— Как ты сюда попала?— Я. Послушай, присядь. Вот так. Ну, как ты знаешь, есть некоторые понятия, как Музы, которых ты упоминал. Как люди верят, что некоторые понятия воплощаются в людях?Понимающий взгляд, который Бадди бросил на нее, говорил о его поразительных способностях.— Как Бык-Отец воплощает дух Праздника середины зимы? — спросил он.— Верно. Так вот я как раз из тех, кто занимается этими делами, — сказала Сьюзан. — На самом деле не имеет значения, кто я такая.— Ты хочешь сказать, что ты не человек?— Нет, человек. Просто, я выполняю определенную работу. Я хочу сказать, что если ты будешь думать обо мне как о Музе, то это будет не хуже любого другого определения. Я здесь, чтобы предупредить тебя.— Муза Музыки Рока?— Не совсем, но послушай… Эй, с тобой все в порядке?— Не знаю.— Вид у тебя, как будто тебя постирали. Слушай. Музыка опасна…Бадди пожал плечами:— А, так ты говоришь про Гильдию Музыкантов? Мистер Достабль сказал, что на этот счет можно не волноваться. Мы уезжаем из города на…Сьюзан шагнула вперед и схватила гитару.— Я имею в виду вот это!Струны забились и заскулили под ее пальцами.— Не трогай ее!— Она завладела тобой, — сказала Сьюзан, швырнув гитару на кровать.Бадди подхватил ее и взял аккорд.— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — сказал он. — Все так говорят. Те двое считают, что она — зло. Но это не так!— Может быть, она и не зло, но она неправильная! Она не для здесь и не для сейчас!— Да. Но я могу управлять ею.— Ты не можешь ею управлять. Это она управляет тобой.— Так или иначе, ты-то кто такая, чтобы говорить мне все это? Мне не требуются поучения зубной феи!— Послушай, она убьет тебя! Я в этом уверена!— Предполагается, что я должен бросить играть из-за этого?Сьюзан смешалась.— Ну, не совсем, потому что в этом случае…— В общем, я не намерен слушать какую-то таинственную потустороннюю женщину! Тебя, может быть, вовсе нет! Так что можешь убираться в свой магический замок, ладно?Сьюзан на время лишилась дара речи. Она уже смирилась с безнадежной тупостью мужчин, особенно той их части, что ходит прямо и бреется каждое утро, но тем не менее была оскорблена. Никто не разговаривал со Смертью в таком тоне. По крайней мере, не так долго.— Отлично! — сказала она, наклоняясь и касаясь его руки. — Но ты увидишь меня еще только раз — и тебе этого хватит! Потому что, позволь тебе сказать, я — это…Внезапно она ощутила, что падает назад, стоя при этом прямо; комната поплыла мимо нее в темноту, закручиваясь вокруг потрясенного лица Бадди.Темнота взорвалась и возник свет.Трепещущий огонек свечи.Бадди водил рукой в пустоте, которая только что была ею.— Ты все еще здесь? Куда ты пропала? Кто ты?Клиф оглянулся.— Кажется, я что-то слышал, — пробормотал он. — Ты понял, или нет, что там, в лавке, некоторые инструменты не были просто обыкно…— Я знаю, — сказал Глод. — Жаль, я не сыграл на крысиной флейте. Я опять голоден.— Я хочу сказать, это мифиче…— Да.— Так как получилось, что они кончили музыкальным секонд-хэндом?— Тебе когда-нибудь приходилось отдавать свои камни в заклад?— О, конечно, — ответил Клиф. — Всем приходится это делать, в то или иное время, ты же знаешь. Иной раз больше и нечего заложить, если хочешь дожить до следующего обеда.— Вот ты сам и сказал. Это то, через что каждый работающий музыкант должен рано или поздно пройти.— Угу, но та штука, которую Бадди… Я хочу сказать, на ней стоял номер 1.— Да.Глод прищурился, разглядывая уличный знак.— "Искусные ремесленники", — прочитал он. — Ну вот, мы на месте. Посмотри-ка, половина мастерских открыта даже в это время суток, — он встряхнул пакет. Внутри что-то тренькнуло. — Ты стучись на той стороне, а я буду на этой.— Угу, ладно— Но я хочу сказать — номер первый. Если даже та раковина была пятьдесят второй, то кто пользовался этой гитарой?— Не знаю, — ответил Глод, стучась в первую дверь. — Но я надеюсь, он за ней не вернется.— Ах, это, — сказал Ридкулли. — Это Обряд Ашк-Энте. Получилось отлично. Думаю, можно было бы использовать и свежее яйцо.Сьюзан моргнула.Она стояла в круге, нарисованном на полу. Вокруг теснились странные потусторонние фигуры, хотя когда она чуть подрегулировала свое восприятие, она поняла, что это совершенно обычные студенты.— Кто вы такие? — спросила она. — Что это за место? Дайте мне выйти!Она пересекла круг и отлетела от невидимой стены. Студенты пялились на нее так, как будто они в принципе слышали, что существует такой биологический вид — «женщина», но вовсе не ожидали, что им придется когда-нибудь близко его наблюдать.— Я требую, чтобы вы немедленно меня выпустили! — она посмотрела на Ридкулли. — Вы тот волшебник, которого я видела вчера?— Правильно, — сказал Ридкулли. — А это Обряд Ашк-Энте. Посредством его Смерть призывается в круг и пока мы не позволим, он, или, как в данном случае, она не может уйти. Вот в этой книге понаписано много всякой ерунды относительно того, что его надо творить при помощи разных забавных вещей, заклинаний и отречений, но это все показуха. Если ты внутри — ты внутри. И я должен заметить, что твой предшественник — ха, какой каламбур! — вел себя в этой ситуации гораздо любезнее.Сьюзан огляделась. Круг выкидывал какие-то странные фокусы с ее чувством пространства. Это было крайне непорядочно.— Хорошо, зачем вы меня вызвали? — спросила она.— Вот так гораздо лучше. Это больше соответствует сценарию, — сказал Ридкулли. — Как видишь, у нас есть возможность задать тебе несколько вопросов. И ты должна будешь на них ответить. Правдиво.— Ну и?..— Не хочешь ли присесть? Выпьешь чего-нибудь?— Нет.— Как тебе будет угодно. Эта новая музыка — расскажи нам о ней.— Вы вызвали Смерть, чтобы спросить об этом?— Я не вполне уверен, кого именно мы вызвали, — сказал Ридкулли. — Она действительно живая?— Я— думаю, да.— Она где-то обитает?— Кажется, она жила в одном инструменте, но я думаю, сейчас она повсюду. Могу я идти?— Нет. Можно ли ее убить?— Я не знаю.— Должна ли она быть здесь?— Что?— Должна ли она быть здесь? — терпеливо повторил Ридкулли. — Является ли она тем, что должно случится?Неожиданно Сьюзан почувствовала гордость. По слухам, волшебники мудры. Но вот они стоят и расспрашивают ее о разных вещах. Они ее слушают. Ее глаза сверкнули.— Я не думаю. Она возникла здесь благодаря какой-то несчастливой случайности. Этот мир не для нее.Ридкулли выглядел довольным.— Я так и думал. Все это неправильно, говорил я. Она заставляет людей пытаться стать чем-то, чем они не являются. Как нам остановить ее?— Не думаю, что вам это под силу. Она невосприимчива к магии.— Верно. Музыка нет. Любая музыка. Но должно быть что-то, что сможет ее остановить. Покажи ей свой ящик, Прудер.— Эээ — да. Вот он.Он поднял крышку. Музыка, очень тихая, но вполне узнаваемая, потекла в комнату.— Звучит так, как будто паук барабанит по спичечному коробку, а? — сказал Ридкулли.— Нельзя воспроизвести музыку вот так, при помощи куска проволоки в ящике, — сказала Сьюзан. — Это против природы.Прудер выглядел потеряно.— Так я и говорил, — сказал он. — Но она все равно играет. Ей так хочется.Сьюзан уставилась на ящик. Она начала улыбаться. В этом не было ничего смешного.— Она разрушает людей, — сказал Ридкулли. — И, взгляни-ка на это. — Он извлек из мантии свиток и развернул его. — Поймал каких-то парней, которые пытались налепить вот это на наши ворота. Какая наглость! Я отобрал это у них, а их заставил перепрыгивать через ворота, что было… — Ридкулли самодовольно посмотрел на кончики своих пальцев, — весьма просто для тех, в кого они превратились. Здесь насчет какого-то фестиваля Музыки Рока. Все это закончится появлением чудовищ из другого измерения, можешь быть уверена. Это как раз то, что частенько случается в наших местах.— Извините, — сказал Большой Псих Адриан полным подозрений тоном. — Я не хочу создавать проблем, верно, но это Смерть или нет? Я видел картинки, и они не имеют с ней ничего общего.— Мы проделали все, предписанное Обрядом, — сказал Ридкулли. — И вот кого получили.— Ну да, но, например, мой отец — ловец сельди, вылавливал своими сельдевыми сетями не только сельдей, — сказал Сказз.— Угу. Она может оказаться кем угодно, — сказал Ужасный Тец. — Я думал Смерть гораздо выше и костлявее.— Она просто девушка, которая валяет дурака, — заявил Сказз.Сьюзан уставилась на него.— У нее даже косы нет, — сказал Тец.Сьюзан сконцентрировалась. Коса возникла в ее руках, от голубоватого лезвия исходил звук, как будто пальцем по стеклу.Студенты вытянулись по стойке смирно.— Но я всегда говорил, что у нее было достаточно времени, чтобы измениться, — заметил Тец.— Точно. Пора дать девушкам шанс в перспективных профессиях, — сказал Сказз.— Не смейте говорить покровительственным тоном!— Это верно, — сказал Прудер. — Нет никаких оснований считать, что Смерть обязан быть мужчиной. Женщина способна выполнять работу почти так же хорошо, как и мужчина.— У тебя отлично получается, — заметил Ридкулли.Он послал ей ободряющую улыбку.Она развернулась к нему. «Я Смерть, — подумала она отстраненно, — так или иначе, а это просто жирный старикан, который не имеет никакого права командовать мной. Я сейчас посмотрю на него так, что он быстро осознает всю тяжесть ситуации, в которой очутился.» Она посмотрела.— Юная леди, — сказал Ридкулли. — Не хотите ли позавтракать?«Залатанный барабан» закрывался нечасто. Обычно в районе шести утра здесь случалось временное затишье, однако Гибискус оставался на посту, если кто-то хотел выпить. Кто-то хотел выпить очень много. Кто-то довольно расплывчатый сидел в баре. Из него сыпался песок и, насколько мог заметить Гибискус, в нем торчало несколько стрел клатчского производства.Бармен наклонился вперед.— Мог я видеть вас раньше?— Я БЫВАЛ ТУТ ЧАСТЕНЬКО, ДА. НА ТОЙ НЕДЕЛЕ В СРЕДУ, НАПРИМЕР.— Ха! Да, в тот раз творились тут дела! Бедного старого Винса в тот раз зарезали.— ДА.— Просто напрашиваешься на это, называя себя Винсентом Неуязвимым.— ДА. И НЕТОЧНО, ВДОБАВОК.— Стражники сказали, что это самоубийство.Смерть кивнул. По стандартам Анк-Морпорка, прийти в «Залатанный Барабан» и представиться Винсентом Неуязвимым — чистое самоубийство.— В ЭТОЙ ВЫПИВКЕ ГУСЕНИЦЫ.Бармен покосился на его напиток.— Это не гусеница, сэр, — сказал он. — Это червяк.— А, ЭТО ГОРАЗДО ЛУЧШЕ, ТАК, ЧТО ЛИ?— Он и должен там быть, сэр. Это же что-то мексиканское. Они кладут туда червя, чтобы показать, насколько оно крепкое.— ДОСТАТОЧНО КРЕПКОЕ, ЧТОБЫ ТОПИТЬ ЧЕРВЕЙ?Бармен почесал голову. Он никогда не смотрел на это с такой точки зрения.— Просто что-то такое, что пьют люди, — высказался он неопределенно.Смерть взял бутылку и поднял ее на уровень того, что у людей называется глазами. Червь одиноко вращался в жидкости.— НУ И КАК ОНО? — спросил он.— Ну, этот сорт.— Я НЕ С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ.— Позавтракать? — переспросила Сьюзан. — То есть, ПОЗАВТРАКАТЬ?— В это время положено завтракать, — сказал Аркканцлер. — Сто лет не доводилось позавтракать с очаровательной юной дамой.— Какое несчастье, вы так же неинтересны, как и любой другой, — сказала Сьюзан.— Ну хорошо, со смертельно очаровательной, — сказал Ридкулли невозмутимо. — Но соловьи поют в ветвях, солнце заглядывает через забор, я ощущаю аппетитные запахи, а возможность позавтракать со Смертью — это шанс, мало кому выпадающий. Вы играете в шахматы?— Исключительно хорошо, — ответила Сьюзан, все еще смущаясь.— Подумайте как следует. Ну что же, приятели. Возвращайтесь к раскалыванию вселенной. Не пройдете ли во сюда, мадам?— Я же не могу выйти из круга.— О, вполне можете, если я вас приглашаю. В порядке любезности. Я не знаю, разъясняли вам когда-нибудь эту концепцию?Он поклонился и подал ей руку. Помешкав, она переступила меловую черту. На секунду стало щекотно.Студенты поспешно ретировались.— Не останавливайтесь, — сказал Ридкулли. — Теперь сюда, мадам.Сьюзан никогда прежде не испытывала воздействия шарма. В Ридкулли его было полно — на своеобразный подмигивающий манер.Она проследовала за ним через лужайку к Главному Залу.Столы были накрыты к завтраку, но при этом за ними никого не было. Буфетная стойка поросла, как осенними грибами, блюдами с медными крышками. Три довольно юные девы замерли в терпеливом ожидании за этой баррикадой.— Поможем себе сами, — живо предложил Ридкулли, приподнимая крышку с одного из блюд.— Официанты и им подобные производят слишком много шума — это какая-то шутка, — он потыкал то, что находилось под крышкой, и подозвал одну из девушек.— Ты которая из них? — спросил он. — Молли, Полли или Долли?— Молли, ваша милость, — ответила девушка, приседая в реверансе и слегка трепеща. — Что-то не так?— Не так — не так — не так, ооо, не так — не так — не так! — подхватили две другие девушки.— Что случилось с копченой селедкой? Что это такое? Смахивает на мясной пирожок, засунутый в булку, — сказал Ридкулли, сверля девушек глазами.— Миссис Панариция дала распоряжение поварам, — объяснила Молли нервно. — Это…— йя — йя — йя!..— …это гамбургер.— Объясни мне, — сказал Ридкулли. — Зачем ты соорудила из своих волос улей, умоляю? Из-за него ты похожа на спичку.— Прошу вас, сэр, мы…— Ты ходила на концерт Музыки Рока, не так ли?— Да, сэр.— Йа — Йа.— И ты, — эээ — ты кидала что-нибудь на сцену?— Нет, сэр!— Где миссис Панариция?— В постели с холодным компрессом, сэр.— Неудивительно. — Ридкулли повернулся к Сьюзан. — Боюсь, люди здесь забавляются дурацкими гамбургерами.— На завтрак я ем только мюсли, — сказала Сьюзан.— Есть овсянка, — сказал Ридкулли. — Ее готовят для Казначея, потому что она не действует возбуждающе. — Он приподнял другую крышку. — Да, вот она, никуда не делась. Есть вещи, которые Музыке Рока не под силу изменить, и одна из них — овсянка. Позволь за тобой поухаживать.Они расположились друг напротив друга.— Ну, разве это не прелестно? — сказал Ридкулли.— Вы смеетесь надо мной? — спросила Сьюзан подозрительно.— Не так чтобы. Мой опыт мне подсказывает, что в сельдевых сетях оказывается все-таки в основном сельдь. А для смертного пользователя, такого как я, интересно каким образом Смерть вдруг превратился в юную девушку из ходячей натомии, к которой мы привыкли и к которой… привыкли.— Натомии?— Другое обозначение для скелета. От «анатомия», вероятно.— Он мой дедушка.— О. Да, ты же говорила. И что, это правда?— Звучит довольно глупо. Впредь я буду называть кого-нибудь другого.— Поработай на моем месте минут пять, а потом будешь говорить о глупости, — он извлек из кармана карандаш и осторожно приподнял им верхнюю половину своей булочки. — Гляди-ка, а тут еще и сыр, — сказал он с осуждением.— Он куда-то исчез, а я вдруг узнаю, что все унаследовала я. Я хочу сказать, я ведь об этом не просила! Почему именно я? Расхаживать повсюду с этой дурацкой косой — это совсем не то, что я ждала от жизни.— Это безусловно не то, о чем рассказывается в книжках про удачные карьеры, — сказал Ридкулли.— Именно так!— И я полагаю, тебя весьма это тяготит? — спросил Ридкулли.— Мы не знаем, куда он делся. Альберт говорит, что его что-то тяготило, но он так и не сказал — что.— Боги! Что такое может тяготить Смерть?— Альберту кажется, что он способен… наделать глупостей.— Бог ты мой. Не очень глупых глупостей, я надеюсь. Да и разве это возможно? Это было бы… самосмертоубийство. Или смертоцид.К удивлению Сьюзан, Ридкулли похлопал ее по руке.— Но я уверен, что мы все можем спать спокойно, зная, что мы на твоем попечении, — сказал он.— Но там такой беспорядок! Хорошие люди умирают глупой смертью, плохие доживают до глубокой старости. Все так неорганизованно! Во всем этом никакого смысла! Никакой справедливости! Я хочу сказать, этот мальчик…— Какой мальчик?К ее изумлению и ужасу она почувствовала, что краснеет.— Просто один парень, — сказала она. — Он должен был чрезвычайно нелепо умереть, я собралась спасти его, и тут его спасла музыка, и теперь она ввергла его во все неприятности, какие только бывают, и я все равно его спасу, и не знаю, почему.— Музыка? — переспросил Ридкулли. — А не играет ли он на чем-то вроде гитары?— Да! А откуда вы знаете?Ридкулли вздохнул.— Если ты волшебник, у тебя инстинктивное чутье на такие вещи. — Он еще немного потыкал свой гамбургер. — И зачем-то салат-латук. И один очень, очень тонкий ломтик соленого огурца.Он позволил верхней половине булочки упасть на место.— Музыка живая, — сказала она.Что-то, пытающееся в течение последних десяти минут достучаться до внимания Сьюзан, пустило в ход ноги.— О, мой бог!.. — произнесла она.— Которого из них ты имеешь в виду? — деликатно осведомился Ридкулли.— Это же так просто! Она расставляет ловушки! Она изменяет людей! Они хотят играть музыку… Я должна идти, — заявила Сьюзан поспешно. — Эээ — большое спасибо за овсянку.— Но ты ведь даже не попробовала ее, — заметил Ридкулли кротко.— Да, но… но я очень хорошо ее рассмотрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33