И только сейчас Дэмьен впервые осознал, что именно означает нейтральность Магистров Знания, и у него сжалось сердце.
Таррант подошел к лошадям; Дэмьен инстинктивно придвинулся поближе к своему коню, чтобы защитить его. С минуту их новый спутник оглядывал животных, и ноздри его слегка трепетали, как будто он принюхивался к их запаху. Затем он легонько дотронулся до каждой, и лошади сразу же успокоились. Они даже наклонили головы к палубному настилу, словно находились не в море, а на чудесной зеленой лужайке.
— Мою не надо, — предупредил Дэмьен.
— Как пожелаете.
К ним подошел хозяин судна, он же капитан. Всего лишь побрившись и переодевшись, он превратился из неряшливого моряка в нечто невообразимо опрятное и столь же подобострастное. Он явно признавал Тарранта главой экспедиции.
— Добро пожаловать на борт, мой повелитель.
— Ветер попутный? — спросил посвященный.
— Конечно, мой повелитель, отличный ветер.
— Такой и продержится до тех пор, пока мы не доберемся до Моргота, — пообещал Таррант.
— Благодарю, мой повелитель.
Таррант внимательно оглядел все, что было на палубе, — путешественников, их багаж и смирных верховых животных. И Дэмьена, стоявшего рядом со своим скакуном, который нервно бил о палубу копытом. Он весело и небрежно кивнул этой паре и звонко распорядился:
— Все в сборе. Отчаливаем.
— Как прикажете, мой повелитель.
Моряки отдали швартовы, поймали парусами вечерний ветер, и корабль закачался на волнах. За пирсом расстилался залив, а за ним — море. Черные волны горбились при свете луны, поднимая бело-голубые гребни пены. Когда качка чуть ослабла, Сензи снова достал карты и продолжил учебу с Сиани. Желая поддержать ее энтузиазм? Дэмьену вспомнилась Сиани, какой она была всего несколько дней назад. И сердце его снова сжалось — он потерял женщину, которую любил.
Некоторое время спустя Дэмьен отправился на нос корабля и попытался сквозь мрак разглядеть Моргот. Но остров был то ли погружен во тьму, то ли слишком мал, то ли просто еще находился вне пределов видимости. В какой-то миг священнику показалось, будто он видит горы, но это оказались низкие тучи, обманувшие взгляд. Северное нагорье находилось слишком далеко, чтобы что-либо увидеть отсюда.
— Чего-то опасаетесь?
Дэмьен отшатнулся, непроизвольно изготовившись к защите. Как он мог подойти незамеченным так близко?
— А что, здесь нечего опасаться? — холодно парировал он.
Джеральд Таррант засмеялся:
— Здесь? Но ведь здесь никакие демоны из земель ракхов не смогут до вас добраться. Вспомните о силе глубокой воды, священник. Они даже не смогут узнать, куда вы направились.
Дэмьен повернулся так, чтобы смотреть на волны, не упуская при этом из вида самого Тарранта. Их окружали многие мили воды, надежно упрятавшей под собой и землю и земное Фэа. Далеко внизу незримые потоки силы по-прежнему стремились к северу, но они все так же цеплялись за земную кору. Здесь, над волнами, эта сила была недосягаема. Создания, порожденные Фэа, обычно избегают соприкосновений с водой. Вода может лишить их собственной силы, а если она достаточно глубока — то и жизни.
Дэмьену стало интересно, повредила бы вода существу, называемому Охотником. Может быть, именно поэтому он везде рассылает своих слуг, а сам никогда не покидает Леса? Или, возможно, дело в том, что его вид настолько нечеловеческий, что все, с кем он имел бы дело, вряд ли шли бы ему навстречу так, как, например, элегантному и учтивому Джеральду Тарранту?
«Спокойно, священник. Сейчас перед нами стоит другая задача. Давай сперва разберемся с ракхами, а уже потом заглянем в Лес. Ввязываясь во все драки сразу, ни одну не выиграешь».
Черная вода и бледно-голубая луна. По мере их продвижения к северу над головой вставала Домина, а напротив, на западе, сиял белый полумесяц Каски. Противостояние было полным. И в какое-то мгновение Дэмьен почувствовал, что между лунами протянулся незримый узор взаимосвязей. Приливы света и притяжения слились с ритмом лунного вращения в поток мягкой, едва ощутимой силы. Потом все закончилось, и ночь снова погрузилась во тьму.
— Да, — прошептал Таррант, — это было оно.
Дэмьен поднял на него глаза.
— Фэа прилива. Самое тонкое из всех видов энергии и самое мощное. — В серебряных глазах отражался холодный свет луны. — Вам очень повезло, преподобный Райс. Немногим довелось такое увидеть.
— Это было прекрасно.
— Действительно, — согласился Таррант. Его голос был странно тихим. — Таково Фэа прилива.
— Его можно направлять?
— Это не под силу ни вам, ни мне, — отозвался Таррант. — Некоторые женщины — очень немногие — могут его видеть, но никто из людей не овладел им. Слишком эта сила изменчива. Слишком опасна.
Дэмьен понимающе взглянул на собеседника.
— А ведь вы пробовали овладеть ею, — тихо сказал он.
— В молодости, — признался Таррант, — я пробовал все. А этот эксперимент меня чуть не убил. — Его светлые глаза сияли непонятным весельем. — Вас не радует тот факт, что я мог умереть?
— Все мы смертны, — грубовато заметил Дэмьен.
— Все?
— Да, все. Даже порождения Фэа.
— С порождениями Фэа все ясно. Им не хватает умения обновляться и самостоятельности. А как насчет людей? Ведь рядом с ними сила, которая только и ждет, чтобы ее использовали. А вы никогда не мечтали о бессмертии, священник? Никогда не задумывались, что сделало бы с вами Фэа, если бы вы воспользовались его силой, желая избежать смерти?
Что-то шевельнулось в душе Дэмьена — то ли гордость, то ли вера. Была задета сама его суть.
— Я думаю, вы забыли, что я служу Господу, — отрезал он. — Во мне нет ни страха смерти, ни сомнения в собственном бессмертии.
На какой-то миг в глазах Тарранта промелькнуло что-то человеческое. Странная беззащитность. Но тут же на его лице снова появилось холодное насмешливое выражение.
— Попал! — объявил он с легким поклоном. — С вашим братом лучше не упражняться в риторике. Мои извинения!
И тут же отошел к остальным. Дэмьен задумчиво смотрел Тарранту вслед, удивленный странным выражением, промелькнувшим на его лице, — таким мимолетным и таким человечным, — размышляя, почему эта вспышка человечности напугала его больше, чем все странные способности посвященного вместе взятые.
Моргот. Остров медленно вырастал над горизонтом — темно-серый монолит над черной гладью воды. Когда они подошли ближе, Дэмьен смог разглядеть в лунном свете иззубренную вершину вулкана, густые заросли на склонах, место, где часть горы провалилась в море, открыв вход в жерло кратера. Все было покрыто тьмою. Неужели здесь по ночам тлеет какая-то жизнь?
И как ответ на его мысли, ночную мглу пронизала вспышка света у входа в расселину. Тут же последовала еще одна, с противоположной стороны кратера. Капитан их корабля поспешил к своему личному маяку на мачте. Он чиркнул спичкой и зажег лампу. Зеркала отражателя вспыхнули с яркостью бриллиантов. Направляя ставнями лучи света, капитан подал сигнал на берег — череда коротких и длинных вспышек света в определенной последовательности пронеслась над водой, и со стороны Моргота вернулся ответный код. Капитан, бормоча, переводил сигналы с берега, перечисляя прогноз погоды, размеры таможенных пошлин и инструкции из доков. Наконец он успокоился и зачехлил сигнальный фонарь.
— Путь свободен, — проворчал он и добавил, уже для пассажиров: — Здесь весьма рискованно причаливать ночью. Но могло быть и хуже. — Он усмехнулся. — Могло быть новолуние.
Он прошел на корму и ударом ноги открыл небольшую топку. Там оранжевое пламя пожирало запасы топлива. Он добавил еще, а когда убедился, что жар достиг нужной силы, завел маленькую корабельную турбину. Несколько минут капитан стоял у машины, наблюдая за ее работой, как будто вспоминая принцип действия. Это было необходимо для того, чтобы предотвратить все сомнения пассажиров и безотчетный страх лошадей. Глубина воды под ними говорила о том, что страхи эти не должны быть велики, но лучше лишний раз убедиться самому. Один неудачник на борту — и весь корабль взлетит на воздух.
Наконец он удовлетворился результатом проверки и скомандовал править в кратер Моргота. Вход в расселину напоминал настоящий туннель: темнота и тишина, нарушаемые лишь шумом турбины, могли бы вызвать приступ клаустрофобии. По бокам от корабля возвышались стены кратера, массивные скалы казались опасными и неустойчивыми. Слабый лунный свет еле-еле просачивался сквозь узкую трещину наверху, только дополняя иллюзию. Дэмьен поймал себя на том, что смотрит на это, затаив дыхание при одной лишь мысли, что может сделать с этой громадой даже легкий подземный толчок. А землетрясения должны быть здесь, в самом центре неустойчивой зоны, частыми гостями. Но тут, когда уже начало казаться, что конца их путешествию никогда не будет, проход расширился. Настолько, что они могли теперь свободно разминуться с каким-нибудь другим судном, идущим навстречу. Они миновали острый выступ стены…
И перед ними предстал Моргот в сиянии всех своих огней.
Звезды. Первым впечатлением Дэмьена была мысль о вселенной, заполненной звездами, сквозь сияние которых они сейчас плыли. На обеих сторонах кратера, на лесистых склонах мерцали тысячи и тысячи огней: фонари, огни очагов, маяки и просто костры. Свет отражался в волнах прибоя, свет обрисовывал выступы кратера, свет лился с каждой лодки и каждого причала — и все это тысячекратно отражалось в темных волнах залива, дробясь и танцуя в ритме прибоя. Они плыли по огромной чаше, наполненной звездами, по темному летнему небу. Его красота и безграничность захватывали дух.
Дэмьен услышал легкие шаги. Кто-то подошел к нему. Но никто, даже Таррант, не мог бы оторвать его от величественного зрелища.
— Добро пожаловать на север, — тихо сказали сзади.
Цветные фонарики отмечали каждое судно в заливе; их капитан наполнил свой фонарь цветным маслом, и красные искры заплясали на волнах по обе стороны корабля.
— Неплохо, а? Здесь лучшее пиво в восточных землях, бьюсь об заклад. Из Иаганны.
— Иаганны?
— Из Леса, — пояснил Сензи.
Они с Сиани вместе вышли посмотреть на море, залитое алым огнем.
— В Лесу делают пиво?
Капитан усмехнулся:
— Вы можете придумать что-нибудь более нужное, чем хорошее пиво?
В заливе царила такая суета, что Дэмьен подумал, что, наверное, все это походит на Землю — место, где нет особых опасностей, где можно заниматься делом и развлекаться когда угодно, а не только в определенные часы. И какая Земля сейчас? Когда улетали первые колонисты, она наполовину была закована в сталь и бетон. Сколько десятков тысяч лет прошло с тех пор? Колонисты преодолели треть Галактики в анабиозе, пока добрались сюда, а сколько лет прошло на Земле? Дэмьен знал теорию и так же хорошо знал, что все истинное знание о перемещениях меж звезд потеряно во времена Первого Жертвоприношения. Остались одни лишь догадки.
«Сила жертвоприношения, — писал Пророк, — прямо пропорциональна ценности того, чем жертвуешь».
«И Ян Каска знал это лучше любого другого, — с горечью подумал Дэмьен. — И хорошо понимал эту взаимосвязь. Если бы его могли остановить…» Не было смысла продолжать мысль, и он понимал это. Что сделано, то сделано. Если бы сожаление могло вернуть корабль землян назад, это было бы сделано давным-давно.
Проведя свой корабль сквозь причудливое переплетение света и тени, капитан причалил к нужному пирсу, и толчок о причал прервал их раздумья. Лошади в изумлении медленно подняли головы, и Дэмьен с друзьями поспешили увести их на причал, пока животные снова не занервничали. Потом Дэмьен вернулся на борт, чтобы расплатиться с капитаном за перевозку, и увидел Джеральда Тарранта, вынимающего монеты из бархатного кошелька. По виду золотые.
— Это не обязательно…
— Лес хорошо платит своим слугам, — коротко бросил Таррант. — Поэтому люди готовы работать на нас в любое, даже самое неподходящее время. — Он искоса посмотрел на Дэмьена, и его светлые глаза блеснули: — Это одна из причин.
— Дэмьен! — Сиани вела по причалу свою лошадь. Рядом с ней шагал человек в форме.
— Полиция?
— Скорее таможня. — Таррант убрал кошелек под тунику и поправил воротник, приоткрыв золотой медальон, таинственно поблескивавший на черном и голубом шелке. — Я поговорю с ним.
— Что-нибудь непредвиденное? — резко спросил Дэмьен.
Таррант усмехнулся:
— Имеете в виду, будто я могу что-либо оставить на волю случая? Нет, священник. По крайней мере, до тех пор, пока это от меня зависит.
Он отправился поговорить с таможенником, и, когда он оказался за пределами слышимости, Дэмьен подошел к Сиани помочь ей побыстрее навьючить поклажу на лошадей.
— Интересный человек, — тихо произнес священник.
— Да ты ревнуешь!
Он отступил на шаг и застыл, пораженный. Сиани затянула последний узел и повернулась к нему.
— Да, ревнуешь. — Она улыбалась, не насмешливо, а с мягким юмором.
«Вот оно, начало», — подумал Дэмьен.
— Признавайся!
И неожиданно он захотел ее. Так же, как тогда, в Джаггернауте. Он захотел пробудить ту, прежнюю Сиани, что жила в его памяти. Он хотел раздуть потухшие угольки, вернуть ее к жизни. И пусть она взглянет на него и улыбнется, как прежде… И то прекрасное чувство снова возникнет между ними, чтобы связать и объединить их, назло Тарранту, ракхам и всем бедам.
Внезапный порыв чувств заставил его задохнуться.
— К Тарранту? — спросил он с нажимом.
— Признайся же! — настаивала она.
— Ревную, я?
— Дэмьен! — Она шагнула к нему и дотронулась до его щеки, покрытой многодневной щетиной. — Женщины чувствуют такое. Ты думаешь, это незаметно? — Ее глаза сияли, и они были такие живые, что она действительно казалась прежней Сиани. — Знаешь, тебе не хватает проницательности.
Он хотел ответить, но тут Сензи дипломатично кашлянул: Таррант возвращался. Дэмьен отступил от Сиани на менее интимное расстояние, но на лице его был написан безмолвный вызов, когда он повернулся к слуге Охотника, и священник знал, что тот, без сомнения, все поймет.
— Вы можете взять след? — резко спросил он.
— Не могу, — отозвался Таррант. — По крайней мере, не здесь. Действующий вулкан излучает свое собственное Фэа, и это плюс сила северных потоков не позволяет узнать след наверняка. — Он посмотрел вверх, на темный контур конуса, очерченный огоньками. — Может быть, оттуда получится… Может быть. Здесь где-то должна быть гостиница. Вам троим нужно отдохнуть.
Он двинулся к узкой пристани, но Дэмьен остановил его.
— Действующий вулкан? — воскликнул он. — Я думал, Моргот давно погас. Вы хотите сказать, что он может… может рвануть у нас под ногами?
— Имеете в виду — начать извергаться? Если вулкан потухший, извержения быть не может. Но в сейсмической зоне все иначе. Все, что мы знаем о Морготе, это то, что за время, пока люди живут на Эрне, он ни разу не извергался. А это около тысячи двухсот лет. Но с точки зрения геологии для планеты это ничто. Периоды жизнедеятельности вулканов бывают намного длиннее. Десять тысяч лет, сто тысяч лет, и даже больше. — Он улыбнулся: — Или, например, тысяча двести один год. Так что, если вы хотите поесть и где-нибудь остановиться, пойдемте. Кто знает, что случится через час?
— В Лесу столько сильных колдунов, — шепнул Дэмьен Сиани, — а нам достался этот изящный осел!
Женщина только улыбнулась в ответ. А он обнял ее и впервые почувствовал, что все возвращается на свои места — впервые после их отъезда, после нападения в Колдовской Лавке. Впереди еще уйма работы, и черт знает, что их ждет впереди… Но ведь это и есть жизнь, не так ли?
Дорожка к гостинице была узкой и крутой, по ней более-менее свободно они могли двигаться только гуськом, один за другим. Фонари у тропинки освещали край пропасти у них под ногами.
— Чудное местечко, — пробормотал Дэмьен.
Казалось, подъем длился много часов. Склонов такой крутизны и высоты просто не бывает! Наконец тропа расширилась, появились первые деревья. Их корни выступали из земли, словно гигантские змеи, голые ветви дробили лунный свет сетью теней на дороге. По мере продвижения на склоне появлялось все больше и больше деревьев, и вскоре они заслонили собою залив. И вот путешественники достигли самой вершины и замерли, глядя вниз, на самые отвратительные земли из всех людских владений.
— Как близко! — прошептала Сиани.
Они были совсем рядом. Всего лишь узкий канал отделял северную оконечность Моргота от побережья материка; его можно было бы переплыть, если бы нашелся такой дурак. Один за другим у них на глазах переправлялись, подходили к берегу и куда-то исчезали многочисленные паромы.
«Наверное, там туннель, — решил Дэмьен. — Не слишком ли много перевозок для такого места?»
— Вы находитесь в плену предубеждений, — раздался рядом голос Тарранта. — Где есть спрос, там всегда найдутся знающие люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Таррант подошел к лошадям; Дэмьен инстинктивно придвинулся поближе к своему коню, чтобы защитить его. С минуту их новый спутник оглядывал животных, и ноздри его слегка трепетали, как будто он принюхивался к их запаху. Затем он легонько дотронулся до каждой, и лошади сразу же успокоились. Они даже наклонили головы к палубному настилу, словно находились не в море, а на чудесной зеленой лужайке.
— Мою не надо, — предупредил Дэмьен.
— Как пожелаете.
К ним подошел хозяин судна, он же капитан. Всего лишь побрившись и переодевшись, он превратился из неряшливого моряка в нечто невообразимо опрятное и столь же подобострастное. Он явно признавал Тарранта главой экспедиции.
— Добро пожаловать на борт, мой повелитель.
— Ветер попутный? — спросил посвященный.
— Конечно, мой повелитель, отличный ветер.
— Такой и продержится до тех пор, пока мы не доберемся до Моргота, — пообещал Таррант.
— Благодарю, мой повелитель.
Таррант внимательно оглядел все, что было на палубе, — путешественников, их багаж и смирных верховых животных. И Дэмьена, стоявшего рядом со своим скакуном, который нервно бил о палубу копытом. Он весело и небрежно кивнул этой паре и звонко распорядился:
— Все в сборе. Отчаливаем.
— Как прикажете, мой повелитель.
Моряки отдали швартовы, поймали парусами вечерний ветер, и корабль закачался на волнах. За пирсом расстилался залив, а за ним — море. Черные волны горбились при свете луны, поднимая бело-голубые гребни пены. Когда качка чуть ослабла, Сензи снова достал карты и продолжил учебу с Сиани. Желая поддержать ее энтузиазм? Дэмьену вспомнилась Сиани, какой она была всего несколько дней назад. И сердце его снова сжалось — он потерял женщину, которую любил.
Некоторое время спустя Дэмьен отправился на нос корабля и попытался сквозь мрак разглядеть Моргот. Но остров был то ли погружен во тьму, то ли слишком мал, то ли просто еще находился вне пределов видимости. В какой-то миг священнику показалось, будто он видит горы, но это оказались низкие тучи, обманувшие взгляд. Северное нагорье находилось слишком далеко, чтобы что-либо увидеть отсюда.
— Чего-то опасаетесь?
Дэмьен отшатнулся, непроизвольно изготовившись к защите. Как он мог подойти незамеченным так близко?
— А что, здесь нечего опасаться? — холодно парировал он.
Джеральд Таррант засмеялся:
— Здесь? Но ведь здесь никакие демоны из земель ракхов не смогут до вас добраться. Вспомните о силе глубокой воды, священник. Они даже не смогут узнать, куда вы направились.
Дэмьен повернулся так, чтобы смотреть на волны, не упуская при этом из вида самого Тарранта. Их окружали многие мили воды, надежно упрятавшей под собой и землю и земное Фэа. Далеко внизу незримые потоки силы по-прежнему стремились к северу, но они все так же цеплялись за земную кору. Здесь, над волнами, эта сила была недосягаема. Создания, порожденные Фэа, обычно избегают соприкосновений с водой. Вода может лишить их собственной силы, а если она достаточно глубока — то и жизни.
Дэмьену стало интересно, повредила бы вода существу, называемому Охотником. Может быть, именно поэтому он везде рассылает своих слуг, а сам никогда не покидает Леса? Или, возможно, дело в том, что его вид настолько нечеловеческий, что все, с кем он имел бы дело, вряд ли шли бы ему навстречу так, как, например, элегантному и учтивому Джеральду Тарранту?
«Спокойно, священник. Сейчас перед нами стоит другая задача. Давай сперва разберемся с ракхами, а уже потом заглянем в Лес. Ввязываясь во все драки сразу, ни одну не выиграешь».
Черная вода и бледно-голубая луна. По мере их продвижения к северу над головой вставала Домина, а напротив, на западе, сиял белый полумесяц Каски. Противостояние было полным. И в какое-то мгновение Дэмьен почувствовал, что между лунами протянулся незримый узор взаимосвязей. Приливы света и притяжения слились с ритмом лунного вращения в поток мягкой, едва ощутимой силы. Потом все закончилось, и ночь снова погрузилась во тьму.
— Да, — прошептал Таррант, — это было оно.
Дэмьен поднял на него глаза.
— Фэа прилива. Самое тонкое из всех видов энергии и самое мощное. — В серебряных глазах отражался холодный свет луны. — Вам очень повезло, преподобный Райс. Немногим довелось такое увидеть.
— Это было прекрасно.
— Действительно, — согласился Таррант. Его голос был странно тихим. — Таково Фэа прилива.
— Его можно направлять?
— Это не под силу ни вам, ни мне, — отозвался Таррант. — Некоторые женщины — очень немногие — могут его видеть, но никто из людей не овладел им. Слишком эта сила изменчива. Слишком опасна.
Дэмьен понимающе взглянул на собеседника.
— А ведь вы пробовали овладеть ею, — тихо сказал он.
— В молодости, — признался Таррант, — я пробовал все. А этот эксперимент меня чуть не убил. — Его светлые глаза сияли непонятным весельем. — Вас не радует тот факт, что я мог умереть?
— Все мы смертны, — грубовато заметил Дэмьен.
— Все?
— Да, все. Даже порождения Фэа.
— С порождениями Фэа все ясно. Им не хватает умения обновляться и самостоятельности. А как насчет людей? Ведь рядом с ними сила, которая только и ждет, чтобы ее использовали. А вы никогда не мечтали о бессмертии, священник? Никогда не задумывались, что сделало бы с вами Фэа, если бы вы воспользовались его силой, желая избежать смерти?
Что-то шевельнулось в душе Дэмьена — то ли гордость, то ли вера. Была задета сама его суть.
— Я думаю, вы забыли, что я служу Господу, — отрезал он. — Во мне нет ни страха смерти, ни сомнения в собственном бессмертии.
На какой-то миг в глазах Тарранта промелькнуло что-то человеческое. Странная беззащитность. Но тут же на его лице снова появилось холодное насмешливое выражение.
— Попал! — объявил он с легким поклоном. — С вашим братом лучше не упражняться в риторике. Мои извинения!
И тут же отошел к остальным. Дэмьен задумчиво смотрел Тарранту вслед, удивленный странным выражением, промелькнувшим на его лице, — таким мимолетным и таким человечным, — размышляя, почему эта вспышка человечности напугала его больше, чем все странные способности посвященного вместе взятые.
Моргот. Остров медленно вырастал над горизонтом — темно-серый монолит над черной гладью воды. Когда они подошли ближе, Дэмьен смог разглядеть в лунном свете иззубренную вершину вулкана, густые заросли на склонах, место, где часть горы провалилась в море, открыв вход в жерло кратера. Все было покрыто тьмою. Неужели здесь по ночам тлеет какая-то жизнь?
И как ответ на его мысли, ночную мглу пронизала вспышка света у входа в расселину. Тут же последовала еще одна, с противоположной стороны кратера. Капитан их корабля поспешил к своему личному маяку на мачте. Он чиркнул спичкой и зажег лампу. Зеркала отражателя вспыхнули с яркостью бриллиантов. Направляя ставнями лучи света, капитан подал сигнал на берег — череда коротких и длинных вспышек света в определенной последовательности пронеслась над водой, и со стороны Моргота вернулся ответный код. Капитан, бормоча, переводил сигналы с берега, перечисляя прогноз погоды, размеры таможенных пошлин и инструкции из доков. Наконец он успокоился и зачехлил сигнальный фонарь.
— Путь свободен, — проворчал он и добавил, уже для пассажиров: — Здесь весьма рискованно причаливать ночью. Но могло быть и хуже. — Он усмехнулся. — Могло быть новолуние.
Он прошел на корму и ударом ноги открыл небольшую топку. Там оранжевое пламя пожирало запасы топлива. Он добавил еще, а когда убедился, что жар достиг нужной силы, завел маленькую корабельную турбину. Несколько минут капитан стоял у машины, наблюдая за ее работой, как будто вспоминая принцип действия. Это было необходимо для того, чтобы предотвратить все сомнения пассажиров и безотчетный страх лошадей. Глубина воды под ними говорила о том, что страхи эти не должны быть велики, но лучше лишний раз убедиться самому. Один неудачник на борту — и весь корабль взлетит на воздух.
Наконец он удовлетворился результатом проверки и скомандовал править в кратер Моргота. Вход в расселину напоминал настоящий туннель: темнота и тишина, нарушаемые лишь шумом турбины, могли бы вызвать приступ клаустрофобии. По бокам от корабля возвышались стены кратера, массивные скалы казались опасными и неустойчивыми. Слабый лунный свет еле-еле просачивался сквозь узкую трещину наверху, только дополняя иллюзию. Дэмьен поймал себя на том, что смотрит на это, затаив дыхание при одной лишь мысли, что может сделать с этой громадой даже легкий подземный толчок. А землетрясения должны быть здесь, в самом центре неустойчивой зоны, частыми гостями. Но тут, когда уже начало казаться, что конца их путешествию никогда не будет, проход расширился. Настолько, что они могли теперь свободно разминуться с каким-нибудь другим судном, идущим навстречу. Они миновали острый выступ стены…
И перед ними предстал Моргот в сиянии всех своих огней.
Звезды. Первым впечатлением Дэмьена была мысль о вселенной, заполненной звездами, сквозь сияние которых они сейчас плыли. На обеих сторонах кратера, на лесистых склонах мерцали тысячи и тысячи огней: фонари, огни очагов, маяки и просто костры. Свет отражался в волнах прибоя, свет обрисовывал выступы кратера, свет лился с каждой лодки и каждого причала — и все это тысячекратно отражалось в темных волнах залива, дробясь и танцуя в ритме прибоя. Они плыли по огромной чаше, наполненной звездами, по темному летнему небу. Его красота и безграничность захватывали дух.
Дэмьен услышал легкие шаги. Кто-то подошел к нему. Но никто, даже Таррант, не мог бы оторвать его от величественного зрелища.
— Добро пожаловать на север, — тихо сказали сзади.
Цветные фонарики отмечали каждое судно в заливе; их капитан наполнил свой фонарь цветным маслом, и красные искры заплясали на волнах по обе стороны корабля.
— Неплохо, а? Здесь лучшее пиво в восточных землях, бьюсь об заклад. Из Иаганны.
— Иаганны?
— Из Леса, — пояснил Сензи.
Они с Сиани вместе вышли посмотреть на море, залитое алым огнем.
— В Лесу делают пиво?
Капитан усмехнулся:
— Вы можете придумать что-нибудь более нужное, чем хорошее пиво?
В заливе царила такая суета, что Дэмьен подумал, что, наверное, все это походит на Землю — место, где нет особых опасностей, где можно заниматься делом и развлекаться когда угодно, а не только в определенные часы. И какая Земля сейчас? Когда улетали первые колонисты, она наполовину была закована в сталь и бетон. Сколько десятков тысяч лет прошло с тех пор? Колонисты преодолели треть Галактики в анабиозе, пока добрались сюда, а сколько лет прошло на Земле? Дэмьен знал теорию и так же хорошо знал, что все истинное знание о перемещениях меж звезд потеряно во времена Первого Жертвоприношения. Остались одни лишь догадки.
«Сила жертвоприношения, — писал Пророк, — прямо пропорциональна ценности того, чем жертвуешь».
«И Ян Каска знал это лучше любого другого, — с горечью подумал Дэмьен. — И хорошо понимал эту взаимосвязь. Если бы его могли остановить…» Не было смысла продолжать мысль, и он понимал это. Что сделано, то сделано. Если бы сожаление могло вернуть корабль землян назад, это было бы сделано давным-давно.
Проведя свой корабль сквозь причудливое переплетение света и тени, капитан причалил к нужному пирсу, и толчок о причал прервал их раздумья. Лошади в изумлении медленно подняли головы, и Дэмьен с друзьями поспешили увести их на причал, пока животные снова не занервничали. Потом Дэмьен вернулся на борт, чтобы расплатиться с капитаном за перевозку, и увидел Джеральда Тарранта, вынимающего монеты из бархатного кошелька. По виду золотые.
— Это не обязательно…
— Лес хорошо платит своим слугам, — коротко бросил Таррант. — Поэтому люди готовы работать на нас в любое, даже самое неподходящее время. — Он искоса посмотрел на Дэмьена, и его светлые глаза блеснули: — Это одна из причин.
— Дэмьен! — Сиани вела по причалу свою лошадь. Рядом с ней шагал человек в форме.
— Полиция?
— Скорее таможня. — Таррант убрал кошелек под тунику и поправил воротник, приоткрыв золотой медальон, таинственно поблескивавший на черном и голубом шелке. — Я поговорю с ним.
— Что-нибудь непредвиденное? — резко спросил Дэмьен.
Таррант усмехнулся:
— Имеете в виду, будто я могу что-либо оставить на волю случая? Нет, священник. По крайней мере, до тех пор, пока это от меня зависит.
Он отправился поговорить с таможенником, и, когда он оказался за пределами слышимости, Дэмьен подошел к Сиани помочь ей побыстрее навьючить поклажу на лошадей.
— Интересный человек, — тихо произнес священник.
— Да ты ревнуешь!
Он отступил на шаг и застыл, пораженный. Сиани затянула последний узел и повернулась к нему.
— Да, ревнуешь. — Она улыбалась, не насмешливо, а с мягким юмором.
«Вот оно, начало», — подумал Дэмьен.
— Признавайся!
И неожиданно он захотел ее. Так же, как тогда, в Джаггернауте. Он захотел пробудить ту, прежнюю Сиани, что жила в его памяти. Он хотел раздуть потухшие угольки, вернуть ее к жизни. И пусть она взглянет на него и улыбнется, как прежде… И то прекрасное чувство снова возникнет между ними, чтобы связать и объединить их, назло Тарранту, ракхам и всем бедам.
Внезапный порыв чувств заставил его задохнуться.
— К Тарранту? — спросил он с нажимом.
— Признайся же! — настаивала она.
— Ревную, я?
— Дэмьен! — Она шагнула к нему и дотронулась до его щеки, покрытой многодневной щетиной. — Женщины чувствуют такое. Ты думаешь, это незаметно? — Ее глаза сияли, и они были такие живые, что она действительно казалась прежней Сиани. — Знаешь, тебе не хватает проницательности.
Он хотел ответить, но тут Сензи дипломатично кашлянул: Таррант возвращался. Дэмьен отступил от Сиани на менее интимное расстояние, но на лице его был написан безмолвный вызов, когда он повернулся к слуге Охотника, и священник знал, что тот, без сомнения, все поймет.
— Вы можете взять след? — резко спросил он.
— Не могу, — отозвался Таррант. — По крайней мере, не здесь. Действующий вулкан излучает свое собственное Фэа, и это плюс сила северных потоков не позволяет узнать след наверняка. — Он посмотрел вверх, на темный контур конуса, очерченный огоньками. — Может быть, оттуда получится… Может быть. Здесь где-то должна быть гостиница. Вам троим нужно отдохнуть.
Он двинулся к узкой пристани, но Дэмьен остановил его.
— Действующий вулкан? — воскликнул он. — Я думал, Моргот давно погас. Вы хотите сказать, что он может… может рвануть у нас под ногами?
— Имеете в виду — начать извергаться? Если вулкан потухший, извержения быть не может. Но в сейсмической зоне все иначе. Все, что мы знаем о Морготе, это то, что за время, пока люди живут на Эрне, он ни разу не извергался. А это около тысячи двухсот лет. Но с точки зрения геологии для планеты это ничто. Периоды жизнедеятельности вулканов бывают намного длиннее. Десять тысяч лет, сто тысяч лет, и даже больше. — Он улыбнулся: — Или, например, тысяча двести один год. Так что, если вы хотите поесть и где-нибудь остановиться, пойдемте. Кто знает, что случится через час?
— В Лесу столько сильных колдунов, — шепнул Дэмьен Сиани, — а нам достался этот изящный осел!
Женщина только улыбнулась в ответ. А он обнял ее и впервые почувствовал, что все возвращается на свои места — впервые после их отъезда, после нападения в Колдовской Лавке. Впереди еще уйма работы, и черт знает, что их ждет впереди… Но ведь это и есть жизнь, не так ли?
Дорожка к гостинице была узкой и крутой, по ней более-менее свободно они могли двигаться только гуськом, один за другим. Фонари у тропинки освещали край пропасти у них под ногами.
— Чудное местечко, — пробормотал Дэмьен.
Казалось, подъем длился много часов. Склонов такой крутизны и высоты просто не бывает! Наконец тропа расширилась, появились первые деревья. Их корни выступали из земли, словно гигантские змеи, голые ветви дробили лунный свет сетью теней на дороге. По мере продвижения на склоне появлялось все больше и больше деревьев, и вскоре они заслонили собою залив. И вот путешественники достигли самой вершины и замерли, глядя вниз, на самые отвратительные земли из всех людских владений.
— Как близко! — прошептала Сиани.
Они были совсем рядом. Всего лишь узкий канал отделял северную оконечность Моргота от побережья материка; его можно было бы переплыть, если бы нашелся такой дурак. Один за другим у них на глазах переправлялись, подходили к берегу и куда-то исчезали многочисленные паромы.
«Наверное, там туннель, — решил Дэмьен. — Не слишком ли много перевозок для такого места?»
— Вы находитесь в плену предубеждений, — раздался рядом голос Тарранта. — Где есть спрос, там всегда найдутся знающие люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64