— Здравствуйте, — кокетливо улыбнулась она и углубилась в изучение документов.
Ей было слегка за сорок. Крашеные каштановые волосы, яркий маникюр, сдобное тело, которое форменная одежда обтягивала так, что все интимности не только не скрывались, но, наоборот, — выпячивались.
— Простите, я не вижу второго пассажира, — сказала проводница, вскинув на меня бесстыжие карие глаза.
— Второй пассажир у ваших ног. — Я скосил глаза на своего офицера.
Свин недовольно хрюкнул, но комментировать умственные способности проводницы не стал.
— Но… но это же… свинка, — запнулась она, — а у вас билеты на двоих людей. Вот и фамилии проставлены.
— Видите ли, — объяснил я, — на самом деле это не свинка, как вы изволили выразиться. Это — моя жена. Просто ее заколдовал злой волшебник, и теперь она временно вынуждена ходить за мной на поводке и есть ботвинью вместо круассанов. Душа ее, впрочем, осталась без изменений, хотя в физическом смысле — совершенная свинья. Если желаете, могу предъявить справку от ветеринара.
Проводница засмеялась и вернула мне билеты.
— Только аккуратней с туалетом, ладно?
— Не первый раз ездим, — заверил я ее и взялся за чемоданы.
Мы вошли в тамбур, а затем — в узкий, застеленный мягкой ковровой дорожкой коридор. Вагон был спальный, купе — двухместным. Самые лучшие и дорогие места: по-другому мы не путешествовали.
Едва проводница скрылась из глаз, Свин больно лягнул меня в щиколотку и пообещал:
— Еще раз назовешь меня своей женой, получишь в глаз!
— Да, мой фюрер! — покорно пробормотал я, но все же не смог сдержать улыбку. Мы вели своеобразный счет по части острот. Сегодня Свину ответить было нечем. Два: ноль. Вполне достойный повод для хорошего настроения.
Купе порадовало чистотой: аккуратно заправленные постели, вазочка с искусственными цветами на столе. В воздухе запах турецкого мыла и пластика.
— Как тебе проводница? — поинтересовался Свин, запрыгивая на полку.
— Ничего, — сказал я, распаковывая чемоданы. — С ней, наверное, как за каменный стеной: и борщ сварит, и за водкой в магазин сбегает…
Свин презрительно фыркнул, но через несколько секунд не выдержал и все-таки заговорил:
— Знаешь, я тут подумал… Мы ведь уже фактически не на службе…
— Ну и что?
— Мы искупили свои грехи. И… и мы не обязаны соблюдать ограничения, наложенные на нас при поступлении в Отдел.
— То есть ты хочешь сказать, — начал понимать ход его мыслей я, — что тебе необязательно соблюдать обет безбрачия?
— Именно, — кивнул Свин. — Так давно не удавалось засадить кому-нибудь по самый корень…
Я не знал, что и сказать. Свин действительно много нагрешил по части прекрасного пола в прошлой жизни. Совсем омерзительных вещей он не делал. Но женщин менял часто. Три жены, пять «официальных» любовниц, столько же — «неофициальных» плюс случайные романтические увлечения. Да, еще офисный персонал. Свин неоднократно рассказывал мне, что секретарши, переводчицы, юристки и даже уборщица у него были сплошь и рядом фотомодели. У них существовал особый график визитов в кабинет шефа. Собственно, исторический выстрел, разнесший моему будущему старшему офицеру голову на куски, случился именно в тот момент, когда одна из секретарш стояла перед ним на коленях и делала то. что порядочные девушки обычно отказываются делать при первом свидании, а некоторые не делают этого Даже своим мужьям. Впрочем, неважно. За все эти грешки руководство Отдела строжайше запретило Свину заниматься сексом с кем бы то ни было. Наказание было суровым: минус год выслуги и двадцать штрафных очков. Так что Свин крепился, как мог. Но сейчас действительно ситуация изменилась. Формально мы уже получили отставку. Да и Отдел прекратил свое существование, так что наказать Свина за нарушение устава было некому.
— Может, потерпишь? — спросил я его. — Осталось-то совсем немного. Скоро ты воплотишься в человеческое тело. Там и оторвешься по полной.
— Меня гложут сомнения, — признался Свин. — Видишь ли, десять лет сплошного одиночества… И к ним прибавь по меньшей мере пятнадцать лет новой жизни— я же не с пеленок начну, честное-то слово… итого получается четвертак вхолостую. А вдруг у меня атрофируется половой инстинкт?
— Станешь монахом, дослужишься до патриарха или до папы римского, — предположил я.
— Типун тебе на язык, — охнул Свин. — Я многого собираюсь достигнуть в следующей жизни. Но на что мне все эти достижения, если я буду евнухом? Мужик без секса, как машина без колес, — выглядит грозно, но довезти никуда не может…
— Ладно, и что ты предлагаешь?
Свин подался вперед. Его глаза заблестели. Копыта отбивали мелкую дробь.
— Поговори с проводницей, а? Всем же известно, что они женщины веселые и без твердых моральных устоев. Может, она и согласится. Ну приплатим, конечно, куда же без этого…
— Нет, — сказал я, подумав.
— Почему?! — взвился Свин.
— Во-первых, она не проститутка. Во-вторых, для любой женщины переспать со свиньей — тяжелая психологическая травма.
— По данным социологических опросов, — не согласился Свин, — больше половины женщин в нашей стране считают, что живут со свиньями. Так что травмироваться особо не от чего…
— И все-таки потерпи, — попросил я. — В Приморске должны обитать девочки по вызову. Там тебе кого-нибудь и сосватаем.
— Обещай, — попросил меня Свин.
Я уклонился от обещания и стал выставлять на стол съестное.
Поезд тронулся. Свет фонарей, освещавших перрон, задрожал и медленно пополз вдоль стенок купе. На улице засуетились провожающие. Кто-то махал платочком, кто-то посылал воздушные поцелуи, кто-то крестил близких на дорогу. Нас никто не провожал. Ни одна живая душа. Целых десять лет мы, едва выбравшись из одной опасной передряги, тут же попадали в другую. Спасли много жизней, заслужили кресты… Но провожать нас было некому. У меня в очередной раз кольнуло сердце. Что-то часто в последнее время… Может, я привык к своей работе? Иногда, говорят, привыкаешь и к тому, что ненавидишь…
Поезд набирал ход. Сначала за окном мелькали укутанные электрическим шлейфом улицы. Затем их сменили огни автострады. Потом все накрыла непроглядная тьма, лишь изредка нарушаемая всполохами фонарей одиноких платформ. Мы поужинали. Свин открыл ноутбук и углубился в компьютерную игру-стрелялку самого последнего поколения. Управляемый им бравый десантник бегал по коридорам далекой космической станции и уничтожал всевозможную нечисть с помощью разнообразного оружия. Динамики ноутбука дрожали от пулеметных очередей, диких воплей и щелканья передергиваемых затворов. Кроме того, Свин довольно причмокивал при гибели очередного супостата. Меня изрядно доставала вся эта какофония, но остановить Свина я не мог: он очень любил компьютерные игры и даже сражался с другими игроками по Интернету. Естественно, к ноутбуку прилагались наушники, однако они были слишком малы для ушных впадин Свина.
Помаявшись немного, я вышел из купе, стал возле окна в коридоре и начал считать проносившиеся мимо меня огоньки на линиях электропередач. Позади что-то тихо звякнуло. Я обернулся. Оказалось, это проводница несет чай в старых добрых граненых стаканах с сияющими подстаканниками. Разойтись нам вдвоем в узком пространстве коридора было очень сложно. К тому же женщина явно замедлила ход, оказавшись в непосредственной близости от моего тела.
— Не желаете ли чайку? — спросила проводница, глядя мне в глаза.
— Спасибо, — сказал я и взял у нее из рук стаканы.
Она, будто случайно, провела по моим запястьям горячими сухими пальцами.
— Может быть, еще что-нибудь? У нас вагон образцового обслуживания. Вы только попросите — обслужим в полном соответствии с европейскими стандартами.
— Я подумаю, — честно пообещал я.
Ненароком задев меня большой тяжелой грудью, проводница развернулась и, покачивая бедрами, величаво поплыла к себе в купе. Она была вполне еще ничего, живое подтверждение поговорки «В сорок пять — баба ягодка опять». Стоило проявить минимум заинтересованности, — и я получил бы порцию теплой искренней радости под мерный перестук колес. Но последние события настолько выбили меня из колеи, что я мог думать только об успешном завершении нашего неожиданного задания. Защитим этих ребят из «Обломков кораблекрушения», если повезет, нейтрализуем активатора энергетических атак — и в Испанию, выбирать виллу в старомодном колониальном стиле с белыми кирпичными башенками и нежно плещущимся под солнцем морем. Вот тогда можно будет расслабиться и всецело предаться блаженному ничегонеделанью в обществе знойных красоток. Женщины они ведь и в Испании женщины…
Я отнес чай Свину, потом еще немного постоял в коридоре, стараясь сосредоточиться на счете огоньков. Получалось так себе. Тогда я вернулся в купе, улегся на постель и, накрыв голову подушкой, принялся медитировать, как учил меня Свин. Сущность процесса заключалась в следующем: когда хочешь перестать замечать шум, постарайся слиться с ним. Если будешь сопротивляться, то он будет преследовать тебя. А если примешь шум как должное, как часть твоего существа — он перестанет тебя беспокоить. Вот я и представил, будто я тот самый десантник. Неплохая в целом жизнь: бегаю себе по коридорам, отстреливаю монстров. Всех забот — добраться до следующего уровня.
Уловка сработала. Лишь изредка вздрагивая от особо громких воплей, я стал медленно погружаться в сладкие объятия Морфея. Еще минута — и я бы окончательно провалился в забытье. Но Присутствие не дало мне такого шанса. В моей голове опять стали складываться пазлы. И вот что я увидел во второй раз.
Мужчина уже давно остановил свою «шестерку». Мотор еще работал, нагнетая теплый воздух в салон. Мужчина кусал губы и машинально чертил на лобовом стекле замысловатые узоры. Он не хотел торопиться. Перед визитом к Кате надо было обдумать каждое слово, которое он собирался произнести. Очень важно: не перестараться, но и не давать поблажек. Чем быстрее Катя поймет, с кем имеет дело, тем лучше для нее. И не только для нее, но и для многих, очень многих людей.
Мысленно повторив свои установки, мужчина выключил мотор, взял из багажника большой полиэтиленовый пакет и зашагал к остову сгоревшей сторожки. Лес молчал, лишь верхушки деревьев тихо постанывали от слабых порывов ветра. Пахло опавшими листьями, сухой землей и немножко — гарью. Бабье лето — так, кажется, это называется…
Звеня ключами, он открыл люк и направил мощный луч карманного фонарика вниз. Сноп света не сразу нашел жертву, мужчине пришлось основательно осмотреть подвал, прежде чем он заметил девушку. Она сидела в углу. Точнее, не сидела даже, а полулежала, накрывшись одеялом. Рядом валялся пепел и обгорелые фильтры сигарет. Он понял: ночью Катя пыталась согреться и жгла все, что могло гореть. Емелин труд… Пачка сигарет горит от силы минуты две. Да и тепла от нее — кот наплакал, разве что пальцы обожжешь.
Мужчина посветил фонариком прямо в грязный центр старого одеяла и тихонечко позвал:
— Эй!
Никакого ответа. Тогда он поднял с пола головешку и, прицелившись, с силой метнул ее вниз. Одеяло зашевелилось. Мужчина увидел свою жертву. Лицо девушки заплыло от побоев, губы потрескались, волосы висели грязными клочьями. Она дрожала от холода и страха.
— Здравствуй! — вежливо сказал мужчина.
Катя промолчала — только смотрела на него снизу вверх, безуспешно пытаясь справиться с ознобом.
— Здравствуй! — повторил мужчина. В его голосе послышались стальные нотки.
— Здравствуй… те! — прошептала девушка.
— Приятно, — улыбнулся он. — Вежливость — основное правило успешного диалога. Ты ведь хочешь, чтобы наш разговор был успешным?
Катя утвердительно кивнула. Мужчина бросил вниз полиэтиленовый пакет.
— Я принес тебе печку, — сообщил мужчина. — Раньше они назывались буржуйками. Технология очень проста: кладешь дрова, таблетку самовозгорающегося угля, поджигаешь — и наслаждаешься теплом. Если правильно рассчитаешь запас дров, сможешь греться всю ночь. Только не клади все сразу, а то будет очень много дыма. Я. конечно, просверлил в люке отверстия для вентиляции. Но, боюсь, их недостаточно.
Мужчина замолчал. Поняв, чего он хочет, девушка сделала попытку улыбнуться. Получилось плохо: вздувшаяся губа треснула, по почерневшей коже потекла тонкая струйка крови. Но все же Катя смогла выдавить:
— Спасибо.
— Пожалуйста, — кивнул мужчина. — Еще я положил в пакет немного еды и теплые вещи. Они, конечно, не такие блестящие, какие ты привыкла носить. Но согреться можно.
Он снова замолчал. Опираясь ладонью о стену, Катя встала на ноги.
— Что… что вам нужно?
— Неправильно ставишь вопрос. Правильнее сказать, что нужно тебе?
— Я хочу выбраться отсюда!
— И вернуться на улицу? Обслуживать всяких скотов за тысячу рублей?
Девушка развела руками.
— Меня устраивала эта жизнь. Я никого не трогала. Я давала мужчинам то, что они хотели. Это была честная сделка. Может, выпустите меня отсюда?
Мужчина закурил и задумчиво уставился на небо. Звезды ярко сияли, ветер, словно презирая ночную пору, обдувал лицо теплым, напоенным запахом леса, потоком. Бабье лето, ну конечно же, бабье лето. Говорят, когда ты делаешь правое дело, природа подтверждает это знаками. И если сегодняшняя теплынь не знак, то что же вообще можно считать знаком?
— Скажи, Катя, — выпустил дым из легких мужчина, — ты была счастлива, когда стояла на улице?
Девушка постаралась вглядеться в его лицо, но так и не поняла, какой ответ хочет услышать от нее мужчина. Она пожала плечами и неуверенно прошептала:
— Я не знаю.
— В этом-то и проблема, — оживился мужчина, — и не только твоя. Понимаешь, большинство людей сейчас совершенно не знают, в чем их счастье. Они даже не ищут его, не пытаются понять.
— Это ужасно, — согласилась Катя, вытирая кровь с губы. — Выпустите меня отсюда, и я обещаю серьезно подумать над своей жизнью.
— Нет, — коротко сказал мужчина.
— Послушай, — незаметно для себя перешла на «ты» девушка, — я всегда держу свои обещания. Выпусти, и я подумаю. На свободе ведь всегда думается легче. Выпусти, а?
— Ты ошибаешься, — твердо сказал мужчина, — как и большинство людей, впрочем. Все вы считаете, что к счастью можно прийти легким путем, лежа в ванной с сигаретой в зубах. Нет, милая. Счастье достигается силой, ты должна пролить семь потов и истереть ноги до крови, чтобы понять, в чем твой рай.
Он протянул руку к крышке люка и зазвенел ключами. Катя поняла, что мужчина собирается уходить. Значит, как минимум еще сутки ей придется провести в этом ужасном холодном подвале. Девушка в отчаянии подпрыгнула вверх. Но подвал был слишком глубок, и ее пальцы лишь прочертили грязные полосы на бетонных стенах.
— Не уходи! — закричала проститутка. — Не уходи, слышишь! Скажи мне, что я должна понять?
— Лапочка, — пожалел ее мужчина, — если я скажу тебе, это будет не твое решение. А вся соль в том, что ты должна проделать весь путь самостоятельно. Я — всего лишь помощник, не более.
— Подожди! — взмолилась девушка. В ее глазах появился отчаянный блеск. — Я — наркоманка. Я не могу без дури. Если ты уж затеял всю эту херню, принеси мне героин. Иначе я умру, слышишь?!
— Вполне возможно, — согласился мужчина. — Но если ты выживешь, у тебя будет лишний повод гордиться собой. Это очень важно, поверь мне.
— Сволочь! Выродок! — в гневе закричала Катя. — Ты не имеешь права так поступать со мной!
— Моя обязанность поступить с тобой именно так, — сказал мужчина, поднимаясь на ноги.
Девушка медленно опустилась на колени в бессильных рыданиях.
— Впрочем, — сделал великодушное лицо мужчина, — я не могу лишить тебя свободы выбора. В пакете ты найдешь опасную бритву. Если решишь, что не хочешь искать ответа на свои вопросы, просто приложи лезвие к горлу и сделай вот так.
Он показал пальцем режущее движение.
— Будь ты проклят, ублюдок! — всхлипнула Катя.
— Никогда не проклинай получившего благословение от Господа, — посоветовал мужчина и захлопнул люк…
На мою грудь что-то надавило. Я открыл глаза, медленно возвращаясь из теплого ночного леса в купе спального вагона.
— Вставай, вставай! — кричал Свин, усиливая свои слова нажимом копыт.
Я встряхнул головой, пытаясь сбросить остатки тягостного видения.
— Что случилось?
— Она здесь! — сказал Свин и громко икнул.
— Я же просил тебя не трогать проводницу. Ну неужели сложно потерпеть до утра?
— Да какая, к черту, проводница?! — заверещал Свин.
Только сейчас я заметил, что он очень испуган. Рыло побелело, на пятаке выступила холодная дрожащая капля. Таким я видел его не часто, потому что испугать Спина на белом свете могли всего несколько вещей.
— Ты… ты имеешь в виду Смерть? — обмирая, спросил я.
Свин кивнул, громко сглотнув слюну. Я почувствовал, что покрываюсь мурашками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40