— Эта трущоба ужасна, и вам нельзя оставаться в ней ни минуты больше.— А! — заметил с горечью дон Мигель. — Теперь и вы находите эту трущобу ужасной, хотя вы могли бы давно уже заметить это… Мы уже целый месяц живем здесь, а вы как будто даже и не знали об этом…— Не сердитесь на меня, дон Мигель, — перебил его губернатор, — вы содержались здесь так долго совершенно против моего желания… И если бы это зависело только от меня, вы давным-давно были бы свободны… Но, слава Богу, все кончено и вам незачем больше сидеть в этом тесном чулане.— Извините, кабальеро, — возразил ему резким тоном дон Мигель, — но, с вашего позволения, мы пробудем здесь еще несколько минут.— Почему? — спросил генерал Вентура, с удивлением раскрывая свои заплывшие глазки.— Вы сейчас узнаете это.Дон Мигель жестом пригласил губернатора сесть и сел сам. Генерал Ибаньес тоже опустился на кровать.— Я жду вашего объяснения, — проговорил губернатор, торопившийся выйти поскорее из тюрьмы, так как истекал срок, назначенный Единорогом для исполнения его обещания освободить заключенных.— Вот в чем дело, — сказал наконец дон Мигель. — Вы сказали нам сейчас, что мы свободны, но вы не сказали нам, на каких условиях.— Как, на каких условиях? — спросил губернатор, с недоумением глядя на своего собеседника.— Конечно, — подтвердил генерал Ибаньес, — нужно еще, чтобы мы согласились принять свободу на ваших условиях… Вы и сами должны понимать, что мы не можем выйти отсюда, не зная, на каких условиях получаем мы свободу… Мы не бродяги, от которых можно отделаться таким образом… Мы должны сначала решить, можем ли мы принять ваше предложение.— Генерал сказал правду, — вмешался асиендадо, — наша честь не позволяет нам воспользоваться свободой, которая может запятнать ее…Губернатору первый раз в жизни приходилось иметь дело с такими странными преступниками.— Сеньоры, — сказал он, подделываясь им в тон, — я понимаю вас и я счастлив, что не ошибся в вас. Вы можете совершенно безопасно покинуть тюрьму и снова занять в обществе принадлежащее вам по праву положение. Я не ставлю вам никаких условий, вы свободны безо всяких условий. Вот документы, относящиеся к вашему процессу. Берите их, уничтожьте их и не вините меня слишком строго в том, что с вами случилось.С этими словами губернатор достал из бокового кармана мундира толстую пачку бумаг и протянул дону Мигелю. Последний брезгливо отодвинулся от них, но генерал, менее щепетильный или более опытный, быстро завладел бумагами, просмотрел, чтобы убедиться, что губернатор не обманул его, и бросил всю связку в очаг.— Я жду вас, господа, — сказал губернатор.— Еще одно слово, если позволите, — возразил асиендадо.— Говорите, я вас слушаю.— Куда мы должны отправиться из тюрьмы?— Куда хотите, господа. Повторяю вам, что вы совершенно свободны и можете делать все, что хотите… Я даже не требую от вас слова не устраивать больше заговоров.— Очень рад слышать это, — отвечал дон Мигель, протягивая руку генералу Вентуре. — Ваш поступок трогает меня! Благодарю вас еще раз!Генерал покраснел.— Идите, идите, — повторял он, стараясь скрыть свое замешательство по поводу так мало заслуженной похвалы.Оба пленника, не задумываясь уже больше, последовали за ним.Между тем известие об освобождении дона Мигеля с быстротой молнии разнеслось по городу, и перед тюрьмой собралась целая толпа народа, которая встретила его громкими криками.Единорог приблизился к губернатору.— Мой отец исполнил свое обещание, — сказал он торжественным тоном, — я исполню свое обещание… Белые пленники свободны… Я ухожу.Губернатор, весь красный от стыда, выслушал этот ответ.Сашем стал во главе отряда и, сопровождаемый восторженными криками ликующей толпы, быстро удалился из города.Губернатор, проводив до дверей ратуши своих пленников, которых толпа приветствовала громкими криками, воспользовался удобным моментом и скрылся в ратуше, радуясь, что расквитался так счастливо с заговорщиками.— Ну? Какого вы мнения об этом? — спросил асиендадо своего друга, когда ушел губернатор.— Гм! — пробормотал генерал Ибаньес. — Губернатор ведет себя очень подозрительно. Ну, да это все равно… Самое главное — мы свободны. Признаюсь вам, я вовсе не прочь уехать отсюда куда-нибудь подальше. Здешний воздух, несмотря на все уверения генерала Вентуры, слишком вреден для нас.В эту минуту, раньше, чем дон Мигель успел ответить ему хоть одно слово, генерал почувствовал, что кто-то тихонько коснулся его руки.Перед ними стоял, весело улыбаясь, Курумилла.Дон Мигель и генерал невольно вскрикнули от радости при виде честного и преданного индейца.— Идите, — лаконично сказал он им.Они последовали за ним, с трудом прокладывая себе дорогу сквозь густую толпу, приветствовавшую их радостными криками, и наконец свернули на небольшую, почти пустынную улицу, примыкавшую к площади, где Курумилла подвел их к одному из домов.— Здесь, — сказал он, постучав два раза в дверь.Дверь отворилась.Они вошли во двор. Пеон держал под уздцы трех оседланных лошадей.— Благодарю, брат, — сказал асиендадо растроганным голосом, пожимая руку вождя, — но скажите, пожалуйста, каким же образом узнали вы о том, что мы освобождены?Араукан тонко улыбнулся.— Едем, — сказал он вместо всякого ответа.— Куда же мы едем? — спросил дон Мигель.— К Кутонепи, — ответил Курумилла.Через десять минут они уже выбрались из города и ехали по открытой степи. ГЛАВА XXV. Встреча Доехав до того места, где тропинка раздваивалась, Курумилла остановился. Двое всадников последовали его примеру.— Вот ваша дорога, — сказал вождь арауканов. — В конце этой тропинки вы увидите костер Кутонепи, а я должен с вами здесь расстаться.С этими словами Курумилла повернул лошадь и ускакал в противоположную сторону, махнув им рукой на прощанье.Оставшись одни, генерал и дон Мигель придержали лошадей и поехали дальше легким галопом.Всадники так были погружены в свои мысли, что почти целых полчаса ехали рядом, не обменявшись ни одним словом. Вдруг на повороте тропинки, в тридцати шагах от них, они увидели всадника, стоявшего посреди дороги и как бы умышленно преградившего им путь.Дон Мигель и генерал инстинктивно сунули руки в седельные кобуры.Они были пусты.— Что делать? — спросил асиендадо своего спутника.— Ба! Ехать вперед… Мы только что избавились от гораздо большей опасности, чего же нам бояться теперь? Я и мысли не допускаю, чтобы этот таинственный незнакомец, который стоит перед нами, как конная статуя, намерен был причинить нам зло.— На все воля Божья! — прошептал дон Мигель и пришпорил лошадь.Шагах в десяти от незнакомца всадники ловко осадили лошадей.— Добрый вечер, кабальеро, — дружеским тоном крикнул им незнакомец.— Добрый вечер! — отвечали в один голос дон Мигель и генерал Ибаньес.— Приветствую вас, дон Мигель Сарате, — продолжал незнакомец, — и вас также, генерал Ибаньес. Я очень рад, что вы целы и невредимы вырвались из когтей генерала Вентуры, который, если бы только это зависело от него, наверняка не выпустил бы вас живыми.— Кабальеро, — отвечал дон Мигель, — благодарю вас за ваше доброе пожелание, но вы доставили бы мне большее удовольствие, если бы сняли маску.— Господа, вы сильно разочаруетесь, когда я сниму маску, потому что вы меня совсем не знаете. Не сердитесь же на меня за то, что я не исполню вашего желания, и знайте, что я самый искренний ваш друг.Оба мексиканца вежливо поклонились.Незнакомец продолжал:— Я знал наверняка, что, получив свободу, вы отправитесь к храброму французскому охотнику, поэтому я решил дождаться вас здесь, чтобы сообщить вам очень важное известие, близко касающееся вас.— Я вас слушаю, кабальеро, — отвечал дон Мигель невольно начиная волноваться, — и заранее прошу вас принять мою искреннюю благодарность за ваш благородный поступок по отношению ко мне.— Вы поблагодарите меня за это в свое время, дон Мигель… Теперь я только сообщаю вам важное известие, но впоследствии я надеюсь и помочь вам.— Говорите, говорите, кабальеро! Ваши слова невольно возбуждают мое любопытство, и я горю нетерпением узнать новость, которую вы хотите сообщить мне.Незнакомец печально покачал головой. Затем он снова заговорил:— Прошло уже целых два месяца, дон Мигель, с того времени, как вы арестованы благодаря предательству Красного Кедра и заключены в Санта-Фе. Много событий произошло за это время. Вечером в день вашего ареста, в тот самый момент, когда вы отдавали свое оружие, ваша дочь была похищена Красным Кедром.— Моя дочь! — вскричала асиендадо. — Что же делал в это время Валентин, которому я поручил ее и который поручился мне за нее?— Валентин сделал все возможное для ее спасения, но что может сделать один против двадцати?Дон Мигель печально опустил голову.— После бесполезных и долгих поисков одному человеку с чудесной помощью отца Серафима удалось ночью вырвать донну Клару из рук похитителей, но Красный Кедр узнал об этом каким-то непостижимым образом и снова похитил ее.— О! Я отомщу ему за это! — скрежеща зубами от ярости, вскричал асиендадо.Глаза незнакомца метали молнии сквозь отверстия маски.— На биваке Валентина вы увидите вашего сына и отца Серафима… Сегодня вечером Красный Кедр вместе с отрядом гамбусинос должен отправиться в степи Рио-Хилы на розыски золотой россыпи, о которой ему сообщил монах Амбросио.— Брат Амбросио! — проговорил вне себя от удивления асиендадо.— Да, ваш прежний капеллан. Он был шпионом скваттера, открыл ему все ваши планы и указал ему, как проникнуть в асиенду, чтобы похитить вашу дочь.— Хорошо! — прошептал глухим голосом дон Мигель. — Я не забуду этого.— Красный Кедр берет с собой вашу дочь в прерии.— Я последую за ним, хотя бы для этого мне пришлось пройти тысячу миль, — сказал твердым голосом дон Мигель. — Благодарю вас за то, что вы так подробно сообщили мне это. Но почему вы так сильно интересуетесь мною, хотя, как вы сами говорите, я даже не знаю вас?— Позже вы узнаете, дон Мигель, а теперь, прежде чем проститься с вами, я хочу сказать вам еще одно слово.— Я вас слушаю, кабальеро.— Не говорите никому — ни французскому охотнику, ни вашему сыну о нашей встрече. Пусть эта тайна умрет в вашей груди. Когда вы приедете на Дальний Запад и найдете на одной из стоянок кусочек красного дерева с отпечатком лошадиной подковы, то встаньте в полночь и постарайтесь выйти из лагеря так, чтобы никто не следил за вами. Когда вы будете в ста шагах от лагеря, в густой и высокой траве, свистните три раза. Вам ответят точно таким же свистом, и тогда вы узнаете все, что вам нужно знать, но чего я не могу сообщить вам теперь.— Хорошо, благодарю вас еще раз. Я сделаю так, как вы говорите.— Вы мне даете слово?— Клянусь честью дворянина! — отвечал дон Мигель, снимая шляпу.— Я принимаю вашу клятву, прощайте.— Прощайте!Незнакомец вонзил шпоры в бока лошади, ослабил поводья, и животное понеслось вперед, как бы подхваченное вихрем.Оба всадника долго следили за незнакомцем глазами, любуясь грацией и гибкостью его движений.Наконец, когда лошадь и всадник исчезли вдали, дон Мигель, задумчиво опустив голову, поехал дальше. Потом он снова выпрямился и, обращаясь к генералу, проговорил:— Кто может быть этот человек?— Я знаю его не больше, чем вы, — отвечал его друг. — Но, клянусь вам, я последую за ним, хотя бы для этого мне пришлось обыскать все кусты и пещеры в пустыне.— Как! — воскликнул дон Мигель. — Вы поедете со мной?— Неужели вы сомневались в этом, дон Мигель? Этим вы только оскорбили бы меня. Вам будет мало всех ваших друзей, чтобы отправиться на розыски вашей дочери и наказать по заслугам этого демона-скваттера, этого гринго. Нет, я не покину вас в такое время — это было бы величайшей подлостью. — прибавил он с улыбкой. — Для меня, пожалуй, будет даже лучше, если правительство позабудет немного о моем существовании.— Благодарю вас, друг мой, — отвечал асиендадо, протягивая руку, — я знаю, как вы преданы мне и меня может только радовать это новое доказательство вашей дружбы…— Которое вы, конечно, и принимаете? — перебил его генерал.— От всего сердца, — отвечал дон Мигель. — Помощь такой твердой руки и мужественного сердца могут оказать мне громадную услугу при моих грустных обстоятельствах.— Отлично! Итак, мы покончили с этим вопросом… Мы поедем вместе! И, клянусь вам, мы освободим донну Клару.— Дай Бог! — прошептал грустно асиендадо.Через четверть часа они подъезжали уже к лагерю Искателя Следов. ГЛАВА XXVI. Красный Кедр Валентин не более четверти часа тому назад узнал от Единорога о результатах его переговоров с губернатором Санта-Фе и об освобождении пленников и с нетерпением ожидал их прибытия. Завидев их издали, он вместе с доном Пабло и миссионером поспешил к ним навстречу, тем более, что всадники тоже уже заметили их и во весь опор летели к ним.Свидание отца с сыном и Валентина с его друзьями было очень трогательным.Беседа их, которая продолжалась несколько часов, всецело была посвящена обсуждению двукратного дерзкого похищения молодой девушки и тех мер, которые следовало предпринять для ее освобождения.Отец Серафим хотел вместе с Единорогом проникнуть в селения команчей и надеялся встретиться со своими друзьями в прериях.Вечером вернулся Курумилла. Араукан весь был в пыли, обильный пот струился по его лицу.Валентин не задал индейцу ни одного вопроса до тех пор, пока тот не отдохнул немного, и только тогда он, положив руку на плечо, спросил:—Ну?— Курумилла видел их, — отвечал ульмен.— Хорошо! А много их?— Десять раз столько, сколько у меня пальцев на обеих руках, и еще десять человек.— Карамба! — вскричал Валентин. — Неужели их так много? Нам будет очень трудно справиться с ними.— И все они смелые охотники, — прибавил вождь.— А вы узнали, когда они отправляются?— Сегодня вечером, когда взойдет молодой месяц.— Я понимаю их план, — проговорил охотник, — они хотят ночью перейти брод дель-Торо.Курумилла утвердительно кивнул головой.— Они придумали хорошо, — продолжал Валентин, — потому что, раз они переправятся через дель-Торо, они будут в пустыне, где им нечего уже будет бояться или, по крайней мере, они так думают. Да, как это ни досадно, а приходится сознаться, что негодяй Красный Кедр все-таки очень умный человек и умеет все предвидеть и обо всем позаботиться… Ну, да на этот раз ему придется иметь дело с людьми, которые не хуже его знают все эти штуки… Я беру это дело на себя и надеюсь, что с Божьей помощью я выиграю у него партию.— Что же теперь нам делать? — спросил дон Мигель.— Спать, — ответил Валентин. — У нас еще много времени впереди, и поэтому самое лучшее, что мы можем сделать теперь, это лечь спать. Собираясь вести борьбу с Красным Кедром в пустыне, мы особенно должны заботиться о своем здоровье. Поэтому необходимо дать отдых и душе, и телу.Курумилла встал и через минуту вернулся с двумя винтовками, пистолетами и ножами.— У моих братьев нет оружия, — сказал он, складывая свою ношу к ногам мексиканцев.Последние горячо поблагодарили его. Предусмотрительность индейца, который позаботился обо всем, давала им возможность смело отправиться в пустыню.Через несколько минут все они уже спали глубоким сном.Воспользуемся их сном и возвратимся к Красному Кедру.Разбив стекло, бандит одним прыжком проник в комнату.Донна Клара в испуге вскочила с постели и пронзительно вскрикнула, увидев неумолимого врага, неожиданно появившегося перед ней.— Молчать! — прошипел угрожающим голосом Красный Кедр, замахиваясь на нее кинжалом, — если только вы крикнете еще раз, я вас зарежу.Бандит завернул несчастную девушку в ребосо, лежавшее на постели, взвалил ее на плечи и через окно спустился со своей ношей на улицу.Здесь к нему подошли его сообщники, и все направились к ранчо Койота.Дорогой бандиты не встретили никого.Гарот отворил дверь, зажег свечу, и похитители вошли в дом, заперев дверь на засов.Красный Кедр отнес полубесчувственную донну Клару в комнату, положил на кровать, вышел в залу и запер за собой дверь.— Ну, — весело сказал он, — дело сделано, овечка опять в овчарне. Верно я говорю, преподобный отче? Будем надеяться, что на этот раз она уже не ускользнет от нас.Монах улыбнулся.— По-моему, нам надо как можно скорее уходить отсюда, — сказал он.— Почему?— Потому что они знают теперь это местечко и, наверное, скоро снова явятся сюда.Скваттер пожал плечами.— Слушайте, брат Амбросио, — сказал он, делая на своем лице гримасу, долженствовавшую изображать улыбку, — я наверняка могу сказать вам, что, несмотря на всю свою подлость, вы умрете в шкуре дурака, если только раньше с вас не сдерут эту шкуру с живого, в чем нет ничего невозможного.Монах вздрогнул: веселость Красного Кедра имела ту особенность, что в этом настроении он был еще более ужасен, чем в гневе.Скваттер сел на скамью и, повернувшись к гамбусино, грубым голосом крикнул ему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32