Голову украшала повязка из мягкой материи, завязанная впереди в виде треугольника. Черные сапоги были сшиты из кожи молодого оленя. Увидев Сунь У-куна, волшебник поспешно одернул халат, поправил повязку на голове и пошел гостю навстречу.
- Почтенный друг Цзинь-чи! Давненько не видались! Присаживайтесь, пожалуйста!
Сунь У-кун ответил на приветствие, совершил по всем правилам этикета поклоны, и вместе с хозяином они уселись. Подали чай. После чая Черный волшебник, почтительно склонившись, сказал:
- Я только что отправил вам приглашение на пир, который состоится послезавтра, как мы и договаривались. Что же привело вас сюда сегодня?!
- Ваше приглашение я получил как раз в пути, когда шел к вам, - отвечал Сунь-У-кун. - Весть о прекрасном Пире в честь одеяния Будды заставила меня поспешить сюда и попросить вас показать мне это платье.
- Тут что-то не так, дорогой друг, - сказал смеясь волшебник. - Эта ряса принадлежит Танскому монаху. Он ведь остановился в вашем монастыре. Как же могли вы не видеть ее?
- Не успел я вчера вечером развернуть ее и вдоволь налюбоваться, как вы унесли ее к себе, - отвечал Сунь У-кун. - А тут еще случился пожар, все наши дома и имущество сгорели. На беду ученик Танского монаха оказался очень уж отчаянным. В суматохе мы обыскали все кругом, но рясы так и не нашли. На наше счастье, вы унесли ее к себе. Вот почему я и пришел к вам с просьбой показать рясу мне.
Неожиданно их беседу прервал волшебник, который охранял горы.
- Великий князь! Беда! - сказал он входя. - Гонец с приглашениями по дороге убит Сунь У-куном. Сам же Сунь У-кун под видом наставника монастыря Цзинь-чи явился сюда, чтобы завладеть одеянием Будды.
Выслушав это, волшебник подумал:
«Мне и самому показалось странным, что наставник так быстро пришел сюда. Конечно, это Сунь У-кун!»
Вскочив на ноги, волшебник схватил копье и ринулся на Сунь У-куна. А тот, выхватив из уха свой посох, приняв свой настоящий вид, отразил удар и выскочил во двор. Здесь перед воротами завязался ожесточенный бой. Волшебники, населяющие пещеру, помертвели от страха. В этот раз противники дрались куда яростней, нежели в прошлый.
Начав бой у самой пещеры, противники постепенно передвинулись на вершину горы, а оттуда взлетели на облака. Они вызывали туман и ветер, кружили песок и камни. Они дрались до тех пор, пока красный диск солнца не стал спускаться к западу. Однако все еще нельзя было сказать, на чьей стороне перевес.
- Эй, Сунь! - крикнул наконец волшебник. - Остановись! Сейчас уже поздно. Иди-ка к себе, а завтра утром приходи. И тогда мы сразимся с тобой не на жизнь, а на смерть.
- Нет, постой! - крикнул Сунь У-кун. - Биться, так до конца. Разве можно уходить только потому, что поздно?!
Сунь У-кун продолжал наступать. Тогда Черный волшебник превратился в ветер и скрылся в пещере. Он запер каменные ворота и больше не показывался. Сунь У-куну ничего не оставалось, как снова вернуться в монастырь бодисатвы Гуаньинь. Опустившись на облаке вниз, он крикнул:
- Учитель!
Трипитака, с нетерпением дожидавшийся своего ученика, очень обрадовался. Однако заметив, что тот вернулся без рясы, не на шутку испугался.
- Что ж ты и на сей раз вернулся без рясы?
В ответ на это Сунь У-кун вынул из рукава пригласительную карточку, и передавая ее Трипитаке, сказал:
- А ведь волшебник с покойным настоятелем были друзьями. Волшебник отправил к нему гонца с приглашением на Пир в честь одеяния Будды. Я убил гонца, а сам принял вид монаханаставника и таким образом попал к волшебнику в пещеру. Меня приняли как дорогого гостя, напоили чаем. Но когда я попросил показать мне рясу, он наотрез отказался. В довершение ко всему во время нашей беседы появился дух, который охранял горы, и все дело раскрылось. Тогда Черный волшебник начал со мной драться. Мы бились до позднего вечера, но ни один из нас не вышел победителем. Наконец волшебник улизнул к себе в пещеру и крепко заперся там. Мне тоже не оставалось ничего другого, как вернуться домой.
- Ну, а как ты думаешь, сможешь ты в конце концов одолеть его? - спросил Трипитака.
- Вряд ли, - отвечал Сунь У-кун. - Силы у нас, пожалуй, равны.
Прочитав пригласительную карточку, Трипитака передал ее смотрителю.
- А ваш наставник, вероятно, тоже был волшебником? - спросил он.
Смотритель упал на колени:
- Почтенный отец, - взмолился он, - наш наставник был человеком. Однако Черный волшебник путем совершенствования овладел человеческой сущностью и постоянно приходил к настоятелю беседовать о священных книгах. Кроме того, он обучил нашего учителя искусству подчинения духа. Так они и стали друзьями.
- Нет у этих монахов никакой волшебной силы, - вмешался в разговор Сунь У-кун. - Голова у них торчит вверх, ноги обычные, ступают по земле. Они толще меня. А это тоже говорит о том, что они не духи. Однако взгляните, на карточке написано: «Почтенному храброму медведю». Это значит, что в настоятеле, несомненно, сидит Дух медведя.
- Я слышал, что в старину люди говорили, будто обезьяны и медведи относятся к одной породе зверей, - сказал Трипитака. - Как же мог он превратиться в духа?
- Стал же я, с вашей точки зрения относящийся к породе зверей, Великим Мудрецом, равным небу, - со смехом сказал Сунь У-кун, - так чем же он хуже меня? Ведь всякое живое существо на земле, имеющее девять отверстий, может путем само - усовершенствования, достичь бессмертия.
- Ты только что сказал, что способности у вас одинаковы, - возразил Трипитака. - Как же, в таком случае, ты сможешь одолеть его и отобрать рясу?
- Э, не беспокойтесь! - успокоил Трипитаку Сунь У-кун. - Я знаю, что делать.
Пока они беседовали, монахи накрыли на стол и пригласили учителя с учеником поесть. После ужина Трипитака с фонарем в руках отправился на отдых в передний храм. Монахи расположились на ночлег вдоль стен, во временно устроенных шалашах. Задние помещения - покои наставника - они уступили старшим священнослужителям. Ночь прошла спокойно. Вот что рассказывается о ней в стихах!
Чертогов неба линия сверкала
Волшебной, безупречной чистотой,
Небесная Река пересекала
Все небо полосою золотой.
Но россыпь звезд не только в черном небе, -
Их огоньки дрожат в реке земной,
Умолк в горах веселый птичий щебет
И мир уснул, объятый тишиной.
Померк костер рыбачий, пепла грудой
Вдали едва его отмечен след,
И в пагоде высокой, перед Буддой
Угас лампадки благодатный свет.
Еще вчера здесь гонга медь гудела,
Звал барабан остатки сил напрячь,
Сегодня ночью в храме опустелом
Лишь слышатся стенания да плач…
Но Трипитака, почивавший в храме бодисатвы Гуаньинь, спал беспокойно. Все его мысли были сосредоточены на рясе. Повернувшись на бок и взглянув в окно, он вдруг увидел, что забрезжил рассвет. Он быстро встал и позвал:
- Сунь У-кун! Уже светло! Иди скорей за рясой!
Сунь У-кун одним прыжком вскочил с постели. Монахи уже принесли воду для умыванья.
- Смотрите, как следует прислуживайте моему учителю, - приказывал им Сунь У-кун, - а я снова отправляюсь в путь. Встав с постели, Трипитака остановил его:
- Ты куда идешь?
- По-моему, бодисатва Гуаньинь довольно беззаботна, - не отвечая на вопрос, сказал Сунь У-кун. - В ее честь здесь воздвигнут прекрасный монастырь, возжигаются благовония, а она допускает, чтобы по соседству жил какой-то волшебник. Я сейчас отправлюсь к Южному морю. Найду ее и скажу, чтобы она прибыла сюда сама и отобрала у волшебника рясу.
- А когда ты вернешься? - спросил Трипитака.
- Если успею, вернусь, когда вы еще будете завтракать, - сказал Сунь У-кун. - Могу и задержаться. Но к полудню непременно буду здесь. Вы не беспокойтесь, монахи будут хорошо служить вам. Итак, я отправляюсь.
Не успели замереть еще звуки его голоса, как он бесследно исчез. Вмиг очутился он у Южного моря и, остановив свое облако, стал осматриваться. Величественная картина открылась перед ним.
Морской простор лазурный, необъятный
От синевы небес неотделим,
И залиты сияньем благодатным
Вершины гор и глубина долин.
И с яростью сшибаясь непрестанно,
Валы швыряют хлопья пены вверх,
И в сумраке прибрежного тумана
Ликующий и ясный день померк
Как гром, прибой грохочет небывалый,
Великолепна неба красота
Там радуг многоцветных покрывало
Раскинулось над пиками хребта,
Цвета переливаются и гаснут,
И снова - алость, желтизна и синь…
На море Южном есть утес прекрасный,
Его ты взором пристальным окинь -
Там Гуаньинь в блаженстве обитает
И, красоты исполнен неземной,
Хребет вершины грозные взметает
До неба достающею стеной.
Колышет ветви ветер, свеж и ласков,
Траву, которой мягче нет нигде,
И солнца светлый круг на небе ясном
Горит как лотос золотой в воде.
И на дворцовой черепичной крыше
Глазурь необычайной красоты,
И двери в грот, где звук прилива слышен,
Сплошь покрывают черепах щиты.
В густой тени под веткой тополиной
Рой попугаев весел и болтлив,
А у бамбука, где кричат павлины,
На листьях фиолетовый отлив.
Сунь У-кун долго любовался всей этой красотой и никак не мог налюбоваться. Наконец он на облаке опустился у бамбуковой рощи. Тут его встретили небожители и обратились к нему с такими словами:
- Бодисатва говорила нам, что Великий Мудрец встал на путь Истины, и даже оповестила всех об этом. Сейчас вы должны охранять Танского монаха. Как же вам удалось выбрать свободное время и прибыть сюда?
- Именно потому, что я охраняю Танского монаха, я и хотел побеспокоить бодисатву. Дело в том, что мы с учителем попали в затруднительное положение.
Тут дух-хранитель вошел в пещеру и доложил бодисатве о приходе Сунь У-куна. Бодисатва приказала ввести его. Войдя в пещеру, Сунь У-кун подошел к лотосовому трону и приветствовал бодисатву поклоном.
- Зачем ты явился? - спросила бодисатва.
- В пути мы с учителем зашли в монастырь, выстроенный в честь тебя. Народ приносит тебе жертвы. А ты позволила волшебнику - Духу черного медведя поселиться рядом с монастырем и выкрасть рясу моего учителя. Я много раз пытался отобрать у него рясу, но не смог, и сейчас прибыл специально для того, чтобы просить у тебя помощи.
- Ну что за невежественная обезьяна! - возмутилась бодисатва. - Как ты смеешь так со мной разговаривать и требовать, чтобы я спасала вашу рясу? Из-за тебя все и получилось. Зачем тебе понадобилось хвастаться этой драгоценностью и показывать ее простым смертным, да вдобавок ко всему вызывать ветер и раздувать пожар? Ведь ты сожгла мой монастырь Задерживающихся облаков. А теперь явилась сюда и поднимаешь шум.
Сун У-кун понял, что бодисатве известно все, что было, и все, что будет, и поспешно опустился на колени.
- О бодисатва! - воскликнул он. - Прости твоему сыну грехи! Все это правда. Но я осмелился побеспокоить тебя, милостивая бодисатва, лишь потому, что волшебник ни за что не хочет отдавать рясы, а учитель сердится и грозит заклинанием, от которого у меня голова раскалывается на части. Яви свое милосердие, помоги отобрать у волшебника рясу, и мы сможем продолжать свой путь.
- Этот волшебник обладает огромной силой и, пожалуй, не уступит тебе. Но ради Танского монаха я, так и быть, отправлюсь вместе с тобой.
Тут Сунь У-кун снова склонился перед бодисатвой, выражая ей свою глубокую признательность, и затем вслед за ней вышел из пещеры. Сев на радужное облако, они вмиг очутились у горы Черного ветра и здесь спустились вниз. Направляясь по тропинке к пещере, они вдруг заметили даоса, который появился из-за склона горы. В руках у него было стеклянное блюдо, а на блюде лежали две пилюли бессмертия. Чрезвычайно обрадованный этой встречей, Сунь У-кун выхватил свой посох и с размаху так стукнул даоса по голове, что у того вылетели мозги и фонтаном брызнула кровь.
- Ну что за обезьяна! - в ужасе воскликнула бодисатва. - опять ты за свое! Ведь не он украл твою рясу, ты даже не знаешь его. Значит, между вами не могло быть никакой вражды. За что же ты убил его?
- Ты знаешь, кто это такой? Это приятель Черного волшебника. Вчера они еще с каким-то мудрецом сидели на полянке и беседовали. Черный волшебник пригласил его на Пир в честь одеяния Будды. Дух, которого я убил, шел поздравить Черного волшебника, а завтра должен был явиться на Пир в честь одеяния Будды. Вот откуда я знаю его.
- Ну, ладно! - сказала бодисатва.
Сунь У-кун приподнял даоса, чтобы рассмотреть его как следует, и тут увидел, что это волк. На блюде была выгравирована надпись: «Сделал Лин Сюй-цзы».
Прочитав это, Сунь У-кун от радости рассмеялся.
- Вот удача! - воскликнул он. - Теперь нам не придется затрачквать усилий! Этот волшебник, можно сказать, сам попал нам в руки, а с другим мы быстро разделаемся.
- О чем это ты говоришь? - спросила бодисатва.
- У меня есть одна мысль, которую можно назвать: «На план ответить планом». Только я не знаю, одобришь ли ты ее.
- Ну говори, что надумал.
- Взгляни на это блюдо, - сказал Сунь У-кун. - Здесь лежат две пилюли бессмертия. Мы понесем их в подарок волшебнику. На оборотной стороне этого блюда вырезаны четыре иероглифа: «Сделал Лин Сюй-цзы». На эту удочку мы и поймаем волшебника. Если ты согласишься, нам не придется прибегать к оружию и драться с волшебником. Его мгновенно поразит болезнь, и тогда ряса в наших руках. Если же ты не согласишься, ты можешь спокойно отправляться к себе на Запад, а я вернусь на Восток. В этом случае рясу можно считать подаренной волшебнику, а поездка Танского монаха кончится впустую.
- Ну и язык у этой обезьяны! - рассмеялась бодисатва.
- Что ты, помилуй! Я просто хотел предложить тебе свой план! - отвечал Сунь У-кун.
- Ну, что же ты придумал? - спросила бодисатва.
- На этом блюде выгравирована надпись: «Сделал Лин Сюй-цзы». Надо полагать, что Лин Сюй-цзы - имя этого даоса. Ты, бодисатва, должна принять вид этого даоса. Я же съем пилюлю бессмертия и приму ее вид, только буду немного побольше. Затем ты возьмешь блюдо с пилюлями и преподнесешь волшебнику ко дню его рождения. Потом предложишь ему съесть пилюлю, которая побольше. Когда волшебник проглотит ее, то есть меня, я у него в желудке найду, что делать. Пусть только откажется вернуть рясу, я из его кишок веревки совью.
Бодисатва покачала головой, но возразить ничего не могла и вынуждена была согласиться.
- Каково? - смеясь спросил Сунь У-кун.
Тут бодисатва проявила свое великое милосердие и безграничную божественную силу. Обладая способностью превращаться в любое существо или предмет, она во мгновение ока превратилась в даоса - отшельника Лин Сюй-цзы.
У журавлей священных ветер страшный
Пух развевает, вдруг рассвирепев,
И вой его суровый и протяжный
Напоминает боевой напев.
И стонут под могучим этим ветром,
Стволами ударяются порой,
Красивые не по-земному кедры
И лучезарно-синих сосен строй.
Природа только кажется единой.
Различиям в природе нет числа!
Но для людей все к одному сводимо -
К борьбе неутомимой против зла!
- Чудесно! Замечательно! - с восторгом воскликнул Сунь У-кун. - Не разберешь - не то это оборотень - бодисатва, не то бодисатва - оборотень.
- Бодисатва, оборотень - все это лишь одни понятия, - сказала смеясь бодисатва. - Если говорить по существу, то ничего подобного нет.
Сунь У-кун тотчас же понял, что хотела сказать бодисатва, и, повернувшись, превратился в пилюлю бессмертия.
Пилюля, в которую превратился Сунь У-кун, была чуть побольше. Бодисатва отметила это, взяла блюдо и отправилась прямо к пещере.
Бодисатва осталась очень довольна.
«Эта грязная скотина не зря выбрала себе такое место для жилья», - подумала она и все же в душе у нее родилось чувство сострадания.
У пещеры бодисатва увидела духов, они охраняли вход.
- Преподобный отшельник Лин Сюй-цзы прибыл! - закричали духи. Одни из них бросились доложить о его приходе, дру - гие пошли навстречу.
Тотчас же показался дух-волшебник, вышедший встретить гостя.
- Я очень рад, - сказал он, - что ты осчастливил мое убогое жилище своим высоким посещением.
- Примите от меня скромный дар - пилюлю бессмертия и пожелание вам вечной жизни, - промолвила в ответ бодисатва. Закончив церемонию приветствий, они уселись и начали обсуждать вчерашние события. Бодисатва поспешила достать блюдо с пилюлями.
- Великий князь, - молвила она, - прошу вас взглянуть на мой скромный подарок.
Выбрав шарик побольше, она преподнесла его волшебнику со словами:
- Желаю вам, великий князь, здравствовать тысячу лет!
Волшебник в свою очередь взял второй шарик и, подавая его бодисатве, сказал:
- Желаю того же и вам, дорогой Лин Сюй-цзы!
Как только церемония была окончена, волшебник хотел проглотить пилюлю, но пилюля сама проскользнула прямо в желудок. Там Сунь У-кун принял свой обычный вид, потянулся во все стороны, и волшебник тотчас же повалился на землю.
Бодисатва тоже приняла свой обычный вид и велела волшебнику отдать рясу.
Тем временем Сунь У-кун успел уже выйти через нос вол - шебника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53