Путешественник, которого случай привел бы в эту минуту в хакаль, подумал бы, наверное, что в нем живут апачи или команчи. Свое обыкновенное платье скваттеры заперли в сундук, ключ от которого Красный Кедр взял себе, а затем четверо мужчин, вооруженные американскими карабинами, покинули хижину, вскочили на лошадей, стоявших оседланными, и быстро помчались по извилистым лесным тропинкам.В ту минуту, когда они исчезли во мраке, Эллен показалась на пороге хижины, бросила полный отчаянья взор в ту сторону, куда они удалились, и упала на землю, шепча со слезами в голосе:— Боже мой! Какое еще новое преступление совершат они в эту ночь?! ГЛАВА VII. Рейнджеры Rangers (англ.) — скитальцы, бродяги.
На берегу Рио-Сан-Педро, на склоне одного холма, раскинулась деревушка, состоявшая из десятка хакалей, в которых жило около шестидесяти душ, считая в том числе мужчин, женщин и детей.Обитателями этой ранчерии Ранчерия — селение, поселок.
были индейцы-корасы Корасы — так автор именует индейское племя кора, обитающее на севере Мексики.
из племени Черепахи, занимавшиеся охотой и земледелием.Эти бедные индейцы жили в мире со своими соседями и считались под покровительством мексиканских законов.Ведя трудолюбивую мирную жизнь, индейцы эти за все двадцать лет, протекшие с того времени, как они поселились в этом месте, ни разу не подавали повода к жалобам со стороны соседей, которые, наоборот, очень любили их за кроткий и миролюбивый нрав. Официально эти индейцы были подчинены мексиканскому правительству, но на самом деле управлялись своими касиками Касик — индейский вождь.
, и все возникавшие в их среде недоразумения и споры разрешались советом старейшин.В ту ночь, когда переодетые скваттеры покидали свою хижину, человек двадцать подозрительных субъектов, вооруженных с головы до пят, одетых в странные костюмы и с лицами, вымазанными сажей для того, чтобы их нельзя было узнать, стояли лагерем милях в двух от ранчерии, на равнине, на берегу реки.Сидя или лежа вокруг больших костров, они пили, смеялись, ссорились или играли, пересыпая все это ругательствами и проклятьями; два человека, сидевшие в стороне возле огромного кактуса, разговаривали шепотом, куря маисовые сигаретки.Одним из собеседников был брат Амбросио, капеллан асиенды де-ла-Нориа, а другим — Андреc Гарот, охотник.Андреc Гарот был высоким и худым малым с бледным и в то же время хитрым лицом; он с претензиями на щегольство драпировался в жалкие лохмотья, зато оружие его находилось в превосходном порядке.Кто же эти личности, пировавшие так шумно?Это были рейнджеры.А кто такие рейнджеры? Это требует объяснения.После каждой из различных революций, так часто перевертывавших весь строй жизни в Мексике, с тех пор как она торжественно провозгласила свою независимость, новый президент, добившись власти, прежде всего распускал добровольцев, случайно увеличивших ряды его армии и доставивших ему средства низвергнуть своего предшественника.Эти добровольцы состояли из отбросов общества; эти кровожадные люди, не признающие ни веры, ни закона, ни уз родства, ни дружбы, — настоящая проказа для страны.Возвращенные, так сказать, в первобытное состояние, они скоро находят, что новая жизнь, которую они должны вести, вовсе не подходит к их привычкам и, не имея возможности продолжать войну со своими соотечественниками, они образуют вольные отряды и нанимаются за известную плату охотиться на Indios bravos, т. е. на апачей и команчей, опустошающих мексиканские границы.Попечительное правительство Соединенных Штатов в Техасе и Мексике и в Союзных Штатах платит им, кроме определенной суммы, еще отдельно за каждый представленный индейский скальп.Собравшийся на берегу Рио-Сан-Педро отряд тоже замышлял сделать военный набег: так называют нападение индейцев с целью грабежей и убийств.Около полуночи Красный Кедр и три его сына явились в лагерь рейнджеров.Там их, по-видимому, ждали с нетерпением, потому что бандиты приветствовали их прибытие громкими криками.Кости, карты, бурдюки с мескалем Мескаль — крепкий алкогольный напиток из агавы.
и виски — все это было тотчас же забыто. Рейнджеры сели на лошадей и окружили скваттеров, возле которых поместились брат Амбросио и его друг Андреc Гарот.Красный Кедр окинул взглядом окружавших его всадников и не мог сдержать горделивой улыбки торжества при виде богатой коллекции бандитов, считавших его своим начальником.Скваттер протянул руку, требуя молчания.Все смолкли.Тогда великан заговорил:— Сеньоры кабальеро, — сказал он громко и с ударением, что, видимо, доставило большое удовольствие бандитам, польщенным тем, что с ними обращаются как с честными людьми, — дерзость краснокожих становится невыносимой; если их не остановить, они скоро наводнят всю страну и так расплодятся, что в конце концов и нас прогонят… этому нужно положить конец. Правительство жалуется, что ему достается слишком мало скальпов; оно обвиняет нас в том, что мы не выполняем всех статей заключенного с ним договора… поговаривают даже о том, чтобы распустить нас, потому что наша служба бесполезна и, следовательно, тяжела для республики. Мы обязаны блистательно опровергнуть эти сплетни и доказать, что всегда готовы жертвовать собой, раз дело касается возложенной на нас миссии. Я собрал вас сюда, потому что хочу отправиться в экспедицию, которую задумал уже давно и которую мы выполним сегодня же ночью: мы нападем на ранчерию индейцев-корасов, которые несколько лет тому назад имели дерзость поселиться недалеко отсюда. Эти язычники и воры сто раз уже заслужили самое строгое наказание, и теперь настало время привести наше намерение в исполнение… Я прошу вас, сеньоры кабальеро, не поддаваться неуместной жалости, — мы должны раздавить этих гадин… ни один из них не должен ускользнуть от нас! Скальп ребенка стоит столько же, сколько и скальп воина, а потому не смотрите ни на крики, ни на слезы, скальпируйте, скальпируйте без конца!На эту речь шайка отвечала приветственными криками.— Кабальеро, — продолжал Красный Кедр. — Вот этот достойный монах хочет призвать благословение небес на наше предприятие: станьте все на колени, преподобный отец даст вам отпущение грехов.Бандиты сейчас же спрыгнули с лошадей, сняли свои шляпы и преклонили колени на песок.Брат Амбросио прочитал длинную молитву, которую они выслушали с примерным терпением, а в заключение монах дал им отпущение грехов.Рейнджеры поднялись, радуясь, что таким образом отделались от тяжкого бремени своих грехов, и снова сели на лошадей.Тогда Красный Кедр прошептал несколько слов на ухо брата Амбросио, который утвердительно кивнул головой и тотчас же удалился по направлению к асиенде де-ла-Нориа в сопровождении Андреса Гарота.Скваттер повернулся к рейнджерам, ожидавшим его приказаний.— Я вам говорил, куда мы идем, кабальеро, — сказал он, — Итак, с Богом, в путь… Старайтесь соблюдать тишину, если хотите захватить дичь в логовище; вы знаете, что проклятые индейцы хитры, как опоссумы Опоссум — сумчатое животное, обитающее в Северной Америке.
.Отряд понесся галопом. Красный Кедр и его сыновья ехали во главе.Была одна из тех тихих ночей, которые располагают душу к мечтательности; такие ночи бывают в одной только Америке.Темно-синее небо было усеяно бесчисленным множеством звезд, среди которых блистал величественный Южный Крест, сиявший точно царская мантия; прозрачная атмосфера позволяла различать предметы на большом расстоянии; полная луна лила свои серебристые лучи, придававшие пейзажу фантастический вид; таинственный ветерок пробегал по волновавшимся вершинам больших деревьев, и по временам смутный шум рассекал пространство и терялся вдали.Рейнджеры все еще продолжали скакать, молчаливые и угрюмые, подобно призракам старинных легенд, и не более чем через час они уже достигли ранчерии.В деревне все покоилось сном, ни одного огня не светилось в хакалях; индейцы, утомленные тяжелыми дневными работами, отдыхали в своих хижинах, считая себя в полной безопасности под покровительством мексиканских законов и не боясь никакого предательства.Красный Кедр остановился в двадцати шагах от ранчерии.Он расставил своих всадников таким образом, чтобы окружить деревню со всех сторон.Когда все заняли свои места и зажгли факелы, Красный Кедр издал страшный клич апачей, и рейнджеры помчались с громкими криками во весь опор в деревню, размахивая факелами, которые они бросали на крыши хакалей.Затем началась резня, описать которую бессильно человеческое перо.Несчастные индейцы, врасплох застигнутые во время сна, в испуге выбегали из своих жилищ и беспощадно убивались и скальпировались рейнджерами, которые потрясали с сатанинским смехом дымящимися и окровавленными волосами.Женщины, дети, старики — все одинаково избивались беспощадными врагами.Деревня, подожженная факелами рейнджеров, вскоре представляла из себя огромный костер, где вперемешку метались жертвы и палачи.Несмотря на это, небольшому числу индейцев все-таки удалось пробиться сквозь ряды нападавших, и они, образовав тесную группу из двадцати человек, отчаянно сопротивлялись своим убийцам, до крайности опьяненным запахом крови.Во главе этой группы сражался высокого роста полуголый индеец с умными чертами лица; вооружившись сошником от плуга, которым он действовал с чрезвычайной силой и ловкостью, он убивал нападающих, как только те осмеливались приблизиться к нему.Это был касик племени корасов. У ног его валялись с распоротыми животами его мать, его жена и двое его детей; несчастный боролся с энергией отчаяния; он не думал о спасении своей жизни, а только хотел ее продать как можно дороже.Сколько ни стреляли в него рейнджеры, касик казался неуязвимым; из всех пуль ни одна не попала в цель.Он все еще продолжал сражаться, и тяжесть его оружия, по-видимому, не утомляла его руки.Рейнджеры подстрекали друг друга покончить с ним, а между тем ни один не осмеливался к нему приблизиться.Но этот бой не мог продолжаться долго; из двадцати человек, окружавших касика, когда он начал битву, в живых оставалось двое или трое, а все остальные были уже убиты.Пора было кончать. Кольцо врагов, окружавшее храброго индейца, сужалось все более и более, и смерть была для него только вопросом времени.Рейнджеры, сознавая невозможность победить этого человека с львиным сердцем, изменили тактику.Они перестали на него нападать и удовольствовались тем, что образовали вокруг него непроходимый круг, выжидая, пока его силы совершенно истощатся, для того, чтобы кинуться на эту добычу, которая не могла от них ускользнуть.Корас понял намерение своих врагов; презрительная улыбка скривила его губы, и он сам смело кинулся на этих людей, отступавших перед ним.Вдруг, движением быстрее мысли, он бросил сошником в рейнджеров, а затем, прыгнув как пантера, вскочил на ближайшую лошадь и с силой сжал в своих могучих руках сидевшего на ней всадника.Прежде чем рейнджеры пришли в себя от удивления, индеец, все так же продолжавший душить всадника, вытащил из-за пояса кинжал с острым и длинным лезвием и воткнул его по самую рукоятку в бок лошади, которая заржала от боли и, ринувшись как сумасшедшая в самую середину свалки, проложила себе путь сквозь толпу нападающих и понеслась с головокружительной быстротой.Рейнджеры, приведенные в ярость внезапным исчезновением опасного врага, похитившего к тому же одного из их шайки, с громкими криками бросились за ним вдогонку.Вместе со свободой мужественный корас вернул себе и всю свою энергию, — теперь он был спасен.Несмотря на все старания рейнджеров догнать убегающего врага, это им не удалось, и последний скоро исчез во мраке.Касик продолжал скакать до тех пор, пока изнемогшая от усталости лошадь не свалилась совсем.Индеец все еще не выпускал полу задушенного всадника, и они вместе с лошадью свалились на землю.Судя по костюму пленника кораса, его можно было принять за индейца-апача.Корас с минуту внимательно рассматривал лежавшего на земле человека, а потом презрительная улыбка скривила его губы.— Ты не краснокожий, — сказал он ему хриплым голосом, — ты бледнолицая собака. Зачем надел ты львиную шкуру, когда ты всего лишь только трусливый койот?Рейнджер, оглушенный падением и полузадушенный руками индейца, сжимавшего его во время скачки, как тисками, не отвечал ни слова.— Я мог бы убить тебя, — продолжал индеец, — но этого для тебя слишком мало. Я хочу, чтобы ты и твои друзья заплатили за пролитую вами сегодня ночью кровь… Я наложу теперь на тебя метку, чтобы потом узнать тебя.С этими словами корас совершенно спокойно перевернул рейнджера на спину, придавил ему грудь коленом и, засунув палец в правый глаз, быстрым движением выдавил глазное яблоко из орбиты и вырвал его.Не подававший до сих пор признаков жизни, рейнджер взвыл от мучительной боли.Индеец поднялся.— Ступай, — сказал он ему, — теперь я знаю, что могу найти тебя, как только захочу.В эту минуту донесся лошадиный топот; рейнджеры, очевидно, услышали крик своего товарища и спешили к нему на помощь.Корас бросился в кусты и скрылся.Через несколько минут к месту, где разыгралась только что описанная нами драма, подъехали рейнджеры.— Натан, сын мой! — вскричал Красный Кедр, соскакивая с лошади и наклоняясь над раненым. — Натан, мой первенец, он убит!— Нет, — отвечал один из рейнджеров, — но он очень болен.Касик, как оказалось, изуродовал таким образом старшего сына скваттера.Красный Кедр поднял на руки своего бесчувственного сына, положил его перед собой поперек седла, и весь отряд умчался галопом.Рейнджеры совершили свое дело; у них на поясах висело шестьдесят человеческих скальпов.От ранчерии корасов осталась только одна груда пепла.Из всех обитателей несчастной деревни спастись удалось одному только касику.Но его и одного было достаточно, чтобы отомстить убийцам! ГЛАВА VIII. Долина Бизонов Дон Мигель Сарате, уйдя от сына, опять вскочил на лошадь и направился прямо в Пасо к уголовному судье дону Лусиано Пересу.Асиендадо был одним из богатейших землевладельцев страны и, кроме того, прекрасно знал людей, в руках которых в его стране находились весы правосудия, а поэтому не забыл захватить с собой туго набитый кошелек. Двойная причина заинтересовать судью в свою пользу. И, надо сознаться, асиендадо нисколько не ошибся, поступая таким образом.Достойный дон Лусиано просто дрожал от негодования, слушая подробный рассказ о том, что произошло между доном Пабло и скваттерами; он поклялся жестоко отомстить «этим собакам-еретикам, которых давным-давно пора образумить». Говоря это, он вооружился шпагой и, приказав двадцати хорошо вооруженным альгвасилам оседлать лошадей, встал во главе этого многочисленного конвоя и направился к долине Бизонов.Дон Мигель с досадой присутствовал при этих грозных сборах; он очень мало рассчитывал на храбрость полицейских агентов и предпочел бы, чтобы судья предоставил ему действовать по своему усмотрению, и даже намекнул дону Лусиано, что его вполне удовлетворила бы выдача форменного приказа, а все остальное он брал на себя. Но судья, сгоравший от охватившей его непривычной воинственной горячки и, кроме того, под влиянием полученной им крупной суммы, ничего не хотел слушать и упорно стоял на том, что сам станет во главе экспедиции.Судья дон Лусиано Перес был человеком лет шестидесяти, маленького роста и, благодаря толщине, круглым как бочка; его вечно веселое лицо было украшено румяным носом и двумя маленькими хитрыми глазками.Человек этот от всей души ненавидел североамериканцев и поэтому, отправляясь теперь в экспедицию, он не только действовал как человек, купленный за деньги, но еще и удовлетворял свое чувство ненависти и жажду мщения.Отряд помчался галопом и быстро приближался к лесу.Судья изрыгал огонь и пламя против дерзких хищников, как он их называл; в своем справедливом или несправедливом гневе — это дело другое — он дошел до того, что грозился убить американцев, как собак, если только они осмелятся оказать хоть малейшее сопротивление и не исполнят немедленно его требования. Дон Мигель, несравненно более спокойный и не ожидавший ничего доброго от этого грозного судьи, тщетно старался его успокоить, доказывая, что, по всей вероятности, им придется иметь дело с людьми, которых будет трудно запугать и с которыми хладнокровие будет лучшим оружием.Асиендадо, чтобы сократить путь, повел отряд боковой тропинкой, уменьшавшей расстояние на добрую треть, и скоро лесная опушка оказалось всего в нескольких милях.Убыток, причиненный скваттерами, был гораздо значительнее, чем определил его дон Пабло.С первого взгляда казалось невозможным, чтобы в такое короткое время четверо мужчин, даже работая изо всех сил, причинили такое зло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
На берегу Рио-Сан-Педро, на склоне одного холма, раскинулась деревушка, состоявшая из десятка хакалей, в которых жило около шестидесяти душ, считая в том числе мужчин, женщин и детей.Обитателями этой ранчерии Ранчерия — селение, поселок.
были индейцы-корасы Корасы — так автор именует индейское племя кора, обитающее на севере Мексики.
из племени Черепахи, занимавшиеся охотой и земледелием.Эти бедные индейцы жили в мире со своими соседями и считались под покровительством мексиканских законов.Ведя трудолюбивую мирную жизнь, индейцы эти за все двадцать лет, протекшие с того времени, как они поселились в этом месте, ни разу не подавали повода к жалобам со стороны соседей, которые, наоборот, очень любили их за кроткий и миролюбивый нрав. Официально эти индейцы были подчинены мексиканскому правительству, но на самом деле управлялись своими касиками Касик — индейский вождь.
, и все возникавшие в их среде недоразумения и споры разрешались советом старейшин.В ту ночь, когда переодетые скваттеры покидали свою хижину, человек двадцать подозрительных субъектов, вооруженных с головы до пят, одетых в странные костюмы и с лицами, вымазанными сажей для того, чтобы их нельзя было узнать, стояли лагерем милях в двух от ранчерии, на равнине, на берегу реки.Сидя или лежа вокруг больших костров, они пили, смеялись, ссорились или играли, пересыпая все это ругательствами и проклятьями; два человека, сидевшие в стороне возле огромного кактуса, разговаривали шепотом, куря маисовые сигаретки.Одним из собеседников был брат Амбросио, капеллан асиенды де-ла-Нориа, а другим — Андреc Гарот, охотник.Андреc Гарот был высоким и худым малым с бледным и в то же время хитрым лицом; он с претензиями на щегольство драпировался в жалкие лохмотья, зато оружие его находилось в превосходном порядке.Кто же эти личности, пировавшие так шумно?Это были рейнджеры.А кто такие рейнджеры? Это требует объяснения.После каждой из различных революций, так часто перевертывавших весь строй жизни в Мексике, с тех пор как она торжественно провозгласила свою независимость, новый президент, добившись власти, прежде всего распускал добровольцев, случайно увеличивших ряды его армии и доставивших ему средства низвергнуть своего предшественника.Эти добровольцы состояли из отбросов общества; эти кровожадные люди, не признающие ни веры, ни закона, ни уз родства, ни дружбы, — настоящая проказа для страны.Возвращенные, так сказать, в первобытное состояние, они скоро находят, что новая жизнь, которую они должны вести, вовсе не подходит к их привычкам и, не имея возможности продолжать войну со своими соотечественниками, они образуют вольные отряды и нанимаются за известную плату охотиться на Indios bravos, т. е. на апачей и команчей, опустошающих мексиканские границы.Попечительное правительство Соединенных Штатов в Техасе и Мексике и в Союзных Штатах платит им, кроме определенной суммы, еще отдельно за каждый представленный индейский скальп.Собравшийся на берегу Рио-Сан-Педро отряд тоже замышлял сделать военный набег: так называют нападение индейцев с целью грабежей и убийств.Около полуночи Красный Кедр и три его сына явились в лагерь рейнджеров.Там их, по-видимому, ждали с нетерпением, потому что бандиты приветствовали их прибытие громкими криками.Кости, карты, бурдюки с мескалем Мескаль — крепкий алкогольный напиток из агавы.
и виски — все это было тотчас же забыто. Рейнджеры сели на лошадей и окружили скваттеров, возле которых поместились брат Амбросио и его друг Андреc Гарот.Красный Кедр окинул взглядом окружавших его всадников и не мог сдержать горделивой улыбки торжества при виде богатой коллекции бандитов, считавших его своим начальником.Скваттер протянул руку, требуя молчания.Все смолкли.Тогда великан заговорил:— Сеньоры кабальеро, — сказал он громко и с ударением, что, видимо, доставило большое удовольствие бандитам, польщенным тем, что с ними обращаются как с честными людьми, — дерзость краснокожих становится невыносимой; если их не остановить, они скоро наводнят всю страну и так расплодятся, что в конце концов и нас прогонят… этому нужно положить конец. Правительство жалуется, что ему достается слишком мало скальпов; оно обвиняет нас в том, что мы не выполняем всех статей заключенного с ним договора… поговаривают даже о том, чтобы распустить нас, потому что наша служба бесполезна и, следовательно, тяжела для республики. Мы обязаны блистательно опровергнуть эти сплетни и доказать, что всегда готовы жертвовать собой, раз дело касается возложенной на нас миссии. Я собрал вас сюда, потому что хочу отправиться в экспедицию, которую задумал уже давно и которую мы выполним сегодня же ночью: мы нападем на ранчерию индейцев-корасов, которые несколько лет тому назад имели дерзость поселиться недалеко отсюда. Эти язычники и воры сто раз уже заслужили самое строгое наказание, и теперь настало время привести наше намерение в исполнение… Я прошу вас, сеньоры кабальеро, не поддаваться неуместной жалости, — мы должны раздавить этих гадин… ни один из них не должен ускользнуть от нас! Скальп ребенка стоит столько же, сколько и скальп воина, а потому не смотрите ни на крики, ни на слезы, скальпируйте, скальпируйте без конца!На эту речь шайка отвечала приветственными криками.— Кабальеро, — продолжал Красный Кедр. — Вот этот достойный монах хочет призвать благословение небес на наше предприятие: станьте все на колени, преподобный отец даст вам отпущение грехов.Бандиты сейчас же спрыгнули с лошадей, сняли свои шляпы и преклонили колени на песок.Брат Амбросио прочитал длинную молитву, которую они выслушали с примерным терпением, а в заключение монах дал им отпущение грехов.Рейнджеры поднялись, радуясь, что таким образом отделались от тяжкого бремени своих грехов, и снова сели на лошадей.Тогда Красный Кедр прошептал несколько слов на ухо брата Амбросио, который утвердительно кивнул головой и тотчас же удалился по направлению к асиенде де-ла-Нориа в сопровождении Андреса Гарота.Скваттер повернулся к рейнджерам, ожидавшим его приказаний.— Я вам говорил, куда мы идем, кабальеро, — сказал он, — Итак, с Богом, в путь… Старайтесь соблюдать тишину, если хотите захватить дичь в логовище; вы знаете, что проклятые индейцы хитры, как опоссумы Опоссум — сумчатое животное, обитающее в Северной Америке.
.Отряд понесся галопом. Красный Кедр и его сыновья ехали во главе.Была одна из тех тихих ночей, которые располагают душу к мечтательности; такие ночи бывают в одной только Америке.Темно-синее небо было усеяно бесчисленным множеством звезд, среди которых блистал величественный Южный Крест, сиявший точно царская мантия; прозрачная атмосфера позволяла различать предметы на большом расстоянии; полная луна лила свои серебристые лучи, придававшие пейзажу фантастический вид; таинственный ветерок пробегал по волновавшимся вершинам больших деревьев, и по временам смутный шум рассекал пространство и терялся вдали.Рейнджеры все еще продолжали скакать, молчаливые и угрюмые, подобно призракам старинных легенд, и не более чем через час они уже достигли ранчерии.В деревне все покоилось сном, ни одного огня не светилось в хакалях; индейцы, утомленные тяжелыми дневными работами, отдыхали в своих хижинах, считая себя в полной безопасности под покровительством мексиканских законов и не боясь никакого предательства.Красный Кедр остановился в двадцати шагах от ранчерии.Он расставил своих всадников таким образом, чтобы окружить деревню со всех сторон.Когда все заняли свои места и зажгли факелы, Красный Кедр издал страшный клич апачей, и рейнджеры помчались с громкими криками во весь опор в деревню, размахивая факелами, которые они бросали на крыши хакалей.Затем началась резня, описать которую бессильно человеческое перо.Несчастные индейцы, врасплох застигнутые во время сна, в испуге выбегали из своих жилищ и беспощадно убивались и скальпировались рейнджерами, которые потрясали с сатанинским смехом дымящимися и окровавленными волосами.Женщины, дети, старики — все одинаково избивались беспощадными врагами.Деревня, подожженная факелами рейнджеров, вскоре представляла из себя огромный костер, где вперемешку метались жертвы и палачи.Несмотря на это, небольшому числу индейцев все-таки удалось пробиться сквозь ряды нападавших, и они, образовав тесную группу из двадцати человек, отчаянно сопротивлялись своим убийцам, до крайности опьяненным запахом крови.Во главе этой группы сражался высокого роста полуголый индеец с умными чертами лица; вооружившись сошником от плуга, которым он действовал с чрезвычайной силой и ловкостью, он убивал нападающих, как только те осмеливались приблизиться к нему.Это был касик племени корасов. У ног его валялись с распоротыми животами его мать, его жена и двое его детей; несчастный боролся с энергией отчаяния; он не думал о спасении своей жизни, а только хотел ее продать как можно дороже.Сколько ни стреляли в него рейнджеры, касик казался неуязвимым; из всех пуль ни одна не попала в цель.Он все еще продолжал сражаться, и тяжесть его оружия, по-видимому, не утомляла его руки.Рейнджеры подстрекали друг друга покончить с ним, а между тем ни один не осмеливался к нему приблизиться.Но этот бой не мог продолжаться долго; из двадцати человек, окружавших касика, когда он начал битву, в живых оставалось двое или трое, а все остальные были уже убиты.Пора было кончать. Кольцо врагов, окружавшее храброго индейца, сужалось все более и более, и смерть была для него только вопросом времени.Рейнджеры, сознавая невозможность победить этого человека с львиным сердцем, изменили тактику.Они перестали на него нападать и удовольствовались тем, что образовали вокруг него непроходимый круг, выжидая, пока его силы совершенно истощатся, для того, чтобы кинуться на эту добычу, которая не могла от них ускользнуть.Корас понял намерение своих врагов; презрительная улыбка скривила его губы, и он сам смело кинулся на этих людей, отступавших перед ним.Вдруг, движением быстрее мысли, он бросил сошником в рейнджеров, а затем, прыгнув как пантера, вскочил на ближайшую лошадь и с силой сжал в своих могучих руках сидевшего на ней всадника.Прежде чем рейнджеры пришли в себя от удивления, индеец, все так же продолжавший душить всадника, вытащил из-за пояса кинжал с острым и длинным лезвием и воткнул его по самую рукоятку в бок лошади, которая заржала от боли и, ринувшись как сумасшедшая в самую середину свалки, проложила себе путь сквозь толпу нападающих и понеслась с головокружительной быстротой.Рейнджеры, приведенные в ярость внезапным исчезновением опасного врага, похитившего к тому же одного из их шайки, с громкими криками бросились за ним вдогонку.Вместе со свободой мужественный корас вернул себе и всю свою энергию, — теперь он был спасен.Несмотря на все старания рейнджеров догнать убегающего врага, это им не удалось, и последний скоро исчез во мраке.Касик продолжал скакать до тех пор, пока изнемогшая от усталости лошадь не свалилась совсем.Индеец все еще не выпускал полу задушенного всадника, и они вместе с лошадью свалились на землю.Судя по костюму пленника кораса, его можно было принять за индейца-апача.Корас с минуту внимательно рассматривал лежавшего на земле человека, а потом презрительная улыбка скривила его губы.— Ты не краснокожий, — сказал он ему хриплым голосом, — ты бледнолицая собака. Зачем надел ты львиную шкуру, когда ты всего лишь только трусливый койот?Рейнджер, оглушенный падением и полузадушенный руками индейца, сжимавшего его во время скачки, как тисками, не отвечал ни слова.— Я мог бы убить тебя, — продолжал индеец, — но этого для тебя слишком мало. Я хочу, чтобы ты и твои друзья заплатили за пролитую вами сегодня ночью кровь… Я наложу теперь на тебя метку, чтобы потом узнать тебя.С этими словами корас совершенно спокойно перевернул рейнджера на спину, придавил ему грудь коленом и, засунув палец в правый глаз, быстрым движением выдавил глазное яблоко из орбиты и вырвал его.Не подававший до сих пор признаков жизни, рейнджер взвыл от мучительной боли.Индеец поднялся.— Ступай, — сказал он ему, — теперь я знаю, что могу найти тебя, как только захочу.В эту минуту донесся лошадиный топот; рейнджеры, очевидно, услышали крик своего товарища и спешили к нему на помощь.Корас бросился в кусты и скрылся.Через несколько минут к месту, где разыгралась только что описанная нами драма, подъехали рейнджеры.— Натан, сын мой! — вскричал Красный Кедр, соскакивая с лошади и наклоняясь над раненым. — Натан, мой первенец, он убит!— Нет, — отвечал один из рейнджеров, — но он очень болен.Касик, как оказалось, изуродовал таким образом старшего сына скваттера.Красный Кедр поднял на руки своего бесчувственного сына, положил его перед собой поперек седла, и весь отряд умчался галопом.Рейнджеры совершили свое дело; у них на поясах висело шестьдесят человеческих скальпов.От ранчерии корасов осталась только одна груда пепла.Из всех обитателей несчастной деревни спастись удалось одному только касику.Но его и одного было достаточно, чтобы отомстить убийцам! ГЛАВА VIII. Долина Бизонов Дон Мигель Сарате, уйдя от сына, опять вскочил на лошадь и направился прямо в Пасо к уголовному судье дону Лусиано Пересу.Асиендадо был одним из богатейших землевладельцев страны и, кроме того, прекрасно знал людей, в руках которых в его стране находились весы правосудия, а поэтому не забыл захватить с собой туго набитый кошелек. Двойная причина заинтересовать судью в свою пользу. И, надо сознаться, асиендадо нисколько не ошибся, поступая таким образом.Достойный дон Лусиано просто дрожал от негодования, слушая подробный рассказ о том, что произошло между доном Пабло и скваттерами; он поклялся жестоко отомстить «этим собакам-еретикам, которых давным-давно пора образумить». Говоря это, он вооружился шпагой и, приказав двадцати хорошо вооруженным альгвасилам оседлать лошадей, встал во главе этого многочисленного конвоя и направился к долине Бизонов.Дон Мигель с досадой присутствовал при этих грозных сборах; он очень мало рассчитывал на храбрость полицейских агентов и предпочел бы, чтобы судья предоставил ему действовать по своему усмотрению, и даже намекнул дону Лусиано, что его вполне удовлетворила бы выдача форменного приказа, а все остальное он брал на себя. Но судья, сгоравший от охватившей его непривычной воинственной горячки и, кроме того, под влиянием полученной им крупной суммы, ничего не хотел слушать и упорно стоял на том, что сам станет во главе экспедиции.Судья дон Лусиано Перес был человеком лет шестидесяти, маленького роста и, благодаря толщине, круглым как бочка; его вечно веселое лицо было украшено румяным носом и двумя маленькими хитрыми глазками.Человек этот от всей души ненавидел североамериканцев и поэтому, отправляясь теперь в экспедицию, он не только действовал как человек, купленный за деньги, но еще и удовлетворял свое чувство ненависти и жажду мщения.Отряд помчался галопом и быстро приближался к лесу.Судья изрыгал огонь и пламя против дерзких хищников, как он их называл; в своем справедливом или несправедливом гневе — это дело другое — он дошел до того, что грозился убить американцев, как собак, если только они осмелятся оказать хоть малейшее сопротивление и не исполнят немедленно его требования. Дон Мигель, несравненно более спокойный и не ожидавший ничего доброго от этого грозного судьи, тщетно старался его успокоить, доказывая, что, по всей вероятности, им придется иметь дело с людьми, которых будет трудно запугать и с которыми хладнокровие будет лучшим оружием.Асиендадо, чтобы сократить путь, повел отряд боковой тропинкой, уменьшавшей расстояние на добрую треть, и скоро лесная опушка оказалось всего в нескольких милях.Убыток, причиненный скваттерами, был гораздо значительнее, чем определил его дон Пабло.С первого взгляда казалось невозможным, чтобы в такое короткое время четверо мужчин, даже работая изо всех сил, причинили такое зло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32