Какая женщина захотела бы рожать ребенка в такой беспробудной глуши?
В этот момент Криста выпрямилась, подошла к Джессу и положила обе руки ему на плечи.
– Доктор Уиланд, я в свое время помогала родиться на свет Божий своим младшим племянникам. Когда Джесс и Дэниел были еще…
– На войне, – закончил ее мысль Джесс и, улыбнувшись, похлопал сестру по руке. Она ответила ему такой же щедрой улыбкой и кокетливо опустила глаза.
– Криста ничего не имеет против родов в таких условиях, – как будто сквозь туман услышал Джереми свой голос. – Она не хочет только одного – кричать во время родов, не так ли, дорогая?
Взгляд, который она мгновенно бросила на мужа, был похож на ушат холодной воды.
– Мой дорогой муж так обеспокоен этим обстоятельством, что, похоже, ночами не спит, – едко проворчала она, отворачиваясь в сторону.
– Совершенно верно, – сдержанно согласился с ней Джереми и вскочил на ноги. – Твой муж обеспокоен не только этим, но и тем, что тебе следует хорошенько отоспаться после долгой и трудной дороги. Криста, я настаиваю, чтобы ты немедленно отправилась спать. Завтра утром мы снимаемся с места и продолжаем путь. Надеюсь, ты понимаешь, что нас ждет весьма трудная дорога?
Она посмотрела на него широко открытыми глазами.
– Но…
– Никаких «но», моя дорогая, – охотно поддержал его Джесс, тоже поднимаясь на ноги. – Завтра утром у нас будет достаточно времени поговорить обо всем. Тебе, в самом деле, нужно хорошо отдохнуть.
– Доктор Уиланд, Джесс, могу ли я предложить вам немного бренди и сигару под этими прекрасными звездами? – неожиданно предложил Джереми. С этими словами он поймал жену за руку и привлек к себе, несмотря на ее легкое сопротивление. После этого он нежно поцеловал ее в лоб. – Любовь моя, теперь ты можешь совершенно спокойно удалиться в нашу палатку и заняться своими делами.
Мужчины тут же переключились на обсуждение проблем Дикого Запада. Вскоре Джереми поймал себя на мысли, что ему будет очень жаль расставаться с Джессом. Он все больше и больше проникался уважением к своему шурину, отдавая должное его мягкому характеру, умению доброжелательно относиться к индейцам и правильно оценивать продвижение белых людей на Запад с целью его скорейшего освоения.
Когда он вернулся в палатку некоторое время спустя, Криста уже лежала на кровати, подогнув под себя ноги. Он не был уверен в том, что она спит, но все же решил не беспокоить ее, справедливо полагая, что та провела далеко не самый легкий день в своей жизни. Ничего, теперь у них будет много времени. Он нежно поцеловал ее в щеку и мгновенно уснул.
Утро выдалось пасмурным и дождливым. Как только прозвучал призывный сигнал трубы, из палаток выскочили солдаты и стали быстро собираться в дорогу. Они сняли все палатки, аккуратно свернули их и погрузили на лошадей вместе со всем остальным снаряжением. Что же касается личных вещей Джереми и Кристы, то они были упакованы и уложены в просторный медицинский фургон. При этом Джереми еще раз напомнил жене, что она может ехать не верхом на лошади, а в фургоне, если, разумеется, сочтет это для себя более удобным. Вскоре почти весь фургон был заполнен ее сундуками, его охотничьими ружьями и сумками, а также многочисленными кастрюлями, котелками, мисками, посудой и прочей кухонной утварью. По обеим сторонам фургона были сделаны скамьи, на которых можно было не только сидеть, но и лежать. Обычно они использовались для транспортировки раненых, но если таковых не было, это место по праву принадлежало жене командира полка. Помимо этого экипажа, в полку имелось еще несколько таких же фургонов, на тот случай, если раненых окажется слишком много. Кстати сказать, в одном из них находился тот самый солдат, который был ранен в недавней стычке с индейцами племени команчи. Конечно, Джереми мог поместить его в экипаж Кристы, но не был до конца уверен в том, что она выдержит присутствие какого-то раненого янки.
В то утро он был очень занят своими служебными делами, но даже если бы не предстоящая дорога, он все равно постарался бы быть подальше от нее. Криста провела завтрак наедине с братом, а после этого они несколько часов болтали о своих делах. И все же пришло время трогаться в путь. Полк уже был готов и ждал сигнала командира, да и сам Джесс уже собрался в обратную дорогу домой, в Виргинию.
Джереми нашел их у огромного дуба и остановился чуть поодаль, наблюдая за трогательным прощанием брата и сестры и не обращая никакого внимания на моросивший дождь. Криста повисла на шее у брата и напряженно молчала. Впрочем, все слова уже были сказаны заранее, и сейчас осталось лишь последний раз обнять друг друга перед долгим расставанием. Ее глаза были закрыты, а лицо покоилось на широкой груди Джесса. В конце концов, тот тяжело вздохнул и, решительно оторвав от себя сестру, посмотрел ей в глаза. Они были сухими, но не могли скрыть от него невыносимой горечи расставания. Было ясно, что только огромным усилием воли она сдерживает себя, чтобы не разрыдаться, и от этого Джессу было еще больнее смотреть на нее. Уж лучше бы она расплакалась и хоть немного разрядила нервное напряжение.
Джесс поднял голову и встретился взглядом с Джереми.
– Нам уже пора, Криста, – тихо шепнул он, на что та ответила едва заметным кивком головы, но по-прежнему не отпускала его от себя.
Не выдержав столь долгого и тягостного расставания, Джереми быстро подошел к ним и взял ее за руку. Она пребывала в таком оцепенении от отчаяния, что ему показалось, будто ее тело вырезано из дерева. После этого он протянул руку Джессу, и тот крепко пожал ее на прощание.
– Присматривай за моей сестрой, – дружески попросил он, отпуская его руку.
– Можешь не сомневаться, – успокоил его Джереми. – Ведь она не только твоя сестра, но и моя законная жена. – На его губах промелькнула снисходительная ухмылка, – Передавай привет и наилучшие пожелания моей сестре, а также Кирнан и Дэниелу.
– Непременно, – пообещал Джесс. – Хочу заверить тебя на прощание, что в Виргинии у тебя всегда будет крыша над головой и самые преданные друзья.
– Не сомневаюсь в этом, – грустно кивнул Джереми. – Спасибо за добрые слова. Надеюсь, что скоро мы снова увидимся. Если даже не бросим навсегда эти дикие края, то непременно приедем погостить у вас.
Джесс одобрительно кивнул, а потом протянул руку и приподнял пальцами подбородок сестры.
– До скорой встречи, сестренка. Береги себя!
– Ты тоже, Джесс!
Он снова кивнул и в последний раз погладил ее по щеке, после чего резко повернулся на каблуках и ушел прочь – высокий, статный, с легкой проседью в черных волосах. Криста долго смотрела ему вслед, а потом не выдержала и, вырвавшись из рук Джереми, бросилась за ним.
– Джесс! – закричала она срывающимся голосом.
Тот обернулся, протянул к ней руки, обнял в последний раз, сказал что-то на прощание и решительно зашагал прочь. А Криста осталась на том же месте и безутешно махала ему рукой. Никогда еще не казалась она Джереми такой одинокой и отверженной. Ее плечи содрогались от душивших ее слез, а горделивая осанка лишь подчеркивала накопившееся в душе горе от расставания с близким человеком.
Боже милосердный, как ему хотелось в этот момент подойти к ней, обнять за дрожащие плечи и хоть как-то утешить это несчастное существо! Но он знал, что сейчас она ни за что на свете не примет от него такой милости. Во всяком случае, сейчас. Может быть, через некоторое время, когда забудет она, наконец, что он относится к мерзкому племени янки и, что именно из-за него она очутилась на этой Богом забытой земле.
– Нам пора в путь, Криста, – напомнил ей Джереми. – Ты поедешь верхом на лошади или предпочтешь остаться в медицинском фургоне?
Она будто не услышала его вопроса и продолжала смотреть на удаляющегося Джесса.
– Криста!
Она резко провернулась к нему и обдала ледяным взглядом.
– Что?
Ему пришлось повторить свои слова, приложив немало усилий, чтобы прозвучали они как можно мягче. Однако было ясно, что между ними в эту минуту пролегла зловещая тень раздора.
– Я поеду на лошади, – отрезала Криста, огибая его стороной.
Джереми не выдержал и схватил ее за руку. Она уставилась на него невидящими глазами, и он вдруг понял, что она все еще пытается скрыть от него уже начавшие выступать слезы.
– Хорошо, поступай, как знаешь, но в таком случае я категорически запрещаю тебе вырываться за переднюю линию колонны. Ты поняла меня?
– Я буду делать…
– Ты будешь делать только то, что я тебе скажу!
Криста вырвала руку и издевательски отдала ему честь ладошкой.
– Хорошо, сэр, я буду делать только то, что вы мне прикажете! А теперь оставь меня в покое! – злобно прошипела она сквозь сжатые зубы.
Ему ничего не оставалось делать, как выполнить ее просьбу. Он был прав, понимая, что она вовсе не нуждалась в его утешениях. Горько вздохнув, Джереми быстро пошел в сторону ждавшего его полка и легко вскочил на лошадь. В ту же секунду раздалась его команда «по коням», сопровождаемая жестом руки полковника, и полк выступил в поход.
Через некоторое время Джереми вернулся в хвост колонны, чтобы присмотреть за женой. Она сидела на лошади по кличке Тилли и смотрела, как Джесс оседлал коня и поскакал в противоположном направлении.
– Криста! – громко позвал Джереми.
Она повернула голову, пришпорила лошадь и вскоре поравнялась с ним. Джереми проводил ее до головной части полка, а потом поскакал вперед, не оглядываясь и стараясь не думать о жене. Впрочем, она тоже не могла смотреть на него и тем более думать о нем.
Глава 11
В течение следующих трех дней у Кристы не было свободного времени, чтобы горевать по поводу расставания с братом. Дождь, который начался в день выхода из лагеря, продолжал беспрестанно сыпать с небес, и это помогло ей быстро включиться в нормальную походную жизнь, выполняя обязанности жены кавалерийского офицера.
Первый день Криста ехала на своей лошади, но потом ей это так осточертело, что она решила пересесть в медицинский фургон. Правда, такая возможность у нее появилась лишь тогда, когда полк, безостановочно продвигавшийся целые сутки, наконец-то сделал привал на небольшом плато. Некоторое время она ехала в окружении постоянно гремевших кастрюль и прочей кухонной утвари. Единственным развлечением для нее были щенки, которые постоянно визжали и волновались, когда фургон подпрыгивал на кочках. Криста возилась с ними, пытаясь хоть как-то успокоить этих несмышленых пойнтеров, а заодно и их мать по кличке Пеппер.
Однако уже через несколько дней ей изрядно надоело болтаться в карете, и, в конце концов, она снова пересела на свою лошадь Тилли, к которой привыкла за последнее время. От случая к случаю, она видела мощную фигуру Джереми, укутанную в водонепроницаемый плащ и постоянно мелькающую во главе растянувшейся колонны. Однажды он подъехал к Джеймсу Престону и сказал, что с отрядом он мог бы за один день преодолеть расстояние более пятидесяти миль, но с целым полком это практически невозможно. Хорошо бы проехать как минимум десять миль при такой погоде. Правда, Криста не заметила, что он очень расстроен этим обстоятельством или проявляет совершенно уместное для таких случаев нетерпение. Из этого она сделала вывод, что Джереми уже привык к подобным задержкам в пути и вообще спокойно относится к походному образу жизни. Что же касалось ее лично, то она никак не могла освоиться с такой жизнью, но при этом очень надеялась, что в конце концов приспособится к ней.
В ту первую ночь, когда они остановились на привал, она почти не видела мужа. Было уже темно, и он отдал приказ солдатам не устанавливать палатки, так как полк должен продолжить путь рано утром. Так они и спали под открытым небом, прикрывшись кусками брезента.
Криста провела ночь в фургоне, невольно прислушиваясь к тоскливым голосам скулящих щенков. Все ее мысли в тот момент были заняты предположением, что Джереми так гонит своих солдат только потому, что пытается избежать встречи с ней. С момента ее расставания с братом, он, казалось, не испытывал абсолютно никакого желания не только поговорить с ней, но даже приблизиться к фургону. Эта мысль не давала ей покоя, заставляя все время ворочаться и снова возвращаться к причинам такого странного поведения мужа. Теперь она уже почти не сомневалась в том, что он раскаивается не только в женитьбе на ней, но также и в том, что вынудил ее последовать за ним на Запад.
Новое утро показалось ей крайне трудным. Она практически не спала всю ночь и чувствовала себя совершенно разбитой, как будто ее истоптали копытами дикие мустанги. Джереми так и не появился. Но вскоре к ней подошел Натаниель и предложил сходить к небольшому ручью, где можно было умыться и привести себя в порядок. Кроме того, он принес ей большую чашку кофе, кусок хлеба и миску каши, которую приготовили в общем армейском котле. В путь они тронулись, когда только-только рассвело. Криста сидела в седле на Тилли и старалась не отставать от лейтенанта Престона, молодого мужа ее новой подруги Селии. Всю дорогу он развлекал ее как мог, рассказывая многочисленные истории о землях, по которым они сейчас проезжали, о повадках местных индейцев и о тех трудностях, с которыми обычно сталкиваются белые люди в этих краях. Почувствовав, что она слушает несколько рассеянно, он вдруг бросил на нее быстрый взгляд и извинился за свою навязчивость.
– Нет-нет, – быстро ответила она и смущенно передернула плечами. – Все нормально. Раз уж я приехала сюда, то должна знать все об этих диких местах.
Престон удивленно покачал головой:
– А вот своей жене я практически ничего не могу рассказать. Она такая трусиха, что боится даже собственной тени.
– Знаете, если говорить откровенно, то я очень рад, что вы нашли с ней общий язык и вообще подружились. Бедняжка лежит сейчас в фургоне «скорой помощи» и изнывает от бесконечной, как ей кажется, дороги.
– Ничего, я присмотрю за ней, – пообещала Криста и тут же повернула лошадь назад.
Проехав вдоль всей колонны, ока приблизилась к фургону Селии, привязала лошадь и забралась внутрь, решив немного успокоить подругу. Селия так обрадовалась, что в течение нескольких часов развлекала ее многочисленными рассказами о молодых офицерах-янки и их женах. А когда она поделилась своими наблюдениями над каким-то Джорджем Армстронгом Кастером, который устроил Стюарту самый настоящий кошмар под Геттисбергом, Криста разразилась таким хохотом, что у нее даже в животе закололо.
– Представляешь, он больше привязан к своим любимым псам, чем к бедняжке Либби! – продолжала смешить ее Селия. – Я слышала, что она даже в постели обнаруживает его любимых щенков! – Селия вдруг переменилась в лице и обрела серьезный вид. – Господи, как это нехорошо с моей стороны! – в ужасе всплеснула она руками.
– Да что ты, Селия, – попыталась успокоить ее Криста. – Ее здесь нет, а я не имею дурной привычки пересказывать, кому бы то ни было чужие разговоры. Тем более что нам нужно как-то убить время и пережить этот ужасный переезд, не правда ли? – В этот момент фургон так тряхнуло на очередной выбоине, что Криста прикусила губу и встревожено завертела головой. Ей даже показалось, что их экипаж вот-вот перевернется и они окажутся в луже грязи. – Какой кошмар! – вскрикнула она и сделала такое страдальческое лицо, что Селия снова расхохоталась.
Затем Криста поделилась с ней своими воспоминаниями о том, как когда-то прятала на огороде фамильное серебро, чтобы оно, не дай Бог, не досталось наглым янки. А когда дождь наконец-то закончился, она оставила подругу и какое-то время ехала за ее экипажем вместе с Натаниелем.
К концу второго дня они преодолели почти двадцать две мили по бездорожью, и на этот раз Джереми решил поставить палатки и дать возможность полку немного отдохнуть. Когда над их временным лагерем сгустились сумерки, Криста стала дожидаться мужа, но тот так и не появился в их палатке. Ближе к полуночи она закрыла глаза и попыталась уснуть, но это ей не удавалось. Все ее попытки убедить себя в том, что Джереми не приходит к ней только потому, что у него много дел, ни к чему не привели. Ей было больно и обидно думать, что она брошена, и совершенно нежеланна.
На следующее утро они быстро свернули лагерь и к концу дня проделали еще пятнадцать миль. Дождь больше не досаждал им, а когда полк остановился у небольшого оврага, все женщины ахнули от изумления: повсюду росли прекрасные дикорастущие кустарники. Криста не выдержала и отправилась на небольшую поляну, усеянную разнообразными полевыми цветами.
Поляна располагалась неподалеку от разбитого солдатами лагеря, и она почему-то решила, что ничего ужасного с ней произойти не может. Когда в ее руке уже был довольно большой букет, она вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Повернувшись назад, она обмерла от ужаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
В этот момент Криста выпрямилась, подошла к Джессу и положила обе руки ему на плечи.
– Доктор Уиланд, я в свое время помогала родиться на свет Божий своим младшим племянникам. Когда Джесс и Дэниел были еще…
– На войне, – закончил ее мысль Джесс и, улыбнувшись, похлопал сестру по руке. Она ответила ему такой же щедрой улыбкой и кокетливо опустила глаза.
– Криста ничего не имеет против родов в таких условиях, – как будто сквозь туман услышал Джереми свой голос. – Она не хочет только одного – кричать во время родов, не так ли, дорогая?
Взгляд, который она мгновенно бросила на мужа, был похож на ушат холодной воды.
– Мой дорогой муж так обеспокоен этим обстоятельством, что, похоже, ночами не спит, – едко проворчала она, отворачиваясь в сторону.
– Совершенно верно, – сдержанно согласился с ней Джереми и вскочил на ноги. – Твой муж обеспокоен не только этим, но и тем, что тебе следует хорошенько отоспаться после долгой и трудной дороги. Криста, я настаиваю, чтобы ты немедленно отправилась спать. Завтра утром мы снимаемся с места и продолжаем путь. Надеюсь, ты понимаешь, что нас ждет весьма трудная дорога?
Она посмотрела на него широко открытыми глазами.
– Но…
– Никаких «но», моя дорогая, – охотно поддержал его Джесс, тоже поднимаясь на ноги. – Завтра утром у нас будет достаточно времени поговорить обо всем. Тебе, в самом деле, нужно хорошо отдохнуть.
– Доктор Уиланд, Джесс, могу ли я предложить вам немного бренди и сигару под этими прекрасными звездами? – неожиданно предложил Джереми. С этими словами он поймал жену за руку и привлек к себе, несмотря на ее легкое сопротивление. После этого он нежно поцеловал ее в лоб. – Любовь моя, теперь ты можешь совершенно спокойно удалиться в нашу палатку и заняться своими делами.
Мужчины тут же переключились на обсуждение проблем Дикого Запада. Вскоре Джереми поймал себя на мысли, что ему будет очень жаль расставаться с Джессом. Он все больше и больше проникался уважением к своему шурину, отдавая должное его мягкому характеру, умению доброжелательно относиться к индейцам и правильно оценивать продвижение белых людей на Запад с целью его скорейшего освоения.
Когда он вернулся в палатку некоторое время спустя, Криста уже лежала на кровати, подогнув под себя ноги. Он не был уверен в том, что она спит, но все же решил не беспокоить ее, справедливо полагая, что та провела далеко не самый легкий день в своей жизни. Ничего, теперь у них будет много времени. Он нежно поцеловал ее в щеку и мгновенно уснул.
Утро выдалось пасмурным и дождливым. Как только прозвучал призывный сигнал трубы, из палаток выскочили солдаты и стали быстро собираться в дорогу. Они сняли все палатки, аккуратно свернули их и погрузили на лошадей вместе со всем остальным снаряжением. Что же касается личных вещей Джереми и Кристы, то они были упакованы и уложены в просторный медицинский фургон. При этом Джереми еще раз напомнил жене, что она может ехать не верхом на лошади, а в фургоне, если, разумеется, сочтет это для себя более удобным. Вскоре почти весь фургон был заполнен ее сундуками, его охотничьими ружьями и сумками, а также многочисленными кастрюлями, котелками, мисками, посудой и прочей кухонной утварью. По обеим сторонам фургона были сделаны скамьи, на которых можно было не только сидеть, но и лежать. Обычно они использовались для транспортировки раненых, но если таковых не было, это место по праву принадлежало жене командира полка. Помимо этого экипажа, в полку имелось еще несколько таких же фургонов, на тот случай, если раненых окажется слишком много. Кстати сказать, в одном из них находился тот самый солдат, который был ранен в недавней стычке с индейцами племени команчи. Конечно, Джереми мог поместить его в экипаж Кристы, но не был до конца уверен в том, что она выдержит присутствие какого-то раненого янки.
В то утро он был очень занят своими служебными делами, но даже если бы не предстоящая дорога, он все равно постарался бы быть подальше от нее. Криста провела завтрак наедине с братом, а после этого они несколько часов болтали о своих делах. И все же пришло время трогаться в путь. Полк уже был готов и ждал сигнала командира, да и сам Джесс уже собрался в обратную дорогу домой, в Виргинию.
Джереми нашел их у огромного дуба и остановился чуть поодаль, наблюдая за трогательным прощанием брата и сестры и не обращая никакого внимания на моросивший дождь. Криста повисла на шее у брата и напряженно молчала. Впрочем, все слова уже были сказаны заранее, и сейчас осталось лишь последний раз обнять друг друга перед долгим расставанием. Ее глаза были закрыты, а лицо покоилось на широкой груди Джесса. В конце концов, тот тяжело вздохнул и, решительно оторвав от себя сестру, посмотрел ей в глаза. Они были сухими, но не могли скрыть от него невыносимой горечи расставания. Было ясно, что только огромным усилием воли она сдерживает себя, чтобы не разрыдаться, и от этого Джессу было еще больнее смотреть на нее. Уж лучше бы она расплакалась и хоть немного разрядила нервное напряжение.
Джесс поднял голову и встретился взглядом с Джереми.
– Нам уже пора, Криста, – тихо шепнул он, на что та ответила едва заметным кивком головы, но по-прежнему не отпускала его от себя.
Не выдержав столь долгого и тягостного расставания, Джереми быстро подошел к ним и взял ее за руку. Она пребывала в таком оцепенении от отчаяния, что ему показалось, будто ее тело вырезано из дерева. После этого он протянул руку Джессу, и тот крепко пожал ее на прощание.
– Присматривай за моей сестрой, – дружески попросил он, отпуская его руку.
– Можешь не сомневаться, – успокоил его Джереми. – Ведь она не только твоя сестра, но и моя законная жена. – На его губах промелькнула снисходительная ухмылка, – Передавай привет и наилучшие пожелания моей сестре, а также Кирнан и Дэниелу.
– Непременно, – пообещал Джесс. – Хочу заверить тебя на прощание, что в Виргинии у тебя всегда будет крыша над головой и самые преданные друзья.
– Не сомневаюсь в этом, – грустно кивнул Джереми. – Спасибо за добрые слова. Надеюсь, что скоро мы снова увидимся. Если даже не бросим навсегда эти дикие края, то непременно приедем погостить у вас.
Джесс одобрительно кивнул, а потом протянул руку и приподнял пальцами подбородок сестры.
– До скорой встречи, сестренка. Береги себя!
– Ты тоже, Джесс!
Он снова кивнул и в последний раз погладил ее по щеке, после чего резко повернулся на каблуках и ушел прочь – высокий, статный, с легкой проседью в черных волосах. Криста долго смотрела ему вслед, а потом не выдержала и, вырвавшись из рук Джереми, бросилась за ним.
– Джесс! – закричала она срывающимся голосом.
Тот обернулся, протянул к ней руки, обнял в последний раз, сказал что-то на прощание и решительно зашагал прочь. А Криста осталась на том же месте и безутешно махала ему рукой. Никогда еще не казалась она Джереми такой одинокой и отверженной. Ее плечи содрогались от душивших ее слез, а горделивая осанка лишь подчеркивала накопившееся в душе горе от расставания с близким человеком.
Боже милосердный, как ему хотелось в этот момент подойти к ней, обнять за дрожащие плечи и хоть как-то утешить это несчастное существо! Но он знал, что сейчас она ни за что на свете не примет от него такой милости. Во всяком случае, сейчас. Может быть, через некоторое время, когда забудет она, наконец, что он относится к мерзкому племени янки и, что именно из-за него она очутилась на этой Богом забытой земле.
– Нам пора в путь, Криста, – напомнил ей Джереми. – Ты поедешь верхом на лошади или предпочтешь остаться в медицинском фургоне?
Она будто не услышала его вопроса и продолжала смотреть на удаляющегося Джесса.
– Криста!
Она резко провернулась к нему и обдала ледяным взглядом.
– Что?
Ему пришлось повторить свои слова, приложив немало усилий, чтобы прозвучали они как можно мягче. Однако было ясно, что между ними в эту минуту пролегла зловещая тень раздора.
– Я поеду на лошади, – отрезала Криста, огибая его стороной.
Джереми не выдержал и схватил ее за руку. Она уставилась на него невидящими глазами, и он вдруг понял, что она все еще пытается скрыть от него уже начавшие выступать слезы.
– Хорошо, поступай, как знаешь, но в таком случае я категорически запрещаю тебе вырываться за переднюю линию колонны. Ты поняла меня?
– Я буду делать…
– Ты будешь делать только то, что я тебе скажу!
Криста вырвала руку и издевательски отдала ему честь ладошкой.
– Хорошо, сэр, я буду делать только то, что вы мне прикажете! А теперь оставь меня в покое! – злобно прошипела она сквозь сжатые зубы.
Ему ничего не оставалось делать, как выполнить ее просьбу. Он был прав, понимая, что она вовсе не нуждалась в его утешениях. Горько вздохнув, Джереми быстро пошел в сторону ждавшего его полка и легко вскочил на лошадь. В ту же секунду раздалась его команда «по коням», сопровождаемая жестом руки полковника, и полк выступил в поход.
Через некоторое время Джереми вернулся в хвост колонны, чтобы присмотреть за женой. Она сидела на лошади по кличке Тилли и смотрела, как Джесс оседлал коня и поскакал в противоположном направлении.
– Криста! – громко позвал Джереми.
Она повернула голову, пришпорила лошадь и вскоре поравнялась с ним. Джереми проводил ее до головной части полка, а потом поскакал вперед, не оглядываясь и стараясь не думать о жене. Впрочем, она тоже не могла смотреть на него и тем более думать о нем.
Глава 11
В течение следующих трех дней у Кристы не было свободного времени, чтобы горевать по поводу расставания с братом. Дождь, который начался в день выхода из лагеря, продолжал беспрестанно сыпать с небес, и это помогло ей быстро включиться в нормальную походную жизнь, выполняя обязанности жены кавалерийского офицера.
Первый день Криста ехала на своей лошади, но потом ей это так осточертело, что она решила пересесть в медицинский фургон. Правда, такая возможность у нее появилась лишь тогда, когда полк, безостановочно продвигавшийся целые сутки, наконец-то сделал привал на небольшом плато. Некоторое время она ехала в окружении постоянно гремевших кастрюль и прочей кухонной утвари. Единственным развлечением для нее были щенки, которые постоянно визжали и волновались, когда фургон подпрыгивал на кочках. Криста возилась с ними, пытаясь хоть как-то успокоить этих несмышленых пойнтеров, а заодно и их мать по кличке Пеппер.
Однако уже через несколько дней ей изрядно надоело болтаться в карете, и, в конце концов, она снова пересела на свою лошадь Тилли, к которой привыкла за последнее время. От случая к случаю, она видела мощную фигуру Джереми, укутанную в водонепроницаемый плащ и постоянно мелькающую во главе растянувшейся колонны. Однажды он подъехал к Джеймсу Престону и сказал, что с отрядом он мог бы за один день преодолеть расстояние более пятидесяти миль, но с целым полком это практически невозможно. Хорошо бы проехать как минимум десять миль при такой погоде. Правда, Криста не заметила, что он очень расстроен этим обстоятельством или проявляет совершенно уместное для таких случаев нетерпение. Из этого она сделала вывод, что Джереми уже привык к подобным задержкам в пути и вообще спокойно относится к походному образу жизни. Что же касалось ее лично, то она никак не могла освоиться с такой жизнью, но при этом очень надеялась, что в конце концов приспособится к ней.
В ту первую ночь, когда они остановились на привал, она почти не видела мужа. Было уже темно, и он отдал приказ солдатам не устанавливать палатки, так как полк должен продолжить путь рано утром. Так они и спали под открытым небом, прикрывшись кусками брезента.
Криста провела ночь в фургоне, невольно прислушиваясь к тоскливым голосам скулящих щенков. Все ее мысли в тот момент были заняты предположением, что Джереми так гонит своих солдат только потому, что пытается избежать встречи с ней. С момента ее расставания с братом, он, казалось, не испытывал абсолютно никакого желания не только поговорить с ней, но даже приблизиться к фургону. Эта мысль не давала ей покоя, заставляя все время ворочаться и снова возвращаться к причинам такого странного поведения мужа. Теперь она уже почти не сомневалась в том, что он раскаивается не только в женитьбе на ней, но также и в том, что вынудил ее последовать за ним на Запад.
Новое утро показалось ей крайне трудным. Она практически не спала всю ночь и чувствовала себя совершенно разбитой, как будто ее истоптали копытами дикие мустанги. Джереми так и не появился. Но вскоре к ней подошел Натаниель и предложил сходить к небольшому ручью, где можно было умыться и привести себя в порядок. Кроме того, он принес ей большую чашку кофе, кусок хлеба и миску каши, которую приготовили в общем армейском котле. В путь они тронулись, когда только-только рассвело. Криста сидела в седле на Тилли и старалась не отставать от лейтенанта Престона, молодого мужа ее новой подруги Селии. Всю дорогу он развлекал ее как мог, рассказывая многочисленные истории о землях, по которым они сейчас проезжали, о повадках местных индейцев и о тех трудностях, с которыми обычно сталкиваются белые люди в этих краях. Почувствовав, что она слушает несколько рассеянно, он вдруг бросил на нее быстрый взгляд и извинился за свою навязчивость.
– Нет-нет, – быстро ответила она и смущенно передернула плечами. – Все нормально. Раз уж я приехала сюда, то должна знать все об этих диких местах.
Престон удивленно покачал головой:
– А вот своей жене я практически ничего не могу рассказать. Она такая трусиха, что боится даже собственной тени.
– Знаете, если говорить откровенно, то я очень рад, что вы нашли с ней общий язык и вообще подружились. Бедняжка лежит сейчас в фургоне «скорой помощи» и изнывает от бесконечной, как ей кажется, дороги.
– Ничего, я присмотрю за ней, – пообещала Криста и тут же повернула лошадь назад.
Проехав вдоль всей колонны, ока приблизилась к фургону Селии, привязала лошадь и забралась внутрь, решив немного успокоить подругу. Селия так обрадовалась, что в течение нескольких часов развлекала ее многочисленными рассказами о молодых офицерах-янки и их женах. А когда она поделилась своими наблюдениями над каким-то Джорджем Армстронгом Кастером, который устроил Стюарту самый настоящий кошмар под Геттисбергом, Криста разразилась таким хохотом, что у нее даже в животе закололо.
– Представляешь, он больше привязан к своим любимым псам, чем к бедняжке Либби! – продолжала смешить ее Селия. – Я слышала, что она даже в постели обнаруживает его любимых щенков! – Селия вдруг переменилась в лице и обрела серьезный вид. – Господи, как это нехорошо с моей стороны! – в ужасе всплеснула она руками.
– Да что ты, Селия, – попыталась успокоить ее Криста. – Ее здесь нет, а я не имею дурной привычки пересказывать, кому бы то ни было чужие разговоры. Тем более что нам нужно как-то убить время и пережить этот ужасный переезд, не правда ли? – В этот момент фургон так тряхнуло на очередной выбоине, что Криста прикусила губу и встревожено завертела головой. Ей даже показалось, что их экипаж вот-вот перевернется и они окажутся в луже грязи. – Какой кошмар! – вскрикнула она и сделала такое страдальческое лицо, что Селия снова расхохоталась.
Затем Криста поделилась с ней своими воспоминаниями о том, как когда-то прятала на огороде фамильное серебро, чтобы оно, не дай Бог, не досталось наглым янки. А когда дождь наконец-то закончился, она оставила подругу и какое-то время ехала за ее экипажем вместе с Натаниелем.
К концу второго дня они преодолели почти двадцать две мили по бездорожью, и на этот раз Джереми решил поставить палатки и дать возможность полку немного отдохнуть. Когда над их временным лагерем сгустились сумерки, Криста стала дожидаться мужа, но тот так и не появился в их палатке. Ближе к полуночи она закрыла глаза и попыталась уснуть, но это ей не удавалось. Все ее попытки убедить себя в том, что Джереми не приходит к ней только потому, что у него много дел, ни к чему не привели. Ей было больно и обидно думать, что она брошена, и совершенно нежеланна.
На следующее утро они быстро свернули лагерь и к концу дня проделали еще пятнадцать миль. Дождь больше не досаждал им, а когда полк остановился у небольшого оврага, все женщины ахнули от изумления: повсюду росли прекрасные дикорастущие кустарники. Криста не выдержала и отправилась на небольшую поляну, усеянную разнообразными полевыми цветами.
Поляна располагалась неподалеку от разбитого солдатами лагеря, и она почему-то решила, что ничего ужасного с ней произойти не может. Когда в ее руке уже был довольно большой букет, она вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Повернувшись назад, она обмерла от ужаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47