Чтобы заработать денег на спорт, дигтерам пришлось перейти на самоокупаемость и сформировать летучие бригады, которые по первому звонку могли явиться на место и вытащить из люка зазевавшегося пешехода или любой предмет крупнее пятирублевой монеты, потерянный каким-нибудь раззявой. Но сейчас, голубчики, речь пойдет о трех предметах одушевленных — длинноволосом предмете, чернявом предмете и толстом предмете. Трусе, Бывалом и Балбесе, если угодно.
— С вами говорит инвалид ВОВ Ладыженский Игорь Борисович; — старательно прошамкал я в трубку. — Слышите меня? Ладыженский, ударение на букву "е".
— Чего-нибудь потеряли, дедуля? — участливо отозвался юноша из службы диггеров. — Говорите адрес.
— Я вам не дедуля, молодой человек, — все тем же шамкающим голосом сердито поправил я парня. Проходящая мимо моей скамеечки почтенная пожилая дама изумленно взглянула на грязного канализатора, кривляющегося перед трубкой нового сотового телефона. Свободной от трубки рукой я сделал даме «козу», и дама быстренько убралась от греха подальше. Представляю, что теперь эта мадам порасскажет своим подружкам! Чует мое сердце, что публике будет явлен рассказ о сексуальном маньяке с сотовым телефоном, чуть не покусившемся на честь этой пожилой мадам прямо в сквере близ метро «Ясенево». «И куда только милиция смотрит?» — скажет одна подруга мадам-рассказчицы с плохо скрытой завистью в голосе. А другая подружка мрачно поддакнет: «В наше время такого не было…» И если найдется третья подружка, то ей ничего не останется, как сказать:
«Расстреливать их надо, как при товарище Сталине!» И все трое перейдут на обсуждение очередной серии телефильма про греко-мексиканскую красавицу…
— Алло, алло! — вклинился в мои фантазии встревоженный голос юноши-диггера. Он, видимо, вообразил, что старичку стало плохо. — Игорь Борисович!
— Слышу, — сварливо прошамкал я. — Чай, не глухой. Я живу на улице Рогова, в районе Ясенева. И хочу сделать вам внушение…
— Что случилось? — растерялся бедный юноша.
— Ваши товарищи у меня под окнами с утра крышками люков гремят. И вдобавок сквернословят, дерутся и лезут под землю в нетрезвом состоянии, — пожаловался я. — И автомат у одного из них. Или пистолет. Кто это вам разрешил под землю с пистолетом?
— Улица Рогова, вы говорите? — сейчас же насторожился диггер у телефона.
Больше всего ребята из службы "Д" не любили всяких проходимцев-конкурентов, которые без лицензии сновали по подземным коммуникациям, бросая тень на доброе имя диггеров «в законе». Таких парни из "Д" беспощадно метелили.
— Рогова, Рогова, — повторил я. — Ты что, милок, сам глухой?
— Мы разберемся, не волнуйтесь, — озабоченно проговорил юноша.
Я чуть не фыркнул в трубку, но вовремя успел замаскировать фырк стариковским кашлем.
— Разберитесь, — нравоучительным тоном произнес я и отключился. Теперь уж судьба троицы из «Икаруса» в надежных руках. В ежовых рукавицах. Глушители, которые эти деятели навертели на свои «узи», подтверждали мое подозрение: удайся засада — и всю команду Тима положили бы на месте, в упор. А раз так, то на войне как на войне.
Я еще немного покрутил в руках пластмассовую коробочку сотового телефона и потом выкинул ее в ближайшую урну. Яков Семенович Штерн, конечно, может взять трофей на поле боя, но мародером он сроду не был. И не будет, граждане-товарищи. Он вам не какой-нибудь там наемник, «солдат удачи», а честный частный сыщик, которого надо только напоить, накор…
В животе у меня тотчас же забурчало от голода, и я быстрым шагом, не думая больше о посторонних вещах, достиг метро. «Удачно проведенная операция, — мечтательно соображал я, держась за поручень в вагоне, — есть хороший повод посетить ресторан. Для такого случая и деньги имеются, и аппетит я уже нагулял».
Мои ресторанные мечты неожиданно были нарушены. Уже знакомым братцем-кроликом в сантехнической униформе. При переходе с Третьяковской на Новокузнецкую я вновь столкнулся с ним нос к носу.
— Откуда? — задал он мне свой коронный вопрос, улыбаясь, как родному.
— С Ясенева, — без запинки ответил я.
— Отстойник забился? — проявил смекалку коллега-сантехник.
— Еще как! — кивнул я, припоминая пузана, коего я пытался протащить сквозь игольное ушко.
— Все нормально? — проявил заботу братец по Разуму.
— Нет проблем, — успокоил я его. — Только жрать охота.
Сказал — и сообразил: меня ведь в такой хламиде не то что в ресторан «Аэрофлот» — в «Макдоналдс» не пустят. Хочешь не хочешь, а придется идти домой, переодеваться. А уж когда я дома, выходить куда-нибудь еще в город меня едва ли потянет. Я себя знаю. Каша есть? Консервы есть? Кофейный напиток «Ячменный колос» имеется? Значит, можно и дома посидеть…
Впрочем, в этот день до дома я добрался не скоро.
Точнее, я уже был близок к родному подъезду, когда за моей спиной скрипнули тормоза, хлопнули дверцы и чей-то голос поинтересовался:
— Штерн? Яков Семенович?
Обычно у меня неплохая реакция. Но в эту минуту я был усталый, голодный, мысленно путешествовал по кухне в поисках провизии — и меня взяли, можно сказать, тепленьким. Пара амбалов подхватила меня под белы ручки и запихнула на заднее сиденье «Волги». Даже почти не били: так, дали пенделя, чтобы получше утрамбовать на заднем сиденье меж двух мордатых конвоиров.
"Вот вам и финал, Яков Семенович, — печально подумал я. — Полчаса назад ты кого-то ловил, теперь и тебя поймали. Интересно, правда, кто нынче охотник?
Если долгопрудненские, то выкрутимся. Если солнцевские — дело хуже. Ну а если это кто-то из наследников покойного Лехи Быкова из фирмы «Сюзанна» или господина Лебедева из «Папируса», то светит тебе, Яша, билет только .в один конец. И билет тебе этот выпишут в первом же лесочке за окружной. М-да.
Пакостно умирать на голодный желудок".
— Яков Семенович, — прервал мои предсмертные размышления амбал с переднего сиденья. — Вам придется поехать с нами.
— Я уже догадался, — вздохнул я чуть свободнее. Простые мордовороты не скажут «вы» и не назовут по отчеству. По крайней мере, те из них, которые хотели бы задавить Я.С.Штерна без предупреждения.
— Шеф хочет с вами поговорить, — уточнил свою мысль передний амбал. — У него к вам какое-то дело.
— Шеф? — непонимающе переспросил я.
— Ах да, чуть не забыл, — немного переигрывая, спохватился главный амбалЗнакомьтесь! — И он сунул мне под нос раскрытое удостоверение.
Честь по чести, с печатью на фотографии, с орлом в правом углу.
Меня, однако, сперва заинтересовали не орел и даже не фамилия амбала, а подпись загадочного шефа в самом низу. И когда я ее разобрал, то первой моей мыслью было: «Вот влип!» А мыслью второй: «Накаркал, идиот!»
Удостоверение амбала подписал не кто иной, как начальник Службы президентской безопасности Анатолий Васильевич Сухарев собственной персоной.
Глава третья
ВИЗИТ К ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКУ
Если верить удостоверению личности, предводителя амбалов звали Антоном Сергеевичем Молчановым, звание он имел майорское, а терпение — почти ангельское. Двое моих амбалов-соседей уже злобно морщили носы и тихо ругались, косясь на мою отменно вонючую спецовку, однако сам гражданин майор на переднем сиденье стоически делал вид, будто в салоне пахнет розами. Только на Десятой минуте нашего славного знакомства и он не выдержал. Поморщился, чихнул и спросил с профессиональным интересом:
— Аммиачная смесь номер четыре?
— Номер три, — скромно уточнил я. — Почти угадали. Только тут запах менее резкий и менее стойкий. Пока доедем до места, он уже выветрится наполовину…
А, кстати, куда мы все-таки направляемся?
Вопрос мой был далеко не праздным. Я-то всегда полагал, что секретная служба господина Сухарева располагается непосредственно в Кремле. Поближе, так сказать, к охраняемому объекту. Между тем автомобиль наш, вместо того чтобы направляться точно в центр, двигался по какой-то загадочной траектории. То ли водитель был из бывших таксистов и потому предпочитал из всех путей выбирать самый кружной и денежный, то ли сам Антон Сергеевич вместо Кремля вдруг вознамерился посетить Рижский рынок — телячью ногу прикупить для дорогого шефа.
На холодец.
— Не волнуйтесь, Яков Семенович, снисходительно обронил амбал-предводитель в майорском чине. — Мы не заблудились, доставим вас в лучшем виде…
Я сразу захотел поинтересоваться, какой именно из видов Я.С. Штерна господин Молчанов считает лучшим, однако вопроса своего задать не успел.
Громко, на весь салон, зажужжал зуммер на передней панели. Гражданин майор шустро сунул себе в левое ухо горошинку наушника, пощелкал никелированными клавишами и произнес в маленький микрофончик, похожий на стручок:
— Молчанов на линии.
Я — человек от природы любопытный, и вдобавок нынешняя моя специальность сильно способствует этому качеству. Поэтому я навострил слух, надеясь подхватить чуток информации с майорского стола: авось для чего-нибудь и когда-нибудь пригодится. В хорошем хозяйстве Якова Семеновича, как известно, обрезков не бывает.
Увы, японские инженеры, придумавшие это миниатюрное средство связи, оказались не дурее частного детектива Штерна. Крохотный динамик-горошина был сделан таким хитрым образом, что, сколько я ни тужился, ничего помимо донельзя приглушенного бормотания уловить не смог. Оставалось только прислушиваться к словам самого майора Молчанова и по его ответам строить разнообразные версии методом тыка. Всегда полезно знать немножко больше, чем тебе считают нужным сообщить. Или хотя бы догадываться. Кто предупрежден — тот вооружен, как говаривал капитан Блад.
Судя по всему, горошинка сообщила амбалу-майору нечто крайне неприятное.
— Что? — злым голосом переспросил тот. — Чаплин?.. Один?.. И когда это случилось?..
Малютка-динамик вновь тихонько заворковал в майорском ухе, и прямо на середине неразборчивой тирады голова Молчанова конвульсивно дернулась, словно он попытался без помощи рук согнать со щеки назойливую муху. От резкого движения голубой проводок, соединяющий горошинку с панелью, натянулся, динамик выскользнул из ушной раковины, и, пока майор сосредоточенно ловил беглеца на лету и засовывал обратно, я успел услышать обрывок фразы: «…уже второй случай за неделю…»
— Спасибо, я умею считать, — напряженно проговорил Молчанов. Что-то странное творилось с его левой щекой. Больше всего это напоминало нервный тик, возникший под влиянием скверных новостей. Мой бывший начальник в МУРе и тоже майор по званию во время неприятных телефонных переговоров всегда теребил мочку уха — как будто проверял: цела пиратская серьга или ее волной смыло? Нервный народ эти майоры, ей-богу!
Японский наушничек что-то кратко бормотнул.
— И куда его теперь? — хмуро спросил Молчанов у стручка микрофона. — Отдадут Дуремару?
Снова — недолгое воркование из района майорского уха.
— Ладно, я доложу главному… — левая щека Молчанова, кажется, начинала успокаиваться. Щека, но не голос майора. — Но зарубите у себя на нocy: Чаплин — не какой-нибудь пацан из деревни!
И если этот заклинатель пиявок… Что? Да плевал я на его звание!..
Молчанов сердито щелкнул по никелированной клавише, вернул стручкообразный микрофончик в его гнездо, а потом выковырял из уха мини-динамик и тоже упрятал его куда-то под панель.
— Значит, теперь и Чаплин… — с непонятной тоской произнес вполголоса один из моих соседей-амбалов. Тот, что сидел справа. Ему-то, очевидно, был уже ясен тайный смысл майорских слов. И только я сидел дурак дураком, ничегошеньки не соображая.
— Разговорчики в строю! — металлическим тоном сказал Молчанов, даже не поворачивая головы в сторону подчиненного. Амбал послушно притих.
— Что-то случилось? — очень осторожно поинтересовался я у майора, вполне допуская, что и мне сейчас вместо ответа кратко посоветуют заткнуться и не вякать.
Но Молчанов уже взял себя в руки, а потому ответил почти вежливо.
— Ничего не случилось, — сказал он, полуобернувшись в мою сторону. — Мелкие внутренние проблемы. Специфика службы, Яков Семенович.
— Ага, — озадаченно кивнул я. Я и без майорских пояснений догадывался, что Чаплин — не пацан из деревни, а классик мирового кино. Но какое все это может иметь отношение к президентской безопасности, мне было трудно себе представить.
Хотя, конечно, господин Сухарев — человек разносторонний. Если уж он дает Президенту экономические советы, то отчего бы ему попутно не заняться и кинематографом? Плевое дело.
Тем временем наш автомобиль сбавил ход и стал медленно тормозить. Пока я наблюдал за манипуляциями с микрофоном и наушником, мы как-то незаметно приехали. Резиденция шефа Службы президентской безопасности расположилась, оказывается, в белом двухэтажном здании на Сущевском валу и выглядела очень мирно. Ни тебе шлагбаума, ни тебе свирепых автоматчиков в камуфляже. И у крыльца, представьте, не была даже припаркована парочка БТРов. Вдобавок две мутноватые таблички у входа извещали всех желающих, что в этом особнячке номер 64 тихо и скромно сосуществуют научно-производственное объединение «Ректопласт» и редакция детского журнала «Кузя».
Как только наша машина остановилась у входа, амбал справа распахнул дверцу, вылез сам и сделал мне приглашающий жест.
— Мы что, уже на месте? — на всякий случай полюбопытствовал я у спины майора, который озабоченно и шумно копался в автомобильном «бардачке».
— На месте, — односложно ответил через плечо Молчанов. — Выходите смело. — Он, наконец, извлек из «бардачка» угрожающего вида аэрозольный баллончик и почему-то показал его мне. Баллончик имел название «Аромат хвойный». Мощный освежитель воздуха отечественного производства — для салонов автомашин и ванных комнат.
Догадавшись, что за процедура мне сейчас предстоит, я покорно выполз из автомобиля вслед заамбалом. При ближайшем рассмотрении скромный белый осббнячок выглядел не так уж мирно. За первым слоем оконных стекол чуть заметно поблескивала мелкоячеистая решетка весьма внушительного вида. Да и сами стекла, судя по зеленоватому оттенку, изготовлены были не иначе как в спецлаборатории Института стали и сплавов и могли надежно защитить обитателей дома как от малолетних хулиганов с рогатками, так и от старших злоумышленников с гранатометом. Вот тебе и «Кузя», подумал я, внимательно обозревая застекленную входную дверь. За дверью ненавязчиво маячила зеленая, под цвет стекол, фигура.
Только фигура была еще и в коричневую крапинку. Этакий леный леопард, поднявшийся на задние лапы.
За моей спиной хлопнула дверца, зашипела аэрозольная смесь, и в воздухе густо-густо запахло хвоей.
— А теперь, пожалуйста, ко мне лицом, — сказал из-за спины голос майора Молчанова.
Я дисциплинированно повернулся и стал с большим интересом наблюдать, как майор пытается с помощью аэрозоля ликвидировать аммиачную вонь моего обмундирования. Точнее, заглушить ее другим запахом. В самом деле: не должен ведь сам господин Сухарев подвергать свое тонкое обоняние химическому нападению смеси номер три. Или это все-таки был четвертый номер?
Когда аэрозольная струя из баллончика иссякла, меня смело можно было помещать в ботанический сад под вывеску «Ель обыкновенная», однако самого Молчанова результаты его кропотливого труда, похоже, не слишком-то устроили. Он принюхался, пару раз чихнул и мрачно объявил мне:
— Пахнете, словно елочка в сортире. Я развел руками, давая понять, что я сегодня, собственно, не рассчитывал на аудиенцию у самого начальника ПБ и немножечко, в интересах дела, провонял. Специфика службы.
— Если хотите, — предложил я, — можете дать мне напрокат свой костюм. Но тогда и галстук. Я ведь не могу показаться…
— Ну, хорошо, сойдет и так, — не слушая, подвел итог Молчанов. — Главное, не подходить к нему слишком близко, и все будет нормально… — . С этими словами он легонько подтолкнул меня в сторону застекленной двери «Ректопласта» и «Кузи».
Двигаясь к дверям, я еще успел подумать, что если этот вид Якова Семеновича Штерна для майора Молчанова является лучшим, то каков же худший? Не иначе как в гробу. Тут мы с майором совпадаем во взглядах…
— Куда?! — рявкнул на меня сразу за дверью леопард в крапинку, тыкая прямо в живот коротким стволом девятимиллиметрового пистолета-пулемета «кедр». — Назад! Пропуск!
Похоже, даже лучший вид детектива Я.С. Штерна этому вооруженному деятелю не понравился. у леопарда, кстати, оказался рядом и напарник: такой же зеленый в коричневую крапинку, но только не с «кедром» в руках, а тоже с девятимиллиметровым «кипарисом». Чистая оранжерея, подумал я машинально, добрым словом поминая убогую фантазию наших оружейников. Совершенно непонятно, отчего бы «кедру» с «кипарисом» не принять в свою семью благоухающую елочку системы «Штерн»? Вернее, Штерна системы «Елочка».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— С вами говорит инвалид ВОВ Ладыженский Игорь Борисович; — старательно прошамкал я в трубку. — Слышите меня? Ладыженский, ударение на букву "е".
— Чего-нибудь потеряли, дедуля? — участливо отозвался юноша из службы диггеров. — Говорите адрес.
— Я вам не дедуля, молодой человек, — все тем же шамкающим голосом сердито поправил я парня. Проходящая мимо моей скамеечки почтенная пожилая дама изумленно взглянула на грязного канализатора, кривляющегося перед трубкой нового сотового телефона. Свободной от трубки рукой я сделал даме «козу», и дама быстренько убралась от греха подальше. Представляю, что теперь эта мадам порасскажет своим подружкам! Чует мое сердце, что публике будет явлен рассказ о сексуальном маньяке с сотовым телефоном, чуть не покусившемся на честь этой пожилой мадам прямо в сквере близ метро «Ясенево». «И куда только милиция смотрит?» — скажет одна подруга мадам-рассказчицы с плохо скрытой завистью в голосе. А другая подружка мрачно поддакнет: «В наше время такого не было…» И если найдется третья подружка, то ей ничего не останется, как сказать:
«Расстреливать их надо, как при товарище Сталине!» И все трое перейдут на обсуждение очередной серии телефильма про греко-мексиканскую красавицу…
— Алло, алло! — вклинился в мои фантазии встревоженный голос юноши-диггера. Он, видимо, вообразил, что старичку стало плохо. — Игорь Борисович!
— Слышу, — сварливо прошамкал я. — Чай, не глухой. Я живу на улице Рогова, в районе Ясенева. И хочу сделать вам внушение…
— Что случилось? — растерялся бедный юноша.
— Ваши товарищи у меня под окнами с утра крышками люков гремят. И вдобавок сквернословят, дерутся и лезут под землю в нетрезвом состоянии, — пожаловался я. — И автомат у одного из них. Или пистолет. Кто это вам разрешил под землю с пистолетом?
— Улица Рогова, вы говорите? — сейчас же насторожился диггер у телефона.
Больше всего ребята из службы "Д" не любили всяких проходимцев-конкурентов, которые без лицензии сновали по подземным коммуникациям, бросая тень на доброе имя диггеров «в законе». Таких парни из "Д" беспощадно метелили.
— Рогова, Рогова, — повторил я. — Ты что, милок, сам глухой?
— Мы разберемся, не волнуйтесь, — озабоченно проговорил юноша.
Я чуть не фыркнул в трубку, но вовремя успел замаскировать фырк стариковским кашлем.
— Разберитесь, — нравоучительным тоном произнес я и отключился. Теперь уж судьба троицы из «Икаруса» в надежных руках. В ежовых рукавицах. Глушители, которые эти деятели навертели на свои «узи», подтверждали мое подозрение: удайся засада — и всю команду Тима положили бы на месте, в упор. А раз так, то на войне как на войне.
Я еще немного покрутил в руках пластмассовую коробочку сотового телефона и потом выкинул ее в ближайшую урну. Яков Семенович Штерн, конечно, может взять трофей на поле боя, но мародером он сроду не был. И не будет, граждане-товарищи. Он вам не какой-нибудь там наемник, «солдат удачи», а честный частный сыщик, которого надо только напоить, накор…
В животе у меня тотчас же забурчало от голода, и я быстрым шагом, не думая больше о посторонних вещах, достиг метро. «Удачно проведенная операция, — мечтательно соображал я, держась за поручень в вагоне, — есть хороший повод посетить ресторан. Для такого случая и деньги имеются, и аппетит я уже нагулял».
Мои ресторанные мечты неожиданно были нарушены. Уже знакомым братцем-кроликом в сантехнической униформе. При переходе с Третьяковской на Новокузнецкую я вновь столкнулся с ним нос к носу.
— Откуда? — задал он мне свой коронный вопрос, улыбаясь, как родному.
— С Ясенева, — без запинки ответил я.
— Отстойник забился? — проявил смекалку коллега-сантехник.
— Еще как! — кивнул я, припоминая пузана, коего я пытался протащить сквозь игольное ушко.
— Все нормально? — проявил заботу братец по Разуму.
— Нет проблем, — успокоил я его. — Только жрать охота.
Сказал — и сообразил: меня ведь в такой хламиде не то что в ресторан «Аэрофлот» — в «Макдоналдс» не пустят. Хочешь не хочешь, а придется идти домой, переодеваться. А уж когда я дома, выходить куда-нибудь еще в город меня едва ли потянет. Я себя знаю. Каша есть? Консервы есть? Кофейный напиток «Ячменный колос» имеется? Значит, можно и дома посидеть…
Впрочем, в этот день до дома я добрался не скоро.
Точнее, я уже был близок к родному подъезду, когда за моей спиной скрипнули тормоза, хлопнули дверцы и чей-то голос поинтересовался:
— Штерн? Яков Семенович?
Обычно у меня неплохая реакция. Но в эту минуту я был усталый, голодный, мысленно путешествовал по кухне в поисках провизии — и меня взяли, можно сказать, тепленьким. Пара амбалов подхватила меня под белы ручки и запихнула на заднее сиденье «Волги». Даже почти не били: так, дали пенделя, чтобы получше утрамбовать на заднем сиденье меж двух мордатых конвоиров.
"Вот вам и финал, Яков Семенович, — печально подумал я. — Полчаса назад ты кого-то ловил, теперь и тебя поймали. Интересно, правда, кто нынче охотник?
Если долгопрудненские, то выкрутимся. Если солнцевские — дело хуже. Ну а если это кто-то из наследников покойного Лехи Быкова из фирмы «Сюзанна» или господина Лебедева из «Папируса», то светит тебе, Яша, билет только .в один конец. И билет тебе этот выпишут в первом же лесочке за окружной. М-да.
Пакостно умирать на голодный желудок".
— Яков Семенович, — прервал мои предсмертные размышления амбал с переднего сиденья. — Вам придется поехать с нами.
— Я уже догадался, — вздохнул я чуть свободнее. Простые мордовороты не скажут «вы» и не назовут по отчеству. По крайней мере, те из них, которые хотели бы задавить Я.С.Штерна без предупреждения.
— Шеф хочет с вами поговорить, — уточнил свою мысль передний амбал. — У него к вам какое-то дело.
— Шеф? — непонимающе переспросил я.
— Ах да, чуть не забыл, — немного переигрывая, спохватился главный амбалЗнакомьтесь! — И он сунул мне под нос раскрытое удостоверение.
Честь по чести, с печатью на фотографии, с орлом в правом углу.
Меня, однако, сперва заинтересовали не орел и даже не фамилия амбала, а подпись загадочного шефа в самом низу. И когда я ее разобрал, то первой моей мыслью было: «Вот влип!» А мыслью второй: «Накаркал, идиот!»
Удостоверение амбала подписал не кто иной, как начальник Службы президентской безопасности Анатолий Васильевич Сухарев собственной персоной.
Глава третья
ВИЗИТ К ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКУ
Если верить удостоверению личности, предводителя амбалов звали Антоном Сергеевичем Молчановым, звание он имел майорское, а терпение — почти ангельское. Двое моих амбалов-соседей уже злобно морщили носы и тихо ругались, косясь на мою отменно вонючую спецовку, однако сам гражданин майор на переднем сиденье стоически делал вид, будто в салоне пахнет розами. Только на Десятой минуте нашего славного знакомства и он не выдержал. Поморщился, чихнул и спросил с профессиональным интересом:
— Аммиачная смесь номер четыре?
— Номер три, — скромно уточнил я. — Почти угадали. Только тут запах менее резкий и менее стойкий. Пока доедем до места, он уже выветрится наполовину…
А, кстати, куда мы все-таки направляемся?
Вопрос мой был далеко не праздным. Я-то всегда полагал, что секретная служба господина Сухарева располагается непосредственно в Кремле. Поближе, так сказать, к охраняемому объекту. Между тем автомобиль наш, вместо того чтобы направляться точно в центр, двигался по какой-то загадочной траектории. То ли водитель был из бывших таксистов и потому предпочитал из всех путей выбирать самый кружной и денежный, то ли сам Антон Сергеевич вместо Кремля вдруг вознамерился посетить Рижский рынок — телячью ногу прикупить для дорогого шефа.
На холодец.
— Не волнуйтесь, Яков Семенович, снисходительно обронил амбал-предводитель в майорском чине. — Мы не заблудились, доставим вас в лучшем виде…
Я сразу захотел поинтересоваться, какой именно из видов Я.С. Штерна господин Молчанов считает лучшим, однако вопроса своего задать не успел.
Громко, на весь салон, зажужжал зуммер на передней панели. Гражданин майор шустро сунул себе в левое ухо горошинку наушника, пощелкал никелированными клавишами и произнес в маленький микрофончик, похожий на стручок:
— Молчанов на линии.
Я — человек от природы любопытный, и вдобавок нынешняя моя специальность сильно способствует этому качеству. Поэтому я навострил слух, надеясь подхватить чуток информации с майорского стола: авось для чего-нибудь и когда-нибудь пригодится. В хорошем хозяйстве Якова Семеновича, как известно, обрезков не бывает.
Увы, японские инженеры, придумавшие это миниатюрное средство связи, оказались не дурее частного детектива Штерна. Крохотный динамик-горошина был сделан таким хитрым образом, что, сколько я ни тужился, ничего помимо донельзя приглушенного бормотания уловить не смог. Оставалось только прислушиваться к словам самого майора Молчанова и по его ответам строить разнообразные версии методом тыка. Всегда полезно знать немножко больше, чем тебе считают нужным сообщить. Или хотя бы догадываться. Кто предупрежден — тот вооружен, как говаривал капитан Блад.
Судя по всему, горошинка сообщила амбалу-майору нечто крайне неприятное.
— Что? — злым голосом переспросил тот. — Чаплин?.. Один?.. И когда это случилось?..
Малютка-динамик вновь тихонько заворковал в майорском ухе, и прямо на середине неразборчивой тирады голова Молчанова конвульсивно дернулась, словно он попытался без помощи рук согнать со щеки назойливую муху. От резкого движения голубой проводок, соединяющий горошинку с панелью, натянулся, динамик выскользнул из ушной раковины, и, пока майор сосредоточенно ловил беглеца на лету и засовывал обратно, я успел услышать обрывок фразы: «…уже второй случай за неделю…»
— Спасибо, я умею считать, — напряженно проговорил Молчанов. Что-то странное творилось с его левой щекой. Больше всего это напоминало нервный тик, возникший под влиянием скверных новостей. Мой бывший начальник в МУРе и тоже майор по званию во время неприятных телефонных переговоров всегда теребил мочку уха — как будто проверял: цела пиратская серьга или ее волной смыло? Нервный народ эти майоры, ей-богу!
Японский наушничек что-то кратко бормотнул.
— И куда его теперь? — хмуро спросил Молчанов у стручка микрофона. — Отдадут Дуремару?
Снова — недолгое воркование из района майорского уха.
— Ладно, я доложу главному… — левая щека Молчанова, кажется, начинала успокаиваться. Щека, но не голос майора. — Но зарубите у себя на нocy: Чаплин — не какой-нибудь пацан из деревни!
И если этот заклинатель пиявок… Что? Да плевал я на его звание!..
Молчанов сердито щелкнул по никелированной клавише, вернул стручкообразный микрофончик в его гнездо, а потом выковырял из уха мини-динамик и тоже упрятал его куда-то под панель.
— Значит, теперь и Чаплин… — с непонятной тоской произнес вполголоса один из моих соседей-амбалов. Тот, что сидел справа. Ему-то, очевидно, был уже ясен тайный смысл майорских слов. И только я сидел дурак дураком, ничегошеньки не соображая.
— Разговорчики в строю! — металлическим тоном сказал Молчанов, даже не поворачивая головы в сторону подчиненного. Амбал послушно притих.
— Что-то случилось? — очень осторожно поинтересовался я у майора, вполне допуская, что и мне сейчас вместо ответа кратко посоветуют заткнуться и не вякать.
Но Молчанов уже взял себя в руки, а потому ответил почти вежливо.
— Ничего не случилось, — сказал он, полуобернувшись в мою сторону. — Мелкие внутренние проблемы. Специфика службы, Яков Семенович.
— Ага, — озадаченно кивнул я. Я и без майорских пояснений догадывался, что Чаплин — не пацан из деревни, а классик мирового кино. Но какое все это может иметь отношение к президентской безопасности, мне было трудно себе представить.
Хотя, конечно, господин Сухарев — человек разносторонний. Если уж он дает Президенту экономические советы, то отчего бы ему попутно не заняться и кинематографом? Плевое дело.
Тем временем наш автомобиль сбавил ход и стал медленно тормозить. Пока я наблюдал за манипуляциями с микрофоном и наушником, мы как-то незаметно приехали. Резиденция шефа Службы президентской безопасности расположилась, оказывается, в белом двухэтажном здании на Сущевском валу и выглядела очень мирно. Ни тебе шлагбаума, ни тебе свирепых автоматчиков в камуфляже. И у крыльца, представьте, не была даже припаркована парочка БТРов. Вдобавок две мутноватые таблички у входа извещали всех желающих, что в этом особнячке номер 64 тихо и скромно сосуществуют научно-производственное объединение «Ректопласт» и редакция детского журнала «Кузя».
Как только наша машина остановилась у входа, амбал справа распахнул дверцу, вылез сам и сделал мне приглашающий жест.
— Мы что, уже на месте? — на всякий случай полюбопытствовал я у спины майора, который озабоченно и шумно копался в автомобильном «бардачке».
— На месте, — односложно ответил через плечо Молчанов. — Выходите смело. — Он, наконец, извлек из «бардачка» угрожающего вида аэрозольный баллончик и почему-то показал его мне. Баллончик имел название «Аромат хвойный». Мощный освежитель воздуха отечественного производства — для салонов автомашин и ванных комнат.
Догадавшись, что за процедура мне сейчас предстоит, я покорно выполз из автомобиля вслед заамбалом. При ближайшем рассмотрении скромный белый осббнячок выглядел не так уж мирно. За первым слоем оконных стекол чуть заметно поблескивала мелкоячеистая решетка весьма внушительного вида. Да и сами стекла, судя по зеленоватому оттенку, изготовлены были не иначе как в спецлаборатории Института стали и сплавов и могли надежно защитить обитателей дома как от малолетних хулиганов с рогатками, так и от старших злоумышленников с гранатометом. Вот тебе и «Кузя», подумал я, внимательно обозревая застекленную входную дверь. За дверью ненавязчиво маячила зеленая, под цвет стекол, фигура.
Только фигура была еще и в коричневую крапинку. Этакий леный леопард, поднявшийся на задние лапы.
За моей спиной хлопнула дверца, зашипела аэрозольная смесь, и в воздухе густо-густо запахло хвоей.
— А теперь, пожалуйста, ко мне лицом, — сказал из-за спины голос майора Молчанова.
Я дисциплинированно повернулся и стал с большим интересом наблюдать, как майор пытается с помощью аэрозоля ликвидировать аммиачную вонь моего обмундирования. Точнее, заглушить ее другим запахом. В самом деле: не должен ведь сам господин Сухарев подвергать свое тонкое обоняние химическому нападению смеси номер три. Или это все-таки был четвертый номер?
Когда аэрозольная струя из баллончика иссякла, меня смело можно было помещать в ботанический сад под вывеску «Ель обыкновенная», однако самого Молчанова результаты его кропотливого труда, похоже, не слишком-то устроили. Он принюхался, пару раз чихнул и мрачно объявил мне:
— Пахнете, словно елочка в сортире. Я развел руками, давая понять, что я сегодня, собственно, не рассчитывал на аудиенцию у самого начальника ПБ и немножечко, в интересах дела, провонял. Специфика службы.
— Если хотите, — предложил я, — можете дать мне напрокат свой костюм. Но тогда и галстук. Я ведь не могу показаться…
— Ну, хорошо, сойдет и так, — не слушая, подвел итог Молчанов. — Главное, не подходить к нему слишком близко, и все будет нормально… — . С этими словами он легонько подтолкнул меня в сторону застекленной двери «Ректопласта» и «Кузи».
Двигаясь к дверям, я еще успел подумать, что если этот вид Якова Семеновича Штерна для майора Молчанова является лучшим, то каков же худший? Не иначе как в гробу. Тут мы с майором совпадаем во взглядах…
— Куда?! — рявкнул на меня сразу за дверью леопард в крапинку, тыкая прямо в живот коротким стволом девятимиллиметрового пистолета-пулемета «кедр». — Назад! Пропуск!
Похоже, даже лучший вид детектива Я.С. Штерна этому вооруженному деятелю не понравился. у леопарда, кстати, оказался рядом и напарник: такой же зеленый в коричневую крапинку, но только не с «кедром» в руках, а тоже с девятимиллиметровым «кипарисом». Чистая оранжерея, подумал я машинально, добрым словом поминая убогую фантазию наших оружейников. Совершенно непонятно, отчего бы «кедру» с «кипарисом» не принять в свою семью благоухающую елочку системы «Штерн»? Вернее, Штерна системы «Елочка».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47