– Погодите-ка!.. Вернитесь к предыдущему снимку.
При виде Оливера, играющего в четыре руки на вечеринке, Кински прищурился и ткнул толстым пальцем в сидевшего рядом с Оливером пианиста.
– Я его знаю. Это Фред Майер.
Майера сержант видел всего один раз – когда тот висел в петле. Тем не менее сомневаться не приходилось.
– Что еще вы о нем знаете?
– Он изучал музыку. Вот уж не думал, что они с Оливером были друзьями.
– С ним можно поговорить? – спросила Ли.
– Вряд ли, – ответил Кински. – До него не дозвонишься.
– Он мертв? – догадался Бен.
Кински кивнул.
– Что интересно, Майер умер девятого января.
– В один день с Оливером, – пробормотала Ли, тяжело опускаясь в кресло.
Кински видел ее горе, но ей следует знать правду.
– Предположительно покончил жизнь самоубийством, – объяснил он. – Меня такое объяснение никогда не удовлетворяло. Концы с концами не сходятся – очень подозрительная смерть.
– В каком смысле подозрительная? – спросил Бен.
– Повидал я на своем веку самоубийц, – ответил Кински. – Для такого решения всегда есть какая-то причина. В случае Фреда Майера не нашлось ни единой: в его жизни все складывалось совсем неплохо. Кроме того, я не люблю совпадения. Два музыканта умирают примерно в одно и то же время всего в нескольких километрах друг от друга. Один погиб в результате очень странного несчастного случая. Другой наложил на себя руки по никому не известной причине. Вы бы в это поверили?
– А теперь выясняется, что они были знакомы, – добавил Бен.
Кински кивнул.
– Что только усиливает мои подозрения. Есть и еще одно обстоятельство. У Майера нашли билеты в оперу. На премьеру «Макбета» в прошлом январе, где должны были петь вы. – Он кивнул на Ли.
– Та самая опера, от которой я отказалась, – подтвердила Ли. – Я собралась прилететь в Вену на репетиции, и тут мне сообщили о смерти брата.
– Билеты в ложу стоят целое состояние, я проверил, – продолжал Кински. – Студенту Майеру такие не по карману, да и семья у него небогатая, так что вряд ли ему их подарили. Откуда он мог взять билеты?
– Никакой загадки тут нет: Оливеру ничего не стоило их достать, – ответила Ли. – Он мой брат и мог запросто получить бесплатные билеты на любую оперу с моим участием.
– В таком случае Оливер и Майер хорошо знали друг друга, – заметил Кински.
– Олли никогда о нем не упоминал, – нахмурилась Ли. – Что следует из факта их близкого знакомства?
– Если Оливер погиб, потому что узнал нечто опасное, то почему умер Майер? – спросил Бен.
– Может, они вместе там были? – предположила Ли.
Бен покачал головой.
– Явно видно, что Оливер был один, иначе бы мы слышали, как они разговаривают, и видели второго, когда Оливер бежал.
– В таком случае что мог знать Майер и откуда? – спросила Ли. – Может, Оливер показал ему видеозапись или рассказал о том, что видел?
– Или они планировали какие-то совместные действия.
Бен задумался.
– Нужно это выяснить поподробнее. Поговорить бы с родственниками Майера.
– Ничего нового вы от них не узнаете: они уже все рассказали полиции, – заметил Кински.
– Тем не менее я бы хотел с ними встретиться. – Бен помедлил, размышляя. – Теперь насчет того места, где вы спрятали Клару. Где оно?
Кински улыбнулся.
– Значит, мы уже доверяем друг другу?
– Если бы я вам не доверял, то оставил бы ваш труп в машине.
– Ну, спасибо, – буркнул Кински. – Ладно. Она в монастыре. Мать-настоятельница – моя старая знакомая.
– Это рядом с Веной?
– Нет, монастырь не в Австрии, – ответил сержант. – Он в Словении, часах в пяти-шести езды на машине. В горах.
– Надежное место?
– Абсолютно. Никто никогда ее там не найдет, никто о нем не знает – включая тех немногочисленных полицейских, которым я еще доверяю.
Бен посмотрел Кински в глаза.
– А можно отправить туда Ли?
Ли вспыхнула.
– Что?!
Кински подумал и кивнул:
– Да, я мог бы это устроить.
– Хорошо, – ответил Бен и повернулся к Ли. – Ситуация стала слишком опасной. Я хочу, чтобы ты оставалась в надежном месте, пока все не утрясется.
– Мы уже говорили об этом! – раздраженно заявила она. – Я никуда не поеду!
Бен пристально посмотрел на нее.
– Я хотел, чтобы ты поехала в Ирландию. Ты не согласилась. Я сдался – и посмотри, к чему это привело.
– Ты от меня так просто не отделаешься! – запротестовала Ли. – Я намерена принимать участие в расследовании, а не сидеть сиднем в ожидании твоего звонка.
– Решай сама, – пожал плечами Бен. – Или мы делаем по-моему, или я умываю руки. Можешь нанять новую банду цирковых клоунов на стероидах в качестве телохранителей. Через неделю тебя уже в живых не будет.
Кински бросил взгляд на Бена: опасный ход, но он сработал. Ли закрыла лицо ладонями и вздохнула.
– Я же с ума сойду! Буду все время дергаться и переживать.
– Зато ты будешь в безопасности, – ответил Бен. – А мне будет спокойнее работать, когда тебе ничего не грозит.
– Он прав, – подтвердил Кински.
Ли снова вздохнула.
– Ладно, – неохотно сказала она. – Твоя взяла.
Бен кивнул.
– Объясните мне, как добраться до монастыря, – попросил он Кински.
Тот улыбнулся.
– Сделаем еще лучше.
ГЛАВА 37
Кински быстро вел «мерседес» по автобану. Они ехали на юг, мимо Граца, Вольфсберга, Клагенфурта и наконец пересекли границу со Словенией. Полицейское удостоверение Кински позволило избежать проверки документов.
К озеру Блед они подъехали уже в сумерках, под сильным снегопадом. Лес густо засыпало, то и дело путь преграждали сломанные весом снега ветки. Дорога все чаще петляла и сужалась, Кински приходилось внимательно вглядываться в нее. Стеклоочистители торопливо метались туда-сюда, выстукивая завораживающий ритм. Ли заснула на заднем сиденье.
Пока Кински вел машину, Бен подробно и без лишних эмоций рассказал все, что знал.
– Орден Ра! – фыркнул Кински. – Скажешь тоже!
– Я знавал одного африканского диктатора, – начал Бен. – Он напялил на голову жестяную корону и провозгласил себя богом. Это тоже звучало очень забавно, но люди быстро перестали смеяться, когда им стали отрезать руки и ноги и заставляли есть отрезанные конечности на глазах у новоявленного бога.
– Ни черта себе! – не удержался Кински.
– Мне наплевать, как эти ублюдки себя называют. Они существуют, и они опасны.
Кински помолчал.
– А что случилось с тем диктатором?
– Его съели, – улыбнулся Бен.
Конечная цель путешествия лежала в вытянутой долине между покрытых снегом гор, в самом сердце Юлийских Альп. Сюда вела единственная грунтовая дорога, сильно заваленная снегом. Пришлось остановиться и надеть на колеса цепи.
Кински вскоре показал на крохотный огонек вдалеке.
– Нам туда.
Старый монастырь стоял почти в полной темноте. «Мерседес» проехал под осыпающейся аркой, осветив фарами неровные стены, и остановился в маленьком дворике. Разбросанные на территории монастыря постройки росли будто прямо из-под земли и вряд ли изменились за последние несколько веков. Парадная дверь из обитого железом дуба почернела от времени и утопала в плюще.
При приближении «мерседеса» арочное окно засветилось теплым светом. Старая дверь скрипнула, и на снег выскочила Клара Кински. За ней вышла высокая женщина в монашеской одежде, с фонарем в руках. На вид ей было за семьдесят, но держалась она прямо и уверенно.
Кински заглушил мотор. Все вылезли из машины, потягиваясь после долгого путешествия. Клара с восторгом бросилась в объятия отца. Ротвейлер Макс тоже выскочил на улицу и налетел на хозяина, подпрыгивая и облизывая ему руки.
Когда подошла монахиня с фонарем, Кински по-дружески с ней поздоровался и представил Бену и Ли:
– Мой старый друг матушка Хильдегард.
Мать-настоятельница приветствовала гостей и провела их через двор, освещая дорогу фонарем. Ли и Бен шли следом, за ними – Кински, державший за руку Клару, и в самом конце трусил счастливый Макс. В стойле мычала корова, в холодном воздухе висели деревенские запахи свежего сена и навоза. За монастырскими зданиями расположилась маленькая ферма с каменными постройками. Матушка Хильдегард прошла через ворота к непритязательному коттеджу.
– Можешь пожить здесь, дитя мое, – сказала она Ли.
Ли поблагодарила монахиню.
– Вы уверены, что я никому не помешаю?
– Садовник Карл жил здесь много лет, – улыбнулась мать Хильдегард, – а потом уехал в дом для престарелых в Бледе. Вряд ли коттедж кому-то понадобится в ближайшее время. Немногим по вкусу наш образ жизни.
– Ну, если я не буду вам в тягость…
Монахиня положила руку ей на плечо.
– Здесь всегда рады всем друзьям Маркуса.
Матушка Хильдегард показала им скромное жилище: внутри было тепло и уютно, в печке потрескивали поленья.
– Я развела для вас огонь, но утром мужчинам придется наколоть дров. – Она кивнула на шкафчик у входа. – Там вы найдете резиновые сапоги и теплые куртки.
На печке стоял чугунок с бараньей похлебкой, от которой шел восхитительный запах. На деревянном столе были приготовлены фаянсовые тарелки и чашки.
Старая монахиня внимательно наблюдала за гостями и прекрасно поняла, что у них что-то стряслось, но задавать вопросы не стала.
– Теперь я вас оставлю. Клара, можешь побыть здесь часок, а потом возвращайся и сразу в постель.
Все устали, и за ужином говорила в основном Клара. Чугунок с похлебкой передавали из рук в руки, пока он не опустел. Бен выпил бутылочку монастырского вина из одуванчиков. Клара взяла фонарь и помчала обратно в монастырь. Макс остался с хозяином, не желая отходить от него ни на шаг.
– Ничего, если он будет спать в нашей с тобой комнате, Бен? – спросил Кински.
Бен уставился на огромную слюнявую псину.
– Лишь бы не в моей кровати.
– Ладно, я окончательно выдохся.
Кински зевнул и пошел по деревянной лестнице на второй этаж. Макс следовал за ним по пятам. Бен и Ли остались наедине.
– Я бы не прочь прогуляться, – сказала она. – Пойдешь со мной?
Они нашли подходящие по размеру резиновые сапоги и вышли в темноту.
Лунный свет отражался от снега, и было светло, почти как днем. Стояла полная тишина. Даже в полумраке от открывающегося вида захватывало дух. Под ногами похрустывал ледяной наст. Ли давно не чувствовала такого спокойствия.
– Я не хотела сюда приезжать… А теперь рада, что ты настоял на своем. Здесь я в безопасности.
Бен кивнул. Кински выбрал прекрасное место, которое никто никогда не найдет. И Ли довольна. Завтра утром можно будет спокойно вернуться в Вену, зная, что ей ничего не грозит.
Они шли довольно долго. Ли похлопала руками.
– Жалко, перчаток нет. Руки совсем замерзли.
– Давай вернемся.
– Нет, здесь очень красиво. И приятно погулять, не боясь попасть под очередь из автомата.
Бен взял ее руки и сжал их в ладонях.
– Надо же, какие теплые! – воскликнула Ли. – Как ты умудряешься не замерзнуть?
Их глаза встретились, и Ли вдруг поняла, что Бен стоит рядом с ней в снегу, держит ее за руки и улыбается. Она отпрянула, спрятав руки в карманы.
– Спасибо, – пробормотала Ли. – Пожалуй, и действительно лучше вернуться.
Утром монахини встали часов в шесть, чтобы накормить скотину и закончить хозяйственные дела до молитвы и завтрака. Одетая в теплую куртку и толстые шерстяные штаны, Клара примчалась к коттеджу и постучала в дверь.
Бен поднялся рано и уже растапливал печку.
– Твой папа спит, – сказал он, впуская девочку.
– Папа всегда любит поспать подольше, если можно! – весело заявила Клара, вешая куртку на спинку стула.
– Поэтому ты решила прийти и разбудить его до рассвета?
Она хихикнула.
– Я хотела показать ему, как сестра Агнесса кормит поросят. Они такие хорошенькие!
– Поросята подождут. Папе надо выспаться.
– А можно мне с вами посидеть?
– Можно. Завтракать будешь?
– Матушка Хильдегард оставила в буфете яйца, – сказала Клара. – В монастыре столько кур, что яйца девать некуда.
– Значит, на завтрак будут яйца.
– Я люблю вареные, чуть-чуть всмятку, чтобы макать в них ржаной хлеб. Пожалуйста, – добавила она.
– Откуда ты так хорошо знаешь английский? – поинтересовался Бен, наполняя кастрюлю водой.
– Я ведь хожу в колледж Святой Марии.
– А там что, на двух языках учат?
Клара кивнула.
– В основном на английском. Папа говорит, что в наше время это самый важный язык.
– К тому времени, как тебе исполнится двадцать, все школьники будут учить китайский.
Клара уперлась локотками в стол.
– Почему?
– Потому что мир все время меняется, – объяснил Бен. – Это взрослые проблемы, тебе о них думать рановато.
– А ваша подруга Ли поет на китайском? У них ведь, тоже есть опера, верно? Я видела по телевизору.
Бен засмеялся.
– Я думаю, у них немного другая опера.
– Я и Ли по телевизору видела. Она пела на итальянском, французском и немецком.
– Да, она умница.
– В прошлом году папа купил мне ее рождественский альбом, – сказала Клара. – Он называется «Классическое Рождество с Ли Лью… Лу…» – Она улыбнулась. – Не могу выговорить.
– Это валлийская фамилия. В Уэльсе говорят так, что язык сломаешь.
– Уэльс в Англии, верно?
– Не вздумай сказать такое при Ли, – улыбнулся Бен.
– Ли – ваша девушка? – хихикнула Клара.
На ее щеках появились ямочки.
Бен обернулся и посмотрел на девочку.
– Ты очень любишь задавать вопросы.
– Надо же мне учиться!
– Таким вещам тебе учиться рановато.
– Она должна быть вашей девушкой, – с серьезным видом заявила Клара, играя деревянной ложкой. – По-моему, она этого хочет.
– С чего ты взяла?
– Вчера вечером за ужином она смотрела на вас. Вот таким взглядом.
Бен засмеялся.
– Неужели она на меня так смотрела? И как это я не заметил?
– А когда она с вами разговаривает, то делает так. – Клара откинулась на спинку стула, приподняла подбородок и откинула волосы назад. – Значит, вы ей нравитесь.
Бен чуть не подавился.
– Похоже, ты еще меня самого научишь. И откуда ты такие вещи знаешь?
– Прочитала.
– Надеюсь, не в тех книжках, которые тебе дает матушка Хильдегард?
Клара засмеялась.
– Нет, я в журнале у Хельги прочитала.
– Кто такая Хельга?
– Моя няня. По-моему, папе она нравится. Яйца сварились.
Бен вытащил одно и положил на деревянную тарелку перед Кларой.
– А по-моему, барышня, вы слишком много думаете. – Он улыбнулся. – Хватит болтать, ешь.
– Папа тоже так говорит, – пожала плечами Клара и стукнула по яйцу ложкой.
ГЛАВА 38
Через полчаса Ли вышла из своей комнаты. Пахло кофе, тостами и вареными яйцами. Снизу доносился оживленный разговор и смех: Бен и Клара сидели за столом и строили карточный домик. Бен осторожно положил наверх последнюю карту и потихоньку убрал руку. Домик покачнулся, но устоял. Клара завороженно наблюдала, потом набрала воздуха и дунула. Карты разлетелись по столу.
– Так нечестно! – запротестовал Бен.
Клара хихикнула и покачалась на стуле.
Ли тихонько стояла наверху, глядя, как Бен играет с девочкой. Для человека, который не обзавелся семьей и вряд ли сам когда-нибудь станет отцом, он прекрасно ладил с детьми. Клара его явно обожает. Жесткость, которую Ли заметила в Бене, сейчас исчезла: перед ней был тот самый Бен, каким она знала его много лет назад.
«Что было, то прошло», – напомнила себе Ли.
Клара заметила спускающуюся по лестнице девушку и застенчиво улыбнулась.
– По-моему, папа тоже проснулся, – заметила она, склонив голову и прислушиваясь к тяжелым шагам наверху. – Ли, вам лучше уйти с лестницы.
– Почему?
– Потому что раз папа встал, то и Макс тоже. Он помчится вниз, сломя голову и не разбирая дороги, и собьет вас с ног. Он всегда так делает. – Глаза Клары восхищенно округлились при виде пса, вылетевшего из спальни, как пушечное ядро. – Вот, я же говорила!
Ли проворно отступила в сторону, чтобы не быть растоптанной. Клара спрыгнула со стула и выбежала из комнаты вместе с собакой.
– Пойдем, Максик! Я попрошу сестру Агнессу накормить тебя завтраком.
Хлопнула дверь, и в коттедже внезапно стало гораздо тише.
– Славная девочка, – заметила Ли.
– Просто прелесть.
– Ты ей понравился.
– А она мне.
– Бен, тебе никогда не хотелось иметь детей?
– С моей-то работой?
Вчерашняя напряженность исчезла, Ли безмятежно улыбалась. Они сидели и пили горячий кофе, В спальне наверху слышались тяжелые шаги Кински.
– Вы сегодня уезжаете? – спросила Ли.
Бен кивнул.
– Попозже. Скорее всего, вечером.
– Я уже привыкла, что ты все время рядом.
– Так будет лучше.
Ли отпила из чашки.
– Что ты собираешься делать?
– Прежде всего поеду к Майерам.
– Думаешь, они станут с тобой разговаривать?
– Попытка не пытка. – Бен глянул вверх и вдруг воскликнул: – Посмотри-ка! Как я ее раньше не заметил?
На деревянной полочке над низкой притолокой лежала двустволка. Бен взял ружье в руки.
– Чудесная штучка, – сказал он.
– Только древняя.
– Ей лет сто. Тем не менее сохранилась неплохо.
Он осмотрел изящные линии ствола и приклада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31