Только сейчас ему пришло в голову, что нужно было попрощаться с ней еще в Камерон-холле. Здесь она попала во враждебное окружение, хотя, с другой стороны, может быть, все к лучшему. Ведь должна же она когда-нибудь понять этот ужасный и неприветливый мир.
Через некоторое время он явился с докладом к полковнику Бэбкоку и с радостью узнал от него, что его будет сопровождать небольшой отряд надежных людей, среди которых оказалось немало его старых и преданных товарищей по военной службе.
Едва успел он покинуть кабинет старого полковника, как его кто-то тронул за плечо. Джереми резко повернулся и увидел перед собой старого доброго друга, с которым прошел практически всю войну. Это был высокий, стройный негр по имени Натаниель Хэйс, который отличался от всех своих соплеменников прежде всего тем, что никогда не был рабом. Он родился и вырос в Нью-Йорке в семье свободных родителей и еще со времен индейской эпопеи Джереми всегда был рядом с ним. Когда он впервые взял в руки оружие и стал защищать интересы северян на Диком Западе, многие белые американцы были искренне возмущены тем, что рядом с ними находится вооруженный негр, но он все же доказал свое право воевать против мятежников. Правда, они еще долго поглядывали на него с опаской, ожидая от него всяких пакостей. Именно поэтому Натаниель всегда старался быть рядом с Джереми и служить только ему одному, выполняя обязанности не только помощника, но и доверенного лица. Так, например, он часто отправлялся с донесениями и выполнял самые деликатные поручения.
– Натаниель! Ты проделал такой дальний путь только для того, чтобы отправиться со мной из Ричмонда?
Тот широко улыбнулся и радостно протянул руку.
– Да, сэр, но сделал это с огромным удовольствием. Здесь я встретил немало наших старых боевых друзей, с которыми мы служили еще на Миссисипи. То есть до того момента, когда вас отправили на восток с генералом Грантом.
– И ты все это время жил в этом городе?
– Совершенно верно, господин полковник. Ждал того момента, когда смогу присоединиться к вам. Мы отправляемся сегодня вечером?
Джереми покачал головой:
– Дело в том, что со мной находится моя жена.
– Она тоже едет с нами, сэр?
– Нет, Натаниель, – снова покачал головой Джереми. – Ей предстоит упаковать вещи и собрать все необходимое для жизни в дикой пустыне. Думаю, что это отнимет у нее не очень много времени, после чего она присоединится к нам в Литл-Роке. Надеюсь, она понравится тебе, дружище, – сказал Джереми, крепко пожимая тому руку.
Натаниель с готовностью подтвердил его мысль:
– Конечно, сэр. Еще бы она не понравилась мне. Я слышал, что она южанка.
Джереми кивнул головой и замолчал. Да, южанка, причем до такой степени, что даже расстроилась из-за того, что в нее швырнули помидором, в то время как большинству простых людей этот продукт не по карману.
– Вы приведете ее с собой сегодня вечером, сэр? – вежливо поинтересовался Натаниель. – Говорят, здесь будет что-то вроде прощального бала. У нас тут собралось небольшое количество новобранцев, которые вполне могут привлечь внимание отдельных молодых особ. Если, конечно, вы ничего не имеете против, сэр.
– Не имею! – подбодрил его Джереми и добродушно ухмыльнулся. – Конечно же, не откажу себе в удовольствии познакомиться со своими новыми солдатами, а заодно представить вам свою супругу.
Однако впоследствии оказалось, что Криста вовсе не горит желанием познакомиться с его новыми сослуживцами. Когда он, в конце концов, добрался до гостиницы, обнаружилось, что она коротала время в гордом одиночестве. Джереми стал распаковывать свои вещи, поминутно бросая на жену косые взгляды.
– А где Джесс?
– Принимает душ, – равнодушно пожала она плечами, продолжая смотреть в окно.
Она показалась ему такой несчастной и растерянной, что ему вдруг захотелось приголубить ее и хоть как-то утешить, хотя в то же самое время он понимал, что она не нуждается в его утешениях. Собственно говоря, именно из-за него в нее швырнули помидором и обозвали продажной шлюхой, выполняющей роль подстилки для янки.
– Криста, сегодня вечером мои солдаты и офицеры собираются устроить нечто вроде прощального ужина с танцами. Мы тоже должны принять в нем участие.
Она решительно покачала головой:
– Нет, я не хочу. Ты, конечно, можешь делать все, что тебе вздумается, но я не пойду.
– Нет, Криста, ты моя жена и поэтому должна быть рядом со мной.
– Я плохо себя чувствую…
– Ты лжешь.
– В конце концов, я беременна, не забывай об этом! – вспылила она.
– И, тем не менее, ты чувствуешь себя превосходно!
Криста поднялась на ноги, крепко сжала пальцы в кулаки и с угрожающим видом приблизилась к нему:
– Если бы ты хоть немного был джентльменом…
– Ты хочешь сказать, что если бы я был джентльменом-виргинцем, то непременно позволил бы тебе лгать напропалую, но я таковым не являюсь и, надеюсь, никогда не буду. Короче говоря, мои люди жаждут увидеть тебя и оценить твои достоинства. Тем более что они уже знают, что я женился на южной красавице, которая до сих пор симпатизирует мятежникам. Так что, моя дорогая, нам все равно придется предстать перед ними, хочешь ты того или нет. И позаботься, пожалуйста, о своем наряде. Они любят, когда красивые женщины облачаются в красивые наряды.
С этими словами он быстро вышел из комнаты и громко хлопнул дверью, удивляясь тому обстоятельству, что всегда ругается с ней, хотя на самом деле хотел бы просто подойти и крепко обнять. Почему так все получается? Конечно, объяснение здесь очень простое. Она сама заставила его жениться на ней, а он, в свою очередь, заставил ее почувствовать, что этот брак вполне законный и самый что ни на есть настоящий. А почему же тогда он вынудил ее поехать с ним на Запад? Да, прежде всего потому, что безмерно любит ее и хочет, чтобы она всегда была рядом. В противном случае он ни за что на свете не согласился бы жениться на ней, даже если бы сгорел этот чертов Камерон-холл, даже ради Джесса или Келли. Да и вообще никто не смог бы заставить его обзавестись такой строптивой женой, если бы за этим не стояло более глубокое чувство.
Джереми тяжело вздохнул, прикусил нижнюю губу и медленно направился в холл. Гостиница представляла собою типичную постройку южан – здание, в котором Джесс бывал задолго до начала войны. Хозяин этого заведения очень хорошо относился к нему и вообще старался не отставать от времени. Войдя в холл, Джереми обнаружил, что там никого нет. Хозяин налил ему немного виски и оставил его одного. Джереми медленно потягивал жгучий напиток, решив дать жене, побольше времени для размышления.
А что бы он, интересно, сделал, если бы она вдруг заупрямилась и отказалась подчиниться его требованию? Смог бы он, например, схватить ее за руку и потащить на вечеринку? А как бы поступил в этом случае Джесс? Он бы на его месте, несомненно, встал на защиту сестры, как сделал бы это сам Джереми тогда, когда Дэниел впервые повстречался с Келли. Жаль, что в то время он находился на войне и не смог поддержать ее.
Покончив с виски, Джереми решительно поднялся, и направился в комнату. К его удивлению, Криста уже была полностью одета, причем в свое самое лучшее платье изумрудно-зеленого цвета с обнаженными плечами, которые выступали из довольно глубокого декольте. Оно прекрасно подчеркивало все достоинства ее фигуры, а уж что касается груди, то ее пленительность мог оценить даже слепой. Густые черные волосы были аккуратно причесаны и собраны в пучок на макушке, позволяя спадать на шею лишь нескольким локонам. Она сидела у окна и рассеянно смотрела куда-то вдаль, хотя уже стемнело, и наблюдать было практически не за чем.
Джереми остановился на пороге и смотрел на жену до тех пор, пока она наконец-то не повернулась к нему.
– Не слишком ли я крикливо вырядилась? – спокойным тоном спросила Криста, удостоив его коротким взглядом.
Он судорожно сглотнул, как робкий школьник, которого застали врасплох.
– Все просто замечательно, – оценил по достоинству ее усилия Джереми и прокашлялся. – Ты выглядишь в высшей степени безукоризненно.
Криста помолчала, а потом стыдливо опустила голову.
– Безукоризненно для продавшейся янки шлюхи? – тихо прошептала она, не поднимая глаз.
– Нет, для его жены, – хладнокровно поправил ее Джереми.
В этот момент послышался стук в дверь. Джереми резко повернулся на каблуках и увидел перед собой Джесса.
– Вы что, собираетесь на званый ужин? – поинтересовался тот, удивленно оглядывая сестру и зятя. – Если вы предпочитаете ужинать в…
– Нет-нет, Джесс, это совсем не то, что ты думаешь, – поспешил уточнить Джереми. – Нам предстоит нечто вроде прощального бала, где я должен познакомить своих подчиненных с женой. Думаю, что и тебе было бы интересно повидаться со старыми боевыми друзьями.
Джесса не пришлось долго уговаривать. Он, конечно, заметил, что его сестра выглядит какой-то уж слишком бледной и озабоченной, но отнес это на счет предстоящего расставания с мужем. «Господи, как это хорошо, что мы пойдем туда вместе!» – подумал Джереми, наблюдая за ними. Он и представить себе не мог, как поведет себя Криста, когда они прибудут в военный лагерь.
К счастью, все прошло на удивление благополучно. Криста познакомилась с Натаниелем, и, как ему показалось, они быстро нашли общий язык. Правда, когда тот заговорил с ней, она вытаращила от изумления глаза и долго не могла прийти в себя, но потом все пошло как по маслу. Джереми только потом сообразил, что его жена, вероятно, никогда еще не слышала речь чернокожего человека, лишенную каких бы то ни было признаков южного акцента. Через некоторое время Джесс уже увлеченно болтал с майором Уиландом, а Криста освоилась до такой степени, что даже взяла Джереми под руку, что поразило его больше всего. После короткого знакомства со всеми присутствующими они оба, примкнули к военным врачам, и разговор вскоре коснулся предстоящей поездки. Доктор Уиланд всячески убеждал Кристу, что ничего страшного ее не ожидает и что он позаботится о том, чтобы роды прошли нормально.
– Черт возьми! Какой сюрприз! – неожиданно воскликнул Джесс, глядя куда-то в сторону, где собралась группа мужчин. – Прошу прощения. Я отлучусь на минутку, – сказал он, а потом показал рукой на стоящих поодаль людей: – Это же Джулис Ларсон. Ему не больше двадцати лет, но мне казалось, что в самом конце войны он перешел на сторону конфедератов. Его семья живет на полуострове.
Майор Уиланд удивленно посмотрел на друга.
– Да, этот парень действительно воевал на стороне южан, – подтвердил он. – А потом снова присоединился к нам и стал прекрасным кавалеристом. И вообще я должен сказать, что очень многие бывшие мятежники рано или поздно перейдут на нашу сторону, вот увидите. Дело в том, что кавалерист всегда остается кавалеристом, независимо от обстоятельств. К тому же война уже закончилась, и нам предстоит покорять совершенно неизведанные земли. Словом, Запад – это наше будущее!
Вскоре Джереми узнал, что в его отряде действительно есть несколько бывших мятежников, в честь которых полковой оркестр сыграл прекрасную мелодию в самом конце вечеринки, когда уже все собирались расходиться.
Этой мелодией оказалась прекрасная песня «Дикси».
Как только прозвучали первые аккорды, Джереми украдкой посмотрел на жену. Та вытянулась в струнку, гордо вскинула голову и с торжественным благоговением слушала давно знакомую мелодию. Через некоторое время она опустила голову, из чего он сделал вывод, что она, вероятно, плачет. Но он ошибся. В ее глазах не было слез и даже намека на них. Судя по всему, она не намерена больше проливать их по своей утраченной родине. В этот же самый момент он понял еще одну интересную вещь: гордость не всегда является ужасным недостатком, как ему казалось раньше. Она известна с древнейших времен, покоряла многих мужчин и женщин и часто подвигала их на героические поступки. И если сейчас эта самая гордость вынуждает ее бросить отчий дом и отправиться черт знает куда, то пусть будет так.
Вечер прошел прекрасно, но когда они возвращались в гостиницу, Криста снова погрузилась в тягостное молчание. Джереми долго наблюдал за ней и даже пришел к выводу, что она снова впала в свое прежнее состояние неопределенности. Он также решил, что вряд ли стоит приставать к ней в эту последнюю ночь. Зачем насиловать ее и оставлять в ее памяти самые жуткие воспоминания об их расставании.
Но сдержать обещание, данное самому себе, было очень нелегко. Все началось с того, что она никак не могла расстегнуть свои многочисленные застежки, и вынуждена была обратиться за помощью к мужу. Джереми, конечно, не мог отказать ей и вместе с тем не мог спокойно смотреть на ее изящную фигуру, обтянутую тугим корсетом, на стройные ноги, видневшиеся из-под нижней рубашки. Расстегивая крючки дрожащими пальцами, он не мог не ощущать гулкое сердцебиение в ее груди и ту дрожь, которая периодически пробегала по ее телу. Ведь что ни говори, а это их последняя ночь перед ужасно долгой разлукой. В конце концов, он не сдержался и прильнул губами к ее обнаженному плечу. В этот момент он уже ничего не соображал и не мог понять, оказывает она ему сопротивление или нет. Потеряв контроль над собой, он развернул ее к себе лицом, подхватил на руки, понес на широкую кровать и все-таки совершил с ней прощальный любовный акт.
К сожалению, в ее поведении практически ничего не изменилось. Она по-прежнему не реагировала на его ласки, не отвечала взаимностью, но при этом и не сопротивлялась, как было прежде. Когда все закончилось, он тихо лежал рядом с ней и терзался мыслью о том, не совершил ли он непростительной ошибки. Поскольку ничего хорошего в голову не приходило, он, в конце концов, повернулся к ней, приподнялся на локте и посмотрел ей в глаза. Они были закрыты, чего нельзя было сказать о губах, которые, казалось, призывали его к дальнейшим действиям. Джереми посмотрел на высоко вздымавшиеся груди и на ее прекрасное тело, самим Богом созданное для любви и восхищения.
Нет, ни о какой ошибке и речи быть не может. Она создана для любви, и он правильно сделал, что воспользовался последней возможностью доказать ей свою преданность. Похоже, что сама судьба благословила их на этот союз, почти насильно подтолкнув, друг к другу. Но что будет на тех диких бескрайних просторах, куда их бросает та же самая судьба? Имеет ли он право тащить ее в необжитые и весьма опасные края? Не случится ли там с ними непоправимой беды?
Внезапно Криста открыла глаза и уставилась на него, судорожно пытаясь прикрыться краем простыни. Джереми не выдержал и схватил ее за руку.
– Не надо укрывать от меня свои прелести, – тихо прошептал он. – Ведь впереди у нас очень долгая и почти невыносимая разлука.
Она ничего не ответила и только скромно опустила глаза, заливаясь густой краской стыда.
Джереми присел на кровати и тяжело вздохнул:
– Криста, я думаю, что тебе не стоит ехать туда. Оставайся в Виргинии. Не надо насиловать себя и подвергать тяжким испытаниям.
Она снова открыла глаза и удивленно уставилась на него.
– Я… Я не хочу оставаться здесь, – наконец-то выдавила она из себя.
– Но как же… – Он неожиданно замолчал и насупился.
– Я не хочу оставаться здесь, – более решительно повторила Криста. – Я не хочу… не хочу постоянно наталкиваться на всех этих искалеченных, безруких и безногих людей, у которых нет никакого будущего. Не хочу видеть всех этих грабителей и жуликов, которые наживаются на человеческом горе, не хочу слышать, как они издеваются над бывшими рабами, не хочу слышать стоны обездоленных и внезапно обнищавших белых людей. Я… – Она сделала небольшую паузу, а потом продолжила: – Я просто не могу жить на этой земле!
Джереми склонился над ней и пристально посмотрел в глаза:
– Значит, ты просто-напросто убегаешь от этой реальности и даже готова поменять все эти ужасы на неизвестность, на реальность возможных столкновений с дикими племенами индейцев? Хорошенькое дело! Означает ли это, что ты боишься нынешних трудностей?
Конечно, он прекрасно понимал, что даже если она и боится всего этого, то ни за что на свете не признается ему.
– Нет, я просто устала, – тихо шепнула она.
Джереми долго смотрел на нее, а затем обнял за плечи и притянул к себе. Она на мгновение напряглась всем телом, но он просто погладил ее по густым волосам, не предпринимая попыток снова заняться любовью.
– Ну хорошо, – наконец произнес он с нескрываемым раздражением. – Если ты устала, то тебе необходимо поспать.
Криста облегченно вздохнула и немного успокоилась, а Джереми нежно прижал ее к себе и подумал, что даже сейчас она прекрасна в своей искренности. Каким образом могут смешиваться в душе этой женщины самые противоречивые чувства: гордость и ранимость, напряженность и легкость, добродушие и злость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47