а квасными кореньями называется рас
тение пупырья потому, что промышленные делают из них кислый напиток, под
обный квасу.
. Он любопытствовал знать, куда мы едем, и, услышав ответ наш: к устью р
еки, хотел выведать, куда пойдем оттуда, но этого мы и сами не знали. Старик
был очень услужлив, а с какой целью, это другое дело. Увидев, что наш огонь з
аливает сильным дождем, он нас оставил и вскоре возвратился с двумя широ
кими досками, которыми могли мы прикрыть его от ветра и дождя; за это дали
мы ему платок и шапку. Потом вызвался он ехать с нами и до устья реки чтоб с
лужить нам путеводителем и предохранять наши лодки от наносного леса. Мы
приняли его услуги и были ими очень довольны: он ехал впереди и показывал
нам безопаснейший путь; а где было много дерев, он садился в наши лодки и п
репровождал нас с великой осторожностью. Таким образом продолжая наше п
лавание, приехали мы к небольшому острову; тогда проводник вдруг останов
ился и советовал нам пристать к берегу, а сам поехал на островок, на которо
м вскоре увидели мы несколько человек, в суетах и тревоге бегавших взад и
вперед с луками и стрелами. Старик между тем, отвалив, вскоре к нам возврат
ился и известил нас, что на острове собралось много людей, которые хотят б
росать в нас стрелы и копья, коль скоро мы поедем мимо их; а потому он взялс
я проводить нас другим, весьма узким проходом, и исправно сдержал свое сл
ово.
Достигнув устья реки, остановились мы против селения диких на противопо
ложном берегу, где поставили шалаш и лодки свои вытащили на берег, а прово
жавшему нас старику подарили рубашку и шейный платок. Сверх того, наград
или мы его медалью, нарочно на сей случай из олова вылитою: на одной сторон
е изобразили мы кое-как орла, означающего Россию, а на другой Ц год, месяц
и число, когда этот дикий, по имени Лютлюлюк, получил ее: мы велели ему носи
ть ее на шее. На другой день поутру приехало к нам из-за реки множество люд
ей; в числе их находились две женщины, одна из них была та самая плутовка, к
оторая участвовала в обманывании нас на дороге и перевозила Булыгину и д
ругих троих через реку, когда дикие захватили их в плен. Схватив тотчас эт
у женщину и одного молодого мужчину, мы посадили их в колодки, объявив тог
да же их единоземцам, что не освободим их, доколе не возвратят наших пленн
ых. Вскоре после сего происшествия явился к нам муж задержанной женщины;
он уверил нас, что наших людей здесь нет, ибо они достались по жребью друго
му поколению, но что он нарочно за ними пойдет и через четыре дня возврати
т нам всех их, если только мы дадим ему обещание, что не умертвим жены его. Н
ачальник наш, слышав сие уверение, был вне себя от радости, и мы тотчас реш
ились провести здесь несколько дней; но как занятое нами место было очен
ь низко и при крепком ветре в ночь его затопило, то мы, удалясь на гору в рас
стоянии от берега около версты, там укрепились. Спустя восемь дней после
переговора о размене пленных прибыло на берег реки около пятидесяти чел
овек колюжей; расположась на противном берегу, они хотели открыть с нами
переговоры; я с некоторыми из своих товарищей тотчас спустился к берегу.
Дикие были под предводительством одного пожилого человека, в куртке и па
нталонах и в пуховой шляпе. Между ними, к великой нашей радости, увидели мы
свою Анну Петровну.
После первых взаимных приветствий Булыгина объявила, что задержанная н
ами женщина Ц родная сестра старшины, по-европейски одетого, что как она
, так и брат ее Ц люди весьма добрые, оказали ей большие услуги и обходятс
я с нею очень хорошо, а потому требовала, чтоб мы освободили немедленно эт
у женщину. Когда же я ей сказал, что супруг ее желает освободить пленных не
иначе, как в размен за нее, тогда Булыгина дала нам ответ, поразивший всех
нас, как громом, и которому мы несколько минут не верили, приняв за сновиде
ние. Мы с ужасом, горестью и досадой слушали, когда она решительно сказала
, что, будучи теперь довольна своим состоянием, не хочет быть вместе с нами
и советует нам добровольно отдаться в руки того народа, у которого наход
ится она; что старшина человек прямой и добродетельный, известен по всем
у здешнему берегу и верно освободит и отправит нас на два европейские ко
рабля, находящиеся в это время в проливе Жуан-де-Фука. О троих пленных вме
сте с ней она объявила, что Котельников достался народу, жившему на мысе Г
ревиле, Яков у того поколения, на берегах которых разбилось наше судно, а М
арья у здешнего племени, на устье реки.
Я не знал, как сказать Булыгину, страстно любившему свою супругу, о таком е
е ответе и намерении. Тщетно уговаривал я ее опомниться и пожалеть о несч
астном своем муже, которому она была всем обязана. Долго я колебался, но де
лать нечего: таить правду было нельзя, надлежало все открыть злополучном
у нашему начальнику и сразить его. Выслушав меня, он, казалось, не верил мо
им словам и полагал, что я шучу. Но, подумав несколько, вдруг пришел в совер
шенное бешенство, схватил ружье и побежал к берегу с намерением застрели
ть свою супругу. Однакож, пройдя несколько шагов, остановился, заплакал и
приказал мне одному итти и уговаривать ее и даже погрозить, что он ее заст
релит. Я исполнил приказание несчастного моего начальника, но успеха не
было: жена его решилась оставаться с дикими. «Я смерти не боюсь, Ц сказал
а она, Ц для меня лучше умереть, нежели скитаться с вами по лесам, где, може
т быть, попадемся мы к народу лютому и варварскому; а теперь я живу с людьм
и добрыми и человеколюбивыми; скажи моему мужу, что я угрозы его презираю
». Булыгин, выслушав меня терпеливо, долго молчал и стоял, подобно человек
у, лишившемуся памяти, наконец, вдруг зарыдал и упал на землю, как мертвый.
Когда мы привели его в чувство и положили на шинель, он стал горько плакат
ь и не говорил с нами ни слова, а я между тем, прислонясь к дереву, имел время
подумать о затруднительном нашем положении. Начальник наш, лишась супру
ги, которая за его любовь и привязанность изменила ему и презрела его, не п
омнил уже сам, что делал, и даже желал умереть; за что же мы должны были поги
бать? Рассуждая таким образом, я представил Булыгину и всем нашим товари
щам, что если Анна Петровна, будучи сама россиянка, хвалит сей народ, то не
ужели она к тому научена дикими и согласилась предать нас в их руки? Мы дол
жны ей верить, следовательно лучше положиться на них и отдаться им во вла
сть добровольно, чем бродить по лесам, беспрестанно бороться с голодом и
стихиями и, сражаясь с дикими, изнурить себя и, наконец, попасться к какому
-нибудь зверскому поколению.
Булыгин молчал, а все прочие опровергли мое мнение к не хотели согласить
ся со мной. Тогда я им сказал, что уговаривать их более не смею, но сам решил
ся поступить, как предлагал, и отдамся на волю диких. В это время и начальн
ик наш объявил свое мнение: он был во всем согласен со мной, а товарищи наш
и просили позволения подумать. Таким образом кончились в тот день перего
воры: дикие удалились к устью реки, а мы остались ночевать в горе.
Поутру дикие опять явились на прежнем месте и снова стали просить об осв
обождении их пленных. Тогда я объявил старшине, что из нашего общества пя
ть человек
Штурман, Тараканов, Овчинников и два алеута.
, считая их людьми честными и добродетельными, решились им покорит
ься в надежде, что они нам никакого зла не сделают и на первом корабле позв
олят отправиться в свое отечество. Старшина уверял нас, что мы в предприя
тий своем не раскаемся и уговаривал остальных последовать нашему приме
ру, но они упорно стояли на своем и, выпустив из-под караула диких, простил
ись с нами со слезами и по-братски; мы отдались диким и пошли с ними в путь,
а товарищи наши остались на прежнем месте.
На другой день достигли мы Кунищатского
Имя одного поколения, недалеко от мыса Жуа
н-де-Фука живущего.
селения, где хозяин мой, коему я достался, вышеупоминаемый старшин
а, по имени Ютрамаки, в эту зиму имел свое пребывание. Булыгин достался том
у же хозяину, но по собственному своему желанию перешел к другому, которо
му принадлежала его супруга; Овчинников и алеуты также попались в «разны
е руки». Что же принадлежит до прочих наших товарищей, то они того же числа
, как с нами расстались, вздумали переехать на остров Дестракшин, но на сем
переезде нашли на камень, разбили свою лодку, подмочили весь порох и сами
едва спаслись. Лишась единственной своей обороны Ц пороха, хотели они н
ас догнать и отдаться кунищатскому поколению, но, не зная дороги, встрети
ли при переправе через одну реку другой народ. Дикие эти на них напали и вс
ех взяли в плен, а потом некоторых продали кунищатам, а других оставили у с
ебя. Хозяин мой, пробыв около месяца у кунищат, вздумал переехать в свое со
бственное жилище, находящееся на самом мысе Жуан-де-Фука, но прежде отпра
вления выкупил Булыгина, дав ему обещание выкупить вскоре и супругу его,
которая уже теперь получила от своего мужа прощение и жила с ним вместе. П
ереехав на новоселье, мы жили с Булыгиным у своего хозяина очень спокойн
о: он обходился с нами ласково и содержал нас хорошо, доколе не случилась с
сора между ним и прежним хозяином Булыгина. Последний прислал назад данн
ый за Николая Исаковича выкуп, состоявший в одной девушке и двух саженях
сукна, и требовал возвращения своего пленника, но Ютрамаки на это не согл
ашался. Наконец, Булыгин объявил ему, что по любви к жене своей непременно
желает быть вместе с ней, и просил продать его прежнему хозяину. Желание е
го было исполнено, но после того дикие беспрестанно нас из рук в руки то пр
одавали, то меняли или по родству и дружбе уступали друг другу и дарили. Ни
колай Исакович со своей Анной Петровной имели самую горькую участь: иног
да их соединяли, а иногда опять разделяли, и они находились в беспрестанн
ом страхе увидеть себя разлученными навеки. Наконец, смерть прекратила б
едствия злополучной четы: госпожа Булыгина скончалась в августе 1809 года,
живя врозь со своим супругом, а он, узнавши о ее смерти, стал более сокруша
ться, сохнуть и в самой жестокой чахотке испустил дух 14 февраля 1810 года. Г-жа
Булыгина при смерти своей находилась в руках столь гнусного варвара, чт
о он не позволил даже похоронить тело ее, а велел бросить в лес.
Между тем самое большое время моего плена я находился у доброго моего хо
зяина Ютрамаки, который обходился со мной, как с другом, а не так, как с плен
ником. Я старался всеми способами заслуживать его благорасположение. Лю
ди эти совершенные дети: всякая безделица им нравится и утешает их. Польз
уясь их невежеством, я умел заставить их себя любить и даже уважать. Напри
мер, я сделал из бумаги змея и, приготовив из звериных жил нитки, стал спус
кать его. Поднявшийся до чрезвычайной высоты змей изумил диких; приписыв
ая изобретение это моему гению, они утверждали, что русские могут достат
ь солнце. Но ничем я так не услужил моему хозяину, как пожарной трещоткой (
«сплошная пожарка», по именованию Тараканова). К счастию, мне удалось рас
толковать ему, что разнотонные звуки трещотки могут означать разные дви
жения в войне и что она весьма полезна при нападении на неприятеля и при о
тступлении от него. Инструмент сей довершил мою славу: все удивлялись мо
ему уму и думали, что подобных гениев мало уже осталось в России.
В сентябре мы оставили мыс Жуан-де-Фука и переехали на зиму далее вверх п
о проливу сего же имени. Тут построил я себе особую от всех небольшую земл
янку и жил один. Осенью занимался я стрелянием птиц, а зимою делал для свое
го хозяина и на продажу разного рода деревянную посуду. Для сей работы ск
овал я скобель и зауторник из гвоздей посредством каменьев. Труды мои ди
кие видели и удивлялись. Старшины в общем собрании положили, что человек,
столь искусный, как я, должен непременно быть сам старшиною или тоеном. По
сле сего меня везде звали в гости вместе с моим хозяином и угощали во всем
наравне со своими старшинами, Они крайне удивлялись, каким образом Булыг
ин, не умевший ни птицы застрелить на лету, ни хорошо владеть топором, мог
быть нашим начальником.
В эту зиму здешние жители терпели большой недостаток в продовольствии, т
ак что принуждены были друг другу платить по бобру за десять вяленых лос
осей, и мой хозяин употребил много бобров на покупку рыбы. Но у некоторых и
з старшин был совершенный голод: промышленники Петухов, Шубин и Зуев от н
едостатка, пищи бежали ко мне; хозяин мой их кормил, и когда их хозяева тре
бовали их выдачи, он сказал им, что они живут у меня, следовательно, и возвр
ащение их от меня зависит. Дикие отнеслись ко мне, и я отпустил бежавших не
прежде, как на условии, чтоб они их не обижали и кормили.
В марте переехали мы на летнее жилище, где я построил другую землянку, обш
ирнее первой, и укрепил ее с морской стороны «бойницами». Слава сего здан
ия разнеслась далеко, и старшины через большое расстояние приезжали смо
треть и удивляться ему.
Наконец, милосердный бог внял мольбам нашим и послал нам избавление: 6 мая
рано утром показалось двухмачтовое судно и вскоре приблизилось к берег
у. Хозяин мой, взяв меня с собою, тотчас поехал на судно. Бриг этот принадле
жал Соединенным Штатам, назывался «Лидия» и был под начальством капитан
а Броуна. На нем, к немалому моему удивлению, нашел я товарища своего Валгу
сова и узнал, что он был перепродан на берега реки Колумбии, где выкуплен к
апитаном Броуном. Капитан, потолковав со мною о наших бедствиях, как умел,
изъяснил моему хозяину, чтоб он велел своим единоземцам привести к нему
всех пленных русских, которых он намерен выкупить. Хозяин уехал, а я остал
ся на бриге.
На другой день дикие привезли бывшего с нами англичанина Джона Виллиамс
а, за которого сначала запросили чрезвычайный выкуп, но потом согласилис
ь взять пять байковых одеял, пять сажен сукна, слесарную пилу, два стальны
х ножа, одно зеркало, пять картузов пороху и такой же величины пять мешков
дроби. После и за всех нас получили они по такому же количеству, кроме Боло
това и Курмачева, которых дважды привозили к судну и в оба раза просили та
кой чрезвычайный выкуп, что плата за каждого превосходила ценою то, что д
ано за всех нас вместе; но как диким требуемого не дали, то они увезли несч
астных сих людей назад, а притом объявили, что и Шубина мы не увидим, ибо он
продан хозяину, который уехал для китовых промыслов на остров Дестракши
н.
Упрямство диких заставило капитана Броуна принять другие меры: он захва
тил одного старшину, родного брата тому тоену, у которого находились в не
воле Болотов и Курмачев, и объявил ему, что он дотоле не получит свободы, д
околе русские не будут освобождены. Поступок сей имел желанный успех: в т
от же день привезли Болотова и Курмачева; тогда мы стали требовать Шубин
а, назначив сутки сроку. Но его привезли уже на другой день, когда мы наход
ились в море, милях в пятнадцати от берега Тогда капитан Броун освободил
старшину, заплатив ему за каждого из вырученных людей такой же выкуп, как
ой дан и за других. Таким образом капитан Броун выкупил нас тринадцать че
ловек Тимо
фей Тараканов, Дмитрий Шубин, Иван Болотов, Иван Курмачев, Афанасий Валгу
сов, Касьян Зырянов, Савва Зуев, Абрам Петухов, Джон Виллиамс, алеутов два
и алеуток две.
; во время бедствий наших и в плену умерло семеро
Штурман Булыгин с женой, Я
ков Петухов, Козьма Овчинников, Харитон бобачников и двое алеутов.
, один
Малолетний ученик Филипп Котельников.
продан отдаленным народам и остался у них; а один (алеут) был еще в 1809 г
оду выкуплен капитаном американского корабля «Меркурий» Парсом с бере
гов реки Колумбии.
10 мая отправились мы в путь и шли беспрестанно вдоль берега, часто заходил
и в разные гавани для торговли с дикими, а 9 июня прибыли благополучно в по
рт Ново-Архангельск.

Крушение военного брига «Д
испач» (под начальством капитан-лейтенанта Касливцова) у берегов остров
а Рюгена в ночь с 5 на 6 октября 1805 года

Контр-адмирал Сарычев
Гаврило Андреевич, впоследствии адмирал, государственных
Адмиралтейств-коллегий и Адмиралтейского департамента член и генерал-
гидрограф.
летом 1805 года начальствовал небольшой эскадрой, которая плавала в
Балтийском море для окончания произведенных им в прежние годы астроном
ических наблюдений и для обучения гардемаринов на самом деле управлени
ю кораблей, или, так называемой, морской практике.
В августе предписано ему было нанять и приготовить в Ревеле и Риге нужно
е число купеческих судов для отвоза в Померанию десантных войск
«Для отвоза в Помер
анию десантных войск».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13