– Что ты здесь делаешь? А тебе известно, что ты нарушил границы?
– Известно, – выдавил Радихена, не в силах побороть инстинктивного отвращения к нечеловеческой расе.
– Будешь отвечать перед господами судьями, – оборвал его гном. – Жди здесь. Не вздумай убежать – будешь убит на месте первым же, кто тебя увидит.
И быстро заковылял прочь.
«Господа судьи», о которых говорил этот гном, были трое чрезвычайно уважаемых крючкотворов. Обычно их призывали по каждому сомнительному поводу, от словесного оскорбления до имущественного раздора. Зная наизусть все законы, как подземные, так и людские, они распутывали любое дело в считаные минуты. Их решение всегда считалось окончательным – его не принято было оспаривать. В некоторых случаях господа судьи являлись в сопровождении стражи. Нарушение границ человеком расценивалось именно как такой случай.
Радихена кое-как пригладил волосы, обтер подолом рубахи лицо.
Тейер опять пришел ненадолго в себя и стонал сквозь зубы, мотая головой по куртке.
– Скоро? Скоро? – забормотал он, поймав взгляд Радихены.
– Что скоро? – удивился Радихена. – Жди. Велели ждать.
– Я не могу, – сказал Тейер.
Радихена пожал плечами и отвернулся. Он знал, что следует делать. Ждать. Отвечать на вопросы. Просить о помощи. Но для жалости к Тейеру места в его душе не находилось, и он не знал – почему.
Радихена вновь принялся смотреть на дома. Его завораживали эти произведения искусства. В них он угадывал наличие тайны. Разгадка этой тайны изменит все. Выведет Радихену из замкнутого мирка. Если только такое возможно – воспитать в себе умение понимать такие вещи...
Он начертил в воздухе несколько знаков, которые успел узнать. Одни обозначали звуки, другие – целые слова. Соединенные, они могли нести в себе глубокий смысл. Смысл некоторых вещей.
Отрывистый грохот отвлек его от размышлений. Радихена опустил руку, радуясь тому, что начертанные в воздухе знаки сразу же исчезли: здешний люд наверняка посмеялся бы над их неуклюжими формами.
На площадь вышел отряд из пятнадцати копейщиков и с ними – еще трое в красных мантиях, с обнаженными мечами. Если бы Радихена был хоть чуть-чуть искушен в подобных вещах, он сразу бы понял, что оружие это имеет только декоративную функцию: оно было неудобным, очень разукрашенным, тяжелым, с плохим балансом, зато внушительным внешним видом. В отполированных лезвиях отражалось растерянное лицо Радихены, словно бы разрезанное на три части.
– Ты арестован, – сказал ему тот, что стоял посередине. И среднее лицо Радихены наклонилось, в то время как два других, слева и справа, продолжали недоуменно переглядываться.
Наконец Радихена пробормотал:
– Я не один...
Он отступил в сторону, открывая своего спутника. Между теми тремя, кто был с мечом, произошел быстрый обмен фразами, после чего стоявший слева объявил:
– Решение будет принято прямо сейчас. Нам некогда устраивать долгие разбирательства с людьми.
Теперь все три лица Радихены опустились в знак согласия.
– Ты нарушил закон, – заговорил стоявший в центре.
– Знаю, – сказал Радихена.
Поднялся гвалт. Гомонили даже стражники – гномов до глубины души возмутило это признание. Наконец тот, что считался среди них главным – это был стоявший справа, – произнес громовым голосом:
– Итак, ты знал, что людям запрещено входить в наши тоннели!
– Да, – подтвердил Радихена.
– Назови причину, по которой ты это сделал.
– Нас засыпало.
– Люди плохо строят тоннели. Ничего удивительного. Следовало сидеть и ждать, пока вас выручат. Людей часто засыпает – и их всегда выручают.
– Мне было некогда – мой товарищ может умереть.
– А! – отрывисто бросил гном в красной мантии, его меч сверкнул, отражая пеструю связку лучей, падавшую из верхнего окна ближайшего дома. – Ты привязан к своему товарищу?
– Нет, – сказал Радихена. Он решил, что будет говорить правду. Во всяком случае, то, что представляется ему правдой сейчас. – Он мой товарищ. Я знаю, что должен был ему помочь.
– Но мы этого не знаем, – возразил гном. – Мы не должны ому помогать.
– Какой закон это определяет? – спросил Радихена. – Есть такой закон? Мне говорили, что здесь, на севере, для всего есть закон.
– Возможно, – был ответ.
Некоторое время гномы совещались, затем тот, что стоял справа, сказал:
– Ты должен встать на колени. Мы будем говорить тебе приговор.
Радихена послушно опустился на колени. Теперь он оказался вровень со своими судьями.
– Опусти голову ниже, – приказал ему один из стражников. Он говорил сквозь зубы.
Радихена подчинился.
– Ты остаешься здесь, пока твою судьбу не решит герцог. Дело о нарушении границ находятся в его ведении. Это очень серьезные дела. Твой приятель будет вылечен. Судя по его виду, он не понимал, что происходит. Или он нарушил наши границы добровольно?
– Нет, – сказал Радихена. – Он не понимал.
– Ты пойдешь со стражниками, – приказал главный из судей. – Они запрут тебя. Потом ты будешь выдан верхним властям.
Радихена встал.
– Благодарю вас, – сказал он. И, уже уходя, оглянулся на Тейера, но тот опустил веки и никак не отзывался на происходящее.

* * *
Тюрьма у гномов оказалась по-настоящему жуткая: она размещалась глубоко под землей, гораздо ниже уровня городских подвалов. Там было сыро и совершенно темно. С Радихеной никто не разговаривал. Один раз в день в крохотную щель в двери бросали кусок хлеба и бурдючок с водой. Впрочем, Радихена не был уверен в том, что это – один раз в день, а не реже или не чаще. Времени здесь не существовало.
Он очень много спал. Сырость, жесткое ложе – дырявая тряпка, брошенная на пол, – и голод совершенно не мешали ему. Он не видел снов. Никогда не видел, даже в детстве. Или не запоминал их, что, в принципе, приводило к одному и тому же результату – к ничему.
Дверь отворилась неожиданно – как были неожиданными любые перемены в жизни Радихены. Света стало чуть больше – совсем ненамного, но и этого оказалось довольно, чтобы резать глаза. Некто, кого Радихена не разглядел, грубо схватил его повыше локтя и потащил наружу. Ни слова при этом не было произнесено.
Спотыкаясь на ступеньках, болезненно щурясь и мучаясь от собственной слепоты и беспомощности, Радихена тащился за стражником. Тот не слишком церемонился и несколько раз успел по дороге приложить своего подопечного головой о стену – видимо, полагая, что таким образом добьется более ровного шага.
Наконец они очутились наверху – в очень низком и очень просторном зале. Радихена не мог понять, бывал он здесь раньше или же его отправили в подземелье, минуя это помещение. Впрочем, это было для него неважно.
Кроме десятка гномов, в зале находился человек. Он был одет во все черное – вот и все, что сумел рассмотреть Радихена. И еще он услышал его голос.
– Благодарю за терпение, – незнакомец явно обращался к кому-то из гномов, – и за то, что позволили нам избрать этого человека.
– Альтернатива была чересчур неприятной, – возразил скрипучий голос и тотчас разразился смехом.
– Указанные в договорах суммы внесены, – продолжал одетый в черное. – Кроме того, отдельно оплачены медицинские услуги и услуги по оповещению руководства рудника.
– Все это будет надлежащим образом изучено и уточнено, – заверил скрипучий голос, – а пока прошу вас забрать ваше имущество. Мы также хотим выразить вам благодарность за то, что вы явились за ним так скоро. Оно нам уже изрядно надоело.
Обмен любезностями в том же роде продолжался еще некоторое время, а затем человек в черном резко оборвал все разговоры и обратился к Радихене:
– Если ты можешь идти, скажи «да» – и ступай за мной.
Радихена не сразу понял, что обращаются именно к нему. Его подтолкнули в бок твердым кулаком:
– Отвечай. Это с тобой говорят.
Радихена подумал и сказал:
– Да.
Он не вполне понял, к чему относится это утверждение, но последующее показало, что он не ошибся. Человек в черном промолвил:
– Вот и хорошо.
И зашагал к выходу. Радихена поплелся за ним. Один из стражников пробурчал неожиданно:
– Ты крепкий парень. Вообще – правильно.
Что именно гном оценил как «правильно», Радихена не понял и почти мгновенно выбросил из головы.
Он выбрался вслед за своим провожатым наружу, миновал узкий, но достаточно высокий переход и неожиданно очутился наверху, под небом.
Было утро. Раннее утро. Птицы пробовали голоса – невероятно звонкие, особенно после гномского бурчания, Было прохладно. Воздух звенел от чистоты, прозрачный и ясный. Лес, горы, тихая тропинка под ногами – все осталось неизменным в верхнем мире, и Радихена внезапно ощутил свою глубочайшую причастность к каждой травинке, что росла здесь, к каждому листу на ветке. «Я здесь, – думал он, спотыкаясь вслед за человеком, одетым в черное, – я вернулся наверх, я дома – я среди своих...»

* * *
Он предполагал, что сейчас они окажутся в поселке, но его ожидала еще одна неожиданность: незнакомец остановился возле маленького экипажа, в который были запряжены две низкорослые мохноногие местные лошадки, и велел Радихене садиться.
Радихена никогда прежде не ездил в барских экипажах. Здесь были мягкие сиденья, крыша, которую можно поднять в случае дождя или опустить, если стоит ясная погода, а еще – занавески на окошках и коврик под ногами. И лесенка, чтобы удобнее забираться.
Радихена неловко вскарабкался на сиденье. Обувь он снял, едва лишь они приблизились к экипажу – не хватало еще испачкать ковер. Он заметил, что человек в черном отнесся к его поступку с одобрением.
Пока экипаж катил по дороге, узкой, но очень хорошо вымощенной, Радихена пытался понять, кем был его провожатый, и в конце концов решил, что тот – не столько важный господин сам по себе, сколько служит очень важному господину.
Догадка оказалась правильной: человек в черном был одним из доверенных слуг герцога Вейенто. Ему было поручено забрать из-под земли обоих горняков: и раненого, и нарушителя границ, а заодно приглядеться к обоим и доложить о результатах своих наблюдений.
Вейенто хотел, прежде чем принимать некоторые решения, узнать мнение людей, на которых привык полагаться.
Первым был доставлен наверх Тейер.
Несмотря на то, что гномы гордились своим умением возводить подземные строения, среди подземного народа нередки были случаи довольно тяжелых травм: они точно так же, как и презираемые ими люди, проваливались в пустотки, образующиеся в горных породах, падали с кручи, попадали в обвалы. Поэтому лечить переломы, даже очень сложные, они умели – и притом гораздо лучше, нежели люди.
Господа судьи постановили, что к Тейеру надлежит относиться как к гостю: он не знал, что нарушает законы, и вообще не отдавал себе отчета в происходящем. Поэтому его следовало отнести в чистые покои, предназначенные для гостей (с длинными кроватями, неуютными высоченными потолками и огромной горой подушек). К Тейеру был направлен врач, который при виде полученной человеком раны пришел в неистовый восторг.
Врача звали господин Ипанема, и он был просто помешан на человеческой анатомии. Наивысшее наслаждение для него состояло в том, чтобы обнаружить и всесторонне изучать очередное отличие строения человеческого скелета от гномского. Поэтому именно ему всегда поручали больных людей, когда таковые оказывались под землей. Впрочем, подобное счастье выпадало господину Ипанеме нечасто. Он даже подумывал о том, чтобы попробовать поработать наверху, но этому препятствовала, в частности, стойкая неприязнь к гномам, которую испытывало большинство людей. Пациент, который боится своего врача или чувствует по отношению к нему брезгливость, скорее всего, умрет. Ипанема даже диссертацию на эту тему читал.
В принципе, ему было безразлично, будут его пациенты-люди умирать или выздоравливать, лишь бы их болезни служили науке; однако наверху могут плохо отнестись к подобному подходу.
И Ипанема оставался под землей в ожидании очередного интересного случая.
Тейер сделался его любимой игрушкой. Ипанема потратил несколько часов на то, чтобы вправить его сломанную кость. Он ковырялся в открытой ране с вдохновением и счастьем композитора, отделывающего последние такты новой симфонии. Чтобы Тейер не умер от болевого шока, его опоили дурманом, а для того, чтобы он не шевелился и не портил исследователю удовольствия, привязали к большому столу с низкими ножками.
Когда последний обломок был поставлен на место, рана зашита и перевязана, Ипанема испытал печаль. Когда еще ему предоставится столь счастливая возможность заглянуть в мир неведомого! Его мечтой было добыть человеческий труп, но, к сожалению, подобные опыты и людьми, и гномами одинаково расценивались как святотатство и карались крайне жестоко.
Тейер пришел в себя на второй день после водворения во владениях Ипанемы, а еще через день его забрал человек герцога. О случившемся Тейер мог рассказать очень мало. Знал только, что Радихена вытащил его из-под обломков и дотащил до обитаемого места, где раненому помогли.
– Странно, – добавил Тейер. – Засыпать должно было его, не меня. Это ведь у него несчастливое место.
Человек герцога пропустил последнее замечание мимо ушей.
За Радихеной он отправился спустя три дня. И вот теперь вез этого неотесанного горняка к его сиятельству. И, как было предписано, присматривался к нему. Исключительно грязен – что неудивительно. Рыжий. Этот цвет волос в герцогстве считался неприятным. Кожа нечистая. Возраст – неопределенный. Лет тридцати, может постарше. Сложение, правда, недурное, но это и все, что можно счесть в Радихене недурным; прочее – ниже всякой критики. Странно: такой человек, в принципе, не должен был обладать способностью принимать решения, да еще такие радикальные. Впрочем, не исключено, что он поступил так просто по неведению.
Радихена посматривал по сторонам, избегая задевать взглядом человека в черном, и чувствовал себя все хуже и хуже. Он догадывался, что сопровождающий думает сейчас о нём. И думает не самым лучшим образом. И еще: ему никто толком не объяснил, что он натворил такого ужасного и куда его везут.
Дорога свернула еще несколько раз, и вдруг Радихена увидел замок.
Это была та самая твердыня, которую возвели для первого герцога Вейенто. За века она обросла дополнительными башнями и барбаканами, которые словно бы выбежали из замка и замерли перед ним, готовые первыми встретить гостя – и первыми принять на себя удар неприятеля.
Новые башенки сильно отличались от старинных. Те, что помнили Мэлгвина, были тяжеловесными, приземистыми, квадратными в сечении; они говорили о силе, о величии. Новые же, тонкие, изящные, с островерхими крышами, облицованные белым камнем, служили скорее для украшения.
Сочетание древности и юности, крепостной мощи и дворцового изящества придавало замку герцогов Вейенто совершенно неповторимый облик. Радихена привстал в экипаже, когда первая красная крыша мелькнула на фоне скальной стены. У юноши вырвалось:
– Что это?
– Сядь, – холодно сказал ему сопровождающий. – Мы прибываем в замок Вейенто. Ты будешь представлен его сиятельству.
Радихена был так ошеломлен, что сумел лишь пробормотать:
– Это кто?
– Его сиятельство – герцог Вейенто. Во всем слушайся меня, тогда тебя не накажут.
– Ладно, – сказал Радихена.
– Тебя отведут в помещения для прислуги, умоют и переоденут. Когда ты будешь готов, никуда не уходи. Сиди и жди меня. Я отведу тебя к его сиятельству. Это ясно?
– Да, – сказал Радихена, однако при этом он выглядел так, словно ничегошеньки не понял.
Доверенный слуга господина герцога покривил губы, однако продолжил наставления:
– Когда я приведу тебя в апартаменты его сиятельства, веди себя тихо. Молчи, пока к тебе не обратятся. На все вопросы отвечай без утайки, даже если твои ответы и покажутся тебе самому непристойными, глупыми или дурно тебя характеризующими. Не думай о том, как ты выглядишь. Его сиятельство должен знать правду во всей ее полноте. Независимо от того, что ты наделал и из каких побуждений, его сиятельство будет милостив.
Радихена помолчал немного, потом осторожно заговорил:
– Можно я задам вопрос?
– Кому? – ужаснулся слуга герцога. – Его сиятельству? Ни в коем случае! Только если он сам дозволит... никак иначе!
– Нет, не его сиятельству. Вам, господин.
– А, – с неудовольствием протянул слуга герцога. – Спрашивай, только быстро. Мы скоро уже приедем. Не нужно, чтобы видели нас беседующими. Это разрушает субординацию.
– Мне объяснили, что в герцогстве все делается по закону, а не по произволу, – сказал Радихена.
– Ты, кажется, вознамерился разбираться в подобных вопросах?
– У нас в поселке об этом все говорят, – пояснил Радихена. – Никто не разбирается. Просто говорят. И на курсах учат. Есть закон, и все тут.
– Да, – величественно промолвил доверенный человек герцога, – в Вейенто все решается исключительно законом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55