Солдаты шли ускоренным маршем и в короткий срок достигли Цзянчжоу. Здесь, на северном берегу реки, сановник Инь разбил свой лагерь.
Он тут же отправил местных жителей к двум заместителям начальника округа Цзянчжоу с сообщением о случившемся и просил их прийти с войсками на помощь, вместе с ним перейти реку и двинуться вперед. Перед рассветом ямынь, где служил Лю Хун, был окружен. Лю Хун только что проснулся, когда услышал звуки стрельбы и барабанного боя. Не успел он предпринять что-нибудь, как очутился в руках вторгшихся в его дом воинов. Сановник велел связать разбойника и вместе с другими преступниками отвести на место казни, а своим солдатам приказал разбиться лагерем за городскими стенами.
Затем он прошел в главный зал управления округа и тотчас послал за своей дочерью. Сначала Вэнь-цяо хотела было выйти к отцу, но потом она ощутила стыд и решила покончить с собой. Как только Сюань-цзан узнал об этом, он поспешил к матери и, встав перед ней на колени, сказал:
- Я и мой дед прибыли сюда отомстить за моего отца. Преступник схвачен, зачем же ты вздумала покончить с собой? Разве смогу я пережить твою смерть?
Тут пришел сановник Инь и тоже начал успокаивать Вэнь - цяо.
- Я слышала, - сказала Вэнь-цяо, - что порядочная жена Должна сохранять верность своему мужу. Но мой несчастный супруг был убит этим разбойником. Я же подчинилась ему лишь потому, что была беременна, я превозмогла стыд, чтобы сохранить жизнь ребенку. К великой радости сын мой вырос и стал взрос лым. А мой почтенный отец привел сюда войска, чтобы отомстить за нанесенное нам оскорбление. Как же я теперь стану смотреть вам в глаза? Мне остается лишь умереть, чтобы искупить свою вину перед мужем!
- Это вовсе не твоя вина, дочь моя, - отвечал ей на это сановник. - Все произошло вопреки твоей воле. Чего ты стыдишься? Отец и дочь обняли друг друга и горько заплакали, рядом безудержно рыдал Сюань-цзан.
- Ну, вам теперь не о чем больше беспокоиться, - промолвил, вытирая слезы, сановник. - Преступник схвачен и остается только покончить с ним.
С этими словами сановник отправился к месту казни. Между тем по распоряжению помощника начальника округа Цзянчжоу были посланы люди для того, чтобы арестовать и привести второго злоумышленника - Ли Бяо. Когда его привезли, сановник обрадовался и приказал отвести обоих преступников под строгим конвоем к месту казни и каждого из них наказать ста ударами палок. Затем были составлены протоколы с подробным изложением показаний об обстоятельствах убийства Чэнь Гуан-жуя. После этого Ли Бяо пригвоздили к фигуре деревянного осла и отвезли на рыночную площадь, где и разрезали на мелкие части, а голову вывесили на шесте.
Лю Хуна же отвезли к реке Хунцзян, на то самое место, где он когда-то убил Чэнь Гуан-жуя. Сановник, его дочь и Сюань-цзан отправились туда же. Здесь они совершили жертвоприношение и, вырезав у Лю Хуна сердце и печень, принесли их в жертву Чэнь Гуан-жую. Одновременно была сожжена жертвенная бумага.
Обращенные к реке стенания трех человек привели в смятение водное царство. Дозорный Якша доложил о молении Царю драконов. Когда же Царь драконов узнал, по какому поводу совер - шено моление, он тотчас послал командира-черепаху за Чэнь Гуан - жуем и, когда тот прибыл, сказал ему:
- Примите мои поздравления, почтенный ученый! В этот момент ваша супруга, сын и тесть на берегу реки в память о вас совершают церемонию жертвоприношения. Сейчас я верну вам вашу душу. Кроме того, я подарю вам «жемчуг - амулет исполнения желаний», две жемчужины, обладая которыми вы сможете ездить, куда вам заблагорассудится, десять кусков шелка и пояс, отделанный жемчугом. Сегодня вы наконец можете встретиться со своей супругой и сыном.
Чэнь Гуан-жуй в знак благодарности трижды поклонился Царю драконов. А тот приказал Якше доставить тело Чэнь Гуан - жуя на прежнее место в реке и вернуть ему душу. Якша удалился выполнять распоряжение.
Между тем жена Чэня, оплакивая своего мужа, хотела броситься в реку, и Сюань-цзану стоило больших усилий удержать ее. И вот как раз в этот момент они вдруг увидели, как на поверхность реки всплыл труп человека и его прибило к берегу. Вэнь - цяо, подавшись вперед, присмотрелась к трупу, признала в нем своего покойного мужа и разразилась громкими рыданиями. В это время каждый старался подойти поближе вперед и посмотреть, что делается. Вдруг все увидели, как Чэнь Гуан-жуй расправил руки и ноги и стал двигаться. Затем, к великому изумлению всех присутствующих, он взобрался на берег, сел и широко открыл глаза.
Подле него, рыдая, стояли его супруга, тесть и молодой монах.
- Как вы очутились здесь? - спросил он.
- После того как тебя убили, я родила сына, - начала рассказывать жена. - На наше счастье ребенка подобрал настоятель монастыря Цзинынаньсы и воспитал его. Затем сын нашел меня. Я отправила его к моему отцу, и наш сын обо всем ему рассказал. Отец доложил об этом деле императору, а император отрядил войска на поимку разбойника. Злодея схватили, и вот мы только что вынули у него сердце и печень и принесли их тебе в жертву. Нам и в голову не приходило, что ты оживешь и вернешься к нам.
- А произошло это потому, что когда-то я купил в гостинице Ваньхуадянь золотого карпа и выпустил его на волю, - сказал Чэнь Гуан-жуй. - Кто бы мог подумать, что этот карп окажется Царем драконов? Гнусный злодей бросил мой труп в реку, но Царь драконов спас меня и вот сейчас вернул мне душу, да еще преподнес дорогие подарки. Разве мог я подумать, что ты родишь сына и что мой дорогой тесть отомстит за меня? Вот уж поистине: когда зло достигает предела, приходит добро! Какое необыкновенное счастье!
Когда местные власти услышали об этой истории, они все поспешили прибыть, чтобы принести свои поздравления. А сановник Инь приказал устроить в честь прибывших торжественный пир и в тот же день отправился со своим войском в обратный путь. У гостиницы Ваньхуадянь сановник Инь приказал остановиться, а Чэнь Гуан-жуй с сыном пошли навестить старушку. А надо вам сказать, старушке в прошлую ночь приснилось, что расцвело засохшее дерево и за домом стрекочут сороки. «Никак внук мой приедет…» - подумала она.
И только она об этом подумала, как увидела, что к гостинице подошли ее сын и внук. Указывая на нее отцу, Сюань-цзан сказал:
- А вот и моя бабушка!
Чэнь Гуан-жуй поклонился матери до земли и, обнявшись, они расплакались. Затем они долго рассказывали друг другу о том, что с ними произошло за это время.
Расплатившись за гостиницу, все отправились в столицу. И вот в доме сановника Чэнь Гуан-жуй, его супруга, мать и сын от всего сердца приветствовали хозяйку дома. А та была вне себя от радости и тотчас же приказала слугам приготовить все к торжественному пиру в честь прибывших.
- Наше сегодняшнее торжество мы должны назвать «пиром встречи после разлуки», - предложил сановник Инь. Его предложение было принято с восторгом.
На следующий день во время аудиенции сановник Инь подошел к трону и подробно доложил императору обо всем, что произошло. Кроме того, он советовал, учитывая таланты Чэнь Гуан - жуя, назначить его на должность императорского академика. Император согласился и отдал приказ о назначении Чэнь Гуан - жуя.
Отныне Чэнь Гуан-жуй обязан был находиться при дворе и заниматься делами правления государства.
Сюань-цзана же, поскольку он твердо посвятил себя монашеской жизни, отправили в храм Хунфусы для дальнейшего самоусовершенствования.
Жена Чэня все же покончила с собой. А Сюань-цзан, перед тем как отправиться в храм Хунфусы, вернулся в монастырь Цзиньшаньсы и отблагодарил настоятеля Фа-мина за все его благодеяния.
Если вам, читатель, интересно узнать о том, что произошло дальше, прочитайте следующую главу.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
повествующая о том, как Царь драконов нарушил волю неба и как сановник Вэй-чжэн отправил письмо в Царство мрака
Мы не будем пока говорить о том, как Чэнь Гуан-жуй справлялся со своими обязанностями и как Сюань-цзан занимался самоусовершенствованием, а расскажем здесь лишь о двух мудрых людях, которые жили на берегу реки Цзинхэ, в предместье города Чанъань; о рыбаке Чжан Шао и о дровосеке Ли Дине. Оба они отличались ученостью, хоть никогда не держали государственных экзаменов и были просто крестьянами-грамотеями. Однажды они пришли в Чанъань, один - с вязанкой дров, другой - с корзиной карпов. Продав свой товар, друзья заглянули в кабачок и изрядно выпили, а затем, захватив с собой еще по бутылке вина, спокойно отправились в обратный путь вдоль берега реки Цзинхэ, ведя тихую беседу.
- Дорогой брат Ли, - молвил Чжан Шао, - мне кажется, что люди, которые гонятся за славой и выгодой, только губят себя. Ведь получить высокий титул все равно что с закрытыми глазами броситься в объятия тигра, а уж принять чьи-либо благодеяния не лучше, чем положить змею в собственный рукав. Как вспомнишь обо всем этом, так и подумаешь, что лучше нашего с тобой привольного житья нет. Мы живем среди гор, на берегу реки, можем любоваться красотами природы и гулять, когда нам вздумается, мы довольствуемся своей скромной участью: чем богаты, тем и рады.
- Твои слова вполне справедливы, - дорогой Чжан, - отвечал на это Ли Дин. - Но скажу тебе, что жизнь у воды все же не так хороша, как в горах.
- Ну, это ты не говори, - запротестовал Чжан Шао. - Красоту гор никак нельзя сравнить с пейзажем реки. Вот послушай, о чем говорится в стихах из сборника «Де-люань-хуа»:
В туманных пространствах струящихся вод
Челнок, словно маленький листик, плывет;
И я под навесом сижу, одинок,
Покой охватил и меня и челнок.
И песня красавицы где-то слышна…
Мне кажется, слава уже не нужна,
Корысть и расчеты - ничто для души,
Блаженствуешь здесь, где шумят камыши.
И радостно чаек приморских считать,
К заросшему берегу тихо пристать,
Где встретят и дети тебя и жена,
Закроешь глаза - все лепечет волна;
О славе, бесславье не думаешь ты,
Далекий от тщетной мирской суеты.
- И все же твоим водным просторам далеко до моих гор, - настаивал Ли Дин. - Если хочешь, я тоже могу прочитать тебе стихи из того же сборника:
Где к облакам леса устремлены,
Заметна крона гордая сосны;
Стоит в лесу дремучем тишина,
И только песня иволги слышна.
Как флейта - звуки песенки лесной,
И мир окутан теплою весной.
Одела зелень ветви и кусты,
И всеми красками цветут цветы.
Но не замедлит летних дней приход…
Вот снова наступает поворот,
И, подбираясь, осень входит в сад,
Цветы желтеют, льется аромат.
Покой и радость чувствуешь тогда,
А там уже подходят холода,
В зиме ты удовольствие найдешь.
Так - беспечально круглый год живешь.
Никто, вмешавшись дерзостной рукой,
Не станет мирный нарушать покой.
- Никак твои горы не могут быть лучше моего водного царства, - стоял на своем рыбак. - Ничего полезного там не найдешь. Вот что говорится об этом в стихах из сборника «Чжэгутянь»:
В стране бессмертных облака
И чистая вода
Для жизни нужное дают -
Питье в них и еда.
Послушным
Я гребу веслом,
Мне лодка
Заменила дом.
Зажариваю черепах,
Креветок я ловлю
Камыш, и водяной орех,
И лотос я хвалю.
Пусть многолетний лотос вновь
Побег живой дает!
Прекрасны лотоса цветы
На светлом лоне вод.
- Да разве можно сравнивать твои воды с зеленью моих гор! - воскликнул дровосек. - В сборнике «Чжэгутянь» также говорится о многих полезных предметах, которые можно найти в горах. Вот послушай:
Высокие горные пики
Стремятся кругом в синеву,
Я в хижине, крытой травою,
Средь гор и ущелий живу.
Солю для себя куропаток,
А мясо гусей и свиней
Намного, конечно, креветок,
И крабов, и рыбы вкусней.
Какая же прелесть - побеги,
Съедобные листья, му-юй,
Пурпурные сливы и груши! -
Похваливай их да ликуй!
- Нет, уж ты не сравнивай свои горы с моей водой, - не сдавался рыбак. - Вот послушай-ка, что говорят об этом стихи из сборника «Тяньсяньцзы»:
Плыву на маленьком челне,
А надо отдохнуть,
Где захочу - остановлюсь,
И не боюсь ничуть.
Пусть за волною чередой
Опять идет волна,
Заброшу сеть, и без приправ
Уха для нас вкусна.
На трапезу садится в круг
Со мной моя семья:
Богатый свой улов всегда
Продам в Чанъани я.
На выручку куплю вина,
И вдрызг я буду пьян,
И одеялом старый плащ
Послужит мне в туман
А по ночам я крепко сплю,
Не ведая забот,
За знатностью я не гонюсь,
Не нужен мне почет.
- И все же твоя вода не может идти ни в какое сравнение с Моими горами, - не унимался дровосек. - Вот послушай, что говорится в том же сборнике «Тяньсяньцзы»:
У самого подножья гор
Я хижину сложил;
Пошло на все мое жилье
Лишь несколько стропил
Хожу я много по горам,
Валежника ищу…
Кому ж входить в мои дела? -
Да я и не пущу!
Я сколько захочу, продам
Валежника и дров,
И я по рыночной цене
Отдать товар готов.
На выручку могу купить
Дешевого вина,
Чтоб выпить, если захочу,
Когда душа полна
Я чайник глиняный припас,
И чашка есть со мной,
Напьюсь и завалюсь я спать
Спокойно под сосной.
И до меня ни у кого
На свете дела нет,
И безразлично мне, что там -
Упадок иль расцвет.
- Дорогой брат Ли, да как же ты можешь говорить, что жить в горах привольнее, чем у воды. Вот послушай, что говорится по этому поводу в сборнике «Сицзянюэ»:
Красные заросли
В дивных цветах, -
Под сияньем луны,
Желтый камыш
Покачнулся
Над зыбью волны.
Небо Чунцзяна
Бездонно;
На зыби волны
Звезды небесные
В заводи
Отражены.
В лодке сижу я,
И мелкая рыба
Клюет,
Стаями крупная рыба
В мой невод идет.
Щедрый улов, - и уха -
Мой сегодняшний пир.
С тихой усмешкой
Жалею
Мятущийся мир.
- Ну, если говорить о приволье, брат Чжан, так жизнь на воде не может равняться с жизнью в горах. В доказательство этого я приведу тебе стихи из того же сборника «Сицзянюэ»:
Уже застилают дороги
Сухие лианы,
Бамбука валяются всюду
Сухие верхушки;
Чтоб связывать хворост,
Из трав я сплетаю веревки,
И цапля стоит
Средь увядшей листвы -
На опушке.
Червь точит у ивы
Глубоко ее сердцевину,
И ветер ломает
Сосновые ветки и кружит…
Валежник продам,
Часть его на вино обменяю,
И зиму я встречу теперь
И дыхание стужи.
- Ну, может быть, у тебя в горах и неплохо, - промолвил рыбак, - но там не найдешь ни покоя, ни красоты, которыми славится вода. Вот послушай, что об этом говорится в стихах «Линьцзянсянь»:
С отливом челнок
Возвращается мой,
И еду я с песнями
Ночью домой.
В плаще травяном.
При ущербной луне,
Как в платье волшебном,
Плыву по волне.
Но чайка спокойно
На отмели спит,
Ее не пугает
Мой сказочный вид.
Прозрачен, лишен облаков
Небосвод;
Я сплю в камышах
Без житейских забот.
Уж солнце в зените,
По-прежнему сплю.
На что променяю
Я долю свою!
Министр, приходящий
К царю на прием,
Стесненней меня
В положенье своем.
- Ну, где уж покою и уединению твоих речных просторов сравниться с тишиной моих лесов? Послушай-ка в доказательство стихи из того же сборника:
В осенний лес пошел я с топором,
Вязанку дров принес домой потом,
И в волосы воткнул цветок полей, -
Особенность наружности моей!
В туманах горных я искал проход.
Луна взошла - и вот я у ворот.
Бегут навстречу дети и жена,
И радости семья моя полна.
На ложе я соломенном лежу,
Под голову чурбанчик подложу;
Уже дымится на столе пшено,
И молодое пенится вино,
Поистине, какая благодать!
Какой покой! Чего еще желать!
- Ну, ладно, пока мы говорили только о наших занятиях и о том, чем мы богаты, - сказал тогда рыбак. - Но вот часы досуга ты не можешь проводить так прекрасно, как я.
В свободное время любуюсь
На белого аиста я,
И лодку свою оставляю,
Вернувшись домой, у ручья.
Ворот закрываю я створки,
Вхожу по-хозяйски в свой дом,
Сажусь под навесом, - и сына
Знакомлю с моим ремеслом.
Устал я от гребли, и сети
Сушить помогает жена,
Душа успокоилась так же
Как в речке утихла волна.
Все тело мое отдыхает,
Под ветром смиряется зной;
К услугам моим постоянно
И шляпа и плащ травяной;
И если об этом подумать,
То здравым рассудком поймешь,
Что лучше такая одежда
Парадного платья вельмож.
- Ну нет, об этом могу еще с тобой поспорить и в доказательство тоже приведу стихи:
Я в свободные минуты
Облаками очарован;
Закрываю двери дома
И сижу один, взволнован,
И даю советы сыну,
Предлагаю наставленья;
Вместе с сыном мы читаем
Знаменитые творенья.
А когда бывают гости,
В шахматы играю с ними,
И брожу с веселой песней
Я тропами полевыми.
А когда на сердце радость,
Лютню я беру с волненьем,
Восхожу на холм зеленый,
Там играю с упоеньем.
- Дорогой Ли Дин, - сказал наконец Чжан Шао, - зря мы спорим с тобой. Нельзя же сравнивать сандаловое дерево с золотым сосудом для вина. Однако мы занимаемся только лишь литературными упражнениями, а это ведь не такое уж трудное дело. Каждый из нас может, не задумываясь, сложить собственные стихи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Он тут же отправил местных жителей к двум заместителям начальника округа Цзянчжоу с сообщением о случившемся и просил их прийти с войсками на помощь, вместе с ним перейти реку и двинуться вперед. Перед рассветом ямынь, где служил Лю Хун, был окружен. Лю Хун только что проснулся, когда услышал звуки стрельбы и барабанного боя. Не успел он предпринять что-нибудь, как очутился в руках вторгшихся в его дом воинов. Сановник велел связать разбойника и вместе с другими преступниками отвести на место казни, а своим солдатам приказал разбиться лагерем за городскими стенами.
Затем он прошел в главный зал управления округа и тотчас послал за своей дочерью. Сначала Вэнь-цяо хотела было выйти к отцу, но потом она ощутила стыд и решила покончить с собой. Как только Сюань-цзан узнал об этом, он поспешил к матери и, встав перед ней на колени, сказал:
- Я и мой дед прибыли сюда отомстить за моего отца. Преступник схвачен, зачем же ты вздумала покончить с собой? Разве смогу я пережить твою смерть?
Тут пришел сановник Инь и тоже начал успокаивать Вэнь - цяо.
- Я слышала, - сказала Вэнь-цяо, - что порядочная жена Должна сохранять верность своему мужу. Но мой несчастный супруг был убит этим разбойником. Я же подчинилась ему лишь потому, что была беременна, я превозмогла стыд, чтобы сохранить жизнь ребенку. К великой радости сын мой вырос и стал взрос лым. А мой почтенный отец привел сюда войска, чтобы отомстить за нанесенное нам оскорбление. Как же я теперь стану смотреть вам в глаза? Мне остается лишь умереть, чтобы искупить свою вину перед мужем!
- Это вовсе не твоя вина, дочь моя, - отвечал ей на это сановник. - Все произошло вопреки твоей воле. Чего ты стыдишься? Отец и дочь обняли друг друга и горько заплакали, рядом безудержно рыдал Сюань-цзан.
- Ну, вам теперь не о чем больше беспокоиться, - промолвил, вытирая слезы, сановник. - Преступник схвачен и остается только покончить с ним.
С этими словами сановник отправился к месту казни. Между тем по распоряжению помощника начальника округа Цзянчжоу были посланы люди для того, чтобы арестовать и привести второго злоумышленника - Ли Бяо. Когда его привезли, сановник обрадовался и приказал отвести обоих преступников под строгим конвоем к месту казни и каждого из них наказать ста ударами палок. Затем были составлены протоколы с подробным изложением показаний об обстоятельствах убийства Чэнь Гуан-жуя. После этого Ли Бяо пригвоздили к фигуре деревянного осла и отвезли на рыночную площадь, где и разрезали на мелкие части, а голову вывесили на шесте.
Лю Хуна же отвезли к реке Хунцзян, на то самое место, где он когда-то убил Чэнь Гуан-жуя. Сановник, его дочь и Сюань-цзан отправились туда же. Здесь они совершили жертвоприношение и, вырезав у Лю Хуна сердце и печень, принесли их в жертву Чэнь Гуан-жую. Одновременно была сожжена жертвенная бумага.
Обращенные к реке стенания трех человек привели в смятение водное царство. Дозорный Якша доложил о молении Царю драконов. Когда же Царь драконов узнал, по какому поводу совер - шено моление, он тотчас послал командира-черепаху за Чэнь Гуан - жуем и, когда тот прибыл, сказал ему:
- Примите мои поздравления, почтенный ученый! В этот момент ваша супруга, сын и тесть на берегу реки в память о вас совершают церемонию жертвоприношения. Сейчас я верну вам вашу душу. Кроме того, я подарю вам «жемчуг - амулет исполнения желаний», две жемчужины, обладая которыми вы сможете ездить, куда вам заблагорассудится, десять кусков шелка и пояс, отделанный жемчугом. Сегодня вы наконец можете встретиться со своей супругой и сыном.
Чэнь Гуан-жуй в знак благодарности трижды поклонился Царю драконов. А тот приказал Якше доставить тело Чэнь Гуан - жуя на прежнее место в реке и вернуть ему душу. Якша удалился выполнять распоряжение.
Между тем жена Чэня, оплакивая своего мужа, хотела броситься в реку, и Сюань-цзану стоило больших усилий удержать ее. И вот как раз в этот момент они вдруг увидели, как на поверхность реки всплыл труп человека и его прибило к берегу. Вэнь - цяо, подавшись вперед, присмотрелась к трупу, признала в нем своего покойного мужа и разразилась громкими рыданиями. В это время каждый старался подойти поближе вперед и посмотреть, что делается. Вдруг все увидели, как Чэнь Гуан-жуй расправил руки и ноги и стал двигаться. Затем, к великому изумлению всех присутствующих, он взобрался на берег, сел и широко открыл глаза.
Подле него, рыдая, стояли его супруга, тесть и молодой монах.
- Как вы очутились здесь? - спросил он.
- После того как тебя убили, я родила сына, - начала рассказывать жена. - На наше счастье ребенка подобрал настоятель монастыря Цзинынаньсы и воспитал его. Затем сын нашел меня. Я отправила его к моему отцу, и наш сын обо всем ему рассказал. Отец доложил об этом деле императору, а император отрядил войска на поимку разбойника. Злодея схватили, и вот мы только что вынули у него сердце и печень и принесли их тебе в жертву. Нам и в голову не приходило, что ты оживешь и вернешься к нам.
- А произошло это потому, что когда-то я купил в гостинице Ваньхуадянь золотого карпа и выпустил его на волю, - сказал Чэнь Гуан-жуй. - Кто бы мог подумать, что этот карп окажется Царем драконов? Гнусный злодей бросил мой труп в реку, но Царь драконов спас меня и вот сейчас вернул мне душу, да еще преподнес дорогие подарки. Разве мог я подумать, что ты родишь сына и что мой дорогой тесть отомстит за меня? Вот уж поистине: когда зло достигает предела, приходит добро! Какое необыкновенное счастье!
Когда местные власти услышали об этой истории, они все поспешили прибыть, чтобы принести свои поздравления. А сановник Инь приказал устроить в честь прибывших торжественный пир и в тот же день отправился со своим войском в обратный путь. У гостиницы Ваньхуадянь сановник Инь приказал остановиться, а Чэнь Гуан-жуй с сыном пошли навестить старушку. А надо вам сказать, старушке в прошлую ночь приснилось, что расцвело засохшее дерево и за домом стрекочут сороки. «Никак внук мой приедет…» - подумала она.
И только она об этом подумала, как увидела, что к гостинице подошли ее сын и внук. Указывая на нее отцу, Сюань-цзан сказал:
- А вот и моя бабушка!
Чэнь Гуан-жуй поклонился матери до земли и, обнявшись, они расплакались. Затем они долго рассказывали друг другу о том, что с ними произошло за это время.
Расплатившись за гостиницу, все отправились в столицу. И вот в доме сановника Чэнь Гуан-жуй, его супруга, мать и сын от всего сердца приветствовали хозяйку дома. А та была вне себя от радости и тотчас же приказала слугам приготовить все к торжественному пиру в честь прибывших.
- Наше сегодняшнее торжество мы должны назвать «пиром встречи после разлуки», - предложил сановник Инь. Его предложение было принято с восторгом.
На следующий день во время аудиенции сановник Инь подошел к трону и подробно доложил императору обо всем, что произошло. Кроме того, он советовал, учитывая таланты Чэнь Гуан - жуя, назначить его на должность императорского академика. Император согласился и отдал приказ о назначении Чэнь Гуан - жуя.
Отныне Чэнь Гуан-жуй обязан был находиться при дворе и заниматься делами правления государства.
Сюань-цзана же, поскольку он твердо посвятил себя монашеской жизни, отправили в храм Хунфусы для дальнейшего самоусовершенствования.
Жена Чэня все же покончила с собой. А Сюань-цзан, перед тем как отправиться в храм Хунфусы, вернулся в монастырь Цзиньшаньсы и отблагодарил настоятеля Фа-мина за все его благодеяния.
Если вам, читатель, интересно узнать о том, что произошло дальше, прочитайте следующую главу.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
повествующая о том, как Царь драконов нарушил волю неба и как сановник Вэй-чжэн отправил письмо в Царство мрака
Мы не будем пока говорить о том, как Чэнь Гуан-жуй справлялся со своими обязанностями и как Сюань-цзан занимался самоусовершенствованием, а расскажем здесь лишь о двух мудрых людях, которые жили на берегу реки Цзинхэ, в предместье города Чанъань; о рыбаке Чжан Шао и о дровосеке Ли Дине. Оба они отличались ученостью, хоть никогда не держали государственных экзаменов и были просто крестьянами-грамотеями. Однажды они пришли в Чанъань, один - с вязанкой дров, другой - с корзиной карпов. Продав свой товар, друзья заглянули в кабачок и изрядно выпили, а затем, захватив с собой еще по бутылке вина, спокойно отправились в обратный путь вдоль берега реки Цзинхэ, ведя тихую беседу.
- Дорогой брат Ли, - молвил Чжан Шао, - мне кажется, что люди, которые гонятся за славой и выгодой, только губят себя. Ведь получить высокий титул все равно что с закрытыми глазами броситься в объятия тигра, а уж принять чьи-либо благодеяния не лучше, чем положить змею в собственный рукав. Как вспомнишь обо всем этом, так и подумаешь, что лучше нашего с тобой привольного житья нет. Мы живем среди гор, на берегу реки, можем любоваться красотами природы и гулять, когда нам вздумается, мы довольствуемся своей скромной участью: чем богаты, тем и рады.
- Твои слова вполне справедливы, - дорогой Чжан, - отвечал на это Ли Дин. - Но скажу тебе, что жизнь у воды все же не так хороша, как в горах.
- Ну, это ты не говори, - запротестовал Чжан Шао. - Красоту гор никак нельзя сравнить с пейзажем реки. Вот послушай, о чем говорится в стихах из сборника «Де-люань-хуа»:
В туманных пространствах струящихся вод
Челнок, словно маленький листик, плывет;
И я под навесом сижу, одинок,
Покой охватил и меня и челнок.
И песня красавицы где-то слышна…
Мне кажется, слава уже не нужна,
Корысть и расчеты - ничто для души,
Блаженствуешь здесь, где шумят камыши.
И радостно чаек приморских считать,
К заросшему берегу тихо пристать,
Где встретят и дети тебя и жена,
Закроешь глаза - все лепечет волна;
О славе, бесславье не думаешь ты,
Далекий от тщетной мирской суеты.
- И все же твоим водным просторам далеко до моих гор, - настаивал Ли Дин. - Если хочешь, я тоже могу прочитать тебе стихи из того же сборника:
Где к облакам леса устремлены,
Заметна крона гордая сосны;
Стоит в лесу дремучем тишина,
И только песня иволги слышна.
Как флейта - звуки песенки лесной,
И мир окутан теплою весной.
Одела зелень ветви и кусты,
И всеми красками цветут цветы.
Но не замедлит летних дней приход…
Вот снова наступает поворот,
И, подбираясь, осень входит в сад,
Цветы желтеют, льется аромат.
Покой и радость чувствуешь тогда,
А там уже подходят холода,
В зиме ты удовольствие найдешь.
Так - беспечально круглый год живешь.
Никто, вмешавшись дерзостной рукой,
Не станет мирный нарушать покой.
- Никак твои горы не могут быть лучше моего водного царства, - стоял на своем рыбак. - Ничего полезного там не найдешь. Вот что говорится об этом в стихах из сборника «Чжэгутянь»:
В стране бессмертных облака
И чистая вода
Для жизни нужное дают -
Питье в них и еда.
Послушным
Я гребу веслом,
Мне лодка
Заменила дом.
Зажариваю черепах,
Креветок я ловлю
Камыш, и водяной орех,
И лотос я хвалю.
Пусть многолетний лотос вновь
Побег живой дает!
Прекрасны лотоса цветы
На светлом лоне вод.
- Да разве можно сравнивать твои воды с зеленью моих гор! - воскликнул дровосек. - В сборнике «Чжэгутянь» также говорится о многих полезных предметах, которые можно найти в горах. Вот послушай:
Высокие горные пики
Стремятся кругом в синеву,
Я в хижине, крытой травою,
Средь гор и ущелий живу.
Солю для себя куропаток,
А мясо гусей и свиней
Намного, конечно, креветок,
И крабов, и рыбы вкусней.
Какая же прелесть - побеги,
Съедобные листья, му-юй,
Пурпурные сливы и груши! -
Похваливай их да ликуй!
- Нет, уж ты не сравнивай свои горы с моей водой, - не сдавался рыбак. - Вот послушай-ка, что говорят об этом стихи из сборника «Тяньсяньцзы»:
Плыву на маленьком челне,
А надо отдохнуть,
Где захочу - остановлюсь,
И не боюсь ничуть.
Пусть за волною чередой
Опять идет волна,
Заброшу сеть, и без приправ
Уха для нас вкусна.
На трапезу садится в круг
Со мной моя семья:
Богатый свой улов всегда
Продам в Чанъани я.
На выручку куплю вина,
И вдрызг я буду пьян,
И одеялом старый плащ
Послужит мне в туман
А по ночам я крепко сплю,
Не ведая забот,
За знатностью я не гонюсь,
Не нужен мне почет.
- И все же твоя вода не может идти ни в какое сравнение с Моими горами, - не унимался дровосек. - Вот послушай, что говорится в том же сборнике «Тяньсяньцзы»:
У самого подножья гор
Я хижину сложил;
Пошло на все мое жилье
Лишь несколько стропил
Хожу я много по горам,
Валежника ищу…
Кому ж входить в мои дела? -
Да я и не пущу!
Я сколько захочу, продам
Валежника и дров,
И я по рыночной цене
Отдать товар готов.
На выручку могу купить
Дешевого вина,
Чтоб выпить, если захочу,
Когда душа полна
Я чайник глиняный припас,
И чашка есть со мной,
Напьюсь и завалюсь я спать
Спокойно под сосной.
И до меня ни у кого
На свете дела нет,
И безразлично мне, что там -
Упадок иль расцвет.
- Дорогой брат Ли, да как же ты можешь говорить, что жить в горах привольнее, чем у воды. Вот послушай, что говорится по этому поводу в сборнике «Сицзянюэ»:
Красные заросли
В дивных цветах, -
Под сияньем луны,
Желтый камыш
Покачнулся
Над зыбью волны.
Небо Чунцзяна
Бездонно;
На зыби волны
Звезды небесные
В заводи
Отражены.
В лодке сижу я,
И мелкая рыба
Клюет,
Стаями крупная рыба
В мой невод идет.
Щедрый улов, - и уха -
Мой сегодняшний пир.
С тихой усмешкой
Жалею
Мятущийся мир.
- Ну, если говорить о приволье, брат Чжан, так жизнь на воде не может равняться с жизнью в горах. В доказательство этого я приведу тебе стихи из того же сборника «Сицзянюэ»:
Уже застилают дороги
Сухие лианы,
Бамбука валяются всюду
Сухие верхушки;
Чтоб связывать хворост,
Из трав я сплетаю веревки,
И цапля стоит
Средь увядшей листвы -
На опушке.
Червь точит у ивы
Глубоко ее сердцевину,
И ветер ломает
Сосновые ветки и кружит…
Валежник продам,
Часть его на вино обменяю,
И зиму я встречу теперь
И дыхание стужи.
- Ну, может быть, у тебя в горах и неплохо, - промолвил рыбак, - но там не найдешь ни покоя, ни красоты, которыми славится вода. Вот послушай, что об этом говорится в стихах «Линьцзянсянь»:
С отливом челнок
Возвращается мой,
И еду я с песнями
Ночью домой.
В плаще травяном.
При ущербной луне,
Как в платье волшебном,
Плыву по волне.
Но чайка спокойно
На отмели спит,
Ее не пугает
Мой сказочный вид.
Прозрачен, лишен облаков
Небосвод;
Я сплю в камышах
Без житейских забот.
Уж солнце в зените,
По-прежнему сплю.
На что променяю
Я долю свою!
Министр, приходящий
К царю на прием,
Стесненней меня
В положенье своем.
- Ну, где уж покою и уединению твоих речных просторов сравниться с тишиной моих лесов? Послушай-ка в доказательство стихи из того же сборника:
В осенний лес пошел я с топором,
Вязанку дров принес домой потом,
И в волосы воткнул цветок полей, -
Особенность наружности моей!
В туманах горных я искал проход.
Луна взошла - и вот я у ворот.
Бегут навстречу дети и жена,
И радости семья моя полна.
На ложе я соломенном лежу,
Под голову чурбанчик подложу;
Уже дымится на столе пшено,
И молодое пенится вино,
Поистине, какая благодать!
Какой покой! Чего еще желать!
- Ну, ладно, пока мы говорили только о наших занятиях и о том, чем мы богаты, - сказал тогда рыбак. - Но вот часы досуга ты не можешь проводить так прекрасно, как я.
В свободное время любуюсь
На белого аиста я,
И лодку свою оставляю,
Вернувшись домой, у ручья.
Ворот закрываю я створки,
Вхожу по-хозяйски в свой дом,
Сажусь под навесом, - и сына
Знакомлю с моим ремеслом.
Устал я от гребли, и сети
Сушить помогает жена,
Душа успокоилась так же
Как в речке утихла волна.
Все тело мое отдыхает,
Под ветром смиряется зной;
К услугам моим постоянно
И шляпа и плащ травяной;
И если об этом подумать,
То здравым рассудком поймешь,
Что лучше такая одежда
Парадного платья вельмож.
- Ну нет, об этом могу еще с тобой поспорить и в доказательство тоже приведу стихи:
Я в свободные минуты
Облаками очарован;
Закрываю двери дома
И сижу один, взволнован,
И даю советы сыну,
Предлагаю наставленья;
Вместе с сыном мы читаем
Знаменитые творенья.
А когда бывают гости,
В шахматы играю с ними,
И брожу с веселой песней
Я тропами полевыми.
А когда на сердце радость,
Лютню я беру с волненьем,
Восхожу на холм зеленый,
Там играю с упоеньем.
- Дорогой Ли Дин, - сказал наконец Чжан Шао, - зря мы спорим с тобой. Нельзя же сравнивать сандаловое дерево с золотым сосудом для вина. Однако мы занимаемся только лишь литературными упражнениями, а это ведь не такое уж трудное дело. Каждый из нас может, не задумываясь, сложить собственные стихи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53