Но, как бы то ни было, вскоре майор уже протискивался через толпу журналистов к двери с лаконичной надписью «Таможня»:— Пропустите… Прошу прощения!— Виноградов? И ты здесь?— А, привет! Извините, девушка… Разреши?— Не будь гадом, Саныч! Поделись информацией-то?— Ребята, потом… Сам только что приехал, видите же!Майорское удостоверение подействовало безотказно — на всякий случай имелась и репортерская аккредитационная карточка, но её лучше было приберечь для других случаев…Оказавшись внутри, Виноградов почувствовал, что в переполненной людьми досмотровой комнате долгое время уже никем не произносилось ни слова. Напряженная тишина густо обволакивала присутствующих, почти одновременно повернувшихся к Владимиру Александровичу.— Это кто? — процедил расположившийся у окна холеный бугай в серебристом костюме. Второй такой же подпирал могучей спиной противоположную стенку — и вид у обоих был до неприличия наглый.— Кто надо! — огрызнулся из-за стола знакомый Виноградову капитан РУОПа. Впрочем, он вовсе не выглядел хозяином положения, так же как и склонившийся над заполненным бланком рапорта старший сержант в милицейской форме.Пятым в комнате был красный от возбуждения и обиды дежурный инспектор таможни, а в дальнем углу нервно выстукивал пальцами по столу мелодию хачатуряновского «Танца с саблями» господин средних лет. Причем, глаза его выражали почти животный ужас и одновременно — некое тайное знание, что все образуется само собой.— Здорово! — Владимир Александрович по очереди пожал руки оперативнику, милиционеру и хозяину. Остальных решил игнорировать:— Что стряслось-то?Нельзя сказать, что отношения у Виноградова и части сыщиков из Регионального управления по оргпреступности сложились — скорее, наоборот. Майор называл РУОП «рабоче-крестьянским ФБР советского разлива», а кое-кто в этой почтенной организации считал его отьявленным коррупционером в погонах, который лишь по стечению обстоятельств ещё находится на службе и вообще на свободе.Однако, сейчас было не до старых обид: оперу требовалось выпустить пар, вот он и заговорил — громко, с матерками, демонстративно не обращая внимания на злобную мимику замерших по сторонам бугаев:— Понимаешь, какое дело…Получалось, что буквально несколько часов назад «источник» РУОПа в одной из этнических кавказских преступных группировок сообщил, что их боевики готовятся совершить нападение на прибывающего из-за границы курьера. Якобы, тот должен привезти в Россию целый чемодан нелегальной валюты… Имелись только приметы и номер рейса.Решили рискнуть. Приехали. Подключили таможню.На всякий случай, пассажиров приземлившегося рейса досмотрели не там, где обычно, а у запасного выхода. Описанию соответсвовал только один — с сумкой через плечо и тяжеленьким чемоданчиком. Предьявив депутатскую «ксиву», этот господин попытался пройти без досмотра…— Я, блин, как почувствовал! Думаю: «Эх, была не была…» И как только он декларацию «чистую» сдал, скомандовал все-таки тормознуть.— Депутата чего?— Государственной Думы.— Это — круто! Молодец… — от души, уважительно присвистнул Виноградов:— И что?— Обнаружили! — подал голос таможенник и потянулся было к лежащему перед ним кейсу.— Не трогать! — оглушительно рявкнул, подавшись вперед, тот, что стоял у окна. Инспектор отдернул руки, но Виноградовский собеседник только поморщился:— Пош-шел ты…К изумлению Владимира Александровича, бугай стерпел и только громко сглотнул слюну. Тем временем опер щелкнул кодовыми замками:— Ну как?— Да-а! — бархатная утроба портфеля была плотно забита единообразными банковскими упаковками стодолларовых купюр США. — Впечатляет…— Чистая контрабанда, — покосился на человека в серебристом костюме инспектор таможни.— Поздравляю!— Пока не с чем. У него, пидора, — руоповец кивнул в сторону холеного господина, — неприкосновенность и всякое-такое… Понаехало сразу же всяких!Красноречивый взгляд отпечатался на тех, кто расположился у стеночек, а потом ушел в сторону внутренней двери с табличкой «Начальник смены».— А кто они такие-то? — вовсе невежливо игнорируя тех, о ком идет речь, поинтересовался майор.— Эти? Щас… — оперативник придвинул к себе черновой журнал и сделал вид, что освежает память:— Как же их… А-а, вот! Служба охраны, ГУО — оберегают покой Межпарламентской Ассамблеи.— Столичные штучки?— Да нет, это у нас, в Питере — Таврический дворец.— Понял. Развелось дармоедов…— Резвитесь, ребята, резвитесь! — зловеще процедил один из «серебристых». — Потом сочтемся.— Слышь, Саныч — это намек! На то, что когда я стану депутатом, он меня охранять не станет.— Знаешь что, мент…Еще секунда, и начали бы стрелять. Даже Виноградов заметил, что ладонь его незаметно и непроизвольно стискивает вспотевшую рукоятку «макарова».— Я, падла, таких, как ты!Обошлось… Громко стукнула об стену распахнутая настежь дверь начальственного кабинета — и в комнате досмотра народу сразу прибавилось.— Все в порядке, — не обращаясь ни к кому персонально констатировал возглавляющий процессию мужчина. В принципе, он представлял из себя всего лишь копию двух других «серебристых»: разве что, лет на десять постарше, да костюмчик сидит повальяжнее, чем на них.— Иван Альбертович? — из-за плеча высокопоставленного сотрудника Главного управления охраны шагнул заместитель начальника питерского РУОПа.— Да! — вскочил из угла виновник торжества.— Вы свободны. — Глядя на старого сыщика, хотелось плакать и скрипеть зубами.Депутатское удостоверение с гербом и заграничный паспорт перешли из рук в руки:— Извините…— Ничего, бывает! Понимаю — служба, — торжествующий Иван Альбертович не сдержался:— Усердие, так сказать, не по разуму… Можно забрать вещи?Старавшийся держаться в тени толстяк со знаками различия советника таможенной службы кивнул:— Пожалуйста.— Всего доброго! — И чемоданчик с валютой опять оказался в руках счастливого обладателя депутатской неприкосновенности.Улыбнувшись всем вместе и каждому в отдельности, Иван Альбертович шагнул навстречу истомленному ожиданием морю пишущей и снимающей братии. За ним, с непроницаемыми физиономиями, проследовали сопровождающие в штатском…— Блядь косая, — покачал головой представитель РУОПа, когда дверь за ними закрылась. — Надоело… Уйду, к ежкиной матери, на пенсию!Таможенный советник развел руками и многообещавюще посмотрел на своего подчиненного: с тобой, мол, потом разберемся! Тот переглянулся с опером и оба почуяли неминуемые проблемы в ближайшем будущем.— Товарищи, разрешите? — заерзал на стуле сержант и попросился выйти. Его сразу же отпустили за ненадобностью, а вслед отправился и сам Виноградов.Владимир Александрович считал, что отношения начальников с подчиненными — штука интимная и всегда в той или иной степени напоминают половой акт. А он никогда не был любителем группового секса…Машину Виноградов загнал на стоянку уже в темноте. Аккуратно втиснулся между соседями на свое место, выключил свет и повернул ключ в замке. Рука ощутила приятную тяжесть металла — брелок, купленный на остатки песет перед отьездом из Мадрида, заставил ещё раз прокрутить в памяти события последней «командировки».…Тогда, после жуткой попойки с Френкелем, он проснулся без всякого желания продолжать жизненный путь.— Эй, Саныч! Вставай.Но Виноградов только промычал что-то, залез с головой под вонючий плед и поджал колени.— Вставай. Пора звонить… — Василий призывно щелкнул колечком пивной банки прямо над ухом майора.Это подействовало. Владимир Александрович ухватился за холодный цилиндр и припал к нему губами.— Куда звонить? — оторвавшись, в конце концов, от живительного источника приоткрыл он глаза.— Ну, ты даешь! Мы же договорились.— Не помню, — честно признался Виноградов. — Но верю… Тебе — верю!Вскоре он уже тупо разглядывал клавиатуру поданного Френкелем мобильного телефона:— Все тот же?— Да, спасибо француженке. «Трубка» хорошая, пусть ещё нас разочек выручит, а то эту квартиру светить не хочется.— Подожди, номер вспомню…Наконец, все цифры кода и абонента выстроились в мозгу в неустойчивое подобие шеренги:— Слушаю вас, — ответила девушка.— Будьте любезны, позовите пожалуйста…После обмена условными фразами Виноградова соединили с Генералом:— Слушаю.— Это я, — представился Владимир Александрович.— Где ты находишься? Что случилось? — кажется, старик был не на шутку взволнован.— Извините, я трубочку передам…— Здравствуйте, говорит некто Френкель! — Василий перехватил «мобильник» пока на том конце не прервали разговор. — Припоминаете?— Припоминаю. — прозвучало после непродолжительной, но напряженной паузы. — Что вам угодно?Это было сказано тоном потомственного дворянина, впустившего в квартиру патруль матросов из ВЧК. Френкель даже смутился:— Мы тут выручили из серьезных неприятностей вашего человека… — Разговор занял не меньше десяти минут, но в конце концов стороны пришли к следующему соглашению.Василий продолжает укрывать у себя обложенного и гонимого со всех сторон Виноградова, переправляет его в указанное Генералом место и в дальнейшем продолжает выполнять достигнутые ранее договоренности относительно исхода «евро-долларовой» сделки. Те же, кого представляет собеседник, должны оказать в ответ небольшую услугу.А именно: требовалось найти и доставить на встречу некоего бывшего советского гражданина, а ныне жителя Германии Эриха Юргенса. Причем — в целости и сохранности!— Первый раз слышу, — пожал плечами на другом конце линии старик. Он уже записал надиктованные Френкелем установочные данные и теперь ждал продолжения.— Вполне возможно… Но те, с кем я беседовал в гостинице «Дон Мануэль» говорят, что он уехал из Хихона к себе, во Франкфурт-на-Майне.— Допустим.— У меня нет возможности найти его быстро. А у вас — есть! Этот Юргенс — очень криминальный тип, такие должны состоять на специальных учетах. Ваша «контора» имеет свои доверительные источники и в немецкой полиции, и в среде выходцев из стран СНГ… Верно?— Не стоит преувеличивать.— Во всяком случае, мне этот господин нужен. — Зазвенел металлом в голосе Френкель. Сидящий рядом Владимир Александрович даже поежился. — И ваши шансы найти его — предпочтительнее.— А зачем?— Это мое дело, верно?— Допустим! — Генерал, судя по всему, догадался, что интересующий собеседника человек имеет непосредственное отношение к предстоящей сделке. И что будет возможность побеседовать с ним до предполагаемого обмена на Виноградова. Однако, будучи опытным профессионалом, он прекрасно понимал, что «заказчик» ничем не рискует — даже если выпотрошить немца до донышка, использовать информацию не получится. Что с нею делать дальше, знает только Френкель… Недаром современные правоохранительные и криминальные системы построены так, что предательство одного, даже самого важного, человека всерьез повредить им не может. — Сколько у меня времени?— Чем раньше, тем лучше! Вы ведь хотите снова увидеть своего бравого майора? Не дай Бог, если он попадет в руки Интерпола, или ещё кого похуже…— А если я не смогу вам помочь?— Нам! — уточнил «одинокий волк» Василий. — Нам помочь, обоим… Не говоря уже о сидящем рядом со мной Владимире Александровиче.— Бросьте, — хмыкнул Генерал. — Вы же не станете ликвидировать своего приятеля?— Не стану. Я просто отпущу его на все четыре стороны. И не пройдет получаса, как товарища майора без документов и с подозрением в соучастии в неприглядных делах арестует первый же попавшийся на улице полицейский.— Почему без документов? Дайте мне его! — забывшись, скомандовал человек на другом конце телефонной линии.— Да пожалуйста, — не стал перечить ухмыльнувшийся Френкель и передал трубку Владимиру Александровичу. — Сейчас, ваше благородие…Пришлось коротко изложить старику последовательность событий.— Ты сам-то как? — с неожиданной заботой в голосе поинтересовался Генерал.— Ну, не лучшим образом, однако терпимо, — пожал плечами Виноградов. Он предоставил воображению собеседника создавать картину пережитых майором испытаний, среди которых жестокий похмельный синдром занимал отнюдь не последнее место…… Первым делом Владимиру Александровичу сделали новые документы. Теперь он был гражданином Мексики по имени Хусто Мартинес.— Интересно! Я был там. Пролетом… — майор вспомнил прошлогоднее пересечение южной границы Соединенных Штатов и поежился.— Это вовсе и не обязательно. Ну-ка, сравни… — продемонстрировал приятелю свой паспорт Френкель. Судя по гербам и печатям, они опять оказались «соотечественниками». Очень удобно — как уже знал Виноградов, для мексиканцев существовал безвизовый режим пребывания в Испании, Франции и ряде других государств.— То же самое?— Ничего подобного! У тебя «липа», а у мой — абсолютно подлинный.— Подлинный? — удивился майор. — В каком смысле?И тут он с удивлением услышал историю о том, что стать гражданином страны кактусов и текилы можно почти зщаконно и с минимальными затратами. Следовало только приехать в какой-нибудь крохотный, забытый Господом городок подальше от столицы и заплатить главе местной администрации символическую сумму. Затем, получив на руки «выписку» из соответствующей толстой книги о том, что вы родились именно в этом месте от родителей-мексиканцев, решать вопрос с организацией вроде наших военкоматов. Это тоже стоит сущие копейки, а тем, кому больше сорока одного года и женщинам подобная процедура вообще не нужна.Теперь самое время подавать заявление в МИД на оформление загранпаспорта. И если не хочется долго ждать — вручите кому следует из чиновников конвертик за хлопоты.Нет проблем! Вы уже ездите по планете с подлинным, прошедшим через все компьютеры документом.Все удовольствие — примерно две тысячи баксов…Френкель протянул обратно Виноградовский «липовый» паспорт:— В случае чего сойдет, но лучше все-таки по улицам не шляться и перед носом у патрулей им не трясти.— Да, пожалуй! — согласился Виноградов, приготовив себя к полной опасностей и приключений жизни иностранца-нелегала.Но следующий разговор с Россией состоялся даже раньше, чем они ожидали — звонок поставленного на подзарядку «мобильника» застал их в одном из портовых районов Бильбао.— Алле? Кто это?— А кто нужен?Собеседники узнали друг друга по голосу и обошлись без формальностей. Генерал сообщил, что «товар для обмена» уже у его людей и сделку совершить можно будет в ближайшую среду.— А где? — покосился на Виноградова «тюремщик». За эти дни они настолько привыкли друг к другу, что иногда обходились вообще без слов.Генерал назвал небольшую страну в Северной Европе и под запись продиктовал необходимые ориентиры и номер задействованной машины.— Когда?Собеседник ответил. Потом поинтересовался:— Мой человек в порядке?— Пока — да. Но проблема ещё доставить его туда, куда вы сказали. Все-таки, две границы…— Помочь?— Справимся.— Только без лишних… телодвижений. Ладно?— Обижаете! Мы же приличные люди. Кстати, а как наш «товар»? Не повредили при транспортировке?— Он сначала не очень хотел ехать. Пришлось уговаривать… Но сейчас все в порядке.— Тогда до встречи!— Всего доброго.Так вот и вышло, что во вторник вечером Виноградов уже шагал вслед за Френкелем и его людьми вдоль трассы по притихшему скандинавскому лесу. До прибытия рефрижератора оставалось не менее трех часов…… Владимир Александрович как-то незаметно успел озябнуть. Не то, чтобы от платной стоянки до его дома было далеко, но после теплого уютного салона идти под моросящим питерским дождиком удовольствия мало.Хорошо, что на этот раз все позади! И обмен его на злополучного немца, и засада, и взрыв на трассе. Хорошо, что под руку подвернулся Сурен с деньгами — а то вообще бы пришлось неизвестно каким образом выпутываться.А так — попарился в искусственных тропиках, вышел на повторную связь с Генералом. И через некоторое время на Рыночной площади успевшей поднадоесть скандинавской столицы уже орошал его седой хохолок слезами радостного возвращения.Сказалось нервное перенапряжение.Виноградов не очень отчетливо помнил свой первый доклад, дорогу к российской границе, таможенные формальности… И наспех, чуть ли не на самой лестничной площадке перед квартирой, сунутый предусмотрительным стариком пакет.Огромный пакет — с сувенирами для жены и детей.
* * * Опоздание больше чем на три минуты считается неприличным.Со стороны ничего заметно не было, но те, кто хорошо и долго знал Генерала, решили бы, что старик очень нервничает. Что же поделаешь — возраст! Впрочем, хорошо знавшие его долго не жили…Служебная серая «волга» с номерами одного из управлений Пароходства выкатилась на причал Второго района морского торгового порта.— Это здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35