Сегодня правительство этой страны — крупнейший в мире экспортер оружия. На ее долю приходится более 50 процентов мировой торговли оружием.
Вышеупомянутое управление действует независимо от конгресса и пользуется определенной автономией и в министерстве обороны. Оно более могущественно, чем любая комиссия, заседающая под сводами Капитолия. По данным газеты «Вашингтон пост», за экспорт оружия в 1980 году США получили около 15 миллиардов долларов.
Создатели конституции США проявили немалую прозорливость, ограничивая в своих законах претензии военных на верховную власть в стране. Президент США должен быть обязательно лицом штатским. Правда, из АО президентов некоторые были генералами, по они пришли в Белый дом не из генеральных штабов, а уже из отставки. Президент одновременно является и верховным главнокомандующим. Этим подчеркивается приоритет гражданской власти над военной. По конституции США объявлять войну и ассигновать средства на военные нужды может только конгресс. Несмотря на то что буржуазия содержит армию для защиты своих интересов, долгое время в стране влияние военных на жизнь государства было невелико. Все выглядит так, как будто и теперь влияние генералов Пентагона на жизнь страны и действия правительства но должно быть решающим. Этого и добивались в свое время творцы конституции США. Увы, сегодня все это может вызвать лишь горькую улыбку.
В одном из коридоров Пентагона, посещаемых туристами, на стене висит портрет дяди Сэма. С седой бородкой, в звездной, как американский флаг, шляпе. И на нем те же цвета, что и на флаге,— синий, белый, красный. Смотрит дядя Сэм на проходящих, указывает на каждого пальцем и говорит: «Ты мне нужен!»
Он ведет себя так не только в Пентагоне, но и по всей Америке. Кто прислушается к голосу дяди Сэма, направляется в небольшие стеклянные будочки, которые обязательно есть в каждом, даже самом маленьком, городе,, и заключает контракт на оплачиваемую службу в армии или военно-морском флоте.
Дядю Сэма в США все хорошо знают, хотя никто никогда его не видел.Родился дядя Сэм в небольшом городке Портленде, в штате Мэн. Там многие годы добросовестно выполнял обязанности государственного контролера по мясу некий Сэм Уилсон. Проверив качество окорока или туши, он ставил на нее синюю печать «US». Все его клиенты зиа-
ли, что эти две буквы соответствуют первым буквам в словах «United States» (Соединенные Штаты). И все же нашелся один, который спросил:
— Что означают эти две буквы?
— Это значит, что мясо проверил Uncel Sam (дядя Сэм),— ответил контролер Сэм Уилсон.
Ответ этот многим понравился и попал даже на страницы газет. Вскоре появился и портрет дяди Сэма. С тех пор прошло более 150 лет, но дядя Сэм нисколько не постарел. В Белом доме сменяются президенты, в Капитолии — конгрессмены и сенаторы, па Уолл-стрите — банкиры, в Пентагоне — генералы. Не сменяется в Соединенных Штатах только дядя Сэм. Он правит страной, призывает идти в армию.
Наиболее могущественная сила, обладающая решающим влиянием в американской жизни, в экономике страны и ее политике,— это разросшийся до гигантских масштабов так называемый военно-промышленный комплекс.
У этого термина есть своя история. Как выяснилось, «создал» его Малькольм Мос, составитель речей для бывшего президента Эйзенхауэра. Этот термин Малькольм Мос вписал в прощальную речь президента. 17 января 1961 года, за три дня до инаугурации вновь избранного президента Джона Кеннеди, речь Эйзенхауэра была опубликована в американской печати. Пробыв восемь лет хозяином Белого дома, он за эти годы кое-что понял и, видимо желая оправдаться в тех неудачах, которые преследовали его в последние годы руководства страной, в своем письме сказал американцам немного больше, чем в таких случаях принято.
«Такой гигантский альянс военных мощностей и военной промышленности,— писал Эйзенхауэр,— это нечто новое в истории США... Мы должны остерегаться, чтобы военно-промышленный комплекс — намеренно или непреднамеренно — не приобрел недопустимого влияния... Упомянутые факторы могут представить опасность для наших свобод и демократических процедур...»
Те туристы, которые посещают Пентагон, чтобы своими глазами увидеть военно-промышленный комплекс, испытывают разочарование. Военно-промышленный комплекс слишком велик, чтобы уместиться в здании Пентагона. И жизнь в этом пятиугольном дворце очень сложна.
Милитаризм — не выдумка генералов Пентагона. Германия под властью Гитлера была, пожалуй, наиболее характерным государством такого типа. Захватив ключевые посты в Японии, милитаризм нанес удар американцам в Пёрл-Харборе. Сегодняшние столпы милитаризма в США хотя и помнят о результатах второй мировой войны, но не делают из этого правильных выводов.
Президенты, приходившие в Белый дом после Эйзенхауэра, все больше ощущали силу военно-промышленного комплекса. Это показывают и выросший до астрономических цифр военный бюджет, и необъявленные войны, которые ведет Америка, наконец, военная истерия, которую подняла администрация президентов Джимми Картера и Рональда Рейгана.
Все фирмы и компании, заключающие контракты с Пентагоном, стремятся как можно больше заработать. В свое время изобретатели самолета братья Райт заключили с военным корпусом США договор на постройку «летательной машины», делающей 40 миль в час. За это они должны были получить 25 тысяч долларов. В другом договоре были зафиксированы новые условия: если скорость самолета окажется больше, то за каждые 2 мили конструкторы получают дополнительно по 5 тысяч долларов. И наоборот, если скорость окажется меньшой, соответствующие суммы вычитаются с братьев Райт.
Такой договор принес братьям немало выгоды, так как их «летательная машина» значительно превышала проектную скорость. Но не проиграли и заказчики: вооруженные силы США получили машины лучшего качества, чем они рассчитывали.
Теперь договоры другие. Их заключают не отдельные люди, а компании-гиганты. И суммы в этих договорах проставляются совсем иные. Наиболее жирные куски отхватывают в Пентагоне самые мощные и крупные корпорации — «Боинг», «Дженерал дайнэмикс», «Груммаи», «Локхид», «Макдонелл Дуглас», «Рокуэлл интернэшпл» и «Юнайтед текнолоджиз».
В нескольких милях от Пентагона расположился Капитолий. Под его величественным куполом довольно часто собираются для заседаний две комиссии сената и две — палаты представителей. Они обсуждают и выдвигают предложения по военным вопросам и вопросам вооружения.
Генералы становятся президентами компаний, а президенты компаний — министрами и их заместителями. Трудно различить, где начинается и где кончается путь многих боссов военно-промышленного комплекса. Одно несомнен-
но: одной ногой они стоят на лафете пушки, а другой — на банковском сейфе.Генералы живут и активно действуют во всех концах Соединенных Штатов Америки не потому, что им не хватает места в обширных помещениях Пентагона. Они служат одному богу — военно-промышленному комплексу. То, чего не может сделать генерал в Пентагоне, сделает ушедший в отставку друг за его пределами. Чего не достигнет бывший генерал, ныне бизнесмен, добьется бывший генерал, ныне конгрессмен.
В начале 1952 года президент США Трумэн своей рукой составлял черновик ультиматума Советскому правительству. «Это означает тотальную войну,— писал Трумэн.— Это означает, что Москва, Санкт-Петербург, Мукден, Владивосток, Пекин, Шанхай, Порт-Артур, Дайрен, Одесса, Сталинград и все промышленные предприятия в Китае и Советском Союзе будут уничтожены».
В 1979 году в ежегодном докладе министра обороны США конгрессу есть такие слова: «Важно, чтобы мы постоянно сохраняли возможность нанести непоправимый ущерб Советскому Союзу, включая разрушение как минимум 200 главных городов Советского Союза».
3 февраля 1981 года министр обороны Уайнбергер на пресс-конференции сказал: «Модернизация ядерных сил театра военных действий с использованием нейтронной бомбы... принадлежит к числу вопросов, которые нам предстоит рассмотреть... Возможности, которые это оружие открывает в плане укрепления ядерных сил: театра военных действий, настолько велики, что мы, весьма вероятно, захотим их использовать».
Президенты США приходят и уходят, а антисоветизм, насаждаемый военно-промышленным комплексом, остается.В одном из коридоров Пентагона я заметил мусорный ящик, на боку которого была приклеена небольшая бумажка с надписью: «Янки, убирайтесь домой». Как попал сюда этот широко известный всему миру призыв? Может быть, его привез в Пентагон как не очень приятный, но выразительный сувенир какой-нибудь полковник из зоны Персидского залива, Италии или Японии? А может быть, тот, кто прилепил бумажку на ящик, хотел только пошутить? Но на шутку никто не откликнулся.
— Если янки уже гонят и из Пентагона, то куда же им тогда деваться? — бросил кто-то саркастическую реплику.
Никто не может объяснить историю возникновения этого популярного слова «янки». Оно употреблялось еще до того, как началась война за независимость. Тогда так называли жителей северо-восточной части — Новой Англии. Позже, в годы гражданской войны, южане начали называть «янки» всех американцев, воевавших на стороне Севера. В их лексиконе это слово носило уничижительный характер. Не установлена и этимология слова «янки». Одни утверждают, что оно родилось, когда в эти места прибыли первые голландцы, которые варили много сыра, и потому их называли «янки», что означает «сырный Ян». Другие доказывают, что это слово пустили в оборот пришельцы из Шотландии, на языке которых это слово означало «ловкий, всюду поспевающий». Третьи находят корень этого слова в языке местных индейцев.
...Гремя подковками на каблуках, к мусорному ящику подошел дежуривший в коридоре патруль. Один из патрульных сорвал приклеенную бумажку и бросил ее в ящик. Сорвать бумажку с мусорного ящика в Пентагоне куда легче, чем с заборов, опоясывающих военные базы США, разбросанные почти по всему капиталистическому миру.
Находившись по до блеска натертым и залитым неоновым светом коридорам, все устали, внимание притупилось. Вместе с группой туристов и я повернул к выходу. Возле массивных дверей стояли тот же военный полицейский и симпатичная служащая, дававшая туристам первые пояснения.
Я с удовольствием вдохнул настоящий, не кондиционированный воздух. В синем небе по направлению к Арлингтонскому кладбищу удалялась стая птиц. Пронизанный солнцем простор заполнил шум авиамотора. Над бетонированной площадкой для автомашин пробежали серые тени. Подняв голову, я увидел длиннокрылый пассажирский самолет «Боинг-707». Он готовился вот-вот сесть на аэродроме Нейшнл. Прямо над нашей головой повис отчаянно ревущий вертолет. Вот он опустился на площадку. По трапу сошли несколько человек в военной форме.
На звуки самолетов совершенно но реагировал только стоявший у центрального входа Джеймс Форрестол. Бронзовый бюст бывшего хозяина Пентагона и мраморный пьедестал под ним были равнодушны ко всему: и к шагам генералов по серой бетонной дорожке, и к реву самолетов.
Бывший министр обороны США Джеймс Форрестол в 1949 году выбросился из окна военного госпиталя. В госпиталь он попал после того, как его видели бежавшим по улице с криком: «Русские идут, русские идут! Они здесь! Я видел русских солдат!». Ему поставили бюст у входа в Пентагон. «За заслуги в укреплении национальной безопасности и преданность своему делу» — гласит надпись на пьедестале.
Возле бюста остановилась семья американцев — муж, жена и четверо детей. Глава семьи, уважительно разглядывая бронзовое лицо Форрестола, его твердо сжатые металлические губы, обратился к детям:
— Этот человек для нас, американцев, герой и пример.
— Папа, а почему он выскочил в окно? — спросил сын.
— У него были очень тяжелые обязанности... Он защищал нашу страну.
— Тогда почему другие не прыгают в окно? — вмешалась в разговор девочка с усыпанным веснушками личиком.
— Это, Дженни, мужской разговор, а тебе я куплю новую куклу.
Одни выходят из Пентагона удовлетворенные, счастливые и даже гордые. У других на лицах следы недоумения и беспокойства. Эти, видимо, стараются понять не только то, что они видели, но и то, чего им не показали...
Я посмотрел на свои часы — экскурсия по коридорам Пентагона длилась два часа.
БОМБУ ЗАМЕДЛЕННОГО ДЕЙСТВИЯ
Преступление и наказание растут па одном стебле. Ралф Эмерсон
Самая болезненная рана та, которая никогда не зашивает.
Индейская поговорка
Лужайка была сплошь покрыта телами стариков, детей и женщин. Они лежали сраженные пулями на сочной зелени тропиков. Американские солдаты ушли. Остались только жители поселка, своими телами укрывшие сырую, пропитанную кровью землю, чтобы она не стонала...
Эту страшную сцену во вьетнамской деревне Сонгми зафиксировал американский фотокорреспондент Рон Хеберл.На моем столе лежит помер журнала «Ньюсуик». С его обложки и смотрит па меня эта фотография. В нее вмонтирован портрет лейтенанта армии США Уильяма Колли.
Парадный мундир, аккуратно завязанный галстук, блестящий козырек фуражки. Лицо человека, вполне довольного собой. Чуть прищуренные, устремленные вдаль глаза. Поза такая, какую, верно, принимает капитан корабля, когда па горизонте показывается долгожданный берег...
3 апреля 1971 года многих американцев потрясло услышанное по радио известие о том, что президент Никсон принял решение освободить из заключения лейтенанта-убийцу Уильяма Колли, которого военный трибунал в Форт-Беннинге за тяжкое военное преступление осудил к пожизненному заключению.
Лейтенант американской армии Уильям Колли обвинялся в убийстве 102 мирных жителей деревни Сонгми. Во время суда ему и его защитникам удалось уменьшить эту цифру. Приговор военного трибунала был вынесен за убийство только 22 человек. Среди жертв оказался и облачен-
ный в ритуальное одеяние священник, и ребенок, которого Уильям Колли своими руками бросил в ров и расстрелял.После совершенного американские солдаты погрузились в вертолет и покинули Сонгми, а на влажной, раскаленной тропическим солнцем земле осталось лежать около 500 трупов детей, стариков и женщин.
Если бы шесть членов военного трибунала голосовали в гот день единодушно, то лейтенант Колли был бы приговорен к высшей мере наказания — расстрелу. Но этого не произошло. Он был осужден на пожизненное заключение, лишение воинского звания и, разумеется, воинского жалот-ванья и всех привилегий. Из зала суда осужденный был препровожден в тюрьму, а его дело по закону автоматически было направлено в военный апелляционный суд, а затем и в высшие судебные инстанции. Если бы даже эти высшие инстанции подтвердили приговор трибунала в Форт-Беннинге, убийца Колли все же мог бы быть выпущен на волю «под честное слово».
Адвокат Колли Джордж Латимер объявил представителям печати после вынесения приговора в Форт-Беннинге, что приговор этот — тяжелейший удар не только по Соединенным Штатам Америки и их военному престижу, не только лично для лейтенанта Колли и для него как для адвоката, но и для всех представителей американского правосудия.
— Те, кто выучили лейтенанта Колли убивать и приказали ему убивать, сами позже осудили ого за убийстпо. Где же здравый смысл? Где логика? Где справедливость? — говорил адвокат.
Приговор трибунала по делу лейтенанта Колли взволновал американскую общественность.Гитлеровский нацизм оставил миру Орадур, Лидице, Пирчюпис; американский империализм дал миру Сонгми. Обращенная в пепел и зверски расстреляпная вьетнамская деревня — это не единственный след преступлений американской военщины в Индокитае. Обильные тропические дожди быстро смывают кровь с земли маленьких деревень, но никакой дождь не в состоянии смыть следы крови с рук тех, кто ее пролил. Убийство в Сонгми — это лишь страничка в черной книге «подвигов» американской военщины в Юго-Восточной Азии.
Нет сомнения в том, что Уильям Колли виновен. По далеко не он один. Виновны генералы Пентагона, виновны и боссы монополий. Виновны и президенты США, которые начали и развивали варварское вторжение оккупантов в свободолюбивый Вьетнам.Когда на процессе Уильяма Колли было установлено, что ряд лиц, принадлежащих к командному составу армии, непосредственно повинны в расстреле мирных жителей Сонгми, следовало ожидать, что и к американским военным преступникам будут применены дух и буква процессов в Нюрнберге и Токмо. Увы, дело с самого начала получило совершенно другое направление.
«Нарушение международных соглашений следует рассматривать как преступление, невзирая па то, кто их нарушает — Германия или США...» — говорил во время Нюрнбергского процесса главный прокурор американской делегации Роберт Джексон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Вышеупомянутое управление действует независимо от конгресса и пользуется определенной автономией и в министерстве обороны. Оно более могущественно, чем любая комиссия, заседающая под сводами Капитолия. По данным газеты «Вашингтон пост», за экспорт оружия в 1980 году США получили около 15 миллиардов долларов.
Создатели конституции США проявили немалую прозорливость, ограничивая в своих законах претензии военных на верховную власть в стране. Президент США должен быть обязательно лицом штатским. Правда, из АО президентов некоторые были генералами, по они пришли в Белый дом не из генеральных штабов, а уже из отставки. Президент одновременно является и верховным главнокомандующим. Этим подчеркивается приоритет гражданской власти над военной. По конституции США объявлять войну и ассигновать средства на военные нужды может только конгресс. Несмотря на то что буржуазия содержит армию для защиты своих интересов, долгое время в стране влияние военных на жизнь государства было невелико. Все выглядит так, как будто и теперь влияние генералов Пентагона на жизнь страны и действия правительства но должно быть решающим. Этого и добивались в свое время творцы конституции США. Увы, сегодня все это может вызвать лишь горькую улыбку.
В одном из коридоров Пентагона, посещаемых туристами, на стене висит портрет дяди Сэма. С седой бородкой, в звездной, как американский флаг, шляпе. И на нем те же цвета, что и на флаге,— синий, белый, красный. Смотрит дядя Сэм на проходящих, указывает на каждого пальцем и говорит: «Ты мне нужен!»
Он ведет себя так не только в Пентагоне, но и по всей Америке. Кто прислушается к голосу дяди Сэма, направляется в небольшие стеклянные будочки, которые обязательно есть в каждом, даже самом маленьком, городе,, и заключает контракт на оплачиваемую службу в армии или военно-морском флоте.
Дядю Сэма в США все хорошо знают, хотя никто никогда его не видел.Родился дядя Сэм в небольшом городке Портленде, в штате Мэн. Там многие годы добросовестно выполнял обязанности государственного контролера по мясу некий Сэм Уилсон. Проверив качество окорока или туши, он ставил на нее синюю печать «US». Все его клиенты зиа-
ли, что эти две буквы соответствуют первым буквам в словах «United States» (Соединенные Штаты). И все же нашелся один, который спросил:
— Что означают эти две буквы?
— Это значит, что мясо проверил Uncel Sam (дядя Сэм),— ответил контролер Сэм Уилсон.
Ответ этот многим понравился и попал даже на страницы газет. Вскоре появился и портрет дяди Сэма. С тех пор прошло более 150 лет, но дядя Сэм нисколько не постарел. В Белом доме сменяются президенты, в Капитолии — конгрессмены и сенаторы, па Уолл-стрите — банкиры, в Пентагоне — генералы. Не сменяется в Соединенных Штатах только дядя Сэм. Он правит страной, призывает идти в армию.
Наиболее могущественная сила, обладающая решающим влиянием в американской жизни, в экономике страны и ее политике,— это разросшийся до гигантских масштабов так называемый военно-промышленный комплекс.
У этого термина есть своя история. Как выяснилось, «создал» его Малькольм Мос, составитель речей для бывшего президента Эйзенхауэра. Этот термин Малькольм Мос вписал в прощальную речь президента. 17 января 1961 года, за три дня до инаугурации вновь избранного президента Джона Кеннеди, речь Эйзенхауэра была опубликована в американской печати. Пробыв восемь лет хозяином Белого дома, он за эти годы кое-что понял и, видимо желая оправдаться в тех неудачах, которые преследовали его в последние годы руководства страной, в своем письме сказал американцам немного больше, чем в таких случаях принято.
«Такой гигантский альянс военных мощностей и военной промышленности,— писал Эйзенхауэр,— это нечто новое в истории США... Мы должны остерегаться, чтобы военно-промышленный комплекс — намеренно или непреднамеренно — не приобрел недопустимого влияния... Упомянутые факторы могут представить опасность для наших свобод и демократических процедур...»
Те туристы, которые посещают Пентагон, чтобы своими глазами увидеть военно-промышленный комплекс, испытывают разочарование. Военно-промышленный комплекс слишком велик, чтобы уместиться в здании Пентагона. И жизнь в этом пятиугольном дворце очень сложна.
Милитаризм — не выдумка генералов Пентагона. Германия под властью Гитлера была, пожалуй, наиболее характерным государством такого типа. Захватив ключевые посты в Японии, милитаризм нанес удар американцам в Пёрл-Харборе. Сегодняшние столпы милитаризма в США хотя и помнят о результатах второй мировой войны, но не делают из этого правильных выводов.
Президенты, приходившие в Белый дом после Эйзенхауэра, все больше ощущали силу военно-промышленного комплекса. Это показывают и выросший до астрономических цифр военный бюджет, и необъявленные войны, которые ведет Америка, наконец, военная истерия, которую подняла администрация президентов Джимми Картера и Рональда Рейгана.
Все фирмы и компании, заключающие контракты с Пентагоном, стремятся как можно больше заработать. В свое время изобретатели самолета братья Райт заключили с военным корпусом США договор на постройку «летательной машины», делающей 40 миль в час. За это они должны были получить 25 тысяч долларов. В другом договоре были зафиксированы новые условия: если скорость самолета окажется больше, то за каждые 2 мили конструкторы получают дополнительно по 5 тысяч долларов. И наоборот, если скорость окажется меньшой, соответствующие суммы вычитаются с братьев Райт.
Такой договор принес братьям немало выгоды, так как их «летательная машина» значительно превышала проектную скорость. Но не проиграли и заказчики: вооруженные силы США получили машины лучшего качества, чем они рассчитывали.
Теперь договоры другие. Их заключают не отдельные люди, а компании-гиганты. И суммы в этих договорах проставляются совсем иные. Наиболее жирные куски отхватывают в Пентагоне самые мощные и крупные корпорации — «Боинг», «Дженерал дайнэмикс», «Груммаи», «Локхид», «Макдонелл Дуглас», «Рокуэлл интернэшпл» и «Юнайтед текнолоджиз».
В нескольких милях от Пентагона расположился Капитолий. Под его величественным куполом довольно часто собираются для заседаний две комиссии сената и две — палаты представителей. Они обсуждают и выдвигают предложения по военным вопросам и вопросам вооружения.
Генералы становятся президентами компаний, а президенты компаний — министрами и их заместителями. Трудно различить, где начинается и где кончается путь многих боссов военно-промышленного комплекса. Одно несомнен-
но: одной ногой они стоят на лафете пушки, а другой — на банковском сейфе.Генералы живут и активно действуют во всех концах Соединенных Штатов Америки не потому, что им не хватает места в обширных помещениях Пентагона. Они служат одному богу — военно-промышленному комплексу. То, чего не может сделать генерал в Пентагоне, сделает ушедший в отставку друг за его пределами. Чего не достигнет бывший генерал, ныне бизнесмен, добьется бывший генерал, ныне конгрессмен.
В начале 1952 года президент США Трумэн своей рукой составлял черновик ультиматума Советскому правительству. «Это означает тотальную войну,— писал Трумэн.— Это означает, что Москва, Санкт-Петербург, Мукден, Владивосток, Пекин, Шанхай, Порт-Артур, Дайрен, Одесса, Сталинград и все промышленные предприятия в Китае и Советском Союзе будут уничтожены».
В 1979 году в ежегодном докладе министра обороны США конгрессу есть такие слова: «Важно, чтобы мы постоянно сохраняли возможность нанести непоправимый ущерб Советскому Союзу, включая разрушение как минимум 200 главных городов Советского Союза».
3 февраля 1981 года министр обороны Уайнбергер на пресс-конференции сказал: «Модернизация ядерных сил театра военных действий с использованием нейтронной бомбы... принадлежит к числу вопросов, которые нам предстоит рассмотреть... Возможности, которые это оружие открывает в плане укрепления ядерных сил: театра военных действий, настолько велики, что мы, весьма вероятно, захотим их использовать».
Президенты США приходят и уходят, а антисоветизм, насаждаемый военно-промышленным комплексом, остается.В одном из коридоров Пентагона я заметил мусорный ящик, на боку которого была приклеена небольшая бумажка с надписью: «Янки, убирайтесь домой». Как попал сюда этот широко известный всему миру призыв? Может быть, его привез в Пентагон как не очень приятный, но выразительный сувенир какой-нибудь полковник из зоны Персидского залива, Италии или Японии? А может быть, тот, кто прилепил бумажку на ящик, хотел только пошутить? Но на шутку никто не откликнулся.
— Если янки уже гонят и из Пентагона, то куда же им тогда деваться? — бросил кто-то саркастическую реплику.
Никто не может объяснить историю возникновения этого популярного слова «янки». Оно употреблялось еще до того, как началась война за независимость. Тогда так называли жителей северо-восточной части — Новой Англии. Позже, в годы гражданской войны, южане начали называть «янки» всех американцев, воевавших на стороне Севера. В их лексиконе это слово носило уничижительный характер. Не установлена и этимология слова «янки». Одни утверждают, что оно родилось, когда в эти места прибыли первые голландцы, которые варили много сыра, и потому их называли «янки», что означает «сырный Ян». Другие доказывают, что это слово пустили в оборот пришельцы из Шотландии, на языке которых это слово означало «ловкий, всюду поспевающий». Третьи находят корень этого слова в языке местных индейцев.
...Гремя подковками на каблуках, к мусорному ящику подошел дежуривший в коридоре патруль. Один из патрульных сорвал приклеенную бумажку и бросил ее в ящик. Сорвать бумажку с мусорного ящика в Пентагоне куда легче, чем с заборов, опоясывающих военные базы США, разбросанные почти по всему капиталистическому миру.
Находившись по до блеска натертым и залитым неоновым светом коридорам, все устали, внимание притупилось. Вместе с группой туристов и я повернул к выходу. Возле массивных дверей стояли тот же военный полицейский и симпатичная служащая, дававшая туристам первые пояснения.
Я с удовольствием вдохнул настоящий, не кондиционированный воздух. В синем небе по направлению к Арлингтонскому кладбищу удалялась стая птиц. Пронизанный солнцем простор заполнил шум авиамотора. Над бетонированной площадкой для автомашин пробежали серые тени. Подняв голову, я увидел длиннокрылый пассажирский самолет «Боинг-707». Он готовился вот-вот сесть на аэродроме Нейшнл. Прямо над нашей головой повис отчаянно ревущий вертолет. Вот он опустился на площадку. По трапу сошли несколько человек в военной форме.
На звуки самолетов совершенно но реагировал только стоявший у центрального входа Джеймс Форрестол. Бронзовый бюст бывшего хозяина Пентагона и мраморный пьедестал под ним были равнодушны ко всему: и к шагам генералов по серой бетонной дорожке, и к реву самолетов.
Бывший министр обороны США Джеймс Форрестол в 1949 году выбросился из окна военного госпиталя. В госпиталь он попал после того, как его видели бежавшим по улице с криком: «Русские идут, русские идут! Они здесь! Я видел русских солдат!». Ему поставили бюст у входа в Пентагон. «За заслуги в укреплении национальной безопасности и преданность своему делу» — гласит надпись на пьедестале.
Возле бюста остановилась семья американцев — муж, жена и четверо детей. Глава семьи, уважительно разглядывая бронзовое лицо Форрестола, его твердо сжатые металлические губы, обратился к детям:
— Этот человек для нас, американцев, герой и пример.
— Папа, а почему он выскочил в окно? — спросил сын.
— У него были очень тяжелые обязанности... Он защищал нашу страну.
— Тогда почему другие не прыгают в окно? — вмешалась в разговор девочка с усыпанным веснушками личиком.
— Это, Дженни, мужской разговор, а тебе я куплю новую куклу.
Одни выходят из Пентагона удовлетворенные, счастливые и даже гордые. У других на лицах следы недоумения и беспокойства. Эти, видимо, стараются понять не только то, что они видели, но и то, чего им не показали...
Я посмотрел на свои часы — экскурсия по коридорам Пентагона длилась два часа.
БОМБУ ЗАМЕДЛЕННОГО ДЕЙСТВИЯ
Преступление и наказание растут па одном стебле. Ралф Эмерсон
Самая болезненная рана та, которая никогда не зашивает.
Индейская поговорка
Лужайка была сплошь покрыта телами стариков, детей и женщин. Они лежали сраженные пулями на сочной зелени тропиков. Американские солдаты ушли. Остались только жители поселка, своими телами укрывшие сырую, пропитанную кровью землю, чтобы она не стонала...
Эту страшную сцену во вьетнамской деревне Сонгми зафиксировал американский фотокорреспондент Рон Хеберл.На моем столе лежит помер журнала «Ньюсуик». С его обложки и смотрит па меня эта фотография. В нее вмонтирован портрет лейтенанта армии США Уильяма Колли.
Парадный мундир, аккуратно завязанный галстук, блестящий козырек фуражки. Лицо человека, вполне довольного собой. Чуть прищуренные, устремленные вдаль глаза. Поза такая, какую, верно, принимает капитан корабля, когда па горизонте показывается долгожданный берег...
3 апреля 1971 года многих американцев потрясло услышанное по радио известие о том, что президент Никсон принял решение освободить из заключения лейтенанта-убийцу Уильяма Колли, которого военный трибунал в Форт-Беннинге за тяжкое военное преступление осудил к пожизненному заключению.
Лейтенант американской армии Уильям Колли обвинялся в убийстве 102 мирных жителей деревни Сонгми. Во время суда ему и его защитникам удалось уменьшить эту цифру. Приговор военного трибунала был вынесен за убийство только 22 человек. Среди жертв оказался и облачен-
ный в ритуальное одеяние священник, и ребенок, которого Уильям Колли своими руками бросил в ров и расстрелял.После совершенного американские солдаты погрузились в вертолет и покинули Сонгми, а на влажной, раскаленной тропическим солнцем земле осталось лежать около 500 трупов детей, стариков и женщин.
Если бы шесть членов военного трибунала голосовали в гот день единодушно, то лейтенант Колли был бы приговорен к высшей мере наказания — расстрелу. Но этого не произошло. Он был осужден на пожизненное заключение, лишение воинского звания и, разумеется, воинского жалот-ванья и всех привилегий. Из зала суда осужденный был препровожден в тюрьму, а его дело по закону автоматически было направлено в военный апелляционный суд, а затем и в высшие судебные инстанции. Если бы даже эти высшие инстанции подтвердили приговор трибунала в Форт-Беннинге, убийца Колли все же мог бы быть выпущен на волю «под честное слово».
Адвокат Колли Джордж Латимер объявил представителям печати после вынесения приговора в Форт-Беннинге, что приговор этот — тяжелейший удар не только по Соединенным Штатам Америки и их военному престижу, не только лично для лейтенанта Колли и для него как для адвоката, но и для всех представителей американского правосудия.
— Те, кто выучили лейтенанта Колли убивать и приказали ему убивать, сами позже осудили ого за убийстпо. Где же здравый смысл? Где логика? Где справедливость? — говорил адвокат.
Приговор трибунала по делу лейтенанта Колли взволновал американскую общественность.Гитлеровский нацизм оставил миру Орадур, Лидице, Пирчюпис; американский империализм дал миру Сонгми. Обращенная в пепел и зверски расстреляпная вьетнамская деревня — это не единственный след преступлений американской военщины в Индокитае. Обильные тропические дожди быстро смывают кровь с земли маленьких деревень, но никакой дождь не в состоянии смыть следы крови с рук тех, кто ее пролил. Убийство в Сонгми — это лишь страничка в черной книге «подвигов» американской военщины в Юго-Восточной Азии.
Нет сомнения в том, что Уильям Колли виновен. По далеко не он один. Виновны генералы Пентагона, виновны и боссы монополий. Виновны и президенты США, которые начали и развивали варварское вторжение оккупантов в свободолюбивый Вьетнам.Когда на процессе Уильяма Колли было установлено, что ряд лиц, принадлежащих к командному составу армии, непосредственно повинны в расстреле мирных жителей Сонгми, следовало ожидать, что и к американским военным преступникам будут применены дух и буква процессов в Нюрнберге и Токмо. Увы, дело с самого начала получило совершенно другое направление.
«Нарушение международных соглашений следует рассматривать как преступление, невзирая па то, кто их нарушает — Германия или США...» — говорил во время Нюрнбергского процесса главный прокурор американской делегации Роберт Джексон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34