Чтобы выяснить, что случилось, он резко развернулся и одновременно пригнулся к земле. Едва Эспер успел это сделать, как нож Фенда просвистел у него над головой. Хотя лесничий прекрасно знал, что его противник не упустит возможности воспользоваться преимуществом, поединок, казалось, уже не интересовал Эспера. Все его внимание было поглощено тем, что напугало Винну. Он увидел, что в воротах появился греффин, который приближался к девушке. Огр, готовясь дать чудовищу достойный отпор, поднялся на дыбы.

14. Прибытие

Наблюдая за тем, как рыцарь атакует бедного Казио, Энни ощущала, как ее сердце все сильнее окутывает мрак. Хотя пурпурная луна сияла на ночном небосклоне ярче прежнего, настроения это девушке не прибавляло, а совсем наоборот. Казалось, покинувшая ночное светило мгла искала укромного пристанища у нее в душе.
– Он убьет Казио, – в ужасе проговорила Остра. – А потом убьет нас.
– Да, – согласилась Энни.
В глубине души она понимала, что им нужно уносить ноги, пока Казио отвлекает рыцаря на себя, но что-то удерживало ее, не давая сдвинуться с места. Возможно, ей казалось, что у них еще есть время. И хотя было вполне очевидно, что для вителлианца поединок проигран, возможно, она втайне надеялась, что бой продлится еще некоторое время, за которое они успеют убежать.
Хотя вряд ли это могло их спасти. Будучи сама наездницей, Энни прекрасно понимала, что пешком им далеко не уйти – всадники настигнут слишком скоро. Если поначалу девушки рассчитывали на то, что им удастся скрыться под покровом ночи, то потом последней надеждой стал Казио. Однако и та рушилась прямо у них на глазах. От отчаяния Энни бросила испытующий взгляд на рыцарского коня, хотя знала, что боевая лошадь никогда не позволит ей себя оседлать. И, скорей всего, затопчет до смерти, если Энни попытается к ней прикоснуться.
– А нельзя ли ему чем-нибудь помочь? – вдруг спросила подругу Остра.
– Против рыцаря? – удивилась Энни. – Что же мы с тобой можем сделать?
Но едва Энни произнесла эти слова, как почувствовала в себе какое-то странное раздвоение. С одной стороны, она ощущала себя бесстрашной девчонкой, когда-то скакавшей верхом на Резвой, а с другой – умудренной жизненным опытом Энни, которой начал открываться истинный смысл вещей, Энни, которой довелось глядеть на рыцарей глазами приговоренной к смерти женщины, глазами скотины, находившейся на скотобойне в ожидании своей жалкой участи.
Когда-то она рисовала в своем воображении приключенческие сюжеты, в которых сама выступала в роли рыцаря – всегда бесстрашного и одерживавшего триумфальную победу над злыми врагами. Теперь же, оказавшись в гуще подобных событий, она не видела перед собой никаких перспектив. Не видела ничего, кроме крови. Единственным образом, который беспрестанно мелькал у него перед внутренним взором, была ее собственная голова, слетающая с плеч.
Несколько месяцев назад она даже помыслить не могла, что когда-нибудь ей придется прибегнуть к помощи такого человека, как Казио. Теперь же, лишившись иллюзий, она была вынуждена принимать мир таким, какой он есть. Принимать мир, в котором ни одна женщина не способна противостоять рыцарю.
Энни поймала на себе взгляд Остры. Он показался ей каким-то странным. Во всяком случае, она не помнила, чтобы подруга когда-нибудь так на нее смотрела. На миг ей даже показалось, что на нее глядела не Остра, а совершенно другая девушка, которую она видела первый раз в жизни.
Между тем рыцарь занес над лежавшим на земле молодым вителлианцем свой смертоносный меч, а Казио, пытаясь защититься, беспомощно вскинул вверх рапиру.
– Нет! – закричала Остра.
Не успела Энни и подумать о том, чтобы образумить свою юную подругу, как та ринулась вперед и, схватив первый попавшийся камень, бросила его в рыцаря. Камень отскочил от доспехов, но зато на миг отвлек внимание их владельца от Казио. Однако Остра на этом не успокоилась, а продолжала бежать в сторону рыцаря.
Энни схватила валявшуюся рядом дубинку – не могла же она спокойно смотреть на то, как ее подруга будет умирать.
Остра вцепилась в руку рыцаря, которой тот держал меч. Но он ударил достаточно сильно девушку закованным в железо кулаком по голове. Воспользовавшись замешательством противника, Казио вскочил на ноги и отбежал на безопасное расстояние. Меж тем Энни подошла ближе и, грозно подняв палку, встала рядом с подругой.
– Не будь дурой, – прорычал рыцарь, сверкнув на нее глазами через забрало шлема.
Хотя щель была очень мала, Энни сумела увидеть в отблесках лунного света его глаза. В них читалось такое презрение, что ее внезапно обуял невообразимый гнев. Мысли роем закружились у нее в голове. Они были подобны шуршащим крыльям совам, которые грозно парили над беспомощными мышами. Кто в этом подлунном мире дал ему право так на нее смотреть? Ему, человеку, который осквернил священную землю Цер и пропитал ее кровью безвинных жертв? Как смел он глядеть на нее подобным образом?
– Человече, – не своим голосом прошипела Энни. – Человече, не смей на меня так смотреть.
Она не узнала собственного голоса, который был на удивление вялым и безжизненным. У нее было такое впечатление, что этими словами излилась из нее сама тьма.
Вдруг свет в глазах рыцаря погас, несмотря на то что он не изменил положения головы и в них по-прежнему виднелось отражение луны. У рыцаря перехватило дыхание. Потом оно стало тяжелым и прерывистым. Рыцарь начал отчаянно вертеть головой из стороны в сторону, беспрестанно моргая глазами, которые превратились в пустые отверстия, ставшие мрачнее ночи.
«Мужчины сражаются при помощи каких-то нелепых мечей и стрел, – вспомнила Энни то, что некогда говорила им сестра Касита. – Они пытаются пронзить несколько защитных слоев нашего тела, которыми мы окружены снаружи. Но это все внешняя жизнь. А истинная, настоящая жизнь заключена внутри нас. Есть тысяча разных путей, чтобы проникнуть внутрь тела. Глаза, уши, рот, ноздри и многочисленные поры на коже, которая является вашей границей и за которой находятся все ваши владения. Здесь каждое ваше прикосновение может привести к подъему и падению целых королевств».
Смущенная и вместе с тем пораженная произведенным эффектом, Энни попятилась назад. Ее била дрожь.
Что она натворила? И как ей это удалось?
– Каснар? – окликнул рыцаря Казио. Энни заметила, что вителлианец уже стоял на ногах, хотя и не очень твердо. – Кончай свою бравую битву против безоружных женщин. Лучше займись мной.
Не обращая на него никакого внимания, рыцарь вслепую размахивал мечом в воздухе.
– Халиурун! Вайзеза! Хундан! – кричал он. – Мейна ауйос! Хья… Что ты сделала с моими глазами?
– Он говорит на ханзейском, – сказала Энни. – Остра, они из Ханзы! – И, повернувшись к Казио, произнесла: – Убей его. Слышишь? Убей, пока он ничего не видит.
Казио направился к рыцарю, но внезапно в нерешительности остановился.
– Неужели он ничего не видит? – в недоумении произнес Казио. – Но я не могу убивать человека, который слеп.
Рыцарь метнулся в сторону Казио, однако тот, даже несмотря на свои раны, с легкостью от него увернулся.
– Послушай, как тебе это удалось? – осведомился он у Энни, наблюдая за тем, как его противник врезался в дерево. – Помнится, мне кто-то рассказывал, что пыль, упавшая на землю с платья госпожи Уны…
– Ведь он же собирался тебя убить, – возразила Энни.
– У него нет чести, – гордо заметил Казио. – А у меня есть.
– Тогда давайте просто убежим, – вступила в разговор Остра.
– Надеюсь, честь позволит тебе спастись бегством? – не без издевки осведомилась Энни.
Казио откашлялся и, сморщив лоб, словно от боли, произнес:
– Нет, моя честь отговаривает меня это делать.
Энни сначала молча погрозила ему пальцем, а потом, вспомнив, каким тоном обращалась к ней мать, когда обычно отдавала приказы, произнесла:
– Слушай меня внимательно, Казио Пачиомадио да Чиоваттио. Кроме этого рыцаря, есть много других, которые представляют для нас смертельную опасность. Я прошу, я требую, чтобы ты нас защитил. Защитил меня и Остру. Я требую, чтобы ты помог нам добраться до надежного места, где нам ничто не будет грозить. Неужели твоя честь не позволит тебе исполнить мою просьбу?
Почесав голову, Казио застенчиво улыбнулся. Ослепший рыцарь стоял с вытянутым мечом, прислонившись спиной к дереву. Взгляд его был устремлен в пустоту.
– Нет, каснара, – ответил юноша. – Моя честь как раз настаивает на этом. Разумеется, я буду вас сопровождать.
– Тогда пошли, – сказала Остра. – И побыстрей.
– Минуточку, – остановила их Энни и, повысив голос, произнесла: – Рыцарь Ханзы, скажи, почему ты и тебе подобные согрешили против святой Цер? Почему вы убили сестер обители Милосердия? Почему вы преследуете меня? Ответь мне. Иначе я уничтожу всех остальных подобно тому, как ослепила твои глаза.
Рыцарь повернулся в ту сторону, откуда доносился ее голос.
– Я не знаю ответов на эти вопросы, госпожа, – молвил он. – Знаю только то, что мне приказал делать мой принц.
С этими словами он бросился в ее сторону. Но Казио лениво выставил вперед ногу, и рыцарь, споткнувшись, распластался на земле.
– У тебя есть к нему еще какие-нибудь вопросы? – осведомился вителлианец.
– Сейчас подумаю, – ответила Энни.
– Скоро начнет светать, а ночь – наш лучший союзник. Солнце не будет к нам столь благосклонно.
Энни понимающе кивнула. Вряд ли рыцарь мог сообщить ей что-нибудь такое, что ей было еще неизвестно. Поэтому она решила не тратить свое драгоценное время.
– Что ж, очень хорошо, – сказал Казио, – тогда следуйте за мной, прекрасные каснары. Я знаю все здешние окрестности. И смогу быть неплохим провожатым. – И, наморщив лоб, добавил: – Если, конечно, вы не лишите зрения и меня.

Ребра Казио горели адским пламенем, но, к счастью, кровотечение было не сильным. Он мог довольно быстро передвигаться, но совершенно был не способен бежать. Возможно, для всех них это было только к лучшему, потому что, насколько знал Казио, бег слишком быстро истощает силы.
Разумеется, у рыцарей, штурмовавших монастырь, не было никакой причины пускаться за путниками в погоню. Если им нужны женщины, то таковых в обители оставалось более чем достаточно.
Но за этим ли пожаловали рыцари в монастырь?
– И сколько же этих железных головорезов было всего? – спросил Казио у Энни.
– Точно не знаю, – ответила она. – По меньшей мере тридцать. Но некоторых из них убили монахини.
Очевидно, на Казио ее слова произвели глубокое впечатление.
– А ты не знаешь, чего они хотели? – не удержался вителлианец от вопроса.
Казио показалось, что Энни слишком долго мешкала с ответом.
– Не знаю, – наконец бросила она. – Но думаю, они никого из сестер не оставили в живых. Послушницы прятались в подвале. Я понятия не имею, что с ними произошло. Мы с Острой сбежали через лоно Мефитис. Это большая пещера, вход в которую был неподалеку от того места, где ты нас встретил. А куда мы сейчас идем?
– Опять в гости к графине Орчавии.
– А она сможет нас защитить? – засомневалась Энни. – Помнится, я не встретила внутри ее замка ни одного воина.
– Верно, – подтвердил Казио. – Так и было. Она отослала их на время празднования Фьюссенала. Но скажи все-таки, почему ты считаешь, что эти рыцари должны нас преследовать?
– А почему нет?
– Может, у них на вас двоих есть какие-то виды? Нечто вроде особых претензий? Может, вы неким образом внушили им любовь или что-нибудь в этом роде?
И снова Энни не сразу нашлась, что ответить, в очередной раз посеяв в Казио подозрения.
– Они будут преследовать нас, Казио, – немного помолчав, наконец сказала она.
– Почему? – не унимался Казио.
– Не могу тебе этого сказать. Потому что, боюсь, сама толком не знаю. Но уверяю тебя, так просто нам от них не отделаться.
Она явно чего-то не договаривала. Что-то знала, но не желала его в это посвящать. Он вновь посмотрел на нее, пытаясь понять, кем была эта девушка. Дочь какого-нибудь северного военачальника? Или кого-то из прочих сильных мира сего? Интересно, в какую историю он влип?
– Что ж, ладно, – смирился Казио, прекратив дальнейшие расспросы.
В какое бы дело он ни ввязался, все равно уже увяз в нем по самые уши. Поэтому поворачивать назад было слишком поздно. Оставалось лишь уповать на то, что, в конечном счете, все его усилия не будут напрасными. А если ему улыбнется фортуна, то, возможно, даже обернутся каким-нибудь вознаграждением.
На горизонте уже зарозовело коралловое одеяние госпожи Аусы, и звезды над головой начали гаснуть. Рассвет застиг путников на открытой местности, где они могли стать легкой добычей для всадников. Поэтому пришлось ускорить шаг. Если опасения Энни подтвердятся и за ними будет продолжаться погоня, то возвращение в замок Орчавии окажется далеко не лучшим выходом из положения. Казио не хотел платить графине дурной монетой за оказанное ему гостеприимство. Пусть ее замок был вполне безопасным местом для укрытия, тем не менее полагаться на защиту двух фехтовальщиков и женской прислуги никак было нельзя.
– Неподалеку есть одно заброшенное имение, – начал размышлять он вслух.
Как-то раз его туда затащил з'Акатто в надежде найти винный погреб, до которого еще не добрались бродяги. Как ни странно, им повезло, и они в самом деле отыскали погреб. Правда, вино за давностью лет уже превратилось в уксус.
– Я придумал, где можно спрятаться, – наконец заявил Казио.
В конце концов, если он не смог выиграть поединок с одним рыцарем, чего можно было ждать от встречи с десятью или, что еще хуже, двадцатью ему подобными? Ошибка отца Казио заключалась, именно в том, что он выбрал себе неправильного противника и неправильную причину, из-за которой состоялась дуэль. Позволить себе допустить такой промах Казио никак не мог.
Энни ничего не ответила. Последнее время она вообще шла молча, слегка прихрамывая. Судя по всему, девушка натерла ногу. И неудивительно: сандалии, которые носили они с Острой, были не приспособлены для подобного рода путешествий.
Колесница господина Аббуло уже довольно высоко поднялась в небо, вытащив вместе с собой дневное светило, которое сияло на мутном горизонте огненно-оранжевым диском. Вскоре Казио отыскал полуразрушенные стены древнего замка. Его мучила жажда, но он не знал, насколько хорошо сохранился колодец. Что же касается найденного ими прокисшего вина, то з'Акатто в приступе разочарования перебил все бутылки.
Они уже почти добрались до стен старого замка, когда Казио услышал топот копыт, оглянулся назад и увидел, что к ним приближаются два всадника. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, откуда они взялись, тем более что поднявшееся солнце сверкало золотистым блеском на их доспехах.
– Может, они нас еще не заметили? – теша себя несбыточной надеждой, произнес он, проведя девушек в кедровую аллею, раскинувшуюся по соседству с заброшенным замком. – Быстрее.
От ворот остались одни столбы. Окружавшая замок крепостная стена в одних местах была путникам по колено, а в других – возвышалась над головой. Сорняки и небольшие оливковые деревья, проломив каменные плиты, заполонили собой весь двор. Некогда это местечко приглянулось некоему господину Селвансу. Он нашел его подходящим, потому что отсюда открывался хороший обзор. Это было весьма удобно, поскольку позволяло издалека видеть приближавших к замку врагов.
– Но мы же тут будем, как в ловушке, – испугалась Энни.
– Уж лучше здесь, чем в открытом поле, – резонно заметил Казио. – Смотри, какой узкий проход ведет вниз. Он не позволит им спуститься в погреб на конях. К тому же в таком узком пространстве им будет трудно размахивать своими неуклюжими тесаками. А мне это даст хоть небольшое, но преимущество.
– Какое еще преимущество? Ведь ты едва держишься на ногах, – заметила Энни.
– Да. Но Чиоваттио, который едва держится на ногах, стоит шести целых и невредимых воинов. А я пока вижу только двоих.
– Не надо меня обманывать, Казио. Скажи честно: есть ли у тебя хоть малейшая возможность одолеть этих рыцарей, если мы последуем твоему совету и спустимся в погреб?
Казио пожал плечами.
– Честно говоря, не знаю, – признался он. – Но знаю наверняка, что на открытой местности мне не удастся это сделать.
Собственные слова прозвучали для него самого как-то странно, несмотря на то что он уже об этом думал. Он взял за руку Энни, и та не воспротивилась его жесту.
– Пешком и средь бела дня, – произнес он, – нас настигнут прежде, чем если мы найдем надежное укрытие. Так что стоит ли раздумывать, когда выбора все равно нет?
Он направился в винный погреб, и девушки неохотно последовали за ним.
– Здесь пахнет чем-то вроде уксуса, – заметила Энни.
– Это и есть уксус, – подтвердил Казио. – Оставайтесь здесь, – добавил он, а сам повернулся, чтобы покинуть погреб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79