Сколько раз она говорила ему, что ей ничем нельзя помочь? Сколько раз умоляла забыть ее? Она была богиня и разбиралась в подобных вещах лучше, чем он.
Богиня – но не воин. Она не знала, что способен совершить воин, владеющий волшебным оружием.
И потому Перкар расправил кольчугу и надел шлем с плюмажем из конского волоса и наголенники. Быстро оглянувшись, он пошел вдоль стены ущелья, ища тропу, которая вела к пещерам.
Вокруг стояла непроницаемая тьма, хотя отдельные мерцающие пятна говорили о том, что Бледная Королева уже взошла. К счастью, лес был просторен и открыт, и потому Перкар не сбился с пути. Ему хотелось бы неслышно прокрасться к своей цели, но везде, где его задевала ветка или нога натыкалась на пень, доспехи его протестующе звенели. К тому же Перкар не знал, в нужном ли направлении идет. Он готов был уже зажечь факел – но это привлекло бы внимание всей округи, и потому Перкар продолжал брести наугад.
Перкар так и не обнаружил тропы, а луна зашла. Здесь темнее, чем в гробу, темнее, чем в любой пещере. Перкар поискал хоть что-то подходящее для факела, но не нашел. Наконец, чувствуя себя совершенно слепым, он опустился на холодную землю и сел, прислонившись к дереву. Он услышал, как несколько голосов зовут его по имени, но не был уверен, что это ему не мерещится. В любом случае он не должен отзываться. Это было бы так глупо, так унизительно, и он уже отчетливо видел презрение на лице Нгангаты. Опираясь спиной о ствол, Перкар клял себя, пока его не сморил сон.
Чуть позже он, вздрогнув, проснулся, но было неясно, что же именно разбудило его. В лесу было все еще темно. Крик ночных птиц едва доносился издали. Перкар протер глаза и понял, что тьма не такая уж непроницаемая. Слева от него смутно серело огромное пятно – наверное, папоротники. Скоро станет достаточно светло, и он сможет вернуться в лагерь. Перкар скажет им, что ему захотелось побыть одному. Конечно, это прозвучало бы странно, Апад и Эрука наверняка бы ему не поверили, и Нгангата догадался бы о некоей более сумасбродной причине. Но это будет лучше, чем сказать правду. У Перкара даже улучшилось настроение. Дышать стало легче. Лес сам принял за него решение; Перкар пытался разыскать пещеру с волшебным оружием (если таковое существует). Но у него ничего не вышло: и не потому, что он, Перкар, трус, – это лес скрыл от него нужный путь. Да, теперь ему значительно легче. Будь человеком, сказала она ему. Мечтай о возможном.
Свет становился все ярче, контуры деревьев – отчетливее. Перкар оглядывал землю поблизости от ствола, у которого сидел. Станет немного светлее – и он пойдет на стоянку. Он заметил следы своих ботинок на влажной, мягкой почве.
Перкар нахмурился. Одни следы пересекали другие. И это были не только его следы. Тут прошло несколько человек, и с ними – лошади. Перкар тяжело вздохнул: сердце отчаянно колотилось у него в груди. Он был у самой тропы.
* * *
В песнях входы в пещеру часто называют ртами или дверями, но Перкару они казались похожими на глаза огромного чудища. Перкар задыхался, стоя возле пещер и выбирая, в которую войти. Подъем тяжелее, чем спуск, как говаривал его дедушка. Особенно в доспехах и без лошади. Рубаха его насквозь пропиталась потом, хотя утро было холодное. Первые лучи солнца только что пробились сквозь стволы.
У Перкара не было времени для колебаний. Нгангата и Атти не знают, где он, но наверняка они уже разыскивают его, идут по его путаным следам через лес. Перкар знал, что еще может вернуться, и эта мысль смущала его. Ведь стоит ему только войти в пещеру – и он уже будет принужден к дальнейшим действиям. Перкар уже не в первый раз повторил это, как вдруг услышал человеческие голоса и бряцание оружия внизу, на тропе.
Голоса приближались. Перкар заторопился к ближайшей пещере, где он мог бы спрятаться от Атти и Нгангаты. Она была не самая большая, но и не самая маленькая, и к ней вел пологий склон, морщинистый, как веко старика. Перкар карабкался с одного обломка скалы на другой, безуспешно пытаясь схватиться пальцами за поросший мхом камень. Он был уже почти у входа, как вдруг его окликнули по имени. С неохотой – и все же не без чувства облегчения – Перкар обернулся.
Но это не были Нгангата и Атти: внизу, раскрасневшись и задыхаясь, стоял Апад, и неподалеку от него – Эрука.
– Подожди! – крикнул Апад, и они с Эрукой стали карабкаться вслед за Перкаром, но гораздо медленнее и осторожнее.
– Где Нгангата и Атти? – спросил Перкар.
– Они понесли пищу и воду Капаке. А мы сказали, что пойдем тебя искать, – отдуваясь, проговорил Апад. И он, и Эрука – оба были в доспехах и почти бегом бежали от самого привала.
– Почему ты тут один? – спросил Апад. – Ведь мы договорились идти вместе.
Перкар пожал плечами:
– Я думал…
Он запнулся, не желая объяснять, о чем он в действительности думал.
– Ты думал всю славу стяжать один, – договорил за него Апад. – Но герои всегда ходят по трое, разве ты не помнишь?
Апад взглянул вверх по склону:
– Это именно та пещера?
Перкар приподнял брови:
– Не знаю. Это ближайшая.
– Так ты не знаешь?
Перкар покачал головой.
– Эрука, – позвал Апад, – не знаешь ли ты какой-либо песни, где говорится о пещерах?
Эрука, раздумывая, сжал губы.
– Такая песня есть, – наконец признался он неохотно. – Думаю, она нам поможет.
– Ну же?
– Что нам нужно узнать?
Апад раздраженно поглядел в небо.
– Нам нужно узнать, в какой пещере спрятано оружие Владыки Леса.
– Я знаю песнь, которая может нам помочь, – повторил Эрука. – Но петь ее опасно.
– Почему?
– Любой дух может все рассказать Владыке Леса.
– Владыка Леса сейчас занят, – сказал Апад. – И потом, герои могут идти на риск.
– Почему бы тогда не рискнуть, войдя не в ту пещеру? – спросил Эрука.
Пока они разговаривали, Перкар живо вспомнил, как заблудился ночью в лесу.
– В пещере нам придется освещать себе путь, – сказал он. – Соорудим хотя бы факелы. Перкар и Апад спустились вниз, чтобы поискать ветки.
– Ищи сосновые, – сказал Апад. – Они ярче и дольше горят.
Но Перкар усомнился в этом; он знал, что отец его использовал для факелов высушенный тростник – хотя он обычно окунал его в смолу или жир. Наверху Эрука принялся петь, но Перкар отошел достаточно далеко и потому не мог разобрать слов.
Перкар нашел длинную сосновую ветку близ гниющего дерева, но сорвал также и несколько сухих тростинок, соединив их с более зелеными, у которых были не такие ломкие стебли. Когда он вернулся на тропу, Эрука уже закончил петь. Он и Апад сидели возле ближайшей пещеры и болтали ногами. Апад держал в руках нечто, похожее на флягу воти.
– Я думал, у нас больше нет воти, – сказал Перкар, поднявшись к ним.
– Я полагал, воти нам понадобится, – сказал Эрука. – Некоторые боги берут в дар только воти или вино.
– Вы обманули Капаку?
Эрука пожал плечами.
– Я и не думал его обманывать.
Он отхлебнул воти и передал фляжку Ападу. Воздух у входа в пещеру был пропитан густым, сладостным ароматом: Эрука налил немного воти в кубок, когда пел.
– Твоя песнь помогла?
– Не знаю.
Апад передал флягу Перкару.
– Воти придаст тебе храбрости, – сказал Апад.
Перкар лукаво улыбнулся.
– Разве мы вотиру? Или у тебя щит на закуску?
– Не знаю. Наверное, – ответил Апад, делая новый глоток.
Но Перкар точно знал, что Апад не вотиру: они познакомились в доме отца Апада. Вотиру пьют много воти, чтобы поддерживать боевой жар во время битвы, но и в мирное время они полны отчаянной храбрости. Ничего такого Перкар за Ападом не замечал.
– Лучше бы нам войти в пещеру, – предложил Перкар. – А не то Нгангата и Атти, возвращаясь, увидят нас.
– Ха! – фыркнул Апад. – Мы не уступим им, разве не так?
– Я знаю только, стоит Нгангате нацелить на нас свои стрелы – считай, что мы уже мертвецы.
– Он прав, – сказал Эрука, опираясь на плечо Апада.
– А где же дух? Где бог, которого ты вызвал? – спросил Апад, стряхивая его руку с плеча.
– Не знаю, – ответил Эрука. – Боги своенравны. Или песня была не та.
– Нет, – сказал голос позади них. – Твоя песнь настолько раздосадовала меня, что я отправился вас искать. А теперь давайте воти.
Все трое мгновенно обернулись, Перкар вскочил на ноги. Позади них стоял альва – но с чрезмерно выпуклыми, развитыми мышцами. Но если кожа у всех альв была бледной, у этого создания она была совершенно белой, лишенной всякой растительности. Глаза его также были белыми, только зрачки черные.
Апад осторожно поставил флягу с воти возле кубка. Альва наклонился, поднял кубок и осушил его. Не забыл он и про флягу.
– Хорошо, – сказал он. – Воти – это лучшее, что можно взять у людей. Так… Кто звал меня?
Он взглянул на них своими слепыми глазами, как будто собирался искать. Перкар вспомнил Нгангату.
– Что ты за бог? – спросил Перкар.
Альва широко улыбнулся.
– Разве ты меня не знаешь? Но уж друг твой точно знает, кто я такой.
Эрука откашлялся.
– Он… Он – Лемеи.
Перкар ахнул.
– Лемеи… – повторил он.
Белая тварь расхохоталась грубым, громким смехом.
– Но почему… – начал было Перкар и умолк. Только не при этом демоне. Почему Эрука вызвал Лемеи? Когда Перкар был маленький, мать пугала, что Лемеи унесет его за непослушание. И был, точно, один случай, когда Лемеи сожрал ребенка.
– Да, почему ты вызвал меня? – спросил Лемеи. – Что тебе от меня нужно? Вот я сожру тебя прямо сейчас!
– Мы надеялись на твою помощь, – запротестовал Эрука.
– Отвечай на вопрос своего друга! – прорычал Лемеи.
– Я… – промямлил Эрука, поворачиваясь к Перкару. Лоб его был в испарине. – Я не мог вызвать ни одного из надежных богов, потому что они тут же рассказали бы все Владыке Леса. И поэтому я… – Он вновь запнулся.
– И ты вызвал незаконнорожденного. То есть меня! Моя мать была альвой, а отец – камнем! – расхохотался Лемеи, да так громко, что Перкар испугался, как бы Владыка Леса не услышал.
– А теперь, – сказал Лемеи, отсмеявшись, – чего вы хотите от меня?
Апад и Эрука, как зачарованные, смотрели на эту тварь. Перкар овладел собой:
– Нам хотелось бы поглядеть на оружие Владыки Леса.
– На оружие?
– Да, где хранится его оружие?
– Ты хочешь увидеть сокровища Балати? – спросил Лемеи. Казалось, это его забавляет, как и все прочее.
– Да, если среди них хранится и оружие.
– Ты в самом деле хочешь взглянуть на него?
Перкар заколебался. Ответил он очень осторожно:
– Да, мы хотим увидеть оружие. Ты не мог бы нас отвести туда?
– Да, – ответил Лемеи. – Я могу провести вас внутри горы куда угодно. Куда угодно! Но вам не слишком там понравится.
– Почему? – спросил Перкар.
– Не знаю. Люди в этом смысле довольно забавны! Они всегда разочаровываются, когда получают желаемое.
– Да, мы этого желаем, – подтвердил Перкар. – А понравится нам или нет – пусть это тебя не беспокоит.
– А меня это ничуть не беспокоит! – широко разводя руками, признался Лемеи. – Хотите идти – пожалуйста! Идите за мной.
– Это та самая пещера? – спросил Перкар.
– Любая пещера – та самая, если вы знаете, куда хотите попасть, – ответил Лемеи. Нахмурившись, он оглянулся через плечо. – Вы конечно же не видите в темноте?
– У нас с собой факелы, – ответил Апад.
Лемеи покачал головой:
– Богиню Огня все сразу заметят. Держитесь поближе ко мне.
Демон отвернулся и нырнул в пещеру.
Перкар пожал плечами и вошел вслед за ним, а за Перкаром – его друзья. Они шли за Лемеи по темному, узкому коридору. Перкар уже приготовился к тому, что ничего не будет видеть, но чем дальше они продвигались в глубь пещеры, тем лучше его глаза приспосабливались к темноте, и он мог различать идущего впереди Лемеи, пол и потолок. Но впереди взгляд натыкался на непроницаемую тьму. Перкар старался запомнить путь. Они, как казалось ему, спускаются вниз, и путь становился все труднее; они перебирались через острые камни, растущие из пола, свисающие с потолка, который порой нельзя было разглядеть во тьме. Но иногда камень нависал над самыми их головами, и дважды приходилось ползти на животе по узким расселинам. Кольчуга его уже не казалось горячей: хотя Перкар взмок от пота, от ледяного, недвижного воздуха пещеры бросало в дрожь. Когда кто-нибудь заговаривал – а Лемеи говорил особенно много, – голоса их наполняли пространство, как вода кувшин. Перкар был уверен, что всем обитателям пещеры известно об их присутствии. Сам он по возможности старался молчать.
Они пересекли стремительный поток, шумно текущий в глубь пещеры.
– Раньше Она протекала здесь, – указал Лемеи наподобие тропы, по которой они шли. – Но это было много лет назад. Однако Она только и говорит об этом. Думаю, Она жалеет, что изменила русло.
– Что? – переспросил Эрука.
– Раньше Она протекала здесь и потом устремлялась на юг, – пояснил Лемеи. – Но потом Она проложила себе более низкое русло. Многие из здешних малых богов рассердились на нее за это! Они все еще помнят обиду, хотя лучше бы они ее пожалели.
– Пожалели ее? – вновь переспросил Эрука.
– Да, конечно, ведь теперь Она течет на север! И попадает прямо в Ани Пэнду – в Изменчивого!
Ани Пэнду, подумал Перкар. Изменчивый…
– А что, если нам встретится один из этих богов? – прошептал Апад.
– И что же ты тогда будешь делать, смертный? – коротко бросил через плечо Лемеи.
– Как с ними лучше всего бороться?
Лемеи расхохотался.
– Лучше всего держаться от них подальше.
* * *
Поздно было сожалеть о принятом решении, хотя только что Перкар понял всю неосторожность своей затеи. Сейчас они находились в сердце горы, и на глубине его способность видеть во тьме представлялась обманчивой. Конечно же она могла быть обманчивой. Лемеи, говорят, способны на такие проделки. Возможно, даже теперь они все еще находятся у входа в гору, демон попросту навел на них морок. Перкар не мог точно определить, сколько они уже идут. Трижды Перкар утолял жажду, дважды облегчался, пока Лемеи бесстрастно ждал, стоя в сторонке. Все это только говорило о том, что время идет – уж в этом-то он не мог усомниться. Темные коридоры были неотличимы один от другого, они пересекли множество потоков, брели в воде какое-то время. Все потоки, казалось, текли в том же направлении, куда шли путешественники – вниз и вниз. Это поможет выбраться назад, если демону вдруг вздумается покинуть их.
Думая о приметах пути, мучимый беспокойством, Перкар решил наконец поговорить с Лемеи.
– Я хочу спросить, отчего ты это делаешь?
– Кто – я? Что именно делаю?
– Ведешь нас к сокровищам Владыки Леса.
– Вы меня вызвали!
– Но ведь не это тебя принудило? Песнь Эруки только привлекла твое внимание. Не думаю, чтобы песнь заставила тебя помогать нам.
– А я об этом как-то не подумал. – Лемеи почесал в затылке. – Что ж, конечно, я не обязан вести вас. Спасибо за подсказку, смертный.
Лемеи широко улыбнулся и исчез. Вернее, коридор внезапно исчез во тьме, как если бы Перкар вдруг ослеп. Что, если верить ощущению, так и было. Перкар слышал тяжелое дыхание друзей и их проклятия.
– Умно ты поступил, Перкар! – воскликнул Апад.
Где-то неподалеку захохотал Лемеи.
VI
ОБРЯД
Они заставили ее раздеться. Пылая от стыда и возмущения, Хизи повиновалась. Тело ее уже начало меняться, и это беспокоило Хизи; перемены были настолько интимны, что только Квэй имела право знать о них, да и то не всегда. Никто из мужчин – за исключением Тзэма, правда, это было несколько лет назад – не видел ее без одежды. Для нее это было ужасным потрясением – стоять обнаженной перед безликими масками. Гнев ее утих, и Хизи почувствовала себя совершенно беспомощной, до тошноты.
– Ложись, – велел ей один из жрецов. Голос его был звонким и певучим, и Хизи вспомнила, что жрецы, по сути, не мужчины, их оскопляют в раннем возрасте, сызмала приобщая к жреческому сословию. Не связано ли это как-то с вопросами возраста и «вложения», думала Хизи, стараясь не замечать обступившие ее маски. Но тщетно: они были слишком реальны, слишком ощутимы.
Два жреца зажгли пучки трав, наподобие тех, которые они использовали, отгоняя духов, и густой, едкий дым быстро наполнил комнату. Третий жрец запел на незнакомом Хизи языке, а четвертый, который приказывал ей, развернул полотно и достал медный сосуд в форме цилиндра, массивный, размером с человеческую голову. Дно его было закрыто, а в верхней части имелось отверстие. К середине цилиндра была прикреплена медная трубка, поднимавшаяся под углом к нему до самого верхнего края. На конце ее помещался усеянный отверстиями шар. Цилиндр был щедро изукрашен узорами, но по форме напоминал лейку, которой Квэй поливала комнатные цветы.
Жрец отставил лейку в сторону и развязал мешочек, привязанный к поясу. Оттуда он достал пучок сырой травы.
– Открой рот, – приказал он.
Хизи подчинилась, стараясь не думать ни о чем страшном, ни о чем тревожном. Трава была горькой и заполняла весь рот.
– Можешь проглатывать слюну, но траву держи во рту, – строго предупредил жрец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Богиня – но не воин. Она не знала, что способен совершить воин, владеющий волшебным оружием.
И потому Перкар расправил кольчугу и надел шлем с плюмажем из конского волоса и наголенники. Быстро оглянувшись, он пошел вдоль стены ущелья, ища тропу, которая вела к пещерам.
Вокруг стояла непроницаемая тьма, хотя отдельные мерцающие пятна говорили о том, что Бледная Королева уже взошла. К счастью, лес был просторен и открыт, и потому Перкар не сбился с пути. Ему хотелось бы неслышно прокрасться к своей цели, но везде, где его задевала ветка или нога натыкалась на пень, доспехи его протестующе звенели. К тому же Перкар не знал, в нужном ли направлении идет. Он готов был уже зажечь факел – но это привлекло бы внимание всей округи, и потому Перкар продолжал брести наугад.
Перкар так и не обнаружил тропы, а луна зашла. Здесь темнее, чем в гробу, темнее, чем в любой пещере. Перкар поискал хоть что-то подходящее для факела, но не нашел. Наконец, чувствуя себя совершенно слепым, он опустился на холодную землю и сел, прислонившись к дереву. Он услышал, как несколько голосов зовут его по имени, но не был уверен, что это ему не мерещится. В любом случае он не должен отзываться. Это было бы так глупо, так унизительно, и он уже отчетливо видел презрение на лице Нгангаты. Опираясь спиной о ствол, Перкар клял себя, пока его не сморил сон.
Чуть позже он, вздрогнув, проснулся, но было неясно, что же именно разбудило его. В лесу было все еще темно. Крик ночных птиц едва доносился издали. Перкар протер глаза и понял, что тьма не такая уж непроницаемая. Слева от него смутно серело огромное пятно – наверное, папоротники. Скоро станет достаточно светло, и он сможет вернуться в лагерь. Перкар скажет им, что ему захотелось побыть одному. Конечно, это прозвучало бы странно, Апад и Эрука наверняка бы ему не поверили, и Нгангата догадался бы о некоей более сумасбродной причине. Но это будет лучше, чем сказать правду. У Перкара даже улучшилось настроение. Дышать стало легче. Лес сам принял за него решение; Перкар пытался разыскать пещеру с волшебным оружием (если таковое существует). Но у него ничего не вышло: и не потому, что он, Перкар, трус, – это лес скрыл от него нужный путь. Да, теперь ему значительно легче. Будь человеком, сказала она ему. Мечтай о возможном.
Свет становился все ярче, контуры деревьев – отчетливее. Перкар оглядывал землю поблизости от ствола, у которого сидел. Станет немного светлее – и он пойдет на стоянку. Он заметил следы своих ботинок на влажной, мягкой почве.
Перкар нахмурился. Одни следы пересекали другие. И это были не только его следы. Тут прошло несколько человек, и с ними – лошади. Перкар тяжело вздохнул: сердце отчаянно колотилось у него в груди. Он был у самой тропы.
* * *
В песнях входы в пещеру часто называют ртами или дверями, но Перкару они казались похожими на глаза огромного чудища. Перкар задыхался, стоя возле пещер и выбирая, в которую войти. Подъем тяжелее, чем спуск, как говаривал его дедушка. Особенно в доспехах и без лошади. Рубаха его насквозь пропиталась потом, хотя утро было холодное. Первые лучи солнца только что пробились сквозь стволы.
У Перкара не было времени для колебаний. Нгангата и Атти не знают, где он, но наверняка они уже разыскивают его, идут по его путаным следам через лес. Перкар знал, что еще может вернуться, и эта мысль смущала его. Ведь стоит ему только войти в пещеру – и он уже будет принужден к дальнейшим действиям. Перкар уже не в первый раз повторил это, как вдруг услышал человеческие голоса и бряцание оружия внизу, на тропе.
Голоса приближались. Перкар заторопился к ближайшей пещере, где он мог бы спрятаться от Атти и Нгангаты. Она была не самая большая, но и не самая маленькая, и к ней вел пологий склон, морщинистый, как веко старика. Перкар карабкался с одного обломка скалы на другой, безуспешно пытаясь схватиться пальцами за поросший мхом камень. Он был уже почти у входа, как вдруг его окликнули по имени. С неохотой – и все же не без чувства облегчения – Перкар обернулся.
Но это не были Нгангата и Атти: внизу, раскрасневшись и задыхаясь, стоял Апад, и неподалеку от него – Эрука.
– Подожди! – крикнул Апад, и они с Эрукой стали карабкаться вслед за Перкаром, но гораздо медленнее и осторожнее.
– Где Нгангата и Атти? – спросил Перкар.
– Они понесли пищу и воду Капаке. А мы сказали, что пойдем тебя искать, – отдуваясь, проговорил Апад. И он, и Эрука – оба были в доспехах и почти бегом бежали от самого привала.
– Почему ты тут один? – спросил Апад. – Ведь мы договорились идти вместе.
Перкар пожал плечами:
– Я думал…
Он запнулся, не желая объяснять, о чем он в действительности думал.
– Ты думал всю славу стяжать один, – договорил за него Апад. – Но герои всегда ходят по трое, разве ты не помнишь?
Апад взглянул вверх по склону:
– Это именно та пещера?
Перкар приподнял брови:
– Не знаю. Это ближайшая.
– Так ты не знаешь?
Перкар покачал головой.
– Эрука, – позвал Апад, – не знаешь ли ты какой-либо песни, где говорится о пещерах?
Эрука, раздумывая, сжал губы.
– Такая песня есть, – наконец признался он неохотно. – Думаю, она нам поможет.
– Ну же?
– Что нам нужно узнать?
Апад раздраженно поглядел в небо.
– Нам нужно узнать, в какой пещере спрятано оружие Владыки Леса.
– Я знаю песнь, которая может нам помочь, – повторил Эрука. – Но петь ее опасно.
– Почему?
– Любой дух может все рассказать Владыке Леса.
– Владыка Леса сейчас занят, – сказал Апад. – И потом, герои могут идти на риск.
– Почему бы тогда не рискнуть, войдя не в ту пещеру? – спросил Эрука.
Пока они разговаривали, Перкар живо вспомнил, как заблудился ночью в лесу.
– В пещере нам придется освещать себе путь, – сказал он. – Соорудим хотя бы факелы. Перкар и Апад спустились вниз, чтобы поискать ветки.
– Ищи сосновые, – сказал Апад. – Они ярче и дольше горят.
Но Перкар усомнился в этом; он знал, что отец его использовал для факелов высушенный тростник – хотя он обычно окунал его в смолу или жир. Наверху Эрука принялся петь, но Перкар отошел достаточно далеко и потому не мог разобрать слов.
Перкар нашел длинную сосновую ветку близ гниющего дерева, но сорвал также и несколько сухих тростинок, соединив их с более зелеными, у которых были не такие ломкие стебли. Когда он вернулся на тропу, Эрука уже закончил петь. Он и Апад сидели возле ближайшей пещеры и болтали ногами. Апад держал в руках нечто, похожее на флягу воти.
– Я думал, у нас больше нет воти, – сказал Перкар, поднявшись к ним.
– Я полагал, воти нам понадобится, – сказал Эрука. – Некоторые боги берут в дар только воти или вино.
– Вы обманули Капаку?
Эрука пожал плечами.
– Я и не думал его обманывать.
Он отхлебнул воти и передал фляжку Ападу. Воздух у входа в пещеру был пропитан густым, сладостным ароматом: Эрука налил немного воти в кубок, когда пел.
– Твоя песнь помогла?
– Не знаю.
Апад передал флягу Перкару.
– Воти придаст тебе храбрости, – сказал Апад.
Перкар лукаво улыбнулся.
– Разве мы вотиру? Или у тебя щит на закуску?
– Не знаю. Наверное, – ответил Апад, делая новый глоток.
Но Перкар точно знал, что Апад не вотиру: они познакомились в доме отца Апада. Вотиру пьют много воти, чтобы поддерживать боевой жар во время битвы, но и в мирное время они полны отчаянной храбрости. Ничего такого Перкар за Ападом не замечал.
– Лучше бы нам войти в пещеру, – предложил Перкар. – А не то Нгангата и Атти, возвращаясь, увидят нас.
– Ха! – фыркнул Апад. – Мы не уступим им, разве не так?
– Я знаю только, стоит Нгангате нацелить на нас свои стрелы – считай, что мы уже мертвецы.
– Он прав, – сказал Эрука, опираясь на плечо Апада.
– А где же дух? Где бог, которого ты вызвал? – спросил Апад, стряхивая его руку с плеча.
– Не знаю, – ответил Эрука. – Боги своенравны. Или песня была не та.
– Нет, – сказал голос позади них. – Твоя песнь настолько раздосадовала меня, что я отправился вас искать. А теперь давайте воти.
Все трое мгновенно обернулись, Перкар вскочил на ноги. Позади них стоял альва – но с чрезмерно выпуклыми, развитыми мышцами. Но если кожа у всех альв была бледной, у этого создания она была совершенно белой, лишенной всякой растительности. Глаза его также были белыми, только зрачки черные.
Апад осторожно поставил флягу с воти возле кубка. Альва наклонился, поднял кубок и осушил его. Не забыл он и про флягу.
– Хорошо, – сказал он. – Воти – это лучшее, что можно взять у людей. Так… Кто звал меня?
Он взглянул на них своими слепыми глазами, как будто собирался искать. Перкар вспомнил Нгангату.
– Что ты за бог? – спросил Перкар.
Альва широко улыбнулся.
– Разве ты меня не знаешь? Но уж друг твой точно знает, кто я такой.
Эрука откашлялся.
– Он… Он – Лемеи.
Перкар ахнул.
– Лемеи… – повторил он.
Белая тварь расхохоталась грубым, громким смехом.
– Но почему… – начал было Перкар и умолк. Только не при этом демоне. Почему Эрука вызвал Лемеи? Когда Перкар был маленький, мать пугала, что Лемеи унесет его за непослушание. И был, точно, один случай, когда Лемеи сожрал ребенка.
– Да, почему ты вызвал меня? – спросил Лемеи. – Что тебе от меня нужно? Вот я сожру тебя прямо сейчас!
– Мы надеялись на твою помощь, – запротестовал Эрука.
– Отвечай на вопрос своего друга! – прорычал Лемеи.
– Я… – промямлил Эрука, поворачиваясь к Перкару. Лоб его был в испарине. – Я не мог вызвать ни одного из надежных богов, потому что они тут же рассказали бы все Владыке Леса. И поэтому я… – Он вновь запнулся.
– И ты вызвал незаконнорожденного. То есть меня! Моя мать была альвой, а отец – камнем! – расхохотался Лемеи, да так громко, что Перкар испугался, как бы Владыка Леса не услышал.
– А теперь, – сказал Лемеи, отсмеявшись, – чего вы хотите от меня?
Апад и Эрука, как зачарованные, смотрели на эту тварь. Перкар овладел собой:
– Нам хотелось бы поглядеть на оружие Владыки Леса.
– На оружие?
– Да, где хранится его оружие?
– Ты хочешь увидеть сокровища Балати? – спросил Лемеи. Казалось, это его забавляет, как и все прочее.
– Да, если среди них хранится и оружие.
– Ты в самом деле хочешь взглянуть на него?
Перкар заколебался. Ответил он очень осторожно:
– Да, мы хотим увидеть оружие. Ты не мог бы нас отвести туда?
– Да, – ответил Лемеи. – Я могу провести вас внутри горы куда угодно. Куда угодно! Но вам не слишком там понравится.
– Почему? – спросил Перкар.
– Не знаю. Люди в этом смысле довольно забавны! Они всегда разочаровываются, когда получают желаемое.
– Да, мы этого желаем, – подтвердил Перкар. – А понравится нам или нет – пусть это тебя не беспокоит.
– А меня это ничуть не беспокоит! – широко разводя руками, признался Лемеи. – Хотите идти – пожалуйста! Идите за мной.
– Это та самая пещера? – спросил Перкар.
– Любая пещера – та самая, если вы знаете, куда хотите попасть, – ответил Лемеи. Нахмурившись, он оглянулся через плечо. – Вы конечно же не видите в темноте?
– У нас с собой факелы, – ответил Апад.
Лемеи покачал головой:
– Богиню Огня все сразу заметят. Держитесь поближе ко мне.
Демон отвернулся и нырнул в пещеру.
Перкар пожал плечами и вошел вслед за ним, а за Перкаром – его друзья. Они шли за Лемеи по темному, узкому коридору. Перкар уже приготовился к тому, что ничего не будет видеть, но чем дальше они продвигались в глубь пещеры, тем лучше его глаза приспосабливались к темноте, и он мог различать идущего впереди Лемеи, пол и потолок. Но впереди взгляд натыкался на непроницаемую тьму. Перкар старался запомнить путь. Они, как казалось ему, спускаются вниз, и путь становился все труднее; они перебирались через острые камни, растущие из пола, свисающие с потолка, который порой нельзя было разглядеть во тьме. Но иногда камень нависал над самыми их головами, и дважды приходилось ползти на животе по узким расселинам. Кольчуга его уже не казалось горячей: хотя Перкар взмок от пота, от ледяного, недвижного воздуха пещеры бросало в дрожь. Когда кто-нибудь заговаривал – а Лемеи говорил особенно много, – голоса их наполняли пространство, как вода кувшин. Перкар был уверен, что всем обитателям пещеры известно об их присутствии. Сам он по возможности старался молчать.
Они пересекли стремительный поток, шумно текущий в глубь пещеры.
– Раньше Она протекала здесь, – указал Лемеи наподобие тропы, по которой они шли. – Но это было много лет назад. Однако Она только и говорит об этом. Думаю, Она жалеет, что изменила русло.
– Что? – переспросил Эрука.
– Раньше Она протекала здесь и потом устремлялась на юг, – пояснил Лемеи. – Но потом Она проложила себе более низкое русло. Многие из здешних малых богов рассердились на нее за это! Они все еще помнят обиду, хотя лучше бы они ее пожалели.
– Пожалели ее? – вновь переспросил Эрука.
– Да, конечно, ведь теперь Она течет на север! И попадает прямо в Ани Пэнду – в Изменчивого!
Ани Пэнду, подумал Перкар. Изменчивый…
– А что, если нам встретится один из этих богов? – прошептал Апад.
– И что же ты тогда будешь делать, смертный? – коротко бросил через плечо Лемеи.
– Как с ними лучше всего бороться?
Лемеи расхохотался.
– Лучше всего держаться от них подальше.
* * *
Поздно было сожалеть о принятом решении, хотя только что Перкар понял всю неосторожность своей затеи. Сейчас они находились в сердце горы, и на глубине его способность видеть во тьме представлялась обманчивой. Конечно же она могла быть обманчивой. Лемеи, говорят, способны на такие проделки. Возможно, даже теперь они все еще находятся у входа в гору, демон попросту навел на них морок. Перкар не мог точно определить, сколько они уже идут. Трижды Перкар утолял жажду, дважды облегчался, пока Лемеи бесстрастно ждал, стоя в сторонке. Все это только говорило о том, что время идет – уж в этом-то он не мог усомниться. Темные коридоры были неотличимы один от другого, они пересекли множество потоков, брели в воде какое-то время. Все потоки, казалось, текли в том же направлении, куда шли путешественники – вниз и вниз. Это поможет выбраться назад, если демону вдруг вздумается покинуть их.
Думая о приметах пути, мучимый беспокойством, Перкар решил наконец поговорить с Лемеи.
– Я хочу спросить, отчего ты это делаешь?
– Кто – я? Что именно делаю?
– Ведешь нас к сокровищам Владыки Леса.
– Вы меня вызвали!
– Но ведь не это тебя принудило? Песнь Эруки только привлекла твое внимание. Не думаю, чтобы песнь заставила тебя помогать нам.
– А я об этом как-то не подумал. – Лемеи почесал в затылке. – Что ж, конечно, я не обязан вести вас. Спасибо за подсказку, смертный.
Лемеи широко улыбнулся и исчез. Вернее, коридор внезапно исчез во тьме, как если бы Перкар вдруг ослеп. Что, если верить ощущению, так и было. Перкар слышал тяжелое дыхание друзей и их проклятия.
– Умно ты поступил, Перкар! – воскликнул Апад.
Где-то неподалеку захохотал Лемеи.
VI
ОБРЯД
Они заставили ее раздеться. Пылая от стыда и возмущения, Хизи повиновалась. Тело ее уже начало меняться, и это беспокоило Хизи; перемены были настолько интимны, что только Квэй имела право знать о них, да и то не всегда. Никто из мужчин – за исключением Тзэма, правда, это было несколько лет назад – не видел ее без одежды. Для нее это было ужасным потрясением – стоять обнаженной перед безликими масками. Гнев ее утих, и Хизи почувствовала себя совершенно беспомощной, до тошноты.
– Ложись, – велел ей один из жрецов. Голос его был звонким и певучим, и Хизи вспомнила, что жрецы, по сути, не мужчины, их оскопляют в раннем возрасте, сызмала приобщая к жреческому сословию. Не связано ли это как-то с вопросами возраста и «вложения», думала Хизи, стараясь не замечать обступившие ее маски. Но тщетно: они были слишком реальны, слишком ощутимы.
Два жреца зажгли пучки трав, наподобие тех, которые они использовали, отгоняя духов, и густой, едкий дым быстро наполнил комнату. Третий жрец запел на незнакомом Хизи языке, а четвертый, который приказывал ей, развернул полотно и достал медный сосуд в форме цилиндра, массивный, размером с человеческую голову. Дно его было закрыто, а в верхней части имелось отверстие. К середине цилиндра была прикреплена медная трубка, поднимавшаяся под углом к нему до самого верхнего края. На конце ее помещался усеянный отверстиями шар. Цилиндр был щедро изукрашен узорами, но по форме напоминал лейку, которой Квэй поливала комнатные цветы.
Жрец отставил лейку в сторону и развязал мешочек, привязанный к поясу. Оттуда он достал пучок сырой травы.
– Открой рот, – приказал он.
Хизи подчинилась, стараясь не думать ни о чем страшном, ни о чем тревожном. Трава была горькой и заполняла весь рот.
– Можешь проглатывать слюну, но траву держи во рту, – строго предупредил жрец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42