Немного потренировавшись, я обнаружила, что картину-переход можно выполнить таким образом, чтобы дверь в иной мир приоткрылась лишь чуть-чуть. Достаточно для того, чтобы ощутить влияние потустороннего мира, но не так широко, чтобы кто-то мог осуществить переход.
– Так, значит, Рашкин вместо меня...
– Получил только твое эхо, – закончила Барб. – Или лишь привкус иного мира, и ничего больше.
Джон с нескрываемым восхищением посмотрел на свою подругу. Интересно, что произошло после его исчезновения из заброшенного дома в Катакомбах? Рашкин разрезал полотно и впитал в себя дух подделки. Теперь он уверен, что Джон мертв. Вряд ли Рашкин почувствовал себя намного лучше после такого незначительного подкрепления, но он не сомневается, что уничтожил сущность Джона.
– Ты спасла мне жизнь, – произнес Джон. Барб вспыхнула от смущения и отвела взгляд:
– Так получилось само собой.
Но Джон был уверен в обратном. Барб, как и Изабель, иногда слишком скромно оценивала свои способности. Иногда он изумлялся, как каждая из них осмеливается писать картины, ведь сам факт нанесения мазков на холст подразумевает наличие здоровой самоуверенности, что никак не соответствовало поведению девушек в повседневной жизни.
Сидя рядом с ним, Барб сделала еще один глоток чаю и поставила чашку на пол. Она оперлась спиной на подлокотник дивана, подтянула колени к груди и уткнулась подбородком в сложенные руки.
– Значит, Рашкин всё же вернулся, – задумчиво произнесла она.
– Собственной персоной, – подтвердил Джон.
– А я надеялась, что он умер.
«Если бы создатель не был защищен от нападения таких, как я, – подумал Джон, – так бы и случилось».
– Пока он может питаться нами, – произнес он вслух, – он будет жить вечно.
Барб вздохнула. Джон заметил, как напряглись ее руки, и понял, что девушка вспоминает время, проведенное в мастерской Рашкина.
– Так что задумал этот подлец на сей раз? – спросила Барб.
Слушая Джона, она напряглась еще сильнее – но теперь от мысли о выпавших на долю Изабель страданиях. Джон рассказывал о том, как Рашкин появился на пороге мастерской в Катакомбах, как вдруг неожиданно выпрямился и замолчал, забыв о собеседнице. Благодаря связи с Изабель он понял, какое решение она приняла. Перед мысленным взглядом мелькнуло лезвие складного ножа у самого ее горла.
– Нет! – закричал Джон, как только нож скользнул по коже.
Его голос расколол тишину мастерской. Барб вздрогнула, словно от удара.
Она наклонилась вперед и схватила Джона за руку:
– Что случилось?
Его губы шевельнулись, но Джон не смог вымолвить ни слова. Чудовищность происходящего сделала его немым и беспомощным. Он закатил глаза, по спине потекла струйка пота.
– Джон, – снова окликнула его Барб.
Он наконец смог сфокусировать взгляд на ее лице, но, прежде чем что-либо объяснить, Джон исчез, оставив после себя лишь легкое дуновение ветра, коснувшееся лица Барб и растрепавшее ее волосы.
Она бессильно уронила руку на колено и уставилась на распахнутую дверь кладовой. Его картина все еще находилась там, в этом она была уверена. Но если Джон исчез...
Барб внезапно испугалась мысли, что кто-то сумел проникнуть в квартиру и выкрасть полотно, пока они разговаривали сидя на диване. Она вскочила на ноги и пересекла комнату. На пороге кладовой Барб щелкнула выключателем, и помещение залил голубоватый свет. Она быстро вошла внутрь и начала перебирать картины. Отыскать полотно Джона не составило труда. Барб взяла картину и отнесла ее в комнату под более яркое освещение. После недолгого осмотра у Барб не осталось никаких сомнений, что перед ней действительно подлинник «Сильного духом», скрытый под нарочито грубыми мазками маскировочного слоя.
Джон говорил ей, что те, кто был вызван из другого мира, способны возвращаться к своим картинам-переходам со скоростью мысли. Но полотно здесь. Перемещения возможны только в одном направлении.
Барб прижала картину к груди и грустно посмотрела на опустевший диван. То, что произошло на ее глазах, казалось невероятным. Но Джон исчез. Она держала в руках его картину-переход, но в комнате, кроме нее самой, никого не было.
– Ах, Джон, – тихо сказала Барб, не в силах унять дрожь в голосе. – Что с тобой случилось на этот раз?
XII
Осуществить свое решение оказалось совсем не трудно. Оно ведь было таким верным, таким... неизбежным. А Кэти тоже ощущала это перед смертью?
Время словно остановилось. Стремительное движение Алана распалось на серию отдельных эскизов, совсем как на занятиях по рисованию. На его лице застыло выражение ужаса и отчаяния, а сам прыжок сквозь ставший густым и тягучим воздух занял целую вечность. Они оба понимали, что слишком поздно. Алан дотянулся до Изабель и выбил из ее руки нож уже после того, как острое лезвие полоснуло по горлу. Теплый поток хлынул на плечи и грудь девушки.
Не в силах остановиться, Алан продолжал двигаться по инерции. За его плечом мелькнуло окаменевшее от ужаса лицо Марисы. А потом от толчка Алана Изабель сильно ударилась о стену затылком и только тогда ощутила боль.
Она успела почувствовать на плече пальцы Алана, скользившие по пропитанной кровью ткани. Изабель видела, что он что-то кричит, но шум в ушах не позволял разобрать слова, да она и не хотела их понимать. Перед ней возникло бескрайнее темное море, и девушка погрузилась в его глубины. Там не было боли. Не было Рашкина. Только покой.
Только покой.
Но она вынырнула на противоположном берегу тишины. Словно пролетела сквозь песочные часы с отверстиями с обеих сторон. Изабель выбралась из темноты и неуверенно покачнулась. Боли по-прежнему не было, как не было больше и раны на ее шее. Место, где она очутилась, показалось ей знакомым.
Здесь, на другом конце бездны, стояла ночь, с неба падали густые хлопья снега. Изабель стояла на коленях прямо в снегу и пыталась унять головокружение, ухватившись рукой за металлическую ограду. За оградой виднелся дворик, в который выходила задняя стена дома, точно такого же, как тот, в котором они с Кэти много лет назад снимали квартирку на Уотерхауз-стрит. Изабель подняла голову и увидела развевающиеся под порывами ветра разноцветные ленты на пожарной лестнице, ведущей прямо к ее окну.
Смерть перенесла ее в прошлое. Забросила в воспоминание, одно из немногих, которые Изабель не пыталась ни забыть, ни изменить. Да и как она могла забыть ту снежную ночь? Скорее она разучилась бы дышать.
Изабель оглянулась в поисках Рашкина или Пэддиджека, но ни того, ни другого не было видно. Она попала сюда до появления чудовища с арбалетом в руках или уже после? Перестука деревянных пальцев Пэддиджека тоже не было слышно, тишину нарушал только вой ветра. Изабель снова посмотрела на развевающиеся полоски ткани, но вскоре ее внимание привлекло еще какое-то движение. У подножия пожарной лестницы она заметила удаляющуюся по занесенной снегом тропинке фигуру.
Она забыла о том, как очутилась в этом месте. Она забыла о Рашкине и об ударе ножом по собственному горлу. Всё ее внимание занимала удаляющаяся фигура, а в сознании возникла твердая уверенность, что, если она на этот раз сможет вернуть Джона, всё изменится. Изабель осознала, что ей дан второй шанс, возможность исправить прошлые ошибки. Еще можно спасти ньюменов от гибели в пламени пожара, сохранить жизнь Кэти. Но только в том случае, если на этот раз она не даст Джону уйти.
Изабель с трудом перебралась через невысокую ограду и снова упала в мягкий снег.
– Джон! – крикнула она, пытаясь подняться на ноги.
Ветер подхватил крик с ее губ и разорвал в мелкие клочья. Тяжело ступая в глубоком снегу, Изабель побрела вперед.
– Джон! – снова закричала она.
XIII
– О боже! – закричал Алан, видя, что потоки крови Изабель окатили их обоих.
Он выбил нож из ее руки, но уже после того, как лезвие полоснуло по горлу. Он не сумел вовремя остановиться и толкнул Изабель, она ударилась головой о стену с такой силой, что посыпалась штукатурка. Изабель стала сползать по стене на пол, Алан схватил ее за плечо, но пальцы скользили по окровавленной ткани. Одной рукой он всё же сумел поддержать ее голову и медленно опустил безжизненное тело на пол. При виде крови Алан почувствовал болезненные спазмы в желудке. Алан уставился на распростертое тело затуманенными от слез глазами.
– Она... Она...
Он хотел сказать, что Изабель всё же исполнила свою угрозу, но рыдания не давали ему говорить. Алан продолжал молча стоять над телом; еще немного, и он сам мог лишиться сознания.
За его спиной Мариса наконец преодолела оцепенение. Она метнулась к столу, схватила чистые лоскуты и, едва не упав на гладком деревянном полу, подбежала к Алану.
– Надо как можно быстрее остановить кровь, – заговорила она. – Я этим займусь, а ты попытайся открыть дверь.
Алан с болью в глазах оглянулся на Марису:
– Но ведь она...
– Она не умерла, – сказала Мариса, отталкивая его плечом. – Но непременно умрет, если немедленно не получит помощь.
– Но здесь столько крови...
– Я знаю, – вздохнула Мариса.
Она приложила к шее Изабель белую ткань, и лоскут сразу же покраснел от крови.
– Но взгляни сюда, – продолжала Мариса, показывая на порез. – Ты помешал ей перерезать горло, и всё не так плохо, как кажется. Лезвие проникло не глубоко.
– Она... жива?
– Займись дверью.
Алан еще не отошел от пережитого потрясения, но послушно повернулся к двери.
– Она не слишком крепкая, – говорила Мариса, не глядя на него и сосредоточившись на раненой Изабель. – Попробуй чем-нибудь выломать одну из досок двери, или даже пробить стену. Алан, в этих домах стены состоят из одной штукатурки.
Алан снова повернулся к Изабель, и по его спине пробежала мелкая дрожь.
– Но она даже не шевелится, – произнес он.
– Дверь, Алан!
На этот раз до него дошло. Алан тряхнул головой, поднялся с колен и оглядел комнату. Через мгновение все инструменты со стола полетели на пол. Алан прицелился одним из углов крышки стола в центр двери и, используя стол как таран, изо всех сил толкнул его вперед. Тяжелая крышка с грохотом ударилась в дверь, но не проломила ее. Алан оттащил стол назад. Он посмотрел на дверь и представил себе вместо нее лицо Рашкина, а затем снова толкнул стол. На этот раз угол прошел насквозь.
– Еще один удар, – крикнул Алан через плечо. Мариса не ответила. Она была всецело поглощена раной Изабель.
Алан снова представил себе лицо Рашкина и с третьей попытки выбил доску из двери. Он торопливо оттолкнул стол, просунул руку и нащупал ключ, оставленный в замке снаружи.
XIV
Изабель окликнула Джона в третий раз, и только тогда он обернулся.
– Прошу тебя, – кричала она, увязая в снегу. – Не уходи.
На этот раз в его глазах не было отчуждения. Не было порицания. Узнав Изабель, Джон поспешил ей навстречу, взял за руку и помог преодолеть снежные сугробы.
– Я знаю, что на этот раз всё сделаю правильно, – заговорила Изабель, как только они остановились под прикрытием стены. Здесь было относительно тихо, и ветер не бросал в лицо снежные хлопья. – Клянусь, я всё исправлю. Я спасу ньюменов и Кэти.
При свете фонаря, качавшегося над задним крыльцом, Изабель заглянула в лицо Джона, надеясь убедиться, что он верит в ее силы и желание исправить ошибки, но встретила его удивленный взгляд.
– Что? Что случилось? – спросила она.
– Ты снова стала Иззи, – ответил Джон. Уменьшительное имя или полное, какая разница?
В данный момент перед ней стояли гораздо более важные проблемы.
– Да нет же, – продолжал Джон, прочитав ее мысли по выражению лица. – Я хотел сказать, что ты снова стала молодой.
– Молодой?
Изабель повернулась к ближайшему окну. По отражению в покрытом морозными узорами стекле трудно было что-то определить, но она поняла, о чем говорил Джон. Она ощущала себя Иззи – той самой, на двадцать лет моложе. Изабель подняла руку к лицу, заметила повторенное в стекле движение и вздрогнула.
– Давай-ка спрячемся от холода, – предложил Джон.
– А куда мы можем пойти? – удивилась она.
Джон показал рукой на увитую лентами Пэддиджека пожарную лестницу. Изабель нерешительно замялась. А вдруг там, внутри, она увидит саму себя, оплакивающую разбитое сердце? Но Джон взял ее за руку, и Изабель последовала за ним, перебирая на ходу полоски ткани, привязанные к перилам. Наверху Джон вытащил из кармана перочинный нож, вставил его в щель между рамами и без труда отодвинул защелку. Сложив нож, он распахнул окно, помог забраться Изабель, запрыгнул сам и закрыл за собой раму. Изабель окинула взглядом знакомую спальню. Она выглядела точно так же, как тогда, только показалась ей немного меньше.
Внутри было очень тепло, но Изабель не могла унять дрожь – не столько от зимней стужи, сколько от странной мысли, что она оказалась в этом месте, да еще и в прошлом. После обжигающего холода от теплого воздуха защипало кожу на лице. Джон медленно обошел спальню, потом присел на матрац. Спустя несколько мгновений Изабель устроилась рядом.
– О чем ты говорила? – спросил ее Джон. – Что-то о том, чтобы начать сначала?
Изабель оторвалась от изучения комнаты и повернулась к нему. Казалось, все эти предметы, которые она едва помнила, кто-то посторонний собрал в этой комнате в качестве декорации к съемкам телевизионного шоу «Это ваша жизнь».
– Мне кажется, что я получила еще один шанс, – сказала она. – Я не зря оказалась в этом месте. Я могу исправить ошибки.
– Но это не прошлое.
– Как же... – Изабель взглядом указала на зеркало, в котором отражалось ее юное лицо. – Тогда что это? Просто воспоминание?
Джон покачал головой:
– Это сон создателя – так же, как и в ту зимнюю ночь много лет назад.
– Я не понимаю. Какого создателя?
– Это твой сон, ты и есть создатель. – Изабель изумленно уставилась на Джона:
– Ты хочешь сказать, что всё это не настоящее? Что я всё это выдумала?
– Я не знаю, что именно ты выдумала и ради чего привела нас сюда. Но я точно знаю, что бы сейчас ни случилось, это отразится на том мире, который мы покинули.
– Но я...
У Изабель внезапно пересохло в горле. Чувство легкости и свободы, пришедшее к ней в тот момент, когда она решила свою судьбу и пошла по стопам Кэти, мгновенно испарилось. Тогда ей казалось, что у нее нет иного выбора. А теперь ее снова мучили сомнения. Неужели и с Кэти было то же самое? Сначала облегчение от принятого решения, а потом, когда стало слишком поздно, сожаление о содеянном?
– Я... убила себя, – тихо произнесла она.
– Ты себя поранила, – поправил ее Джон. – Очень серьезно. Но ты еще не умерла. Если бы это случилось, нас бы здесь не было.
– Я жива?
Изабель почувствовала невыразимое облегчение.
– Пока. Мы не можем знать, насколько серьезна твоя рана. И не можем гарантировать, что ты проживешь столько же времени, сколько мы пробудем здесь. Время в снах создателя измеряется совершенно по-другому. Это как в сказке. Мы можем прожить здесь несколько часов, а в том мире пройдет всего лишь мгновение.
– Я понимаю.
Изабель действительно поняла. Нет абсолютной свободы. Она познала еще один уровень магической науки, но только в тот момент, когда могла воспользоваться этим знанием один-единственный раз.
– А я могла сделать это раньше? – спросила она. – Могла прийти сюда по своему желанию?
– С тех самых пор, как ты стала создателем.
– Но почему же я об этом не знала?
– Я считал, что тебе это известно. – Изабель в недоумении посмотрела на Джона:
– Но я смогла попасть в свой сон только один раз – почти двадцать лет назад.
– А ты в этом уверена?
– Конечно. Я бы знала, если бы это случилось. – Джон пожал плечами:
– Разве ты никогда не видишь снов?
– Вижу, и очень часто. Но это...
Изабель умолкла. Да, ей часто снились сны. Очень яркие, нередко в них присутствовали ньюмены, вызванные ее творчеством из прошлого. Иногда она общалась с Рашкиным, иногда со своими ньюменами. Но она никогда не отличала обычные сновидения от тех, которые, как она сейчас поняла, были снами создателя. Кроме того, после пожара на острове они прекратились. Как раз тогда, когда Изабель отказалась от знаний, переданных ей Рашкиным, и перестала вызывать ньюменов.
– Почему же ты мне никогда не снился? – спросила Изабель. – Почему я никогда не вызывала тебя в сон создателя?
– Ты сама должна ответить на этот вопрос, – сказал Джон.
Изабель медленно кивнула. Она знала ответ.
– Потому что я вычеркнула тебя из своей жизни, – сказала она. – Я хотела тебя вернуть, но на своих условиях. Полагаю, какая-то часть моего сознания знала, что это невозможно. Я должна была принять тебя таким, какой ты есть, или не принимать вообще.
– Но ты не забыла меня, – продолжил Джон. – В некоторых случаях сны создателя содержат предсказание будущего. Некоторые образы находят отражение в реальной жизни, хотя и могут претерпеть значительные изменения. – Джон дотронулся пальцами до плетенного из лент браслета на своем запястье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– Так, значит, Рашкин вместо меня...
– Получил только твое эхо, – закончила Барб. – Или лишь привкус иного мира, и ничего больше.
Джон с нескрываемым восхищением посмотрел на свою подругу. Интересно, что произошло после его исчезновения из заброшенного дома в Катакомбах? Рашкин разрезал полотно и впитал в себя дух подделки. Теперь он уверен, что Джон мертв. Вряд ли Рашкин почувствовал себя намного лучше после такого незначительного подкрепления, но он не сомневается, что уничтожил сущность Джона.
– Ты спасла мне жизнь, – произнес Джон. Барб вспыхнула от смущения и отвела взгляд:
– Так получилось само собой.
Но Джон был уверен в обратном. Барб, как и Изабель, иногда слишком скромно оценивала свои способности. Иногда он изумлялся, как каждая из них осмеливается писать картины, ведь сам факт нанесения мазков на холст подразумевает наличие здоровой самоуверенности, что никак не соответствовало поведению девушек в повседневной жизни.
Сидя рядом с ним, Барб сделала еще один глоток чаю и поставила чашку на пол. Она оперлась спиной на подлокотник дивана, подтянула колени к груди и уткнулась подбородком в сложенные руки.
– Значит, Рашкин всё же вернулся, – задумчиво произнесла она.
– Собственной персоной, – подтвердил Джон.
– А я надеялась, что он умер.
«Если бы создатель не был защищен от нападения таких, как я, – подумал Джон, – так бы и случилось».
– Пока он может питаться нами, – произнес он вслух, – он будет жить вечно.
Барб вздохнула. Джон заметил, как напряглись ее руки, и понял, что девушка вспоминает время, проведенное в мастерской Рашкина.
– Так что задумал этот подлец на сей раз? – спросила Барб.
Слушая Джона, она напряглась еще сильнее – но теперь от мысли о выпавших на долю Изабель страданиях. Джон рассказывал о том, как Рашкин появился на пороге мастерской в Катакомбах, как вдруг неожиданно выпрямился и замолчал, забыв о собеседнице. Благодаря связи с Изабель он понял, какое решение она приняла. Перед мысленным взглядом мелькнуло лезвие складного ножа у самого ее горла.
– Нет! – закричал Джон, как только нож скользнул по коже.
Его голос расколол тишину мастерской. Барб вздрогнула, словно от удара.
Она наклонилась вперед и схватила Джона за руку:
– Что случилось?
Его губы шевельнулись, но Джон не смог вымолвить ни слова. Чудовищность происходящего сделала его немым и беспомощным. Он закатил глаза, по спине потекла струйка пота.
– Джон, – снова окликнула его Барб.
Он наконец смог сфокусировать взгляд на ее лице, но, прежде чем что-либо объяснить, Джон исчез, оставив после себя лишь легкое дуновение ветра, коснувшееся лица Барб и растрепавшее ее волосы.
Она бессильно уронила руку на колено и уставилась на распахнутую дверь кладовой. Его картина все еще находилась там, в этом она была уверена. Но если Джон исчез...
Барб внезапно испугалась мысли, что кто-то сумел проникнуть в квартиру и выкрасть полотно, пока они разговаривали сидя на диване. Она вскочила на ноги и пересекла комнату. На пороге кладовой Барб щелкнула выключателем, и помещение залил голубоватый свет. Она быстро вошла внутрь и начала перебирать картины. Отыскать полотно Джона не составило труда. Барб взяла картину и отнесла ее в комнату под более яркое освещение. После недолгого осмотра у Барб не осталось никаких сомнений, что перед ней действительно подлинник «Сильного духом», скрытый под нарочито грубыми мазками маскировочного слоя.
Джон говорил ей, что те, кто был вызван из другого мира, способны возвращаться к своим картинам-переходам со скоростью мысли. Но полотно здесь. Перемещения возможны только в одном направлении.
Барб прижала картину к груди и грустно посмотрела на опустевший диван. То, что произошло на ее глазах, казалось невероятным. Но Джон исчез. Она держала в руках его картину-переход, но в комнате, кроме нее самой, никого не было.
– Ах, Джон, – тихо сказала Барб, не в силах унять дрожь в голосе. – Что с тобой случилось на этот раз?
XII
Осуществить свое решение оказалось совсем не трудно. Оно ведь было таким верным, таким... неизбежным. А Кэти тоже ощущала это перед смертью?
Время словно остановилось. Стремительное движение Алана распалось на серию отдельных эскизов, совсем как на занятиях по рисованию. На его лице застыло выражение ужаса и отчаяния, а сам прыжок сквозь ставший густым и тягучим воздух занял целую вечность. Они оба понимали, что слишком поздно. Алан дотянулся до Изабель и выбил из ее руки нож уже после того, как острое лезвие полоснуло по горлу. Теплый поток хлынул на плечи и грудь девушки.
Не в силах остановиться, Алан продолжал двигаться по инерции. За его плечом мелькнуло окаменевшее от ужаса лицо Марисы. А потом от толчка Алана Изабель сильно ударилась о стену затылком и только тогда ощутила боль.
Она успела почувствовать на плече пальцы Алана, скользившие по пропитанной кровью ткани. Изабель видела, что он что-то кричит, но шум в ушах не позволял разобрать слова, да она и не хотела их понимать. Перед ней возникло бескрайнее темное море, и девушка погрузилась в его глубины. Там не было боли. Не было Рашкина. Только покой.
Только покой.
Но она вынырнула на противоположном берегу тишины. Словно пролетела сквозь песочные часы с отверстиями с обеих сторон. Изабель выбралась из темноты и неуверенно покачнулась. Боли по-прежнему не было, как не было больше и раны на ее шее. Место, где она очутилась, показалось ей знакомым.
Здесь, на другом конце бездны, стояла ночь, с неба падали густые хлопья снега. Изабель стояла на коленях прямо в снегу и пыталась унять головокружение, ухватившись рукой за металлическую ограду. За оградой виднелся дворик, в который выходила задняя стена дома, точно такого же, как тот, в котором они с Кэти много лет назад снимали квартирку на Уотерхауз-стрит. Изабель подняла голову и увидела развевающиеся под порывами ветра разноцветные ленты на пожарной лестнице, ведущей прямо к ее окну.
Смерть перенесла ее в прошлое. Забросила в воспоминание, одно из немногих, которые Изабель не пыталась ни забыть, ни изменить. Да и как она могла забыть ту снежную ночь? Скорее она разучилась бы дышать.
Изабель оглянулась в поисках Рашкина или Пэддиджека, но ни того, ни другого не было видно. Она попала сюда до появления чудовища с арбалетом в руках или уже после? Перестука деревянных пальцев Пэддиджека тоже не было слышно, тишину нарушал только вой ветра. Изабель снова посмотрела на развевающиеся полоски ткани, но вскоре ее внимание привлекло еще какое-то движение. У подножия пожарной лестницы она заметила удаляющуюся по занесенной снегом тропинке фигуру.
Она забыла о том, как очутилась в этом месте. Она забыла о Рашкине и об ударе ножом по собственному горлу. Всё ее внимание занимала удаляющаяся фигура, а в сознании возникла твердая уверенность, что, если она на этот раз сможет вернуть Джона, всё изменится. Изабель осознала, что ей дан второй шанс, возможность исправить прошлые ошибки. Еще можно спасти ньюменов от гибели в пламени пожара, сохранить жизнь Кэти. Но только в том случае, если на этот раз она не даст Джону уйти.
Изабель с трудом перебралась через невысокую ограду и снова упала в мягкий снег.
– Джон! – крикнула она, пытаясь подняться на ноги.
Ветер подхватил крик с ее губ и разорвал в мелкие клочья. Тяжело ступая в глубоком снегу, Изабель побрела вперед.
– Джон! – снова закричала она.
XIII
– О боже! – закричал Алан, видя, что потоки крови Изабель окатили их обоих.
Он выбил нож из ее руки, но уже после того, как лезвие полоснуло по горлу. Он не сумел вовремя остановиться и толкнул Изабель, она ударилась головой о стену с такой силой, что посыпалась штукатурка. Изабель стала сползать по стене на пол, Алан схватил ее за плечо, но пальцы скользили по окровавленной ткани. Одной рукой он всё же сумел поддержать ее голову и медленно опустил безжизненное тело на пол. При виде крови Алан почувствовал болезненные спазмы в желудке. Алан уставился на распростертое тело затуманенными от слез глазами.
– Она... Она...
Он хотел сказать, что Изабель всё же исполнила свою угрозу, но рыдания не давали ему говорить. Алан продолжал молча стоять над телом; еще немного, и он сам мог лишиться сознания.
За его спиной Мариса наконец преодолела оцепенение. Она метнулась к столу, схватила чистые лоскуты и, едва не упав на гладком деревянном полу, подбежала к Алану.
– Надо как можно быстрее остановить кровь, – заговорила она. – Я этим займусь, а ты попытайся открыть дверь.
Алан с болью в глазах оглянулся на Марису:
– Но ведь она...
– Она не умерла, – сказала Мариса, отталкивая его плечом. – Но непременно умрет, если немедленно не получит помощь.
– Но здесь столько крови...
– Я знаю, – вздохнула Мариса.
Она приложила к шее Изабель белую ткань, и лоскут сразу же покраснел от крови.
– Но взгляни сюда, – продолжала Мариса, показывая на порез. – Ты помешал ей перерезать горло, и всё не так плохо, как кажется. Лезвие проникло не глубоко.
– Она... жива?
– Займись дверью.
Алан еще не отошел от пережитого потрясения, но послушно повернулся к двери.
– Она не слишком крепкая, – говорила Мариса, не глядя на него и сосредоточившись на раненой Изабель. – Попробуй чем-нибудь выломать одну из досок двери, или даже пробить стену. Алан, в этих домах стены состоят из одной штукатурки.
Алан снова повернулся к Изабель, и по его спине пробежала мелкая дрожь.
– Но она даже не шевелится, – произнес он.
– Дверь, Алан!
На этот раз до него дошло. Алан тряхнул головой, поднялся с колен и оглядел комнату. Через мгновение все инструменты со стола полетели на пол. Алан прицелился одним из углов крышки стола в центр двери и, используя стол как таран, изо всех сил толкнул его вперед. Тяжелая крышка с грохотом ударилась в дверь, но не проломила ее. Алан оттащил стол назад. Он посмотрел на дверь и представил себе вместо нее лицо Рашкина, а затем снова толкнул стол. На этот раз угол прошел насквозь.
– Еще один удар, – крикнул Алан через плечо. Мариса не ответила. Она была всецело поглощена раной Изабель.
Алан снова представил себе лицо Рашкина и с третьей попытки выбил доску из двери. Он торопливо оттолкнул стол, просунул руку и нащупал ключ, оставленный в замке снаружи.
XIV
Изабель окликнула Джона в третий раз, и только тогда он обернулся.
– Прошу тебя, – кричала она, увязая в снегу. – Не уходи.
На этот раз в его глазах не было отчуждения. Не было порицания. Узнав Изабель, Джон поспешил ей навстречу, взял за руку и помог преодолеть снежные сугробы.
– Я знаю, что на этот раз всё сделаю правильно, – заговорила Изабель, как только они остановились под прикрытием стены. Здесь было относительно тихо, и ветер не бросал в лицо снежные хлопья. – Клянусь, я всё исправлю. Я спасу ньюменов и Кэти.
При свете фонаря, качавшегося над задним крыльцом, Изабель заглянула в лицо Джона, надеясь убедиться, что он верит в ее силы и желание исправить ошибки, но встретила его удивленный взгляд.
– Что? Что случилось? – спросила она.
– Ты снова стала Иззи, – ответил Джон. Уменьшительное имя или полное, какая разница?
В данный момент перед ней стояли гораздо более важные проблемы.
– Да нет же, – продолжал Джон, прочитав ее мысли по выражению лица. – Я хотел сказать, что ты снова стала молодой.
– Молодой?
Изабель повернулась к ближайшему окну. По отражению в покрытом морозными узорами стекле трудно было что-то определить, но она поняла, о чем говорил Джон. Она ощущала себя Иззи – той самой, на двадцать лет моложе. Изабель подняла руку к лицу, заметила повторенное в стекле движение и вздрогнула.
– Давай-ка спрячемся от холода, – предложил Джон.
– А куда мы можем пойти? – удивилась она.
Джон показал рукой на увитую лентами Пэддиджека пожарную лестницу. Изабель нерешительно замялась. А вдруг там, внутри, она увидит саму себя, оплакивающую разбитое сердце? Но Джон взял ее за руку, и Изабель последовала за ним, перебирая на ходу полоски ткани, привязанные к перилам. Наверху Джон вытащил из кармана перочинный нож, вставил его в щель между рамами и без труда отодвинул защелку. Сложив нож, он распахнул окно, помог забраться Изабель, запрыгнул сам и закрыл за собой раму. Изабель окинула взглядом знакомую спальню. Она выглядела точно так же, как тогда, только показалась ей немного меньше.
Внутри было очень тепло, но Изабель не могла унять дрожь – не столько от зимней стужи, сколько от странной мысли, что она оказалась в этом месте, да еще и в прошлом. После обжигающего холода от теплого воздуха защипало кожу на лице. Джон медленно обошел спальню, потом присел на матрац. Спустя несколько мгновений Изабель устроилась рядом.
– О чем ты говорила? – спросил ее Джон. – Что-то о том, чтобы начать сначала?
Изабель оторвалась от изучения комнаты и повернулась к нему. Казалось, все эти предметы, которые она едва помнила, кто-то посторонний собрал в этой комнате в качестве декорации к съемкам телевизионного шоу «Это ваша жизнь».
– Мне кажется, что я получила еще один шанс, – сказала она. – Я не зря оказалась в этом месте. Я могу исправить ошибки.
– Но это не прошлое.
– Как же... – Изабель взглядом указала на зеркало, в котором отражалось ее юное лицо. – Тогда что это? Просто воспоминание?
Джон покачал головой:
– Это сон создателя – так же, как и в ту зимнюю ночь много лет назад.
– Я не понимаю. Какого создателя?
– Это твой сон, ты и есть создатель. – Изабель изумленно уставилась на Джона:
– Ты хочешь сказать, что всё это не настоящее? Что я всё это выдумала?
– Я не знаю, что именно ты выдумала и ради чего привела нас сюда. Но я точно знаю, что бы сейчас ни случилось, это отразится на том мире, который мы покинули.
– Но я...
У Изабель внезапно пересохло в горле. Чувство легкости и свободы, пришедшее к ней в тот момент, когда она решила свою судьбу и пошла по стопам Кэти, мгновенно испарилось. Тогда ей казалось, что у нее нет иного выбора. А теперь ее снова мучили сомнения. Неужели и с Кэти было то же самое? Сначала облегчение от принятого решения, а потом, когда стало слишком поздно, сожаление о содеянном?
– Я... убила себя, – тихо произнесла она.
– Ты себя поранила, – поправил ее Джон. – Очень серьезно. Но ты еще не умерла. Если бы это случилось, нас бы здесь не было.
– Я жива?
Изабель почувствовала невыразимое облегчение.
– Пока. Мы не можем знать, насколько серьезна твоя рана. И не можем гарантировать, что ты проживешь столько же времени, сколько мы пробудем здесь. Время в снах создателя измеряется совершенно по-другому. Это как в сказке. Мы можем прожить здесь несколько часов, а в том мире пройдет всего лишь мгновение.
– Я понимаю.
Изабель действительно поняла. Нет абсолютной свободы. Она познала еще один уровень магической науки, но только в тот момент, когда могла воспользоваться этим знанием один-единственный раз.
– А я могла сделать это раньше? – спросила она. – Могла прийти сюда по своему желанию?
– С тех самых пор, как ты стала создателем.
– Но почему же я об этом не знала?
– Я считал, что тебе это известно. – Изабель в недоумении посмотрела на Джона:
– Но я смогла попасть в свой сон только один раз – почти двадцать лет назад.
– А ты в этом уверена?
– Конечно. Я бы знала, если бы это случилось. – Джон пожал плечами:
– Разве ты никогда не видишь снов?
– Вижу, и очень часто. Но это...
Изабель умолкла. Да, ей часто снились сны. Очень яркие, нередко в них присутствовали ньюмены, вызванные ее творчеством из прошлого. Иногда она общалась с Рашкиным, иногда со своими ньюменами. Но она никогда не отличала обычные сновидения от тех, которые, как она сейчас поняла, были снами создателя. Кроме того, после пожара на острове они прекратились. Как раз тогда, когда Изабель отказалась от знаний, переданных ей Рашкиным, и перестала вызывать ньюменов.
– Почему же ты мне никогда не снился? – спросила Изабель. – Почему я никогда не вызывала тебя в сон создателя?
– Ты сама должна ответить на этот вопрос, – сказал Джон.
Изабель медленно кивнула. Она знала ответ.
– Потому что я вычеркнула тебя из своей жизни, – сказала она. – Я хотела тебя вернуть, но на своих условиях. Полагаю, какая-то часть моего сознания знала, что это невозможно. Я должна была принять тебя таким, какой ты есть, или не принимать вообще.
– Но ты не забыла меня, – продолжил Джон. – В некоторых случаях сны создателя содержат предсказание будущего. Некоторые образы находят отражение в реальной жизни, хотя и могут претерпеть значительные изменения. – Джон дотронулся пальцами до плетенного из лент браслета на своем запястье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63