откликнулась Дженни, — но еще он был очень домашним, семейным человеком. Его не так привлекали светские рауты, как мою мать. Он любил повторять, что ему гораздо уютнее в собственном доме. «Так с какой стати я буду разодеваться в пух и прах и идти к кому-то в гости?» — Дженни улыбнулась, вспомнив ворчание отца. — Папа часто смешил нас своими высказываниями. Он выпячивал грудь, готовясь к пламенной речи, а потом выдавал какую-нибудь глупость, и мы все покатывались со смеху.
Кристиан слушал, забыв про остывающий кофе. Он выпрямился в кресле, а чашку с блюдцем поставил на массивный подлокотник.
Дженни, казалось, не замечала Кристиана. Она продолжала говорить, сплетая ткань рассказа из нитей своих воспоминаний.
— Папа часто отпускал маму в театр и на вечера в сопровождении других мужчин. И Вильям Беннингтон был одним из таких мужчин, хотя в то время я об этом не знала. Вдовец, партнер моего отца по бизнесу — думаю, у папы не возникало сомнений в его порядочности. Если и был какой-то скандал, то я о нем не знала. В тс дни я вела довольно замкнутую жизнь — впрочем, как и сейчас. Правда, тогда я находилась под покровительством отца. Он вовсе не был так снисходителен, как может показаться на первый взгляд. Да, он называл меня Принцессой, когда я была упрямой и требовательной, но это еще не значит, что он во всем мне потакал. В нашем доме он был властителем. Чаще всего он звал меня Дженни — чтобы я не очень зазнавалась, как он говорил. Мама считала это глупостью — у меня же было другое имя, и очень хорошее. Вообще-то Дженни — это сокращение от моего второго имени, девичьей фамилии моей матери.
Скотт звякнул чашкой о блюдце.
— Дженнингс, — тихо произнес он, осененный догадкой, — Лилиан Дженнингс! Боже мой, кто бы мог подумать? Значит, твой дед…
— Хм. Отец моей матери. Это его именем названа клиника. Ирония судьбы, не правда ли? Меня насильно отправили в больницу, построенную на завещание моего деда! — Дженни усмехнулась. — И это еще не все, доктор Тернер. Помните ту сумасшедшую, которая иногда заходила ко мне в палату? Это моя крестная мать.
Глава 14
— Элис Вандерстелл? — Брови Скотта взлетели чуть ли не на самый верх. — Элис — твоя крестная мать?
Увидев его удивление, Дженни улыбнулась:
— Вандерстеллы были близкими друзьями моего отца. Наши семьи имеют отдаленное родство. Их общие датские предки были очень влиятельными людьми.
— Так вот почему она назвала тебя Принцессой! — сказал Кристиан, подавшись вперед и упершись локтями в колени. — Она действительно тебя узнала. Разумеется, она знала и про родимое пятно, и про твое семейное прозвище — ведь она находилась в церкви, когда тебя крестили.
Дженни кивнула и объяснила Скотту и Сьюзен, почему ее назвали Принцессой.
— Но я опять забегаю вперед. — Она налила себе еще кофе и, отхлебнув, продолжила:
— Надеюсь, из моего рассказа вам стало понятно, что мы с отцом были очень близки. Я любила свою мать, но плохо ее знала. А папа… он был не столько наставником, сколько другом. Мне было всего пятнадцать, когда он погиб в железнодорожной катастрофе по пути из Вашингтона домой, — голос Дженни сорвался до сиплого шепота. Она рассеянно смотрела на свое искаженное отражение в кофейной чашке. — Я с трудом перенесла эту потерю. Вот когда я впервые увиделась с доктором Морганом. Мама пригласила его ко мне, чтобы он меня лечил. По ее мнению, я недостаточно быстро оправлялась после смерти отца. В те дни он заведовал не всей клиникой, а только психиатрическим отделением.
— Тебя положили в больницу? — спросил Скотт.
— Нет, мама оставила меня дома. Доктор Морган приходил несколько раз. Он принес эту… эту штуку… меня привязывали к ней ремнями, и она крутилась…
У Дженни дрогнул голос. Кошмары воспоминаний душили ее. Взяв себя в руки, она продолжала говорить, рассказав о решении матери отправить ее за границу и о том, как появились в ее жизни Вильям и Стивен Беннингтоны.
— Я вернулась в Нью-Йорк слишком поздно. Мама была уже мертва, и всеми делами заправлял Вильям. Я не сразу поняла, как пронырлив мой отчим. Впрочем, Стивен не отставал от папаши. — Покраснев, Дженни начала рассказывать о своих взаимоотношениях со сводным братом. — Сначала мне льстило внимание Стивена. В его отношении ко мне не было братской фамильярности. Он был очень красивым мужчиной, и мне нравилось думать, что я его заинтересовала. Тогда мне еще не приходило в голову, что его больше привлекал размер моего состояния, чем я сама. Всего через несколько недель после моего возвращения мы были помолвлены.
Она встала, подошла к камину и прислонилась плечом к каминной доске, обхватив себя руками за талию, как бы защищаясь от горьких воспоминаний.
— Однажды я стала случайной свидетельницей разговора между Вильямом и Стивеном и узнала об их планах больше, чем хотела бы знать. Они собирались навсегда прибрать к рукам мое наследство. Если бы я вышла замуж за Стивена, они могли бы распоряжаться моим состоянием даже после того, как мне исполнится двадцать один год.
— Не обязательно, — сказал Кристиан, — законы этого штата защищают твое богатство. После свадьбы оно не переходит в собственность твоего мужа.
Дженни покачала головой.
— Мой отец любил меня, Кристиан, но он ни на минуту не допускал мысли о том, что я в состоянии сама распоряжаться своими деньгами. В этом плане его завещание довольно своеобразно. В двадцать один год я получаю право наследования, но при этом мне надо назначить не одного, а сразу трех попечителей. В двадцать пять, через четыре года их опекунства, с милостивого позволения отца я могу от них избавиться.
— Как я понял, это условия на случай, если ты не выйдешь замуж.
— Правильно. Но если я выйду замуж раньше двадцати пяти лет, мои деньги становятся собственностью моего мужа. На этот счет мой отец высказался предельно ясно. Такова воля завещателя. Все совершенно законно.
— И что было после того, как ты расторгла помолвку? — спросил Скотт.
— Я заболела.
— Тебя напоили наркотиками?
— Думаю, что да. Приходится в это поверить, иначе остается, что я действительно сходила с ума — как мне и говорили. У Беннингтонов было две причины меня убрать. Они хотели, во-первых, остановить слухи о своих банковских махинациях, а во-вторых, опять прибрать к рукам мои деньги. Дело в том, что мне уже исполнился двадцать один год, а я еще не назвала попечителей. Если оставить меня в клинике, объявив больной, то можно и не спрашивать мое мнение. Попечителей за меня назначит совет директоров банка.
— Назначили бы Вильяма и Стивена? — спросила Сьюзен.
— Вильяма — это безусловно. Насчет Стивена не знаю. Здесь важно то, что место распорядителя делилось между тремя людьми. Вильяма это совсем не устраивало. Потому-то он и отправил меня в больницу: он рассчитывал держать меня там до тех пор, пока я не соглашусь выйти замуж за Стивена.
— Вряд ли даже доктор Морган это понимал, — продолжала Дженни, — сначала Вильям приглашал его ко мне на дом. Думаю, мой отчим знал, что со мной делалось после смерти папы. Было умно с его стороны опять обратиться к Моргану. У меня уже появилась история болезни, заверенная авторитетным врачом. После нескольких его посещений меня отправили в клинику Дженнингсов, предварительно пропустив через Файв-Пойнтс. Единственное, чего не хотел Вильям, — это чтобы я умерла.
— Я тоже этого не хотел, — сказал Скотт, — но разве твоя смерть не стала бы для Вильяма решением всех проблем?
Дженни покачала головой:
— Он бы собственноручно убил меня, если бы мог таким образом добраться до моих денег. Но ему нужно было отделаться от меня, оставив при этом живой. В случае если я умру до двадцати пяти лет, не будучи замужем, мое состояние перейдет в частные благотворительные учреждения города.
— А не может быть так, что часть твоих денег уже перешла к этим учреждениям? — спросила Сьюзен. — Все-таки Кэролайн Ван Дайк была официально объявлена мертвой.
— Знаю, — отозвалась Дженни, — миссис Брендивайн читала мне ее некролог. Следующий этап — основание фонда распределения денег. На это уйдет месяцев шесть, поскольку Вильям наверняка затеял борьбу за место главы этого фонда. Я надеюсь добыть нужную мне улику прежде, чем его или Стивена выберут директором. В данный момент мое состояние находится в безопасности. Никто не может к нему притронуться, пока не учрежден фонд. Вот почему Вильям так часто запускает руку в банковские вклады. В обществе считают, что он очень богат, но это далеко не так. Даже с теми деньгами, которые достались ему после смерти моей матери, уже через несколько лет содержание такого большого особняка станет ему не по карману. Если он не купит этот дом, ему придется съехать. Это часть моих двадцати пяти миллионов.
— Что будем делать? — спросил Скотт. — Стивен знает, что ты жива. Он по-прежнему будет добиваться того, чтобы ты вышла за него замуж?
— Не знаю, — Дженни передернулась и зябко потерла плечи, — наверное, Вильям сочтет, что думать о свадьбе уже слишком поздно. Они могут остановиться на убий…
— Даже не думай об этом, Дженни! — перебил ее Кристиан. — Они до тебя не доберутся. Утром я отвезу тебя в дом Маршаллов, там ты будешь в безопасности. Из твоих слов я понял, что в следующий раз Вильям и Стивен будут выносить деньги из банка скорее всего тридцать первого числа. Если твое появление не изменит их обычного способа, значит, у нас есть в запасе шесть дней.
Скотта не убедил уверенный тон Кристиана:
— Шесть дней? Да мы уже две недели ничего не можем предпринять, и до этого Дженни ломала голову целых два месяца — все впустую. Что мы успеем за шесть дней?
Кристиан начал отвечать, но замолчал на полуслове, заметив, что Дженни тайком зевает, прикрыв рот ладонью.
— Поговорим завтра, — сказал он, кивнув в сторону Дженни.
— Завтра? Но… Ну разумеется. Завтра так завтра.
Зевок Дженни перешел в сонную виноватую улыбку:
— Не уходите, пожалуйста! Мне хочется послушать, что придумал Кристиан.
— Завтра! — в три голоса сказали ей.
Кристиан проводил Сьюзен и Скотта до вестибюля и там попрощался с ними, пожелав спокойной ночи. Когда он вернулся в номер, лампа горела только в спальне Дженни. Она лежала на боку, свернувшись калачиком под одеялами, но не спала. Глаза ее были открыты, она смотрела на балконные двери, погруженная в глубокую задумчивость. Он нерешительно встал в дверях и, когда она взглянула в его сторону, спросил:
— Можно войти?
— А ты хочешь?
Он кивнул:
— Очень.
— Тогда входи.
Кристиан подошел к кровати и провел рукой по краю матраса. Его худые пальцы казались темными на фоне белой простыни.
— А сюда можно? — спросил он.
В ответ Дженни подвинулась к центру кровати, освобождая место для Кристиана.
Он разделся и скользнул к Дженни под одеяло. Их колени соприкоснулись, и Кристиан быстро отодвинулся. Просунув руку под подушку, он слегка приподнял голову, чтобы быть вровень с Дженни.
— Сегодня вечером я вел себя как последний дурак, — сказал он.
— Я знаю.
Кристиан улыбнулся:
— Конечно, знаешь. Я пытаюсь извиниться.
— Не пытайся, а извиняйся.
— Прости меня, пожалуйста. Ты имела полное право выставить меня на улицу. А Сьюзен со Скоттом тебе помогли бы.
Взгляд Дженни оставался серьезным.
— Я еще не согласилась ехать с тобой завтра, Кристиан. И не надейся на это.
Кристиан так и застыл, не веря своим ушам.
— Дженни, — произнес он ласково, как будто говорил с малым ребенком.
Она села на постели.
— А вот теперь я выставлю тебя на улицу, — заявила она, — или уйду сама.
Она откинула одеяло и поползла к другому краю кровати.
— Дженни, что… — Кристиан не знал, что делать. Он схватил ее за руку. Она попыталась вырваться, но он держал крепко. — Скажи мне, что случилось? В чем моя вина?
Кристиан воспользовался преимуществом в силе и опять подтянул ее к себе. Дженни одернула подол ночной рубашки, прикрывая ноги.
— Ты такой же, как все, — горько сказала она.
— Кто «все»? О чем ты?
Она вскинула на него глаза, часто моргая. Усталость уступила место гневу.
— Ты берешь на себя право мной распоряжаться, — процедила она сквозь зубы. — Сначала мой отец. Потом Вильям и Стивен. В больнице это были санитары. Они делали все, что хотели, в любое время и в любом месте. Они всегда распоряжались мной. Всегда.
Кристиан отпустил ее руку, но не отстранился. Дженни тоже не двигалась.
— И с тобой то же самое, — сказала она, умоляя его понять, — я так боюсь за тебя, милый! Ты не хочешь даже думать о том, что со мной может что-то случиться.
Кристиан не желал этого слушать. Он сел на постели и отвернулся. Дженни встала на колени и положила руку ему на плечо.
— С тобой ничего не может случиться. Я этого не допущу, — сказал он, превозмогая стоявший в горле ком, — не допущу!
— Это может оказаться не в твоих силах, — откликнулась Дженни. Она обхватила его сзади руками и прижалась щекой к его волосам. — И ты все равно станешь себя корить, я знаю. Но это будет не твоя вина. Как не твоя вина в том, что погибли Брэйден, Дэвид и Логан. Ты не виновен ни в смерти своей матери, ни в смерти отца. Это случилось. Здесь нет смысла… и нет справедливости.
Плечи Кристиана дернулись, он тяжело вздохнул. Дженни чувствовала боль его непролитых слез, как будто это были ее слезы. Она обняла его, глаза ее горели сухим огнем. Прошло несколько долгих мучительных минут, прежде чем они заговорили опять.
— Я хочу быть с тобой, Кристиан, но по собственной воле. Можешь ты с этим смириться? Ты можешь смириться с тем, что не в твоей власти распоряжаться всеми моими делами?
Кристиан накрыл ладони Дженни своими и чуть повернул голову. Ее губы коснулись его уха.
— Люби меня всегда, Дженни, — тихо сказал он, — я могу смириться со всем, кроме мысли о том, что ты меня разлюбила.
— Тебе никогда не придется мириться с этой мыслью, — с жаром прошептала Дженни, увлекая Кристиана на постель.
Она целовала уголки его глаз и слизывала с его щек влажные соленые следы слез.
— Я люблю тебя, Кристиан Маршалл, — прошептала она, касаясь губами его губ, — и буду любить всегда.
Кристиан ей верил. Его руки сомкнулись у нее на талии.
— Сегодня мне очень хотелось набить морду Стивену Беннингтону.
Дженни положила руку ему на грудь.
— Я его не любила. Когда-то думала, что люблю, но наша помолвка состоялась только потому, что я просто не знала, что еще делать… и влюбиться казалось самым удобным решением. — Дженни легко поглаживала кончиками пальцев твердый, плоский живот Кристиана. — Ты понимаешь, правда? Понимаешь, почему я не сказала тебе, кто я?
— Понимаю. Ты боялась кому-то довериться, даже мне. Особенно мне.
— Не только поэтому, — призналась она, — мне нравилось быть Дженни Холланд. Люди ее приняли.
— Вся разница между Дженни и Кэролайн — в размере их состояния.
Дженни помолчала, обдумывая эти слова. Кристиан заметил, как она подавила еще один зевок.
— Здесь есть над чем подумать, верно? — спросила она наконец.
— Предлагаю сначала поспать.
Дженни понравилось это предложение. Она отдалась во власть усталости и заснула задолго до того, как Кристиан позволил себе такую же роскошь.
Резко проснувшись, он решил, что поспал всего несколько минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48