Розанов, собственно, задумался о том положении, кото
рое занимают дети, рожденные от незаконных браков и уходящие в статью «н
езаконнорожденные». Он начал задумываться, что такое христианская семь
я? Как философ, он начал откатываться назад, и таким образом открылась ему
так называемая «тема пола». Тему пола он вывел на уровень философии, отсю
да и семейный вопрос, это философия семьи, философия брака. Результатом э
того были целый ряд книг, в частности, по загадке пола «В мире неясного и н
ерешенного», которую он издал в 1901 году и вторым расширенным изданием в 1904 г
оду. Отсюда статьи, относящиеся к теме семьи, в 1903 году он издал двухтомник
«Семейный вопрос в России». В архиве находится еще «История русской семь
и». Собственно, с этой темой Розанов стал известен в русской литературе, д
о этого у него был так называемый консервативный период.
После того как его книжка «О понимании» не была принята философской обще
ственностью, Розанов был вынужден идти на поденные журналистские зараб
отки. Он перевелся из провинциальной школьной системы, где он преподавал
в уездных гимназиях Ц в Брянске, Ельце, в городе Белом Смоленской губерн
ии Ц перевелся в Петербург, поступил чиновником в государственную конт
ору и попутно, как все люди второй половины 19 века, подрабатывал в журнала
х.
Николай Николаевич Страхов, известный русский философ, Сергей Александ
рович Рачинский, известный педагог, и Константин Николаевич Леонтьев Ц
три старца Ц вывели его на литературный путь и, естественно, ввели его в ж
урнальный консерватизм. Он начал сотрудничать в журналах «Русский вест
ник», «Русское обозрение», «Московские ведомости». Русский консерватиз
м 90-х годов Ц уже упадническое явление, и Розанов, конечно, был незаметен,
набирала большой размах либеральная печать, и консерватизм просто не за
мечали.
Но потом он стал критиковать школьную систему в России, а он знал этот пре
дмет, сам будучи 11 лет учителем в провинциальных гимназиях. Он критиковал
, прежде всего, классическую систему, которая была перенята из германски
х школ. Критиковал в пользу реальной школы в России именно потому, что с ра
звитием реформ, капитализма в России, русским нужны были свои специалист
ы. Он всегда иронизировал, что «зубочистки выписываем из Австрии, не може
м сами сделать». Очень настойчивая у него была эта критика. Естественно, о
на была отмечена либеральной прессой, поскольку она была передавая.
Розанов был как бы такой писатель в двух лицах. С одной стороны, это колосс
альный консерватор, ультра-консерватор, монархист Ц православие, госуд
арственный патриотизм, колоссальная борьба с либерализмом, невероятна
я, беспощадная борьба, колоссальный ригоризм. С другой стороны, обращени
е к традиции русской школы. Он сразу же начал писать, в 97-ом году, статьи о по
ле, о семье и напечатал такие статьи, как «Брак и христианство», «Семья как
религия». После этого к нему обратились декаденты Мережковский, Гиппиус
, Перцов Петр Петрович Ц потому что стилистка Розанова была немножко ст
ранная, она выходила из круга и стилистики консервативной печати. Хотя э
то еще был не тот стилист, которого мы знаем с десятых годов с «Опавшими ли
стьями», но все-таки.
Его привлекли в журнал «Мир искусства». До этого были серые толстые журн
алы типа «Русская мысль», «Русское богатство», «Русское обозрение», «Рус
ский вестник», все одного типа журналы, а «Мир искусства» Ц это совершен
но новый тип журнала. Розанов вошел туда как органический, составной чле
н. Розанов с «Миром искусства» совершенно вышел как бы в видные лица. Хотя
это было только начало, но, в целом, Розанов уже не удовлетворялся консерв
ативной журналистикой, она не имела влияния. И он, будучи еще молодым, так
и заявлял в письме к редакции «Северного вестника»: «Я хотел влиять на жи
знь».
Таким образом, Розанов встретился с декадентами, и декаденты сделали его
известным человеком. Собственно, он был одним из инициаторов так называ
емого «Серебряного века». Он начался именно с конца 19 века, с конца 90-х годо
в, с Мережковского. Тогда же начали плодиться кружки, которые стали интер
есоваться религиозно-философскими проблемами. Розанов мог поставить т
акие темы, которые развивали эту проблематику. Известно, что в 1901 году неож
иданно для страны возникли религиозно-философские собрания. Религиозн
о-философские собрания петербургской интеллигенции появились под эги
дой обер-прокурора Победоносцева. Вождями были Мережковский и его жена
Зинаида Николаевна Гиппиус, Философов Дмитрий Владимирович и Розанов
Ц они были учредителями религиозно-философских собраний.
Собрания были закрытыми, и на них сразу же стали ставить острые вопросы, в
частности, о положение церкви в государстве, об институте обер-прокурор
ства и отлучении графа Толстого от церкви. То есть, собственно, отлучения
не было, была рекомендация прекратить общение. А вскорости встали и роза
новские темы Ц это именно «семья и мир», вернее, «семья как мир» и «семья
и аскетический идеал». Розанов поставил очень удачно, с одной стороны, а с
другой стороны, остро вопрос Ц как может в христианской стране, в христи
анской религии существовать семья, которая стоит на принципе «плодитес
ь и размножайтесь»? Ведь христианский идеал существует в виде аскетичес
кого идеала.
Этим вопросам было посвящено несколько заседаний, очень острые заседан
ия были. Особенно это было популярно потому, что стенографические отчеты
этих заседаний печатались в приложениях к новому журналу «Новый путь»,
который учредил и субсидировал Перцов, а редакторами были Мережковский
и Гиппиус. Это было совершенно небывалое, конечно, событие в России, оно за
интересовало всю интеллигенцию. В интеллигенции появились духовные дв
ижения, которые оттеснили социальные темы, социально-освободительные т
емы, и перевели их на религиозно-метафизическую проблематику. Розанов б
ыл включен в эти темы до 1905-6 годов, и где-то с 99-го, когда он начал печататься в
«Мире искусства». У Розанова после мрачного консервативного периода бы
ла какая-то литературная юность среди декадентов, среди символистов, ср
еди молодых людей, хотя ему к этому времени было 50 лет, он был старшим совре
менником и лидером Серебряного века, но чувствовал себя тогда молодым.
Нужно сказать о том, что к тому времени Розанов с разработкой проблемы се
мьи вошел в полемику с церковными писателями. Он стал им задавать очень н
еудобные вопросы, и, в частности, первый вопрос Ц это вопрос о судьбе неза
коннорожденных детей. И не без помощи этих вопросов произошли подвижки в
каноническом праве дореволюционной русской церкви. Стали искать уже др
угие определения, в частности, в газетах мелькали предложения типа назыв
ать их «внебрачные дети».
Розанов стал очень видным не только среди интеллигенции, но и среди широ
кой русской читающей публики, потому что несчастных семейных судеб было
очень много, а он предлагал один из радикальных методов улучшения русско
й семьи Ц это именно развод, развод, который немыслим почти для русской п
равославной семьи.
Почему немыслим? Развод, по существу, почти не предполагался. Собственно,
Розанов не мог получить развода от первой жены. Первая жена его Аполлина
рия Прокопьевна Суслова, которая известна по биографии Федора Михайлов
ич Достоевского, не давала ему развода, она от него просто ушла, и невозмож
но было с ней развестись. Он обратился в полицейскую часть Ельца с просьб
ой привлечь жену к разводу. Полицейский чин ему сказал: не привлечете, она
всегда пришлет бумагу, и на суд не придет, и будете годами ждать. И он остав
ил эти попытки, стал мужем без жены, женатым человеком без жены. И поэтому
вынужден был жениться тайно.
Этот тайный брак Ц особый разговор, но Розанов стал бороться за русскую
семью. Он писал по поводу своей судьбы митрополиту Антонию (Латковскому),
первому владыке в синоде, писал Победоносцеву, он был знаком с Победонос
цевым через Рачинского. Писал даже на высочайшее имя, но ему Рачинский, в ч
астности, сказал, что никто, даже император не может это сделать, никто не
может. И он восстал, восстал против такого колоссального тупика, фатализ
ма. Жена могла дать развод только тогда, когда ее уличили в прелюбодеянии
при двух свидетелях Ц совершенно немыслимая вещь.
И вот Розанов начал рассматривать: что такое христианская семья, из чего
она состоит? И к нему, при его пытливости, при его вопросах, полуфилософски
х, полубогословских, потянулась не только интеллигенция, пишущая братья
, а потянулись именно профессора духовных академий. В частности, с ним в пе
реписке был известный богослов, профессор духовной академии Петербург
а Николай Никандрович Лубаковский, и переписка эта необыкновенно содер
жательна. В Ленинской библиотеке есть папка, где помещены письма, которы
е сам Розанов сдавал в Румянцевский музей под названием «Письма монашес
твующих к Розанову», и это очень содержательная и большая переписка.
То есть, Розанов привлек весь богословский, священнический мир именно по
тому, что каждый чаял наступления нового времени в церкви, очень много бы
ло проблем. А он умел совершенно бесхитростно (многие удивлялись, как это
у него получается) поставить такие проблемы, что на них надо было отвечат
ь. Ни у кого не было такой свободы, как у Розанова, благодаря чистоте его на
мерений и какой-то целомудренности его духовного движения. Причем, это б
ыло без какой-либо подкладки, скажем, политической.
В этом плане Розанов входил в доверие цензоров. Иногда просто удивлялись
, как проходили невероятные книги типа «Темный лик». Его даже называли су
масшедшим человеком, а с другой стороны принимали в доверие. Потому что Р
озанов хотел законным образом разрешить вопрос, ведь он мог второй брак
сделать просто гражданским. Но он хотел именно православного брака. Мног
ие издевались, говорили, что он втирался в доверие к церкви, что называетс
я, но все это оказалось поклепом.
А.Г. Но почти в то же самое время он подвергался критике как самы
й злостный антихристианин, особенно в связи с той книгой, которую вы упом
янули Ц «Темный лик».
В.С. «Темный лик» вышла в 11-ом году, но особая сильная критика Роз
анова была до 1905-1906 года, когда он был особенно по-боевому настроен и было ещ
е много сил. Он тогда еще верил, что можно сделать какое-то изменение в сис
теме брака. Но в 1905 году в одной статье он сказал, что уже потерял надежду, чт
о может что-то изменить. Но именно тогда у Розанова была как бы его «литер
атурная юность», ему давали возможность печататься в «Новом пути». «Новы
й путь» Ц это журнал, который выходил в течение двух лет Ц 1903-1904 г.г. Ц и Роз
анов в каждом номере печатал одну статью, там у него был отдел под названи
ем «В своем углу». То есть ему разрешалось писать то, что он хотел писать, н
о все понимали, что все должно быть цензурно, притом в «Новом пути» была дв
ойная цензура Ц и светская, и духовная. И все равно Розанов писал, соверше
нно не обращая внимания ни на какую цензуру. Гиппиус вспоминала, как Роза
нов написал абсолютно нецензурный текст, и она ему сказала: «Василий Вас
ильевич, нужно исправить эту статью», а он взял и написал совершенно нову
ю статью.
А.Г. И все-таки как за ним закрепилась слава воина с православно
й церковью, с историческим христианством? Его ведь чуть ли не «русским Ни
цше» называли?
В.С. Его называли русским Ницше, это прозвище было ему подарено
Мережковским, на самом деле оно совершенно несправедливо, конечно. Единс
твенное, что может быть общее между ними, это то, что и Ницше, и Розанов были
аморалистами, то есть совершенно пренебрегали моралью. Они сами проклад
ывали новую мораль. В частности, Розанова надо назвать первопроходцем оп
ределенной нравственности, он необыкновенно чуток к нравственным проб
лемам, это, собственно, основа его, он даже писал: может быть, я не умен, но се
рдце у меня золотое, и необыкновенно чуткое.
Чуткость розановского сердца, конечно, особенная статья и особая оригин
альность, с ним никто не мог сладить. Даже его критики, либерального, конеч
но, плана, признавали за ним именно эту необыкновенную какую-то свежесть,
на что он говорил: когда всю жизнь спишь, проснешься Ц и мир кажется совер
шенно новым.
А.Г. И все-таки, я попытаюсь вас вывести на разговор о критике хр
истианства Ц не церкви именно, а христианства. Ведь он считал христианс
тво религией разрушительной для живого.
В.С. Критика христианства началась именно с истории его семьи.
Именно с темы пола. Потому что в 90-е годы Розанов был христианским прозели
том. Но можно сказать, что уже тогда Розанов имел почву для критики христи
анства, и, может быть, речь даже не о критике христианства, а о каком-то анти
христианстве. Флоровский называл его «слепым в религии», характеристик
а в какой-то мере верная. Но, скорее всего, нужно сказать «слепым в христиа
нстве», а в религии он был очень зрячим. Один протоиерей Ц Устинский Алек
сандр Петрович, его корреспондент, совершенно необыкновенный человек, к
оторый помогал ему в догматическом обосновании семьи Ц назвал его посл
е одной статьи «многоочим Серафимом», то есть он все видел, и здесь очень б
ольшая правда.
Но, если обратиться к творческой биографии… Вообще, не Бердяеву надо был
о «Самопознание», а Розанову, потому что духовный мир, духовная биографи
я Розанова колоссальна по гигантской своей многоплановости, по колосса
льной глубине и чистоте движения. Он где-то говорил: что бы я не писал, я пис
ал только о Боге. Казалось бы, смешно так говорить газетному журналисту, к
оторый написал около 500-600 не подписанных статей, то есть редакционных стат
ей, этот журналист должен быть именно писакой. Но когда Розанов об этом го
ворит, эти слова кажутся магическими, и всегда хочется верить и веришь бу
квально. Это магизм слова, он никогда не сочиняет, у него нет сочинительст
ва. А если нет сочинительства, у него пишет душа, и он даже говорил: если бы д
уша была кривой, она бы писала криво.
Так вот, если вспомнить о нашей теме «Три кризиса Розанова», я скажу, что в
ся первая его гимназическая юность, прошла под знаком идей 60-х годов, под в
лиянием людей 60-х годов. То есть вырастал, как он позднее говорил, «социали
стишка», «атеистишка» Ц все темы и идеи 70-х годов в русской школе, все прош
ли через Розанова. Розанов как раз был очень старательным учеником време
ни Ц ни школы, ни гимназии, а именно времени, он очень чуткий. Если почитат
ь его «Русский Нил», где он описывает свое детство и отрочество на берега
х Волги, то мы видим, как расцветал Розанов в Симбирске, как он продолжал в
Нижнем Новгороде, в своей гимназии, где учился. Собственно, он был ровесни
ком бомбометателей. Все люди, которые родились от 50 до 60-х годов, были бомбо
метателями. И он был наделен такой же колоссальной волей. Все эти люди был
и не очень умны, как он говорил позднее, «с курьими мозгами, но volo» (то есть во
ля) «золотая была у них». Они образовали чисто русское направление, русск
ий период. Раньше шли немецким, византийским, французским путями, а 60-е год
ы Ц чисто русский период, правда, как он говорил, «из Чухломы». Эта колосс
альная совершенно воля дала не работников, а деятелей, которые все ушли в
нигилизм и в революцию. Собственно, эта же дорога лежала и перед Розановы
м Ц идти в нигилизм.
Но он как-то вовремя свернул, и свернул потому, что еще в гимназии перед ни
м встала метафизическая проблема. Чисто метафизическая проблема совер
шенно позитивистского плана (не буду о ней сейчас говорить, это очень спе
циально). Розанов как бы вошел в некую метафизику, а эта метафизика привел
а его в университет, где эта проблема разрешилась в пользу… Я сейчас все-т
аки немножко скажу об этой проблеме.
У него была такая проблема: высшая цель Ц это счастье человека, но получа
ется, что счастье человека приобретается любыми средствами. И он засомне
вался Ц как порочные методы могут привести к целомудренным целям? А пос
кольку эта проблема решалась в просветительском мировоззрении, то все э
то укладывалось в логику развития. И он всю жизнь подчинил разрешению эт
ой проблемы.
Он описывает Ц на втором курсе университета я, говорит, держал перед соб
ой эту проблему, и вдруг она разрешилась. В чем разрешилась? В том, что мы вс
егда ставим цель и потом ее разрешаем, а цель эта искусственная. Телеолог
ический метод был отброшен. А что надо сделать? Надо цель перевести в себя
, в свою природу и раскрывать свою природу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25