отдых и хорошее питание восстановят ее силы.
— Ты уверен?
Скотт прямо встретил подозрительный взгляд Кристиана и солгал сквозь зубы:
— Уверен. — Он допил свой чай. — А теперь расскажи мне, что Дженни здесь делает. Мне кажется, это имеет какое-то отношение к ее состоянию.
Кристиан сел в кресло-качалку напротив Сьюзен и Скотта.
— Покажи ему фотографии, Сьюзен. А я объясню.
Пока Скотт и Сьюзен смотрели фотографии, Кристиан рассказал им все, что узнал от Дженни. Он также объяснил им технические трудности, с которыми столкнулась Дженни, показал, где она не правильно выбрала время экспонирования, а где не так, как полагается, проявила снимок.
— Ее работа вполне профессиональна, — сказал Кристиан, — но эти трудности технического порядка, их не решить методом проб и ошибок. На таком расстоянии она не получит необходимую ей улику. Нам надо пронести фотоаппарат в банк.
— Ну конечно, — кивнул Скотт, — попросим Вильяма и Стивена позировать нам перед открытым сейфом, и желательно с карманами, доверху набитыми казначейскими билетами.
— Ох, Скотт, — сказала Сьюзен с упреком, — я уверена, что, если Кристиан предлагает пронести фотоаппарат в банк, значит, он знает, как это сделать, не вызвав подозрений.
Кристиан улыбнулся, польщенный доверием Сьюзен, хотя и незаслуженным.
— Должен признаться, Сьюзен, что пока у меня нет никаких идей, — взяв один снимок, он стал его рассматривать, покачиваясь в кресле, — но они будут… я знаю!
Амалия Чазэм была страшно взволнована. Она вывела мистера Тодда из голубой гостиной и потащила по коридору к себе в кабинет.
— Повтори еще раз, — сказала она, как только они остались вдвоем, — ты в самом деле нашел ее?
Джон Тодд кивнул. Сняв пальто, он бросил его на спинку кресла. В волосах его таяли снежинки.
— Ты была права, Амалия. Кристиан Маршалл вывел меня на нее. Я столько времени следил за ним впустую, что уже думал, ты ошиблась. Но сегодня, — он тихо присвистнул, восхищаясь умом Амалии, — сегодня твои подозрения подтвердились. Она записана как миссис Уоллес Смит, номер 212, отель «Святой Марк». Так ее назвал Маршалл. Он взял ключ от номера и…
— Он тебя не видел?
— Нет. Я уверен.
— А ты видел ee?
— Э… нет, — неохотно признался Тодд, — то есть не совсем.
Радостное волнение Амалии испарилось так быстро, как будто его и не было. В ее изумрудных глазах вспыхнул недобрый огонек.
— Что значит «не совсем»? Так ты видел ее или нет?
— Нет.
Амалия подлетела к буфету, плеснула себе в рюмку бренди и обернулась к Джону Тодду.
— Тогда откуда ты знаешь, к кому приходил Маршалл? — язвительно спросила она. — Это мог быть кто угодно! Боже мой, Тодд, тебе не следовало сюда являться, не выяснив все до конца! Иначе что толку в том, что Мэгги вытянула сведения из младшего Беннингтона? Наконец-то я услышала нечто заслуживающее внимания — падчерица Вильяма действительно была отправлена в клинику Дженнингсов, но сбежала оттуда благодаря очевидному попустительству Кристиана Map…
Тодд поднял руку:
— Помолчи, Амалия! Я не хочу больше слушать. Я полностью уверен в том, что сегодня вечером Маршалл виделся с падчерицей Беннингтона. Посмотри на это и реши сама. — Взяв свое пальто, Джон вытащил из кармана листок бумаги и развернул его. Он не отдал его Амалии, заставив ее приблизиться. — Маршалл обронил это, проходя по вестибюлю.
Амалия уставилась на рисунок. Рот ее раскрылся от удивления.
— Это она!
— Знаю! Более того, когда Маршалл поднялся наверх, я показал этот рисунок портье, и тот сразу ее узнал. Он сказал, что это миссис Уоллес Смит из 212-го номера.
— Мне плевать, как она теперь себя называет! Я знаю, кто она такая, Тодд, а ты знаешь, как ее найти. Вильям Беннингтон еще пожалеет о том, что пытался перевести на меня стрелки!
— Доброе утро! Как ты себя чувствуешь? — спросил Кристиан, ставя поднос с завтраком Дженни на колени.
— Так же, как вчера, и позавчера, и позапозавчера, — недовольно проворчала она. Взяв с подноса ломтик поджаренного хлеба, она откусила кусочек. Ее бурлящий желудок немного успокоился. — Послушай, Кристиан, вот уже скоро две недели, как Скотт держит меня в постели. Тебе не кажется это смешным?
— Мне никто не сочувствовал, когда точно так же он поступал со мной.
— Тогда было другое. Ты пьянствовал дольше, чем я болела.
— Это верно.
Дженни подвинулась, и Кристиан присел на край кровати. Она не могла пожаловаться на ту заботу, которой окружил ее Кристиан в последние десять дней. Он следил за тем, чтобы она вовремя ела, много спала, читал ей, развлекал историями о своем детстве в доме Маршаллов и обещал подумать над проблемами Беннингтонов и «Траста».
Она ему верила. Как только она пошла на поправку, Кристиан буквально засыпал ее вопросами о распорядке дня Вильяма Беннингтона. При этом он все скрупулезно записывал в блокнот, не полагаясь на память.
Он узнал, что Беннингтоны могли запускать руку в банковские деньги всего два раза в месяц — в те дни, когда сейф раздувался от зарплаты местным служащим. Они никогда не выписывали чеков, имея дело только с наличными, и, похоже, работали сообща. О хищениях Дженни знала в основном из подслушанных разговоров, но, переехав в отель «Святой Марк», она достаточно долго наблюдала за кабинетом Вильяма и, несмотря на плохую видимость, знала, что там происходит.
В конце концов она ответила на все вопросы Кристиана, правда, он так и не сказал ей, что у него на уме. Насколько знала Дженни, Кристиан еще не придумал, как устранить технические трудности.
— Поешь чего-нибудь, — предложил он, ласково поднося к ее губам кусок тоста. — Когда Скотт оставил тебя на моем попечении, я обещал, что не дам тебе зачахнуть.
— Это вряд ли случится. — Она откусила кусочек тоста. — Ты будешь сегодня рисовать?
— Нет, — он выглянул из окна ее спальни, — сегодня слишком облачно, и я сомневаюсь, что прояснится. Соглашайся переехать ко мне, Дженни, тогда у меня не будет проблем со светом. Вот только у меня в студии ты, наверное, будешь мерзнуть, — признал он после задумчивого молчания. — Кажется, в этом году весна никогда не наступит. Я слышал, что в Централ-парке еще катаются на коньках.
Дженни вздохнула. Как бы ей хотелось пойти туда с Кристианом!
— Можно взглянуть на портрет? — спросила она.
— Нет. Он еще не закончен.
С тех пор как Кристиан начал писать портрет, она слышала от него один и тот же ответ. Его мольберт стоял в углу спальни Дженни, накрытый простыней. На столе, безнадежно испорченном брызгами краски, лежали кисти, тюбики с красками и палитра.
— Это одна из лучших моих вещей, — заявил он, надеясь успокоить Дженни.
— Ну-ну. Будь моя воля, я не позволила бы тебе писать мой портрет сейчас. Не понимаю, какая радость рисовать человека с желтой кожей, кругами под глазами и костлявым подбородком? Подожди, пока я немного поправлюсь.
— Когда я пишу портрет, то представляю тебя уже поправившейся, — важно заверил Кристиан, борясь с улыбкой, — это право художника.
Дженни лукаво взглянула на него, потом показала на поднос с завтраком:
— Убери это, пожалуйста! Я больше не могу есть.
Кристиан с сомнением смотрел на недоеденный завтрак:
— Может, заказать повару что-нибудь другое?
— Нет, сегодня утром у меня совсем нет аппетита.
— Так и быть, — он встал и взял поднос, — пойду отнесу, заодно захвачу газету. Не уходи дальше ванной комнаты.
Дженни пообещала ему это и сдержала свое обещание. Стоило Кристиану выйти из спальни, как она откинула одеяло и побежала в ванную, к фарфоровой раковине. Когда ее перестало рвать, она почистила зубы и вернулась в постель. Позже, за ленчем, Кристиан обратил внимание на ее волчий аппетит, но Дженни не стала раскрывать причины этого.
Сьюзен Тернер заботливо укрыла дочку одеялом и отошла от кроватки, умиротворенно глядя, как чуть дрогнули и закрылись ресницы Эми. В спальню вошел Скотт и встал за ее спиной. Приложив палец к губам, Сьюзен велела ему не шуметь и подождала в коридоре, пока он поцелует Эми на ночь.
Сьюзен взяла мужа под руку, и они пошли вниз по лестнице.
— Миссис Адамс разогрела тебе обед. Жаркое в горшочках по-американски, картошка с зеленью и сладкая морковь в масле. Как хорошо, что мы с Эми поели два часа назад! Сейчас ни я, ни миссис Адамс не можем поручиться за съедобность этих блюд.
От Скотта не укрылся явный укор жены.
— Меня опять вызывал доктор Морган, — сказал он, пытаясь оправдать свое позднее возвращение, — как раз когда я уже собирался уходить. Потом я заехал в отель «Святой Марк», чтобы осмотреть Дженни.
— И как она?
— Гораздо лучше. Меня радует то, как быстро она идет на поправку. Сегодня вечером Кристиан поведет ее гулять. Пусть подышит свежим воздухом. Они собрались в Централ-парк. Наверное, сейчас последняя неделя, когда еще можно кататься на коньках.
— Дженни будет кататься?
— Нет, конечно! — Скотт удивленно взглянул на Сьюзен. — Она будет смотреть. И к тому же укутанная с ног до головы. Пора уж ей выбираться из этого гостиничного номера. Сколько можно сидеть в четырех стенах?
Сьюзен ничего не сказала, но в уголках ее губ появились хмурые складки. Как бы она хотела, чтобы Дженни согласилась вернуться в дом Маршаллов!
— Сейчас я принесу тебе обед, — сказала она, — а за едой ты мне расскажешь про доктора Моргана.
Однако, обедая, Скотт старательно избегал разговора о докторе Моргане, и Сьюзен, несмотря на свое любопытство, не настаивала. Он коснулся этой темы только за десертом.
Наколов вилкой кусок яблочного пирога, он протянул его Сьючен. Та помотала головой. Скотт пожал плечами и отправил пирог себе в рот.
— Морган хотел того же, что и всегда, — выяснить, знаю ли я что-нибудь о Джейн Дэу. Он долго расспрашивал меня про Кристиана. Как мне стало ясно, до него дошли слухи, что Кристиан живет в отеле «Святой Марк» с замужней женщиной.
— О Боже! — Сьюзен вздохнула. — Я боялась, что это случится. Кристиан никогда не учитывал своей известности. Меня не удивит, если в «Геральд» или, того хуже, в «Кроникл» появится сообщение о его любовной интрижке. Он подвергает Дженни опасности, живя у нее в номере. Если его узнали, значит, узнают и ее. Рано или поздно кто-нибудь проявит интерес к миссис Уоллес Смит, и все из-за Кристиана!
Скотт положил вилку и, потянувшись через стол, коснулся руки жены. Он видел, как она встревожена.
— К чему ты клонишь, Сьюзен? По-твоему, Дженни небезопасно ехать сегодня в парк?
— Да… нет… Я не знаю, Скотт! Думаю, раз она согласилась, значит, не видит в этом ничего страшного. В конце концов будет уже темно. — Свободной рукой она перебирала, как четки, жемчужины на шее. — И все же Дженни еще никуда не ходила с Кристианом. Она не представляет, какой переполох может вызвать одно его появление в вестибюле отеля «Святой Марк».
— Ты преувеличиваешь, — возразил Скотт, — Кристиан никогда не старался привлечь к себе внимание.
— А ему и не надо этого делать. Люди и так его замечают.
— Возможно, — нехотя признал Скотт, — но это не значит, что им известно, кто он.
— Будет достаточно, если его узнает хотя бы один человек, — напомнила Сьюзен, — всего один. И этот один спросит: «Скажите-ка, а кто вон та красотка, что идет под ручку с Кристианом Маршаллом?»
— Неужели ты в самом деле полагаешь, что кто-то сможет ответить на этот вопрос?
— Кто-нибудь да сможет. Мы не знаем, сколько на это уйдет времени, Скотт, но в конце концов кто-то увидит ее и поймет, что это никакая не миссис Уоллес Смит.
— Ну и что? Они же все равно не будут знать, что это Дженни Холланд, бывшая горничная Беннингтонов. Простая горничная! Господи, Сьюзен, кто ее теперь вспомнит?
— Я вспомнила, — тихо проговорила Сьюзен, — и Элис Вандерстелл тоже.
— Ты о чем?
Сьюзен накрыла ладонь мужа своей.
— Пойдем в отель, — предложила она, оставив вопрос Скотта без ответа, — пожалуйста! С Эми посидит миссис Адамс. Я должна поговорить с Кристианом, это очень важно. Мне надо было сказать ему сразу, как только я поняла, но…
— Поняла? Что поняла?
Но Сьюзен уже была на ногах и поднимала Скотта.
— Только скорее! Может, нам еще удастся задержать их, пока они не ушли из номера.
— Тебе не холодно? — спросил Кристиан. — Мне надо было попросить Джо, чтобы он подал закрытую карету.
Дженни сидела под меховым пледом, уютно прижавшись к Кристиану и сцепив руки в муфте. Эту необычайно мягкую горностаевую муфту он купил ей в магазине у Стюарта. Дженни поднесла ее к лицу и потерлась щекой о пушистый мех.
— Мне тепло, — сказала она, улыбаясь, мех щекотал ей губы, — очень хорошо, что ты попросил именно эту карету. Сегодня такой замечательный вечер! Даже не представляю, что может быть лучше прогулки в открытом экипаже.
— Неужели не представляешь? — спросил Кристиан, притворившись разочарованным.
— Я же не заставляла тебя проводить все ночи на матрасе в моей фотостудии, — сказала Дженни с укором, — я хотела, чтобы ты спал со мной.
— И сейчас еще хочешь?
Дженни вынула из муфты одну руку и прикоснулась к щеке Кристиана.
— Сейчас, — сказала она, — и всегда.
Он нежно поцеловал ей руку, повернул кисть тыльной стороной и поцеловал в середину ладони. Это было так неожиданно и трогательно, что Дженни затрепетала от новой вспышки любви.
Всю дорогу по Бродвею до 59-й улицы их карета проезжала мимо переполненных омнибусов и конок. Люди стремились вкусить последних радостей от неожиданно затянувшейся морозной зимы. На всех повозках красовались флажки, говорившие о том, что пруд и озеро еще во льду. Кристиан попросил Джо отвезти их к северу от Молла на озеро, где Дженни могла бы удобно сидеть в домике на набережной и смотреть на катающихся. Однако, когда они приехали, Дженни наотрез отказалась идти в помещение. Она с неожиданным упрямством заявила, что будет смотреть с берега.
— Ты всегда такая упрямая? — спросил Кристиан со вздохом.
— Всегда.
Ледяное озеро сверкало в лучах газовых фонарей. Конькобежцы обоего пола, богатые, бедные и среднего класса, чертили коньками лед. Оркестр из пяти музыкантов играл на заснеженном берегу рядом с домом на набережной. Конькобежцы, как новички, так и мастера, двигались в ритме музыки. Это было зрелище, исполненное ярких красок и блеска. Увиденное напомнило Дженни не столько катание по каналам Амстердама, сколько горный курорт, который она посетила в Швейцарии. Ее так и подмывало рассказать об этом Кристиану, но она вовремя прикусила язычок.
— Папа рассказывал, что я родилась упрямой, — заговорила она с оттенком грусти, — я хотела, чтобы люди делали только то, что мне нравится. Он говорил, что это все из-за короны.
Кристиан посмотрел на нее с интересом. Он так мало знал о прошлом Дженни, а то, что слышал, часто лишь возбуждало его недоверие.
— Из-за короны? — переспросил он.
— Хм. Ой, смотри!
Она показала на трио конькобежцев, которые стремительно неслись по льду, сжимая в руках по кружке с ледяным пивом. Никто не пролил ни капли.
— Я полон восхищения! — сухо бросил Кристиан и повел Дженни вдоль берега. Он боялся, как бы она не простудилась, стоя на одном месте. — Расскажи мне про корону.
— Вообще-то здесь нечего рассказывать. Это просто родимое пятно. Папа уверял, что оно было в форме короны. Я никогда его не видела. Оно где-то у меня на голове, под волосами. Но когда я родилась, у меня было мало волос, и папа хорошо его разглядел.
— И назвал тебя Принцессой.
Дженни кивнула.
— Глупо, правда?
Кристиан ответил что-то уклончивое. Откуда Элис Вандерстелл могла знать это семейное прозвище? Вандерстеллы — богачи, и Дженни Холланд совсем не из их круга. Это несоответствие заставило Кристиана опять задуматься над одеждой в ее гардеробе. Когда он спросил Дженни про эти вещи, она ответила только, что их прислал Рейли. Такой ответ устроил Кристиана, но сейчас в голове у него зашевелились подозрения.
Под плащом у Дженни было зеленое платье на кринолине с белыми кружевными манжетами, пятью широкими оборками на юбке и плотно облегающим лифом с воротником под горло. Когда она надела это платье в гостинице, Кристиан не задумался над качеством ткани и пошива. Тогда его больше интересовало, как она в нем выглядит. Насыщенный изумрудный цвет подчеркивал глаза, делая их темнее и в то же время ярче. Она была так великолепна, что он уже готов был остаться в номере и никуда не ездить. Наверное, так было бы лучше. Тогда он не мучился бы над всеми этими загадками.
Дженни не догадывалась о том, какие мысли вызвали в Кристиане ее слова. Она послушно пошла за ним обратно, к дому на набережной, и лишь по этому молчаливому согласию Кристиан понял, что она начала замерзать. Дженни надвинула капюшон с меховой опушкой на самое лицо. Каждый раз, когда они проходили вблизи других людей, она отводила глаза. Пожив с Кристианом в отеле, она с тревогой поняла, что он притягивает к себе слишком много любопытных взглядов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Ты уверен?
Скотт прямо встретил подозрительный взгляд Кристиана и солгал сквозь зубы:
— Уверен. — Он допил свой чай. — А теперь расскажи мне, что Дженни здесь делает. Мне кажется, это имеет какое-то отношение к ее состоянию.
Кристиан сел в кресло-качалку напротив Сьюзен и Скотта.
— Покажи ему фотографии, Сьюзен. А я объясню.
Пока Скотт и Сьюзен смотрели фотографии, Кристиан рассказал им все, что узнал от Дженни. Он также объяснил им технические трудности, с которыми столкнулась Дженни, показал, где она не правильно выбрала время экспонирования, а где не так, как полагается, проявила снимок.
— Ее работа вполне профессиональна, — сказал Кристиан, — но эти трудности технического порядка, их не решить методом проб и ошибок. На таком расстоянии она не получит необходимую ей улику. Нам надо пронести фотоаппарат в банк.
— Ну конечно, — кивнул Скотт, — попросим Вильяма и Стивена позировать нам перед открытым сейфом, и желательно с карманами, доверху набитыми казначейскими билетами.
— Ох, Скотт, — сказала Сьюзен с упреком, — я уверена, что, если Кристиан предлагает пронести фотоаппарат в банк, значит, он знает, как это сделать, не вызвав подозрений.
Кристиан улыбнулся, польщенный доверием Сьюзен, хотя и незаслуженным.
— Должен признаться, Сьюзен, что пока у меня нет никаких идей, — взяв один снимок, он стал его рассматривать, покачиваясь в кресле, — но они будут… я знаю!
Амалия Чазэм была страшно взволнована. Она вывела мистера Тодда из голубой гостиной и потащила по коридору к себе в кабинет.
— Повтори еще раз, — сказала она, как только они остались вдвоем, — ты в самом деле нашел ее?
Джон Тодд кивнул. Сняв пальто, он бросил его на спинку кресла. В волосах его таяли снежинки.
— Ты была права, Амалия. Кристиан Маршалл вывел меня на нее. Я столько времени следил за ним впустую, что уже думал, ты ошиблась. Но сегодня, — он тихо присвистнул, восхищаясь умом Амалии, — сегодня твои подозрения подтвердились. Она записана как миссис Уоллес Смит, номер 212, отель «Святой Марк». Так ее назвал Маршалл. Он взял ключ от номера и…
— Он тебя не видел?
— Нет. Я уверен.
— А ты видел ee?
— Э… нет, — неохотно признался Тодд, — то есть не совсем.
Радостное волнение Амалии испарилось так быстро, как будто его и не было. В ее изумрудных глазах вспыхнул недобрый огонек.
— Что значит «не совсем»? Так ты видел ее или нет?
— Нет.
Амалия подлетела к буфету, плеснула себе в рюмку бренди и обернулась к Джону Тодду.
— Тогда откуда ты знаешь, к кому приходил Маршалл? — язвительно спросила она. — Это мог быть кто угодно! Боже мой, Тодд, тебе не следовало сюда являться, не выяснив все до конца! Иначе что толку в том, что Мэгги вытянула сведения из младшего Беннингтона? Наконец-то я услышала нечто заслуживающее внимания — падчерица Вильяма действительно была отправлена в клинику Дженнингсов, но сбежала оттуда благодаря очевидному попустительству Кристиана Map…
Тодд поднял руку:
— Помолчи, Амалия! Я не хочу больше слушать. Я полностью уверен в том, что сегодня вечером Маршалл виделся с падчерицей Беннингтона. Посмотри на это и реши сама. — Взяв свое пальто, Джон вытащил из кармана листок бумаги и развернул его. Он не отдал его Амалии, заставив ее приблизиться. — Маршалл обронил это, проходя по вестибюлю.
Амалия уставилась на рисунок. Рот ее раскрылся от удивления.
— Это она!
— Знаю! Более того, когда Маршалл поднялся наверх, я показал этот рисунок портье, и тот сразу ее узнал. Он сказал, что это миссис Уоллес Смит из 212-го номера.
— Мне плевать, как она теперь себя называет! Я знаю, кто она такая, Тодд, а ты знаешь, как ее найти. Вильям Беннингтон еще пожалеет о том, что пытался перевести на меня стрелки!
— Доброе утро! Как ты себя чувствуешь? — спросил Кристиан, ставя поднос с завтраком Дженни на колени.
— Так же, как вчера, и позавчера, и позапозавчера, — недовольно проворчала она. Взяв с подноса ломтик поджаренного хлеба, она откусила кусочек. Ее бурлящий желудок немного успокоился. — Послушай, Кристиан, вот уже скоро две недели, как Скотт держит меня в постели. Тебе не кажется это смешным?
— Мне никто не сочувствовал, когда точно так же он поступал со мной.
— Тогда было другое. Ты пьянствовал дольше, чем я болела.
— Это верно.
Дженни подвинулась, и Кристиан присел на край кровати. Она не могла пожаловаться на ту заботу, которой окружил ее Кристиан в последние десять дней. Он следил за тем, чтобы она вовремя ела, много спала, читал ей, развлекал историями о своем детстве в доме Маршаллов и обещал подумать над проблемами Беннингтонов и «Траста».
Она ему верила. Как только она пошла на поправку, Кристиан буквально засыпал ее вопросами о распорядке дня Вильяма Беннингтона. При этом он все скрупулезно записывал в блокнот, не полагаясь на память.
Он узнал, что Беннингтоны могли запускать руку в банковские деньги всего два раза в месяц — в те дни, когда сейф раздувался от зарплаты местным служащим. Они никогда не выписывали чеков, имея дело только с наличными, и, похоже, работали сообща. О хищениях Дженни знала в основном из подслушанных разговоров, но, переехав в отель «Святой Марк», она достаточно долго наблюдала за кабинетом Вильяма и, несмотря на плохую видимость, знала, что там происходит.
В конце концов она ответила на все вопросы Кристиана, правда, он так и не сказал ей, что у него на уме. Насколько знала Дженни, Кристиан еще не придумал, как устранить технические трудности.
— Поешь чего-нибудь, — предложил он, ласково поднося к ее губам кусок тоста. — Когда Скотт оставил тебя на моем попечении, я обещал, что не дам тебе зачахнуть.
— Это вряд ли случится. — Она откусила кусочек тоста. — Ты будешь сегодня рисовать?
— Нет, — он выглянул из окна ее спальни, — сегодня слишком облачно, и я сомневаюсь, что прояснится. Соглашайся переехать ко мне, Дженни, тогда у меня не будет проблем со светом. Вот только у меня в студии ты, наверное, будешь мерзнуть, — признал он после задумчивого молчания. — Кажется, в этом году весна никогда не наступит. Я слышал, что в Централ-парке еще катаются на коньках.
Дженни вздохнула. Как бы ей хотелось пойти туда с Кристианом!
— Можно взглянуть на портрет? — спросила она.
— Нет. Он еще не закончен.
С тех пор как Кристиан начал писать портрет, она слышала от него один и тот же ответ. Его мольберт стоял в углу спальни Дженни, накрытый простыней. На столе, безнадежно испорченном брызгами краски, лежали кисти, тюбики с красками и палитра.
— Это одна из лучших моих вещей, — заявил он, надеясь успокоить Дженни.
— Ну-ну. Будь моя воля, я не позволила бы тебе писать мой портрет сейчас. Не понимаю, какая радость рисовать человека с желтой кожей, кругами под глазами и костлявым подбородком? Подожди, пока я немного поправлюсь.
— Когда я пишу портрет, то представляю тебя уже поправившейся, — важно заверил Кристиан, борясь с улыбкой, — это право художника.
Дженни лукаво взглянула на него, потом показала на поднос с завтраком:
— Убери это, пожалуйста! Я больше не могу есть.
Кристиан с сомнением смотрел на недоеденный завтрак:
— Может, заказать повару что-нибудь другое?
— Нет, сегодня утром у меня совсем нет аппетита.
— Так и быть, — он встал и взял поднос, — пойду отнесу, заодно захвачу газету. Не уходи дальше ванной комнаты.
Дженни пообещала ему это и сдержала свое обещание. Стоило Кристиану выйти из спальни, как она откинула одеяло и побежала в ванную, к фарфоровой раковине. Когда ее перестало рвать, она почистила зубы и вернулась в постель. Позже, за ленчем, Кристиан обратил внимание на ее волчий аппетит, но Дженни не стала раскрывать причины этого.
Сьюзен Тернер заботливо укрыла дочку одеялом и отошла от кроватки, умиротворенно глядя, как чуть дрогнули и закрылись ресницы Эми. В спальню вошел Скотт и встал за ее спиной. Приложив палец к губам, Сьюзен велела ему не шуметь и подождала в коридоре, пока он поцелует Эми на ночь.
Сьюзен взяла мужа под руку, и они пошли вниз по лестнице.
— Миссис Адамс разогрела тебе обед. Жаркое в горшочках по-американски, картошка с зеленью и сладкая морковь в масле. Как хорошо, что мы с Эми поели два часа назад! Сейчас ни я, ни миссис Адамс не можем поручиться за съедобность этих блюд.
От Скотта не укрылся явный укор жены.
— Меня опять вызывал доктор Морган, — сказал он, пытаясь оправдать свое позднее возвращение, — как раз когда я уже собирался уходить. Потом я заехал в отель «Святой Марк», чтобы осмотреть Дженни.
— И как она?
— Гораздо лучше. Меня радует то, как быстро она идет на поправку. Сегодня вечером Кристиан поведет ее гулять. Пусть подышит свежим воздухом. Они собрались в Централ-парк. Наверное, сейчас последняя неделя, когда еще можно кататься на коньках.
— Дженни будет кататься?
— Нет, конечно! — Скотт удивленно взглянул на Сьюзен. — Она будет смотреть. И к тому же укутанная с ног до головы. Пора уж ей выбираться из этого гостиничного номера. Сколько можно сидеть в четырех стенах?
Сьюзен ничего не сказала, но в уголках ее губ появились хмурые складки. Как бы она хотела, чтобы Дженни согласилась вернуться в дом Маршаллов!
— Сейчас я принесу тебе обед, — сказала она, — а за едой ты мне расскажешь про доктора Моргана.
Однако, обедая, Скотт старательно избегал разговора о докторе Моргане, и Сьюзен, несмотря на свое любопытство, не настаивала. Он коснулся этой темы только за десертом.
Наколов вилкой кусок яблочного пирога, он протянул его Сьючен. Та помотала головой. Скотт пожал плечами и отправил пирог себе в рот.
— Морган хотел того же, что и всегда, — выяснить, знаю ли я что-нибудь о Джейн Дэу. Он долго расспрашивал меня про Кристиана. Как мне стало ясно, до него дошли слухи, что Кристиан живет в отеле «Святой Марк» с замужней женщиной.
— О Боже! — Сьюзен вздохнула. — Я боялась, что это случится. Кристиан никогда не учитывал своей известности. Меня не удивит, если в «Геральд» или, того хуже, в «Кроникл» появится сообщение о его любовной интрижке. Он подвергает Дженни опасности, живя у нее в номере. Если его узнали, значит, узнают и ее. Рано или поздно кто-нибудь проявит интерес к миссис Уоллес Смит, и все из-за Кристиана!
Скотт положил вилку и, потянувшись через стол, коснулся руки жены. Он видел, как она встревожена.
— К чему ты клонишь, Сьюзен? По-твоему, Дженни небезопасно ехать сегодня в парк?
— Да… нет… Я не знаю, Скотт! Думаю, раз она согласилась, значит, не видит в этом ничего страшного. В конце концов будет уже темно. — Свободной рукой она перебирала, как четки, жемчужины на шее. — И все же Дженни еще никуда не ходила с Кристианом. Она не представляет, какой переполох может вызвать одно его появление в вестибюле отеля «Святой Марк».
— Ты преувеличиваешь, — возразил Скотт, — Кристиан никогда не старался привлечь к себе внимание.
— А ему и не надо этого делать. Люди и так его замечают.
— Возможно, — нехотя признал Скотт, — но это не значит, что им известно, кто он.
— Будет достаточно, если его узнает хотя бы один человек, — напомнила Сьюзен, — всего один. И этот один спросит: «Скажите-ка, а кто вон та красотка, что идет под ручку с Кристианом Маршаллом?»
— Неужели ты в самом деле полагаешь, что кто-то сможет ответить на этот вопрос?
— Кто-нибудь да сможет. Мы не знаем, сколько на это уйдет времени, Скотт, но в конце концов кто-то увидит ее и поймет, что это никакая не миссис Уоллес Смит.
— Ну и что? Они же все равно не будут знать, что это Дженни Холланд, бывшая горничная Беннингтонов. Простая горничная! Господи, Сьюзен, кто ее теперь вспомнит?
— Я вспомнила, — тихо проговорила Сьюзен, — и Элис Вандерстелл тоже.
— Ты о чем?
Сьюзен накрыла ладонь мужа своей.
— Пойдем в отель, — предложила она, оставив вопрос Скотта без ответа, — пожалуйста! С Эми посидит миссис Адамс. Я должна поговорить с Кристианом, это очень важно. Мне надо было сказать ему сразу, как только я поняла, но…
— Поняла? Что поняла?
Но Сьюзен уже была на ногах и поднимала Скотта.
— Только скорее! Может, нам еще удастся задержать их, пока они не ушли из номера.
— Тебе не холодно? — спросил Кристиан. — Мне надо было попросить Джо, чтобы он подал закрытую карету.
Дженни сидела под меховым пледом, уютно прижавшись к Кристиану и сцепив руки в муфте. Эту необычайно мягкую горностаевую муфту он купил ей в магазине у Стюарта. Дженни поднесла ее к лицу и потерлась щекой о пушистый мех.
— Мне тепло, — сказала она, улыбаясь, мех щекотал ей губы, — очень хорошо, что ты попросил именно эту карету. Сегодня такой замечательный вечер! Даже не представляю, что может быть лучше прогулки в открытом экипаже.
— Неужели не представляешь? — спросил Кристиан, притворившись разочарованным.
— Я же не заставляла тебя проводить все ночи на матрасе в моей фотостудии, — сказала Дженни с укором, — я хотела, чтобы ты спал со мной.
— И сейчас еще хочешь?
Дженни вынула из муфты одну руку и прикоснулась к щеке Кристиана.
— Сейчас, — сказала она, — и всегда.
Он нежно поцеловал ей руку, повернул кисть тыльной стороной и поцеловал в середину ладони. Это было так неожиданно и трогательно, что Дженни затрепетала от новой вспышки любви.
Всю дорогу по Бродвею до 59-й улицы их карета проезжала мимо переполненных омнибусов и конок. Люди стремились вкусить последних радостей от неожиданно затянувшейся морозной зимы. На всех повозках красовались флажки, говорившие о том, что пруд и озеро еще во льду. Кристиан попросил Джо отвезти их к северу от Молла на озеро, где Дженни могла бы удобно сидеть в домике на набережной и смотреть на катающихся. Однако, когда они приехали, Дженни наотрез отказалась идти в помещение. Она с неожиданным упрямством заявила, что будет смотреть с берега.
— Ты всегда такая упрямая? — спросил Кристиан со вздохом.
— Всегда.
Ледяное озеро сверкало в лучах газовых фонарей. Конькобежцы обоего пола, богатые, бедные и среднего класса, чертили коньками лед. Оркестр из пяти музыкантов играл на заснеженном берегу рядом с домом на набережной. Конькобежцы, как новички, так и мастера, двигались в ритме музыки. Это было зрелище, исполненное ярких красок и блеска. Увиденное напомнило Дженни не столько катание по каналам Амстердама, сколько горный курорт, который она посетила в Швейцарии. Ее так и подмывало рассказать об этом Кристиану, но она вовремя прикусила язычок.
— Папа рассказывал, что я родилась упрямой, — заговорила она с оттенком грусти, — я хотела, чтобы люди делали только то, что мне нравится. Он говорил, что это все из-за короны.
Кристиан посмотрел на нее с интересом. Он так мало знал о прошлом Дженни, а то, что слышал, часто лишь возбуждало его недоверие.
— Из-за короны? — переспросил он.
— Хм. Ой, смотри!
Она показала на трио конькобежцев, которые стремительно неслись по льду, сжимая в руках по кружке с ледяным пивом. Никто не пролил ни капли.
— Я полон восхищения! — сухо бросил Кристиан и повел Дженни вдоль берега. Он боялся, как бы она не простудилась, стоя на одном месте. — Расскажи мне про корону.
— Вообще-то здесь нечего рассказывать. Это просто родимое пятно. Папа уверял, что оно было в форме короны. Я никогда его не видела. Оно где-то у меня на голове, под волосами. Но когда я родилась, у меня было мало волос, и папа хорошо его разглядел.
— И назвал тебя Принцессой.
Дженни кивнула.
— Глупо, правда?
Кристиан ответил что-то уклончивое. Откуда Элис Вандерстелл могла знать это семейное прозвище? Вандерстеллы — богачи, и Дженни Холланд совсем не из их круга. Это несоответствие заставило Кристиана опять задуматься над одеждой в ее гардеробе. Когда он спросил Дженни про эти вещи, она ответила только, что их прислал Рейли. Такой ответ устроил Кристиана, но сейчас в голове у него зашевелились подозрения.
Под плащом у Дженни было зеленое платье на кринолине с белыми кружевными манжетами, пятью широкими оборками на юбке и плотно облегающим лифом с воротником под горло. Когда она надела это платье в гостинице, Кристиан не задумался над качеством ткани и пошива. Тогда его больше интересовало, как она в нем выглядит. Насыщенный изумрудный цвет подчеркивал глаза, делая их темнее и в то же время ярче. Она была так великолепна, что он уже готов был остаться в номере и никуда не ездить. Наверное, так было бы лучше. Тогда он не мучился бы над всеми этими загадками.
Дженни не догадывалась о том, какие мысли вызвали в Кристиане ее слова. Она послушно пошла за ним обратно, к дому на набережной, и лишь по этому молчаливому согласию Кристиан понял, что она начала замерзать. Дженни надвинула капюшон с меховой опушкой на самое лицо. Каждый раз, когда они проходили вблизи других людей, она отводила глаза. Пожив с Кристианом в отеле, она с тревогой поняла, что он притягивает к себе слишком много любопытных взглядов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48