— Послушайте, русский! — Собеседница нервничала, торопилась и теперь уже не отрывала глаз от угла здания, из-за которого должны были появиться её приятель и Дэльфин:— Я была при штабе Магаева. Делала серию репортажей о кавказских партизанах, когда вас принесли…— Допустим! — Виноградову тогда сразу же вкололи лошадиную дозу промедола и ещё какой-то гадости, так что в себя он пришел только после посадки на подмосковном аэродроме. Требовалось, однако, прояснить ещё кое-что:— А вы ещё насчет какого-то лагеря говорили… Нет?— Мне пришлось пройти полный тренировочный курс — перед тем, как попасть в горы. Примерно за месяц до вас.— Кто вел огневую подготовку?— Его все называли Освальд…— Что вы хотите?— Примерно к шести часам вечера приходите в отель «Алькомар». Там нужно спросить сеньору Лопес — я буду ждать. Поговорим подробнее…— Это обязательно?— Да вы сегодня чудом остались живы, ясно? Скажите мне большое спасибо!— Спасибо, конечно, хотя…Чувствуя, что Виноградов колеблется, итальянка в отчаянии всплеснула руками и почти во весь голос поинтересовалась:— Порка мадонна, что же прикажешь — как тому немцу у тебя перед носом журналом трясти, чтобы ты поверил? Тоже мне, выдумали условный знак! Конспираторы…Это был явно удар на добивание — Владимир Александрович крякнул и, видимо, покраснел.— Вот и Хуанито!— О, дорогая, ты выглядишь встревоженной… Наверное, подумала, что я бросил гостей и уехал не расплатившись?— Вы, мужчины, способны на все! Куда ты дел Дэльфин?Но через пятнадцать минут обе воссоединившиеся пары уже рассаживались в салоне «рено».
* * * Владимир Александрович аккуратно, чтобы не разбудить посапывающего рядом монаха, потер позвоночник — все-таки, автобусные кресла по степени комфортности значительно уступают автомобилю Хуана. Да и дорога на этот раз подлиннее!Темень за окнами кончилась — электрические фонари и пульсирующая череда бесконечных световых реклам лучше всяких указателей свидетельствовали о том, что приблизилась конечная точка маршрута. Мелькнуло огромное, будто охваченное огненными сполохами здание Казино: они уже были почти на окраинах Мадрида…Как это выразилась очаровательная Габриэла? «Трясти у тебя перед носом журналом…» Образно! Хотя в ту ночь немец тряс перед носом Виноградова не только журналом.— Открывай глаза, скотина!Надо признать, что вырубил господин Юргенс майора российской милиции вполне профессионально — ощущения возвращались не сразу, не все вместе, а по очереди. Сначала слух, потом зрение… С некоторой задержкой вернулась память.— Без глупостей. Это видишь? — огромный, пахнущий металлом глушитель «люгера» бесцеремонно уткнулся в глаз.Больше всего беспокоила кровь, вытекающая из разбитого носа. И обе руки чем-то туго перехвачены за спиной… Дышать тоже больно!Виноградов попробовал на всякий случай застонать, но тут же схлопотал рукояткой пистолета в висок:— Заткнись! Только крикнешь — пристрелю. Телевизор все равно громче.Владимир Александрович покосился на экран — да, господин Юргенс позаботился даже о выборе программы. Шло что-то вроде нашего «Поля чудес» или «Проще простого»: идиотские рожи, смех, вопли, сопли и аплодисменты переменной интенсивности. Регулятор звука был установлен достаточно громко — но так, чтобы особо не досаждать соседям.Действительно, никто даже не сообразит ничего. Мало ли, что за крики! Может, это кому-то несут «приз в студию»? А пистолет с глушителем и вообще…— Чего надо? — только теперь до Виноградова дошло, что незваный гость говорит по-русски без малейшего акцента.— Откровенности.Оставалось только сглотнуть слюну — она была с привкусом собственной крови:— Всего-то… Ты кто такой?— Не хами, козел! — «Немец» сделал что-то невидимой Владимиру Алдександровичу рукой, и по телу ударила короткая волна боли. Одновременно, гася животный крик огромная ладонь его прикрыла майору лицо:— Понял?— Понял! Больше не буду. — Виноградов никогда и ни с кем не спорил в подобных ситуациях.— Кто ты такой?Пришлось представиться: фамилия, имя, отчество…— Врешь ведь, сука! Повторить? — рука «немца» опять потянулась куда-то вниз.Майор непроизвольно выгнулся:— Не надо… Слушайте, если меня мучить, я назовусь даже папой римским. Или покойным президентом Кеннеди!— Тогда отвечай, только очень быстро и внятно. Зачем сюда приехал?— На деловую встречу.— С кем?— Судя по всему, с вами.— Кто тебя послал? Конкретно! Ты мне, бля, вола тут не крути.— Послушайте, какая разница! Вы ведь что-то хотите продать? А я как раз представляю возможного покупателя…Снова ладонь перекрыла воздух и болевой удар, казалсь, вывернул наизнанку каждую клеточку организма. В этот раз Виноградову удалось на несколько секунд потерять ощущение реальности — и первое, что он увидел, придя в себя, была факсовая копия какой-то фотографии:— Правда, на тебя совсем не похож? Хорошо, я после той первой встречи засомневался — попросил «братков» переслать из России ещё и портретик курьера… На всякий случай!Человек, называвшийся не так давно господином Юргенсом, убрал бумагу в карман и продолжил:— Вот кто должен был прилететь! А появляешься ты. Почему? Не желаешь говорить… Попробуем ещё раз?— Не надо больше!— Сам напросился. Ну?— Я и не должен был походить на того парня…— Больше всего ты похож на мента, — прошипел непрошеный визитер. — На мента, работающего под прикрытием!— Угадали.— Не понял? — удивился «немец».— Одно другому не мешает…— Говори!Некоторое время Владимир Александрович потратил на изложение придуманной специально для такого случая людьми Генерала «легенды». В интересах пущей убедительности ему пришлось несколько раз запинаться и ломать безупречную стройность повествования — тогда собеседник немедленно и охотно применял болевой шок… После чего допрос опять возвращался в деловое русло.Наконец, «господин Юргенс» решил, что информации достаточно:— Значит, это у тебя теперь есть два с лишним миллиона долларов?— У меня? Нету! — Виноградов представил себе уютный прибалтийский кабачок и рыжую физиономию «одинокого волка» по фамилии Френкель:— Они есть у моих друзей.— Где?— Видите ли, господин Юргенс… После того, как погиб мой предшественник, друзьям пришлось принять некоторые дополнительные меры предосторожности.— Какие? — Виноградовская версия убийства курьера в Москве, очевидно, не противоречила имевшейся у «немца» информации.— Ну, например, я никак не могу ответить на ваш вопрос. И не потому, что не хочу, а потому, что просто не знаю! Мне не положено знать.— Логично, хотя… — собеседник сделал движение, будто снова готов прибегнуть к «детектору лжи». И нехорошо осклабился, увидев судорожную реакцию беспомощного человека:— Зачем же они тебя прислали, такого красивого? Без полномочий, без чемоданчика…— На разведку. Руки развяжите, а то совсем невмоготу!— Потерпишь. Не так уж долго осталось.Помолчали, обдумывая ситуацию. Первым заговорил хозяин положения:
— Что ты должен узнать?— Нужно убедиться в том, что моих друзей здесь не «кинут». И что это не полицейская ловушка.— Интере-есно! Каким же образом?— Я профессионал. Я умею.— Да ну? Профессионал… — хмыкнул «господин Юргенс», красноречиво оглядывая связанного майора:— Что же ты, профи, так влип?— Расслабился.— Быва-а-ает! Японцы говорят — и обезьяна срывается с дерева… Умирать не хочешь?— Пока нет. Не хочу.— А придется…— Ну и глупо… Вместо хорошего бизнеса получите гнилую разборку. Тебе-то что, но вот тех твоих, с кем на теплоходе договаривались — их доста-анут. Обязательно достанут, поверь!— За что же?— За подставу.— А никто ничего не докажет!— А никто ничего доказывать и не будет! Чай, не в суде присяжных, верно? — Сейчас от красноречия и актерских способностей Владимира Александровича зависила его жизнь. Требовалось постараться:— Ну, а тебя уже свои сами порешат, когда узнают, из-за чего сыр-бор разгорелся. Так что, встретимся на том свете! И очень скоро…«Немец» насупился. Уличное освещение за окном делало его лицо неестетсвенно плоским и морщинистым.— Хорошо. Допустим, я тебя сейчас развяжу. Что станешь делать?Владимир Александрович ответил не раздумывая:— Дам тебе в морду!— Хм-м… А потом?— Потом — посмотрим.Снова помолчали. Телевизионное шоу кончилось и теперь под тихую, грустную музыку компьютерная графика показывала погоду на планете. В Санкт-Петербурге была переменная облачность без осадков, температура двенадцать-четырнадцать градусов.По Цельсию, разумеется…— Как ты будешь докладывать результаты?— Вернусь — доложу…— Врешь! Должен быть способ экстренной связи. У вас ведь осталось всего три дня, верно?— Допустим.Тут уж приходилось импровизировать. Очевидно, сидящий напротив человек знал о предстоящей сделке ещё что-то, о чем не смог или не посчитал нужным сообщить майору «заказчик» с еврейской фамилией. Или это очередные штучки помешанного на конспирации шефа?— Значит, деньги уже здесь… Или на подходе.— Возможно.— Где и с кем у тебя контакт? Быстро отвечай!— Пош-шел ты… Уй-йо! О-ах!— Еще добавить?— Сволочь… — едва отдышавшись и разметав ресницами влажную пелену на глазах процедил Виноградов. — Вот на такой случай мы и подстраховались!— Неужели?— Ненавижу вас, отморозков… «Братва», блин!— Зато я вас, продажных ментов, так люблю! — ощерился непрошеный посетитель. — Ну?— Мне надо быть послезавтра в полдень в Мадриде. Парк Ретиро… Кто-то подойдет.— Кто?— Он меня знает, а я его нет.— Пароль? Сигналы опасности?— Брось, это ничего никому не даст. Повторяю — человек прекрасно знает меня в лицо! И лицо это должно быть, по меньшей мере, не битым…Телевизор неожиданно замолчал — видимо, и здесь не по всем каналам вещают круглые сутки. Теперь запросто можно было орать и звать на помощь.— Слышь? Или ты сейчас же меня развязываешь, или…— Подожди, дай подумать! — уже почти попросил «немец». Чувствовалось, что ему нелегко принять решение:— Без глупостей?Вот и все, подумал Виноградов. Если этот гад сейчас засунет мне в пасть какую-нибудь тряпку и переключит телевизор на работающую программу — значит, не договорились. Разговор окончен, и можно вспоминать отходные молитвы…Майор отчетливо представил себе, как пуля из ствола вороненого «люгера» почти беззвучно ввинчивается в оцепеневший от ужаса мозг. Может, заорать прямо сейчас, не дожидаясь развязки? Это вряд ли поможет остаться в живых, но появится шанс осложнить убийце отступление — вдруг, кто услышит из коридора!Однако, обошлось без эксцессов.— Наверное, потом буду жалеть, но… — совсем по-киношному покачал головой «господин Юргенс». — Считай, что я почти поверил!Одним болезненным рывком он ослабил и снял с запястьев Владимира Александровича хромированную цепочку — такие когда-то использовались в полиции ГДР вместо наручников. Надежно и очень практично…— Ну, ты с-сука… — первым делом Виноградов сел и принялся восстанавливать кровообращение в кистях рук. Потом дотронулся до подсыхающей корки на лице. — Бля-а!— Не, следов никаких не останется, — успокоил его человек напротив.— Обещаешь?— Обещаю! С таким рассчетом и делалось.— Ну, тогда и я свое слово сдержу. Лови… — майор без замаха, коротко, подцепил кулаком массивную челюсть «немца». Потом добавил с левой:— Х-хак!Голова противника мотнулась из стороны в сторону, тело обмякло и неторопливо сползло через поручень кресла. Подождав, пока седоватый затылок коснется коврового покрытия на полу, Владимир Александрович встал и с неприличным для потомственного российского интеллигента наслаждением ударил незваного гостя ногой в пах. И ещё пару раз — теперь уже только по печени и по почкам.После такой обработки господин Юргенс запросто сможет претендовать на оформление инвалидности в своем профессиональном союзе… Впрочем, сейчас он был без сознания и на грубость не отреагировал. Так же, как не отреагировал и на «личный досмотр», учиненный майором в лучших милицейских традициях.— Смотри-ка ты…Патрона в патроннике не было! Предохранитель не снят… Никаких документов — только бумажник с кредитками и мелочь: песеты, немецкие марки, доллары. Из нагрудного кармана вывалился только ключ от номера «господина Юргенса».Стараясь не причинять себе лишней боли, Виноградов занялся ревизией собственного организма: видимых повреждений не обнаружилось, но общее состояние было омерзительным. Ныли и подрагивали мышцы, мутило, до носа не дотронуться… То, что ему удалось в рукопашную сделать с «немцем», скорее следовало отнести на счет перелившихся через край эмоций.Владимир Александрович взял со столика ключи, открыл мини-бар и извлек оттуда холодную банку пива. Потом помешкал, вздохнул и заменил пиво «колой».За спиной почудилось шевеление… Нет, все в порядке — лежит себе тело и каши не просит.Однако, нужно поторопиться! Сковырнув алюминиевое кольцо, Виноградов в несколько глотков осушил половину шипящего содержимого банки. Затем набрал полный рот и шумно выпустил жидкость в лицо лежащему — так, как хозяйки спрыскивают белье перед глажкой.— Мы-ым-м…— С добрым утром, господин Юргенс!— О-о-о…ах!— Не придуривайся, — тихо и почти ласково попросил Виноградов. Мочки ушей, если на них воздействовать умеючи, способны вернуть к реальности даже постоянного клиента питерского вытрезвителя. Соответствующие навыки приходят с опытом — а уж этого-то у майора имелось в достатке:— Как, очухался?— Падла ментовская! За что?Владимир Александрович даже опешил:— Еще и спрашиваешь? Убью!— Ну и зря, — человек на полу сплюнул кровь, с удивлением посмотрел на свои ничем не связанные руки и попытался встать с ковра:— Теперь, пожалуй, верю, что не «подстава».Виноградов ногой придавил его обратно:— Да ты с самого начала не сомневался, кто я и что! Бил ведь так, чтобы следов утром не осталось — верно?— Верно! — кивнул собеседник.— А стрелять даже и не думал…— Всегда лучше перестраховаться. А лишняя проверочка в нашем деле не помешает!— Ну, ты сволочь! — Виноградова передернуло от одного воспоминания о пережитых только что волнах боли и унижения. — Проверочка? Я тебя, бля, сейчас…— Ладно! Ладно… Чего ты? — «немец» отшатнулся к противоположной стене, потом убрал руку от паха и потрогал челюсть:— Поквитался же! В расчете?Чужая наглость часто действовала на майора обезоруживающе. Почувствовав это, собеседник воспрял духом:— Я ведь не со зла, какие могут быть обиды?Владимир Александрович в ответ только выругался — грязно и нецензурно.— Да брось ты! Водки налей, а?— Может, ещё задницу подставить?Препираясь по инерции, Виноградов, однако, уже доставал из бара плоскую бутылку:— Виски есть, водки нету.— Давай! Что же делать…Выпили. Посидели, уставясь на неработающий телевизор.— Ладно. Утро скоро… Бумажник вернешь? И ключи!— Забирай.— Деньги пересчитать? А то помню я вас, ментов! — хмыкнул гость. — Так и норовили обчистить.— Давно из России? — решил не обижаться на шутку Виноградов. — На «постоянке» или «беженец»?— Я германский гражданин, понял? Уже второй год… И паспорт — чистый!— И даже имя настоящее?— Настоящее, какое папа с мамой дали! — непонятно зачем приосанился собеседник. — Мы из-под Саратова, город Энгельс — слышал? Республика немцев Поволжья…— У «хозяина»-то побывать успел?— Где? — гражданин Германии господин Юргенс сделал удивленное лицо:— А, на зоне! Нет, не сидел — как раз вовремя смылся. На историческую, бляха, родину…— Понял. — Виноградов разлил по стаканам остатки.— А почему интересуешься?— Да так… Больно уж ты какой-то блатной! Чересчур. — Владимир Александрович посмотрел прямо в глаза человеку напротив и добавил:— Скорее, даже — приблатненный.Ответ последовал без задержки:— Ну, и ты тоже на моего бывшего участкового Василия Тимофеича мало похож! Пистолет у тебя?— Допустим.— Отдай!— Вообще-то, есть разные волшебные слова. Например, «пожалуйста»! Не забыл?— Мне уйти? — посетитель сделал вид, что поднимается из кресла. — Разговора не будет?Но вскоре он уже рассовывал по карманам заботливо отделенные друг от друга майором — патроны россыпью, обойму и пистолет.— У себя соберешь! — Отдавать готовое к бою оружие не хотелось, поэтому Виноградов нехитрым способом опять уравнял шансы.— Теперь — порядок. Слушай внимательно! Повторять не буду…Разговор не затянулся — электронной будильник у кровати показывал начало шестого, когда Владимир Александрович прикрыл за ночным гостем дверь и направился в ванную.Принял душ, переоделся, привел лицо в относительный порядок.— Здравствуй, дорогой друг! — поприветствовал он собственное изображение в зеркале. — Ну и рожа у тебя, однако.Вид действительно показался на троечку с минусом.К тому же внезапно и нестерпимо заболела голова — лобные пазухи, виски, затылок… Насколько знал себя Виноградов, о том, чтобы заснуть в такой ситуации не могло быть и речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
* * * Владимир Александрович аккуратно, чтобы не разбудить посапывающего рядом монаха, потер позвоночник — все-таки, автобусные кресла по степени комфортности значительно уступают автомобилю Хуана. Да и дорога на этот раз подлиннее!Темень за окнами кончилась — электрические фонари и пульсирующая череда бесконечных световых реклам лучше всяких указателей свидетельствовали о том, что приблизилась конечная точка маршрута. Мелькнуло огромное, будто охваченное огненными сполохами здание Казино: они уже были почти на окраинах Мадрида…Как это выразилась очаровательная Габриэла? «Трясти у тебя перед носом журналом…» Образно! Хотя в ту ночь немец тряс перед носом Виноградова не только журналом.— Открывай глаза, скотина!Надо признать, что вырубил господин Юргенс майора российской милиции вполне профессионально — ощущения возвращались не сразу, не все вместе, а по очереди. Сначала слух, потом зрение… С некоторой задержкой вернулась память.— Без глупостей. Это видишь? — огромный, пахнущий металлом глушитель «люгера» бесцеремонно уткнулся в глаз.Больше всего беспокоила кровь, вытекающая из разбитого носа. И обе руки чем-то туго перехвачены за спиной… Дышать тоже больно!Виноградов попробовал на всякий случай застонать, но тут же схлопотал рукояткой пистолета в висок:— Заткнись! Только крикнешь — пристрелю. Телевизор все равно громче.Владимир Александрович покосился на экран — да, господин Юргенс позаботился даже о выборе программы. Шло что-то вроде нашего «Поля чудес» или «Проще простого»: идиотские рожи, смех, вопли, сопли и аплодисменты переменной интенсивности. Регулятор звука был установлен достаточно громко — но так, чтобы особо не досаждать соседям.Действительно, никто даже не сообразит ничего. Мало ли, что за крики! Может, это кому-то несут «приз в студию»? А пистолет с глушителем и вообще…— Чего надо? — только теперь до Виноградова дошло, что незваный гость говорит по-русски без малейшего акцента.— Откровенности.Оставалось только сглотнуть слюну — она была с привкусом собственной крови:— Всего-то… Ты кто такой?— Не хами, козел! — «Немец» сделал что-то невидимой Владимиру Алдександровичу рукой, и по телу ударила короткая волна боли. Одновременно, гася животный крик огромная ладонь его прикрыла майору лицо:— Понял?— Понял! Больше не буду. — Виноградов никогда и ни с кем не спорил в подобных ситуациях.— Кто ты такой?Пришлось представиться: фамилия, имя, отчество…— Врешь ведь, сука! Повторить? — рука «немца» опять потянулась куда-то вниз.Майор непроизвольно выгнулся:— Не надо… Слушайте, если меня мучить, я назовусь даже папой римским. Или покойным президентом Кеннеди!— Тогда отвечай, только очень быстро и внятно. Зачем сюда приехал?— На деловую встречу.— С кем?— Судя по всему, с вами.— Кто тебя послал? Конкретно! Ты мне, бля, вола тут не крути.— Послушайте, какая разница! Вы ведь что-то хотите продать? А я как раз представляю возможного покупателя…Снова ладонь перекрыла воздух и болевой удар, казалсь, вывернул наизнанку каждую клеточку организма. В этот раз Виноградову удалось на несколько секунд потерять ощущение реальности — и первое, что он увидел, придя в себя, была факсовая копия какой-то фотографии:— Правда, на тебя совсем не похож? Хорошо, я после той первой встречи засомневался — попросил «братков» переслать из России ещё и портретик курьера… На всякий случай!Человек, называвшийся не так давно господином Юргенсом, убрал бумагу в карман и продолжил:— Вот кто должен был прилететь! А появляешься ты. Почему? Не желаешь говорить… Попробуем ещё раз?— Не надо больше!— Сам напросился. Ну?— Я и не должен был походить на того парня…— Больше всего ты похож на мента, — прошипел непрошеный визитер. — На мента, работающего под прикрытием!— Угадали.— Не понял? — удивился «немец».— Одно другому не мешает…— Говори!Некоторое время Владимир Александрович потратил на изложение придуманной специально для такого случая людьми Генерала «легенды». В интересах пущей убедительности ему пришлось несколько раз запинаться и ломать безупречную стройность повествования — тогда собеседник немедленно и охотно применял болевой шок… После чего допрос опять возвращался в деловое русло.Наконец, «господин Юргенс» решил, что информации достаточно:— Значит, это у тебя теперь есть два с лишним миллиона долларов?— У меня? Нету! — Виноградов представил себе уютный прибалтийский кабачок и рыжую физиономию «одинокого волка» по фамилии Френкель:— Они есть у моих друзей.— Где?— Видите ли, господин Юргенс… После того, как погиб мой предшественник, друзьям пришлось принять некоторые дополнительные меры предосторожности.— Какие? — Виноградовская версия убийства курьера в Москве, очевидно, не противоречила имевшейся у «немца» информации.— Ну, например, я никак не могу ответить на ваш вопрос. И не потому, что не хочу, а потому, что просто не знаю! Мне не положено знать.— Логично, хотя… — собеседник сделал движение, будто снова готов прибегнуть к «детектору лжи». И нехорошо осклабился, увидев судорожную реакцию беспомощного человека:— Зачем же они тебя прислали, такого красивого? Без полномочий, без чемоданчика…— На разведку. Руки развяжите, а то совсем невмоготу!— Потерпишь. Не так уж долго осталось.Помолчали, обдумывая ситуацию. Первым заговорил хозяин положения:
— Что ты должен узнать?— Нужно убедиться в том, что моих друзей здесь не «кинут». И что это не полицейская ловушка.— Интере-есно! Каким же образом?— Я профессионал. Я умею.— Да ну? Профессионал… — хмыкнул «господин Юргенс», красноречиво оглядывая связанного майора:— Что же ты, профи, так влип?— Расслабился.— Быва-а-ает! Японцы говорят — и обезьяна срывается с дерева… Умирать не хочешь?— Пока нет. Не хочу.— А придется…— Ну и глупо… Вместо хорошего бизнеса получите гнилую разборку. Тебе-то что, но вот тех твоих, с кем на теплоходе договаривались — их доста-анут. Обязательно достанут, поверь!— За что же?— За подставу.— А никто ничего не докажет!— А никто ничего доказывать и не будет! Чай, не в суде присяжных, верно? — Сейчас от красноречия и актерских способностей Владимира Александровича зависила его жизнь. Требовалось постараться:— Ну, а тебя уже свои сами порешат, когда узнают, из-за чего сыр-бор разгорелся. Так что, встретимся на том свете! И очень скоро…«Немец» насупился. Уличное освещение за окном делало его лицо неестетсвенно плоским и морщинистым.— Хорошо. Допустим, я тебя сейчас развяжу. Что станешь делать?Владимир Александрович ответил не раздумывая:— Дам тебе в морду!— Хм-м… А потом?— Потом — посмотрим.Снова помолчали. Телевизионное шоу кончилось и теперь под тихую, грустную музыку компьютерная графика показывала погоду на планете. В Санкт-Петербурге была переменная облачность без осадков, температура двенадцать-четырнадцать градусов.По Цельсию, разумеется…— Как ты будешь докладывать результаты?— Вернусь — доложу…— Врешь! Должен быть способ экстренной связи. У вас ведь осталось всего три дня, верно?— Допустим.Тут уж приходилось импровизировать. Очевидно, сидящий напротив человек знал о предстоящей сделке ещё что-то, о чем не смог или не посчитал нужным сообщить майору «заказчик» с еврейской фамилией. Или это очередные штучки помешанного на конспирации шефа?— Значит, деньги уже здесь… Или на подходе.— Возможно.— Где и с кем у тебя контакт? Быстро отвечай!— Пош-шел ты… Уй-йо! О-ах!— Еще добавить?— Сволочь… — едва отдышавшись и разметав ресницами влажную пелену на глазах процедил Виноградов. — Вот на такой случай мы и подстраховались!— Неужели?— Ненавижу вас, отморозков… «Братва», блин!— Зато я вас, продажных ментов, так люблю! — ощерился непрошеный посетитель. — Ну?— Мне надо быть послезавтра в полдень в Мадриде. Парк Ретиро… Кто-то подойдет.— Кто?— Он меня знает, а я его нет.— Пароль? Сигналы опасности?— Брось, это ничего никому не даст. Повторяю — человек прекрасно знает меня в лицо! И лицо это должно быть, по меньшей мере, не битым…Телевизор неожиданно замолчал — видимо, и здесь не по всем каналам вещают круглые сутки. Теперь запросто можно было орать и звать на помощь.— Слышь? Или ты сейчас же меня развязываешь, или…— Подожди, дай подумать! — уже почти попросил «немец». Чувствовалось, что ему нелегко принять решение:— Без глупостей?Вот и все, подумал Виноградов. Если этот гад сейчас засунет мне в пасть какую-нибудь тряпку и переключит телевизор на работающую программу — значит, не договорились. Разговор окончен, и можно вспоминать отходные молитвы…Майор отчетливо представил себе, как пуля из ствола вороненого «люгера» почти беззвучно ввинчивается в оцепеневший от ужаса мозг. Может, заорать прямо сейчас, не дожидаясь развязки? Это вряд ли поможет остаться в живых, но появится шанс осложнить убийце отступление — вдруг, кто услышит из коридора!Однако, обошлось без эксцессов.— Наверное, потом буду жалеть, но… — совсем по-киношному покачал головой «господин Юргенс». — Считай, что я почти поверил!Одним болезненным рывком он ослабил и снял с запястьев Владимира Александровича хромированную цепочку — такие когда-то использовались в полиции ГДР вместо наручников. Надежно и очень практично…— Ну, ты с-сука… — первым делом Виноградов сел и принялся восстанавливать кровообращение в кистях рук. Потом дотронулся до подсыхающей корки на лице. — Бля-а!— Не, следов никаких не останется, — успокоил его человек напротив.— Обещаешь?— Обещаю! С таким рассчетом и делалось.— Ну, тогда и я свое слово сдержу. Лови… — майор без замаха, коротко, подцепил кулаком массивную челюсть «немца». Потом добавил с левой:— Х-хак!Голова противника мотнулась из стороны в сторону, тело обмякло и неторопливо сползло через поручень кресла. Подождав, пока седоватый затылок коснется коврового покрытия на полу, Владимир Александрович встал и с неприличным для потомственного российского интеллигента наслаждением ударил незваного гостя ногой в пах. И ещё пару раз — теперь уже только по печени и по почкам.После такой обработки господин Юргенс запросто сможет претендовать на оформление инвалидности в своем профессиональном союзе… Впрочем, сейчас он был без сознания и на грубость не отреагировал. Так же, как не отреагировал и на «личный досмотр», учиненный майором в лучших милицейских традициях.— Смотри-ка ты…Патрона в патроннике не было! Предохранитель не снят… Никаких документов — только бумажник с кредитками и мелочь: песеты, немецкие марки, доллары. Из нагрудного кармана вывалился только ключ от номера «господина Юргенса».Стараясь не причинять себе лишней боли, Виноградов занялся ревизией собственного организма: видимых повреждений не обнаружилось, но общее состояние было омерзительным. Ныли и подрагивали мышцы, мутило, до носа не дотронуться… То, что ему удалось в рукопашную сделать с «немцем», скорее следовало отнести на счет перелившихся через край эмоций.Владимир Александрович взял со столика ключи, открыл мини-бар и извлек оттуда холодную банку пива. Потом помешкал, вздохнул и заменил пиво «колой».За спиной почудилось шевеление… Нет, все в порядке — лежит себе тело и каши не просит.Однако, нужно поторопиться! Сковырнув алюминиевое кольцо, Виноградов в несколько глотков осушил половину шипящего содержимого банки. Затем набрал полный рот и шумно выпустил жидкость в лицо лежащему — так, как хозяйки спрыскивают белье перед глажкой.— Мы-ым-м…— С добрым утром, господин Юргенс!— О-о-о…ах!— Не придуривайся, — тихо и почти ласково попросил Виноградов. Мочки ушей, если на них воздействовать умеючи, способны вернуть к реальности даже постоянного клиента питерского вытрезвителя. Соответствующие навыки приходят с опытом — а уж этого-то у майора имелось в достатке:— Как, очухался?— Падла ментовская! За что?Владимир Александрович даже опешил:— Еще и спрашиваешь? Убью!— Ну и зря, — человек на полу сплюнул кровь, с удивлением посмотрел на свои ничем не связанные руки и попытался встать с ковра:— Теперь, пожалуй, верю, что не «подстава».Виноградов ногой придавил его обратно:— Да ты с самого начала не сомневался, кто я и что! Бил ведь так, чтобы следов утром не осталось — верно?— Верно! — кивнул собеседник.— А стрелять даже и не думал…— Всегда лучше перестраховаться. А лишняя проверочка в нашем деле не помешает!— Ну, ты сволочь! — Виноградова передернуло от одного воспоминания о пережитых только что волнах боли и унижения. — Проверочка? Я тебя, бля, сейчас…— Ладно! Ладно… Чего ты? — «немец» отшатнулся к противоположной стене, потом убрал руку от паха и потрогал челюсть:— Поквитался же! В расчете?Чужая наглость часто действовала на майора обезоруживающе. Почувствовав это, собеседник воспрял духом:— Я ведь не со зла, какие могут быть обиды?Владимир Александрович в ответ только выругался — грязно и нецензурно.— Да брось ты! Водки налей, а?— Может, ещё задницу подставить?Препираясь по инерции, Виноградов, однако, уже доставал из бара плоскую бутылку:— Виски есть, водки нету.— Давай! Что же делать…Выпили. Посидели, уставясь на неработающий телевизор.— Ладно. Утро скоро… Бумажник вернешь? И ключи!— Забирай.— Деньги пересчитать? А то помню я вас, ментов! — хмыкнул гость. — Так и норовили обчистить.— Давно из России? — решил не обижаться на шутку Виноградов. — На «постоянке» или «беженец»?— Я германский гражданин, понял? Уже второй год… И паспорт — чистый!— И даже имя настоящее?— Настоящее, какое папа с мамой дали! — непонятно зачем приосанился собеседник. — Мы из-под Саратова, город Энгельс — слышал? Республика немцев Поволжья…— У «хозяина»-то побывать успел?— Где? — гражданин Германии господин Юргенс сделал удивленное лицо:— А, на зоне! Нет, не сидел — как раз вовремя смылся. На историческую, бляха, родину…— Понял. — Виноградов разлил по стаканам остатки.— А почему интересуешься?— Да так… Больно уж ты какой-то блатной! Чересчур. — Владимир Александрович посмотрел прямо в глаза человеку напротив и добавил:— Скорее, даже — приблатненный.Ответ последовал без задержки:— Ну, и ты тоже на моего бывшего участкового Василия Тимофеича мало похож! Пистолет у тебя?— Допустим.— Отдай!— Вообще-то, есть разные волшебные слова. Например, «пожалуйста»! Не забыл?— Мне уйти? — посетитель сделал вид, что поднимается из кресла. — Разговора не будет?Но вскоре он уже рассовывал по карманам заботливо отделенные друг от друга майором — патроны россыпью, обойму и пистолет.— У себя соберешь! — Отдавать готовое к бою оружие не хотелось, поэтому Виноградов нехитрым способом опять уравнял шансы.— Теперь — порядок. Слушай внимательно! Повторять не буду…Разговор не затянулся — электронной будильник у кровати показывал начало шестого, когда Владимир Александрович прикрыл за ночным гостем дверь и направился в ванную.Принял душ, переоделся, привел лицо в относительный порядок.— Здравствуй, дорогой друг! — поприветствовал он собственное изображение в зеркале. — Ну и рожа у тебя, однако.Вид действительно показался на троечку с минусом.К тому же внезапно и нестерпимо заболела голова — лобные пазухи, виски, затылок… Насколько знал себя Виноградов, о том, чтобы заснуть в такой ситуации не могло быть и речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35