– Селма откинула со лба длинные каштановые волосы и расхохоталась. – Не знаешь, что такое триппер? Ну гонорея, так вроде она правильно называется… Но только вовсе не я заразила этого плюгавого ублюдка. А он-то разорался, что я шпионка, что янки специально меня сюда заслали, чтобы заражать доблестных офицеров-южан. Но я тут совершенно ни при чем! Посмотрела бы ты на этого недомерка – худой, жалкий, просто плюнуть хочется… Да такой ляжет с любой бабой, которая раздвинет перед ним ноги! Нет, ему, вишь ты, меня захотелось. А я, между прочим, стою недешево, но зато и клиенты завсегда мною довольны. Но тех мерзких штучек, которые он от меня потребовал, я все равно делать не стала. Ну, он и взъелся… В общем, засадил он меня сюда, и один Господь Бог знает, когда я отсюда выйду. Одно хорошо – охранники считают, что я и вправду больна, и не вяжутся ко мне. – Селма развела руками и печально улыбнулась. Эйприл судорожно вцепилась в мешковину, со страхом глядя на собеседницу.– Вы хотите сказать, что охранники?..– Ну да. Трахаются с нами, когда захотят, а хотят они всегда. Тут их шестеро да еще Черноротый. А нас двадцать две, с тобой – двадцать три. Это значит, что шестнадцати из нас каждую ночь везет: они могут спать в одиночестве, а не ложиться под этих сукиных детей. Да и что им еще делать, этим охранникам? Днем они стоят у нас над душой, пока мы работаем в поле, да еще как работаем – до кровавых мозолей, до седьмого пота! А они нас охраняют, чтобы, значит, мы не сбежали. Ну, а вечером бросают монетку, кому кто достанется. Вот так-то…– О Господи! – прошептала Эйприл и без сил опустилась на ближайшую койку, даже не замечая, что с ее тела струилась вода. О Господи, Господи, Господи…– Именно так, милочка. Я знаю, что говорю. – Селма взглянула на Эйприл с неподдельным сочувствием. – А тебе тут туго придется: уж больно ты молодая и хорошенькая. Конечно, под этим мешком тебя не очень-то разглядишь, но, сдается мне, у тебя и тело красивое. Эти ублюдки с ума сойдут, когда тебя увидят, но им придется подождать. Новенькой всегда сначала занимается Черноротый, а остальным она достается только после того, как надоест ему. Ну а ты ему вряд ли быстро надоешь!Слезы бессильной ярости показались на глазах Эйприл. С ужасом глядя на Селму, она спросила дрожащим голосом:– Что же это за место? Как может правительство допускать такое безобразие?Селма пожала плечами.– Мне кажется, никому дела нет до того, что творится в нашем «домике». Ведь Тарборо – специальная женская тюрьма. В ней содержатся те, кого подозревают в шпионаже или измене Югу. Нас считают отбросами, подонками и хотят убрать подальше, как говорится, с глаз долой. В то же время казнить или повесить боятся – ведь мы как-никак женщины. Поэтому и суют в эту дыру и тут же о нас забывают, а Черноротого и его команду это вполне устраивает, ведь, служа здесь, они не опасаются, что попадут на фронт, где сгинут ни за грош. Да еще имеют бесплатный гарем в придачу! А вообще-то здесь не так уж плохо. Если бы не приходилось так много работать, я была бы вполне довольна жизнью. Конечно, как подумаешь, сколько денег я могла бы за это время заработать в ричмондских борделях, так вроде бы и жалко. Ну с этим ничего не поделаешь! А среди охранников есть и неплохие ребята, как я слышала. Наши девочки даже дерутся из-за них…Эйприл передернуло от отвращения.– Это ужасно! Я даже не могла предположить, что такие мерзости существуют на свете…– Существуют, и еще как! Так что не упускай своего шанса. Веди себя похитрее, милочка, и постарайся подольше ублажать Черноротого, потому что когда пойдешь по рукам, то с тебя живо слетит твой ангельский вид!Женщины так увлеклись беседой, что не заметили, как дверь открылась, и опомнились, лишь когда раздался громоподобный голос Кейда Блэкмона:– Селма, ты что здесь делаешь? Почему не работаешь? Хочешь, чтобы я спустил с тебя шкуру?Под его грозным взглядом Селма сразу съежилась и боязливо отползла в угол кровати.– Каспер разрешил мне пойти и лечь. Мне стало плохо от жары. И еще я занозила себе ногу, и…– А ну заткнись! – проревел Блэкмон, отвешивая Селме увесистую пощечину. – Я устал от твоего нытья. И не притворяйся, что больна – с тобой все в порядке. Сейчас же иди на огород, а не то я спущу с тебя шкуру, поняла?– Да, сержант, поняла. Простите…Селма бочком соскочила с кровати и заторопилась к выходу. Эйприл с ужасом увидела, что за ней тянется кровавый след – она действительно занозила ногу, что и пыталась объяснить Блэкмону, но тщетно.Подождав, пока за ней закрылась дверь, Кейд кинул сверток Эйприл на колени.– Надевай! Здесь все носят такие платья…Он не успел докончить фразу – Эйприл, дрожа от гнева, обрушилась на него с упреками:– Ах ты ублюдок! Она действительно больна. Если бы ты внимательнее взглянул на нее, то и сам заметил бы это! И ногу она и вправду занозила – вон на полу кровь, ты что, не видишь? – Она жестом указала на пятно. – Скажи мне, сержант, знает ли президент Дэвис о тюрьме Тарборо? Известно ли ему, что здесь происходит? Селма мне сказала, что твои охранники насилуют женщин и что…– Ты что, взбесилась? Замолчи сейчас же! – Он рывком поставил Эйприл на ноги, и с нее слетела мешковина, которой она до сих пор прикрывалась.– Не твое дело рассуждать о том, что здесь происходит. Какое ты имеешь право, ты, презренная шпионка, даже упоминать имя такого достойного человека, как президент Дэвис?Тут взгляд Блэкмона упал на ее грудь и скользнул ниже. Он молчал минуты две.– Боже мой… – наконец хрипло простонал он, пораженный красотой Эйприл. – Боже мой, такой женщины я в жизни не видел!..– Убери свои грязные лапы, мерзкий ублюдок! Не смей меня трогать! – Эйприл отчаянно пыталась высвободиться из его цепких лап, но безуспешно. – Не смей прикасаться ко мне, слышишь?На лице Блэкмона появилось странное выражение. Не обращая внимания на крики Эйприл, он сгреб ее в охапку и вынес на улицу. Тщетно Эйприл била его, кусалась, царапалась – для могучего Блэкмона ее удары были все равно что укусы комара.– Пожалуйста, не надо! – взмолилась она.Теперь, когда Эйприл осознала, что не в силах пробить этого человека-гору, ее гнев сменился мольбой. Блэкмон не сводил с нее жадного взгляда.– Хочу побаловаться с тобой, милочка. Мне еще ни разу не попадались такие красавицы!Дойдя до своей хижины, Блэкмон ногой распахнул дверь и подвел Эйприл к кровати. Раздеваясь, он приговаривал:– Тебе будет хорошо, милочка, обещаю. Я буду очень нежен! – Он вскарабкался на Эйприл. – Ты прямо создана для такого мужчины, как я!Эйприл показалось, что она сейчас задохнется – так тяжел был Блэкмон. Она не смогла даже вздохнуть… И вдруг этот громила, испуганно закричав, соскочил с кровати. Эйприл удивленно наблюдала за тем, как Блэкмон, шатаясь, подошел к стулу и бессильно опустился на него. При этом стул жалобно заскрипел под тяжестью его тела. Спрятав лицо в ладонях, Блэкмон свесил голову и застыл в неподвижности.Прошло довольно много времени, но он сидел, не меняя позы. Черт побери, почему он не смог овладеть этой арестанткой? За весь его многолетний опыт общения с женщинами тело впервые отказалось ему повиноваться. Как случилось, что он не в состоянии овладеть женщиной, красивее и желаннее которой еще не встречал?Блэкмон сокрушенно покачал головой, не смея поднять глаза от стыда. Наверное, он полюбил ее. Наверное – вот проклятие! – она и в самом деле задела его за живое. Одно только Блэкмон знал точно: не может он отнестись к этой миловидной юной девушке, как к обыкновенной потаскухе.Натянув одеяло до самого подбородка, Эйприл со страхом следила за Блэкмоном. На него было жалко смотреть: этот верзила вдруг как будто стал меньше ростом. Глядя на девушку внезапно покрасневшими глазами и натянуто улыбаясь, он в смущении прошептал:– Ты не должна бояться меня, Эйприл. Сейчас я не опасен…С усилием поднявшись со стула, он привел в порядок свою одежду и вышел из хижины, ссутулив плечи. «Господи, – удивилась Эйприл, – что это с ним? Только что был полон желания и вдруг сбежал! Так неожиданно, так внезапно… С ним явно что-то произошло. Но что?»Впрочем, сейчас не время размышлять. Надо действовать! Ругая себя за то, что и так слишком замешкалась, Эйприл соскочила с кровати. В ту же секунду дверь отворилась, вошел Кейд и бросил на стол узелок с тюремной одеждой.– Оденься! Я не могу позволить, чтобы ты расхаживала здесь голая. Сейчас принесу тебе чего-нибудь поесть, а потом отведу на поле. Надо тебе привыкать к нашим порядкам.С этими словами он направился к шкафчику, стоявшему в углу, и принес Эйприл немного сухарей и холодной картошки, а затем налил воды из большого кувшина.– Это, правда, не бог весть что, но на ужин ты получишь больше. – И, искоса взглянув на нее, проворчал: – Я ведь сказал, чтобы ты оделась!Повернувшись к Кейду спиной, Эйприл сбросила одеяло и начала через голову натягивать на себя платье. Оно висело свободно – ни застежек, ни пояса не полагалось – и даже не закрывало лодыжек.– Но это же… неприлично, – выговорила она еле слышно, чуть не плача от унижения. – Оно слишком короткое, а у меня нет никакого белья – ни панталон, ни рубашки…– Заткнись! – грубо оборвал ее Кейд, стукнув кулаком о стол. – Ты не на бал приехала, а в тюрьму попала. Во время мытья охранники все равно тебя увидят – они ведь живут совсем рядом. Скажи спасибо, что пока тебя трогать не будут – об этом уж я позабочусь! А теперь доедай поскорее…Эйприл молча повиновалась отчасти потому, что голод и в самом деле давал себя знать, отчасти потому, что не хотела злить Блэкмона, который и без того смотрел на нее волком, хотя минуту назад был полон желания. А еще раньше, всего несколько часов назад, сделал крюк, чтобы забрать ее собаку. Словом, у этого человека была тысяча лиц, и поскольку Эйприл пока не могла установить закономерность, с которой менялось его настроение, она боялась Блэкмона. Вывести тюремщика из себя ничего не стоило, и, как она уже убедилась на собственном опыте, это было довольно опасно.– Работать будешь в поле от зари до зари, – объяснил он, пока Эйприл дожевывала сухарь, – кстати, для себя же, а то нечего будет есть. Каждый день по очереди кто-нибудь остается за кухарку. По субботам идешь к ручью и стираешь свою одежду. Каждый вечер моешься. Только следи, чтобы эта шлюха Селма мылась последней, а не то подцепишь триппер! В воскресенье получишь выходной, – продолжал он после паузы, – но только в том случае, если всю неделю работала как следует, иначе я найду чем тебя занять, так и запомни! – Он снова умолк, окинул Эйприл внимательным взглядом, глубоко вздохнул и добавил: – Я позволяю своим ребятам делать здесь все, что им угодно. Нам страшно повезло, что попали сюда на работу, и мы это ценим. Все друг с другом ладят, а это главное. Ребята могут поиметь любую женщину, какую захотят, но когда приезжает новенькая – вот как ты, к примеру, – то вначале ею пользуюсь я, причем столько, сколько пожелаю. Так что вначале они не будут тебя беспокоить. И не вздумай возводить на них напраслину, что, мол, они к тебе пристают, потому что ежели я дознаюсь, что ты наврала, а я по твоему наущению наказал невиновного, тебе тоже не поздоровится, так и знай! Поняла?Эйприл медленно поднялась из-за стола. Ее прекрасные синие глаза сверкали гневом. Довольно! Она больше не намерена терпеть это унижение и покорно мириться с тем, что ее превращают неизвестно во что.– Нет, черт тебя подери, Кейд Блэкмон, не поняла!Она словно выплевывала слова ему в лицо, не страшась того, что его налитое кровью лицо грозно нависло над ней.– То ты со мной нежен, а уже через минуту грозишь избить меня или – того хуже – убить! То ты добр, а в следующую минуту превращаешься в последнего ублюдка! Я устала от всего этого до чертиков… Я не совершала того, в чем меня обвиняют. Я никогда не делала ничего во вред Конфедерации, а те, кто думает иначе, будут гореть в аду, чего я им от души желаю!Она на минуту умолкла, чтобы перевести дыхание. Затем бесстрашно ринулась в атаку с новой силой:– Я согласна играть по вашим грязным правилам, но послушай меня внимательно, ты, безобразный ублюдок! При первой же возможности я всажу тебе в спину нож. Такая же участь постигнет любого, кто посмеет ко мне прикоснуться. А еще я клянусь могилой матери, что найду способ удрать из этой чертовой дыры…Тут Эйприл была вынуждена снова остановиться, потому что Блэкмон от души расхохотался. От смеха его необъятное тело сотрясалось. По щекам струились слезы. Он все никак не мог успокоиться. Наконец, кое-как овладев собой, прохрипел:– Ох, Эйприл, Эйприл! Вот это женщина! Я еще такой не встречал, клянусь! Красавица и гордячка… Да ты просто чудо! – Он сгреб ее в объятия и на мгновение прижал к себе с такой силой, что Эйприл чуть не задохнулась. – Я рад, что ты здесь, милочка, право слово! А теперь давай поторапливайся, – добавил он, отсмеявшись. – Поела? Тогда обувайся, и пошли. Мы-то с тобой знаем, что ты моя любимица, но если я позволю тебе отлынивать от работы, остальные женщины с самого начала возненавидят тебя, а это никуда не годится. Ты должна постараться поладить с ними, поняла? Ну и отлично!Эйприл сунула ноги в деревянные башмаки и тут же ойкнула от боли – они оказались малы. Кейд начал извиняться:– Другой обуви у меня нет, ты уж прости. Почему-то правительство совсем об этом не думает, ну, нам и приходится выкручиваться самим. Эти башмаки я снял с одного паренька-янки. Как-то наткнулся на него в лесу и подстрелил. Тощий был, плюгавый… Вспомнить противно! А ботинки я на всякий случай сохранил. Подумал, что рано или поздно к нам прибудет женщина, которой они будут впору. Ты вроде такая малышка, Эйприл, странно, что башмаки тебе не подошли…– И насколько же «плюгавый» был тот мальчик? Ты хочешь сказать, что убил ребенка? – презрительно поинтересовалась Эйприл.– Не твое дело! – Кейд нахмурился. – Он был янки, и этого достаточно. А сколько ему лет – десять или сто, – меня не касается, поняла? Для меня все янки равны. Убивал их и буду убивать!С этими словами он обхватил Эйприл за талию и буквально вытащил из хижины. Грубые деревянные башмаки невыносимо жали, но девушка старалась не отставать от Блэкмона, быстро шагавшего впереди. Они пересекли утыканную пнями поляну и углубились в лес. Тропинка шла вдоль болота, по обеим сторонам которого виднелись поваленные деревья и густой подлесок. «Более мрачное место трудно себе представить», – с грустью подумала Эйприл. Время от времени она с опаской бросала взгляд на деревья, ожидая в любой момент увидеть на ветке притаившуюся змею.– Если вздумаешь бежать отсюда, – поддразнил ее Кейд, – не забудь, что здесь кругом болота. А также ядовитые змеи, зыбучие пески и дикие кабаны, которые разорвут тебя на кусочки, а потом съедят! И не рассчитывай, что тебе удастся удрать по той дороге, по которой мы с тобой приехали, – там всегда стоят охранники. Ты их, может быть, и не заметишь, а уж они тебя – точно! Так что бежать можно лишь по болотам, – с удовольствием подытожил он.– А может быть, я предпочту сгинуть в зыбучих песках или от укуса змеи, чем якшаться с тобой, Кейд Блэкмон!– Послушай, Эйприл, – ухмыльнулся он и внимательно посмотрел на девушку. – В конце концов, я не так уж плох. Хорошо себя веди, и все будет отлично. Мы с тобой поладим, я уверен! А насчет того, что сейчас произошло в хижине… Я просто устал, вот и все. Ночью все будет в порядке, обещаю!Эйприл промолчала. Ее душил гнев. Она только надеялась, что, какова бы ни была причина, по которой у него ничего не вышло, это сработает и в дальнейшем.Вскоре лес кончился. Они вышли на другую поляну, на этот раз ровную, без пней. Площадью, как показалось Эйприл, примерно в два или три акра; поляна эта зеленела всходами. Здесь трудились женщины, одетые, как и Эйприл, в унылые, темные платья. Некоторые использовали примитивные тяпки и лопаты, остальные, стоя на коленях, ковырялись в земле голыми руками. При приближении Блэкмона и Эйприл все женщины, как по команде, прекратили работу и уставились на новенькую.Неподалеку, в тени вяза, сидел солдат в серой форме. Увидев подошедших, он встал и не торопясь направился к ним.– Это рядовой Эллисон, – сказал Кейд, обращаясь к Эйприл. – Делай все, что он прикажет. Он руководит всей работой.Эйприл посмотрела на солдата, пожиравшего ее жадным взглядом. Сквозь слишком тонкое платье просвечивали соски, и она поспешно прикрылась рукой. Эллисон загоготал.– Кажется, к нам прибыла настоящая леди, да? Не хочет, чтобы кто-нибудь видел ее грудь! – Он смачно облизнул губы. – А как насчет того, чтобы поцеловаться в знак приветствия, моя сладкая? И не смущайся, потому что скоро солнце так припечет, что ты скинешь с себя платье и будешь работать голая, как и остальные…Стремительным движением, которое явилось полной неожиданностью для Эйприл, Кейд с силой ударил Эллисона в грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45