Если бы только Николас клюнул на хитрость и привел бы к ней Уильяма. Мольба, обращенная к Николасу, чтобы Уильяма не сажали в тюрьму вместе с ней, была слабым ходом, но в том измученном состоянии ничего лучшего ей в голову не пришло. Она пожаловалась, что Уильям слишком многого ожидает от нее, и в этом доводе коренилось достаточно правды для того, чтобы Николас поверил ей. Только бы он не слишком сильно задумался над этим. Если бы только он уверил себя, что положение его настолько неуязвимо, что он может позволить соединить их.
Николас производил довольно жуткое впечатление. Сора рассмеялась про себя. Как же ее пронесло мимо истины? Николас был одержим. Все в нем кричало об этом. Как же она не смогла этого распознать? Создавалось впечатление, что в нем живут два человека, и оба — дьявольски умны. Дитя, сидящее в нем, жаждало любви, родитель защищал это дитя.
Достаточно ли он одержим для того, чтобы свести Уильяма и Сору вместе? Возможно. Достаточно одержим для того, чтобы убить их, полагая, что это сойдет ему с рук? Без сомнения. Именно это и страшило, именно это поднимало ее над отчаянием. Для того бы вырваться из ловушки, ей с Уильямом надо объединить свои силы и стать столь же мощными, как буря, которая волнует море. Сейчас, когда Сора сидела на полу своей темницы, в груди ее разгоралась ничем не подкрепленная надежда.
Она обнаружила в себе огромное желание жизни процветания, поиска решения проблемы, которая стала между ней и Уильямом. Когда появится Уильям, она будет собрана, требовательна, решительна. Он будет знать, что им надо конкретно сделать, и они это сделают. Он найдет здесь не дрожащую сломленную женщину, умоляющую мужчину спасти ее. Он найдет здесь Сору, свою спокойную, сообразительную, обстоятельную жену.
Как следует ей поступить в первую очередь? Изучить все. Найти оружие. Придумать способ сделать лестницу. Приготовиться к тому, чтобы помочь Уильяму и быть вознагражденной тем восхищением, в которое он придет от ее способностей.
Кивнув головой, Сора поднялась на ноги и отряхнула от пыли свою юбку.
С каким-то торжеством грохнула дверь над головой. Сора очнулась из своего полузабытья и поняла, что появился ее Уильям. По одному лишь этому звуку Соре стало ясно, что Николас захватил Уильяма, что Николас счастлив и что Николас оставит их вдвоем. Она с благодарностью закрыла глаза, однако от слов Уильяма они широко раскрылись.
— Я туда не полезу.
Свернувшись калачиком на земле, на которой она провела ночь, подоткнув под ноги для тепла юбку, Сора придвинула поближе камзол Бронни. Энергия, с которой протестовал Уильям, усиливалась за счет какого-то непонятного Соре момента. Задрав голову, она прислушалась, пытаясь догадаться, в чем тут дело.
— Не пойдешь? — насмешливо переспросил Николас. Очень хорошо. Оставим твою супругу там в одиночестве.
— Сора там? Ах ты, мерзкий…
— Она там в безопасности, — возразил Николас с самодовольной любезностью. — В безопасности от того жуткого мужлана, который предложил ей свое сердце.
— От какого? Ах, от тебя.
Уильям заявил это настолько равнодушно, что Николас начал брызгать слюной. Наслушавшись жалоб безумца, он произнес:
— В самом деле, друг мой, ведь не ожидал же ты, что она будет изнывать по тебе после того, как у нее был я?
С ехидством червя, который проедает сердцевину спелого яблока, Николас заметил:
— Она не слишком довольна и тобою, друг мой. Она особо просила меня держать тебя подальше от нее. Да, разве это не удивляет тебя? Что кто-то избегает твоей чрезмерной добродетели? Что не каждая женщина желает отдавать себя, свое тело и душу тебе?
— Ублюдок.
— О, мне все известно о вашем несчастливом браке. Поплакав, твоя жена становится довольно болтливой.
Сора услышала, как Уильям рванулся вперед, а Николас разразился визгливым хохотом, окрашенным волнами безумия.
— Ты связан, Уильям. Ты — пленник. Ты вошел в мой замок один, вооруженный только собственной гордыней. Бейся, сколько тебе вздумается, эти путы никогда не спадут с твоих рук.
— Почему она плакала?
— Плакала в лесу. Развела там сырость. Подумай сам, что мне оставалось делать? Я принял ее под свое крылышко и привез сюда. Для того, чтобы защитить.
Сора представила самодовольную улыбку Николаса и съежилась от такого поворота событий.
Уильям долгое время ничего не говорил, после чего взорвался:
— Если моя жена не желает, чтобы я сел в темницу с ней, то пусть довольствуется обществом крыс, я в таком случае спускаться не желаю.
Сора поняла, что Уильям разгадал ее уловку. Она поняла это по фальшивой убежденности его голоса: фальшь прозвучала настолько отчетливо, что Сора забеспокоилась, как бы это не заметил и Николас. Даже более того — она забеспокоилась из-за прозвучавшей в голосе Уильяма нотки страха. Что происходит с ним.
— Не желаешь спускаться вниз? Она не желает быть с тобой, — промурлыкал Николас. — Чего же еще желать мне? А какое может быть еще желание у тебя, кроме как разобраться со своей семейной жизнью перед смертью?
— Да ее там, наверно, и нет, — упирался Уильям борясь со слугами, державшими его. — Она не произнесла ни единого слова.
Сора встала и подошла прямо под люк.
— Николас, вы же обещали мне.
Николас расхохотался, а Уильям проревел:
— Уйди!
За этим последовал глухой удар, скрежет, и Сора успела вовремя отскочить в сторону. Уильям рухнул к ее ногам, как раненый орел. Взвилась пыль, и Сора рванулась к нему. Уильям хрипел, задыхался, и она опустилась рядом с ним на колени.
— С тобой все в порядке? Уильям? Отвечай же мне!
Она ощупала его и дернула за шнур, которым у него спереди были скручены запястья.
— Погоди… женщина.
Он глубоко вдохнул пыльный воздух и закашлялся, как это делают люди, у которых легкими пошла кровь.
— Жить будет? — прокричал Николас.
— Мой столовый ножик, — тихонько сказал Уильям. Она быстро нащупала его пояс и расстегнула чехольчик.
— Неужели он не отнял его у тебя? — прошептала она в ответ.
— По его мнению, это не оружие.
Уильям вытянул руки вперед, и Сора стала перерезать узел.
— Он меня недооценивает.
— Жить будет? — громко поинтересовался Никола
— Да, буду, — более громким голосом отозвался Уильям, вырвал руки из веревок и потер запястья. — Не говорю спасибо тебе и твоим подручным.
— Хорошо. Как бы ни приятна была мне твоя смерть, я ни в коем случае не желал бы лишаться возможности прикончить тебя надлежащим способом.
Люк, закрываясь, заскрипел, и Уильям с трудом приподнялся на локте:
— Погоди, Николас!
Громкий выкрик вызвал очередной приступ кашля, Уильям поднял Сору на ноги, поддерживая ее сзади рукой.
— Погоди, Николас, — послушно позвала она и запнулась, не в состоянии догадаться, чего хочет Уильям. Однако она знала, чего хочет сама.
— Я голодна. Я просидела тут целую ночь без крошки хлеба и без капли воды.
Сладким, как мед, голосом Николас ответил:
— Я пришлю вниз своих собственных слуг, чтобы выполнить ваши пожелания, миледи.
Уильям восстановил дыхание и позвал:
— Брось-ка сюда факел, чтобы я рассмотрел Сору. Мне надо увидеть, что ты сделал с ней.
— Ничего, — склонился над отверстием Николас. — Я почти и не прикасался к ней.
Сора притронулась к саднящему горлу и поморщилась.
— Я скоро за вами приду, — заверил их Николас. — Когда вы достаточно смиритесь.
Он исчез из проема, и, когда снова раздался скрип двери люка, Сора прокричала:
— Я хочу пить! Ты же понимаешь, что тебе нельзя уморить нас голодом.
Люк с грохотом захлопнулся, и Сора произнесла, обращаясь к потолку:
— Хотя я и не понимаю, почему бы и нет.
Встав на колени рядом с Уильямом, она ощупала его тело и обнаружила, что Уильяма трясет.
— Тебе больно, — выдохнула она. И повторила громче: — Тебе больно.
— Нет.
Тем не менее, он продолжал вздрагивать под ее руками, и в голосе его сквозил ужас.
— Уильям?
Сора погладила его ладонями по плечам.
— Уильям?
— Со мной все в порядке, — ответил Уильям, однако Сора не поверила ему.
— Сейчас не время изображать из себя крепкого парня. Если ты…
Сора смолкла. Уильям ухватил ее за локти и привлек к себе, а она обвила его руками. Он уткнулся головой ей в живот и свернулся вокруг нее.
— Уильям?
Из самых глубин его души донесся вопль ужаса:
— Темно.
Она не знала, как ему ответить; она не поняла и ста просто разглаживать его волосы на затылке.
— Темно, — повторил он. — Я ничего не вижу.
И тут до нее дошло. Только человек, который потеря зрение на многие месяцы, а затем восстановил его вновь, мог испытывать тот ужас, который охватил Уильяма. Его била дрожь, он вжимался в колени Соры. Сора испытала панический шок и спросила:
— А ты видел что-нибудь после того, как тебя сбросили вниз?
— Да, — кивнул он в ее сторону.
— А что тебе было видно?
— Свет, который сиял в отверстии люка.
— А еще что?
— Николаса и его мерзкую рожу, когда он смотрел на нас.
— Он был один?
— В окружении слуг и наемников.
Уильям сглотнул слюну.
— И этот ублюдок победит?
— Сора, — в отчаянии произнес Уильям, не обращая внимания на ее призыв крепиться. — Я не вижу.
Сора широким, медленным движением погладила его по спине, раздумывая над тем, что же ей сказать. Она поняла, в чем дело; она испытывала сострадание, которое не смог бы понять никто другой. Сора попала в ловушку благодаря усилиям Теобальда, затем вырвалась, откликнувшись на призыв лорда Питера о помощи. Теперь ее свободе угрожают безумные планы еще одного человека. За свою строптивость она чуть было не оказалась задушенной насмерть, и в сердце своем, и в душе она понимала те муки, которые терзали Уильяма.
К тому же она понимала, что такое тьма. Она знала каково человеку, который не имеет представления об окружающем его пространстве, о чудовищах, которые таятся в ночи. Она просто знала, как Уильям наслаждается радостью зрения, пользуясь им для исполнения свои; обязанностей рыцаря и сеньора. Она могла лишь догадаться о том, сколько он зажег свечей, когда зрение вернулось к нему, и сколько он раздал милостыни.
А теперь он лежал как ребенок у нее на коленях, холодный и тихий.
— Уильям, где же твоя логика? — произнесла Сора, воспользовавшись этим волшебным словом. — Ты же понимаешь, что ты не ослеп.
— Я понимаю это. Я понимаю это умом. Но я открываю глаза, а там ничего нет, как я ни щурюсь и ни напрягаюсь.
Он поднял голову, повертел ею из стороны в сторону и вновь уткнулся в талию Соры.
— У меня колотится сердце, руки потеют, а в душе шевелится страх.
Наклонившись и прижав Уильям к себе, Сора стала тихонько увещевать его.
— Неужели Николас знал, какую мне определить пытку? — спросил он. — Этот сукин сын понял, что принесет мне мучения.
— Нет, — тут же возразила Сора. — Николасу и в голову не пришло, как это повлияет на тебя. Если бы он догадался, то не преминул бы основательно воспользоваться такой возможностью. Даже я не представляла, какое это окажет на тебя воздействие. Я и не думала вовсе. Прости.
Он засмеялся, из груди его донеслись какие-то полуистеричные присвисты.
— Взрослый мужчина боится темноты. Господи, какой же я дурак.
— Нет, вовсе не дурак. Ты — взрослый человек, вставший лицом к лицу с таким вызовом, от которого бы погиб более слабый, и взираешь на этот вызов, как на скалы, которые тебе предстоит покорить. Ты принимаешь на себя несчастья и превращаешь их в удачу. Ты подбираешь камни на своем пути и мостишь ими ровную дорогу для других.
Не успокоенный этими словами, Уильям еще теснее придвинулся к Соре. Он вжался в нее лицом и сотрясался от ужаса, который был слишком глубок для того, чтобы вызывать слезы.
Темница окружила их тишиной. Единственным звуком был свист ветра, прорывавшегося сквозь щели. Они казались впервые один на один после свадьбы, и Сора над тем, хватит ли ей мужества сказать то, что принесет облегчение Уильяму. Она вздохнула и произнесла:
— Ты знаешь, что за жизнь у меня была до того, как я оказалась в Беркском замке?
Она помолчала, но Уильям ничего не сказал, она даже не поняла, слушает ли он ее. На какой-то миг ей показалось сомнительным, что она способна избавить его от этого страха. Вслед за сомнением немедленно пришла решимость; ей необходимо сделать попытку, медленно произносить по одному предложению. Соре хотелось успокоить Уильяма, но сначала ей надо был рассказать о том времени, которое предшествовало ее переезду к нему.
— Я ведь никогда не рассказывала о своей жизни у моего отчима?
Она не стала дожидаться ответа, а продолжила свой рассказ ровным голосом:
— Когда я оглядываюсь на то время в Пертрейде то вспоминается прежде всего, как мне было холодно! Я жила там под угрозой одряхлеть и состариться, превратиться в чью-то занудную тетушку, вечно хоронящуюся в тени.
— Твои братья не мирились с этим.
Он прошептал эти слова, лежа у нее на коленях, и ей стало легче. Он слушает ее.
— Что понимают в этом мои братья? Им никогда в жизни не приходилось ежеминутно испытывать ненависть и недоверие. Это ломало меня. Давившее презрение превращало меня в другого человека — в другую Сору. Теобальд побеждал.
Он покачал головой в знак отрицания, отчего лицо его потерлось о ее живот.
Сора вздохнула с печальной дрожью.
— Уверяю тебя, Уильям: там, где не удается ничего добиться кратковременной вспышкой насилия, побеждает медленно тлеющая угроза. И тогда появился твой отец и предложил воспользоваться возможностью бежать. Я приняла эту возможность, потому что там я лишь влачила свое существование.
Она жестко описала рукою круг на его спине, пройдясь между лопаток и снимая напряжение с его плеч. Мягким голосом матери, убаюкивающей свое дитя, она произнесла:
— Я очутилась в вашем доме, и тут же согрелась. В каминах горел настоящий огонь, слуги казались добрее, работа была интересной. А ты — ты был подобен солнечному свету в летний день.
— Солнечному свету?
Уильям повернулся и заговорил в сторону ее лица:
— Тогда ты говорила совсем другое. Ты говорила, от меня воняет, что я ленив и слишком упиваюсь жалостью к самому себе.
Сора дернула его за волосы.
— Так оно и было. Но ты обладал этим чарующим голосом, мягким и глубоким, и…
— Бессвязной речью?
В его интонациях проскользнула веселая нотка, и хватка слегка ослабла. Одной рукой, подражая Соре, Уильям поглаживал ей спину.
— Таков ты был. Упрямый и тупой. Мне нравилось преодолевать твое сопротивление, мне нравилось испытывать те чувства, которые ты вызывал, то, как ты обращался ко мне. Я почти что не могла поверить, что ты станешь относиться к пожилой женщине так же, как к молодой, жизнерадостной девушке, но именно так ты повел себя. Я все гадала… я все гадала, как ты поступишь, если догадаешься, кто я, и потом познала это на себе. Помнишь, во время купания?
Уильям простонал, но ей показалось, что он улыбнулся. Она погладила его по щеке, проверяя, не появились ли ямочки, однако щека выскользнула из-под ее ласковой ладони.
— С этого момента у меня появилось стремление. Передо мной была поставлена цель. Я желала тебя.
— С чего это? Я же ребенок.
— Гораздо менее, чем большинство мужчин.
Рука его соскользнула со спины Соры и ущипнула ее чуть ниже. Сора подскочила и засмеялась, и, как ей ни не хотелось говорить об этом, она, тем не менее, тихим голосом произнесла:
— Ты заставил меня взглянуть самой себе в лицо, а то, что я увидела, мне не понравилось. Ты заставил меня понять, какая я трусиха. Я боялась полюбить тебя, полюбить по-настоящему, потому что…
— Потому что те, кого ты любишь, постоянно вырастают и предоставляют тебя самой себе.
Уильям отодвинулся в сторону и сел, повернувшись в темноте к ней лицом. Коленом он упирался в нее; где-то поблизости теплела ее грудь. Он нежно провел пальцами по лицу Соры.
Выпрямив спину, она жестко ответила:
— Я имела в виду Теобальда и его жестокие выходки.
— Я тоже долго думал так, В конце концов, жизнь с человеком, который тебя презирает и желает тебе зла, такая жизнь уродует. Но ты так наполнена жизнью, так уверена в своем достоинстве, что Теобальду удалось нанести тебе немного вреда. Стоило тебе появиться в моем доме, как те шрамы, которые он оставил на твоей вере, быстро зарубцевались.
Тихим, ласковым голосом он добавил:
— Ты и правда уверена, что тебя можно не любить?
— Ты о чем?
Сора отметила неприязненность в своем тоне и прокляла себя за это, однако она не могла уже вернуть свои слова обратно.
— Мне кажется, что тебе всегда было наплевать на Теобальда и на то, что он думает.
Она задумалась над его словами, а он сосредоточенно проговорил:
— Знаешь, за то, что мы сейчас оказались в беде, я виню Мод.
Сора возмутилась:
— Что ты имеешь в виду? К чему ей было ждать, пока мы поженимся? Она была так рада.
— Да, рада была ловко пристроить своего ребеночка, чтобы заняться романом с моим отцом.
— Так тем лучше для нее!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45