В правовую систему через юридические тексты, тесно
связанные с текстами народной устно-поэтической тра-
16-162
471
диции, проникли не только те или иные языковые
мулы и конструкции, но и наиболее устойчивые и
кие мифологические образы и представления
людей о порядке, гармонии и дисгармонии, на;
порядка и его восстановлении, о деянии и воз
норме, обычае и последствиях их нарушения, т. е.
то, что может рассматриваться как некий предпрак
материал, на котором базировалась в период ставв
ния правовая система, из которого складывались 1
дические традиции. Причем в каждой культуре
образы и идеи осознавались в своих понятиях, юп
риях и с большей или меньшей глубиной и основ>
ностью входили в быт и привычки народа. Напря
в древнерусской традиции такие идеи выражались Щ
тегориях <правда> и <кривда>, <суд> и <ряд>, <пре
ление>, в древнегреческой традиции - <дике>, римс>
<эквитас>. Можно сказать и более определенно:
гие языковые формулы и конструкции, встречаюо
в мифопоэтических текстах, потому и проникли в
вовую ткань, что в правовое сознание вошли выр!
мые с их помощью предправовые мифологические <
зы и представления, соответствующий менталитет ,
них людей.
Если сравнить древнерусскую мифологию с ми^
гией этносов, известных своей высокой правовой ку4
турой (например, древнегреческой, древнеримской),^
можно обнаружить, что древнерусская мифология, Я
ческая религия сосредоточены главным образом
осознании и понимании природных явлений и п]
сдв. Славянская мифология носила в основном аг)
природный характер. Древнерусский человек не
лял, не воспринимал и не осознавал еще с достаточс
четкостью социальности своего бытия, его норматив)
ти, упорядоченности и иных характеристик, склады>
щихся в предправовой комплекс. Он был погру
в природность, натурность, в кровнородственные (теЭ
природные) связи и зависимости. Языческая релМ
как известно, была бедна организационными, нра1
ными и общественными идеалами.
Трудно найти в древнерусской и русской ми({
те образы и идеи, сюжеты и представления, 1
у греков, например, воплотились в мифах о Фе>
(богине правосудия, основе правопорядка) и ее доче}
Эвномии (<благозаконии>), Дике (<справедливости>),
Ирене (<мире>). Эти последние хотя и имели архаичес-
кие, природно-аграрные черты, вместе с тем, будучи
дочерьми Зевса и Фемиды, упорядочивали жизнь чело-
века, вносили в нее установленную периодичность,
наблюдали за ее закономерным течением. У римлян
предправовые представления воплотились в Юстиции
(<правосудии>, <праве>), обожествляемом (с 1 в.) поня-
тии, в Эквитас (<справедливости>), часто изображав-
шейся женщиной с весами.
В русской мифологии мы не найдем весов - важного
и необходимого для внедрения в жизнь правовых начал
символа предправа, свидетельствующего об осознании
людьми таких понятий, как мера, мерность, соразмер-
ность деяния и воздаяния за него и т.д. В то же время
славянские Правда и Кривда, Суд (Усуд) во многом
близки символу Доли, т. е. непостижимой, трансцен-
дентной (а не социальной) силе, предопределяющей как
аграрно-природные события, так и всю жизнь человека.
Это говорит о слабом осознании русским человеком
возможностей своей социальной деятельности, о его
подчиненности внешним природным и потусторонним
силам. Этнос же, осознавший и переосмысливший в до-
статочной мере и с достаточной глубиной всю совокуп-
ность предправовых образов и представлений, сюжетов
и идей, в большей степени подготовлен к восприятию
и усвоению правовых форм, институтов, чем народ, не
прошедший целиком этой стадии социального и матери-
ального развития, нЬ столкнувшийся с правовыми фор-
мами раннеклассового общества.
Право, правовая система и правовая культура эконо-
мически сопряжены с индивидуальной собственностью,
а идеологически, точнее, духовно - с осознанием чело-
веком своей индивидуальности, самостоятельности, соб-
ственной сущности. Эти понятия близки и с точки
зрения происхождения, этимологии: индивидуальность,
самостоятельность и собственность, присвоение имущества,
где слово <собственность> образовано от слова <себе>,
и означает принадлежащее индивиду. Коллективные
формы собственности и соответствующие им формы
социальной организации жизни (первобытный коллек-
тивизм, различные разновидности общины) на первых
этапах становления и развития общества противостоят
473
выделению ивдивидуальной собственности, фор
ник) человеческой индивидуальности, а также ф
ванию полнокровного права, правовой системы,
представляют собой средство защиты индивида,
ти от произвола общества и государства.
Коллективная форма общежития русского к(
ства-община'-была одним из фундаментальных _
торов развития российского общества, значительное
влиявшим на его политическую и духовную жии
культуру. Община - универсальная форма органвж
аграрных и иных ранних обществ, через которую
шли (или проходят) все народы мира. Специфив
русской общины заключается в медленном преодож
родовых, патриархальных пережитков, в широких
вах общины на все земли ее территории и :
слабом в силу этого развитии частной собствев
в значительной роли общины в решении хозяйсп
вопросов, касающихся ее членов, длительном ее с
вовании в национальных масштабах и др.
Сильная община препятствовала становлению
видуального начала в хозяйственной и духовной я
создавала условия для почти полного поглощения
миром и рационального отрицания всякого личного:
Поэтому и <стоимость> персонифицированных воо
ний коллектива (князя, дружинника, общинного им)
ва), являющегося главной ценностью в обществе, в ,
них правовых памятниках была во много раз выше К1
сягательства на них наказывались гораздо строже.)
пример, жизнь боярина, дружинника, других пр^м
женных князя по Русской Правде оценивалась в 80 ц
вен штрафа, а жизнь смерда или холопа-лишь в 5^
И тем не менее русское право, российская прав
система в целом, как и любая другая правовая сис1
формировалась с ориентиром на личностные начала,
сперва это была личность главным образом преде
теля господствующего класса. Так, из 43 статей кр1
(одной из самых ранних) редакции Русской П1
40 были -прямо посвящены защите от преступных
гательств личности и собственности (которая яв
лишь экономическим выражением личности).
Вообще все известные истории первые или ]
юридические акты, закрепляющие права и ев
личности, были созданы представителями господе
юшего класса собственников и направлены прежде всего
на защиту последнего: будь то греческое или римское
законодательство, созданное классом рабовладельцев,
будь то любое иное законодательство или отдельные
правовые акты. Например, Великая хартия вольностей
1215 г. уже закрепляла положение о том, что ни один
свободный человек не может быть заключен в тюрьму,
изгнан из страны, лишен имени иначе как по приговору,
вынесенному равными по положению судьями и по
законам страны. Аналогичные положения содержат зна-
менитый Хабеас корпус акт 1679 г., французская Декла-
рация прав человека и гражданина 1789 г. и т.д. Лишь
в XX в. общее развитие мировой цивилизации, личност-
ного начала в культуре, понимания самоценности и уни-
кальности человека привело к тому, что право в демо-
кратических обществах стало распространяться на всех,
стало инструментом защиты всех и каждого.
Формирование господствующего слоя как носителя
правовых начал долгое время основывалось на кровно-
родственных отношениях, ему было присуще понимание
больше родовой, чем личной чести. Геополитическая
ситуация на Руси, необходимость консолидации перед
лицом внешней угрозы привели к тому, что государст-
венность складывалась в форме деспотии, жестоко по-
давляющей свой народ и отчасти господствующий слой
тоже. Уничтожение родовой знати, замена ее опричным,
служилым классом вызвали рост холопского самосозна-
ния даже в среде правящего класса. Отношения рабской
подчиненности деспоту, а по сути дела отрицание за собой
всяческих прав и гарантий нашли отражение в обраще-
нии к деспоту: даже крупнейшие представители правя-
щего слоя называли себя <последними холопами>.
В выборе деспотического (а тем самым, добавим, вне-
правового) пути развития Руси <колоссальную роль сыг-
рала гибель именно господствующего класса>*. Уничто-
жение последнего происходило не только в физическом
смысле. Он превращался в несамостоятельное, хотя
и самое, высокое сословие в обществе. Поэтому, кстати
говоря, данному сословию вряд ли мог быть известен
в развитом состоянии институт рыцарства-самозащиты
ЮрганмА. У истоков деспотизма // Знание-сила. 1989. №9.
С. 25.
475
своего субъективного права, чести (хотя отдс
зачатки этого института на Руси были). Государ
подчинило себе все слои общества и все инсттп
включая церковь. Никакая сила не могла создать
оппозиции, которая только одна и была способна п
дить полноценную правовую систему, избавить русс
историю от многих бед, страданий и трагических до
сений.
Выдающийся русский философ В. С. Соловьев си
вал общее возрождение и успешное развитие Ро<
русской нации с необходимостью отказа от права с
от деспотизма и насилия, с обретением веры в '
права. Он писал: <Одно только мы знаем наверное:
Россия... не откажется от права силы и не пов
в силу права, если она не возжелает искренне и кр
духовной свободы и истины-она никогда не мс
иметь прочного успеха ни в каких делах своих,
внешних, ни внутренних>'.
В 60-е гг. XIX в. > стране появляются блатоприя
условия для развития правовых начал, что вырази
в освобождении крестьянства от крепостной завися
ти и в разворачивании крупнейшей в истории н.
страны правовой реформы, заложившей основы П]
вой государственности в России. Если предшеству>
история характеризуется некоторой задержкой праве
развитие (сильные общинные традиции, правовой Н1
лизм и т.д.), то конец XIX - начало XX вв. знаменуй
невиданным ранее подъемом в правовой сфере в резул
тате формирования новых социальных сил и 1
являющихся носителями правовых чувств и пов
требований и представлений: нарождающейся бу
зии и разночинной интеллигенции прежде всего.
В процессе правовой реформы в России была л(
дирована сословность суда, провозглашено равенс
всех леред судом и законом, 'было произведено отделе
суда от административной власти, установлены вы?
.ность и несменяемость судей, коллегиальность рассив
рения дел и состязательность процесса, провозглашМ
гласность суда и право на защиту, введен инстЯГ
присяжных заседателей. Таким образом, в конце ХП^
начале XX вв. в России был заложен основательЯ>
хотя и непрочный фундамент современной правовой
государственности, позволяющий, если бы у нас продол-
жалось эволюционное развитие, выйти в XX столетии
на передовые рубежи мировой правовой культуры. Что
же касается русской либеральной правовой мысли-
работ Б. Н. Чичерина, П. И. Новгородцева, Б. А. Кистя-
ковского и др.-то она уже в то время находилась на
уровне передовых правовых теорий.
Развитие российской правовой системы в Х - XIX вв.,
восприятие ею византийской культуры, православия,
духа позднерииского права, а также североевропейских
влияний позволяют сделать вывод о вхождении ее
в романс-германскую семью правовых систем на правах
особой - евразийской - разновидности. Особенности эти
заключаются в следующем.
1. Высокая, приоритетная защита общих интересов,
общего дела, дух соборности в ущерб личным притяза-
ниям индивида, его правам и интересам, составляющие,
с нашей точки зрения, смыслосодержательный корень,
основание права и правовой культуры как таковых.
2. Слабость личностного и, следовательно, правового
начала в культуре вообще.
3. Широкое распространение неправовых регулято-
ров в обществе: моральных, морально-религиозных, кор-
поративных и т. д.
4. Отрицательное отношение православной религии
к фундаментальным устоям правового общества, а тем
самым и к праву, правовой культуре. Известный русский
философ и богослов С. Булгаков писал, что <православие
не стоит на страже частной собственности>, не защища-
ет капиталистическую систему хозяйства и, напротив,
положительно относится к социализму (как идеалу:
Достоевский говорил, что православие есть наш русский
социализм), аскетизму, послушанию и смирению* в про-
тивоположность отстаиванию личностью своих прав
и свобод.
5. Высокая степень <присутствия> государственности
в общественной жизни, в государственной идеологии,
огосударствление многих сторон общественной жизни,
подчиненность права государству и т. д. Возможно, это -
' СоммьмВ. С. Литературная критика. М" 1990. С. 294-295.
476
^ Булгаков С. Православие: Очерки учения православной церкви.
М" 1991. С. 366-367, 361-362.
477
реакция на слабость государственного начала на
этапах российской истории. Здесь же можно ,,..
и на другую сторону медали: обусловленное огосул
влением общественной жизни слабое развитие стр^<<
гражданского общества, которые и обеспечивают ^
многом эффективность правового регулирования в <
нах с развитым правовым государством, развитой
вовой системой.
2. Особенности
советской правовой системы
В 1917 г. в нашей стране был начат коммунис
кий эксперимент - строительство принципиально .
го общества, которое должно было, по мысли его
низаторов, основываться на всеобщем равенстве и с>
человека труда, всеобщем счастье и отсутствии эю
атации человека человекам. Попытки насильствех
и ускоренного внедрения названных идеалов в жизв&1
практике обернулись трагедией для России. И в
величайший исторический парадокс почти 75-ле
развития нашей страны: оказывается, метод нас*
венного осчастливливания масс уничтожает саму
благую цель - счастье людей.
Социалистическое общество радикально отлк
от капиталистического, приближаясь, если вос1
ваться марксовой схемой типологии истории, к
дальнему'. Однако более точным будет выделение 
ализма и присущей ему государственно-правовой с
мы в отдельный (одноименный) тип общества и
ветствующую социалистическую семью правовых
тем. Советская правовая система - конкретно-ис
ческий тому пример и характеризуется следуим
особенностями.
Первая особенность состоит в том, что сове^
правовая система была пронизана официальной идс
гией марксизма-ленинизма. Это сближало ее с ре.
озными правовыми системами, которые также осно
на идеологии (только религиозной) и зависят от
' ТшмА. Право абсурда. Социалистическое феодальное
М., 1992.
478
циальных толкователей ее истин и положений. В совет-
ской правовой системе идеологизация находила свое
яркое выражение в социально-классовом, а не в строго
юридическом, как в романс-германской или прецедент-
ной правовых системах, подходе к субъектам права,
в том числе обвиняемым.
Идеодогизированность правовой системы проявлялась
также в приверженности ее всевозможным политичес-
ким кампаниям, театрализовавным судебным представ-
лениям - <судебным> процессам над <врагами народа>,
в ориентации не на закон и закрепленные в нем строгие
юридические критерии, а на общий партийный дух-
линию партии, решения ее съездов, пленумов, установки
и указания партийных вождей. В первое после 1917 г.
время основным источником права оыло революцион-
ное правосознание, впитавшее идеологию большевизма.
В последующем законодательство использовалось глав-
ным образом не для регулирования общественных отно-
шений, а для пропаганды коммунистической идеологии.
Наконец, с организационной точки зрения, идеодоги-
зация правовой системы обнаруживала себя в прямом
вмешательстве коммунистической партии в юрвдическую
практику - правотворчество, правоприменение, юриди-
ческое образование, в занятии всех мало-мальски важных
постов в правоохранительных органах членами РКП (б),
ВКП(б), КПСС, в отправлении ее лидерами в отдель-
ные периоды советской истории судебных функций
(печально знаменитые <двойки> и <тройки>).
Вторая особенность, вытекающая из самой комму-
нистической идеологии, состоит в отрицательном отно-
шении правящего слоя, а затем и воспитуемого им в этом
духе населения к праву, в отношении к последнему как
к вынужденному злу, подлежащему преодолению и от-
миранию в будущем. Сразу после 1917 г. в советской
юридической литературе право оценивалось как контр-
революционный предмет, как еще более опасное, чем
религия, снадобье, как опиум для народа (Г. А. Гойхбарг,
М. А. Рейснер). Однако постепенно советская власть
стала использовать право (и государство тоже), его
мощные регулятивные возможности в своих интересах,
хотя названная особенность - правовой нигилизм - так
и не была, да и не могла, по-видимому, быть преодолена
в советской системе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66