– Думаю, что нам следует остаться здесь и переночевать в гостинице.
– Нет! – поспешно выкрикнула Криста. – Ты, конечно, можешь остаться, если хочешь, а я поеду домой. Я должна быть там, чтобы… хотя бы для того, чтобы убедиться, что он все еще стоит на старом месте.
Она встала со стула, и устало выпрямила плечи.
– Знаешь, Джереми, если ты хочешь остаться здесь на ночь, я не буду возражать.
– Нет.
– Ты не волнуйся, я прекрасно доберусь до дома сама…
– Криста, черт возьми, я бы проводил тебя домой, даже если бы ты была моей самой обыкновенной знакомой. А ты, между прочим, не просто знакомая, а моя законная жена, и я никак не могу позволить, чтобы ты болталась ночью совершенно одна.
А ей вдруг подумалось, что она была бы в большей безопасности, если бы поехала домой одна. Она не знала, почему это произошло, но после брачной церемонии его настроение стало более угрожающим, чем прежде. Только сейчас она поняла, что немного боится его.
– Как тебе будет угодно, – неохотно согласилась она и вышла из ресторана.
Он вдруг вспомнил, что им пришлось пережить очень нелегкий денек. Но сейчас он завершился, а впереди была беспокойная ночь. У него есть еще два дня, чтобы попрощаться с родными и прибыть в Вашингтон для продолжения службы. Собственно говоря, здесь его удерживало только желание повидаться с сестрой и попрощаться с ней перед долгой разлукой. Причем он ни минуты не сомневался, что Криста сделает все возможное, чтобы за это время оформить развод или вообще аннулировать этот безумный брак. Правда, на эту формальность может уйти больше времени, чем он предполагал, но, в конце концов, это не имеет никакого значения. Все равно он скоро окажется на далеком и совершенно Диком Западе. Где, как совершенно верно подметила она, идет самая настоящая война. Стало быть, у нее будет более чем достаточно времени для того, чтобы окончательно разобраться с их удивительным браком.
Они подъехали к дому глубокой ночью. Луна ярко освещала окружающее пространство, придавая этому старому поместью какой-то особенно загадочный и таинственный вид. Камерон-холл действительно был красивым в этом лунном свете. Его красные кирпичи и белые колонны создавали причудливое сочетание седой древности и величественного классицизма, отчего он был похож на сказочный средневековый замок старинного рыцаря.
Возможно, что до войны он и был таким замком знаменитого местного аристократа, но сейчас времена изменились, и от былого величия остались лишь отдельные воспоминания.
– Слава Богу, он все еще стоит! – радостно воскликнула Криста, когда они подъехали к дому. Облегченно вздохнув, она пришпорила лошадь и мгновенно обогнала Джереми, помчавшись галопом по узкой дороге. Ее лошадь промчалась мимо него как ветер, и ему ничего не оставалось делать, как стиснуть зубы и последовать ее примеру.
Когда он подъехал к веранде, она уже спешилась и привычно привязывала лошадь к стойке. Дом действительно был цел и невредим. Криста бегала перед ним, как кошка перед пойманной птичкой, и все время повторяла одни и те же слова:
– Слава Богу! Слава Богу!
– Да уж действительно, слава Богу, – иронично заметил он, соскакивая с лошади.
Она, казалось, не обратила на его тон никакого внимания.
– Джереми, позаботься, пожалуйста, о лошадях! – произнесла она скорее тоном приказа, чем просьбы.
– Да, мадам, – невнятно пробормотал Джереми таким злым голосом, что она не могла не обратить на это внимания.
Подобрав подол юбки, она вдруг резко повернулась к нему.
– Комната для гостей всегда готова к приему посетителей, – торопливо объяснила она. – Надеюсь, ты знаешь, где она находится? Третья дверь в конце холла с левой стороны.
– Да, я знаю Эту комнату, так как неоднократно останавливался в ней, – недовольно поморщившись, произнес Джереми, соскакивая с лошади.
Джереми плотно сжал зубы и задумался. Что же теперь делать? Он чертовски устал от всех ее упреков и, в особенности от ее язвительного прозвища янки, которое она произносила с глубочайший презрением не только к нему лично, но также и ко всем остальным выходцам из северной части страны. А ее манера откровенно использовать его в своих целях выводила из себя.
Впрочем, почему бы не устроить маленькую потасовку сегодня ночью? Разумеется, ему от нее абсолютно ничего не нужно, но она должна хорошо запомнить одну простую вещь: если заключаешь с кем-либо договор, то надо быть готовым сполна платить по счетам. Надо полагать, для нее это будет не слишком высокая цена.
– Криста! – окликнул ее Джереми, подавив в себе последние сомнения. – Думаю, что было бы весьма неплохо, если бы ты подождала меня. Нам нужно поговорить.
– Джереми, я очень устала, – процедила она сквозь зубы тоном, который не оставлял никаких сомнений в том, кто здесь является настоящей хозяйкой.
Вот так! Он выполнил свои обязанности перед ней, и теперь может убираться ко всем чертям. «Нет, мисс Камерон, все не так просто, как вам кажется». Его пальцы невольно сжались в кулаки, а на загорелых щеках отчетливо проступили желваки. Впрочем, пусть считает, что легко отделалась. Конечно, он не станет сейчас скандалить и спорить с ней. Нужно пожелать ей спокойной ночи и пусть катится ко всем чертям.
А Криста тем временем стояла на пороге дома, окутанная мягким лунным светом, и пристально смотрела на темную фигуру Джереми, застывшую в нескольких шагах от нее.
В этот момент Джереми подскочил к ней, схватил за руку и так крутанул к себе, что она завертелась юлой, а потом уткнулась в его широкую грудь, уперевшись в нее ладонями. Ее глаза стали огромными от неожиданного рывка, но в ту же секунду в них блеснул огонек отчаянного протеста. Не успела она открыть рот, чтобы хлестко отчитать его за такую наглость, как он опередил ее.
– Нет-нет, дорогая женушка! – сказал он как можно мягче и деликатнее. – Так не пойдет. Куда это ты собралась?
– Джереми, я… я очень устала и хочу спать.
– Ты хочешь так вот просто расстаться и все?
Она смотрела на него с недоумением, а потом сокрушенно покачала головой:
– Да, именно так. Наша игра в свадьбу благополучно закончилась.
– Закончилась? – с наигранным недоумением переспросил он. – Но сейчас ты не можешь сказать, что я не твой муж! – ехидно обронил он и широко улыбнулся, наслаждаясь произведенным впечатлением. – Черт побери, неужели ты так быстро забыла о том, что произошло сегодня вечером? Осмелюсь напомнить, что ты вышла за меня замуж!
Криста напряглась и даже покраснела от ярости. Она снова была готова к сражению и ринулась в него без оглядки.
– Если я сказала, что иду спать, сэр, значит, так оно и будет!
– Вот как! Ты снова решила играть роль принцессы?
– Я всегда делаю то, что мне нравится!
– Ну что ж, прекрасно. Не буду тебе мешать! – неожиданно согласился Джереми, хитро поглядывая на нее. Она с тревогой заметила, что его глаза блеснули каким-то темно-стальным цветом, что не предвещало ничего хорошего. Они резанули ее, как отточенные клинки. – Ты пойдешь спать, Криста, но только не одна…
– Что? – взбеленилась она и застыла как вкопанная.
– Дорогая леди, – издевательским тоном продолжал Джереми, – вы сами заставили меня вляпаться в эту брачную историю. Так что не ерепеньтесь. Мы оба продали души дьяволу за старый дом.
Ее и без того огромные глаза округлились до такой степени, что стали напоминать крупные монеты.
– Ты что, спятил? – шипела она сквозь зубы. – Какая наглость! Уж не хочешь ли ты сказать…
– Совершенно верно, дорогая, – бесцеремонно прервал он ее, продолжая ухмыляться, – именно это я и хотел сказать.
Желая доказать серьезность своих намерений, он запустил руку в ее волосы, схватив их как гриву коня, и откинул ее голову назад, чтобы она смотрела ему прямо в глаза. То, что она увидела, привело ее в ужас. Его красивое смуглое лицо выражало такую несгибаемую решимость довести дело до конца, что она даже вздрогнула.
– Ты вышла за меня замуж, Криста! – снова напомнил он, не отпуская ее волосы. – Это был весьма серьезный шаг с твоей стороны, как, впрочем, и с моей. А я ведь предупреждал тебя, что за все придется платить, причем по самому большому счету. Как говорится в народе: «Мадам, раз уж вы постелили постель, значит, вам в ней и спать».
Конечно, она знала, что он имеет в виду и к чему стремится. Еще бы ей не знать этого! Сдаться на милость этого проклятого янки? Ни за что на свете! Конечно, ему плевать на то, что она спасала свой дом, и вот сейчас он хочет получить определенную компенсацию за свою уступчивость, но у него ничего не выйдет. А может быть, он вдруг захотел превратить их отношения в настоящую супружескую связь? Нет, это невозможно! Невозможно по многим причинам, не говоря уже о том, что они вообще не могут находиться вместе в одной комнате.
Криста судорожно сглотнула и крепко стиснула зубы.
– Полагаю, тебе не стоит утруждать себя слишком буквальным толкованием понятия «муж», – злобно прошипела она, отворачиваясь в сторону. – Хотя эти никчемные янки всегда все понимают буквально.
– Ты права, моя дорогая женушка, – едко заметил Джереми, продолжая удерживать ее. – Я действительно все воспринимаю слишком буквально! К сожалению, мне скоро придется уехать на Запад. Так что, дорогая, наше супружеское ложе мы будем делить с тобой и в тех далеких краях. – С этими словами он наклонился к ней и игриво притянул к себе.
Криста продолжала с негодованием смотреть в его стальные глаза и вдруг ощутила какое-то странное щемящее чувство, постепенно перерождающееся в огненный клубок нестерпимого жара. Он вспыхнул глубоко внутри, а потом стал медленно подниматься вверх, захватывая все большее и большее пространство в ее, измотанной за последнее время душе. Во рту мгновенно пересохло, а ноги подкосились от неожиданно нахлынувшей на нее слабости. Значит, он окончательно решил овладеть ею и вообще намерен делать с ней все то, что обычно делают мужья со своими бесправными женами.
Эти мысли так захватили ее воображение, что даже дыхание сперло в горле. Сердце колотилось как сумасшедшее, а огненный шар в груди распирал ее естество, сжигая все на своем пути. Она перехватила его взгляд и тут же поняла, что сходные чувства не обошли стороной и его. Значит, он тоже способен на неудержимое чувство ненависти, с которым может сравниться лишь праведное чувство гнева?!
– Хочу еще раз напомнить тебе, моя дорогая, что ты сама умоляла меня пойти на это, слезно упрашивала и в конце концов заставила сделать то, что претит моему характеру и противоречит нравственным убеждениям. Я выполнил свое обещание, а ты теперь должна выполнить свое. Ведь ты убеждала меня в том, что готова заплатить любую цену за спасение дома. Разве не так?
После долгих колебаний Криста вновь обрела силы для сопротивления и мужество, без которого все ее попытки сохранить независимость будут обречены на провал.
– Ты сошел с ума! – неистово воскликнула она, вырываясь из его рук. – Я ни за что на свете не буду жить с янки!
– Даже с тем паразитом и негодяем, который помог тебе спасти свой любимый дом?
Не успела она опомниться, как он подхватил ее на руки и вошел в дом, распахнув дверь ногой. Он пересек большой холл и стал медленно подниматься по ступенькам на второй этаж, где находилась ее спальня.
– Отпусти меня! – гневно выпалила она, всеми силами вырываясь из его сильных рук. – Будь ты проклят, чертов янки! Совсем обезумели вы все, мерзавцы несчастные!
Джереми все еще не решил, что будет делать дальше. Ну, отнесет он ее в спальню, швырнет на постель, а дальше-то что? Вероятно, ничего. Вдруг он почувствовал, что вся та злость на нее и на себя, которая накапливалась весь день, стала прорываться наружу, отягощенная ее отчаянным сопротивлением и всевозможными оскорблениями в его адрес.
Поднявшись на второй этаж, он смутно заметил, что на стенах висят многочисленные портреты ее предков-аристократов. Все эти представители семьи Камерон смотрели на него со старых полотен, и, казалось, гневно осуждали за неслыханную наглость. Если бы у него под рукой было какое-нибудь старое одеяло, он без колебаний набросил бы его на все эти породистые лица.
Дверь спальни Кристы была по левую руку от лестницы. Когда он толкнул ногой дверь, она впилась острыми ногтями в его руку и расцарапала ее до крови. Она дергалась и извивалась так неистово, что в какой-то момент ему показалось, будто он несет на руках не женщину, а какого-то визжащего и невообразимо агрессивного поросенка. И самым жутким ругательством в ее устах по-прежнему оставалось слово «янки».
– Господи Иисусе! Кто мог подумать, что этот грязный янки осмелится на такую подлость! Все вы стервятники и грабители! Ненавижу янки! Вы недостойны даже презрения!
В спальне было темно, но Джереми решил, что не стоит зажигать свет. В окно заглядывал яркий диск луны, а это значит, что скоро глаза привыкнут к темноте.
Джереми пересек спальню, подошел к кровати и бросил ее на белоснежное покрывало. Только сейчас он почувствовал, что его руки исцарапаны до крови и нестерпимо зудят. Не давая ей опомниться и вскочить с постели, он быстро наклонился над ней и прижал своим телом. Ее глаза сверкнули яростной молнией.
– Ты ничем не лучше того мерзкого бородатого сержанта, который сегодня чуть было не…
– Того самого, за которого, как ты сама сказала, готова была выйти замуж? – насмешливо перебил он ее. Даже в этом слабом лунном свете он заметил, что она густо покраснела. – Я уже продал тебе свою душу и сейчас хочу посмотреть, что получил взамен. Мне интересно, как выглядит эта маленькая и совершенно неподражаемая южная мятежница. Может быть, я зря потратил на тебя свои силы и время?
Криста рванулась прочь от него и в ту же секунду поняла, что совершила непростительную ошибку. Изношенное платье затрещало по швам и осталось в его руках, и она предстала перед ним в своей единственной рубашке с узорчатыми кружевами. К сожалению, она сегодня утром решила не надевать никаких нижних юбок, включая, естественно, и корсет, так как в жаркую погоду в них было очень трудно работать в поле.
Какое-то время Джереми стоял неподвижно, уставившись на ее женские прелести. Она была очень красивой в этой рубашке в тусклом свете луны.
Его молчаливое восхищение было прервано звонкой пощечиной. Он даже попятился назад от неожиданности, потирая ладонью щеку. Все произошло так неожиданно, что сама Криста удивилась собственной смелости. Она тоже попятилась и наткнулась на лежавшее, на полу разорванное платье.
– Я… я… – пыталась она что-то сказать, потом опомнилась и громко выкрикнула: – Ты наглый и мерзкий янки! Даже настоящие супруги не обнажаются друг перед другом, а мужчины всегда отворачиваются, когда женщины хотят переодеться.
– Приличия! – нетерпеливо прервал ее Джереми со смешанным чувством негодования и любопытства. Щека все еще горела, как будто на нее вылили кипяток, в голове стоял туман от непреодолимого желания насладиться этой красивой женщиной. – Ты думаешь, что твой брат занимается любовью с моей сестрой и при этом соблюдает какие-то идиотские приличия? Надеюсь, что это не так, иначе мне остается только пожалеть ее!
Он наклонился к ней и страстно поцеловал в губы, вспомнив слова священника: «А сейчас вы можете поцеловать свою невесту».
Криста отчаянно сопротивлялась, издавая сдавленные звуки и пытаясь освободиться от его крепкого захвата.
За весь период недавней братоубийственной войны Джереми не ощущал себя более безжалостным, чем сейчас. С другой стороны, она сама напросилась на подобные неприятности, вышла за него замуж и пусть немного потерпит. Могла бы, в конце концов, ответить на его поцелуй и тем самым завершить их конфликт.
Ее губы были полными, чувственными и невероятно приятными, с легким сладковатым привкусом. Более того, он не мог не ощущать, что именно в них кроется загадочная и совершенно необузданная страсть. Она передавалась к ним из самого средоточия ее женского естества, наполняла их трепетной дрожью и могла сравниться лишь с такой же всепоглощающей ненавистью. Впрочем, это вполне могла быть не страсть, а самая что ни на есть неизбывная ненависть. Но какая, собственно говоря, разница?
Разумеется, его привлекли не только эти пухлые и чрезвычайно страстные губы. Еще когда он увидел ее в первый раз, то сразу же отметил про себя, что это необыкновенно красивая женщина. Это было потрясающим открытием, хотя он долго не мог признаться себе в том, что по-настоящему восхищен ею.
Под легкой и прозрачной рубашкой он ощущал ее трепетное молодое тело с выпуклыми формами и возбуждающими воображение линиями фигуры. Ее плоский живот и небольшой бугорок, выпиравший в самой нижней его части, ее сладковатый привкус, запах женского тела, налившиеся силой груди и трепетная пульсация всего женского естества – все это ослепляло его, поражало воображение и затуманивало и без того неясное сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47