В ее рюкзаке осталось несколько набросков к этой картине. Вернувшись к Кэти, она показала ей рисунки.
– Похож на твоего Пэддиджека? – спросила она. Кэти широко раскрыла глаза от удивления и медленно кивнула:
– Невероятно! А как ты его назвала?
– Я не давала ему имени. Я еще не придумала названий ни к одной из трех картин.
– Как раз его я и видела. То есть я хочу сказать, что он был таким же странным и похожим на куст, в смешной одежде и очень худой. И в его лице не было ничего человеческого.
– Понимаю. Я специально так сделала. Не хотела изображать обычного человека, иначе ничего бы не узнала.
Кэти отложила рисунки:
– Ты до сих пор считаешь, что вызвала Джона при помощи своей картины?
– А что мне остается думать? Он вошел в мою жизнь как раз после окончания работы над его портретом.
– Да, но он такой...
– Настоящий? – Кэти кивнула.
– И Пэддиджек такой же.
– Это непостижимо.
– Но это так. Я его нарисовала. Я вообразила его в своих мыслях, и теперь он существует. Так же как и... – Иззи подняла глаза, и в них мелькнула боль. – Так же как и Джон.
– Ты не можешь знать наверняка.
– Всё произошло так же, как тогда, – сказала Иззи. – Я закончила портрет, и Джон встретил меня на ступенях библиотеки. Он выглядел точно как на портрете, вплоть до серьги в ухе. Я прекрасно помню, как увидела его осенью неподалеку от студии Рашкина и одолжила десять долларов на покупку куртки, поскольку он был одет в джинсы и футболку, а на улице было холодно. Но Джон тогда сказал, что ему всё равно. Может быть, у них не такие ощущения, как у нас.
– Мне приходилось видеть парней, разгуливающих в футболках до середины зимы.
Иззи молча окинула ее взглядом.
– Ну хорошо, – поправилась Кэти. – Может, и не до середины зимы. Но некоторые из них тоже утверждали, что не испытывают холода.
– У него нет прошлого.
– Только потому, что ты об этом ничего не знаешь. Пару недель назад после того, как ты пыталась отдать ему картину, ты сказала, что, вероятно, он ничего не говорит о себе, чтобы казаться таинственным.
– Никто его не знает.
– Да его знают почти все наши друзья.
– Только потому, что я их познакомила с Джоном. Я даже не знаю, где он живет.
– Ты же сама говорила, что у своей тетки.
– Ну да, у той, которая не доверяет белым девушкам, поэтому я там ни разу не была. Я не знаю его адреса, даже номера телефона. И никак не могу с ним связаться. Он всегда приходит сам, и только тогда, когда у меня есть немного свободного времени. Как он может об этом знать?
– Иззи, ты что, хочешь сказать, что Джон выпадает из жизни всякий раз, когда ты слишком занята? Да я сама случайно встречала его десятки раз.
Иззи со вздохом вытянулась на постели, откинувшись на спину. Чтобы посмотреть на Кэти, она повернула голову и прижалась щекой к одеялу.
– Я и сама не знаю, что хочу сказать, – произнесла она. – Я не верила, что Пэддиджек появится в нашем мире, но он здесь. Раз я смогла его вызвать и он стал настоящим, значит, то же самое произошло и с Джоном.
– Еще существует вероятность совпадения.
– Я знаю, – печально произнесла Иззи.
– Ты должна с ним поговорить.
– Я пыталась. Но Джон ловко переводит разговор на другую тему, когда не хочет отвечать на мои вопросы.
Кэти задумчиво оперлась подбородком о колено:
– Даже если ты действительно вызвала его появление... Что тебя смущает?
– Это как-то неправильно, – пожала плечами Иззи.
– Да ну! С чего ты это взяла?
– Сама подумай. Как бы ты себя чувствовала, если бы парень из придуманной истории появился в твоей жизни?
– Я бы осторожнее выбирала персонажей.
– Кэти, я говорю серьезно. Как ты не можешь представить последствия таких отношений? Получается так, что я прихожусь Джону чуть ли не матерью.
– Извини. Я никак не могу привыкнуть к этой мысли. Вполне понимаю, как странно ты себя чувствуешь, вызывая к жизни людей при помощи картин. Но попробуй хоть минуту не думать о Джоне. Ты прикоснулась к настоящему волшебству. Ты получила доказательства, что наш мир, к которому мы так привыкли, не единственный. Это должно вызвать в твоей душе трепетный восторг. Даже у меня по спине бегают мурашки при одной мысли о такой возможности.
– Но у тебя нет Джона и связанных с ним проблем.
– Это верно. Может, нарисуешь кого-нибудь для меня?
– Ты мне не слишком помогла, – сказала Иззи, поднимаясь с постели.
– Извини.
– Я пыталась быть серьезной.
– Я это знаю. Поговори с ним, таbelle Иззи. Тебе не остается ничего другого.
V
На следующий вечер Иззи отправилась в Сады Силена, представлявшие собой часть парка Фитцгенри, посвященную поэту Джошуа Стэнхолду. Пятна света от длинной цепочки фонарей лишь немного оживляли по-зимнему тихий парк. Единственным звуком, нарушавшим эту тишину, был шорох ее шагов. Падавший днем снег прекратился, тучи расступились, и на небе показались яркие звезды. Иззи рукой смахнула снег с кованой железной скамьи, пониже натянула куртку, чтобы не замерзнуть, и села напротив высокой бронзовой статуи Стэнхолда. Она ждала Джона.
Иззи долго выбирала место для этой встречи. Ей хотелось уединиться в таком месте, где можно побеседовать, не опасаясь постороннего вмешательства, но в то же время чувствовать какую-то поддержку, поскольку иначе она не смогла бы собраться с силами и выдержать предстоящий разговор. Сады Силена устраивали ее во всех отношениях.
Первым сборником стихов, который прочитала Иззи, приехав в Ньюфорд, был «Камень Силена», написанный Стэнхолдом. Она приобрела эту книгу по совету Кэти еще в самом начале учебы в университете и с тех пор постоянно покупала сборники полюбившегося поэта. Образы сатиров и фавнов, так часто встречающиеся в его стихах, были близки склонной к мистицизму девушке, которой она была до приезда в город. И совсем не потому, что напоминали о детстве на ферме, просто поэзия Стэнхолда подтверждала то, что она сама чувствовала во время долгих прогулок по лесу: чаща населена духами, которые разговаривают с ней, но их язык не доступен ее пониманию.
За пределами острова Рен только здесь, в тени статуи Стэнхолда, она чувствовала таинственный отзвук тех далеких воспоминаний. Где еще она могла назначить встречу с той магией, которую сама вызвала к жизни?
Иззи не пришлось долго ждать. Не прошло и пяти минут после ее прихода, как она заметила знакомую фигуру Джона на тропинке, ведущей к скамье. По крайней мере не стоило удивляться, как он узнает, где ее можно найти. Раз уж она обеспечила его появление в этом мире, значит, между ними должна существовать прочная связь, хотя бы с одной стороны. К сожалению, она сама не могла определить его местонахождение.
Джон подошел вплотную и остановился. Долгое время он молча смотрел в лицо Иззи, потом наконец опустился на скамью рядом с ней. Его руки были спрятаны в карманах джинсовой куртки, но, казалось, Джон не чувствует холода. На этот раз Иззи была уверена, что знает причину.
– Теперь уже недолго ждать прихода весны, – сказал Джон после нескольких минут молчания. – Ее присутствие чувствуется под слоем снега, она просто затаилась и ждет своего часа.
– Тебе приходилось когда-нибудь раньше встречать весну? – спросила Иззи, вспоминая о том, что его портрет был написан лишь прошлой осенью.
Джон повернулся и заглянул в ее глаза:
– Почему ты считаешь, что я не видел весны?
– Я знаю, Джон. Я знаю, как ты появился в этом мире. Не могу сказать, где ты находился раньше, но это определенно был какой-то другой мир.
Джон вопросительно поднял брови, но ничего не ответил.
– Я вызвала в этот мир еще кое-кого, – продолжала Иззи. – Сама я пока с ним не встречалась, но моя подруга Кэти его видела. Она описала его в одной из своих историй, даже не видя картины, значит, он вполне реален. Она точно воспроизвела нарисованного мной маленького странного человечка.
– Это древесный человечек, – спокойно произнес Джон.
– Как ты сказал?
– Так мы их называем – духи деревьев. Маленькое существо из коры, сучьев и листьев.
– Так ты о нем знаешь?
– Как же я мог его не заметить? Бедняга выглядел таким испуганным и растерянным в первый момент после появления здесь. Кто-то должен был за ним присмотреть.
– Я никогда об этом не думала.
– Никто ни о чем не думает, – пожал плечами Джон.
Иззи почувствовала легкое раздражение. Может, Джон и сказал эти слова без всякой задней мысли, но ей вовсе не хотелось оправдываться. По крайней мере сегодня.
– Почему ты мне ничего не рассказываешь? – спросила она.
Иззи сама удивилась собственному спокойствию. Она провела бессонную ночь, без конца продумывая их предстоящий разговор. Но теперь, когда они встретились, ее волнение словно испарилось. В душе воцарилось странное смирение, она чувствовала, что сама ускоряет конец их отношений, но не могла этому противиться.
– Если ты узнаешь, всё изменится, – ответил Джон.
– О чем ты?
– Мы больше не сможем встречаться как равные. Каждый раз, глядя на меня, ты будешь вспоминать о том, как вызвала меня из прошлого. Будешь считать себя ответственной. Ты решишь, что без твоего участия я не смогу стать таким, как я хочу.
– Это неправда. То есть я знаю, что вызвала тебя, но... – Иззи вздохнула. – Да, ты прав. Я только об этом и думаю.
– Самое смешное, что так случается со всеми. Например, ты решишь, что тебе больше подходит имя Джанет, но каждый встречный будет настаивать, что ты Иззи, и тебе придется смириться с этим именем, нравится оно тебе или нет. Это относится к каждой стороне нашей жизни – от внешнего облика до выбора карьеры. Мы все зависим от мнения окружающих людей. Единственное, что отличает нас с тобой от всех остальных, – это более специфическое чувство зависимости. Ты считаешь, что я существую только благодаря твоей картине. Но я-то знаю, что существовал и раньше, а ты только вызвала меня в этот мир.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Я пытаюсь объяснить, что ты меня не создавала, а только пригласила сюда. С таким же успехом ты могла съездить в Австралию и привезти оттуда аборигена. Здесь нет никакой разницы.
– Кроме того, что Австралия обозначена на карте.
– Да, – кивнул Джон. – А прошлое существует лишь в историях.
– Ты говоришь о прошлом и о каких-то историях. Раньше ты утверждал, что появился из небытия, а потом оказалось, что из другой истории, отличающейся от той, в которой мы находимся сейчас.
Джон окинул взглядом заметенные снегом Сады Силена.
– Я не помню прошлого, – наконец заговорил он. – Я появился здесь, и в моей голове было определенное имя. Ты изобразила меня в облике индейца кикаха, и я знал о них всё: их историю, их обычаи и нравы. На картине я нахожусь в городе, и этот город тоже мне знаком. Всё остальное я узнал по мере развития нашей истории.
– А как насчет Рашкина? Ты пытался предостеречь меня в первый же день знакомства.
– Нет, – покачал головой Джон. – В первый вечер, когда мы встретились на ступенях библиотеки, я только старался установить с тобой связь. Тогда я еще ничего о нем не знал и не пытался тебя предостеречь до нашей следующей встречи рядом с его студией.
– Так кто же он всё-таки?
– Чудовище.
– Именно так он характеризует тебя. – Лицо Джона исказилось от боли.
– Иззи, он питается нами. Я еще не понимаю, как именно, но точно знаю, что это как-то связано с уничтожением полотен, которые вызвали наше появление.
– Но он их не уничтожает, – возразила Иззи. – То полотно было его собственной копией, а не моей работой.
– Думай как хочешь, – пожал плечами Джон.
– Я хорошо знаю свои работы. Мое полотно осталось неповрежденным.
– Увидев тот фрагмент, который я тебе принес, ты тоже решила, что это твоя работа.
– Да, помню. Но я ошиблась. Меня обмануло превосходное качество его работы. Но это естественно: такой мастер не может сделать плохую копию.
– Тогда как ты можешь определить, чья работа была сожжена?
– Я...
– Скажи, ты всё еще видишь те сны, о которых мне рассказывала?
– Нет, – покачала головой Иззи. – Их нет уже несколько месяцев. Зато теперь мне снится, что кто-то наблюдает за мной.
– За тобой или за твоими картинами?
– Кажется, за мной, – нерешительно ответила Иззи. – Но я не уверена.
– А ты не писала картин, подобных той, на которой изображен древесный дух, в студии Рашкина, где он может снять с них копии?
– Нет, но что это доказывает?
– Наша связь не односторонняя, – сказал Джон. – Ты тоже связана с нами. Когда кто-то из нас умирает, ты это чувствуешь. Ты видишь, как это происходит, только во сне. Раньше тебе снилось, что Рашкин уничтожает твои картины. Теперь в твоих снах он смотрит на них.
– Как же такое может быть? – удивилась Иззи.
– И ты еще чему-то удивляешься после того, как вызвала нас сюда?
– Но для чего всё это Рашкину? Я понимаю, что у него скверный характер и случаются приступы необузданного гнева, но он же не воплощение абсолютного зла.
– Почему ты так считаешь? Из-за его прекрасных произведений искусства?
«Неужели причина только в этом?» – спросила себя Иззи. И потому она позволила ему обращаться с собой так, как не позволяла ни одному другому человеку? Неужели все ее представления о добре и зле в корне изменились под влиянием Рашкина?
– Ты можешь провести еще один эксперимент, – предложил Джон. – Раз уж ему недоступны полотна, которые находятся в профессорской оранжерее, в следующий раз, когда тебе захочется вызвать в этот мир кого-то еще, сделай это в студии Рашкина, где ему без труда удастся их «скопировать». И тогда твои сны вскоре вернутся.
– Что ты говоришь! Я никогда не смогу пойти на это.
– Почему бы и нет? Это не намного хуже, чем закрывать глаза на то, что он делает с нами. Мы настоящие, Иззи. Ты способна вызвать нас в этот мир, но, раз уж мы оказались здесь, мы реальны. Согласен, мы несколько иные. Мы не нуждаемся в сне и пище. Мы не стареем. Мы не меняемся внешне. Но всё же мы настоящие.
– Перестань! – воскликнула Иззи и отвернулась от Джона. – Я и так не знаю, чему верить, а ты запутываешь меня еще больше.
– Ты не можешь решить, чему ты хочешь верить. Легко чувствовать себя маленьким богом, способным вызвать к жизни кого угодно при помощи нескольких мазков краски на холсте, но трудно смириться с тем, что эти существа будут жить независимо от твоего влияния. И упаси бог предположить, что ты несешь ответственность за свои действия, что твой драгоценный Рашкин представляет для нас опасность, что эту опасность ты можешь предотвратить, если поверишь мне и будешь охранять свои полотна от его посягательств.
Всё получилось совсем не так, как рассчитывала Иззи. Она надеялась лишь поговорить с Джоном и заставить его раскрыть свои секреты. Она не хотела этого противостояния. Иззи надеялась сблизиться с возлюбленным, а вместо этого они еще больше отдалились друг от друга. Рядом с ней на скамье сидел совершенно чужой человек.
– Зачем ты так поступаешь со мной? – спросила она.
– Я только пытаюсь убедить тебя осознать свою ответственность.
– Ты мне солгал, когда я задала вопрос о связи между твоим появлением и портретом. Почему сейчас я должна тебе верить?
– Я не лгал тебе. Я только не рассказал всего... – Но Иззи не дала ему закончить.
– Думаю, нам больше не нужно встречаться, – сказала она.
Содрогнулась от внутреннего холода, не имевшего ничего общего с зимним временем года, Иззи встала со скамьи и сунула руки в карманы, чтобы не было заметно, как они дрожат.
– Иззи, ты принимаешь это...
– Прошу тебя, просто дай мне уйти. – От волнения у нее перехватило горло, и слова давались с трудом. – Больше... никогда не ищи... со мной встреч.
Иззи поспешила уйти. Пока он не успел заметить ее слезы. Пока не окликнул. Пока не обрушил на нее новый поток лжи, чтобы оправдать предыдущие не менее лживые объяснения. Потому что, даже уходя от Джона, она всё равно хотела верить ему. Хотела сделать вид, что не было сказано всех тех ужасных вещей. Хотела остаться с ним, чтобы всё шло как раньше.
Господи, помоги. Она любила Джона, а он даже не был настоящим.
После ухода Иззи Джон тоже поднялся со скамьи. Он сделал несколько шагов за ней, но вскоре остановился. Он смотрел ей вслед, пока маленькая фигурка на заснеженной дорожке не превратилась в темное пятнышко.
– Я никогда не думал, что полюблю тебя, – тихо прошептал он.
Но Иззи уже пропала из виду.
VI
– Что ты сделала? – спросила Кэти. – Как ты могла с ним порвать? Я думала, ты счастлива с ним.
Иззи отвернулась от окна и взглянула на подругу заплаканными глазами. Пока она добиралась до дома, небо снова заволокли тучи, крупные снежинки запорхали в воздухе. Лучше бы пошел дождь. Дождливая погода больше соответствовала ее настроению.
– Я и сама не знаю, как это вышло, – сказала она. – Я так запуталась. А потом он стал читать лекцию о моей ответственности за тех, кого я вызвала из его так называемого прошлого.
– Но ты и в самом деле должна позаботиться о них.
– Я знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– Похож на твоего Пэддиджека? – спросила она. Кэти широко раскрыла глаза от удивления и медленно кивнула:
– Невероятно! А как ты его назвала?
– Я не давала ему имени. Я еще не придумала названий ни к одной из трех картин.
– Как раз его я и видела. То есть я хочу сказать, что он был таким же странным и похожим на куст, в смешной одежде и очень худой. И в его лице не было ничего человеческого.
– Понимаю. Я специально так сделала. Не хотела изображать обычного человека, иначе ничего бы не узнала.
Кэти отложила рисунки:
– Ты до сих пор считаешь, что вызвала Джона при помощи своей картины?
– А что мне остается думать? Он вошел в мою жизнь как раз после окончания работы над его портретом.
– Да, но он такой...
– Настоящий? – Кэти кивнула.
– И Пэддиджек такой же.
– Это непостижимо.
– Но это так. Я его нарисовала. Я вообразила его в своих мыслях, и теперь он существует. Так же как и... – Иззи подняла глаза, и в них мелькнула боль. – Так же как и Джон.
– Ты не можешь знать наверняка.
– Всё произошло так же, как тогда, – сказала Иззи. – Я закончила портрет, и Джон встретил меня на ступенях библиотеки. Он выглядел точно как на портрете, вплоть до серьги в ухе. Я прекрасно помню, как увидела его осенью неподалеку от студии Рашкина и одолжила десять долларов на покупку куртки, поскольку он был одет в джинсы и футболку, а на улице было холодно. Но Джон тогда сказал, что ему всё равно. Может быть, у них не такие ощущения, как у нас.
– Мне приходилось видеть парней, разгуливающих в футболках до середины зимы.
Иззи молча окинула ее взглядом.
– Ну хорошо, – поправилась Кэти. – Может, и не до середины зимы. Но некоторые из них тоже утверждали, что не испытывают холода.
– У него нет прошлого.
– Только потому, что ты об этом ничего не знаешь. Пару недель назад после того, как ты пыталась отдать ему картину, ты сказала, что, вероятно, он ничего не говорит о себе, чтобы казаться таинственным.
– Никто его не знает.
– Да его знают почти все наши друзья.
– Только потому, что я их познакомила с Джоном. Я даже не знаю, где он живет.
– Ты же сама говорила, что у своей тетки.
– Ну да, у той, которая не доверяет белым девушкам, поэтому я там ни разу не была. Я не знаю его адреса, даже номера телефона. И никак не могу с ним связаться. Он всегда приходит сам, и только тогда, когда у меня есть немного свободного времени. Как он может об этом знать?
– Иззи, ты что, хочешь сказать, что Джон выпадает из жизни всякий раз, когда ты слишком занята? Да я сама случайно встречала его десятки раз.
Иззи со вздохом вытянулась на постели, откинувшись на спину. Чтобы посмотреть на Кэти, она повернула голову и прижалась щекой к одеялу.
– Я и сама не знаю, что хочу сказать, – произнесла она. – Я не верила, что Пэддиджек появится в нашем мире, но он здесь. Раз я смогла его вызвать и он стал настоящим, значит, то же самое произошло и с Джоном.
– Еще существует вероятность совпадения.
– Я знаю, – печально произнесла Иззи.
– Ты должна с ним поговорить.
– Я пыталась. Но Джон ловко переводит разговор на другую тему, когда не хочет отвечать на мои вопросы.
Кэти задумчиво оперлась подбородком о колено:
– Даже если ты действительно вызвала его появление... Что тебя смущает?
– Это как-то неправильно, – пожала плечами Иззи.
– Да ну! С чего ты это взяла?
– Сама подумай. Как бы ты себя чувствовала, если бы парень из придуманной истории появился в твоей жизни?
– Я бы осторожнее выбирала персонажей.
– Кэти, я говорю серьезно. Как ты не можешь представить последствия таких отношений? Получается так, что я прихожусь Джону чуть ли не матерью.
– Извини. Я никак не могу привыкнуть к этой мысли. Вполне понимаю, как странно ты себя чувствуешь, вызывая к жизни людей при помощи картин. Но попробуй хоть минуту не думать о Джоне. Ты прикоснулась к настоящему волшебству. Ты получила доказательства, что наш мир, к которому мы так привыкли, не единственный. Это должно вызвать в твоей душе трепетный восторг. Даже у меня по спине бегают мурашки при одной мысли о такой возможности.
– Но у тебя нет Джона и связанных с ним проблем.
– Это верно. Может, нарисуешь кого-нибудь для меня?
– Ты мне не слишком помогла, – сказала Иззи, поднимаясь с постели.
– Извини.
– Я пыталась быть серьезной.
– Я это знаю. Поговори с ним, таbelle Иззи. Тебе не остается ничего другого.
V
На следующий вечер Иззи отправилась в Сады Силена, представлявшие собой часть парка Фитцгенри, посвященную поэту Джошуа Стэнхолду. Пятна света от длинной цепочки фонарей лишь немного оживляли по-зимнему тихий парк. Единственным звуком, нарушавшим эту тишину, был шорох ее шагов. Падавший днем снег прекратился, тучи расступились, и на небе показались яркие звезды. Иззи рукой смахнула снег с кованой железной скамьи, пониже натянула куртку, чтобы не замерзнуть, и села напротив высокой бронзовой статуи Стэнхолда. Она ждала Джона.
Иззи долго выбирала место для этой встречи. Ей хотелось уединиться в таком месте, где можно побеседовать, не опасаясь постороннего вмешательства, но в то же время чувствовать какую-то поддержку, поскольку иначе она не смогла бы собраться с силами и выдержать предстоящий разговор. Сады Силена устраивали ее во всех отношениях.
Первым сборником стихов, который прочитала Иззи, приехав в Ньюфорд, был «Камень Силена», написанный Стэнхолдом. Она приобрела эту книгу по совету Кэти еще в самом начале учебы в университете и с тех пор постоянно покупала сборники полюбившегося поэта. Образы сатиров и фавнов, так часто встречающиеся в его стихах, были близки склонной к мистицизму девушке, которой она была до приезда в город. И совсем не потому, что напоминали о детстве на ферме, просто поэзия Стэнхолда подтверждала то, что она сама чувствовала во время долгих прогулок по лесу: чаща населена духами, которые разговаривают с ней, но их язык не доступен ее пониманию.
За пределами острова Рен только здесь, в тени статуи Стэнхолда, она чувствовала таинственный отзвук тех далеких воспоминаний. Где еще она могла назначить встречу с той магией, которую сама вызвала к жизни?
Иззи не пришлось долго ждать. Не прошло и пяти минут после ее прихода, как она заметила знакомую фигуру Джона на тропинке, ведущей к скамье. По крайней мере не стоило удивляться, как он узнает, где ее можно найти. Раз уж она обеспечила его появление в этом мире, значит, между ними должна существовать прочная связь, хотя бы с одной стороны. К сожалению, она сама не могла определить его местонахождение.
Джон подошел вплотную и остановился. Долгое время он молча смотрел в лицо Иззи, потом наконец опустился на скамью рядом с ней. Его руки были спрятаны в карманах джинсовой куртки, но, казалось, Джон не чувствует холода. На этот раз Иззи была уверена, что знает причину.
– Теперь уже недолго ждать прихода весны, – сказал Джон после нескольких минут молчания. – Ее присутствие чувствуется под слоем снега, она просто затаилась и ждет своего часа.
– Тебе приходилось когда-нибудь раньше встречать весну? – спросила Иззи, вспоминая о том, что его портрет был написан лишь прошлой осенью.
Джон повернулся и заглянул в ее глаза:
– Почему ты считаешь, что я не видел весны?
– Я знаю, Джон. Я знаю, как ты появился в этом мире. Не могу сказать, где ты находился раньше, но это определенно был какой-то другой мир.
Джон вопросительно поднял брови, но ничего не ответил.
– Я вызвала в этот мир еще кое-кого, – продолжала Иззи. – Сама я пока с ним не встречалась, но моя подруга Кэти его видела. Она описала его в одной из своих историй, даже не видя картины, значит, он вполне реален. Она точно воспроизвела нарисованного мной маленького странного человечка.
– Это древесный человечек, – спокойно произнес Джон.
– Как ты сказал?
– Так мы их называем – духи деревьев. Маленькое существо из коры, сучьев и листьев.
– Так ты о нем знаешь?
– Как же я мог его не заметить? Бедняга выглядел таким испуганным и растерянным в первый момент после появления здесь. Кто-то должен был за ним присмотреть.
– Я никогда об этом не думала.
– Никто ни о чем не думает, – пожал плечами Джон.
Иззи почувствовала легкое раздражение. Может, Джон и сказал эти слова без всякой задней мысли, но ей вовсе не хотелось оправдываться. По крайней мере сегодня.
– Почему ты мне ничего не рассказываешь? – спросила она.
Иззи сама удивилась собственному спокойствию. Она провела бессонную ночь, без конца продумывая их предстоящий разговор. Но теперь, когда они встретились, ее волнение словно испарилось. В душе воцарилось странное смирение, она чувствовала, что сама ускоряет конец их отношений, но не могла этому противиться.
– Если ты узнаешь, всё изменится, – ответил Джон.
– О чем ты?
– Мы больше не сможем встречаться как равные. Каждый раз, глядя на меня, ты будешь вспоминать о том, как вызвала меня из прошлого. Будешь считать себя ответственной. Ты решишь, что без твоего участия я не смогу стать таким, как я хочу.
– Это неправда. То есть я знаю, что вызвала тебя, но... – Иззи вздохнула. – Да, ты прав. Я только об этом и думаю.
– Самое смешное, что так случается со всеми. Например, ты решишь, что тебе больше подходит имя Джанет, но каждый встречный будет настаивать, что ты Иззи, и тебе придется смириться с этим именем, нравится оно тебе или нет. Это относится к каждой стороне нашей жизни – от внешнего облика до выбора карьеры. Мы все зависим от мнения окружающих людей. Единственное, что отличает нас с тобой от всех остальных, – это более специфическое чувство зависимости. Ты считаешь, что я существую только благодаря твоей картине. Но я-то знаю, что существовал и раньше, а ты только вызвала меня в этот мир.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Я пытаюсь объяснить, что ты меня не создавала, а только пригласила сюда. С таким же успехом ты могла съездить в Австралию и привезти оттуда аборигена. Здесь нет никакой разницы.
– Кроме того, что Австралия обозначена на карте.
– Да, – кивнул Джон. – А прошлое существует лишь в историях.
– Ты говоришь о прошлом и о каких-то историях. Раньше ты утверждал, что появился из небытия, а потом оказалось, что из другой истории, отличающейся от той, в которой мы находимся сейчас.
Джон окинул взглядом заметенные снегом Сады Силена.
– Я не помню прошлого, – наконец заговорил он. – Я появился здесь, и в моей голове было определенное имя. Ты изобразила меня в облике индейца кикаха, и я знал о них всё: их историю, их обычаи и нравы. На картине я нахожусь в городе, и этот город тоже мне знаком. Всё остальное я узнал по мере развития нашей истории.
– А как насчет Рашкина? Ты пытался предостеречь меня в первый же день знакомства.
– Нет, – покачал головой Джон. – В первый вечер, когда мы встретились на ступенях библиотеки, я только старался установить с тобой связь. Тогда я еще ничего о нем не знал и не пытался тебя предостеречь до нашей следующей встречи рядом с его студией.
– Так кто же он всё-таки?
– Чудовище.
– Именно так он характеризует тебя. – Лицо Джона исказилось от боли.
– Иззи, он питается нами. Я еще не понимаю, как именно, но точно знаю, что это как-то связано с уничтожением полотен, которые вызвали наше появление.
– Но он их не уничтожает, – возразила Иззи. – То полотно было его собственной копией, а не моей работой.
– Думай как хочешь, – пожал плечами Джон.
– Я хорошо знаю свои работы. Мое полотно осталось неповрежденным.
– Увидев тот фрагмент, который я тебе принес, ты тоже решила, что это твоя работа.
– Да, помню. Но я ошиблась. Меня обмануло превосходное качество его работы. Но это естественно: такой мастер не может сделать плохую копию.
– Тогда как ты можешь определить, чья работа была сожжена?
– Я...
– Скажи, ты всё еще видишь те сны, о которых мне рассказывала?
– Нет, – покачала головой Иззи. – Их нет уже несколько месяцев. Зато теперь мне снится, что кто-то наблюдает за мной.
– За тобой или за твоими картинами?
– Кажется, за мной, – нерешительно ответила Иззи. – Но я не уверена.
– А ты не писала картин, подобных той, на которой изображен древесный дух, в студии Рашкина, где он может снять с них копии?
– Нет, но что это доказывает?
– Наша связь не односторонняя, – сказал Джон. – Ты тоже связана с нами. Когда кто-то из нас умирает, ты это чувствуешь. Ты видишь, как это происходит, только во сне. Раньше тебе снилось, что Рашкин уничтожает твои картины. Теперь в твоих снах он смотрит на них.
– Как же такое может быть? – удивилась Иззи.
– И ты еще чему-то удивляешься после того, как вызвала нас сюда?
– Но для чего всё это Рашкину? Я понимаю, что у него скверный характер и случаются приступы необузданного гнева, но он же не воплощение абсолютного зла.
– Почему ты так считаешь? Из-за его прекрасных произведений искусства?
«Неужели причина только в этом?» – спросила себя Иззи. И потому она позволила ему обращаться с собой так, как не позволяла ни одному другому человеку? Неужели все ее представления о добре и зле в корне изменились под влиянием Рашкина?
– Ты можешь провести еще один эксперимент, – предложил Джон. – Раз уж ему недоступны полотна, которые находятся в профессорской оранжерее, в следующий раз, когда тебе захочется вызвать в этот мир кого-то еще, сделай это в студии Рашкина, где ему без труда удастся их «скопировать». И тогда твои сны вскоре вернутся.
– Что ты говоришь! Я никогда не смогу пойти на это.
– Почему бы и нет? Это не намного хуже, чем закрывать глаза на то, что он делает с нами. Мы настоящие, Иззи. Ты способна вызвать нас в этот мир, но, раз уж мы оказались здесь, мы реальны. Согласен, мы несколько иные. Мы не нуждаемся в сне и пище. Мы не стареем. Мы не меняемся внешне. Но всё же мы настоящие.
– Перестань! – воскликнула Иззи и отвернулась от Джона. – Я и так не знаю, чему верить, а ты запутываешь меня еще больше.
– Ты не можешь решить, чему ты хочешь верить. Легко чувствовать себя маленьким богом, способным вызвать к жизни кого угодно при помощи нескольких мазков краски на холсте, но трудно смириться с тем, что эти существа будут жить независимо от твоего влияния. И упаси бог предположить, что ты несешь ответственность за свои действия, что твой драгоценный Рашкин представляет для нас опасность, что эту опасность ты можешь предотвратить, если поверишь мне и будешь охранять свои полотна от его посягательств.
Всё получилось совсем не так, как рассчитывала Иззи. Она надеялась лишь поговорить с Джоном и заставить его раскрыть свои секреты. Она не хотела этого противостояния. Иззи надеялась сблизиться с возлюбленным, а вместо этого они еще больше отдалились друг от друга. Рядом с ней на скамье сидел совершенно чужой человек.
– Зачем ты так поступаешь со мной? – спросила она.
– Я только пытаюсь убедить тебя осознать свою ответственность.
– Ты мне солгал, когда я задала вопрос о связи между твоим появлением и портретом. Почему сейчас я должна тебе верить?
– Я не лгал тебе. Я только не рассказал всего... – Но Иззи не дала ему закончить.
– Думаю, нам больше не нужно встречаться, – сказала она.
Содрогнулась от внутреннего холода, не имевшего ничего общего с зимним временем года, Иззи встала со скамьи и сунула руки в карманы, чтобы не было заметно, как они дрожат.
– Иззи, ты принимаешь это...
– Прошу тебя, просто дай мне уйти. – От волнения у нее перехватило горло, и слова давались с трудом. – Больше... никогда не ищи... со мной встреч.
Иззи поспешила уйти. Пока он не успел заметить ее слезы. Пока не окликнул. Пока не обрушил на нее новый поток лжи, чтобы оправдать предыдущие не менее лживые объяснения. Потому что, даже уходя от Джона, она всё равно хотела верить ему. Хотела сделать вид, что не было сказано всех тех ужасных вещей. Хотела остаться с ним, чтобы всё шло как раньше.
Господи, помоги. Она любила Джона, а он даже не был настоящим.
После ухода Иззи Джон тоже поднялся со скамьи. Он сделал несколько шагов за ней, но вскоре остановился. Он смотрел ей вслед, пока маленькая фигурка на заснеженной дорожке не превратилась в темное пятнышко.
– Я никогда не думал, что полюблю тебя, – тихо прошептал он.
Но Иззи уже пропала из виду.
VI
– Что ты сделала? – спросила Кэти. – Как ты могла с ним порвать? Я думала, ты счастлива с ним.
Иззи отвернулась от окна и взглянула на подругу заплаканными глазами. Пока она добиралась до дома, небо снова заволокли тучи, крупные снежинки запорхали в воздухе. Лучше бы пошел дождь. Дождливая погода больше соответствовала ее настроению.
– Я и сама не знаю, как это вышло, – сказала она. – Я так запуталась. А потом он стал читать лекцию о моей ответственности за тех, кого я вызвала из его так называемого прошлого.
– Но ты и в самом деле должна позаботиться о них.
– Я знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63