— После того, как не получилось с поступлением во французский Иностранный легион… ты вернулся в Россию?— Нет. Мы сразу полетели на остров.— Ты имеешь в виду турецкую часть Кипра?— Да. «Муслимы» её в семьдесят четвертом году оккупировали, провозгласили свою республику. Никаких проблем — платишь за визу десять баксов…— Вы были вдвоем? С этим твоим бывшим подчиненным?— Да. Его тоже не приняли, мы уже хотели возвращаться домой, но у Айболита оказался знакомый азербайджанец. Он сейчас в Париже наркотой торгует… Так вот, этот Вагиф и подсказал, как добраться до базы под Фамагустой.— Как фамилия Вагифа?— Не знаю, — пожал плечами подследственный.— Нехорошо… Отправить человека на тот свет — и даже фамилии не запомнить!— Откуда вы знаете? — Тайсон скорее удивился, чем испугался. В принципе, ещё один «мокрый» эпизод, да ещё и на территории Франции, ему ничем не грозил.— Знаю. Я вообще очень много чего знаю. Сломали бедному эмигранту шейные позвонки, а потом симитировали самоубийство… Ай-яй-яй!— Деньги понадобились, — с нехорошей улыбкой развел руками одноухий верзила. — Нам бы даже на билет до Кипра не хватило. И что прикажете делать?— Ладно, невелика потеря для человечества… Кто руководит базой?— Формально, разумеется, турки. Но непосредственно всеми вопросами специальной подготовки ведают наши.— Русские?— Нет. Лица, как бы сказать, известной южной национальности. Горцы!— И они вас нормально приняли?— А почему нет? Они моих «бешеных» в деле видели, у себя дома… Прокатали, конечно, сначала — спарринги, стрельба. А потом зачислили.— Да уж! Восток — дело тонкое… — покачал головой Генерал.— А Кавказ — дело темное! — согласился Тайсон.И тот, и другой могли привести массу примеров того, как причудливо трансформируются под горным солнцем привычные, казалось бы, понятия: друг, враг, измена, выгода…Например, оба знали историю о том, как наряд одного из ОМОНов задержал в зоне боевых действий двух подозрительных бородачей без документов. Сговорились «по-божески» — всего за тысячу долларов и пять миллионов российских рублей боевики отправились восвояси. Но, то ли жадность их обуяла, то ли просто стало — слю-шай! — обидно… Словом, дети гор пришли к родственникам, в республиканскую прокуратуру, созданную из Москвы, но укомплектованную местными кадрами. Там у них с радостью приняли заявление, все показательно оформили, выписали постановления на задержание омоновцев… и отправили гонца к подполковнику, командиру сводного Отряда. Отправили не с лихим конвоем военной комендатуры, а с выгодным коммерческим предложением — выкупить дурно пахнущие документы всего за пятнадцать миллионов!И подполковник заплатил. Не сам, конечно — что-то вернули «виновники торжества», что-то пришлось взять из казенных, выделенных на скудное милицейское пропитание сумм… А как прикажете поступить? Мог получиться показательный процесс, а тут столичная комиссия, пресса — даже советник президента на МВД бочку катит. Карьера дороже!А деньги местные товарищи между собой поделили честно — долю пострадавшим боевикам, долю в местную прокуратуру… Еще и в наваре остались.Так что, Восток — дело тонкое, а Кавказ…— Тебя назначили старшим группы… Сколько в ней было человек?— Со мной — одиннадцать. Славяне. Трое русских, поляк, болгарин… Остальные — хохлы-националисты.— Какая ставилась задача?— Нас, конкретно, готовили к похищению Радована Караджича, лидера боснийских сербов. Он обвиняется Международным трибуналом в этнических чистках, но мусульмане считают, что это был фактически геноцид. И хотят судить его у себя, по своим законам…Генерал кивнул — сказанное походило на правду. Когда-то израильским спецслужбам удалось проделать то же самое с Эйхманом, нацистским преступником — они его выкрали, а потом, кажется, казнили.— Почему сменили задание?— Прибыл «крутой» заказчик. Посмотрел пару дней тренировки — и ему понравилось, как мои парни работают. Хотя и в других группах тоже были бойцы классные. С начальством проблем не было…— Ваше мнение спрашивали?— Ну, формально… да! Хотя, в принципе, и мне, и ребятам было плевать, где по горам лазать — лишь бы платили. А этот пообещал в полтора раза больше.— Что требовалось сделать?— Обычная диверсионная боевая задача — перехватить на перевале колонну, уничтожить и забрать документы. Затем выйти к точке десантирования и вертолетами обратно, на террриторию сопредельного государства.— Что за документы?— Не знаю. Они должны были находиться в черном портфеле-»дипломат» с кодовым замком. — И не дожидаясь дальнейших вопросов, Тайсон продолжил:— Операция сорвалась не по вине ребят… Просто, козлы-пилоты сбились в горах с маршрута и высадили нас на двенадцать километров севернее. Когда добрались, дорога уже была пуста, колонны и след простыл. Удалось только засечь идущую обратно «ниву» — её номера значились в списке машин, сопровождавших груз.Генерал молча слушал. Собеседник вытянул из пачки очередную сигарету, помял её, но прикуривать передумал:— Дальше все есть в материалах дела… Хотелось перехватить «ниву» тихо, где-нибудь по пути, но эти бедолаги, пацаны с блок-поста тормознули её раньше — и ждать уже было нельзя. Мы не успели бы к вертолетам! Пришлось… Вы понимаете?— Понимаю… Так сказать, производственная необходимость. — Старческий голос звучал громко и вполне нейтрально:— Список номерных знаков и приметы автомобилей колонны вы тоже получили от «заказчика»?— Да. Наводка была очень качественная.Человек напротив положил на стол несколько фотографий:— Кого-нибудь узнаешь?Не разумом и логикой, а звериным чутьем матерого диверсанта Тайсон понял, что этот момент в разговоре является ключевым. Вот он — «товар», за который «купец» готов платить!Взяв в руки снимки он не торопясь перетасовал их, потом положил обратно:— Что мне будет? За ответ?— А что ты хочешь?— Нетрудно догадаться! — сейчас бывшего спецназовца интересовала только собственная жизнь.— В принципе, ведь имеются самые разные способы… Будет очень больно! Или наоборот — превратишься в веселого идиота.— У меня теперь есть адвокат.— Шутишь…Некоторое время собеседники сидели молча, стараясь почему-то не встречаться взглядами. Потом Тайсон коротким движением разметал по столу веер фотографий и выбрал нужную:— Этот! «Заказчик»… Все называли его Посланником. Остальных я не знаю.— Не путаешь?— Нет. Все приказы, деньги и снаряжение я получал непосредственно от этого парня.Генерал повернул к себе снимок:— Сукин сын! — с черно-белого матового прямоугольника на него дружелюбно смотрел недавний партнер по переговорам в Прибалтике.— Я вам больше не нужен? — вместо задуманной дешевой бравады в вопросе одноухого явственно послышались заискивающие нотки. Он и сам это почувствовал, поэтому осекся и замолчал.Генерал не стал спешить с ответом.Выдержал паузу, аккуратно сложил фотографии в стопку и спрятал их во внутренний карман светлого пиджака:— Посмотрим. Возможны варианты… «Сэр, мои шпионы и получающие от меня плату люди находятся повсюду. Признаюсь, здесь самое простое дело нанять человека для того, чтобы он предал своих друзей.» Даниэль Дэфо, разведчик и литератор ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ ИСПАНИЯ Дорога. Опять дорога…Путешествующий по необходимости человек находится в некоем относительном небытии — в начале пути его уже нет, а до конечного пункта ещё предстоит добраться.Другое дело, когда едешь для собственного удовольствия. Тогда уже сам процесс становится конечной целью, глаза распахнуты, чувства обострены и хочется не упустить ничего из неудержимо меняющегося калейдоскопа впечатлений.Владимиру Александровичу Виноградову чаще приходилось оказываться странником поневоле. Дослужившись до погон с двумя просветами, он не успел побывать только, разве что, в Австралии и в Антарктиде — а так, считай, везде отметился.Добрую половину Европы исколесил…Добрую половину… Скорее уж как раз — недобрую! Потому что маршруты майора пролегали, в основном, по бесчисленным «болевым точкам» планеты: видимым, истекающим кровью и пока не заметным, внешне благополучным, по тем, что не сходят со страниц газет — и по тем, что ещё только завтра появятся в экстренных выпусках новостей.Идеалы остались в прошлом. На смену им пришел порожденный опытом потерь циничный профессионализм наемника. Чередовались страны, задачи, фамилии и документы… Виноградов выстраивал хитрые оперативные комбинации, вербовал и терял агентуру, что-то вынюхивал, дрался, стрелял, убивал — но и сам уже тысячу раз мог быть убит. Партизанские базы в горах, вонючий туман берлинских окраин и ласковое Средиземноморье…Владимир Александрович не чувствовал себя в безопасности нигде — даже неторопливо перебираясь из одного уютного отеля в другой по автострадам Западной Европы. Ведь для него это были дороги войны — текущей войны, даже если многие поколения людей вдоль них веками не слышали взрывов и пушечной каннонады.Планета давно уже превратилась в огромный театр обьявленных и необьявленных военных действий…— Паранойя! — отмахнулся в прошлом году от рассуждений изрядно подвыпившего Виноградова подполковник Новицкий. Они тогда только вернулись из Сухуми и по русской привычке, расслабленные, изливали друг другу душу:— Понял? Па-ра-ной-я… Сходи, прими душ и позвони блядям — верное средство!А сам весной, не догуляв отпуска, застрелился у себя на даче под Выборгом из именного охотничьего карабина…— Сеньор?— Си, мучос грациас.Пластиковый стаканчик с холодной водой пришелся как нельзя кстати… На этот раз за окнами автобуса опять мелькали пейзажи центральной Испании — Виноградов возвращался в Мадрид, пересекая залитую солнцем страну от бискайского побережья на юг.Ехать оставалось ещё часа три. И совсем не спалось, хотя скорость была очень даже приличной, кресло — вполне удобным, а исправный кондиционер создавал иллюзию прохлады. Наконец, отчаявшись убить время в обьятиях Морфея, Владимир Александрович окончательно открыл глаза.— Аллемано?— Но, руссо… — можно было, конечно, прикинуться немцем, но Виноградов так устал за последние дни от вранья, что ломать комедию перед случайным соседом не оставалось ни сил, ни желания.Тем более, что свободное место рядом с Владимиром Александровичем при посадке досталось самому натуральному католическому монаху лет пятидесяти: выбритая макушка, очки на носу, даже четки… Летняя, светлая то ли ряса, то ли сутана его с большим капюшоном — майор не очень хорошо разбирался в форме одежды и знаках различия служителей церкви — была перехвачена на животе кокетливым плетеным пояском с кисточками. А вот обувь соседа и средних размеров спортивная сумка выглядели вполне современно… Да и журнал на его коленях был явно светского, а не религиозного содержания.— Абла эспаньол?— Но, сеньор! — в данном случае даже неплохо, что Виноградов не говорил по-испански — может, сосед оставит в покое?Действительно, добрый пастырь сокрушенно покачал головой, потом взял у майора пустой стаканчик и снова почти до краев наполнил его минеральной водой:— Пор фавор!— Грациас… падре.Общительный монах улыбнулся, кивнул — и тут же завязал диалог с пассажиром, расположившимся через проход. А Владимир Алекесандрович с чистой душой и стаканом газировки в руке отвернулся к окну.Сеговия! Древние замки, похожие на иллюстрации к «Дон Кихоту», и деревеньки, больше напоминающие старинные крепости… То и дело вырастают вдоль обочины выкрашенные в оранжево-синий цвет телефонные будки с лаконичной надписью «SOS».Мелькнул указатель: поворот на Саламанку.Вообще, от одних названий на здешних дорожных щитах становятся дыбом усы и хочется стиснуть в ладони эфес воображаемой шпаги: Лангрео, Поло де Сантьяго, Леон, Вальядолид… И тот, позавчерашний, городок тоже именовался красиво и поэтично — Луарка.… Впрочем, заведения определенного рода везде одинаковы.— Вы подтверждаете личность этого человека?— Да, — кивнул Хуан. Здесь, в полицейском участке он ещё больше напоминал индейца: суровый, неторопливый в движениях и словах.— А вы, сеньор?Пресс-секретарь перевел адресованный Виноградову вопрос и Владимир Александрович ответил, на всякий случай по-английски:— Да, подтверждаю.— Спасибо, сеньоры… Извините за беспокойство! — офицер в белоснежной рубашке с погонами показал, где следует поставить подписи и принялся складывать фотографии:— Может быть, кофе?— Нет-нет, благодарю вас! Пора возвращаться. Завтра закрытие фестиваля, очень много работы…— Да, конечно. Еще раз прошу прощения — и у вас, и у сеньора из России.Смысл реплик был понятен и без комментариев, поэтому Владимир Александрович кивнул, вслед за спутником пожал протянутую полицейским руку и направился к выходу.— Минутку! — придержал его Хуан. Еще пару минут испанец что-то оживленно обсуждал с представителем власти и, судя по всему, стороны достигли договоренности.— Мы решили пока не поднимать шума… Чтобы не портить людям праздник, понимаете?— Понимаю. — Конечно, ни пресс-секретарь фестиваля, ни местные власти не были заинтересованы в том, чтобы упало пятно на репутацию «Черной недели». Поэтому, все постараются трагический инцидент пока огласке не предавать — во всяком случае, до массового разьезда гостей и иностранных корреспондентов.— Я могу на вас рассчитывать? На вашу сдержанность?— Да, конечно!— Спасибо, коллега.Они уже вышли из здания и Виноградову пришлось даже посторониться, чтобы случайно не задеть бедром зеркало припаркованной в тесном дворике патрульной автомашины.— Ого! — на резкое движение моментально ответила хриплым, заливистым лаем пристегнутая на цепь у ограды огромная черная овчарка. Чуть позже показался вооруженный автоматом постовой.— Да, меры безопасности… Страна Басков совсем рядом! Слышали, наверное, про ЭТА?— Про что?— «Эускади та Аскатасуна», или же сокращенно ЭТА. Переводится, как «свободная родина басков».— А, ваши террористы! Я видел плакаты в аэропорту.Мужчины спустились по брусчатой, не забывшей ещё крестоносцев, мостовой на набережную — мимо туристического центра со знаменитой на всю Астурию картинной галереей, вдоль каменной кладки врастающих в скалы домов и крохотной площади с памятником.Народу на улицах было немного.— Да, Хуан, я все хотел спросить… Это что за полиция?— В каком смысле?— Ну, вот в России все просто. А тут? Одеты кто во что, и названия разные: «полиция националь»,»гвардия националь», «полиция муниципаль», «гвардия цивиль»… потом ещё эти, с оранжевыми шарфами.— А, «Протекцион цивиль»! Они вообще не полицейские, хотя и носят форму. Что-то вроде волонтеров, в свободное от работы время. И без оружия — только фонарики и рации. Что же касается остальных…По пути испанец прочитал гостю краткую лекцию о структуре правоохранительных органов страны — из неё Владимир Александрович усвоил немного, то ли из-за языкового барьера, то ли потому, что озабоченный Хуанито и сам не был силен в этих вопросах.— Ты понял?— В общих чертах! — махнул рукой Виноградов. — А это что?За миниатюрным мостиком, перекинутым через остатки почти высохшего, но опрятного речного русла, зеленел парк. Сквозь кустарник можно было лицезреть несколько неожиданное зрелище: десятка полтора хорошо одетых женщин и разновозрастных детей расположились под шелестящими на теплом ветру кронами. Подстелив при этом на каменные плиты у фонтана циновки и пестрые полотенца.— Хм… — Хуан даже остановился, чтобы перечитать надпись на вывешенном между деревьями огромном транспоранте:— Это фалангисты.— Кто? — название было знакомо по романам старика Хэмингуэя и более поздним брошюрам «Политиздата». Однако, Виноградов представлял себе испанских фашистов несколько иначе: небритые рожи, зверский взгляд и в руке топор со следами крови…— Здешние «правые». Протестуют…— Против чего?Собеседник пожал плечами:— У них в Луарке мэр — коммунист.— Ну и что?— Вот члены семей фалангистов и устроили демонстрацию протеста. Требуют лучше чистить городской пляж от камней и мусора.— Серьезное дело… — хмыкнул Владимир Александрович. Ему даже показалось, что Хуан шутит. — У них что — больше нет никаких причин для классовой борьбы?— Все не так просто! — пресс-секретарь вздохнул и прибавил шаг:— Многие ещё помнят гражданскую войну… Да и генералиссимус Франко отправился на тот свет совсем недавно.Некоторое время шли молча, вдыхая усиливающийся запах моря и вытащенных на берег сетей.— А где их мужчины? Мужья? — после непродолжительной паузы поинтересовался Виноградов.Он имел в виду участниц «пляжной» манифестации, и Хуан, разумеется, понял вопрос правильно:— Работают. Деньги зарабатывают, им некогда.— Нам разве не по набережной?— Пошли, русский, не пожалеешь!Оставшуюся часть пути было не до разговоров — улица, постепенно превратившаяся в каменную тропу, неожиданно запетляла и круто устремилась вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35