В подвале. Спасибо, хоть руки не связали, а то бы совсем плохо было. Подвал сырой, маленький и темный. Страшно в нем до жути. Темнота непроглядная, может, за ней какие чудовища прячутся да решают, как меня приготовить повкуснее. Страшно. Страшно и холодно.
Я нарезал по маленькой комнатенке круги, считая хлюпающие шаги. Я старался найти, куда бы можно было присесть, но ничего не находил. И придумать я тоже ничего не мог.
Время тянулось, превращаясь в бесконечность, вдох растягивался на года, выдох на столетия, и уединение становилось невыносимым. Найдя уголок посуше, я привалился к стене и уснул.
Не такая уж я большая птица, чтобы маршал спустился ко мне. Ладно, согласен, сам к нему поднимусь. Вот только зачем руки-то за спиной вязать? Но они связали мне руки и, не слишком-то заботясь о сохранности тела, тычками погнали меня наверх.
Маршал сидел за столом, повесив мундир на спинку стула, и, казалось, спал. Его мощная, прикрытая только рубахой грудь размеренно поднималась, а массивные плечи мелко подрагивали. На наш приход он никак не отреагировал. Он продолжал сидеть, закрыв глаза, и только руки его перемещались по столу.
– Арестованный Медный прибыл! – рявкнул над ухом адъютант, арестовавший меня.
Я сморщился, сперва заморозили, а теперь еще и глушат.
– Не ори! – поддержал меня Архарег. – Вижу, что прибыл. – Он открыл глаза и взглянул на меня, его губы тронула улыбка. – Можешь быть свободен! – проговорил он.
– Тогда зачем все это? – спросил я, поднимая руки и лелея надежду, что веревки упадут.
– Да не ты, – усмехнулся маршал. – Ты мне еще нужен.
– Хоть веревочки развяжите, уж больно режут, – попросил я, когда мы остались одни.
– Потерпишь! – рыкнул Архарег. – Есть у тебя чем все объяснить?
– Что именно?
– Почему ты не выполнил приказ, например, и не открыл ворота?
– Как это не открыл? – удивился я. – А как вы сюда попали? Или у вас, маршал, есть пара магов в кармане и они вас летать научили?
– Нет у меня магов, – бросив взгляд на карманы мундира, ответил маршал. – И все же?
Я пожал плечами. Нечего мне объяснять, да и незачем, да и не знаю как. Паарцы исчезли, чего-то вывезли. Постой-ка, а как они могли пройти через блокаду. Ну не храмовым же подкопом они удирали, это с обозами да прочей ерундой.
Я подавил желание спросить об этом маршала и только снова пожал плечами.
– Что? – Губы маршала нервно задрожали, глаза сощурились, взгляд стал кровожадным. – Сказать нечего?
– Нечего, – согласился я.
– Ну и чего мне с тобой делать? – Маршал поднялся, обошел стол и сел на его край. – По всем законам, как не выполнившего приказ тебя бы положено в расход, но уж больно мне твоя морда симпатична. – Он улыбнулся и слишком по-доброму посмотрел на меня.
Я не шелохнулся, не улыбнулся, не подпрыгнул и не захлопал в ладоши. Я молча смотрел на него из-под опущенных бровей. Я ждал его решения и, в сущности, мне на него плевать. В расход так в расход, только давай быстрее, сил нет терпеть все это.
– Пожалуй, не будем мы тебя казнить, – сказал маршал и отвернулся. – Под арест пойдешь. – В его голосе скользили веселые нотки. – Посидишь тут, в Станрогте, пока мы гоняемся за паарцами. А как догоним их да назад вернемся, там и решим, что с тобой делать. – Он повернулся ко мне и с трудом подавил улыбку. – Ну как тебе мое решение?
– Невесело, – проговорил я, – вы там паарцев гонять будете, а я тут клопов кормить. Невесело все это.
– Сам виноват, – проронил маршал. – Сделал бы то, что от тебя требовалось, и с нами бы пошел. – Он вздохнул. – Сдай командование одному из своих людей и… Ладно, они сами к тебе придут. Скажи, кого вызвать к тебе в камеру? – Он не смог сдержать смешок.
Черт бы его побрал, что его так веселит?
– Адъютант! – выкрикнул маршал в сторону двери.
Дверь долго не открывалась, а когда открылась, адъютант упал внутрь, и по его телу прошелся герцог Восбурский. Вот его я рад видеть. Он вошел, жестким взглядом обвел комнату, подмигнул мне и уставился на маршала.
– Немедленно отпустите этого человека! – грозным голосом сказал он.
– Ты еще кто такой? – ошарашенно пробормотал Архарег.
– Мое имя Лерой де ла Шернон, герцог Восбурский, – спокойно проговорил мой защитник. – Лейтенант Медный и все его люди переходят под мое командование.
– По какому праву ты тут распоряжаешься? – рявкнул маршал. – Полковник! Вывести этого ублюдка и повесить. Ишь, герцог выискался, – отвернувшись, язвительно крутя руками перед лицом, проговорил маршал.
– Не дергайся! – бросил герцог начавшему подниматься адъютанту, и в его руках появился нож. – Лег, вот и лежи, только дышать не забывай. А вы, маршал, остыньте. Лейтенант и так сделал больше, чем было в его силах. – Лерой усмехнулся. – Скажите мне, не за тем ли вы его сюда послали?
– Что? – Маршал резко обернулся.
– Приказ, что был ему дан, невыполним. Никто бы не смог сделать больше, чем сделал он. И кстати, не он ведь выпустил тридцать тысяч вооруженных людей с обозом.
– Да я тебя!.. – взревел маршал.
– Остынь! – рыкнул Лерой. – Я не собираюсь ругаться с тобой. На, прочитай! – Он сунул бумагу в лицо маршала. – Узнаешь печать?
Маршал не ответил, он взял из рук Лероя бумагу и долго изучал ее. И снова время растянулось, и снова каждый вдох стоил года жизни. Наконец маршал швырнул бумагу на стол и, отвернувшись, прорычал:
– Убирайтесь к чертям! А ты, – он повернулся ко мне, – ты больше не попадайся мне на глаза.
Да я больше и не собираюсь. Мне хватило общения с ним до конца жизни. К черту военных, как только все это кончится, я уйду, поселюсь где-нибудь в предгорье и буду тихонько доживать свои дни.
– Бумагу, маршал! Бумагу! – Лерой протянул руку и, злобно перекатывая желваки, ждал.
Я ждать не хотел, мне хотелось поскорее освободить затекшие запястья и помчаться прочь, подальше от всего этого. Но одного меня отсюда не выпустят.
– Да забирай! – рыкнул маршал и швырнул листок в лицо герцогу.
Лерой только улыбнулся и, подняв бумагу с пола, развернулся на пятках.
– Пошли! – бросил он мне и направился к дверям.
– Ты меня-то развяжи, – попросил я, оказавшись на улице.
– А зачем? – улыбаясь, спросил герцог, но нож достал. – Разве не лучше тебе со связанными ручками, глядишь, и не влезешь никуда. Как тебя угораздило в это-то вляпаться?
– А ты думаешь, я по доброй воле тут оказался? – проворчал я. – Ты развяжешь меня или нет?
– Вот она, твоя благодарность, – усмехнулся герцог, но веревки срезал.
Толпы колючих ежей радостно бросились в руки. Я их пытался выгнать, разминая кисти, но они только сильнее начинали колоть. Когда же последний еж был раздавлен, я обнаружил, что Лерой растаял в сумраке. Почесав колючую макушку, я направился к храму, должен же хоть кто-то ждать меня.
Но никто не ждал, никто не искал меня, я оказался никому не нужен. То, что я больше не нужен маршалу, радовало, но то, что мои парни сбежали, радовать не могло. Опустившись на ступеньки, я просидел до ночи. А когда пришла ночь, отправился осматривать город.
В городе царила пьяная суматоха. Все вокруг радовались и пили. Жители танцевали на улицах и орали песни. Они ловили тех, кто помогал паарцам, и жестоко избивали их. Меня тоже пытались, но я отбился, а когда под разорванной рубахой мелькнула татуировка вербовщика, все успокоились и налили мне вина. Их не смущало, что я вербовщик, не дающий спокойной жизни их матерям. Напротив, их это порадовало, и кое-кто попытался завербоваться. Я отогнал их прочь, сказав, чтоб нашли меня завтра, и поплелся дальше.
Где-то в этой толпе должен быть Карманник, он ни за что не пропустит такой возможности набить свои карманы. А возможностей тут тыщи. Вон кошельки торчат, так и манят, чтоб их срезали. Но Карманник, видать, чем-то другим занят.
Я доплелся до площади и, не чувствуя ног, опустился на мраморный бордюр фонтана. Минуту спустя я лег на него, а еще через минуту спал.
Утро не принесло ничего хорошего, оно принесло Следопыта. Он сел рядом, усмехнулся и сунул мне в руку толстый кусок хлеба с тоненьким кусочком мяса. Я сжевал их за минуту и уставился на старого друга.
– Больше нету, – виновато сказал он.
– Жаль! – выдохнул я, только сейчас осознав, как я голоден. – Че ж ты не озаботился? Или самому жрать хотелось?
– Хотелось, – засмеялся он, – еще как хотелось. Мы тебя всю ночь искали.
– А че меня искать? Я всю ночь тут был. Спал как младенец.
Следопыт молча улыбнулся.
– Квартирку-то сняли? – спросил я.
– Сняли, – ответил он. – Нормальная квартирка. Все влезли.
– Ну так пойдем! – Я встал. – Нечего тут рассиживаться.
Празднества в городе не прекратились, утро выплеснуло на улицы новых горожан, и толпы славящих маршала и его войска людей только разрослись. Видя нас, они начинали кричать приветствия в адрес Следопыта. Не забывая о лысом, полуголом парне, тащившемся рядом с ним. Следопыт весело улыбался и отвечал им тем же.
А вот я не веселился, я чувствовал себя изгоем. Странное ощущение бесполезности и беспомощности заполнило сознание. Мне вдруг начало казаться, что маршал еще припомнит мне выходку Лероя. Я в этом почти не сомневался.
Пробравшись в здание постоялого двора, занятого моими людьми, я наелся до отвала и завалился спать. Сны пришли малоприятные, проще говоря, кошмары.
Я видел себя с веревкой на шее, видел Адель, растерзанную жадными до власти аристократами. Ко мне являлись люди, погибшие в Лесфаде и по дороге к нему, и каждый норовил сказать в мой адрес не самые приятные вещи и отблагодарить за ту заботу, что я проявлял о них. Они соревновались в этом, и ни один из них не повторил другого. Много чего интересного и нового выслушал я о себе за эту ночь.
Пришла и Холодок, не в форме, в платье, но ничего не сказала, а только молча заглянула в глаза и ушла восвояси.
Проснувшись, я стянул с себя мокрую от пота рубаху и стал искать свежую.
– Бог ты мой, Медный, кто ж тебя так? – спросил скрипучий голос.
Я вздрогнул и обернулся. На пороге стоял Дед и мило так улыбался. Моя внешность и впрямь должна была быть забавной. Мокрый от пота, серый от начинающих прорастать волос, уставший, осунувшийся и чертовски злой.
– Проклятые монахи, – ответил я, оглядывая свое безволосое тело, – ты еще Гробовщика не видел.
– И его тоже? – Дед засмеялся. – Он, наверное, посмешнее тебя будет.
– Наверное. – Я пожал плечами. – Ты-то чего хотел?
– Ничего, – ответил Дед. – Так, зашел командира проведать.
– Ну и как тебе командир?
– Страшен, как черт, и злой такой же. Короче, как всегда.
Я улыбнулся, Дед тоже, похоже, моего смеха он и добивался.
– Шепот не видел? – спросил я.
– Не, – ответил Дед и внимательно посмотрел на меня, – а чего тебе до нее?
– Да плевать мне на нее.
– Аделька! – Дед пытался сдержать улыбку, но у него плохо получалось.
Я взглянул на него и согласно кивнул. Он улыбнулся шире и сказал:
– Хороша девка. Ты бы, Медный, цеплялся за нее, пока не увели, а то тут охотников до ее сердца пруд пруди.
Он весело засмеялся и, поймав мой взгляд, ретировался.
Весь день я провел, разбирая бумаги, накопившиеся за время отсутствия. И откуда они только берутся? Жалобы, контракты, доносы новичков, донесения разведки. Последнее – в мусор. Сразу, не читая. Весь день был потрачен на сортировку и приведение в порядок бесполезного барахла. Весь день меня никто не отвлекал. Весь день я никого не видел, если не считать Следопыта мирно посапывавшего в углу, но он за весь день не сказал ни слова.
Вечером Окорок доложил о состоянии отряда и потерях. Карманник представил меня пополнению, набранному в Длалине. Окорок оказался прав, одни недоноски да доходяги. Посмотрим, как они в бою, а то отошлю их всех в пехоту, к чертям собачьим.
– Где же вы их набрали? – спросил я Окорока, глядя, как новобранцы обращаются с оружием.
– Это, командир, не ко мне, – почесав нос, ответил Окорок. – Это вон к нему, – он кивнул на Карманника. – Это он отвечал за набор и вербовку. Жаль, Молота не было. Святые ляжки, ты еще сам себя заруби, бестолочь! – заорал он и двинулся к рядам новобранцев.
– Ты бы не смотрел на меня так, – жалобно заскулил Карманник, – не моя это вина. Всех лучших забрал маршал и рассовал по другим частям, а нам досталось то, что осталось.
– Может, ты Шепот видал? – примирительно спросил я.
– Не, – ответил он. – Как думаешь, может, стоит тут народу поискать?
– Поискать-то, может, и стоит, – ответил я. – Да вот чем ты их кормить будешь.
– А вот это уже проблемы начальства, – засмеялся он.
Да, это, черт возьми, мои проблемы, и никому не интересно, нужны ли мне дополнительные неприятности. Всем на это наплевать. Да ну к дьяволу! Наш новый друг герцог Восбурский объявил себя командиром, вот пусть он об этом и думает, а мне недосуг.
Лерой улыбался. Еще бы! Им всем доставляет удовольствие ввалиться посреди ночи и радостно заорать: «Вставай, Медный, хрен ли ты дрыхнешь, когда я не сплю». Ну я встал, дальше что? Но Лерой молча улыбался, и соблазн стереть с его лица улыбку возрастал с каждой минутой.
– Ну? – прорычал я, нащупывая рукой меч, оставленный у изголовья скамьи.
– Пойдем к столу! – заговорщицким шепотом сказал Лерой и взял меня за локоть, как кавалер девушку: осторожно, но настойчиво.
Про себя кроя матом страдающего бессонницей герцога, я поплелся к столу. А там лежал ворох каких-то бумаг, некоторые свернуты в трубочку и скреплены печатью, другие аккуратно сложены вдвое, а то и вчетверо, третьи – просто обрывки некогда значимых бумаг.
– Ну и что? – глядя на это безобразие, спросил я.
– Как что? – вскипел Лерой. – Это же бумаги…
– Вижу, что бумаги, – прервал я его, – не слепой, ваша милость. – Я добавил в голос яду и низко поклонился. – Вы разбудили меня только для того, чтобы сообщить, что притащили ворох никому не нужных бумаг? Насколько я понимаю, – нахмурившись, продолжал я, – это заговор. Мне сегодня не дают выспаться, поесть по-человечески. На меня орут и все чего-то хотят. – Я сделал паузу, герцог не отреагировал и не стал пытаться вставить слово. – И после этого вы, ваша милость, хотите, чтобы я прыгал от радости, видя это на моем столе? Кстати, куда вы, черт вас возьми, дели карту? – Карты на столе не было, но надо было его уесть, просто необходимо.
Мне полегчало, когда я смотрел на ошалело вращающего головой Лероя. Герой прошлой войны вблизи совсем не казался страшным и тяжелым в общении человеком. А может, он просто устал от этой роли и с нами решил не притворяться.
– Не было никакой карты, – наконец сказал он.
– Ну ладно, не было, – согласился я, незачем его добивать. – Так что это за бумаги?
– Это королевский архив! – торжествующе сказал Лерой. – То, что от него осталось, – добавил он, смутившись.
– Та-ак, – я зло глянул на Гробовщика, – а как же мой приказ, или вас, друзья мои, уже не волнует то, что я говорю? Тогда пошли вы все к черту вместе с вами, герцог. Во главе с вами! Я же сказал, этот архив нас не касается и мы не должны его трогать. Знаете что, при таком раскладе выбирайте себе нового лейтенанта! Того, кому вы наконец будете подчиняться. А я? Я увольняюсь! Вернусь в Триит и заново отстрою свой старенький трактир.
– Перестань, лейтенант, – прогудел Гробовщик. – Ну, сходили мы за этим, – он кивнул в сторону стола, – что с того? Нас никто не видел, никто об этом не знает и не узнает. Мы-то не дураки, сами никому не скажем.
– Дураки вы. – На этот счет у меня сомнений уже не было, а вот насчет сохранности тайн огромные сомнения. – Надеюсь, Трепы с вами не было?
Герцог выпучил глаза и непонимающе уставился на меня, Гробовщик замотал головой, а Треска сложил пальцы в оберегающий от нечистой силы символ. Я спрятал улыбку в руку и подавил смешок.
– Хрен с вами, – сдался я, – не сжигать же их теперь. Храните, раз уж притащили. Только никому не слова. – Напоминание было лишним, но такая моя командирская доля. – Так что, важные бумаги?
– Да, – сказал Лерой и нырнул в кучу, – вот, например, подлинный договор короля Гернога Восьмого с маршахским принцем о передаче части Ольтуского архипелага в пользу Маршаха за разрешение ходить по морям и защиту наших кораблей от пиратов. А вот…
– Стой, стой, стой, – замахал я руками. – Это ж когда было? Ты что, принес сюда никому не нужные документы? Это же на растопку костра, уже и Маршаха никакого нет. Уже двести лет как нет, после того как… э-э-э… не помню кто высадил десант и стер его с лица земли к чертям собачьим. – Не обязан я знать всю историю, но даже эти скупые познания произвели на Лероя впечатление. – Да вы что, – взорвался я, пользуясь моментом, – охренели совсем?
– Ты погоди орать, Медный, – рассудительно заметил Дед, притаившийся в углу. – Тут и поинтересней документы имеются. И насчет Адельки кое-что есть.
У меня отпала челюсть, руки сами скользнули к оружию.
– Что за дерьмо? – прошептал я. – Кто из вас пасть открыл? – Пальцы нащупали рукоять, и в руках заблестел нож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Я нарезал по маленькой комнатенке круги, считая хлюпающие шаги. Я старался найти, куда бы можно было присесть, но ничего не находил. И придумать я тоже ничего не мог.
Время тянулось, превращаясь в бесконечность, вдох растягивался на года, выдох на столетия, и уединение становилось невыносимым. Найдя уголок посуше, я привалился к стене и уснул.
Не такая уж я большая птица, чтобы маршал спустился ко мне. Ладно, согласен, сам к нему поднимусь. Вот только зачем руки-то за спиной вязать? Но они связали мне руки и, не слишком-то заботясь о сохранности тела, тычками погнали меня наверх.
Маршал сидел за столом, повесив мундир на спинку стула, и, казалось, спал. Его мощная, прикрытая только рубахой грудь размеренно поднималась, а массивные плечи мелко подрагивали. На наш приход он никак не отреагировал. Он продолжал сидеть, закрыв глаза, и только руки его перемещались по столу.
– Арестованный Медный прибыл! – рявкнул над ухом адъютант, арестовавший меня.
Я сморщился, сперва заморозили, а теперь еще и глушат.
– Не ори! – поддержал меня Архарег. – Вижу, что прибыл. – Он открыл глаза и взглянул на меня, его губы тронула улыбка. – Можешь быть свободен! – проговорил он.
– Тогда зачем все это? – спросил я, поднимая руки и лелея надежду, что веревки упадут.
– Да не ты, – усмехнулся маршал. – Ты мне еще нужен.
– Хоть веревочки развяжите, уж больно режут, – попросил я, когда мы остались одни.
– Потерпишь! – рыкнул Архарег. – Есть у тебя чем все объяснить?
– Что именно?
– Почему ты не выполнил приказ, например, и не открыл ворота?
– Как это не открыл? – удивился я. – А как вы сюда попали? Или у вас, маршал, есть пара магов в кармане и они вас летать научили?
– Нет у меня магов, – бросив взгляд на карманы мундира, ответил маршал. – И все же?
Я пожал плечами. Нечего мне объяснять, да и незачем, да и не знаю как. Паарцы исчезли, чего-то вывезли. Постой-ка, а как они могли пройти через блокаду. Ну не храмовым же подкопом они удирали, это с обозами да прочей ерундой.
Я подавил желание спросить об этом маршала и только снова пожал плечами.
– Что? – Губы маршала нервно задрожали, глаза сощурились, взгляд стал кровожадным. – Сказать нечего?
– Нечего, – согласился я.
– Ну и чего мне с тобой делать? – Маршал поднялся, обошел стол и сел на его край. – По всем законам, как не выполнившего приказ тебя бы положено в расход, но уж больно мне твоя морда симпатична. – Он улыбнулся и слишком по-доброму посмотрел на меня.
Я не шелохнулся, не улыбнулся, не подпрыгнул и не захлопал в ладоши. Я молча смотрел на него из-под опущенных бровей. Я ждал его решения и, в сущности, мне на него плевать. В расход так в расход, только давай быстрее, сил нет терпеть все это.
– Пожалуй, не будем мы тебя казнить, – сказал маршал и отвернулся. – Под арест пойдешь. – В его голосе скользили веселые нотки. – Посидишь тут, в Станрогте, пока мы гоняемся за паарцами. А как догоним их да назад вернемся, там и решим, что с тобой делать. – Он повернулся ко мне и с трудом подавил улыбку. – Ну как тебе мое решение?
– Невесело, – проговорил я, – вы там паарцев гонять будете, а я тут клопов кормить. Невесело все это.
– Сам виноват, – проронил маршал. – Сделал бы то, что от тебя требовалось, и с нами бы пошел. – Он вздохнул. – Сдай командование одному из своих людей и… Ладно, они сами к тебе придут. Скажи, кого вызвать к тебе в камеру? – Он не смог сдержать смешок.
Черт бы его побрал, что его так веселит?
– Адъютант! – выкрикнул маршал в сторону двери.
Дверь долго не открывалась, а когда открылась, адъютант упал внутрь, и по его телу прошелся герцог Восбурский. Вот его я рад видеть. Он вошел, жестким взглядом обвел комнату, подмигнул мне и уставился на маршала.
– Немедленно отпустите этого человека! – грозным голосом сказал он.
– Ты еще кто такой? – ошарашенно пробормотал Архарег.
– Мое имя Лерой де ла Шернон, герцог Восбурский, – спокойно проговорил мой защитник. – Лейтенант Медный и все его люди переходят под мое командование.
– По какому праву ты тут распоряжаешься? – рявкнул маршал. – Полковник! Вывести этого ублюдка и повесить. Ишь, герцог выискался, – отвернувшись, язвительно крутя руками перед лицом, проговорил маршал.
– Не дергайся! – бросил герцог начавшему подниматься адъютанту, и в его руках появился нож. – Лег, вот и лежи, только дышать не забывай. А вы, маршал, остыньте. Лейтенант и так сделал больше, чем было в его силах. – Лерой усмехнулся. – Скажите мне, не за тем ли вы его сюда послали?
– Что? – Маршал резко обернулся.
– Приказ, что был ему дан, невыполним. Никто бы не смог сделать больше, чем сделал он. И кстати, не он ведь выпустил тридцать тысяч вооруженных людей с обозом.
– Да я тебя!.. – взревел маршал.
– Остынь! – рыкнул Лерой. – Я не собираюсь ругаться с тобой. На, прочитай! – Он сунул бумагу в лицо маршала. – Узнаешь печать?
Маршал не ответил, он взял из рук Лероя бумагу и долго изучал ее. И снова время растянулось, и снова каждый вдох стоил года жизни. Наконец маршал швырнул бумагу на стол и, отвернувшись, прорычал:
– Убирайтесь к чертям! А ты, – он повернулся ко мне, – ты больше не попадайся мне на глаза.
Да я больше и не собираюсь. Мне хватило общения с ним до конца жизни. К черту военных, как только все это кончится, я уйду, поселюсь где-нибудь в предгорье и буду тихонько доживать свои дни.
– Бумагу, маршал! Бумагу! – Лерой протянул руку и, злобно перекатывая желваки, ждал.
Я ждать не хотел, мне хотелось поскорее освободить затекшие запястья и помчаться прочь, подальше от всего этого. Но одного меня отсюда не выпустят.
– Да забирай! – рыкнул маршал и швырнул листок в лицо герцогу.
Лерой только улыбнулся и, подняв бумагу с пола, развернулся на пятках.
– Пошли! – бросил он мне и направился к дверям.
– Ты меня-то развяжи, – попросил я, оказавшись на улице.
– А зачем? – улыбаясь, спросил герцог, но нож достал. – Разве не лучше тебе со связанными ручками, глядишь, и не влезешь никуда. Как тебя угораздило в это-то вляпаться?
– А ты думаешь, я по доброй воле тут оказался? – проворчал я. – Ты развяжешь меня или нет?
– Вот она, твоя благодарность, – усмехнулся герцог, но веревки срезал.
Толпы колючих ежей радостно бросились в руки. Я их пытался выгнать, разминая кисти, но они только сильнее начинали колоть. Когда же последний еж был раздавлен, я обнаружил, что Лерой растаял в сумраке. Почесав колючую макушку, я направился к храму, должен же хоть кто-то ждать меня.
Но никто не ждал, никто не искал меня, я оказался никому не нужен. То, что я больше не нужен маршалу, радовало, но то, что мои парни сбежали, радовать не могло. Опустившись на ступеньки, я просидел до ночи. А когда пришла ночь, отправился осматривать город.
В городе царила пьяная суматоха. Все вокруг радовались и пили. Жители танцевали на улицах и орали песни. Они ловили тех, кто помогал паарцам, и жестоко избивали их. Меня тоже пытались, но я отбился, а когда под разорванной рубахой мелькнула татуировка вербовщика, все успокоились и налили мне вина. Их не смущало, что я вербовщик, не дающий спокойной жизни их матерям. Напротив, их это порадовало, и кое-кто попытался завербоваться. Я отогнал их прочь, сказав, чтоб нашли меня завтра, и поплелся дальше.
Где-то в этой толпе должен быть Карманник, он ни за что не пропустит такой возможности набить свои карманы. А возможностей тут тыщи. Вон кошельки торчат, так и манят, чтоб их срезали. Но Карманник, видать, чем-то другим занят.
Я доплелся до площади и, не чувствуя ног, опустился на мраморный бордюр фонтана. Минуту спустя я лег на него, а еще через минуту спал.
Утро не принесло ничего хорошего, оно принесло Следопыта. Он сел рядом, усмехнулся и сунул мне в руку толстый кусок хлеба с тоненьким кусочком мяса. Я сжевал их за минуту и уставился на старого друга.
– Больше нету, – виновато сказал он.
– Жаль! – выдохнул я, только сейчас осознав, как я голоден. – Че ж ты не озаботился? Или самому жрать хотелось?
– Хотелось, – засмеялся он, – еще как хотелось. Мы тебя всю ночь искали.
– А че меня искать? Я всю ночь тут был. Спал как младенец.
Следопыт молча улыбнулся.
– Квартирку-то сняли? – спросил я.
– Сняли, – ответил он. – Нормальная квартирка. Все влезли.
– Ну так пойдем! – Я встал. – Нечего тут рассиживаться.
Празднества в городе не прекратились, утро выплеснуло на улицы новых горожан, и толпы славящих маршала и его войска людей только разрослись. Видя нас, они начинали кричать приветствия в адрес Следопыта. Не забывая о лысом, полуголом парне, тащившемся рядом с ним. Следопыт весело улыбался и отвечал им тем же.
А вот я не веселился, я чувствовал себя изгоем. Странное ощущение бесполезности и беспомощности заполнило сознание. Мне вдруг начало казаться, что маршал еще припомнит мне выходку Лероя. Я в этом почти не сомневался.
Пробравшись в здание постоялого двора, занятого моими людьми, я наелся до отвала и завалился спать. Сны пришли малоприятные, проще говоря, кошмары.
Я видел себя с веревкой на шее, видел Адель, растерзанную жадными до власти аристократами. Ко мне являлись люди, погибшие в Лесфаде и по дороге к нему, и каждый норовил сказать в мой адрес не самые приятные вещи и отблагодарить за ту заботу, что я проявлял о них. Они соревновались в этом, и ни один из них не повторил другого. Много чего интересного и нового выслушал я о себе за эту ночь.
Пришла и Холодок, не в форме, в платье, но ничего не сказала, а только молча заглянула в глаза и ушла восвояси.
Проснувшись, я стянул с себя мокрую от пота рубаху и стал искать свежую.
– Бог ты мой, Медный, кто ж тебя так? – спросил скрипучий голос.
Я вздрогнул и обернулся. На пороге стоял Дед и мило так улыбался. Моя внешность и впрямь должна была быть забавной. Мокрый от пота, серый от начинающих прорастать волос, уставший, осунувшийся и чертовски злой.
– Проклятые монахи, – ответил я, оглядывая свое безволосое тело, – ты еще Гробовщика не видел.
– И его тоже? – Дед засмеялся. – Он, наверное, посмешнее тебя будет.
– Наверное. – Я пожал плечами. – Ты-то чего хотел?
– Ничего, – ответил Дед. – Так, зашел командира проведать.
– Ну и как тебе командир?
– Страшен, как черт, и злой такой же. Короче, как всегда.
Я улыбнулся, Дед тоже, похоже, моего смеха он и добивался.
– Шепот не видел? – спросил я.
– Не, – ответил Дед и внимательно посмотрел на меня, – а чего тебе до нее?
– Да плевать мне на нее.
– Аделька! – Дед пытался сдержать улыбку, но у него плохо получалось.
Я взглянул на него и согласно кивнул. Он улыбнулся шире и сказал:
– Хороша девка. Ты бы, Медный, цеплялся за нее, пока не увели, а то тут охотников до ее сердца пруд пруди.
Он весело засмеялся и, поймав мой взгляд, ретировался.
Весь день я провел, разбирая бумаги, накопившиеся за время отсутствия. И откуда они только берутся? Жалобы, контракты, доносы новичков, донесения разведки. Последнее – в мусор. Сразу, не читая. Весь день был потрачен на сортировку и приведение в порядок бесполезного барахла. Весь день меня никто не отвлекал. Весь день я никого не видел, если не считать Следопыта мирно посапывавшего в углу, но он за весь день не сказал ни слова.
Вечером Окорок доложил о состоянии отряда и потерях. Карманник представил меня пополнению, набранному в Длалине. Окорок оказался прав, одни недоноски да доходяги. Посмотрим, как они в бою, а то отошлю их всех в пехоту, к чертям собачьим.
– Где же вы их набрали? – спросил я Окорока, глядя, как новобранцы обращаются с оружием.
– Это, командир, не ко мне, – почесав нос, ответил Окорок. – Это вон к нему, – он кивнул на Карманника. – Это он отвечал за набор и вербовку. Жаль, Молота не было. Святые ляжки, ты еще сам себя заруби, бестолочь! – заорал он и двинулся к рядам новобранцев.
– Ты бы не смотрел на меня так, – жалобно заскулил Карманник, – не моя это вина. Всех лучших забрал маршал и рассовал по другим частям, а нам досталось то, что осталось.
– Может, ты Шепот видал? – примирительно спросил я.
– Не, – ответил он. – Как думаешь, может, стоит тут народу поискать?
– Поискать-то, может, и стоит, – ответил я. – Да вот чем ты их кормить будешь.
– А вот это уже проблемы начальства, – засмеялся он.
Да, это, черт возьми, мои проблемы, и никому не интересно, нужны ли мне дополнительные неприятности. Всем на это наплевать. Да ну к дьяволу! Наш новый друг герцог Восбурский объявил себя командиром, вот пусть он об этом и думает, а мне недосуг.
Лерой улыбался. Еще бы! Им всем доставляет удовольствие ввалиться посреди ночи и радостно заорать: «Вставай, Медный, хрен ли ты дрыхнешь, когда я не сплю». Ну я встал, дальше что? Но Лерой молча улыбался, и соблазн стереть с его лица улыбку возрастал с каждой минутой.
– Ну? – прорычал я, нащупывая рукой меч, оставленный у изголовья скамьи.
– Пойдем к столу! – заговорщицким шепотом сказал Лерой и взял меня за локоть, как кавалер девушку: осторожно, но настойчиво.
Про себя кроя матом страдающего бессонницей герцога, я поплелся к столу. А там лежал ворох каких-то бумаг, некоторые свернуты в трубочку и скреплены печатью, другие аккуратно сложены вдвое, а то и вчетверо, третьи – просто обрывки некогда значимых бумаг.
– Ну и что? – глядя на это безобразие, спросил я.
– Как что? – вскипел Лерой. – Это же бумаги…
– Вижу, что бумаги, – прервал я его, – не слепой, ваша милость. – Я добавил в голос яду и низко поклонился. – Вы разбудили меня только для того, чтобы сообщить, что притащили ворох никому не нужных бумаг? Насколько я понимаю, – нахмурившись, продолжал я, – это заговор. Мне сегодня не дают выспаться, поесть по-человечески. На меня орут и все чего-то хотят. – Я сделал паузу, герцог не отреагировал и не стал пытаться вставить слово. – И после этого вы, ваша милость, хотите, чтобы я прыгал от радости, видя это на моем столе? Кстати, куда вы, черт вас возьми, дели карту? – Карты на столе не было, но надо было его уесть, просто необходимо.
Мне полегчало, когда я смотрел на ошалело вращающего головой Лероя. Герой прошлой войны вблизи совсем не казался страшным и тяжелым в общении человеком. А может, он просто устал от этой роли и с нами решил не притворяться.
– Не было никакой карты, – наконец сказал он.
– Ну ладно, не было, – согласился я, незачем его добивать. – Так что это за бумаги?
– Это королевский архив! – торжествующе сказал Лерой. – То, что от него осталось, – добавил он, смутившись.
– Та-ак, – я зло глянул на Гробовщика, – а как же мой приказ, или вас, друзья мои, уже не волнует то, что я говорю? Тогда пошли вы все к черту вместе с вами, герцог. Во главе с вами! Я же сказал, этот архив нас не касается и мы не должны его трогать. Знаете что, при таком раскладе выбирайте себе нового лейтенанта! Того, кому вы наконец будете подчиняться. А я? Я увольняюсь! Вернусь в Триит и заново отстрою свой старенький трактир.
– Перестань, лейтенант, – прогудел Гробовщик. – Ну, сходили мы за этим, – он кивнул в сторону стола, – что с того? Нас никто не видел, никто об этом не знает и не узнает. Мы-то не дураки, сами никому не скажем.
– Дураки вы. – На этот счет у меня сомнений уже не было, а вот насчет сохранности тайн огромные сомнения. – Надеюсь, Трепы с вами не было?
Герцог выпучил глаза и непонимающе уставился на меня, Гробовщик замотал головой, а Треска сложил пальцы в оберегающий от нечистой силы символ. Я спрятал улыбку в руку и подавил смешок.
– Хрен с вами, – сдался я, – не сжигать же их теперь. Храните, раз уж притащили. Только никому не слова. – Напоминание было лишним, но такая моя командирская доля. – Так что, важные бумаги?
– Да, – сказал Лерой и нырнул в кучу, – вот, например, подлинный договор короля Гернога Восьмого с маршахским принцем о передаче части Ольтуского архипелага в пользу Маршаха за разрешение ходить по морям и защиту наших кораблей от пиратов. А вот…
– Стой, стой, стой, – замахал я руками. – Это ж когда было? Ты что, принес сюда никому не нужные документы? Это же на растопку костра, уже и Маршаха никакого нет. Уже двести лет как нет, после того как… э-э-э… не помню кто высадил десант и стер его с лица земли к чертям собачьим. – Не обязан я знать всю историю, но даже эти скупые познания произвели на Лероя впечатление. – Да вы что, – взорвался я, пользуясь моментом, – охренели совсем?
– Ты погоди орать, Медный, – рассудительно заметил Дед, притаившийся в углу. – Тут и поинтересней документы имеются. И насчет Адельки кое-что есть.
У меня отпала челюсть, руки сами скользнули к оружию.
– Что за дерьмо? – прошептал я. – Кто из вас пасть открыл? – Пальцы нащупали рукоять, и в руках заблестел нож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43