В лучшем случае…
Да гори оно все!
- Он не раб. Не раб - и под моей защитой. - Дать им шанс было справедливо: Карл, конечно, дал обет Матриарху, но он не мог убивать любого встречного только за то, что тот мирится с рабством - или даже его поддерживает. Это попросту было бы зря, даже пролей при этом Карл море крови.
Дьявольщина. Наибольшая жестокость, какую мог припомнить за собой Карл - слишком жесткие блоки во время занятий карате.
Но с тех пор кое-что изменилось.
- Вы его не получите.
Вожак фыркнул.
- Кто ты? - Он приподнял бровь. - На дщерь Длани ты не очень-то похож… Такой же урод, как они, это да, но… - Он умолк и пожал плечами. - Как думаешь, чем мы заняты? Мы гнали его столько времени…
- …а теперь поворачивайте и уезжайте, - оборвал его Карл. - И покончим на этом.
Вожак улыбнулся, рука его потянулась к рукояти меча.
- Сомневаюсь я…
Слова оборвались булькающим вздохом: острие Карловой сабли пронзило его горло.
Одним меньше. Карл послал кобылу ко второму - мечнику с безбородым рябым лицом. Тот уже вытащил меч.
Не медлить! Побыстрей покончить с этим и заняться стрелками. Мечник бросился на него, Карл отбил удар и ударил сам - по держащей меч руке.
К этому Безбородый был готов; поворотом кисти он отвел Карлов меч и попытался провести возвратный удар в шею.
Карл нырнул под клинок, воспользовался тем, что враг открылся, и ударил его в грудь, держа меч параллельно земле. Клинок прошел сквозь кожаную тунику, как нож сквозь масло.
Карл выдернул клинок. Винно-красная кровь ударила как фонтан, оросив и лезвие от кончика до гарды, и руку Карла от запястья до локтя. Он попал то ли в аорту, то ли в сердце… а впрочем, не все ли уже равно? Безбородый умер мгновенно.
Карл резко развернул кобылу навстречу остальным. Словно отражения в зеркалах, двое стрелков поворотили коней и галопом помчались в противоположные стороны.
Карл чуть помедлил. Ему надо убить обоих - и чем скорее, тем лучше. Но разделяло их всего несколько ярдов - пока он будет возиться с одним стрелком, другой успеет прикончить его самого.
Делать нечего. Сперва он уберет одного, а потом - если успеет - то и второго.
Стрелок слева от воина повернул коня. Его арбалет удерживали на седле две дужки; он потянулся к талии - за поясом с трехзубой пряжкой…
Его отделяли от Карла сорок ярдов неровной земли. Карл бросил гнедую в галоп. Если он успеет добраться до стрелка…
Тридцать ярдов. Пристроив арбалет на луке седла, стрелок наложил пряжку и начал оттягивать тетиву назад - до упора. Пряжка выскользнула у него из пальцев.
Двадцать ярдов. Трясущимися пальцами стрелок вытянул из колчана оперенный болт, вложил его в ложбинку арбалета и привычно прижал к тетиве большим пальцем.
Десять. Он поднял арбалет к плечу и прицелился, обхватив длинное ложе четырьмя пальцами.
Рванувшись вперед, Карл отбил арбалет в сторону, болт бессильно свистнул рядом с его ухом. Стрелок выхватил из-за пояса нож - но меч Карла уже пронзил его грудь.
И застрял.
Черт! Второпях Карл не проверил, параллелен ли клинок земле - и чертов меч тут же застрял меж ребер. Когда же Карл попытался освободить его, скользкая от крови рукоять вырвалась из ладони.
Обмякшее тело стрелка соскользнуло с седла - вместе с Карловым мечом. Воин выругался, и…
…боль огненным цветком расцвела в спине Карла. Ноги перестали его слушаться, он вообще не ощущал их. Он начал падать с лошади, попытался ухватиться за гриву - но пальцы свело, и жесткие волосы выскользнули из руки.
Он упал боком, тело его скрючилось. Краем глаза он видел, как дрожит торчащая из спины стрела.
Он ничего не чувствовал. От пояса вниз - вообще ничего.
Позвоночник. Эллегон, помоги мне. Пожалуйста…
Никакого ответа.
Сквозь кровавую пелену боли Карл видел, как второй стрелок, сидя на гарцующем коне, перезаряжает арбалет и старательно прицеливается. Тот самый блондинистый щенок, которому Карл угрожал. За ним, потрясая оружием, мчались по опаленной солнцем пустоши Ахира, Словотский и Рикетти. Но успеть добраться до стрелка вовремя у них не было ни единого шанса.
Жало болта притягивало взгляд. Блестящее, хоть и в пятнышках ржавчины, оно ало мерцало в лучах заходящего солнца. Арбалет медленно опускался; тетива…
…звякнула, и стрела закувыркалась в недвижном воздухе. Длинный багровый рубец вспух на бедре стрелка. Он опустил руки, закрываясь от невидимого врага… и его сдернули с седла.
Он съежился на земле у ног подбежавшего Уолтера, и тот навис над мальчишкой, сжимая по ножу в каждой руке.
- Иди взгляни, что там Карл, - сказал он в воздух. - Я пригляжу за этой… мразью.
Облачка пыли поднялись в воздух, направляясь к Карлу.
- Тише, - негромко проговорил голос Энди-Энди. - У Лу с собой бальзам. Целая бутыль. Боль скоро пройдет. - Нежные невидимые пальцы тронули его лоб.
Она начала тихонько наговаривать резкие, странные слова, такие странные, что они, едва услышанные, тут же и забывались, а Карл смотрел, как по равнине, пыхтя и отдуваясь, торопится Лу Рикетти с причудливо изукрашенным бронзовым сосудом в руках.
А потом начало действовать нейтрализующее заклятие - голова Андреа закрыла от Карла спешащего Рикетти.
Образ проявлялся: сперва карие, затуманенные слезами глаза, потом чуть длинноватый нос с легкой горбинкой, высокие скулы, полные губы - и все это в обрамлении длинных каштановых волос, слегка тронутых алыми бликами закатного солнца. Карл всегда считал Энди-Энди красавицей - но никогда она не казалась ему такой красивой, как сейчас.
- Энди, ноги…
- Идиот несчастный! - Она подсунула руку ему под, плечи и с трудом перевернула на живот. - Быстрей, давай сюда. - Хлопнула пробка.
Жуткая боль заставила его вскрикнуть - из спины выдернули стрелу. Но - самое страшное - ниже крестца боль прекращалась. Карл был парализован.
Нет. Боже милосердный, прошу тебя… Он попытался заговорить - но рот его был сух, как Пустошь.
А потом влажная прохлада смыла боль. Она прошла, будто и вовсе не было.
- Пошевели-ка пальцами, Карл, - велела Андреа. Он попробовал.
И они шевельнулись.
Он был целым; он чувствовал всё - от макушки гудящей головы до кончика пальца на правой ноге: палец дергало. Должно быть, вывихнул, когда падал…
- Спасибо. - Он попытался оттолкнуться руками и встать. - Еще…
- Хватит с тебя, - сказала Андреа. - У нас почти не осталось бальзама. Мне пришлось истратить почти все на дыру у тебя в спине. Больше тебе просто нельзя: организм не выдержит. Так что просто полежи. А я пойду взгляду на бедолагу, упавшего с лошади.
- Не трать время, - прохрипел Ахира. - Он, должно быть, сломал себе шею, когда падал. Он мертв.
Черт!
«Но, - прозвучал в голове у Карла голос Эллегона, - он умер свободным. Этим ты успел одарить его».
Прекрасно. В горле и глазах Карла кипели слезы. Он все сделал не так! Ну что стоило послушаться Энди-Энди: помедли он пару секунд, и она набросила бы на него чары невидимости; беглый раб не испугался бы и не повернул; боло пролетели бы мимо. И Карла никогда не подстрелили бы - будь он невидимкой. Все вышло бы куда как просто - надо было только чуток подождать.
А теперь все тщетно.
«Нет. Не тщетно».
«Тебе легко говорить. Трус».
«Послушай меня. Карл. Он был слишком далеко; я почти ничего не смог прочитать из его мыслей, когда он пытался спастись; я даже не знаю его имени. Но одно я услышал - когда он увидел тебя и принял за одного из преследователей. „Нет, - подумал он, - лучше я умру, чем вернусь!“
- …и если 6 я ждал…
«Он все равно умер бы. Может, через десять лет, может, через пятнадцать. А может - и завтра… что значит время? Но он не умер бы свободным. Всегда помни: он умер свободным».
Так ли уж это много?
«Он думал, что - много. Какое право у тебя оспаривать это? - Мысленный голос дракона смягчился. - Тебе пришлось нелегко. Поспи. Лу устроит носилки, и мы отвезем тебя в лагерь».
- Но…
«Спи».
Усталость окутала его и погрузила в прохладную, темную глубину.
Ахира взглянул на съежившегося у его ног светловолосого стрелка, и тихое проклятие сорвалось с его губ.
- И что же нам делать с этим? - вопросил он. Мальчишка не ответил; он безнадежно уставился в землю.
Гном опустил ладони на рукоять двойной секиры. Топор был простейшим и - возможно - самым верным решением. А возможно, и нет. В любом случае время, чтобы не торопясь обсудить, стоит или нет убивать арбалетчика, у них было. С привязанными к корням старого дуба руками далеко не убежишь.
Уолтер наклонился проверить узлы.
- Завязано крепко. Хочешь, я попрошу Эллегона присмотреть за ним?
Эллегон. Еще одна проблема. Если бы этот чертов Карлов дракон вдруг не струсил…
«Две ошибки. Я принадлежу себе - не Карлу Куллинану, и не кому-то еще. Во-вторых - я струсил не „вдруг“, гном. Я трус, Джеймс Майкл Финнеган. И всегда им был - больше трех сотен лет».
«Не называй меня так. Меня зовут Ахира».
«Сейчас - да. А чего ты боишься больше всего?»
«Какое это имеет отношение…»
«Я покажу тебе, если настаиваешь. Но я бы предложил отложить это на потом, Ахира. Сейчас же давай остановимся на том, что есть нечто, пугающее меня так же, как пугает тебя мысль о калеке Джеймсе Майкле Финнегане».
Словотский хмыкнул.
- Я бы поверил ему на слово, дружок. Тебя с нами не было, когда он «показал» Карлу что это такое - быть триста лет прикованным в выгребной яме. Посоветуйся с Карлом, прежде чем разрешать ему что-нибудь тебе «показывать». - Он поднял голову и сказал в воздух: - Эллегон? Окажи мне любезность, отключись. Мне нужно потолковать с гномом с глазу на глаз.
«Толкуйте». - Мысленный голос дракона умолк.
Словотский тряхнул головой.
- Вряд ли он на самом деле убрался из наших голов, - заметил он. - Но так хотя бы можно надеяться, что он ничего не сболтнет Карлу… С Куллинаном у нас проблема.
Ахира глянул через плечо на дальний край луга. Там под кучей одеял спал в сумерках Карл. Чуть поодаль от него сидели, тихо беседуя, Андреа и Лу Рикетти.
- С Куллинаном проблема… - повторил Ахира, когда они с Уолтером отошли в дальний конец поляны, подальше от стрелка. - Экая важность!
Словотский склонил голову к плечу.
- Тебе это важным не кажется?
- Куллинан - наименьшая из моих забот, Уолтер. У нас есть проблемы и поважней. - Ахира кивнул на стрелка. - Например, что нам делать с этим местным Вильгельмом Теллем? Или - сколько еще сможем мы оставаться здесь, пока Сообщество Целящей Длани не вышвырнет нас за дверь?.. - Он повел плечами. - На данный момент самая моя большая проблема - Рикетти. Я велел ему взять мой арбалет. А он? Приволок бутыль бальзама. Не такая уж большая помощь. Если б нам на самом деле пришлось драться - сидеть нам всем глубоко в заднице. - Ахира так хватил кулаком по дереву, что полетели щепки.
- Ты не напрягайся так из-за Рикетти; главное упускаешь. - Словотский положил руку на плечо гному. - Давай, возьми себя в руки. Постарайся разбираться с делами по очереди, как когда писал компьютерные программы - шаг за шагом, по одной проблеме за раз.
Возьмем Рикетти. Ну и что, если он никакой боец? Его винить не за что. Мы все обладаем способностями, полученными при преображении. Я получил это. - Мягким, плавным движением он вытащил из подвеса на бедрах один из четырех метательных ножей, зажал кончик лезвия между большим и указательным пальцами и швырнул его в ближайшее дерево. Нож, чуть подрагивая, впился в ствол в пяти с половиной футах над землей.
Словотский хлопнул себя по бедру.
- И хоть с Карлом мне не равняться, если мы раздобудем для меня меч, я смогу управиться с ним вполне сносно. Не говоря уж о моих воровских талантах. - Он подошел к дереву, вырвал нож, отер его о складку широких штанов и сунул назад в ножны. - Ты получил силу, ночное зрение и мастерство в обращении с арбалетом и топором. Карл чертовски хорош с мечом; у Андреа есть ее заклятия. А у Рикетти нет ничего.
Лу Рикетти когда-то был магом. Он заплатил своей магией Матриарху Сообщества Целящей Длани - за возрождение Ахиры.
А значит, я - неблагодарная свинья потому, что попрекаю его за неучастие в драке. Если бы не я…
Нет. Так не пойдет. Угрызениями совести делу не помочь. Вопрос, как обычно, в том, что теперь делать.
- Можешь что-нибудь предложить - насчет Рикетти?
Пожатие плеч.
- Пусть с этим разбирается Карл. Оставь это ему: он больше понимает в оружии и воинских искусствах, чем мы с тобой оба, вместе взятые. Насколько я знаю, если они возьмутся за дело вдвоем, он сможет превратить Лу в приличного мечника. - Словотский присел на высокий, по пояс, валун. - Об этом можешь какое-то время не думать. Как ты справедливо заметил, у нас есть проблемы и посерьезней. Например, что делать с этим стрелком. Отпусти мы его - напросимся на неприятности. С другой стороны, мысль о том, чтобы хладнокровно перерезать ему горло, меня отнюдь не манит.
- Вот уж что не имеет значения, так это манит она тебя или нет. Если - если, заметь - его придется убить, мне будет плевать, кто что думает. Но покуда он безопасен… Так что там про проблему, которую я упускаю?
- А, ну да… - Словотский кивнул. - Ты давно проводил ревизию наших запасов? До последнего фунта кофе и последней четвертинки «Джонни Уокера» мы еще не добрались - но если не раздобудем какой-нибудь еды, и быстро, то скоро начнем глодать кору.
- Дельно подмечено. Сегодня же составим список и поговорим об этом утром - впятером.
«Вшестером».
- Вшестером. - Гном резко обернулся, раздосадованный вмешательством. - По-моему, мы договорились, что ты дашь нам поговорить вдвоем.
«Прости». - Судя по голосу, дракон отнюдь не чувствовал себя виноватым.
«Скажи, Карла ты достаешь так же, как меня?»
«Больше. Его я больше люблю».
Уолтер закинул голову и расхохотался.
- Говорил же я: он подслушивает. - Вор помрачнел. - Но Карл меня все же тревожит - и сильно. Что нам с ним делать? Его запросто могли сегодня убить, надо же так кинуться в бой - очертя голову… А если ты не обратил внимания, то Матриарх сказала, что не станет больше помогать нам. Любая смерть отныне так же окончательна, как… - Он на хмурился, подбирая сравнение.
- Как временное поднятие цен телефонной компанией? - подсказал Ахира.
- Точно.
- Что до Карла… - Ахира развел руками. - Придется мне, видно, попробовать убедить его быть посдержанней. Он зациклился на этой идее насчет освобождения рабов - а ведь за наши головы и без того назначена награда. Мы не можем позволить ему вот так кидаться рубить всё и вся, едва завидев кого-то там в ошейнике.
Не то чтобы Ахира не понимал Карла. Как Джеймс Майкл Финнеган, он вырос в мире, где рабство считалось недопустимым. Или было по крайне мере прерогативой правительств, а не отдельных личностей.
Но в этом мире рабство от века было законом жизни; за один присест им ничего не изменить, что бы там ни наобещал Матриарху Карл в обмен на жизнь Ахиры.
«Уверяю тебя, Ахира, Карл сдерживаться не станет».
«Да? И почему же?»
«М-м-м… У вас это зовется профессиональной гордостью».
Уолтер Словотский кивнул:
- Дракон уловил суть. - Он потер глаза тыльной стороной ладони и сладко зевнул.
Ахира хлопнул Словотского по руке.
- День был нелегкий. Эллегон, пригляди за Пустошью. Уолтер, моя стража первая. Иди поспи. Часов через… не сколько я тебя разбужу. Думать обо всем будем завтра.
- В Таре? - Ответа Словотский не ждал. Он побрел прочь, насвистывая мотив из «Унесенных ветром».
Глава 2
«ЭТО ВЕДЬ НЕ СЛИШКОМ МНОГО?»
Надо быть очень осторожным, извлекая из опыта лишь ту мудрость, что заложена в нем, - иначе мы уподобимся кошке, усевшейся на горячую плиту. Больше она никогда не сядет на горячую плиту; но и на холодную она тоже не сядет.
Марк Твен
Прежде, в годы учебы, занимаясь на множестве курсов сразу, Карл Куллинан пропускал рассветы с постоянством, достойным лучшего применения. Восход он видел лишь изредка, мельком, глазами, слезящимися от сигаретного дыма и припухшими от бессонных, проведенных «на кофе» ночей над книгами и конспектами, на миг оторвав взгляд от попавшейся в последний миг статьи или от необходимейшего теста.
Порой он договаривался с однокашниками - когда речь шла о лекции не слишком для него важной, - чтобы ему дали выспаться всласть; и тогда уж вставал далеко за полдень.
В то время он мог проспать все на свете.
Но с тех пор, похоже, кое-что изменилось, - подумал он, сидя по-турецки близ спящей Энди-Энди и кутаясь в одеяла от предрассветного холодка.
За Пустошью, цепляясь за небо алыми и оранжевыми пальцами, вставало солнце. Если смотреть на это прищурясь или - как Карл сейчас - полуприкрыв глаза, - красота сказочная.
«Я вижу, ты пробудился, - произнес голос у него в голове. - Наконец-то».
- Я проснулся, - прошептал Карл и осторожно потер спину. Боли не было - не было вообще. И не боль не давала ему спать. Проснувшись от ветерка, Карл побоялся засыпать снова: ему снилось, что он - только верхняя половинка себя, отсеченная поперек живота. И еще - бесконечный путь по лужам рвоты и крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21