— добавил монах, вытаскивая из кармана такую же засаленную колоду карт, как и у его партнера. — Занимаясь этим делом, мы незаметно проведем часок-другой.— А, у вас тоже есть карты? — удивился ранчеро.— Да, и совсем новые, как видите.Андреc с покорным видом опустил голову.— Начнем?— К вашим услугам.— Игра началась.Хотя Андреc Гарот был отчаянным плутом и пустил в ход всю свою ловкость, брат Амбросио оказался достойным противником, и, благодаря этому, после трехчасовой игры ни тот ни другой ничего не выиграли.Наконец брат Амбросио положил локти на стол, наклонил голову вперед и, небрежно тасуя карты, сказал ранчеро, пристально смотря ему в глаза:— Не хотите ли вы поболтать немножко, Андреc?— С удовольствием, — отвечал последний, сначала было привстав, а затем снова опускаясь на свое место.— Сеньор дон Андреc, — сказал монах тихим и вкрадчивым голосом, — какое счастье для нас, что ваш бедный брат, умирая, открыл мне тайну местонахождения жилы, которую он не доверил даже вам.— Да, это правда, — отвечал Андреc, слегка побледнев. — Это и в самом деле большое счастье для нас, сеньор падре, и я ежедневно благодарю за это Господа.— Не правда ли? Не случись этого, громадные богатства так и не достались бы никому.— Меня просто мороз продирает по коже, как я только подумаю об этом.— Ну, а теперь на меня опять напал страх.— Отчего, сеньор падре?— Оттого, что мы слишком долго тянули с отъездом… Я боюсь, как бы, чего доброго, какой-нибудь из европейских бродяг, о которых мы говорили недавно, не завладел нашими россыпями. Эти негодяи чутьем умеют отыскивать золото.— Карай! Сеньор падре, — вскричал Андреc, ударяя кулаком по столу. — Это могло бы свести меня с ума… Все дело было так хорошо обдумано, и до сих пор все шло так гладко!..— Совершенно верно, — согласился с ним брат Амбросио. — Я никогда не забыл бы этого!— Дьявол! Это дело и меня интересует не меньше, чем вас, сеньор падре, — отвечал гамбусино с величайшим апломбом. — Как вы знаете, я благодаря целому ряду неудачных спекуляций потерял все свое состояние и теперь надеюсь вернуть все сразу, так сказать, одним ударом.Брат Амбросио с трудом мог удержаться от смеха. Все отлично знали, что сеньор дон Андреc Гарот был леперо, который в наследство от отца получил всего-навсего один квартильо Квартильо — мелкая мексиканская монета.
. С самого юного возраста он вел скитальческую жизнь авантюриста, а неудачная спекуляция, на которую он жаловался, была просто-напросто пагубная страсть к монте, в которую он недавно проиграл двадцать тысяч пиастров, добытых им Бог весть какими путями. Но сеньор дон Андреc прекрасно знал все хитрости обитателей прерий. На этом основании, а также и по многим другим причинам, Андреc Гарот был драгоценной находкой для брата Амбросио, и потому последний сделал вид, что вполне верит жалобам своего собеседника на злосчастную судьбу.— Но, — прибавил он после минутного размышления, — допустим, что россыпь осталась нетронутой, нам все-таки предстоит долгий путь, прежде чем мы достигнем ее.— Да, — подтвердил с умыслом гамбусино, — путь не близкий, об опасностях и говорить нечего, их хоть отбавляй.— Там нужно всегда держать ружье на прицеле, палец на курке.— Вести постоянную войну с дикими животными и с индейцами.— А как вы думаете, не будет нас стеснять во время долгого пути женщина, похищенная Красным Кедром?— Ужасно, — пробормотал Андреc, сверкнув глазами.— Не правда ли?— Я в этом уверен, сеньор падре.— Что же нам делать?— Не знаю, право, что и сказать.— Она здесь?— Да, — отвечал гамбусино, указывая пальцем на дверь. — Вот в этой комнате.— Гм!— Вы что-то сказали?— Ничего.— А что, если бы мы…— Что?— Нет, это и слишком трудно, и слишком опасно, — проговорил Андреc с притворной нерешительностью.— Скажите, в чем дело!Гамбусино, по-видимому, принял твердое решение.— Я хотел сказать… А что, если возвратить ее родным? — проговорил он наконец.— Я думал уже об этом.— Да, но только нужно все это обделать похитрее… Так, чтобы нас нельзя было подозревать.— И чтобы родные заплатили нам приличный выкуп.— Я и сам о том же думаю.Опять наступило молчание.— Но, — заговорил монах первым, — кому же поручить такое деликатное дело?— Мне, тысяча чертей! — вскричал гамбусино, глаза которого алчно заблестели при мысли о богатом выкупе.— Значит, решено?— Решено.— В таком случае, не будем терять времени. Есть у вас лошадь?— Даже две.— Браво! На одну вы посадите девушку, а на другую сядете сами.— И отправлюсь прямехонько на асиенду де-ла-Нориа.— Отлично. Дон Пабло будет в восторге, когда увидит сестру, и не поскупится заплатить хороший выкуп за нее.— Все идет как по маслу… Ну, а затем нам уже нетрудно будет добраться и до россыпи.— Хорошо сказано.Гамбусино подошел к двери той комнаты, где была заперта донна Клара, и вложил ключ в замок. В эту минуту два сильных удара потрясли дверь ранчо, крепко запертого после ухода Красного Кедра.— Отворять или нет? — спросил Андреc.— Да, — отвечал монах, — колебание или отказ могут вызвать только подозрение, а мы должны всего этого по возможности избегать.Ранчеро пошел отворять дверь, в которую снаружи продолжали стучаться так сильно, как будто хотели выломать ее. Какой-то человек вошел в комнату. Вновь прибывший был не кто иной как Шоу, третий сын Красного Кедра.— Кажется, я помешал вам, господа? — спросил молодой человек.— Нисколько, — отвечал Андреc. — Наоборот, мы очень рады вас видеть.— Благодарю вас.С этими словами Шоу опустился в кресло.— А вы что-то поздненько пожаловали в Санта-Фе, — заметил монах.— Да, это правда, — отвечал, смутившись, американец. — Я ищу отца и думал найти его здесь.— Он был здесь несколько часов тому назад, а затем уехал куда-то.— А!..— Если я не ошибаюсь, его превосходительство губернатор поручил вашему отцу отправиться навстречу драгунам, которые идут на подкрепление гарнизона с приказанием двигаться поскорей.— Да, да… Я совсем забыл об этом.Затем молодой человек снова умолк. ГЛАВА XIII. Крупный разговор По своей натуре Шоу принадлежал к числу людей, которые, раз решившись на что-нибудь, ни за что не отступают от намеченной цели.Раздумье его продолжалось недолго.Скваттер смело поднял голову и, глядя прямо в глаза своим собеседникам, сказал им:— Будем говорить откровенно!.. Мой приход сюда в такое позднее время удивил вас, да?.. И вам очень хочется знать, зачем я сюда явился?— Милостивый государь!… — начал было монах.— Не перебивайте меня, — остановил его Шоу, — я сейчас сам скажу вам, зачем я приехал… Я явился сюда затем, чтобы освободить донну Клару.— Да неужели?! — вне себя от удивления воскликнули негодяи.— Да, я за этим именно и явился сюда… Если вы станете сопротивляться мне, я добьюсь своего силой, несмотря на то, что вас двое, а я один… Я решил непременно возвратить девушку ее отцу, и никто, слышите ли, никто не может помешать мне исполнить это.— Но с какой стати пришло вам это в голову? — спросил брат Амбросио.— Это уж мое дело, — отвечал скваттер. — Если вы не отдадите ее мне добровольно, я убью вас обоих и все-таки добьюсь своего во что бы то ни стало.— Но мы вовсе не хотим…— Берегитесь! — перебил его молодой человек угрожающим тоном и нахмурив брови. — Я не выйду отсюда иначе, как вместе с девушкой, которую я хочу спасти.— Кабальеро! — сказал монах повелительным тоном, на миг смутившим молодого дикаря. — Позвольте мне сказать вам всего только два слова.— Говорите, только скорее, — отвечал Шоу. — Мне некогда… И потом, я не хочу больше ждать ни одной минуты.— Я не задержу вас долго, будьте спокойны. Вы явились сюда, как вы сейчас только что говорили, затем, чтобы освободить донну Клару?— Да… — отвечал скваттер.— Подождите, — перебил его монах. — Ваше странное желание, конечно, не могло не поразить нас.— Почему? — спросил молодой человек, гордо поднимая голову.— А потому, — спокойно продолжал брат Амбросио, — что вы сын Красного Кедра и, согласитесь сами, очень странно, что…— Довольно болтать, — крикнул Шоу. — Желаете вы или нет отдать мне девушку, за которой я явился сюда?— Вы должны мне сначала сказать, что вы намерены с ней делать?— А вам-то какое дело?— Больше, чем вы думаете. С того времени как девушка попала в плен, я сделался не сторожем ее, нет, я сделался ее защитником и поэтому считаю себя в праве знать, почему вы так смело требуете от нас, чтобы мы вам ее отдали?.. Скажите же нам, что вы намерены делать с этой молодой девушкой.Шоу выхватил из-за пояса пистолет, прицелился в монаха и сказал ему глухим и угрожающим голосом:— Отдайте мне донну Клару!Брат Амбросио внимательно следил за всеми движениями американца и в то же мгновенье сам выхватил из-за пояса два пистолета и приставил их к груди своего противника.В комнате воцарилась невыразимо томительная тишина.Андреc Гарот, скрестив руки на груди и сардонически улыбаясь, стоял, прислонившись к столу, и любовался разыгравшейся перед ним сценой.Вдруг дверь ранчо, которую забыли запереть, с шумом распахнулась, и на пороге показался человек. Это был отец Серафим. С первого же взгляда он понял, в чем дело и, смело бросившись между двумя противниками, растащил их в разные стороны.— Что это такое? — взволнованным голосом сказал миссионер. — Неужели только появление мое предотвратило двойное убийство?.. Вы похожи на дикарей, которые в любую минуту могут разорвать друг друга.— Отойдите, отец мой, вам здесь нечего делать!.. Не мешайте мне разделаться с этим негодяем, как он того заслуживает! — сказал скваттер, бросая на миссионера свирепый взгляд. — Его жизнь принадлежит мне…— Молодой человек, — возразил миссионер. — Жизнь каждого человека принадлежит Богу, и только Он один имеет право отнимать ее… Опустите ваш пистолет! — а затем, обращаясь к брату Амбросио, сказал ему, делая ударение на каждом слове: — Вы позорите одежду, которую носите!.. Бросьте пистолеты!..Монах поклонился и, спрятав свои пистолеты, проговорил тихим и слащавым голосом:— Отец мой, я защищал только свою жизнь от этого сумасшедшего. Клянусь Богом, что я делал это поневоле… Этот человек явился сюда затем, чтобы заставить нас отдать ему несчастную девушку, но я и этот кабальеро, — прибавил он, показывая на гамбусино, — ни под каким видом не можем согласиться на это.Андреc Гарот кивком головы подтвердил слова монаха.— Я хочу вырвать девушку из ваших рук и отдать ее отцу! — вскричал Шоу.— О ком это вы говорите, друг мой? — спросил миссионер, видимо, сильно встревоженный.— О ком же я могу говорить с вами, — продолжал американец» — как не о донне Кларе Сарате, которую силой держат здесь эти негодяи.— Да неужели это правда? — с удивлением спросил отец Серафим. — Неужели это правда, что донна Клара здесь?— Спросите у этих людей! — грубо отвечал Шоу, стукнув прикладом ружья о пол.— Правда ли это? — спросил священник.— Правда, — подтвердил гамбусино.Отец Серафим нахмурил брови, бледное лицо его покрылось румянцем.— Милостивый государь, — сказал он, задыхаясь от негодования, — я приказываю вам, именем Бога, которому вы служите, немедленно вернуть свободу несчастной девушке, которую вы держите взаперти вопреки всем Божеским и человеческим законам… Я сам передам ее в руки родных, которые оплакивают ее потерю.Брат Амбросио поклонился и, опустив глаза, отвечал лицемерным тоном:— Вы ошибаетесь, отец мой… Я не принимал никакого участия в похищении бедного ребенка, напротив, я всеми средствами, всей своей властью пытался помешать совершению этого злодеяния… И, если хотите знать правду, отец мой, — прибавил он, — в ту минуту, когда ворвался этот сумасшедший, гамбусино и я, мы решили во что бы то ни стало освободить донну Клару и передать ее тем, кому она принадлежит.— Я хочу верить вам, милостивый государь, и если я невольно оскорбил вас, простите меня, но все говорило против вас… Теперь же, чтобы оправдать себя в моих глазах, вам стоит только исполнить мое желание.— Я готов исполнить ваше желание, отец мой, — отвечал монах.По его знаку Андреc Гарот вышел. Шоу, до сих пор неподвижно стоявший в углу, вдруг вскинул винтовку на плечо и, обращаясь к миссионеру, сказал ему почтительно:— Святой Отец, теперь мое присутствие бесполезно здесь; прощайте, мой уход доказывает вам, что я не имел в виду сделать что-нибудь дурное.С этими словами он круто повернулся и вышел из ранчо.Несколько минут спустя после ухода скваттера, в комнату вошел гамбусино; девушка следовала за ним.Донна Клара оказалась одетой уже не так, как одевались в то время девушки ее круга. Красный Кедр, желая по возможности изменить ее наружность, заставил ее надеть платье индианки, которое ей очень шло.Увидев миссионера, донна Клара, не помня себя от радости, бросилась к нему со слезами, вскрикнув раздирающим душу голосом:— Святой Отец! Спасите меня!.. Спасите!..— Успокойтесь, дочь моя, — кротким голосом сказал ей священник, — теперь вам нечего больше бояться — я с вами.— Уйдемте отсюда! — продолжала она упрашивать миссионера.— Да, дочь моя, мы уйдем отсюда… успокойтесь и не плачьте больше!..— Вы видите, отец мой, — вмешался лицемерный брат Амбросио, — что я не солгал вам.Миссионер бросил неопределенный взгляд на монаха.— Мне хотелось бы, чтобы это была правда, — сказал он затем. — Господь, читающий в наших сердцах, знает, правду вы говорите или нет… Я сейчас же увожу молодую девушку с собой.— Пожалуйста, отец мой, я очень рад, что она будет находиться под вашим покровительством.И, подняв с полу плащ, который дон Пабло накинул на голову Красному Кедру, монах осторожно набросил его на дрожащие плечи донны Клары, чтобы скрыть ее костюм.Отец Серафим взял за руку молодую девушку и вместе с ней вышел из ранчо.Брат Амбросио долго следил за ними взглядом, затем он вернулся в комнату и крепко затворил дверь за собой.— Ну, — обратился к нему с вопросом Андреc Гарот, — какого вы мнения обо всем этом, сеньор падре?— Мне кажется, что нам тут жаловаться не на что, и потом… все, что ни делается, все к лучшему…— А Красный Кедр?— О! Это я беру на себя и обещаю вам сделать нас такими же белыми, как снег на вершине Caffre de Perote Высокая гора в Мексике, вершина которой покрыта вечным снегом. (примеч. автора)
.— Гм! Это будет трудновато.— Увидим. ГЛАВА XIV. Тайна Покинув ранчо Койота, Красный Кедр пришпорил свою лошадь и галопом помчался по направлению к юго-западу.Так ехал он около трех четвертей часа и наконец подъехал к дому, в одном из окон которого горели в качестве условного знака три свечи.Огонь этот, очевидно, служил сигналом для скваттера, потому что, подъехав к дому, он спрыгнул с лошади, привязал ее к лиственнице и, осторожно скрываясь за кустами, три раза через известные промежутки прокричал с удивительным искусством по совиному.Свет в окне исчез как бы по волшебству.Из окна высунулась чья-то голова, беспокойно осмотрелась кругом, а затем снова скрылась, пробормотав настолько громко, что американец мог расслышать каждое слово:— Кругом все спокойно.— А между тем, — отвечал скваттер, не показываясь, — койоты бродят в долине.— Вы можете подойти, вас ждут.— Я это знаю.С этими словами скваттер быстро вышел из кустов и встал перед дверью, скрестив руки на груди, как человек, которому нечего бояться.Дверь осторожно отворилась; из дома вышел человек, плотно закутанный в широкий плащ, и смело подошел к скваттеру.— Ну? — спросил он вполголоса. — Надумали вы?— Да.— И каков же результат ваших размышлений?— Я отказываюсь.— Безусловно?— Вполне.— Берегитесь!— Я не боюсь вас, дон Мельхиор, черт вас побери.— Не надо никого называть по имени, — с сердцем сказал незнакомец.— Мы здесь одни.— В пустыне никогда не бываешь один.— Совершенно справедливо, — прошептал Красный Кедр, — будем лучше говорить о деле.— Тут и говорить не о чем… Согласны вы или нет?— Гм! Вы слишком торопитесь!.. К несчастью, этого нельзя сделать.— Почему?— Да потому, что я должен же чем-нибудь подстраховать себя.— Вы считаете эту девушку своей гарантией?— By God! Но зачем она вам?— Не сравнивайте меня с собой, негодяй!— Но какая же разница между нами? Я негодяй — это правда, но, клянусь Богом, и вы не лучше меня!..— Слушайте, кабальеро, — сказал незнакомец, делая ударение на своих словах, — мне некогда терять время на пустые разговоры с вами… Я хочу заполучить эту девушку, и она будет моей, сколько бы вы ни старались помешать мне добиться этого.— Хорошо! Значит, вы объявляете мне войну? — спросил скваттер с видимым беспокойством, которое он тщетно старался скрыть.Незнакомец пожал плечами.— Мы слишком давно и слишком хорошо знаем друг друга и поэтому можем быть только друзьями или врагами. Согласны вы со мной?— Да.— В таком случае, отдайте мне донну Клару, и я, в свою очередь, передам вам бумаги, которые…— Довольно, — перебил грубо скваттер. — Эти бумаги с вами?— Да вы меня, должно быть, считаете круглым дураком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
. С самого юного возраста он вел скитальческую жизнь авантюриста, а неудачная спекуляция, на которую он жаловался, была просто-напросто пагубная страсть к монте, в которую он недавно проиграл двадцать тысяч пиастров, добытых им Бог весть какими путями. Но сеньор дон Андреc прекрасно знал все хитрости обитателей прерий. На этом основании, а также и по многим другим причинам, Андреc Гарот был драгоценной находкой для брата Амбросио, и потому последний сделал вид, что вполне верит жалобам своего собеседника на злосчастную судьбу.— Но, — прибавил он после минутного размышления, — допустим, что россыпь осталась нетронутой, нам все-таки предстоит долгий путь, прежде чем мы достигнем ее.— Да, — подтвердил с умыслом гамбусино, — путь не близкий, об опасностях и говорить нечего, их хоть отбавляй.— Там нужно всегда держать ружье на прицеле, палец на курке.— Вести постоянную войну с дикими животными и с индейцами.— А как вы думаете, не будет нас стеснять во время долгого пути женщина, похищенная Красным Кедром?— Ужасно, — пробормотал Андреc, сверкнув глазами.— Не правда ли?— Я в этом уверен, сеньор падре.— Что же нам делать?— Не знаю, право, что и сказать.— Она здесь?— Да, — отвечал гамбусино, указывая пальцем на дверь. — Вот в этой комнате.— Гм!— Вы что-то сказали?— Ничего.— А что, если бы мы…— Что?— Нет, это и слишком трудно, и слишком опасно, — проговорил Андреc с притворной нерешительностью.— Скажите, в чем дело!Гамбусино, по-видимому, принял твердое решение.— Я хотел сказать… А что, если возвратить ее родным? — проговорил он наконец.— Я думал уже об этом.— Да, но только нужно все это обделать похитрее… Так, чтобы нас нельзя было подозревать.— И чтобы родные заплатили нам приличный выкуп.— Я и сам о том же думаю.Опять наступило молчание.— Но, — заговорил монах первым, — кому же поручить такое деликатное дело?— Мне, тысяча чертей! — вскричал гамбусино, глаза которого алчно заблестели при мысли о богатом выкупе.— Значит, решено?— Решено.— В таком случае, не будем терять времени. Есть у вас лошадь?— Даже две.— Браво! На одну вы посадите девушку, а на другую сядете сами.— И отправлюсь прямехонько на асиенду де-ла-Нориа.— Отлично. Дон Пабло будет в восторге, когда увидит сестру, и не поскупится заплатить хороший выкуп за нее.— Все идет как по маслу… Ну, а затем нам уже нетрудно будет добраться и до россыпи.— Хорошо сказано.Гамбусино подошел к двери той комнаты, где была заперта донна Клара, и вложил ключ в замок. В эту минуту два сильных удара потрясли дверь ранчо, крепко запертого после ухода Красного Кедра.— Отворять или нет? — спросил Андреc.— Да, — отвечал монах, — колебание или отказ могут вызвать только подозрение, а мы должны всего этого по возможности избегать.Ранчеро пошел отворять дверь, в которую снаружи продолжали стучаться так сильно, как будто хотели выломать ее. Какой-то человек вошел в комнату. Вновь прибывший был не кто иной как Шоу, третий сын Красного Кедра.— Кажется, я помешал вам, господа? — спросил молодой человек.— Нисколько, — отвечал Андреc. — Наоборот, мы очень рады вас видеть.— Благодарю вас.С этими словами Шоу опустился в кресло.— А вы что-то поздненько пожаловали в Санта-Фе, — заметил монах.— Да, это правда, — отвечал, смутившись, американец. — Я ищу отца и думал найти его здесь.— Он был здесь несколько часов тому назад, а затем уехал куда-то.— А!..— Если я не ошибаюсь, его превосходительство губернатор поручил вашему отцу отправиться навстречу драгунам, которые идут на подкрепление гарнизона с приказанием двигаться поскорей.— Да, да… Я совсем забыл об этом.Затем молодой человек снова умолк. ГЛАВА XIII. Крупный разговор По своей натуре Шоу принадлежал к числу людей, которые, раз решившись на что-нибудь, ни за что не отступают от намеченной цели.Раздумье его продолжалось недолго.Скваттер смело поднял голову и, глядя прямо в глаза своим собеседникам, сказал им:— Будем говорить откровенно!.. Мой приход сюда в такое позднее время удивил вас, да?.. И вам очень хочется знать, зачем я сюда явился?— Милостивый государь!… — начал было монах.— Не перебивайте меня, — остановил его Шоу, — я сейчас сам скажу вам, зачем я приехал… Я явился сюда затем, чтобы освободить донну Клару.— Да неужели?! — вне себя от удивления воскликнули негодяи.— Да, я за этим именно и явился сюда… Если вы станете сопротивляться мне, я добьюсь своего силой, несмотря на то, что вас двое, а я один… Я решил непременно возвратить девушку ее отцу, и никто, слышите ли, никто не может помешать мне исполнить это.— Но с какой стати пришло вам это в голову? — спросил брат Амбросио.— Это уж мое дело, — отвечал скваттер. — Если вы не отдадите ее мне добровольно, я убью вас обоих и все-таки добьюсь своего во что бы то ни стало.— Но мы вовсе не хотим…— Берегитесь! — перебил его молодой человек угрожающим тоном и нахмурив брови. — Я не выйду отсюда иначе, как вместе с девушкой, которую я хочу спасти.— Кабальеро! — сказал монах повелительным тоном, на миг смутившим молодого дикаря. — Позвольте мне сказать вам всего только два слова.— Говорите, только скорее, — отвечал Шоу. — Мне некогда… И потом, я не хочу больше ждать ни одной минуты.— Я не задержу вас долго, будьте спокойны. Вы явились сюда, как вы сейчас только что говорили, затем, чтобы освободить донну Клару?— Да… — отвечал скваттер.— Подождите, — перебил его монах. — Ваше странное желание, конечно, не могло не поразить нас.— Почему? — спросил молодой человек, гордо поднимая голову.— А потому, — спокойно продолжал брат Амбросио, — что вы сын Красного Кедра и, согласитесь сами, очень странно, что…— Довольно болтать, — крикнул Шоу. — Желаете вы или нет отдать мне девушку, за которой я явился сюда?— Вы должны мне сначала сказать, что вы намерены с ней делать?— А вам-то какое дело?— Больше, чем вы думаете. С того времени как девушка попала в плен, я сделался не сторожем ее, нет, я сделался ее защитником и поэтому считаю себя в праве знать, почему вы так смело требуете от нас, чтобы мы вам ее отдали?.. Скажите же нам, что вы намерены делать с этой молодой девушкой.Шоу выхватил из-за пояса пистолет, прицелился в монаха и сказал ему глухим и угрожающим голосом:— Отдайте мне донну Клару!Брат Амбросио внимательно следил за всеми движениями американца и в то же мгновенье сам выхватил из-за пояса два пистолета и приставил их к груди своего противника.В комнате воцарилась невыразимо томительная тишина.Андреc Гарот, скрестив руки на груди и сардонически улыбаясь, стоял, прислонившись к столу, и любовался разыгравшейся перед ним сценой.Вдруг дверь ранчо, которую забыли запереть, с шумом распахнулась, и на пороге показался человек. Это был отец Серафим. С первого же взгляда он понял, в чем дело и, смело бросившись между двумя противниками, растащил их в разные стороны.— Что это такое? — взволнованным голосом сказал миссионер. — Неужели только появление мое предотвратило двойное убийство?.. Вы похожи на дикарей, которые в любую минуту могут разорвать друг друга.— Отойдите, отец мой, вам здесь нечего делать!.. Не мешайте мне разделаться с этим негодяем, как он того заслуживает! — сказал скваттер, бросая на миссионера свирепый взгляд. — Его жизнь принадлежит мне…— Молодой человек, — возразил миссионер. — Жизнь каждого человека принадлежит Богу, и только Он один имеет право отнимать ее… Опустите ваш пистолет! — а затем, обращаясь к брату Амбросио, сказал ему, делая ударение на каждом слове: — Вы позорите одежду, которую носите!.. Бросьте пистолеты!..Монах поклонился и, спрятав свои пистолеты, проговорил тихим и слащавым голосом:— Отец мой, я защищал только свою жизнь от этого сумасшедшего. Клянусь Богом, что я делал это поневоле… Этот человек явился сюда затем, чтобы заставить нас отдать ему несчастную девушку, но я и этот кабальеро, — прибавил он, показывая на гамбусино, — ни под каким видом не можем согласиться на это.Андреc Гарот кивком головы подтвердил слова монаха.— Я хочу вырвать девушку из ваших рук и отдать ее отцу! — вскричал Шоу.— О ком это вы говорите, друг мой? — спросил миссионер, видимо, сильно встревоженный.— О ком же я могу говорить с вами, — продолжал американец» — как не о донне Кларе Сарате, которую силой держат здесь эти негодяи.— Да неужели это правда? — с удивлением спросил отец Серафим. — Неужели это правда, что донна Клара здесь?— Спросите у этих людей! — грубо отвечал Шоу, стукнув прикладом ружья о пол.— Правда ли это? — спросил священник.— Правда, — подтвердил гамбусино.Отец Серафим нахмурил брови, бледное лицо его покрылось румянцем.— Милостивый государь, — сказал он, задыхаясь от негодования, — я приказываю вам, именем Бога, которому вы служите, немедленно вернуть свободу несчастной девушке, которую вы держите взаперти вопреки всем Божеским и человеческим законам… Я сам передам ее в руки родных, которые оплакивают ее потерю.Брат Амбросио поклонился и, опустив глаза, отвечал лицемерным тоном:— Вы ошибаетесь, отец мой… Я не принимал никакого участия в похищении бедного ребенка, напротив, я всеми средствами, всей своей властью пытался помешать совершению этого злодеяния… И, если хотите знать правду, отец мой, — прибавил он, — в ту минуту, когда ворвался этот сумасшедший, гамбусино и я, мы решили во что бы то ни стало освободить донну Клару и передать ее тем, кому она принадлежит.— Я хочу верить вам, милостивый государь, и если я невольно оскорбил вас, простите меня, но все говорило против вас… Теперь же, чтобы оправдать себя в моих глазах, вам стоит только исполнить мое желание.— Я готов исполнить ваше желание, отец мой, — отвечал монах.По его знаку Андреc Гарот вышел. Шоу, до сих пор неподвижно стоявший в углу, вдруг вскинул винтовку на плечо и, обращаясь к миссионеру, сказал ему почтительно:— Святой Отец, теперь мое присутствие бесполезно здесь; прощайте, мой уход доказывает вам, что я не имел в виду сделать что-нибудь дурное.С этими словами он круто повернулся и вышел из ранчо.Несколько минут спустя после ухода скваттера, в комнату вошел гамбусино; девушка следовала за ним.Донна Клара оказалась одетой уже не так, как одевались в то время девушки ее круга. Красный Кедр, желая по возможности изменить ее наружность, заставил ее надеть платье индианки, которое ей очень шло.Увидев миссионера, донна Клара, не помня себя от радости, бросилась к нему со слезами, вскрикнув раздирающим душу голосом:— Святой Отец! Спасите меня!.. Спасите!..— Успокойтесь, дочь моя, — кротким голосом сказал ей священник, — теперь вам нечего больше бояться — я с вами.— Уйдемте отсюда! — продолжала она упрашивать миссионера.— Да, дочь моя, мы уйдем отсюда… успокойтесь и не плачьте больше!..— Вы видите, отец мой, — вмешался лицемерный брат Амбросио, — что я не солгал вам.Миссионер бросил неопределенный взгляд на монаха.— Мне хотелось бы, чтобы это была правда, — сказал он затем. — Господь, читающий в наших сердцах, знает, правду вы говорите или нет… Я сейчас же увожу молодую девушку с собой.— Пожалуйста, отец мой, я очень рад, что она будет находиться под вашим покровительством.И, подняв с полу плащ, который дон Пабло накинул на голову Красному Кедру, монах осторожно набросил его на дрожащие плечи донны Клары, чтобы скрыть ее костюм.Отец Серафим взял за руку молодую девушку и вместе с ней вышел из ранчо.Брат Амбросио долго следил за ними взглядом, затем он вернулся в комнату и крепко затворил дверь за собой.— Ну, — обратился к нему с вопросом Андреc Гарот, — какого вы мнения обо всем этом, сеньор падре?— Мне кажется, что нам тут жаловаться не на что, и потом… все, что ни делается, все к лучшему…— А Красный Кедр?— О! Это я беру на себя и обещаю вам сделать нас такими же белыми, как снег на вершине Caffre de Perote Высокая гора в Мексике, вершина которой покрыта вечным снегом. (примеч. автора)
.— Гм! Это будет трудновато.— Увидим. ГЛАВА XIV. Тайна Покинув ранчо Койота, Красный Кедр пришпорил свою лошадь и галопом помчался по направлению к юго-западу.Так ехал он около трех четвертей часа и наконец подъехал к дому, в одном из окон которого горели в качестве условного знака три свечи.Огонь этот, очевидно, служил сигналом для скваттера, потому что, подъехав к дому, он спрыгнул с лошади, привязал ее к лиственнице и, осторожно скрываясь за кустами, три раза через известные промежутки прокричал с удивительным искусством по совиному.Свет в окне исчез как бы по волшебству.Из окна высунулась чья-то голова, беспокойно осмотрелась кругом, а затем снова скрылась, пробормотав настолько громко, что американец мог расслышать каждое слово:— Кругом все спокойно.— А между тем, — отвечал скваттер, не показываясь, — койоты бродят в долине.— Вы можете подойти, вас ждут.— Я это знаю.С этими словами скваттер быстро вышел из кустов и встал перед дверью, скрестив руки на груди, как человек, которому нечего бояться.Дверь осторожно отворилась; из дома вышел человек, плотно закутанный в широкий плащ, и смело подошел к скваттеру.— Ну? — спросил он вполголоса. — Надумали вы?— Да.— И каков же результат ваших размышлений?— Я отказываюсь.— Безусловно?— Вполне.— Берегитесь!— Я не боюсь вас, дон Мельхиор, черт вас побери.— Не надо никого называть по имени, — с сердцем сказал незнакомец.— Мы здесь одни.— В пустыне никогда не бываешь один.— Совершенно справедливо, — прошептал Красный Кедр, — будем лучше говорить о деле.— Тут и говорить не о чем… Согласны вы или нет?— Гм! Вы слишком торопитесь!.. К несчастью, этого нельзя сделать.— Почему?— Да потому, что я должен же чем-нибудь подстраховать себя.— Вы считаете эту девушку своей гарантией?— By God! Но зачем она вам?— Не сравнивайте меня с собой, негодяй!— Но какая же разница между нами? Я негодяй — это правда, но, клянусь Богом, и вы не лучше меня!..— Слушайте, кабальеро, — сказал незнакомец, делая ударение на своих словах, — мне некогда терять время на пустые разговоры с вами… Я хочу заполучить эту девушку, и она будет моей, сколько бы вы ни старались помешать мне добиться этого.— Хорошо! Значит, вы объявляете мне войну? — спросил скваттер с видимым беспокойством, которое он тщетно старался скрыть.Незнакомец пожал плечами.— Мы слишком давно и слишком хорошо знаем друг друга и поэтому можем быть только друзьями или врагами. Согласны вы со мной?— Да.— В таком случае, отдайте мне донну Клару, и я, в свою очередь, передам вам бумаги, которые…— Довольно, — перебил грубо скваттер. — Эти бумаги с вами?— Да вы меня, должно быть, считаете круглым дураком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32