Она поспешила к Гану за указателем.
Через несколько дней Хизи уже начала трудиться над картой. Работала она над ней в укромном уголке библиотеки, подальше от любопытных глаз. Ган охотно дал ей чернила трех цветов, чтобы она чертила план развалин старого дворца черным, древние водопроводы голубым и сеть водостоков красным цветом. Отдельно она начертила карту дворца, каким он был теперь, которую, пользуясь цифрами и примечаниями, можно было сравнить с предполагаемой картой прежнего дворца. Разумеется, над картой Хизи работала по вечерам и в обеденное время. Ган сказал ей, что подал королю просьбу о новом соглашении, так как Хизи опять порвала книгу. Хотя распоряжения от ее отца еще не поступило, она раскладывала рукописи по полкам, подклеивала их и составляла указатель, как уже делала это последние несколько месяцев.
Хизи трудилась над составлением указателя, когда в библиотеку зашел юноша, называвший себя инженером.
– Добрый день, – сказал он.
Хизи кивнула ему.
– Простите, но в прошлый раз я забыл спросить, как вас зовут, – слегка виноватым тоном сказал юноша.
– Хизи, – ответила она. – Хизи Йид… просто Хизи.
Ей не хотелось, чтобы юноша именовал ее «принцесса». Это было бы нелепо, особенно если учесть его низкое происхождение. Вдобавок Хизи казалось забавным держать его в неведении. Потом, когда ее переведут в Зал Мгновений, Хизи, возможно, откроет ему, кто она такая на самом деле. То-то он удивится! Может быть, даже будет рассказывать своим друзьям, как однажды ему довелось беседовать с принцессой.
– А меня зовут Йэн, сын Чэна. Я хочу поблагодарить вас за помощь – хотя у меня еще не было времени, чтобы заглянуть в указатель.
– Вы можете сделать это сейчас, – ответила Хизи. – Позавчера у меня нашлось несколько свободных минут, и я выписала несколько книг, в которые вам следует заглянуть. В первых трех употребляется слоговое письмо, так что вам не о чем беспокоиться. А вот последняя написана иероглифами, но вас это не затруднит, потому что в основном она составлена из чертежей.
– Ах, как вы предусмотрительны, госпожа, – с удивлением отозвался юноша, с удивлением глядя на составленный ею список.
– Зовите меня просто Хизи, – заметила она снисходительным тоном взрослой дамы. Юноша улыбнулся, и Хизи подумала, что он находит ее смешной. Она вспыхнула от стыда: ведь она и не старалась ему понравиться, а просто хотела казаться взрослее.
– Хизи, – продолжал юноша, – я не знаю, как отблагодарить вас.
Хизи махнула рукой.
– Я потратила на это всего несколько минут. Не стоит благодарности.
– Что ж, – он чуть склонил голову, – спасибо вам за все.
Взяв у нее список, он внимательно просмотрел номера и названия книг и вскоре уже сидел над ними, погрузившись в чтение. Хизи заметила, что, читая, он делает пометки на свитке бумаги, который принес с собой. По пути домой Хизи расспросила Тзэма о Йэне.
– Йэн, сын Чэна? Какой-нибудь простолюдин, наверное.
– Вовсе нет, – ответила Хизи. – Он инженер. В библиотеке я помогла ему найти нужные рукописи.
– Он слишком часто улыбается, – заметил Тзэм.
– И ты бы часто улыбался, если бы только что попал во дворец. Ты боялся бы оскорбить кого-нибудь своим хмурым видом.
Тзэм пожал плечами:
– Возможно. Вам, наверное, часто приходится беседовать с ним.
– Он приходил всего два раза. Это не так уж много.
Тзэм промолчал, и Хизи подумала, что он несколько задет. В последнее время Хизи мало разговаривала с Тзэмом, а ведь он после исчезновения Дьена был ее единственным другом. Конечно, он был совсем не то, что Дьен, слуга остается слугой, и его не будешь считать другом, даже если есть взаимная привязанность. Разумеется, она воспринимала его заботу о ней как должное.
– Пойдем посидим у фонтана на крыше. Я хочу полюбоваться городом.
– Квэй сказала, что нам следует вернуться домой пораньше, – возразил Тзэм, но Хизи только с недоумением распахнула ресницы.
– Идем, Тзэм, – велела она и повернула на другую дорожку. Вскоре они уже пробирались через заброшенное крыло.
– Здесь опасно, – предупредил Тзэм. – Если призрак напал на вас в Зале Мгновений, здесь ему никто не помешает, ведь поблизости нет жрецов.
Хизи заколебалась, но всего только на мгновение.
– Мы уже несколько лет, как ходим сюда, Тзэм. И никогда ничего не случалось.
– Раньше не случалось, принцесса, а сейчас – кто знает?
Они достигли основания лестницы и начали подниматься.
– Я уверена, ты сумеешь меня защитить.
– Именно поэтому вы и отослали меня прочь, когда приходили жрецы? – спросил ее Тзэм. Сказал он это ласково, но не без горечи.
Она взглянула на него сверху вниз, стоя на верхней ступеньке.
– Жрецы есть жрецы. Разве меня нужно от них защищать?
Тзэм плотнее сомкнул губы; ему нечего было возразить.
Сумерки окрасили Нол в ржавые и серые тона. Река блестела расплавленной медью, мучительно прекрасная. Хизи с восторгом глядела на нее.
– Тебе приходится бывать в городе, да, Тзэм?
– Довольно часто, принцесса. Квэй посылает меня покупать пряности и мясо.
– Могу ли я пойти с тобой в следующий раз?
Тзэм покачал головой:
– Не дальше ворот дворца. Пока еще нельзя.
– А когда будет можно? Когда меня переведут в Зал мгновений?
– Да, – ответил Тзэм.
Хизи кивнула. Она сама догадывалась об этом. Пальцем она очертила город вдоль огромного зиккурата с его нескончаемо льющимся потоком и тысячами крохотных лачуг на набережной.
– Ты возьмешь меня туда, когда я стану достаточно взрослой?
– Разумеется, если вам этого хочется.
– Хорошо.
Хизи окинула взглядом русло реки снизу вверх, против течения, и попыталась представить ее исток и бесконечные просторы, которые она пересекает, прежде чем достигает Нола. Где-то там, в верховьях, растут густые леса, которые снятся ей по ночам. Но поначалу, конечно, попадаешь в пустыню, такую огромную, что даже трудно вообразить. В географическом труде, с которым Хизи бегло ознакомилась, говорилось, что река вытекает из горы, однако что это за гора, описание этой горы не давалось. Она именовалась как Челинг, «Извергающая воду», в древности о ней было сложено много преданий. Хизи она представлялась совершенно простым, гладким, огромным голым камнем, заостренным кверху, как это изображено на карте. Ей, конечно, никогда не приходилось видеть горы.
– Тзэм, – участливо сказала она, – я отослала тебя, потому что опасалась, как бы с тобой что-нибудь не лучилось. Ведь ты мой единственный друг.
– Мой долг – защищать вас, принцесса, – заявил Тзэм.
– Да, конечно. Ты всегда обязан меня защищать. Но не от жрецов, Тзэм. Если бы ты ранил жреца или хотя бы просто прикоснулся к нему без позволения, тебя поместили бы в Двор Ленг и замучили бы до смерти, а со мной они все равно сделали бы, что им угодно.
– Они бы поплатились за это, – проворчал Тзэм. – Клянусь Богом Реки, это бы им дорого обошлось.
– Богом Реки? Ты думаешь, он печется обо мне, Тзэм? Все, что ни случается со мной, происходит по его воле. Я часть Реки, как и мой отец, как и жрецы. Все, что ни происходит в Ноле, – все приносит Река.
Тзэм ничего не ответил, но встал с ней рядом у парапета.
Закат тускнел, и Река из медной превращалась в илистую; скоро она поймает звезды и луну и будет удерживать их в своих мутных струях. Где же живут купцы? Где дом Йэна? – со слабым любопытством подумала Хизи. Наверное, вон там, где сбилось в кучу стадо овец; там стоят дома – не роскошные, как у знати, но удобные и просторные. Она уже хотела спросить Тзэма, знает ли он, но промолчала: Тзэм стоял, погруженный в задумчивость.
Несколько минут спустя его огромная рука осторожно коснулась ее волос.
– Идемте, принцесса. Ужин давно остыл, и Квэй сердится.
– Все кончилось, да, Тзэм? – спросила Хизи, с удивлением чувствуя, что вот-вот заплачет.
– Что кончилось, принцесса?
– Детство. Я ведь больше не ребенок, правда?
Улыбка Тзэма была слабой, как последние лучи солнца.
– Вы никогда не были ребенком, принцесса.
Он снова погладил ее по голове. Слезы стояли у Хизи в горле. Тзэм и Хизи отправились домой; Река в сумерках сделалась серой.
VII
ЧУДИЩЕ В УТРОБЕ ВОРОНА
Перкару показалось, что тьма в пещере не такая уж непроглядная. Хорошо хоть так, могло быть еще темнее. Перкар вспомнил, как в детстве он топил в смоле букашек. Если бы смола вдруг разлилась, подумал Перкар, и покрыла его с головой, наверное, было бы так же темно. Правда, смола – она ведь горячая, и темнота показалась бы сущей чепухой. Вот и сейчас ничего от них не зависит. Конечно, не слишком приятно, когда ничего не видишь, даже страшновато, но перед ними стоят другие, куда более важные задачи. И потому сейчас не годится говорить об этом.
– Придется зажечь факел, – пробормотал Апад. – Эй, Перкар, что ты стоишь, разинув рот?
Кто-то захихикал прямо над ухом Перкара, и он вновь обрел способность видеть в темноте. Лемеи корчился у стены, держась за живот.
– Придется зажечь факел! – радостно воскликнул Лемеи. – Придется-придется! – Он выл, задыхаясь от смеха.
– Пожиратель дерьма! – взревел Апад, выхватывая меч из ножен. – Теперь ты посмеешься!
– Теперь ты посмеешься! – повторил Лемеи, указывая пальцем на Апада.
Невнятно зарычав, Апад бросился вперед, размахивая мечом во все стороны. Перкар застыл от ужаса, слова протеста замерли у него на губах. Апад не шутил и не угрожал: он всерьез намеревался расправиться с насмешником.
Однако Ападу, несомненно, не приходилось сражаться в такой тесной пещере. Клинок заскрежетал, ударившись о каменный свод, на пол посыпались искры. Апад выронил меч, и тот со стуком упал на пол. Апад пошатнулся, сжимая свое запястье, и все же он едва не убил Лемеи. Смех чудища был похож теперь на судорожный хрип, и Перкару показалось, что Лемеи с перепугу проглотил язык. С удивлением он наблюдал, как лицо чудища сделалось сначала красным, а потом багровым. Апад бросал свирепые взгляды, все еще потирая запястье. С сумрачным видом он нагнулся за упавшим мечом.
– Не смей! – крикнул на него Перкар. – Он нам еще пригодится.
– Это верно, Апад! – согласился Эрука.
Апад взглянул на Лемеи; на лице его ненависть была смешана с отвращением: чудище при этом проливало неподдельные слезы. Апад кивнул, подобрал меч и, осмотрев зазубренное и затупившееся лезвие, вложил меч в украшенные резьбой ножны.
– Ты спрашиваешь, отчего я это делаю… – сказал Лемеи, едва только вновь обрел способность говорить. – Так вот тебе и ответ. – Он весело покачал головой. – А сейчас, великие воины, не желаете ли продолжить путешествие?
Перкар остерегался задавать Лемеи вопросы. Они продолжали свой путь в утробе горы, и Лемеи то и дело похрюкивал, довольный ловко удавшейся шуткой.
Наконец коридор расширился, и они вышли в огромный, залитый огнями зал. Он напоминал небесный свод, но звезд там было больше, чем на ночном небе. Стены пещеры были выложены драгоценными камнями, которые переливались в потоках света. Перкар замер, глядя на это чудо, этот сияющий каскад самоцветов; в тишине слышалось только дыхание путешественников, да где-то звонко капала вода.
– Что ж, – заметил Лемеи, – вот мы и добрались. Каракаса Нгорна.
– Кадакаса Нгорна, – поправил Перкар, думая, что Лемеи оговорился. – Утроба горы.
– Вовсе нет, – сурово возразил Лемеи. – Каракаса. Утроба Ворона. Именно здесь оказалось солнце, когда он проглотил его.
Перкар пристально взглянул на Лемеи. Шутит, как всегда. И все же Перкару так мало известно об этих богах… Удивительные вещи они порой утверждают. Вороний Бог, разумеется, любит красивые вещицы. Как солнце, например, или эти драгоценности. Может ли быть, что эта пещера – брюхо Карака? Лучше не разузнавать, решил Перкар.
– Мечи! – нетерпеливо напомнил Апад. – Где хранятся мечи?
Лемеи фыркнул.
– Нетерпение твое изобличает в тебе смертного, – пробормотал он.
– Мы спешим, – пояснил Перкар.
– Конечно-конечно, – с едкой снисходительностью ответил Лемеи, – сюда, пожалуйста.
Он повел их дальше.
– Это пиршественный зал.
– Пиршественный зал? Где же стол и скамьи?
– А ты что, не видишь их?
И Перкар с удивлением увидел, как воздух затрепетал, будто птичьи крылья, а пещера вдруг превратилась в роскошный чертог, полный столов и лавок, еще не занятых, поджидающих гостей.
– Я ничего не вижу, – пробормотал Апад.
– Значит, ты полностью смертный, – ответил Лемеи. – Неужто в твоих жилах нет ни капли божественной крови?
– Ни одной, – заявил Апад. – И это мне приятно.
– Разумеется, – согласился Лемеи, а Перкар сжал плечо Апада, так как тот опять схватился за меч. Апад бросил гневный взгляд на Перкара, но меч так и остался в ножнах. Они пересекли зал: Перкар обогнул стол, а Апад прошел сквозь него.
– А вот у тебя, – сказал Лемеи Перкару, – у тебя наверняка течет в жилах несколько капелек золотой крови.
Перкар ничего не ответил. Ему было странно, что в жилах Апада течет только человеческая кровь. Какая семья не имеет среди своих предков бога или богиню? Семья Апада, как оказалось. И он этим гордится! Краешком глаза Перкар заметил, как Эрука огибает стол.
Достигнув дальнего конца галереи, они остановились.
– Вот мы и пришли, – объявил Лемеи. – Если мне будет угодно, я подожду вас здесь. Скорее всего именно так оно и будет. А сокровища – вон там. – Он указал на небольшое помещение, примыкавшее к залу; теперь и Перкар его увидел.
– Вы можете побеседовать со стражем этих сокровищ.
– Со стражем? – переспросил Апад.
– Да, разумеется, сокровища сторожат. Среди богов встречаются жадные и богатство необходимо оберегать.
– Что это за страж? – настаивал Апад.
– Войди и увидишь, – ответил Лемеи, отхлебывая брагу из фляжки. – Мы с ней не слишком ладим, и потому я останусь здесь.
Перкар глубоко вздохнул. Он проделал такой большой путь, проник в сердцевину горы, сердцевину мира, и на севере его ожидал давний враг, Изменчивый. Нельзя же, почти в преддверии победы, уйти отсюда с пустыми руками. Не произнеся ни слова, он вошел.
Помещение походило на утробу Ворона, но было гораздо теснее. Однако усеянные драгоценностями стены казались еще великолепнее. Но Перкару некогда было любоваться ими, все его внимание было приковано к хранительнице.
По представлениям Перкара, сокровища должен был охранять дракон, вроде того, которого описывает Иру Анту в «Повествовании об Экаре Иру Анту». Но здесь не было ни дракона, ни одноглазого великана. Сокровища охраняла немолодая женщина, седая, с приятным лицом. Одета она была в простое черное платье, и на коленях у нее лежал халат, который она вышивала.
– Здравствуй, – сказала она, едва взглянув на Перкара. За спиной у нее были полки, и там лежали мечи. С прямыми и загнутыми клинками, с наточенными до зеркального блеска лезвиями. Молоты, копья, колчаны со стрелами были небрежно разложены на полу. Помимо оружия, внимание Перкара привлекли другие сокровища: золотые фляги, браслеты и прочие украшения.
– Бабушка, – осторожно обратился к ней Перкар.
– Кто ты? – Она взглянула на него более внимательно. Глаза у нее были серые, и взгляд казался далеким, туманным.
– Я из рода Кар Барку. Меня зовут Перкар.
Губы женщины тронула улыбка.
– Перкар – значит Дуб?
– Да, так меня назвали.
– Это имя дал тебе бог?
– Да, бог дал мне это имя в честь своего друга.
Женщина кивнула и поднесла шитье поближе к глазам, чтобы получше разглядеть свою работу.
– Твои спутники сейчас тоже войдут сюда?
– Не знаю, – пожал плечами Перкар.
– У тебя сомнительные друзья.
– Ты имеешь в виду нашего проводника?
– Да, Лемеи. Если он привел вас сюда, значит, замышляет недоброе. Что ты вздумал тут натворить, мальчик Дуб?
– Я уже не мальчик, – кротко возразил Перкар.
– Да, так ты считаешь. Но это еще нужно доказать. Что тебе здесь нужно?
Перкар забеспокоился. Он был готов к поединку, но только не к подобным расспросам.
– Я назвал тебе свое имя, – сказал он. – Будь добра, скажи, как тебя зовут.
– Что тебе это даст? – возразила хранительница.
– Я сложу о тебе песнь, чтобы почтить тебя, – ответил Перкар. – Или мой друг Эрука, певец…
Она протестующе подняла руку.
– Обо мне не складывают песен, мальчик Дуб. Вряд ли в ваших песнях вы слышали обо мне. Ответь мне, зачем ты сюда пришел. Или я должна это отгадать?
– Я хочу взглянуть на оружие Владыки Леса.
– Вот оно перед тобой. Хочешь рассмотреть его получше?
– Да, богиня.
Она раздраженно нахмурилась.
– Не называй меня так.
– Ты не сказала, как нужно тебя называть, – напомнил ей Перкар.
– Никак не называй. – Оставив вышивание, она положила на него ладони.
– Для чего тебе оружие, мальчик Дуб? Хочешь выиграть сражение? Или убить хозяина и захватить его дамакуту? Ты достиг бы всего этого с помощью собственного меча.
– Я не говорил, что собираюсь унести отсюда это оружие.
– Но ты ведь этого не отрицаешь. И хорошо, иначе твои слова оказались бы ложью, – заметила хранительница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42