Можно вылезти из любой шмотки, не расстегивая ремн
я машины. Я его всегда застегиваю, поэтому практика у меня большая.
- И все же полиция имеет право тебя остановить, если увидит с оружием. Прос
то проверить, что ты не собираешься никого убивать.
Последние слова он сопроводил полуулыбкой.
- Так что я могу его носить, если не прятать, но на самом деле меня все время
будет останавливать полиция.
- И еще: никакое огнестрельное оружие, даже незаряженное, нельзя вносить в
бары.
- Я не пью, так что как-нибудь, думаю, смогу бары обходить.
Вдоль дороги, на которую мы выехали, тянулась проволочная изгородь, но он
а никак не скрывала ровные, плоские дали и странные черные горы.
- А как эти горы называются?
- Сангре-дель-Кристо - Кровь Христова, - ответил Эдуард.
Я глянула на него - не шутит ли он. Нет, он не шутил.
- Почему?
- Что почему?
- Почему их назвали Кровью Христовой?
- Не знаю.
- А давно Тед здесь живет?
- Почти четыре года.
- И ты не знаешь, почему горы назвали Сангре-дель-Кристо? Ты совсем не любо
пытен?
- К тому, что не касается этой работы, - нет.
Именно этой работы. Как-то странно.
- А что, если монстр, которого мы ищем, что-то вроде местного пугала? Знание
о названии гор может нам ничего и не дать, но может вывести на легенду, пре
дание, намек о какой-то кровавой бане в прошлом. Бывают очень локализован
ные монстры, Эдуард, твари, которые вылезают из-под земли раз в столетие, к
ак долгоживущие цикады.
- Цикады? - переспросил он.
- Ага, цикады. Ювенильные формы остаются в земле, и только раз в тринадцать,
или семь, или сколько там лет занимает цикл превращения, вылезают, линяют
и становятся взрослыми. Это те насекомые, которые так трещат каждое лето.

- Не знаю, кто погубил тех людей, Анита, но только не гигантская цикада.
- Я не об этом, Эдуард. Я о том, что есть виды живых существ, которые прячутся,
почти тотально прячутся много лет, а потом вылезают. Монстры все же прина
длежат к миру природы. Противоестественная биология - все равно биологи
я. Так что, быть может, старые мифы и легенды наведут нас на след.
- Я тебя привез не для того, чтобы ты тут Нэнси Дрю изображала, - сказал Эдуа
рд.
- И для этого тоже, - ответила я.
Он посмотрел на меня таким долгим взглядом, что мне захотелось попросить
его следить за дорогой.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Если бы тебе нужен был человек, только чтобы вскидывать ствол и стрелять
, ты бы позвал кого-нибудь другого. Тебе нужны мои знания, а не только ствол
. Так ведь?
Он отвернулся и стал смотреть на дорогу, отчего мне стало намного легче. П
о обе стороны стояли домики, в основном глинобитные или под глинобитные.
Я недостаточно в этом разбираюсь, чтобы судить. Дворики маленькие, но ухо
женные, кактусы и большие кусты сирени с удивительно маленькими гроздья
ми голубых цветов. Сирень была не такая, как на среднем западе. Наверное, о
на требует меньше воды.
Молчание заполнило машину, и я не пыталась его нарушить, созерцая пейзаж.
Я в Альбукерке не бывала и буду изображать туриста, если получится. Эдуар
д наконец ответил мне, сворачивая на Ломос-стрит:
- Ты права. Я тебя позвал не просто стрелять. Для этого у меня уже есть люди.

- Кто? - спросила я.
- Ты их не знаешь, но в Санта-Фе я вас познакомлю.
- Мы сейчас едем прямо в Санта-Фе? Я сегодня еще ничего не ела и вроде надея
лась перекусить.
- Последнее место преступления - в Альбукерке. Мы туда заедем, потом поеди
м.
- А мне потом захочется есть?
- Может быть.
- Кажется, мне тебя не уговорить сперва на ленч.
- Нам придется еще заехать в одно место, - сказал он.
- Это куда?
Он только слабо улыбнулся - дескать, пусть будет сюрпризом. Эдуард любил и
спытывать мое терпение.
Может, на другой вопрос ответит.
- А кто еще с тобой сейчас работает?
- Я же тебе сказал, ты их не знаешь.
- Ты все время говоришь "они". Значит, у тебя есть двое для поддержки, и тебе п
онадобилась еще и я?
Он опять ничего не ответил.
- Трое человек в поддержку. Да, Эдуард, ты, наверное, просто в отчаянии.
Я это сказала вроде как в шутку. Но он воспринял всерьез.
- Анита, это дело я хочу раскрыть любой ценой.
И вид у него был угрюмый. Подвело меня чувство юмора.
- И эти двое тоже задолжали тебе услугу?
- Один из них.
- Они наемные убийцы?
- Иногда.
- Охотники за скальпами, как Тед?
- Бернардо - охотник.
Наконец-то хоть одно имя.
- Бернардо - иногда наемный убийца, а вообще охотник за скальпами, как Тед.
То есть он тоже использует маску охотника за скальпами как легальное при
крытие?
- Иногда он бывает телохранителем.
- Весьма разносторонний человек, - сказала я.
- Вообще-то нет, - ответил Эдуард, и это был странный ответ.
- А второй кто?
- Олаф.
- Ладно, Олаф. Он иногда убийца, не охотник за скальпами, не телохранитель. А
кто он еще?
Эдуард покачал головой.
Эти ненавязчивые ответы начинали действовать мне на нервы.
- У кого-нибудь из них есть особые способности, помимо желания убить враг
а?
- Да.
Все, он исчерпал мой лимит ответов "да-нет".
- Эдуард, я приехала не играть в двадцать вопросов. Расскажи мне про своих
помощников.
- Ты их скоро увидишь.
- Ладно, тогда расскажи, куда мы еще заезжаем.
Он чуть качнул головой.
- Слушай, Эдуард, ты мне действуешь на нервы и уже меня достал, так что конча
й эту таинственность и говори по-человечески.
Он покосился на меня, и глаза чуть показались из-за темных стекол очков.
- Ну и ну, кажется, мы сегодня раздражительны.
- До раздражения, Эдуард, слишком далеко, и ты это знаешь. Но будешь еще темн
ить - действительно выведешь меня из себя.
- Я думал, тебя уже вывело из себя присутствие Донны.
- Так и есть. Но я хочу заинтересоваться делом и перестать выходить из себ
я. А для этого тебе надо ответить на мои вопросы о сути дела, а значит, и о тв
оих помощниках. Так что либо говори, либо отвези меня обратно в аэропорт к
чертовой матери!
- Я Олафу и Бернардо не говорил, что ты путаешься с вампиром и вервольфом.

- На самом деле я сейчас ни с кем из них не встречаюсь, но дело не в этом. Меня
не интересует их половая жизнь, Эдуард. Я только хочу знать, почему ты их п
озвал. Какая у них специальность?
- Ты порвала и с Жан-Клодом, и с Ричардом?
Редко когда мне удавалось слышать в голосе Эдуарда искреннее любопытст
во. И даже непонятно, хорошо это или плохо, что Эдуарда интересует моя личн
ая жизнь.
- Не знаю, порвали мы отношения или нет. Скорее просто не видимся. Мне нужно
побыть от них подальше, пока я решу, что делать.
- И что ты думаешь с ними делать?
В голосе слышался оттенок энтузиазма, а такое чувство у Эдуарда вызывало
только дело.
- Я не собираюсь никого из них убивать, если ты на это намекаешь.
- Не могу сказать, что я не разочарован, - заметил Эдуард. - Тебе надо было уб
ить Жан-Клода до того, как ты так глубоко увязла.
- Ты говоришь об убийстве того, кто был моим возлюбленным больше года, Эду
ард. Может, ты и мог бы задушить Донну в постели, но я после такого рода пост
упка не смогла бы спокойно спать.
- Ты его любишь?
Этот вопрос застал меня врасплох. Не сам вопрос, а то, что его задал этот че
ловек. От него было очень странно такое услышать.
- Да, я думаю, что да.
- А Ричарда ты любишь?
Как-то очень странно было обсуждать свои эмоции с Эдуардом. Есть у меня др
узья-мужчины, но каждый из них предпочел бы лучше сверлить зуб, чем разгов
аривать о "чувствах". Из всех из них я сейчас говорила с тем, кто никогда, как
я думала, не стал бы говорить со мной о любви. Что-то в этом году я слабо пон
имаю мужчин.
- Да, я люблю Ричарда.
- Про вампира ты сказала "думаю, что люблю", а про Ричарда - просто "да". Убей ва
мпира, Анита. Я тебе помогу.
- Не слишком деликатно на это указывать, Эдуард, но я - слуга-человек Жан-Кл
ода. Ричард - его зверь, которого он зовет. У нас такой симпатичный menage a trois. Есл
и умрет один из нас, остальные тоже могут погибнуть.
- Может быть; а может, это вампир так говорит. Ему не впервой тебе врать.
Трудно было спорить так, чтобы не выглядеть дурой, и я не стала пробовать.

- Когда мне понадобится твой совет насчет моей личной жизни, я тебя спрошу
. А пока ад не замерзнет, побереги дыхание. И давай рассказывай о деле.
- Ты, значит, будешь мне говорить, с кем мне встречаться, а с кем нет, а я тебе
не могу платить той же монетой?
Я посмотрела на него:
- Ты злишься за то, что я налетела на тебя из-за Донны?
- Не совсем так; но если ты мне даешь советы насчет личной жизни, почему мне
нельзя?
- Это не одно и то же, Эдуард. У Ричарда нет детей.
- Для тебя это такая большая разница?
- Большая, - кивнула я.
- Никогда не замечал за тобой таких материнских чувств.
- Их и нет, Эдуард, но дети - это люди, маленькие люди, заложники решений, кото
рые принимают взрослые. Донна достаточно взрослая, чтобы сама делать оши
бки, но когда ты ее раздавишь, ты детей тоже раздавишь. Я знаю, что тебе это в
се равно, а мне - нет.
- Я знал, что так будет. Я даже знал, как ты отреагируешь, хотя и не понимаю по
чему.
- Ну, ты предусмотрел больше, чем я. Я и представить себе не могла, что ты спу
таешься с вдовой из "нью эйдж", да еще с детьми. Я считала, что ты всегда прик
идываешь, сколько придется платить.
- Теду за это расплачиваться не придется, - сказал он.
- А Эдуарду?
Он пожал плечами:
- Для Эдуарда это просто еще одна потребность. Как еда.
Хладнокровная грубость этой фразы почти успокаивала.
- А вот это уже тот Эдуард, которого я знаю и боюсь.
- Боишься, и все-таки ты выступила против меня ради женщины, которую тольк
о что увидела, и двух детишек, которых даже не знаешь. Я вовсе не собираюсь
никого из них убивать, и все же ты готова поставить между нами ультиматум.
- Он покачал головой. - Этого я не понимаю.
- И не понимай, Эдуард. Только знай, что так и есть.
- Я тебе верю, Анита. Ты единственный известный мне человек, кроме меня, кот
орый никогда не блефует.
- Значит, Бернардо и Олафу случается блефовать? - спросила я.
Он покачал головой и засмеялся, разрядив нараставшее напряжение.
- Нет, я тебе ничего о них не скажу.
- Почему? - спросила я.
- Потому, - ответил он и почти улыбнулся.
Я глянула на его непроницаемый профиль.
- Тебе это нравится. Ты заранее радуешься моей встрече с Олафом и Бернардо
.
Я даже не пыталась скрыть удивление в голосе.
- Как и радовался твоей встрече с Донной.
- Хотя и знал, что я разозлюсь, - уточнила я.
Он кивнул.
- Это выражение твоего лица почти стоило смертельной опасности.
Я покачала головой:
- Эдуард, ты начинаешь меня тревожить.
- Только начинаю? Наверное, теряю хватку.
- Ладно, не рассказывай о них. Расскажи об этом деле.
Он заехал на парковку. Я поглядела вперед и увидела над нами стены больни
цы.
- Это и есть место преступления?
- Нет.
Он въехал на свободную стоянку и заглушил двигатель.
- И что это значит, Эдуард? Почему мы приехали в больницу?
- Здесь выжившие.
- Выжившие? - Я широко открыла глаза.
Он посмотрел на меня.
- Оставшиеся в живых.
Эдуард открыл дверцу, но я удержала его за локоть.
Эдуард медленно повернулся и посмотрел на мои пальцы, схватившие его обн
аженную руку. Он долго и неодобрительно не отводил взгляд, но этот фокус я
и сама умею проделывать. Если человек дает понять, чтобы его не трогали, то
собеседник, который не собирается применять насилие, обычно отпускает.
Я не отпустила, вцепившись ему в локоть, но чтобы не было больно и он бы пон
ял: так легко от меня не избавиться.
- Эдуард, рассказывай. Кто выжил?
Он перевел взгляд с руки на мое лицо. Так и хотелось сорвать с него очки, но
я сдержалась. Глаза его все равно ничего не выдадут.
- Я тебе говорил, что есть раненые, - сказал он как ни в чем не бывало.
- Нет, ты не сказал. Ты говорил так, будто никто не выжил.
- Мое упущение, - ответил он.
- Черта с два. Ты любишь напускать таинственность, но это уже начинает уто
млять.
- Отпусти мою руку.
Это он произнес как "привет" или "доброе утро" - без малейшего нажима.
- Если отпущу, ты мне ответишь?
- Нет, - сказал он все тем же приветливым голосом. - Но если ты устроишь здесь
состязание, кто круче, Анита, я буду вынужден заставить тебя меня отпусти
ть. Тебе это не понравится.
Голос его не изменился, даже улыбка на губах была та же. Но я отпустила его
и медленно отодвинулась на сиденье. Если Эдуард говорит, что мне не понра
вится, я ему верю.
- Рассказывай, Эдуард.
На лице у него засияла широкая и открытая улыбка.
- Называй меня Тед.
И эта сволочь вылезла из машины! Я осталась сидеть, глядя, как он идет чере
з парковку. Он остановился на краю, больница была от него на той стороне уз
кой дороги. Эдуард снял очки, засунул их дужкой за ворот рубашки и выжидат
ельно обернулся к машине.
Он вполне заслужил, чтобы я не вышла. Заслужил, чтобы я вернулась в Сент-Лу
ис и оставила его самого расхлебывать кашу. Но я открыла дверцу и вышла. По
чему, спросите вы? Во-первых, он просил меня помочь, и в конце концов он все
мне откроет - в своей садистской манере. Во-вторых, я хотела знать, что же с
могло пробить это хладнокровие и напугать его. Я хотела знать, а в любопыт
стве кроются и сила, и слабость. Чем оно окажется на этот раз, пока что неяс
но. Я бы поставила на слабость.

Глава 5

Больница Санта Люсии была огромной, и на этом здании, единственном из вид
енных мною в Альбукерке, не лежал отпечаток юго-запада. Просто типичная б
ольница - большая и угловатая. Может быть, больницу не собирались показыв
ать туристам. Что ж, им повезло.
Тут даже было вполне мило, но все-таки больничная атмосфера чувствуется.
В нее я попадаю, только когда что-то не так. Единственным на этот раз светл
ым моментом было то, что в палате не я и не кто-то из моих знакомых.
Мы находились в длинном белом коридоре с множеством закрытых дверей, но
перед одной из них стоял полисмен в форме. Интуиция ли подсказывала, но я б
ыла уверена, что эта палата нам и нужна.
Эдуард подошел к полисмену и представился. Он классно изображал из себя
рубаху-парня, безобидного и разбитного, но только несколько сдерживающе
го свою жизнерадостность - больница все-таки. Эдуард и полисмен сразу пон
яли друг друга, что уже не предвещало никаких проблем.
Полисмен окинул меня взглядом через плечо Эдуарда. Он выглядел молодо, н
о у него были холодные и серые коповские глаза. На этой работе надо немног
о повариться, только тогда глаза у тебя станут пустыми. Но он смотрел на ме
ня слишком долго и внимательно. Почти чувствовалось, как тестостерон всп
лывает на поверхность. Этот его вызывающий вид говорил, что он то ли не уве
рен в своей мужественности, то ли в своей, так сказать, полицейскости, то л
и он слишком недавно служит. Не новичок, но и недалеко от него ушел.
Если он думал, что я съежусь под пристальным взглядом, его ждало разочаро
вание. Я спокойно улыбнулась ему, взгляд у меня был равнодушный и почти ск
учающий. Подвергаться осмотру - это не из числа моих любимых занятий.
Он моргнул первым.
- Лейтенант там. Он хочет ее видеть перед тем, как впустить.
- А зачем? - спросил Эдуард все тем же приятным голосом.
Коп пожал плечами:
- Я выполняю приказания, мистер Форрестер. Вопросы лейтенанту я не задаю.
Подождите здесь.
Он приоткрыл дверь - чуть-чуть, чтобы не было видно, что за нею, и протиснул
ся внутрь. Потом закрыл дверь сам, не ожидая, пока это сделает доводчик.
Эдуард нахмурился:
- Не понимаю, что случилось.
- А я понимаю, - сказала я.
Он приподнял бровь, глядя на меня: дескать, выкладывай.
- Я женщина и, строго говоря, штатская. И многие копы не верят, что я способн
а на эту работу.
- Я за тебя поручился.
- Ну что ж, Э... Тед, значит, твое мнение весит меньше, чем ты сам думал.
Он все еще хмурился, глядя на меня по-Эдуардовски, когда дверь распахнула
сь. На моих глазах он преобразился в Теда. Глаза заискрились, губы разошли
сь в улыбке, все выражение лица стало иным, будто это была маска. Личность
Эдуарда исчезла как по волшебству. Наблюдая это так близко, я даже поежил
ась. Легкость, с которой он менял личины, наводила жуть.
В дверях стоял мужчина, низкорослый, не намного выше меня - пять футов шес
ть дюймов самое большее. Я подумала: неужто в местной полиции нет норм рос
та? Золотистые и коротко стриженные волосы выгорели на солнце до белокур
ых и были как прилизанные на голове с квадратной челюстью. Бледная кожа у
него загорела до золотистого оттенка. Сначала Донна, теперь этот лейтена
нт. Они здесь совсем, что ли, не боятся рака кожи?
У мужчины были красивые светло-зеленые глаза цвета молодых весенних лис
точков, с длинными золотистыми ресницами, они смягчали и придавали его л
ицу почти женственную красоту. Лишь благодаря мужественно выставленно
й челюсти лейтенанта можно было бы назвать скорее смазливым, чем красивы
м.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11