Она частенько бродила по лесам, наслаждаясь терпким ароматом горных цветов и сладкозвучным пением птиц. Иногда часами стояла на вершине, восхищаясь великолепием дикой природы. Перед ней во всей красе лежала ее любимая Алабама.Где-то сейчас Рэнс? Жив ли он?.. В глубине души Эйприл верила, что Рэнс обязательно вернется к ней. Эта вера да еще несказанная красота окружающей природы наполняли душу молодой женщины покоем, которого она так долго была лишена. Только сейчас Эйприл начала понемногу оправляться от страданий, которые ей пришлось перенести за последние несколько лет.Старшие и более опытные женщины – подруги Эйприл по горному лагерю подсчитали, что она станет матерью в конце мая. «Прекрасное время для рождения, – думала счастливая Эйприл, осторожно прикасаясь к округлившемуся животику. – Новая весна наступит на земле, и вместе с ней появится новый человечек».Однажды – это произошло воскресным утром в начале апреля – часовой, стоявший на посту ниже лагеря, издал крик, напоминавший крик козодоя. Это был условный сигнал, означавший, что кто-то едет. Эйприл бросилась бежать вместе с остальными обитателями горной деревушки. С узкой тропинки, со всех сторон окруженной густыми зарослями, она увидела мужчин в серой форме. Кое-кто опирался на плечо товарища, а некоторые были настолько слабы, что их буквально волочили по земле. А над маленьким отрядом по-прежнему реял гордый флаг Конфедерации, изрядно потрепанный, но непокоренный.Внезапно лес огласился истерическими криками радости – это женщины, пристально вглядываясь в утомленные, исхудалые лица мужчин, узнавали своих мужей и возлюбленных. Сердце Эйприл болезненно сжалось: Рэнса среди них не было. Ничего не видя от слез и страшась расспрашивать мужчин, чтобы не услышать жестокую правду, она тихонько отошла от остальных и углубилась в лес. Дойдя до полянки, молодая женщина опустилась на пенек, вдыхая сладкий запах весны и пытаясь успокоиться. Воздух был поистине упоителен. Эйприл пила его, как чистую родниковую воду, но больше не в силах была сдерживаться и зарыдала.– Как можно плакать среди такой красоты, синеглазка?Эйприл окаменела. Должно быть, она заснула и видит сон. Но тут она почувствовала у себя на плече тяжелую руку. И в то же мгновение грязная худая собачонка выскочила из леса и принялась лизать ей лицо.– Так не годится, – пробормотал Рэнс, опускаясь на колени перед Эйприл и с любовью заглядывая в родное лицо. – Среди такой красоты грешно плакать…Они бросились друг другу в объятия, смеясь и плача одновременно, не в силах поверить, что все происходит наяву. Наконец-то!– Для меня война окончилась, – сказал Рэнс, кивая на свою забинтованную ногу.Эйприл в испуге вскрикнула, но он поспешил успокоить жену:– Ничего страшного! Скоро заживет. Пуля янки все-таки достала меня. Врачи побоялись вынимать ее – говорили, что она засела слишком глубоко. Начали меня уговаривать ампутировать ногу, но я уперся покрепче Кларка! Так что для меня все самое страшное уже позади, дорогая, – повторил Рэнс, гладя золотистые волосы Эйприл и покрывая поцелуями ее губы и щеки.Рэнс помог подняться Эйприл и снова заключил ее в объятия. Так, обнявшись, они подошли к краю горы и взглянули вниз на цветущую долину.– Может быть, это произойдет не очень скоро, но рано или поздно на этой земле снова воцарится мир. И мы станем его частью. Мы и наш ребенок…Он посмотрел на жену с улыбкой, в которой светилась такая любовь, что Эйприл невольно задрожала от счастья. Рэнс спросил:– Ты готова к путешествию? Готова вернуться домой и дать жизнь нашему ребенку в Пайнхерсте?– Куда угодно, – прошептала она еле слышно. – С тобой, мой любимый, – хоть на край света!..Они стояли рядом, окруженные цветущей природой, и улыбались. Лохматый белый пес, как будто понимая, что его хозяин и хозяйка хотят побыть одни, вдруг заметил пеструю бабочку, погнался за нею и вскоре скрылся в лесу.А весенний ветер, казалось, весело нашептывал: «Среди такой красоты грешно плакать!..» Глава 34 Как ни настаивала Эйприл, Рэнс никак не соглашался подстегнуть лошадей, впряженных в четырехколесную таратайку.– Да мы так и за месяц не доедем! – жаловалась нетерпеливая Эйприл.Рэнс с улыбкой посмотрел на нее:– Если не ошибаюсь, ты собиралась рожать в Пайнхерсте. Но если ты и дальше будешь так ерзать, боюсь, что мне придется принимать роды в дороге. Вряд ли из меня получится хорошая повитуха!Солнце пекло нещадно. Эйприл очень устала, но ни единой жалобы не сорвалось с ее губ. Они едут домой! И это путешествие ничто не омрачит. Вскоре показались знакомые зеленые поля и леса. От них исходил какой-то мертвенный покой. Казалось, пришел конец всему, что было им так хорошо знакомо и дорого – Конфедерации, Югу…– Неужели нет никакой надежды? – спросила Эйприл, высказывая вслух то, что все это время терзало ее и Рэнса.Он сокрушенно покачал головой:– Наверняка мы скоро услышим, что Ли капитулировал. Все кончено, Эйприл.– Я не собираюсь капитулировать! – энергично возразила она, воинственно вздернув подбородок. – Я никогда не смирюсь с поражением. Никогда мои дети и дети моих детей не услышат от меня, что южане были побеждены проклятыми янки!Рэнс усмехнулся и посмотрел на жену. Он любил это упрямое выражение ее лица, которое словно говорило о том, что, раз на что-то решившись, она уже не отступит.– И что же ты им скажешь вместо этого, моя дорогая?– Что нам просто надоело убивать северян, и мы перестали драться.Рэнс от души расхохотался, но, поймав сердитый взгляд Эйприл, тут же утихомирился. «Будь я проклят! – подумал он. – А ведь она и в самом деле так скажет!» Подобно тысячам преданных Конфедерации южанок, Эйприл никогда не смирится с тем, что ее родину так жестоко унизили.Иногда это удивляло и самого Рэнса. Будь у Конфедерации достаточно продовольствия и боеприпасов, все могло бы сложиться по-другому. Интересно, что скажут об этой войне грядущие поколения? Как повлияет победа Севера на историю Америки, скажем, через сто лет? Сам-то он к тому времени уже давно будет в могиле, но как хотелось бы знать! И вообще что происходит с человеком после смерти? Осознает ли он что-нибудь? Однако подобные мысли Рэнс старался тут же прогонять: слишком все это сложно и запутанно…Иногда они проезжали мимо уцелевшего дома, иногда – мимо почерневших от пожара руин. Нигде ни души, ни звука. Даже птиц не слышно…– На горе было лучше, – сказала Эйприл шепотом.– Нам еще не раз придется столкнуться со следами мародерства янки, – предупредил ее Рэнс. – Будем надеяться, что до Пайнхерста они не добрались.– А как быть с Ванессой?– Доберемся до Монтгомери, и я посоветуюсь с каким-нибудь представителем власти. У тебя есть кольцо, которое доказывает твои права на имение, а я припрятал на Чеахе достаточно денег, чтобы уплатить любые налоги. Я слыхал, что янки отбирают наши земли в том случае, если мы не в состоянии уплатить налоги. Бьюсь об заклад, что сейчас не многие южане способны на это! Вот янки и налетают на их поместья, как стервятники на добычу…– Жаль, что ты не захватил деньги с собой! Вряд ли я смогу вместе с тобой поехать за ними, но и оставаться одной мне тоже не хочется.– Ты и не останешься одна. Я собираюсь найти повитуху, которая побудет с тобой. А деньги я взять никак не мог – ведь это золотые слитки. Неужели ты думаешь, что я поеду в Монтгомери с золотом в кармане? Первым делом надо отвезти тебя в Пайнхерст. А об остальном еще будет время подумать!С минуту помолчав, Рэнс задумчиво поскреб бороду и наконец, сумрачно глядя на Эйприл, изрек:– Если Ванесса все еще там, я сам поговорю с ней! Твоя сестра сумасшедшая, и я не хочу, чтобы она крутилась возле тебя…– Ты хочешь сказать, что если она все еще в Пайнхерсте, ты попросишь ее уехать? Ах, Рэнс, я не могу поступить так с родной сестрой! Ну подумай, куда она денется?– Черт побери, женщина, тебе-то что за дело до этого? – вскричал Рэнс, теряя терпение. – Неужели ты мало настрадалась от этой дряни? Когда ты, наконец, поймешь, глупышка, что твоя сестра – мерзкое отродье, и больше ничего? Да она не моргнув глазом прихлопнет тебя, если понадобится! Я сам с ней разберусь. Понятно?Эйприл кивнула. Она уже давно поняла: когда Рэнс в таком состоянии, никакие мольбы и уговоры не помогут.Ближе к вечеру показалась старая хижина, сложенная из гнилых бревен.– Попробуем попроситься на ночлег, – предложил Рэнс. – Тебе нужен отдых. Будем надеяться, что у хозяев найдется хоть какая-нибудь еда!На пороге появилась женщина, выглядевшая явно старше своих лет. Жалкие лохмотья, которые когда-то были платьем, висели мешком на ее исхудавшем теле. Позади нее сгрудились пятеро ребятишек мал мала меньше и с любопытством уставились на незнакомцев.– Моя жена, как вы заметили, в интересном положении. Мы были бы вам очень признательны, если бы вы позволили провести ночь под вашим кровом. А пока я пойду в лес и постараюсь добыть что-нибудь нам всем на ужин!Глаза женщины, обведенные глубокими темными кругами, взглянули на непрошеных гостей без всякого интереса. Она пожала плечами и произнесла безжизненным голосом:– Мой муж погиб под Геттисбергом. Один сын – в Теннесси, второй – при Уилдернисе, еще двое – в Атланте. Я поделюсь с вами всем, что имею…Рэнс и Эйприл обменялись грустными взглядами, сочувствуя горю незнакомой женщины. Рэнс помог жене спуститься с повозки и, взяв ружье, углубился в лес.Ему удалось подстрелить четырех кроликов. Они и были приготовлены на ужин, а хозяйка, миссис Мэтти Кирквуд, добавила кукурузные лепешки и печеные голубиные яйца.Разговор не клеился. Ребятишки были не по-детски тихи и подавленны. Сразу же после ужина они послушно улеглись спать на жиденькие матрасы, лежавшие прямо на полу. У миссис Кирквуд не нашлось даже одеяла, и Рэнсу пришлось принести свое. Свернувшись калачиком рядом с мужем, Эйприл, утомленная долгим путешествием, вскоре заснула, но сон ее был беспокоен. С непривычки глиняный пол казался очень жестким, болела спина.Рано утром на рассвете они тронулись в путь, позавтракав голубиными яйцами и жареной солониной.В Монтгомери прибыли в полдень. Рэнс тут же отправился к начальнику военной полиции и вскоре возвратился с печальным известием: 9 апреля генерал Ли сдался генералу Гранту.Итак, кровавая война была закончена.Эйприл не могла даже плакать – все слезы уже были выплаканы за четыре долгих военных года. Да и разве поможешь слезами? Она носила в себе новую жизнь. Скоро ее ребенок появится на свет, а вместе с ним возродятся к новой жизни и они с Рэнсом. Нет, время слез прошло!– Поехали в Пайнхерст, – негромко сказала Эйприл, легонько касаясь руки мужа, словно желая удостовериться, что Рэнс здесь, рядом с ней… и так будет всегда. – У нас впереди много дел! Интересно, цел ли еще мой дом?..– Мне сказали, что янки не слишком бесчинствовали в здешней округе. Так что скорее всего Пайнхерст цел. Но прежде чем двинуться дальше, я хочу купить еду и все самое необходимое, потом надо найти повитуху. Она побудет с тобой, пока я съезжу на Чеаху за золотом. Там остался Эдвард, чтобы помочь собраться остальным нашим товарищам. Им надо решить, что делать дальше. Возможно, кое-кто захочет жить в Пайнхерсте.– Да, я знаю. Я уже всем сказала, что они будут в Пайнхерсте желанными гостями, – заверила мужа Эйприл. – Без работы никто не останется, я уверена! Если мы поторопимся с посадками да еще разведем коров и свиней, то еды хватит на всех…Довольно быстро Рэнсу удалось найти старую негритянку, которая с готовностью вызвалась побыть с Эйприл.Джесси – так звали эту женщину – в прошлом была рабыней. Она родилась в Атланте и прожила там всю жизнь, пока войска Шермана не сожгли ее дом. Муж Джесси умер, дети выросли и разъехались. Тут она вспомнила, что вроде бы у нее есть родственники в Монтгомери, и не долго думая тронулась в путь. Рэнс и Эйприл с восхищением выслушали рассказ о том, как эта простая неграмотная женщина проделала долгое путешествие из Атланты в Алабаму.– Не беспокойтесь ни о чем, милочка! Джесси о вас позаботится, – ухмыляясь во весь рот, торжественно возвестила негритянка, с трудом водружая свое грузное тело на сиденье повозки. – А коли доктора рядом не будет, когда придет ваше время, так Джесси вам поможет. Я, почитай, сотню младенцев приняла за свою жизнь!Эйприл бросила встревоженный взгляд на Рэнса, и он поспешил ее успокоить:– Меня не будет лишь пару дней, дорогая. А потом я вернусь вместе с остальными. Не тревожься! Ведь женщины подсчитали, что у тебя впереди еще целый месяц…– Ну, не знаю, – устало согласилась Эйприл. – Иногда мне кажется, что я и дня не продержусь…– Не волнуйся, дорогая, – успокоил ее Рэнс. – Вот приедем домой, и тебе сразу станет лучше.И вот наконец последний поворот. Перед ними возник красавец особняк. Эйприл даже зажмурилась. От волнения она не могла вымолвить ни слова.– Вот мы и дома! – победно возвестил Рэнс.Только теперь Эйприл позволила себе открыть глаза. При виде величественного здания с колоннами, высившегося на холме, у нее невольно вырвался крик радости. Дом по-прежнему выглядел прекрасно. Словно часовой, торжественный и неприступный, он наблюдал за тем, что происходит в его царстве.Правда, лужайка перед домом была неухожена, но разве теперь это имело значение? Главное, что янки не уничтожили ее родное гнездо!– Ты не мог бы ехать побыстрее? Ах, Рэнс, я просто не могу поверить…Сзади послышался голос Джесси:– Господь всемогущий, ну и домик! Да он гораздо больше, чем был у моего хозяина в Атланте… Придется вам нанять кого-нибудь мне в помощь: я одна здесь не управлюсь!Не успела повозка остановиться перед широкими мраморными ступенями, как Эйприл уже была готова лететь внутрь, но Рэнс удержал ее и сердито сказал:– Разве не можешь подождать, пока я помогу тебе слезть? Не забывай, что ты в деликатном положении, Эйприл!– Как я могу об этом забыть? – усмехнулась она. Эйприл дрожала от радости. Наконец она дома!Дома… Какой счастливый день! Рэнс осторожно опустил жену на землю и заботливо повел к дому. Позади шла Джесси, озираясь вокруг в немом восхищении.Парадная дверь была закрыта, но Эйприл вспомнила, что ключ обычно хранился в большой каменной вазе, стоявшей в дальнем конце широкого крыльца. Розовый куст, который когда-то рос в этой вазе, теперь весь почернел.Отперев дверь, Эйприл быстро прошла в холл. Вокруг царил полумрак. Пахло чем-то неприятным, но, не обращая на это внимания, Эйприл вскричала:– Мебель вся на месте. Похоже, янки вообще не приходили сюда! Пойду посмотрю, где…Тут на глаза молодой женщине попалось темное пятно на дубовом полу гостиной. Она тут же осеклась, вспомнив, что здесь лежал мертвый Кейд Блэкмон, а из страшной раны у него на горле текла и текла кровь… Эйприл вздрогнула и направилась к лестнице, пытаясь выбросить из головы неприятные воспоминания.– Похоже, здесь кто-то живет, – сказала она.– Конечно, живет, идиотка ты эдакая! Здесь живу я! Это мой дом…Рэнс и Эйприл подняли головы и увидели Ванессу. Она стояла на верхней ступеньке лестницы. Ее синие глаза горели гневом, костяшки пальцев побелели – с такой силой она вцепилась в пыльные перила. Длинные золотистые волосы в беспорядке разметались вокруг раскрасневшегося лица.От изумления Эйприл не могла выговорить ни слова. Рэнс бережно обнял ее.На Ванессе было зеленое атласное платье, которое она вызывающим жестом спустила вниз, обнажив роскошную грудь. Делая вид, что не замечает ее наготы, Рэнс проговорил, с трудом сдерживая ярость:– Это не твой дом, Ванесса. Он принадлежит Эйприл. Вернее, теперь мне и Эйприл. Собирай вещи и убирайся! Ты и так принесла в этот дом достаточно горя…Ванесса, откинув голову назад, резко рассмеялась.– Ты намереваешься выгнать меня отсюда, не так ли? Посмотрим, как у тебя это получится, жалкий калека! – И она указала на забинтованную ногу Рэнса. – Этот дом – мой, и все это знают! А убраться отсюда придется тебе и твоей бабе, причем немедленно!– Насколько мне известно, существует семейная реликвия, которая доказывает право на наследство. Где кольцо, Ванесса? – поинтересовался Рэнс.Однако смутить Ванессу было нелегко. Она словно не слышала вопроса.– Так вы уберетесь сами или мне придется приказать вас арестовать?– Ванесса, не вынуждай меня прибегать к насилию. Я не собираюсь пререкаться с тобой. Война закончилась и…– Вот именно – закончилась! – торжествующе перебила она Рэнса. – Выиграли янки, а ты всего-навсего жалкий южанин! Предатель благородного Севера. И прежде чем ты продолжишь угрожать мне в моем собственном доме, тебе не мешает кое с кем познакомиться…Ванесса, не спуская глаз с Рэнса, крикнула кому-то в глубине комнаты:– Эрнест! Подойди сюда, пожалуйста! Тут какой-то грязный южанин вздумал мне угрожать. По-моему, следует ему напомнить, кто выиграл войну, и хорошенько проучить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45