— Хищение государственного или общественного имущества, совершенное путем кражи… с проникновением в помещение или иное хранилище. Так ведь?— Пошел вон.— Как прикажете… — гость не шевельнулся.— Мне тогда ещё шестнадцати не исполнилось. С кем не бывает… Судимость давно погашена, так что сенсации из этого не слепишь, не старайся! Невзоровские лавры покоя не дают?— Да куда уж нам! — почему-то, корреспондент вовсе не выглядел обескураженным. — Хотя… Этакий поворот сюжета — сын тюремного надзирателя попадает в лагерь!— А это-то при чем? Кому дело до того, какие погоны носил мой отец?— Верно… В общем-то тоже — военнослужащий!— Я вызываю охрану — или сам уберешься?— Сам… Только вот это ещё — гляньте.— Жаль, что придется охрану звать. Я бы тебя сейчас по-мужски, собственными руками… Нельзя. Вон!Вид его был суров и грозен.— Ухожу, но… всего две бумажки, а? Для интереса?Хозяин брезгливо пододвинул к себе листки. Молча пробежал глазами. Задумался. Сел на место:— Чего тебе надо?Собеседник, однако, казалось, и не обратил внимания на столь резкую перемену. Глядя куда-то поверх головы Ивана Альбертовича, он продолжил тоном лектора-общественника:— Ну-у… Подумаешь, выгнали из института, с первого курса! И не «за политику» вовсе, а за пошлые кражи в общаге. Так это же все при старом режиме было, верно? Среда, обстоятельства… Промоет газета косточки, потреплет фамилию — и все. Коллеги по парламенту в обиду не дадут!Затянувшийся монолог прервался негромким мурлыканьем того же, сугубо «личного» телефона. Хозяин протянул было руку к трубке, но передумал… В полном молчании оба дождались окончания длинной серии звонков — кто-то оказался назойлив и в отсутствие абонента поверил с трудом.— Супруга?— Короче. Чего тебе надо? — предстояла сделка, а в сделках депутат был отменно силен. Это сейчас его деятельность периода угара перестройки деликатно именуется «экспортно-импортными операциями». А тогда запросто можно было и головы лишиться — металл в Эстонию, спирт из Польши… Из первого «пиратского» поколения мало кто жив остался — одни сами в землю ушли, другим помогли люди добрые. Хорошо, что кто-то надоумил вовремя в политику соскочить!— Ну? Чего надо?Но собеседник, видимо, растягивал удовольствие:— А что вы можете?— Многое. Не все, конечно, но…Разумеется, парня прислали с определенным, вполне конкретным поручением. И теперь должна была прозвучать цена, за которую Ивану Альбертовичу предстояло купить себе спокойную старость.— Помощником депутата устроить можно?— Кого? — удивился хозяин.— Меня, к примеру…— Несите документы, — пожал он плечами. — Запросто!— А на дипломатическую работу? Послом?— Что вы, это же не только от меня зависит!— Но, Иван Альбертович!— Послушайте, в принципе, конечно… Шутите, да? — сообразил он.— Шучу, — согласился гость. — Мелко все как-то… Эти бумажки дороже стоят, верно?— Ну, не то, чтобы…— Торгуетесь? — поднял брови собеседник, хотя хозяин, кажется, не давал к тому ни малейшего повода. — Зря!Ожил «интерком»:— Иван Арнольдович, Швеция на проводе. Вы просили…— Меня нет, ясно? Ни для кого!— Да, но…— Отвали!Динамик обиженно хрюкнул и умолк — видимо, Леночка не привыкла к подобному обращению. Это было некстати: женщины не забывают обид, а главное — обстоятельств, при которых они были нанесены.Поэтому гость заторопился:— Так вот, хотелось бы быть правильно понятым… Представляете, какой поднимется скандал? Не последний в государстве человек, интеллектуальный символ крупнейшей парламентской фракции — и вдруг подделал диплом о высшем образовании!— Не надо! Я лично ничего не подделывал.— Но заведомой «липой» воспользовались?— Диплом — не платежный документ. Я никому никакого материального ущерба не причинил, ясно? С этической точки зрения, конечно, не слишком достойно, однако…— Бросьте, не валяйте дурака! Конечно, если кто-то раскрасит ксерокопию проездного билета на месяц и станет кататься туда-сюда на метро — это криминал… Государство обидится. И даже может посадить бедолагу в тюрьму!Гость сделал эффектную паузу:— Что же касается вас… Мало того, что все ваши дальнейшие «вторые высшие образования» и потуги на диссертацию лопаются автоматически — это ещё пол беды. Важнее, что будучи кандидатом в депутаты вы ввели в заблуждение избирателей! Сообщив о себе в рекламных материалах и бюллютенях данные, не соответствующие действительности… То есть, пролезли в Думу путем банального и пошлого надувательства. Надо обьяснять правовые последствия?— Нет необходимости…— Вот и прекрасно, — собеседник демонстративно ощупал глазами депутатский значек на лацкане пиджака Ивана Альбертовича. Потом придвинул к себе бутылку и по-хозяйски плеснул коньяку:— Будете?— Нет, спасибо. Итак… Чего вы хотите?— Ерунда! Сущий пустяк. Вы даже удивитесь, о какой мелочи пойдет речь. — Коллекционный коньяк неторопливо перетек в желудок гостя:— Вы ведь через неделю летите в Европу?— Да, планируется ряд встреч на высшем уровне…Ничего странного в такой осведомленности не было, о предстоящем турне российской парламентской делегации много писали и у нас, и за рубежом.— Вот и прихватите с собой… посылочку.— Простите?— Да не волнуйтесь вы — ничего особенного! Всего одно лишнее место багажа. Вас ведь не имеют права досматривать?— Да, но…— Я даже специально поинтересовался — дипломатический протокол, какая-то там Конвенция… Никакого риска!— Зачем? Это ведь просто глупо, нерационально даже — заставлять меня выступить в роли некоего сомнительного курьера… — Иван Альбертович почти умоляюще поглядел на сидящего напротив человека. Он очень хотел быть правильно понят:— Я ведь мог бы, используя свои связи, влияние…— Опять торгуетесь? — вздохнул собеседник. — Зря! Нам нужна именно эта услуга. Сейчас. Может быть, впоследствии…Хозяин кабинета решил, что спорить бессмысленно.— Что там будет? — на правдивый ответ надеяться не приходилось. Требовался хоть какой-нибудь, и сидящий напротив это понял:— Не волнуйтесь — во всяком случае, не взрывчатка. И не наркотики…— Документы?— К шпионажу это тоже ни малейшего отношения не имеет!— Но я должен же знать, хотя бы…Посетитель посмотрел на часы:— Фантики! Пестрые такие бумажки, в которые конфеты заворачивают — знаете?— При чем тут фантики! Издеваетесь?— Вот их и повезете… — гость уже засобирался под недоумевающим взглядом собеседника.Наконец, Ивану Альбертовичу показалось. что он что-то сообразил:— Акцизные марки?— Нет такой буквы в этом слове! — подражая интонациям ведущего популярной телепередачи продекламировал молодой человек. — Да не ломайте голову, ей же Богу… Портфельчик будет ждать в багажнике машины, которая повезет вас из дому в аэропорт. Поставите рядом свои вещички, потом все вместе загрузите — а когда надо, отдадите.— Кому? Где?— Не волнуйтесь, может быть даже — мне! — посетитель уже приготовился убрать в сумку свой «диктофон»:— Париж, Мадрид… Впрочем, это уже наша головная боль. Все? Договорились?— Ну, если вы так ставите вопрос…— Именно! Именно так, голубчик.Тихо щелкнула клавиша и огоньки на «Легенде» погасли:— Огромное спасибо за интересную и содержательную беседу! Надеюсь, это не последняя наша встреча.Иван Альбертович не ответил.Уже в дверях молодой человек обернулся — хозяин шикарного кабинета, торопясь и расплескивая, наполнял рюмку остатками коньяка…… Интересно, — подумал «корреспондент», распихивая по карманам паспорт, карточку прессы и фирменное редакционное удостоверение. — Интересно! Господин депутат даже не полюбопытствовал, с кем имеет дело. Может, ему все равно? Вряд ли… Скорее, просто не успел.— До свидания!— Всего доброго. — Охрана в здании Государственной Думы Российской Федерации была не хуже и не лучше, чем в других присутственных местах столицы. И толку от неё на поверку оказывалось примерно столько же.Кому надо, тот без труда вынес бы из здания в Охотном ряду все, что душе угодно — вплоть до доброй половины народных избранников… Только кому они нужны? Аполитичные воры предпочитают фигурные ручки с дверей и компьютеры последнего поколения.Оказавшись на тротуаре, человек с кожаной сумкой помедлил — скорее, по привычке, чем руководствуясь чувством опасности. Сделал вид, что пытается прикурить… Нет, все в порядке.Разве что, за это время заметно испортилась погода — дождя ещё не было, но над площадью и Кремлем угрожающе нависали косматые полотнища облаков. И ветер… казалось, он дует со всех сторон одновременно — порывистый, злой и не по сезону холодный.— Извините! — пришлось посторониться, пропуская к метро семейную пару с коляской: привычная московская толчея, самый канун «часа пик»… «Придворные» водители сонно трепались о чем-то своем — пространство перед Думой было в два ряда заставлено служебным автотранспортом слуг народа. Естественно, машины парковались без всякого уважения к знакам и дорожной разметке — так, что переполненным городским троллейбусам приходилось все время медленно, рискуя оторваться от проводов, огибать чисто вымытые зады «мерседесов» и «тридцать первых».А усталый седой капитан со знаками отличия московского ГАИ стоял поодаль — он давно уже предпочитал ни во что не вмешиваться. Себе дороже…Человек с сумкой аккуратно выбросил в урну докуренную едва ли до половины сигарету и вслед за людским потоком зашагал по направлению к переходу. Спустился под землю…Здесь пахло сыростью и постоянным ремонтом — впрочем, было довольно чисто. Освещение, конечно, имелось, но даже после хмурого неба на улице глазам требовалось некоторое время, чтобы перестроиться.— Простите, не вы уронили? — голос прозвучал откуда-то сбоку. Женский, с отчетливыми материнскими интонациями.— Что? — «корреспондент» на мгновение сбился с шага и непроизвольно посмотрел под ноги.— Милиция! Московский уголовный розыск. — Прямо перед носом краснела казенная книжечка с гербом:— Ваши документы…Тот, что показывал удостоверение стоял почти вплотную. Еще один приблизился справа — обычные физиономии, соответствующая одежка.— Простите, но…— Только без глупостей, ладно?Поток пешеходов был однообразным и не очень интенсивным, поэтому человек с сумкой сразу же выделил несколько статических фмигур: крепыш на лестнице, дама в плаще и ещё один силует поодаль.— Надо же, как мальчишку! — покачал он головой.— Бывает… — в голосе старшего послышались нотки явного облегчения. — Вещички позволите?— Конечно.Стоявший справа протянул руку к ремешку сумки…Ему и достался первый удар. Выброшенный снизу вверх локоть впечатался в челюсть, и тут же коротким тычком ладони «корреспондент» достал неприкрытое горло старшего. Тот даже не успел убрать удостоверение.— Стой… Стоять! — оказавшийся на пути крепыш попытался загородить собой ведущую наверх лестницу.Видимо, от неожиданности он забыл все положенные по уставу команды, и теперь, вместо того, чтобы защитить себя, возился с застрявшим в кобуре пистолетом:— Назад!Случайные прохожие вели себя по-разному: кто-то дисциплинированно вжался в стены, кто-то наоборот, замер посреди прохода.И то, и другое было на руку убегавшему:— Грабят! Банди-иты!— Милиция!Суматоха в подземнои переходе никак не отразилась на жизни московской улицы — в несколько рядов катили навстречу друг другу вереницы машин, подмигивала реклама и толстая тетка в дождевике уже закончила раскладывать на специальном столике вечерние газеты.— Стой, стрелять буду! — заорали снизу, но человек с сумкой уже перемахнул через металлическое ограждение и оказался на проезжей части. Скрип тормозов… яростные гудки… Кто-то, кажется, не успел среагировать, и на асфальт посыпались цветные осколки разбитых автомобильных фар.Чудом уворачиваясь из-под колес, он выбрался на противоположную сторону. Обернулся: сзади, почти не отставая бежали по меньшей мере двое.— Ох ты! — И здесь какие-то типы в штатском уже выскакивали из серой «волги». Может быть, они и не имели прямого отношения к происходящему, но судьбу искушать не хотелось.Участок улицы впереди представлял собой кое-где оклеенную афишами серую череду бетонных секций — в центре столицы постоянно что-то строили или ремонтировали, поэтому заборы давно уже стали неотьемлимой частью городского пейзажа. «Корреспондент» не раздумывая дернул на себя некое подобие калитки… Запор не поддался.Последнее, что человек успел подумать — что очень это как-то не по-милицейски, бить живого ещё человека ножом… В спину… Насмерть.… Дорожная пробка рассосалась быстро, и привычные ко всяческим криминальным разборкам москвичи без особого любопытства проходили мимо лежащего на заплеванном тротуаре человека.
* * * — Слушай, а она-то здесь при чем? Что она тебе сделала?— Все равно убью, с-суки… Не шевелись!— Да я и не шевелюсь. Качает просто.Пистолет Макарова, калибр девять миллиметров.Это очень много, когда ствол почти упирается в переносицу — и патрон уже в патроннике.При такой дистанции не промахнешься…— Что, мусор — страшно?— Страшно, — кивнул Владимир Александрович. — А тебе?— Заткнись.С Ладоги потянуло утренней сыростью — солнце выкатилось из-за горизонта, но туман ещё слизывал очертания берегов.— Может, отпустишь все-таки бабу?— Пош-шел ты…— Да я бы пошел! Но — служба.Качка заметно усилилась. Огромный белый теплоход не спеша разворачивало лагом к волне.— Чего дрожишь-то?— Простудимся все, вот увидишь!— Дурак ты, мусор…Женщина пошевелилась и застонала.— Смотри, ей плохо совсем.— Всем нам х..во! — в голосе человека напротив не слышалось злобы, только усталость и ожидание:— Скоро там твои?— А я откуда знаю!— Смотри! Первая пуля ей, вторая — тебе.— Договорились же… Сколько можно об одном и том же!Прямо над головой с неожиданным шелестом разрезала воздух крупная чайка.— Падла! — пистолет дернулся вслед за ней, но почти сразу же вернулся обратно.— Господи, ты только не пальни сдуру…Вообще, со стороны все трое смотрелись достаточно дико: майор Владимир Александрович Виноградов, мужчина в разорванной белой футболке и полуголая женщина у него на коленях.Мелко завибрировала палуба — капитан, очевидно, все-таки решил подработать двигателем. Под кормой с утробным шумом вспенилась вода.— Чего это?— Все в порядке… А то снесет нас на камни, к чертовой матери.Волнение было приличное — пустынное озеро до самого горизонта покрылось белесыми росчерками пенных гребней. Ветер срывал их, и мелкие брызги долетали даже сюда, на шлюпочную палубу.— Ты плавать-то умеешь?Сидящего напротив снова начало тошнить: похмелье — страшная штука, а ещё когда укачивает…— Да ты белый весь! Может, пивка попросить?Мужчина опасно ощерился:— Скажу — принесешь!— Принесу, — кивнул Владимир Александрович. Он и сам бы сейчас чего-нибудь выпил.— Лежать!Виноградов вздрогнул — женщина, о которой оба на некоторое время забыли, пришла в себя. Открыла глаза, шевельнула разбитыми в кровь губами…— Лежать, сука! — ствол пистолета с силой вмялся в щеку. Женщина застыла, не отрывая от держащего её человека наполненный ужасом взгляд.— Слушай, она по-русски не понимает…— Все она понимает.В общем-то, действительно — вполне можно было обойтись без переводчика. Ситуация яснее ясного.— Отпустил бы иностранку? Я же остаюсь.— Надоело…В этот момент за спиною майора противно и громко завыла лебедка. Затянувшийся металлический звук в конце концов заставил Владимира Александровича нервно передернуть плечами:— Вот и дождались.Теперь будь что будет, а от него уже практически ничего не зависело.Кто-то хрипло откашлялся в мегафон:— Все готово! Номер два-одиннадцать, правый борт…— Слышал? Как обещали.— Ну, падлы, смотрите! Если что-то не так…— Что ты все обзываешься… — Виноградов медленно, стараясь не делать резких движений, встал и потянулся. От долгого и почти неподвижного сидения ныла спина, ноги казались облитыми чем-то тяжелым и вязким. — Ну?— Иди вперед.Владимир Александрович закончил массировать шею и направился к трапу. В принципе, последовательность действий каждого была согласована давным-давно… ещё ночью.— Осторожней, ступеньки скользкие.— О себе подумай!Не было нужды оборачиваться, чтобы представить: вот тот, кто сзади, перехватывает поудобнее судорожно напрягшееся женское тело… встает… не убирая оружия и прикрываясь полуживым от кошмара щитом делает первый шаг…— Я о себе и забочусь. А то ещё пальнешь случайно! — Виноградов ответил, чтобы только заполнить пространство вокруг привычными звуками. — Я не быстро иду?— Двигай… — голос был напряженный, одышливый, но без намека на истерику.Трап показался довольно крутым — многочисленные заклепки, грязно-салатная краска… Ладонь то и дело проскальзывала по влажному дереву поручней. Закончив подьем, Владимир Александрович помешкал, пытаясь не наступить на пятно под ногами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35